Солдаты живут Кук Глен

54. Таглиосские территории. Нечто в выгребной яме

— У меня вопрос, — сказал Мурген, когда впереди показалась крепость в Нидже. — Кто скажет Дреме, что мы в постели с Протектором?

— Полагаю, никому говорить и не нужно, — ответил я. — Во всяком случае, не изобразив дело именно так.

— Она женщина разумная, — высказалась Госпожа, — И поймет, что мы сделали и почему.

Тобо рассмеялся. Мурген лишь слабо улыбнулся.

— Должно быть, вы не обращали на нее внимания, — сказал Тобо, — Или перепутали ту Дрему, которую я знаю, с кем-то еще.

— Ничего, переживет, — отозвался я, — Как Душелов собирается перехватить Бубу?

— У нее выставлена линия пикетов южнее Деджагора. Она раздвинет эту линию — по обе стороны Каменной дороги. И она не до конца верит тому, что я переслал ей полную информацию. А я не пересказал ей все, что знаю, потому что не хочу, чтобы она догадалась, насколько хорошо я могу за ней следить. Кстати, она ничего не сказала своим Капитанам. Думаю, она боится, что начнет их терять, если они станут бояться Кины.

Какие мы храбрецы. Когда Отряд впервые появился на таглиосских территориях, в местную культуру твердо вошло правило: богиню никогда нельзя называть по имени, чтобы не привлекать ее внимание. А если без имени никак нельзя было обойтись, то люди пользовались ее аватарой из гуннитского мифа — Хади.

И тот факт, что имя Кины теперь широко используется в повседневной речи, есть еще одно указание на величину того воздействия, которое Отряд оказал за два прошедших десятилетия.

Как знать, может, не зря мы тогда нагоняли на людей ужас. Ведь мы потрясли их цивилизацию до основания. И ее будущее отнюдь не представляется светлым.

Она сами напросились. Ведь мы всегда хотели только одного — пройти через их земли на пути в Хатовар.

— Нам еще пару дней не придется иметь дело с Дремой, — напомнил Тобо. — Сейчас она ведет армию с гор на равнину по южному берегу реки Виллиуош. И проходит всегда несколько миль в день. Припасов в той местности с лихвой хватает на обеспечение армии. Она объявила набор добровольцев. От имени Прабриндраха Драха. Князь и его сестра теперь заявили о себе.

У меня имелось предчувствие, что в этих краях они будут плохо продаваться. Эту территорию Черный Отряд когда-то завоевал для Таглиоса.

— А где сейчас Бубу?

— Добралась почти до линии пикетов Протектора. Движется к Каменной дороге. Черные Гончие получили инструкции обеспечить ее поимку.

— А я думала, что она уже поймана, — пробурчала Госпожа. — И что она пленница.

— Верно. Но сейчас она этим вроде бы довольна. Как я понял, ее охранники вовсе не столь внимательны к ее безопасности, как следовало бы.

Я не удивился, потому что читал Анналы Дремы. Бубу обладает способностью превращать в болванов находящихся рядом мужчин.

— Тогда и моя сестра должна об этом узнать. Иначе она может получить сюрприз, который никому из нас радости не доставит.

Мы приближались к стенам Ниджи. Я сказал:

— Вам, специалистам, следует тщательно осмотреть всю крепость. И проверить, не оставил ли наш старый приятель каких-либо улик. — Ответом мне стали нахмуренные лица. Подворачивался шанс отдохнуть, а я говорил о новой работе. И не для себя, а для них. Я сменил тему и спросил Госпожу: — Ты говорила, что Дрема сожгла Книги мертвых. Они были настоящие? У тебя есть прямые свидетели?

— Я сама это видела глазами белой вороны. Она сожгла все три. Пепел забрал Шевитья. И поручил Баладитаю избавиться от него щепотка за щепоткой, передавая его тем, кто путешествовал по равнине.

— Да, я сам перевез немало пепла, когда мы с Суврином исследовали равнину. А что?

— Пожалуй, древнее человеческое любопытство. Все, и Обманники с этим тоже вроде бы согласны, полагают, что Дщерь Ночи — или тот, кто унаследует ее работу в случае ее неудачи, — должна иметь Книги мертвых, чтобы завершить ритуалы Года Черепов. А раз нет книг, то нет и воскрешения. Я прав?

Ответа я не получил. Потому что его никто не мог дать. Ведь точный ответ фактически не знал никто. Возможно, даже моя сбившаяся с пути дочурка или бедный старый обманщик, а теперь очень мертвый Нарайян Сингх.

— Но ведь старая ведьма все еще пытается, разве нет? — напомнила Госпожа.

— Кто бы спорил?

Госпожа и Тобо не нашли в Нидже ничего интересного. Гоблин не сбросил кожу и не оставил в укромном месте секретный знак Обманников. Он просто сбежал, едва подвернулась возможность и едва кто-то понял, что он может быть причастен к убийству Нарайяна.

В Нидже к нам присоединился дядюшка Дой, а с ним и отставшие от армии солдаты, собравшиеся здесь. У Дремы не будет проблем с дезертирами. Эти парни не знали никого за пределами Отряда и не знали ни слова на таглиосском или любом другом местном языке.

Вместе с ними численность нашего отряда перевалила за сотню, когда мы двинулись дальше. Из исходной группы не хватало лишь Призрака и Панды, которым была оказана сомнительная честь остаться и следить за вратами.

Закончив поиски улик, Госпожа отвела Доя в уголок и спросила:

— Где тело?

— Что?

— Нарайян Сингх. Что вы сделали с его трупом?

Мы с Тобо переглянулись. Этот вопрос никому из нас не пришел в голову. А ведь не помешает еще разок убедиться, кто именно был задушен. Ведь Нарайян Сингх не зря слыл принцем Обманников и любимцем Кины.

Один из раненых, оставленный в гарнизоне Ниджи, вызвался ответить:

— Его бросили в старую выгребную яму, а потом засыпали землей и камнями из новой, госпожа. А новую выкопали так, как вы велели, господин.

Я приобрел репутацию сторонника строгой дисциплины в этих делах еще с тех дней, когда только вступил в Отряд. И когда к здоровью, гигиене и избавлению от отходов относились так, как я приказывал, в Отряде становилось заметно меньше проблем с болезнями, чем среди людей, которые все делали по-своему. Однако кое с кем спорить было невозможно, поэтому я просто отдавал приказы и добивался их выполнения.

— Выкопайте его, — приказала Госпожа. А когда никто не бросился за кирками и лопатами, она вдруг тускло засветилась, начала разбухать и даже отращивать клыки.

Вот тогда все и кинулись за лопатами.

— Интересное было зрелище, — заметил я.

— Я над этим работала с того дня, как превратила в труху то дерево. Усилий и энергии отнимает немного, зато внешне, наверное, впечатляет.

— Даже очень.

Эксгумация Госпожу удовлетворила. В яме лежало тело. Оно имело сходство с Нарайяном Сингхом и даже покалеченную ногу. И еще оно неестественно хорошо сохранилось — если принять во внимание то место, где его закопали.

— Итак? — спросил я, когда она зашла настолько далеко, что даже выпотрошила покойника. Понятия не имею, что она ожидала обнаружить.

— Похоже, что это он. Учитывая, кому он служил и кто его любил, я была почти уверена, что тела мы там не найдем. А если и найдем, то не тело Нарайяна.

Если честно, она и не хотела обнаружить тело Нарайяна. Потому что не желала, чтобы Сингх столь легко избежал ее мести.

— В реальной жизни не хватает драматичности, — сказал я. — Прибереги ее, чтобы потом обрушить на Гоблина.

Она ответила мне зловещим взглядом.

— Точнее, на того, кто овладел Гоблином. — Настоящий Гоблин сейчас был бы моим старейшим оставшимся в живых другом.

Госпожа разрезала труп Нарайяна на кусочки. И в последующие несколько дней оставляла за собой дорожку из этих кусочков — для насекомых и стервятников. Но голову, сердце и кисти рук она положила в кувшин с уксусом.

Я не спросил, зачем или есть ли у нее какой-либо план. Бегство Нарайяна привело ее в настроение, слишком не подходящее для светской болтовни.

Несколько раз я подслушал, как она проклинает тот факт, что в мире больше не осталось великих некромантов.

Она еще вызовет Нарайяна из рая или ада и заставит его заплатить за похищение нашей дочери.

К нам пришла младшая из Ворошков — та, которую мы взяли в плен.

— Седвод только что умер, — сказала она на неплохом таглиосском. Все это время она смотрела на Тобо.

Я пошел проверить. Больной парень действительно скончался. А я так и не понял, из-за чего.

И решил, что в его смерти тоже, пожалуй, можно обвинить лже-Гоблина.

55. Низинные таглиосские территории. Вдоль Виллиуоша

Дрема удивила нас всех. Сперва она взвилась, узнав о нашем общении с Душеловом, но большого скандала не устроила.

— Я к такой ситуации не готова. Тобо, полагаю, ты предпринимаешь меры к тому, чтобы помешать Протектору наблюдать за нашими действиями?

— Она видит только то, что мы хотим ей показать. И это означает, что она видит не то, что мы делаем, а лишь то, что делают наши общие враги.

Бубу не удалось добиться многого. Несмотря на отчаянную попытку сбежать в ту ночь, когда ее охранники натолкнулись на пикеты Душелова, она так и осталась пленницей. И через день-другой ее доставят к Душелову.

Гоблин, перемещавшийся быстрее охранников девушки, быстро ее настигал и, по расчетам Тобо, находился лишь в тридцати милях позади нее. Я предположил, что он причинит Душелову гораздо больше хлопот, чем когда-либо причиняла Бубу.

Размышляя вслух, я сказал:

— Интересно, не так ли зарождаются мифы?

Все посмотрели на меня так, словно им не очень-то хотелось знать, о чем я говорю. Я пояснил:

— Вот у нас есть группа людей, побывавшая в очень странных местах, куда большинство прочих не сможет попасть, даже если захочет. И еще у нас есть близкие родственники, которые ссорятся и даже пытаются убить друг друга.

— Как трогательно, — заметил Мурген.

— А мне нравится, — отозвался Тобо. — И через тысячу лет меня будут помнить как бога бурь. Или еще кого-нибудь.

— Кого-нибудь? — спросил его отец. — Тогда как насчет мелкого божка, который крошит валуны в щебенку?

Не так давно Тобо застукали, когда он взрывал валуны. Делал он это чисто ради удовольствия видеть это зрелище и слышать свист рикошетящих камешков. Тобо тогда смутился. Но надо же человеку хоть иногда развлекаться. Сейчас в Отряде развлечений куда меньше, чем в дни моей молодости.

Я фыркнул:

— Мы проходили по сорок миль в день. И все время в гору. По снегу. Когда не вязли в болотах.

— Что?

— Это я так, понемногу тренируюсь в стариковском брюзжании, пока еще не окончательно одряхлел. А как ты заставляешь камни взрываться?

— О, это нетрудно. Надо лишь почувствовать камень изнутри. Отыскать в нем воду. И сильно ее нагреть. И тогда как бабахнет!

Отыскать воду. В камне. И тогда бабахнет. Правильно. Я должен был спросить. Я сменил тему:

— Как там успехи у Ворошков? — Несмотря на занятость, Тобо выкраивал время и на общение с пленниками.

Просто поразительно, сколько парень успевает сделать за день.

Припоминаю, что и у меня когда-то была подобная жизнь. В те времена, когда мы топали в гору. Мокрыми и окоченевшими ногами.

— Дядюшка Дой научил их таглиосскому, и теперь они говорят на нем так, словно родились в дельте в тени храма Чангеша.

— Превосходно. — Разумеется, он шутил.

— Они схватывают язык. С Шукрат и Магаданом Уже можно разговаривать. У Арканы проблемы, но она догоняет. Никто из них не скорбит по Седводу. А его брат Громовол упрямится. Его раздражает, что он перестал быть единственным каналом общения с остальными. Ему нравится быть главным. Или что-то вроде того. Но даже он делает успехи.

— Значит, Громовол стал у нас шилом в заднице? Кстати, кто из них кто? Я до сих пор не слышал их имен.

— Это потому, что они прежде не раскрывали их, надеясь, что семья выручит их после их собственной дурацкой ошибки. Они еще даже больше гуннитов верят в то, что их имена могут быть использованы против них. Потому что они связаны с их душами.

— А это означает, то Шукрат, Магадан и как-там-его на самом деле не их настоящие имена.

— Это их реальные имена в обществе. Рабочие. Но не настоящие.

— Никогда не понимал эту концепцию, но научился с ней жить. Так кто из них кто?

— Шукрат — та девушка, что пониже. Та, которая разбилась.

— И которая теперь пытается разбить твое сердце.

Тобо меня проигнорировал. Похоже, способность игнорировать неразрывно связана с магическими способностями.

— Ледяная королева — это Аркана. Вот ее я точно был бы не против растопить. А Магадан — спокойный парень.

Магадан, по моим прикидкам, станет самым опасным. Если захочет. Он наблюдал, учился и готовился. Не проклинал нас и не грозил подмогой из иного мира.

— Ты рассказал им, что произошло возле врат?

— Они не захотели мне верить, но все же поверили настолько, что решили представиться. И настолько, что пришли к выводу, что им придется-таки надолго стать частью нашего мира.

— А ты напомнил им, что именно об этом они и просили?

— Конечно. Шукрат даже смогла на эту тему пошутить. У нее отличное чувство юмора. Для девушки. Которая не просила, чтобы ее прихватили с собой.

Учитывая его опыт общения с женщинами, я мог понять, почему он пришел к выводу, что слабое чувство юмора есть характеристика, связанная с полом. Лишь жена Икбала изредка улыбалась и шутила. А ведь участь Сурувайи была самой незавидной из всех женщин, связанных с Отрядом.

— Но ты видишь лишь длинные ноги, длинные светлые волосы, большие голубые глаза и монументальный набор выпуклостей, — Как только придем в обжитые края, надо будет подыскать парню шлюху. Ему двадцать лет, а он все еще девственник.

С другой стороны, я могу лишь рекомендовать обуздание всей этой энергии — если учесть нашу нынешнюю ситуацию. Впереди нас ждала не та эра, когда мы можем позволить нашему самому талантливому чародею отвлекаться на зов природы.

Может, отыскать ему походную спутницу?

Представляю, что скажет на это его мать.

— Будущее! — воскликнул я, подняв руку, точно произносил тост, — Надо заставить Лебедя и Ножа открыть пивоварню или перегонный заводик.

— Да, мне тоже этого не хватает после кончины Одноглазого, — согласился Мурген.

— Мысль! А вдруг Гоблина настолько замучит жажда, что он пошлет Кину подальше и соорудит самогонный аппарат?

Мне пришлось упомянуть Гоблина. Это лишило момент всего удовольствия.

Всем, кто помнил старого Гоблина, приходилось иметь дело с воспоминаниями всякий раз, когда произносилось его имя. А эти воспоминания окажутся предательскими, если нам доведется встретиться с оборотнем лицом к лицу. Даже если они вызовут лишь секундное замешательство.

Если нам понадобится заняться Гоблином всерьез, то лучше послать против него людей из Хсиена. Они не станут с ним сентиментальничать.

Но я не хочу торопить этот день.

— Тобо, раз уж мы сбросили темп, то что ты собираешься делать с Ревуном? — спросил я. С того самого дня, когда мы извлекли из-под земли спящего колдуна и Длиннотень, его таскала за собой целая рота пехотинцев. И у этой роты не было иных обязанностей, кроме как перевозить и охранять Ревуна. — С ним нужно что-то решать. Если Дрема не станет его будить и заключать с ним сделку, то лучше его убить. Пока Душелов не узнала, что он у нас, и не выкрала, чтобы использовать его самой.

Меня тревожило, что Дрема не воспринимала Ревуна достаточно серьезно. У нее не было опыта общения с ним. И она не могла понять, насколько он может быть опасен почти настолько же, насколько Душелов. И он был еще безумнее ее.

Ревун не был нашим заклятым врагом, хотя против нас он работал гораздо чаще, чем с нами. По своей натуре он был существом ведомым. Его буквально притягивало на сторону того, кто имел перевес над противником. И обладал такой мощью, что я предпочел бы видеть его с нами, а не наоборот. А если не с нами, то мертвым.

— Мы тут немного поспорили. Дрема предпочла бы оставить его шакалам. Мама тоже, если бы не предчувствия. А ты сам знаешь, насколько сильными предчувствиями обладают женщины в семье Кы.

— Одно из них свело вместе твоих мать и отца.

— Поздно рыдать над разлитым молоком, — вмешался Лозан Лебедь. — А вот не намекнет ли кто-нибудь Дреме, что раз уж она никуда не торопится, то почему бы нам не остановиться где-нибудь на несколько дней? Меня уже задолбало каждый день собирать и разбирать манатки, если мы никуда не идем.

Наш медленный дрейф на север оставлял много свободного времени в лагере. Я использовал его для работы над этими Анналами. Госпожа воспользовалась передышкой, чтобы нагрузить несколько фургонов большими бамбуковыми шестами, чтобы потом начать производство нового поколения пускателей огненных шаров. Тобо обучал Ворошков. Я иногда присоединялся к нему. Похоже, у Магадана имелся дар целителя, и нам нужно было его развивать.

Аркана все еще оставалась ледяной королевой. Шукрат же все больше к нам привыкала. А Громовол решил, что хочет стать моим приятелем — для поддержки какой-то схемы, созревающей внутри него.

Тобо хотя и помалкивал, но уже успел освоить основы передвижения на летательных столбах Ворошков. Точнее, на одном конкретном столбе. Подозреваю, что Шукрат ему помогала. Именно ее столб он тайком уволок посреди ночи, по-мальчишески упиваясь этим приключением.

56. Низинные таглиосские территории. Поместье Гархавнес

За десять дней марша вдоль Виллиуош мы прошли всего миль сорок пять. Треть из них мы покрыли за один день, когда, ко всеобщему изумлению, стало очевидно, что на таглиосских территориях и в самом деле есть те, кто не собирается праздновать освобождение от диктатуры Протектора. Некая коалиция провинциальных аристократов и жрецов сперва пыталась оказать сопротивление, а затем укрылась в поместье под названием Гархавнес. Во время первой стычки Тобо применил свои таланты, чтобы ослабить их волю к сопротивлению, и наши солдаты не успели как следует им врезать.

Поместье мы окружили уже в сумерках. Заполыхали пожары. А наружная стена хозяйского дома словно вскипела темным туманом, когда Неизвестные Тени пошли на штурм.

Результаты не были очевидными еще несколько часов. Приятели Тобо предпочитают косвенное воздействие. И под прикрытием темноты.

Поместье было окружено, и наши костры отбрасывали безобидные тени, пляшущие на его стенах. Я сказал Дреме:

— Это местечко выглядит уютным и комфортабельным, Капитан. А мы никуда не торопимся. И можем задержаться на некоторое время. Достаточно долго, чтобы узнать его название.

Мое предложение ее ошеломило.

— Гархавнес.

— Ты так добра.

— Гархавнес — это название поместья, идиот.

— И оно лучшее из всего, что мы до сих пор видели. Не поселить ли нам здесь князя и его сестру? Пусть постепенно привыкают к королевскому образу жизни. — Боги свидетели, что среди нас им такая возможность не выпадала. Мы просто тащили их за собой, как заплечный мешок, — на тот случай, если они нам когда-нибудь пригодятся.

— А тебе не надо что-нибудь записать? Или вскрыть парочку нарывов?

— Сейчас — нет. Я весь в твоем распоряжении и переполнен советами.

Дрема не успела сочинить достойный ответ, не содержащий бранных слов, как из поместья выскользнула группа из нескольких мужчин, ведущих с собой женщин и детей.

Наш лагерь выглядел весьма впечатляюще.

Мы хотели, чтобы он выглядел, как лагерь кочующей орды.

Откуда-то материализовался Тобо с родителями и сказал:

— Призраки сработали даже быстрее, чем я рассчитывал, — Он вытянул руку ладонью вниз и прошептал нечто, прозвучавшее будто на языке Хсиена. Секунду спустя из окна на втором этаже поместья вырвался яростный вопль. Там сидели два лучника, собравшиеся было выстрелить в беглецов. Один из них даже ухитрился вывалиться в узкое окошко.

— Пусть твои приятели начнут нашептывать, что всем, кто сдастся до рассвета, мы разрешим взять личные вещи. Мы даже позволим им разойтись по домам и не причиним вреда, если они принесут клятву верности Прабриндраху Драху. А пленники, взятые завтра после восхода солнца, попадут в наши трудовые батальоны.

У нас не было трудовых батальонов. Но они становились частью осадной войны и нередко — судьбой военнопленных и крестьян, не успевших вовремя сбежать. Так что угроза была веской. А Черный Отряд давно приобрел репутацию людей, на которых не производят впечатления ни каста, ни аристократическое происхождение, ни жреческий статус.

Едва стало ясно, что мы можем прикрыть беглецов от мстительного огня из поместья, они хлынули потоком. Обычно первыми сдаются как раз те солдаты, которых ставят охранять запасной выход, чтобы через него не просочились дезертиры.

Как выяснилось, организаторы сопротивления нам не пользовались популярностью среди своих насильно собранных сообщников.

Итак, кое-кто не желал расставаться с Протекторатом, но рабочий люд это не интересовало. С несколькими я поговорил, и они не были нашими убежденными противниками, Их жизнь мало зависела от того, кто находится у власти. Зато приближалось время уборки урожая.

Здесь мы вновь убедились в великой правде жизни.

На рассвете в поместье вошли наши солдаты. Я все еще спал. Приятели Тобо сеяли панику. Наши люди шли следом и подчищали. Никто из наших не погиб, лишь некоторые получили незначительные раны. В порыве великодушия Дрема передала почти всех пленников с положением Радише и ее брату — для суда. И лишь тех, на кого Тобо указал, как на безнадежных прихвостней Протектора, судили по законам Отряда.

— Разнеси эту весть по округе, — велела Дрема Тобо. — И можешь преувеличить размер нашей победы.

— Сегодня маленький народец станет нашептывать это в ухо каждому спящему на двести миль вокруг.

57. Низинные таглиосские территории. Воскрешение

До сих пор таглиосская провинция имела общие религии с остальными таглиосскими территориями, где большинство составляли гунниты. Местный язык был близок к тому, на котором говорят в окрестностях Деджагора. После небольшой практики Дрема сумела его освоить.

То, что я называл поместьем, в действительности больше напоминало деревню, полностью находящуюся внутри единого здания. Главным строительным материалом для него послужил необожженный кирпич. Сложенные из него стены тщательно оштукатурили, чтобы их не размыло дождями. Внутри здания расположена открытая центральная площадь — как с цистернами для воды, так и с хорошим колодцем. По всему периметру на площадь выходят конюшни и мастерские. Остальную часть здания занимает лабиринт коридоров и комнат, где люди, очевидно, жили, работали и торговали, словно огромное здание и в самом деле было чем-то вроде городка.

— Вылитый термитник, — сказал мне Мурген.

— Князь и его сестричка почувствуют здесь себя совсем как дома. Он такой же кошмарный, как и дворец в Таглиосе. Только размером поменьше.

— Хотел бы я знать, чем они тут питались. Запах просто ошеломляющий. — Ароматы специй плотным облаком наполняли каждый коридор. Но это характерно для любого таглиосского поселения или города.

Нас отыскал Тай Дэй. Он и в самом деле оставил Мургена на несколько минут без присмотра. Тоже, наверное, стареет. Он передал сообщение:

— Тобо велел передать, что Дрема решила рискнуть и разбудить Ревуна.

 Вот теперь я точно мог сказать, что Тай Дэй встревожен, потому что столь длинные фразы он произносил лишь несколько раз в жизни.

Дрема решила оформить пробуждение с полной помпой, церемонией и драмой. После ужина мы собрались там, где прежде был храмовый зал, — когда все отдохнули, хорошо поели и предположительно расслабились. Зал был плохо освещен и обильно уставлен по углам многоголовыми и многорукими идолами, что далеко не придавало мне благодушия.

Никто из этих идолов не изображал Хади, но все гуннитские идолы производят на меня неприятное впечатление.

Я и сам выступал в роли полубога, появившись в ужасающих доспехах чудовищного Жизнедава. Удовольствия мне эта роль не доставляла.

Однако моя дражайшая супруга просто обожает любой повод принять обличье Вдоводела. Тогда она может на несколько часов облачиться в уродливые доспехи и сделать вид, будто еще не кончились старые добрые деньки, когда она была куда большей злодейкой, чем Вдоводелу предполагается быть сейчас.

Роль наша на этом представлении была скромной — сидеть в темном углу и излучать ауру мрачного колдовства. Короче, производить впечатление, пока другие делают настоящую работу.

Тобо пришел просто как Тобо. Он даже не удосужился переодеться в чистые штаны и рубашку. Зато привел своих учеников-Ворошков.

Остальные зрители состояли из старших офицеров и провинциальных аристократов, пришедших в основном для знакомства с Прабриндрахом Драхом, а заодно и разнюхать, что им нужно сделать, чтобы избавиться от нашего присутствия.

Завоеватели приходят и уходят.

Зал был переполнен. Толпа источала немало тепла. А я прел в доспехах, неподвижно сидя у стеночки на стуле и держа в правой руке копье Одноглазого. Большего, собственно, от меня и не требовалось.

Главное — не хлопнуться в обморок у всех на глазах.

Дрема прекрасно подготовила сцену — как тусклым освещением, так и заранее пущенными слухами, чтобы зрители поняли: Ревун безумен, как бешеная собака, и одновременно чародей, чье могущество не уступает могуществу Протектора.

Бедный Ревун. Несмотря на его участие в войне с Хозяевами Теней, нынче о нем почти позабыли.

Ворошки, как я заметил, уселись в переднем ряду. Тобо обращался с ними, как с хорошими друзьями — особенно с пухленькой и веснушчатой блондиночкой. Он болтал с ней до тех пор, пока Дрема на него не рявкнула и не велела начинать.

Даже меня процедура пробуждения слегка разочаровала. Тобо обошелся без шаманства и разных мумбо-юмбо. Очевидно, он считал свою задачу не более интересной, чем работа в конюшне.

Но для вдумчивого ума его усилия были куда более впечатляющими. Лишь немногие — возможно, только избранные — поняли, что Тобо настолько хорош, что может даже такую нелегкую задачу подать как нечто обыденное.

Я подумал, что поведение парня многое говорит и о его характере. Его эго не нуждается в сильной подпитке.

Я заметил, что трое из четырех наших Ворошков поняли это сразу. Громовол тоже это понял, но он страдал эго-болезнью.

Тобо освободил Ревуна от долгого транса всего за несколько минут.

Я не знаю всей его истории. Когда речь идет о таких, как он, это практически невозможно. Но я знаю, что Ревун на несколько веков старше даже Госпожи. Он был одним из тех, кто помог ее мужу Властелину построить империю, которая рухнула в северную пыль примерно в то время, когда первоначальный Черный Отряд вышел из Хатовара. Боли и уродства Ревуна — наследие тех времен. Равно как и образ мышления, заставивший Душелова объявить себя Протектором.