Злая судьба Кук Глен

Ее советники надолго задумались. Потом один из них заметил:

– Сегодня утром Абака распорядился соорудить новый эшафот. Очень большой. Это означает, что он ожидает каких-то событий.

У Ингер внутри все оборвалось.

– Не планируют ли владетели нового мятежа? – спросила она.

– Нет. В последний раз их постигла такая неудача, что…

– Немедленно узнайте. Требилкок сказал, что новый мятеж будет означать наш конец. Вполне возможно, что Абака строит виселицу для нас.

– Кроме того, Абака разослал секретный приказ во все крупные гарнизоны, – добавил тот же итаскиец. – Некоторые части вызваны в Форгреберг. Ему, вне сомнения, известно, что здесь что-то происходит.

– Сдается мне, что он играет свою роль в том спектакле, о котором только что говорила королева, – сказал другой участник семейного заговора. – Стервятник сидит где-то в горах и смеется над нами. В данных обстоятельствах он не делает ничего такого, что могло бы представить его в плохом свете. Но если какие-то действия предпримем мы, то это будет выглядеть как государственная измена. Никто не станет особенно протестовать, если после этого с нами случится что-то нехорошее.

– Более того, – вставила Ингер, – сыщется множество таких, кто встретит нашу гибель с восторгом. Огромное число обывателей возмущено тем, что во дворце – засилье иностранцев. Многие из них ненавидят нас сильнее, чем моего супруга.

– Кстати, миледи… Вы упомянули своего супруга, и это возвращает нас к вопросу, на который пока ещё не найдено ответа. Как мы поступим с этим человеком, после того как придем к власти? Если придем, конечно.

«Это как раз та проблема, которую я изо всех сил стараюсь обойти», – подумала Ингер. Вслух же она произнесла:

– Вопрос этот заслуживает обсуждения, но только не сейчас. О захвате власти мы в данный момент, когда речь идет о нашем выживании, не можем даже мечтать. Сейчас нам следует решить, что ответить завтра Требилкоку.

– Потяните время.

– Не принимайте его.

– А как мне быть, если он откажется тянуть время или навяжет встречу силой?

Ингер вовсе не хотелось тянуть время. Она безумно устала от этого мерзкого крошечного королевства, с его похожей на чумную заразу аристократией. Молодой женщине ужасно надоела навязанная ей семейством Грейфеллз роль. Она устала бояться, устала от постоянно угрожающей ей смертельной опасности. Королева была готова согласиться со всеми условиями Майкла. Она мечтала лишь о том, чтобы уехать, оказаться дома и заняться воспитанием сына вдали от грязных политических интриг.

Ей хотелось ускакать прочь, чтобы, как говорил Браги, исчезнуть в истории, оставив корону Кавелина тем, кто пожелает её захватить. Может быть, она сможет уговорить его уехать вместе с ней. Было бы славно пожить с ним так, как он жил со своей первой женой. Бороться с врагами и природой, честно зарабатывая себе на хлеб…

– Миледи…

– Да? Простите… Я что-то размечталась. Хорошо, я попытаюсь потянуть время. А вы постарайтесь до конца выяснить, что происходит в городе. Еще раз свяжитесь с владетелями. Если появится нечто такое, о чем мне необходимо узнать до появления Требилкока, без колебаний являйтесь сюда. Теперь уходите. Мне надо хорошенько подумать.

На самом деле Ингер хотелось побыть в одиночестве не для размышлений, а для того, чтобы оплакать все, что могло быть, но так и не состоялось. Она хотела оплакать надежды, которые зародились у неё в те немногие часы, которые пробежали между получением предложения от Браги и той злосчастной минутой, когда она пришла к Дейну за советом.

Мечта всегда умирает в муках.

Рагнарсон дал сигнал. Эскадрон легкой кавалерии сорвался с места, обогнул холм и помчался в направлении убогой торговой фактории, сооруженной рядом с руинами Гог-Алана.

– Барабанщики! – прокричал он. – Ускоренный ритм! Все вперед!

Загремели барабаны. Пехота бегом двинулась в сторону развалин. С флангов её охраняли отряды тяжелой кавалерии.

– Вид отменный, – заметил Рагнарсон, обращаясь к барону Хардлу. – Очень хорошо смотрятся.

– У них прекрасные командиры, – довольно кисло ответствовал барон. – Хорошие командиры и вера в своего верховного командующего.

Рагнарсон нахмурился. Этот проклятый барон ещё хуже, чем Гжердрам. Впрочем, следует отдать ему должное – он никогда не манкирует своими обязанностями. Для решения поставленных задач барон всегда делает все, что в его силах.

– Отправляйтесь, барон, к своим людям, – распорядился Рагнарсон и тут же, обращаясь к командиру отряда разведчиков из числа Марена Димура, прокричал: – Септьен! Шевелитесь! Если мимо твоих ребят хоть муха пролетит, я сниму с тебя скальп.

Разведчики погнали лошадей галопом, чтобы оседлать дорогу на Тройес. Они должны были задерживать всех, кто попытается бежать после удара легкой кавалерии.

Рагнарсон пришпорил лошадь и поскакал в голову колонны. Обогнув холм, он оглядел равнину, на которой должны были находиться руины.

– Что за дьявол?

Руин на месте не оказалось. Во всяком случае, там не осталось ничего такого, что шло бы в какое-либо сравнение с тем, что он видел, находясь здесь в последний раз. Торговая фактория в то время являла собой целый город жалких лачуг – город дикий и весьма живописный. Теперь же здесь не осталось ничего, кроме строгих геометрических линий. Взору Рагнарсона открылось поселение, в котором лишь несколько строений не напоминали казармы. Барачный город окружала невысокая оборонительная стена, сложенная, судя по её виду, из камней древних руин Гог-Алана.

– Что же, в этом есть смысл, – пробормотал Браги. – Использование подручных материалов. А купцам, после того как закрылись торговые пути, здесь нечего было делать.

Рагнарсон жестом привлек к себе внимание трубача, кивком головы приказал дать сигнал к общей атаке и поскакал в направлении поселения. Он был уверен, что все казармы брошены. Выходит, что вся энергия растрачена впустую. Впрочем, это не совсем так. Наступление пойдет на пользу солдатам. Оно приучит их к решительным действиям, когда для таких действий придет время.

Легкая кавалерия была уже у самых казарм и начала охватывать их с флангов, как вдруг из-за гражданских строений справа вынырнул одинокий всадник и, нахлестывая своего скакуна плеткой, галопом помчался в пустыню. Отряд кавалеристов бросился за ним следом. Рагнарсон сделал то же самое. А ускакавший довольно далеко Септьен, заметив беглеца, приказал своим разведчикам развернуться.

Всадник начал метаться, но, увидев, что все пути спасения перекрыты, натянул поводья и остановился. Через несколько мгновений он уже был окружен со всех сторон.

Браги, сдержав свою лошадь, внимательно посмотрел на беглеца и сказал:

– Он – из Тройеса. Умеет здесь кто-нибудь говорить на их языке?

Большинство кавелинцев владели несколькими языками, но это, как правило, были лишь те языки, которые имели хождение в самом королевстве. Многие говорили и на наречиях стран, регулярно торговавших с Кавелином. Тройес был одним из самых значительных торговых партнеров королевства.

– Я говорю, сир, – сказал один солдат, а второй ограничился тем, что молча поднял руку.

– Задайте ему вопросы, – распорядился Браги. – Постарайтесь узнать то, что нас интересует.

Солдаты спросили, когда ушел легион, почему исчезли все мирные жители и с какой целью неудачливый беглец остался один в поселении. Они приказали ему описать окружающую территорию и потребовали сказать, что может ждать армию на пути от Гог-Алана до Тройеса. Браги время от времени подсказывал им дополнительные вопросы.

Пленник сказал, что его оставили для наблюдения за горным проходом. Насколько ему известно, военных отрядов между Гог-Аланом и Тройесом нет.

– Дела пошли очень плохо, – продолжал он. – У Эль Мюрида есть новый военачальник, который, как говорят старики, даже лучше, чем когда-то был Бич Божий. Я знаю, что мы проиграли пару крупных сражений. И сейчас все силы, которые удалось собрать, брошены в бой.

Обменявшись взглядом с бароном Хардлом и Гжердрамом, Рагнарсон пробормотал:

– Хм-м… Значит, даже лучше, чем Бич Божий.

– Видимо, это так, раз он сумел задать хорошую взбучку тем, кого бросил против Эль Мюрида лорд Хсунг.

– А не кажется ли вам, что Хабибулла несколько преувеличил слабость леди Ясмид? – спросил Гжердрам.

– Нет. Он искренне верил в то, что говорил нам. За Ясмид стоят очень странные люди. За вождя, в которого эти фанатики поверили, они будут биться как черти. Ты слишком молод, чтобы помнить те чудеса, которые вытворяли Нассеф и Кадер. Попроси барона как-нибудь тебе о них рассказать. Тогда эти люди едва не покорили весь мир.

Армия встала лагерем в тридцати милях к юго-востоку от Гог-Алана. Рагнарсон до поздней ночи не давал спать своим офицерам. По некоторым деталям его поведения можно было понять, что ему самому не очень по душе то, что он делает. Отправив офицеров на покой, он ещё долго бродил в одиночестве по периметру лагеря.

Ночь была прохладной, что говорило о приближении осени. На черном бархате неба сверкали холодные звезды. В лагере царил полный порядок, пламя костров, на которых готовился ужин, поддерживалось невысоким, и, кроме того, его укрывали специальные щиты, так что пребывание здесь армии случайному глазу, особенно если смотреть издали, заметить было непросто.

Отличные солдаты, думал Браги. Самые лучшие из тех, которыми ему приходилось командовать. Дисциплинированные, прекрасно обученные, с высоким боевым духом. Им бы ещё магическую поддержку, и они с успехом могли бы противостоять легионам Шинсана.

Что со мной? Почему я начинаю терять веру в себя? И что вообще я здесь делаю, спрашивал он себя. Мои поступки лишены всякой логики, о чем постоянно напоминают мне взгляды барона Хардла и Гжердрама. Чего я в конечном итоге выиграю, если даже добьюсь величайшей победы в своей жизни? Что толкает меня на безумные действия? Почему я не могу не поступать так, как поступаю? Может быть, в силу того, что так скверно обстоят дела дома? Неужели я хочу компенсировать свой крах в управлении королевством успехом в том единственном деле, которое мне хорошо известно?

Рагнарсон подошел к южной границе лагеря и уставил взгляд в темноту, в ту сторону, где находился Тройес. Его интуиция хранила полное молчание. Призраки прошлого не желали оставлять Браги. Он вспоминал друзей и любимых женщин, которых потерял, вспоминал победы и поражения, вспоминал хорошее и плохое.

– Я здесь только потому, что ничего больше не умею делать, – прошептал Браги. – Я мчался в битву или убегал от сражения начиная с пятнадцати лет. Такого продолжительного мира, как сейчас, я никогда не знал. Неужели драка, в которую я ввязался, помогая Мгле, вернула меня в прошлое?

В черном небе на мгновение возник след упавшей звезды.

– Человеческая жизнь. Краткий миг во тьме. Неужели я тоже ищу способ ярко оставить этот мир?

Если попробовать разобраться до конца, то его рейд явно попахивал самоубийством. Хсунг, конечно, был предателем, – он выступал против принцессы, но при этом оставался тервола. Если его убить или сильно унизить, то его собратья распаляться ещё сильнее и ещё сильнее возжелают свести счеты с Кавелином…

– Сир?

От неожиданности Рагнарсон чуть ли не подпрыгнул.

– Ты испугал меня, солдат.

– Я не хотел этого, сир. Я стоял тихо, так как думал, что вы думаете о чем-то важном.

– Кто знает… Может быть, это именно так.

Солдат отсалютовал и, сделав по уставу поворот «кругом», зашагал прочь.

– Постой!

– Слушаюсь, сир.

– Что ты обо всем этом думаешь?

– О чем, сир?

– О марше на Тройес. Что думаешь ты? Что думают люди? Только честно. Когда-то и я был простым солдатом.

– Что же, сир… Я думаю, что никто особого счастья по этому поводу не испытывает… Никто не понимает, для чего это. Но большинство верит в то, что вы знаете, что делаете, и что дело это очень важное. Иначе, говорят они, мы бы здесь не оказались.

Это забавно, подумал Браги. Они все ещё верят в меня.

– Выходит, ворчания и стратегических гаданий не так уж и много? – спросил Рагнарсон, хорошо зная, что каждый пехотинец мнит себя стратегом, понимающим гораздо больше, чем его командиры.

– Никак нет, сир. Как я уже сказал, многие задают вопрос «почему», но жалуются только на качество жратвы.

– Есть жалобы, которые никогда не меняются, – ухмыльнулся Браги. – Спасибо, сынок. Продолжай свой обход, – сказал он и снова вперил взгляд в ту сторону, где располагался Тройес.

Всего четыре дня. Четыре дня быстрого марша. Удар по городу и захват всего штаба Хсунга. Все марионетки Шинсана будут сметены с лица земли, а прозападно настроенные жители получат возможность собрать силы и вернуть себе контроль над своим домом.

День выдался прохладным и ярким. Браги выскочил из своей палатки и, чтобы размяться, сделал несколько прыжков.

– Что там у тебя? – спросил он у повара. – Пахнет дьявольски аппетитно.

Рагнарсон чувствовал себя великолепно. Спал он замечательно, и дурные сны его этой ночью не навещали. Это было то утро, когда все кажется прекрасным и возникает такое чувство, что весь мир лежит у твоих ног.

Браги обошел вокруг палатки, поставленной на вершине невысокого холма, и обратил взор в сторону Тройеса. До цели – не более шестидесяти миль, подумал он. Хороший марш-бросок сегодня, ночной отдых и сокрушительный удар утром.

Браги не сомневался в том, что все получится как надо. Копание в душе и сомнения были вовсе не нужными. Тройес он захватит без труда. Если штурм пройдет легко, то можно будет продвинуться дальше на юг и помочь Ясмид загнать армию Хсунга в мешок, где её затем и уничтожить. Интересно, какую рожу скорчат тервола, узнав, что этот западный погубитель как бы между прочим истребил ещё несколько их легионов? Ха! А Мгла? Как было бы интересно посмотреть на неё в тот момент, когда ей принесут это известие! Ну и поделом! Принцессе следовало держать Хсунга на коротком поводке.

Браги был уверен в том, что Хсунг действует без позволения. Мгле, судя по всему, трудно держать своих тервола в повиновении. Аристократы, как по своему опыту знал Рагнарсон, постоянно чинят правителям неприятности.

– Доброе утро, барон, – весело бросил он, когда Хардл, поднявшись по склону, присоединился к своему королю. – Ну разве это не прекрасный день?

– Бесспорно, прекрасный, сир, – улыбнулся Хардл. – Вам не кажется, что сегодня воздух напоен какой-то магией?

– Не знаю, чем он там напоен, но чувствую я себя великолепно. Надеюсь, что подобный подъем испытывают и другие, а не только я и вы.

Его надежды оправдались. Иногда выпадают такие славные дни, когда все выглядит замечательно, а мир представляется прекрасным для всех тех, кто ещё не до конца зачерствел душой.

Даже Гжердрам развеселился – а ведь он не улыбался с того самого дня, когда войско покинуло Майсак.

– Я долго думал, Браги, – сказал Гжердрам, когда они остались без свидетелей. – Возможно, вы и правы – не исключено, что мы справимся. И это будет как раз тот успех, в котором мы так нуждаемся. До конца дней своих мы избавимся от угрозы со стороны Шинсана. Империя Ужаса больше не будет висеть у нас на спине. Этот удар заткнет рты и нашим врагам дома. А до конца наших дней им не протянуть. Лишь только старые Нордмены горят желанием от нас избавиться. Когда старики аристократы вымрут, сыщется не очень много желающих занять их место.

– Наконец-то ты начинаешь понимать, – сказал Рагнарсон, шлепнув Гжердрама по спине. – Когда мы начинали, эта перспектива казалась весьма туманной, но теперь у меня появилось чувство, что мы справимся вне зависимости от того, поможет нам чародей или нет.

Вот уже много дней Рагнарсон частенько смотрел назад, ожидая появления Вартлоккура. Он надеялся, что чародей смягчится, как только армия подступит к Тройесу.

– Вы думаете, что Вартлоккур может появиться? – спросил Гжердрам.

– Я в этом уверен. Чародей упрям и заставит меня поволноваться, но в критический момент он окажется здесь.

Как только закончилось время завтрака, Браги двинул армию вперед. Разведывательные отряды скакали, далеко обогнав основное войско. Очень скоро им начнут попадаться окружающие Тройес фермы и поместья. От моря армию Кавелина теперь отделяли какие-то семьдесят-восемьдесят миль. Климат в этих краях считался засушливым, но осадков все-таки хватало на то, чтобы собирать кое-какой урожай зерновых.

Ночная прохлада исчезла довольно быстро. День, правда, оказался не жарким, хотя и достаточно теплым. В фантастически лазурном небе не было ни облачка, и Браги не переставал восхищаться великолепием окружающего его мира. Часы шли за часами.

– Взгляни-ка, Клаус, – сказал он одному из своих телохранителей. – Видишь птицу? Это чайка. Когда мы взберемся вон на ту ряду холмов, то с вершины ты сможешь увидеть море. Если день останется ясным, конечно.

Холмы становились все ближе. Это были невысокие, видимо, очень древние возвышения с закругленными вершинами и покрытыми сухой травой склонами. В результате издали казалось, что холмы слегка заржавели под солнцем. Чуть к востоку от возвышенностей, там, где промчался степной пожар, виднелась широкая черная полоса опаленной земли.

Браги слегка привстал на стременах, чтобы получше рассмотреть направляющихся к нему всадников. Те явно не спешили. Очередное сообщение, решил он, опустился в седло и двинул лошадь вперед навстречу разведчикам.

– Сир, мы обнаружили небольшой наблюдательный пункт, – сказал один из них, показывая чуть в сторону от линии движения основной колонны. – Контролирует значительную часть равнины. Людей там не оказалось, но за холмом в небольшом глинобитном форте скрывается гарнизон. По нашей оценке, человек двадцать. Шинсанцы. Они ведут себя так, как будто ничего не знают о нашем появлении.

– Хм-м, – протянул Браги и оглянулся. Над колонной стояло облако пыли. – Ты говоришь о том одиноком холме, стоящем в стороне от гряды?

– Так точно, сир.

– Не заметили ли вы среди них тервола или претендентов?

– Никаких признаков ни тех ни других, сир.

– Вы оставили там наблюдателей? И людей, чтобы не допустить врагов на холм?

– Так точно, сир.

– Прекрасно. Посыльный! Доставь ко мне капитана Томпкина, – приказал Рагнарсон и, обращаясь снова к разведчику, спросил: – Насколько крепок этот форт? Сможет ли им овладеть эскадрон легкой кавалерии?

– Вообще-то это даже не совсем форт, сир. Скорее это блокгауз из необоженного кирпича. Блокгауз окружает куртина высотой в четыре фута. Ворота закреплены на петлях.

– Достаточно. Покажи Томпкину ворота. Пусть взглянет с вершины холма. Пусть он сам решает, как лучше штурмовать укрепление.

Атака прошла безупречно. Томпкин вернулся и доложил, что захваченный врасплох гарнизон из восемнадцати человек сражался отчаянно, но устоять не смог.

– Странно. По логике вещей они должны были держаться навострив уши, – сказал Браги. – В то время когда идет война, опытные воины смотрят не только вперед, но и следят за своими тылами.

Колонна начала движение у подножия гряды холмов и по самим холмам позже во второй половине дня. Хорошее настроение не оставляло Рагнарсона. Еще двадцать миль холмистой местности, десять миль равнины – и он постучит в ворота Тройеса. Эту последнюю ночь придется провести на холмах, чтобы лавиной скатиться вниз ранним утром.

– Взгляните, сир!

Браги посмотрел в указанном направлении – в хвост колонны и чуть влево от себя. Там вдали бешено неслись всадники. А ещё чуть дальше за ними развертывалась по фронту темная полоса.

– Выглядит скверно. Остановить колонну! Трубачи, сигнал: «Офицеры ко мне!»

Первым прибыл Гжердрам.

– Поднимись на холм и попробуй разобраться, что там происходит, – приказал ему Браги.

Гжердрам бросился выполнять приказание. Пять минут спустя на взмыленных лошадях прискакали разведчики. Их предводитель соскочил с коня и что-то возбужденно залопотал на языке Марена Димура.

– Полегче, полегче, сынок. Не торопись. Я не понимаю, когда ты так быстро говоришь.

Разведчик, подпрыгивая на месте, показывал куда-то рукой. Браги не понял речи этого человека, но общий смысл слов был ему достаточно ясен. В том направлении, куда он указывал, возникла какая-то опасность.

Появился капитан Септьен. Выслушав донесение, он побледнел и сказал:

– Сир, в нашем направлении движется когорта легионеров Шинсана.

– Они нас видели?

Септьен перевел вопрос короля, выслушал ответ и сказал:

– Он не знает.

– Хорошо. Барон, примите на себя командование здесь. Соберите все дозоры. Укройте колонну за холмом. Я поднимусь наверх, чтобы взглянуть самому. Ты, ты и ты, – указал он на посыльных, – идете со мной.

На полпути к холму Браги встретил Гжердрама. Рыцарь выглядел ещё более серым, чем Септьен несколько минут тому назад.

– Ну что там, Гжердрам? – спросил Браги.

– Вам лучше самому посмотреть, – ответил Гжердрам, нервно сглотнув слюну.

– Плохо?

– Да. Очень.

Браги поднялся к сторожевому посту. Разведчик был прав. Пять или шесть сотен человек темным пятном двигались по направлению к нему. Вообще-то ничего страшного, если… если бы это не было одним из четырех темных пятен, надвигающихся на войско с четырех разных направлений.

– Гжердрам! Ты полагаешь, что это ещё не все?

– Не все, сир. Часть их укрылась в холмах. Я заметил там какое-то движение.

– Верно. Им, вне сомнения, известно, что мы здесь. Они намеренно выступили против нас.

– Не сомневаюсь.

– Но каким образом они узнали? И откуда явились? По логике вещей они должны находиться на юге.

– Итак, что же нам делать?

– На нашей стороне преимущество центральной позиции. Их же силы разбросаны по большой площади. Спускайся вниз, садись на коня и разбей… вон тот отряд. Он ближе всего к нам.

Армия Империи Ужаса крайне редко прибегала к помощи конных воинов, и против удара тяжелой кавалерии запада пешим легионерам Шинсана выстоять было трудно.

– Затем атакуй группу, приближающуюся к нам с востока. Затем вон ту. Одним словом, пробей для нас достаточно широкий проход, чтобы мы могли сбежать.

– Вы хотите уйти?

– Совершенно верно. Какой смысл продолжать, если они знают, что мы здесь? Сражаться будем ровно столько, сколько потребуется для того, чтобы открыть путь отхода. Войдя в горный проход, мы сможем остановиться, сохранив достаточно сил для того, чтобы не позволить им прорваться дальше.

Браги ещё раз обежал взглядом равнину. Он был разочарован, но вовсе не подавлен. Владевшее им весь день прекрасное настроение не исчезло. Западня не казалась ему безвыходной.

– Что же, Хсунг, этот раунд остался за тобой. Но я скоро встречусь с тобой, мерзавец. Действуй, Гжердрам. Посыльный! Передай барону Хардлу, что нам следует зарыться в землю на этом холме и стоять наготове до тех пор, пока Гжердрам не расчистит для нас путь отхода. Передай ему этот приказ.

Браги взглянул ещё раз на приближающиеся колонны врага и посмотрел в небо. В его плане имелся один существенный дефект. Ночь может наступить прежде, чем Гжердрам успеет обеспечить достаточно широкий проход для прорыва.

До наступления сумерек Гжердрам успел разбить два отряда противника. Но на смену двум группам появились четыре новых.

– Не меньше, чем целый легион, будь он проклят! – пробормотал Браги. Это означало, что противостоящая ему сила по численности равнялась его войску. Однако легион Шинсана был лучше обучен и вооружен и значительно более дисциплинирован. У Кавелина были хорошие солдаты, но воины Империи Ужаса все равно оставались лучшими.

– Что же, барон, похоже, что на сей раз я своего добился, – сказал Браги, поглощая холодный ужин под равномерный бой вражеских барабанов. – Посадил нас всех в глубокую яму.

Хардл согласно кивнул, но тут же изумил Рагнарсона, заявив:

– Но вы нас из неё вытащите. Вам это всегда удавалось.

Вера этого человека в своего вождя не могла не тронуть.

– Может быть. По счастью, Южные лучники занимают господствующую позицию. Окопаемся ночью как следует, и все будет в порядке.

Во всяком случае, он на это надеялся.

«Где же ты, Вартлоккур, – думал он про себя. – Я по самые уши влип в дерьмо с этими тервола, и мне надо, чтобы ты мне немного пособил. Хватит валять дурака».