Железный король Дрюон Морис

22

Последняя битва Ясеня

Нам предстоял мучительный и жуткий поход к машинной крепости.

Меня приковали металлической цепью к Железному коню, и тот бодро потопал по рельсам, не останавливаясь и не оглядываясь. Ясеня тоже сковали цепями, и я догадывалась, что ему очень больно. Он то и дело спотыкался, едва держась на ногах. Мы брели вслед за Железным конем по железнодорожному полотну, а вокруг скакали гремлины, тыкая, щипая нас и веселясь над нашими мучениями. Рыцари конвоировали нас, следили, чтобы Ясень не сходил с рельсов; при всякой попытке отступить в сторону принца выталкивали обратно в колею.

Один раз Ясень упал, и его поволокли по рельсам силком. Кожа фейри от соприкосновения с металлом покрылась жуткими красными ожогами. Мне на глаза набежали слезы.

В небе клубились тучи, цвет за несколько секунд сменился с серо-желтого на зловещую багровую черноту. Железный конь остановился и принюхался, раздувая ноздри.

— Проклятье! — Он ударил копытом, — Будет дождь.

При мысли о кислотном дожде у меня внутри все перевернулось. Сверкнула молния, в воздухе запахло остро и кисло.

— Скорей, пока не полило! — прогремел конь, перешагнул через рельсы и припустил галопом; в небе громыхало.

Ноги у меня ныли, но пришлось бежать за ним, не обращая внимания на боль в каждой клеточке тела. Отставать нельзя, а то силком потащит. Ясень споткнулся, упал и больше уже не поднялся.

Капля дождя упала мне на ногу, ожгла пронизывающей болью. Я вскрикнула. С неба закапало чаще, дождь шипел, соприкасаясь с землей. В воздухе запахло химикатами, гремлины заверещали от падающих на них капель.

Серебристая пелена дождя надвигалась все ближе, настигла пару зазевавшихся гремлинов. Они вопили и корчились, тела их искрили, потом в последний раз дернулись и застыли в грязи. Дождь приближался.

Мне стало страшно, но Железный конь уже привел нас к угольной шахте. Мы нырнули под крышу как раз в тот момент, когда разразилась буря и дождь накрыл еще несколько гремлинов, прожигая им кожу насквозь. Мерзкие создания завизжали и забились в судорогах. Остальные гремлины улюлюкали и хохотали над пострадавшими. Меня замутило, и я отвернулась.

Ясень, весь в грязи и крови, неподвижно лежал там, куда его притащили и бросили железные рыцари. Влажные следы на его коже до сих пор дымились. Принц застонал и попытался встать, но не сумел даже перевернуться на бок. Несколько гремлинов ухмыльнулись и принялись тыкать его под ребра, потом вскарабкались на грудь и стали бить по лицу. Он поморщился и отвернулся, но это их только раззадорило.

— Перестаньте! — Я изо всех сил наподдала ближайшему гремлину, и тот отлетел от Ясеня, как футбольный мяч.

Остальные бросились ко мне, а я отбивалась от них, пинаясь и топая ногами. Противные создания зашипели, полезли на меня по штанинам, вцепились когтями в волосы, один вонзился острыми как бритва зубками мне в плечо. Я взвизгнула.

— Хватит! — От голоса Железного коня задрожал потолок.

Сверху посыпалась пыль, гремлины бросились врассыпную. Меня покрывали десятки крошечных, сочащихся кровью царапин, плечо болело от укуса.

Железный конь хмуро взглянул на меня, помахивая хвостом, потом подозвал своих рыцарей.

— В туннели их, — сердито приказал он, — Следите, чтоб не сбежали. Если буря не утихнет, мы здесь долго просидим.

Рыцари разомкнули цепи, приковывавшие нас к Железному коню, вздернули Ясеня на ноги и поволокли в шахту. Третий рыцарь — тот, что походил на Ясеня, — вцепился мне в руку и потащил следом.

Мы дошли до перекрестка, где соединялись несколько туннелей.

Деревянные рельсы вели в темноту; с обеих сторон стояли шаткие повозки, наполовину заполненные рудой. Свод туннеля подпирали толстые деревянные балки, к которым крепились фонари, по большей части разбитые. Прожилки железа поблескивали в мерцающем свете факелов.

Мы пошли по одному из ответвлений, которое уперлось в тесную каморку с двумя деревянными шестами по центру. В углу валялись позабытая кирка и несколько ящиков. Рыцари приволокли Ясеня к одному из шестов, расстегнули наручники и снова застегнули вокруг столба, приковав узника к балке. Кожа фейри воспалилась от прикосновения металлического обруча. Когда наручники опять сомкнулись, принц дернулся. Я сочувственно прикусила губу.

Рыцарь, который первым схватил меня, выпрямился и похлопал Ясеня по щеке, насмехаясь над попытками принца уклониться от прикосновения стальной перчатки.

— Понравилось, червяк? Какие вы, старичье, слабые. Вам давно пора на свалку. Вы же устарели, древние. Ваше время истекло.

Ясень поднял голову и взглянул в глаза нашему тюремщику.

— Какой ты смелый! Видимо, не зря стоял в сторонке и дрался с девчонкой, пока твои братья сражались.

Рыцарь влепил ему пощечину. Я с бешеным воплем рванулась вперед, но другой рыцарь удержал меня за руку.

— Оставь его, Квинтус, — спокойно потребовал он.

Квинтус глумливо осклабился.

— Тебе его жаль, Терциус? Может, это братское сочувствие к своему близнецу?

— Нельзя разговаривать со старьем, — холодно ответил Терциус, — Тебе это известно. Или доложить об этом Железному коню?

Квинтус сплюнул.

— Ты всегда был слабаком, Терциус, — бросил он, — Слишком мягкосердечный, как будто не из железа. Ты позоришь наше братство.

Он крутанулся на каблуке и, чеканя шаг, вышел вон. Второй рыцарь последовал за ним. Их шаги прогремели по каменному полу и стихли вдалеке.

— Придурок, — буркнула я.

Оставшийся рыцарь подтолкнул меня к столбу.

— Тебя зовут Терциус?

Он расстегнул замок и закрепил цепь на балке, не глядя на меня.

— Да.

— Помоги нам! — попросила я, — Ты не похож на них, я это чувствую! Мне нужно освободить своего брата и забрать его отсюда. Хочешь, я заключу с тобой сделку? Пожалуйста, помоги нам!

Наши взгляды на секунду встретились. Я снова поразилась невероятному сходству тюремщика с Ясенем: такой же благородный облик, хотя глаза цвета вороненой стали, а не серебряные, и лицо из-за шрама казалось старше. Железный рыцарь помедлил, и я посмела на секунду поверить… Однако наручники у меня на запястье защелкнулись, и наш страж отодвинулся; глаза потемнели до черноты.

— Я рыцарь Железной короны, — со сталью в голосе отчеканил он, — Я не предам ни братьев, ни короля.

Он отвернулся от меня и, не оглядываясь, пошел прочь.

В неверном полумраке туннеля слышалось только прерывистое дыхание Ясеня и шуршание гравия. Принц с трудом принял сидячее положение.

— Ясень? — тихо окликнула я. Шахта вторила эхом, — Ты как?

Тишина.

— Прости, принцесса, — раздался еле слышный голос принца, — Кажется, я так и не сумею выполнить наш договор.

— Не сдавайся! — с отчаянием воскликнула я, чувствуя себя лицемеркой, — Мы как-нибудь отсюда выберемся. Нельзя опускать руки, — Я понизила голос, — А ты не можешь заморозить цепи, чтоб они рассыпались от холода, как тогда, на фабрике?

Невеселый смешок.

— Сейчас все мои силы уходят на то, чтобы не потерять сознание, — просипел Ясень, — Если у тебя действительно есть могущество, о котором говорила Старейшая дриада, самое время им воспользоваться.

Я кивнула — а что нам терять? — зажмурилась и сосредоточилась, стараясь ощутить вокруг нас чары, вспоминая наставления Грималкина. Я уловила искры отчаянной решимости, которую источал принц Ясень, а больше ничего не существовало: ни надежды, ни снов, — все мертвое, лишенное жизни и страсти. Железные фейри слишком походили на холодные, логичные и расчетливые автоматы, что отражалось в мире вокруг них.

Я не сдавалась, мысленно тянулась все глубже, пытаясь пробиться сквозь обыденность на поверхности. Когда-то в этом месте простиралось Небывалое. Должно же остаться хоть что-то не подвластное влиянию Машины!

Где-то глубоко под нами я ощутила слабую пульсацию: одинокое дерево, отравленное и умирающее, но все еще цепляющееся за жизнь. Ветви его медленно перерождались в металл, но корни и сердце пока что уцелели. Оно шевельнулось, откликаясь на мое присутствие, — клочок Небывалого в бездонной пустоте. Сделать я не ничего не успела — мою концентрацию нарушило шарканье шагов, и связь распалась.

Я распахнула глаза. Свет в туннеле погас, мы оказались в чернильной темноте. Рядом что-то двигалось, приближалось. В мозгу замельтешили ужасы: гигантские крысы, огромные пауки, чудовищные подземные тараканы… Я едва не лишилась чувств от страха, когда нечто коснулось моей руки, но потом услышала знакомое чириканье.

Темноту пронизал желтоватый луч: фонарик.

Я с изумлением увидела любопытные морщинистые личики давешних старьевщиков; «хомяки» подслеповато моргали от внезапного света и что-то тихонько чирикали на своем древнем наречии. Несколько человечков обступили Ясеня и дергали его за рубашку.

— Вы что тут делаете? — шепнула я. Они неразборчиво чирикали и тянули меня за одежду, как будто ку-да-то звали, — Хотите помочь?

Вперед выступил «хомяк» с трехколесным велосипедом, ткнул пальцем в меня, потом в дальний угол комнаты. Луч фонаря выхватил очертания еще одного туннеля, едва различимого в полумраке. Отверстие выглядело каким-то недоделанным, как будто шахтеры начали копать, но вскоре бросили работу. Выход? Неужели?! Старьевщики нетерпеливо щебетали и тянули меня к туннелю.

— Я не могу! — Я звякнула цепью, — Не могу двигаться.

Вожак прощебетал остальным, и человечки снова обступили нас со всех сторон. Один за другим они принялись копошиться в своих мусорных запасах и вытаскивать разные штуки.

— Что они делают? — прохрипел Ясень.

Один из «хомяков» выудил из-за спины электродрель. Вожак отрицательно помотал головой. Второй протянул складной ножик, но вожак отверг и его, и зажигалку, и молоток, и часы-будильник. Вдруг какой-то старьевщик радостно пискнул и выскочил вперед, протягивая что-то длинное и металлическое.

Кусачки!

Вожак взмахнул рукой…

Внезапно в туннеле гулко затопали металлические сапоги, послышался скрежет когтей о камни. Я съежилась — приближались рыцари и гремлины.

Один из «хомяков» принялся кромсать мою цепь.

— Скорее! — торопила я.

Вдалеке заметались огни: гремлины несли фонарики или факелы.

Послышался смех; я застыла от ужаса.

«Скорее! — мысленно молила я, сердясь, что “хомяки” такие слабые, — Мы не успеем! Они появятся в любую секунду!»

Цепь лязгнула, звенья разомкнулись, и я оказалась на свободе!

Я выхватила кусачки и поспешила к Ясеню. Свет мерцал все ярче, гремлины шипели совсем близко. Я обхватила цепь металлическими кусачками, сжала проржавевший инструмент, скрипнула зубами и надавила как можно крепче, силясь перекусить металл.

— Оставь меня, — пробормотал Ясень, — Я не смогу помочь, я стану лишь обузой. Уходи!

— Я тебя не брошу, — выдохнула я и, стиснув зубы, надавила еще сильнее.

— Меган…

— Я тебя не брошу! — с обидой выпалила я, глотая слезы.

Дурацкая цепь! Почему она не ломается? Я навалилась всем весом, страх придавал мне сил.

— Помнишь, мы говорили про слабость? — Ясень с усилием повернул ко мне голову. В помутившихся глазах плескалась боль, но голос был ласковый, — Нужно выбирать сейчас. Что тебе важнее?

— Замолчи! — Меня душили слезы, — Ты не можешь требовать такого выбора! Ты мне тоже важен! Я тебя не брошу, так что лучше замолчи!

Первая волна гремлинов выкатилась из туннеля. При виде нас чудовища тревожно засвистели. Я закричала от страха, от ужаса, еще сильнее надавила на металл кусачками, и цепочка лопнула. Ясень поднялся на ноги; гремлины яростно взвыли и бросились вперед.

Вслед за мусорщиками мы побежали к незаметному отверстию в стене, протиснулись в низкий проход; приходилось нагибаться, чтобы не задеть затылком потолок; на бегу я тыркалась локтями о стены. Гремлины хлынули в туннель, точно муравьи, и с шипением помчались в погоню за нами по сводам и потолку.

Ясень остановился, обернулся к металлической орде и взмахнул киркой, как бейсбольной битой, постепенно отступая к стене, — кирку он выхватил из кучи ящиков в углу, когда мы убегали. На запястьях принца со звоном подрагивали остатки цепей. Гремлины замерли в двух шагах от нас и, сверкая глазами, принялись оценивать новую угрозу. Потом как один подались вперед.

— Ясень! — крикнула я, — Что ты делаешь? Бежим!

— Меган, я надеюсь, ты отыщешь брата, — Голос прозвучал спокойно, несмотря на плохо сдерживаемую боль, — Если снова свидишься с Паком, передай ему: я сожалею, что вынужден отменить дуэль.

— Ясень, не делай этого!

— С тобой я снова чувствовал себя живым, — выдавил он. Судя по голосу, он улыбался.

Гремлины с визгом кинулись на него.

Ясень отшвырнул двух первых ударом кирки, увернулся, когда третий нападающий бросился ему в лицо, но вскоре оказался с головой погребен под стаями гремлинов. Те хлынули со всех сторон, цепляясь за руки и ноги, царапаясь и кусаясь. Принц зашатался, упал на колено, а гремлины полезли ему на спину. Вскоре он совсем пропал из виду под извивающейся черной массой. Ясень с рычанием поднялся на ноги, разметал десяток гремлинов, но на их место хлынули новые полчища монстров.

— Меган, уходи! — прохрипел принц, размазывая гремлина по стенке.

Я отвернулась и, глотая слезы, побежала вслед за оглядывающимися на меня старьевщиками. Туннель разделился на несколько ходов, змеившихся в разные стороны. Один «хомяк» нашарил нечто за спиной и протянул вожаку. Динамитная шашка! Вожак отдал какую-то лающую команду, и другой старьевщик подскочил к нему с зажигалкой.

Я невольно обернулась: Ясень упал под напором гремлинов и скрылся под шевелящейся массой. Ликующие монстры устремились в нашу сторону.

Человечки подожгли запал. Вожак свистнул и махнул в туннель, туда, где скрылись остальные «хомяки».

Я побежала, обливаясь слезами, а старьевщик размахнулся и швырнул динамитную шашку в хлынувшую на нас волну гремлинов.

Потолок содрогнулся от взрыва. С него посыпались комья грязи и камни, глаза мне запорошил песок. Я закашлялась и привалилась к стене, дожидаясь, пока пыль осядет. Когда взрывная волна утихла, проход в туннель оказался полностью завален. «Хомяки» тихонько всхлипывали: один из человечков не успел спастись от взрыва.

Я сползла по стенке и уткнулась лицом в колени. Сердце мое осталось там, в туннеле, рядом с павшим принцем.

23

Железный король

Первое время я даже плакать не могла от горя. Неужели Ясень погиб? Я всматривалась в гору обломков и ждала, что он вот-вот каким-то чудом вылезет, пробьется сквозь булыжники из-под завала, весь в синяках и крови, но живой…

Не знаю, сколько я так просидела. В конце концов вожак старьевщиков осторожно подергал меня за рукав, серьезно и печально посмотрел мне в глаза и взмахом руки позвал дальше. Я кинула последний взгляд на заваленный вход в пещеру и поплелась по туннелю вслед за моими провожатыми.

Мы шли много часов. Постепенно туннели сменились подземными пещерами, со сталактитов в потолке сочилась вода. Старьевщики одолжили мне фонарик, и я посветила вокруг. На полу были раскиданы странные предметы: какая-то решетка, игрушечный робот. Кажется, мы направлялись в гнездо старьевщиков, потому что чем дальше шли, тем больше хлама валялось у нас под ногами.

Наконец мы оказались в огромной пещере, свод которой терялся где-то в черной вышине, а вдоль стен громоздились горы мусора; все это походило на миниатюрное подобие пустыря, по которому мы шли вначале.

В центре зала, на троне, склеенном из хлама и мусора, восседал очень древний старец: его бледная кожа выглядела серой как металл, седые волосы ниспадали до пят, почти подметая пол, как будто старик не вставал со своего насеста долгие века. Старьевщики суетились вокруг него, выкладывая к подножию трона разные штуковины. Кто-то выложил и мой плеер. Старик улыбался, а человечки чирикали и сновали вокруг него, как преданные щенята.

Сидящий на троне обратил ко мне бледно-зеленые глаза и недоверчиво прищурился. Я затаила дыхание. Это — Машина? Неужели старьевщики привели меня прямиком к Железному королю? Я не ожидала, что всемогущий правитель окажется таким… дряхлым.

— Ну и ну, — с одышкой выговорил он, — За долгие века мои подданные приносили мне множество любопытных вещиц, но эта находка — самая необычная. Кто ты, девочка? Зачем ты здесь?

— Я… Меня зовут Меган, сир. Меган Чейз. Я ищу брата.

— Брата? — Старик ошеломленно воззрился на человечков, — Не припомню, чтобы вы притаскивали мне ребенка. Что это на вас нашло?

«Хомяки» защебетали, мотая головами. Старик хмуро вслушивался в их возбужденное чириканье, потом обернулся ко мне.

— Подданные сообщают, что они не встретили в Пустоши никого, кроме тебя и твоего спутника. С чего ты решила, что твой брат здесь?

— А… — Я осеклась и посмотрела на замусоренную пещеру, на старьевщиков, на древнего старца…

Что-то тут не так.

— Извините, — недоуменно продолжила я, — Но… это вы Машина, Железный король?

Старик откинулся назад и сложил ладони вместе.

— Гм, теперь понятно: ты намерена спасти своего брата, которого похитил Машина.

— Да, — Я облегченно выдохнула, — Получается, Железный король — это не вы?

— Ну как тебе сказать… — Старик улыбнулся, и я опять насторожилась. Он усмехнулся, — Не бойся, дитя. Я не желаю тебе вреда. Оставь надежды на спасение брата: Машина слишком силен, никакое оружие не способно ему повредить, и ты напрасно пожертвуешь жизнью.

Сердце сжалось при воспоминании о стреле из сердца дуба, выброшенной в канаву.

— Знаю, — прошептала я, — Ноя должна попробовать. Я уже столько прошла! Сейчас я не сдамся.

— Если Машина похитил твоего брата, значит, он ждет тебя, — Старик пригнулся ко мне, — Ты ему зачем-то понадобилась. Я чувствую в тебе силу, девочка, но этого не хватит. Король Железа — мастер манипуляции. Он использует тебя в своих целях, и ты не сумеешь противиться. Возвращайся домой, дитя. Забудь об утратах, возвращайся домой.

— Забыть?

Вспомнились друзья, ради меня пожертвовавшие всем: Пак, Старейшая дриада, Ясень…

— Нет, я никогда не забуду! — Я сглотнула комок в горле, — Даже если это безнадежно, я должна идти вперед. Это мой долг перед всеми, кто дорог мне…

— Глупая девчонка! — зарычал старик, — Я больше всех знаю о Машине — его повадки, его силу, его мысли, а ты меня не слушаешь! Что ж, беги к своей смерти. Ты поймешь, но слишком поздно: Машину нельзя победить. Мои советники твердили мне об этом, но я пренебрег их советами.

— Вы пытались победить его? — Я уставилась на хрупкого старика, силясь представить, как это такая развалина умудрилась с кем-то сражаться. — Когда? Почему?

— Потому, что когда-то я был Железным королем, — терпеливо ответил старик и продолжил: — Меня зовут Феррум. Как ты наверняка заметила, я стар — древнее Машины, древнее всех Железных фейри. Видишь ли, я первый рожденный в кузнечном горне в те времена, когда человечество впервые обнаружило железо. Я возник из людского воображения, из стремления покорить этот мир металлом, способным резать бронзу, как бумагу. Я видел, как мир изменялся, как люди делали свои первые шаги из мрачной глубины веков к свету цивилизации.

Я с удивлением слушала рассказ.

— Долгие годы мне казалось, что я такой один. Но человеку всегда мало… Люди всегда тянутся дальше, извечно пробуют новое. Появились другие, подобные мне, рожденные из мечтаний нового мира. Они приняли меня как короля, и долгие столетия мы жили скрытно, уединенно от остальных фейри. Я понимал, что если бы дворы фейри обнаружили наше существование, они бы объединились и уничтожили нас. Потом, с изобретением компьютеров, появились гремлины и пауки. Оживленные людским страхом перед чудовищами, обитающими в машинах, эти создания вели себя гораздо беспорядочней, отличались жестокостью и склонностью к разрушению. Они распространились по всему миру. Технологии шагали по планете, и вместе с ними рождались еще более новые, могущественные фейри: Вирус, Глюк и Машина, сильнейший из всех. Он не хотел скрываться. Он задумал покорить, завоевать Небывалое, разрушая все, встающее на его пути. Он стал моим самым могущественным полководцем, и пару раз мы с ним серьезно спорили. Мои советники советовали мне его изгнать, бросить в темницу, даже убить. Его боялись, и справедливо! Я же был слеп к опасности.

Старик тяжело вздохнул.

— В конце концов Машина обратился против меня. Он собрал вокруг себя армию подвижников, которые придерживались его убеждений, напал на мою крепость изнутри и перебил всех, кто сохранил мне верность. Мы пытались дать отпор, но оказались слишком древние, устарелые… Мы не сумели противостоять свирепой армии Машины. С высоты своего трона я следил за его приближением, зная, что вот-вот умру. Машина сбросил меня на пол, рассмеялся и пообещал, что убивать не станет, а позволит мне растаять, постепенно раствориться в забытьи и неведении, когда даже имя мое сотрется из человеческой памяти. Он занял мой трон, а я ощутил, что сила моя слабеет, утекает прочь, к Машине. Его признали новым Железным королем, а я с тех пор обитаю здесь, — Феррум обвел рукой пещеру и шебуршащих вокруг «хомяков», — В забытом подземелье, на троне из мусора, могущественный король старьевщиков. Благородная судьба, — Он горько усмехнулся, — Эти верные создания таскают мне бесполезные подношения и считают королем свалки. Они признали меня как своего правителя, но что толку? Эта мелюзга не способна вернуть мне трон, однако не дают мне растаять в забвении. Я не могу умереть, но едва выношу свою жизнь, осознавая, сколького лишился. Сколько у меня похитили! И все из-за Машины!

Он сгорбился на троне и закрыл лицо руками.

Старьевщики засуетились вокруг, взволнованно чирикая над стариком и поглаживая несчастного лапками. Я ощутила прилив сочувствия и брезгливой досады.

— Я тоже много потеряла, — сказала я, заглушая тихие всхлипывания старика, — Машина многое у меня отнял, но я не собираюсь сидеть и тупо ждать. Даже если он неуязвим, я сражусь с ним и любыми способами верну свое — или умру, сражаясь. Сдаваться я не намерена!

Хлипкий старик растопырил пальцы и уставился на меня сквозь щелочки. Плечи его вздрагивали от рыданий. Он хлюпнул носом и отнял ладони от лица.

— Тогда уходи, — с мрачной обидой выпалил Феррум, — Я тебя не держу. Может, одинокая девчонка преуспеет там, где проиграла армия! — Он расхохотался, неприятно, раздражительно и горько, — Удачи, дурочка! Если ты меня не слушаешь, то здесь тебе не место! По тайным туннелям, пронизывающим наши земли, мои подданные проводят тебя до крепости Машины, к твоей верной гибели. Уходи, ты мне надоела!

Я не стала кланяться, не поблагодарила его за помощь, а отвернулась и пошла из пещеры вслед за старьевщиками, чувствуя спиной ненавидящий взор свергнутого правителя.

Мы брели по бесконечным туннелям. Краткая передышка у прежнего Железного короля не восстановила мои силы. На редких привалах я старалась урвать минутку сна. Старьевщики совали мне какие-то странные грибы — их белые шляпки светились во мраке, а на вкус напоминали плесень, но зато давали возможность видеть в чернильной темноте, как будто в неярких сумерках. Мой фонарик вскоре замигал и погас, а новые батарейки взять было неоткуда.

Я утратила всякое ощущение времени. Пещеры и туннели слились в огромный лабиринт без единого выхода. Даже если удастся проникнуть в крепость Машины и вызволить Итана, обратной дороги нам не найти.

Наконец туннель привел меня на каменный мост над широкой пропастью, дно которой щерилось зазубренными скалами. Вокруг, на стенах и потолке, в опасной близости от меня, скрипели и вращались гигантские железные шестерни; пол под ногами вибрировал. Шестеренки, размером в три человеческих роста и больше, оглушительно клацали, точно внутренности гигантского часового механизма.

«Должно быть, мы находимся под крепостью Машины, — сообразила я и с трепетом огляделась, — Интересно, зачем тут эти штуки и рычаги?»

Меня подергали за рукав; вожак «хомяков» махнул через мост и чирикнул что-то неразборчивое. Дальше старьевщики провожать не могли, придется идти самой. Я кивнула, что все поняла, и сделала шаг вперед, но человечек снова схватил меня за руку и, не отпуская, зачирикал что-то остальным. Два старьевщика вперевалку подошли ко мне и стали выуживать что-то из хлама на спинах друг у друга.

— Все нормально, — сказала я, — Мне не нужно ничего…

И осеклась.

Первый старьевщик вытащил из-за спины длинные ножны: знакомый эфес отсвечивал иссиня-черным. Я затаила дыхание.

— Это…

«Хомяк» торжественно вручил ножны мне. Я схватила за рукоять и выдернула меч — подземелье озарилось бледно-голубым свечением. Лезвие по краям покрылось изморозью, а у меня комок подступил к горлу.

«Ах, Ясень…»

Я спрятала меч в ножны и с мрачной решимостью закрепила у себя на поясе.

— Спасибо, — поблагодарила я.

Человечки щебетали вокруг меня, но не уходили прочь. Вожак вдруг махнул второму, меньшему из двоих «хомяков». Тот кивнул, полез за спину, потащил оттуда слегка потрепанный лук и…

У меня едва не выскочило сердце. Человечек протянул мне волшебную дубовую стрелу, покрытую липкой маслянистой слизью, но целую и невредимую! Я с благоговением приняла ее. Голова кружилась. Мои проводники не отдали все это Ферруму, а сберегли для меня. Стрела пульсировала у меня в руке, такая же живая и смертоносная.

Я упала на колени и обняла обоих «хомяков» — и вожака, и младшего. Они удивленно пискнули. Груды хлама у них на плечах мешали объятиям и больно кололи мне грудь, но я не обращала внимания. Вожак смущенно покраснел, а тот, что поменьше, расплылся в улыбке до ушей.

— Спасибо, — повторила я, вкладывая в это слово всю свою искренность, — Одного «спасибо» мало, но больше у меня ничего нет! Вы молодцы!

Они гладили мне руки, возбужденно чирикая. Жаль, что я никак не могла понять их язык. Повинуясь резкой команде вожака, человечки повернулись и бросились бежать, скрывшись в глубине туннеля. Самый маленький ярко сверкнул глазами в полумраке — и все исчезло.

Я выпрямилась и засунула стрелу за пояс так, как это делал Ясень. Потом схватила лук и, с волшебным мечом принца, болтающимся у меня на поясе, шагнула в подземелье башни короля Машины.

Я шла все дальше по мосту, пол из каменного сделался решетчатым, железным. Тропа вела через гигантский лабиринт неведомого часового механизма, зубы ныли от скрежета металла о металл. Я обнаружила винтовую железную лесенку, поднялась по ней и оказалась перед вентиляционной решеткой, которая звякнула и выпала внутрь от первого же толчка. Я вздрогнула и осторожно заглянула в отверстие.