Холод. Неотвратимая гибель. Ледяная бесконечность. Студёное дыхание Тармашев Сергей

Глава четвертая

Шаттл оторвался от снежной поверхности взлётной полосы за двадцать минут до рассвета. Погрузку госсекретарь провёл идеально, никто из членов экспедиции ничего не заподозрил. Всех просто вывели из бункера, посадили в вездеход под предлогом опасного уровня радиации на поверхности и высадили перед самой грузовой аппарелью ракетоплана. К тому времени утеплённый вертолёт и всё, что потребовали для ремонта полярные деды, уже было погружено на борт шаттла, и экспедиции ничего не оставалось, как сразу же занять места внутри воздушной машины. А оттуда им уже ничего не было видно. Ракетоплан набрал высоту, включил ракетные двигатели и перешел на баллистическую траекторию. Навалившимися перегрузками Майку сдавило грудь, в памяти отчетливо всплыли жуткие воспоминания и замелькал калейдоскоп событий: Могильник, бешеные мутанты, рвущие людей на части, и хлопья желтой пены на арктическом снаряжении. Воронка, швыряющая его, словно пушинку, и ужасающий Холод, сковавший замерзающее заживо тело.

Залитый кровавым льдом десантный отсек перевернутого бронетранспортера, оскаленные пасти зверья, бросающиеся в лицо, и покрытый заледеневшей кровью ледоруб, зажатый в непослушной руке. Заполненный изувеченными людьми склад, переоборудованный под госпиталь, и омертвевшая рука, не чувствующая вонзающейся в плоть иглы. Снова Воронка и снова лютый Холод, жестокая резь в оттаивающих нервных окончаниях, горячечный бред и удушливый кашель, раздирающий грудь. Промерзший пассажирский трюм шаттла, вой ракетного двигателя и хруст едва заживших ребер, ломающихся под воздействием перегрузок…

– Мистер Батлер? Вы меня слышите? – кто-то несильно хлестнул его ладонью по щеке, и носовые пазухи резануло противным запахом нашатырного спирта. – Сэр, вы в порядке? Сэр?

Майк открыл глаза, и расплывчатый силуэт перед ним превратился в офицера охраны с пузырьком в руке. Охранник вновь поднес склянку к его носу, и Майк дернулся, отстраняясь.

– Да, спасибо, – сдавленно выдохнул он, ловя на себе настороженный взгляд Коэна, и поспешно заявил: – Просто старая травма дала о себе знать. Я в порядке!

Государственный секретарь закрыл глаза, морщась от перегрузок, и Майк покосился на русского жлоба. Косматый дикарь не выражал никакого страха и с явным любопытством скользил взглядом по остальным пассажирам шаттла. Майк внутренне окрысился: чего пялишься, болван, не видел, как люди страдают?! Или тебе доставляет удовольствие наблюдать за муками американцев? Если это так, то Майк не удивится. А вообще это бесит: и Холод жлобу не страшен, и мутанты его никак не сожрут, и взлет по баллистической траектории он переносит спокойно, словно для него это дело обычное. Это ненормально! Это яркое свидетельство уродливой мутации! Не могут нормальные полноценные ЛЮДИ обладать такими способностями. Это против природы человека!

Давящая на грудь тяжесть усилилась, и Майку стало не до дикаря. Внезапно он осознал, до какой степени не желает возвращаться к Реактору. Холод, Воронки, кровожадное зверьё, убогие условия существования – ему с неимоверным трудом удалось выбраться из всего этого живым, и вот теперь всё начинается вновь. Чёртовы русские, чтоб всем им гореть в аду! Это они виноваты в том, что Майк снова летит в этот чертов Реактор! Они могли бы послать сотню своих супермясных жлобов, и ему не пришлось бы страдать и рисковать! Им же всё равно это ничего бы не стоило! Головорезов в стойбище было полно, самки дикарей по-звериному плодовиты, заработную плату громилам платить не нужно! Наморозил каждому каши полсотни фунтов, намешал какой-то травы для «отвара целебного», да выдал «соли» несколько десятков доз, всё равно кокаина у них навалом, мешками возят – вон, даже зверьё у русских на наркоте сидит! И пусть толпа человеко-мутантов грызётся в Реакторе с толпой зверо-мутантов, один черт они больше ни на что не годны! А что на деле?! На деле к Реактору летит Майк! Бред какой-то! Интеллектуалы должны действовать интеллектом, использовать возможности своего мощного мозга, недоступные тупым чернорабочим! Только недоразвитые болваны зарабатывают руками, а не мозгами. Для них и существуют низкоинтеллектуальные профессии! Так какого же чёрта Майк делает в этом шаттле вместо стада косматых русских болванов, обвешанных боевым металлоломом?! На его долю и без этого выпало слишком много тяжелейших испытаний!

Перегрузки начали уменьшаться, и Майку стало легче. Он перестал злиться и даже смог заснуть, но вскоре ракетоплан перешёл в фазу снижения, и внутри Майка словно разлили жидкий азот. Внутренности будто рванулись всем скопом вверх, планируя сбиться в комок в районе грудной клетки, и он невольно затаил дыхание. Судя по побледневшим лицам, дискомфорт в той или иной степени испытывали все пассажиры шаттла, кроме дикаря, дремлющего в кресле в расслабленной позе. Это опять взбесило Майка, но, увидев бесстрастное лицо мистера Коэна, он немедленно взял себя в руки. Госсекретарю тоже приходится нелегко, это заметно, но он сохраняет невозмутимость, как подобает Избранному. Майк вспомнил, как мистер Коэн перед вылетом в Полярное Бюро советовал ему никогда не показывать противнику ни своих истинных намерений, ни, тем более, своей слабости. «Всегда улыбайтесь, мистер Батлер! Чем больше улыбка, тем больше прибыль. Улыбка – это ваше оружие, она усыпляет бдительность противника, даёт ему ложное ощущение безопасности, он проникается к вам симпатией, а затем и доверием. Улыбайтесь постоянно, Майк, без причины! Источайте вокруг себя позитив, и недалёкий противник сам откроет вам свои слабые стороны. Они не будут ждать от вас удара». Конечно, сейчас, когда ракетоплан чуть ли не камнем падает вниз, было не до улыбок, но выдавать своих эмоций полярным дедам нельзя! Майк усилием воли придал лицу безмятежное выражение, но ослабить хватку судорожно вцепившихся в подлокотники пальцев так и не смог и потому решил притвориться спящим и закрыл глаза.

Посадка прошла без эксцессов. Шаттл перешёл в горизонтальный полёт, пилоты убедились, что в районе Реактора не бушует Воронка или буран, и посадили ракетоплан в десяти милях от Барбекю. Двигатели перевели на холостые обороты, но выключать не стали. Командир корабля подчеркнул, что рёв турбин – это единственное, что удерживает мутантов от атаки на шаттл. Зверьё опасается завывания двигателей, но опыт показал, что при этом мутанты не торопятся разбегаться в ужасе в разные стороны, лишь зарываются глубже в снег, как при урагане. Поэтому отходить от ракетоплана дальше двух десятков ярдов он никому не рекомендует. Пилоты опустили грузовую аппарель, и офицеры охраны взяли на прицел открывшийся выход. Становиться ногами на снег никто не рисковал, охранники отцепили растяжки, посредством которых в трюме был закреплен утеплённый вертолёт, и начали готовить погрузчик.

– Вертолёт установлен на роликовую платформу, – объяснил мистер Коэн. – Мы используем её для того, чтобы перемещать вертолёт из трюма наружу, не подвергаясь опасности. Погрузчик закрыт бронестеклом, плюс рёв турбин – этого обычно достаточно, чтобы предотвратить атаку мутантов. Погрузчик стягивает платформу с вертолётом на снег и буксирует на минимальное удаление, достаточное для того, чтобы разложить сложенные лопасти винтов и взлететь, не задев шаттл. Потом погрузчик доставляет к нему пилотов. Пока они разогревают двигатели и проводят предполетную проверку, погрузчик осуществляет доставку на борт необходимых грузов. В последнюю очередь завозим людей. Вертолёт взлетает и приземляется только на платформу, чтобы исключить внезапное нападение мутантов из-под снега в непосредственной близости от вертолётных люков.

– Хорошая работа, сэр! – оценил Майк. – Лучше сделать несколько рейсов по воздуху, чем рисковать людьми и наземной техникой! Я видел, как медведи переворачивают многотонные вездеходы! Двигаться по поверхности опасно, мутанты могут напасть в любую секунду!

– Нету тут никого, – беззаботно заявил косматый дикарь и спрыгнул с аппарели на снег. – Не по нраву зверушкам ваш ракетоплан. Не стали они сюда сбегаться.

– Мистер Свитогоа! – воскликнул госсекретарь с выражением крайнего волнения на лице. – Прошу вас, немедленно вернитесь в шаттл! Вы не знаете, насколько опасны мутанты Могильника!

Троглодит выслушал перевод, но возвращаться не стал и продолжил свою глупую браваду.

– Говорю же, нет окрест живности, – головорез присел, зачерпнул пригоршню снега и принялся лепить из него снежный шарик. – Плотный снежок тут, однако, – глубокомысленно изрёк жлоб, – бураны частенько ходят, сразу видно. И погода не летняя. Под ветром-то зябко будет в одежке легкой, переодеться надобно. Но покуда ветра нет, можно и так.

Он встал и неожиданно запустил снежным комком в одного из полярных дедов. Комок ударил деда в грудь и рассыпался. Госсекретарь Коэн опешил от столь неприкрытого акта агрессии, но отмороженный пенсионер издал старческий смешок и, хромая протезом, вылез из шаттла наружу и немедленно принялся лепить свой снежный ком.

– Всё в порядке, мистер Коэн, – тихо объяснил Майк. – Это такая дикарская забава. Они лепят из снега камни и швыряют их друг в друга. Им доставляет удовольствие видеть, как снежная глыба бьёт человека в лицо. К сожалению, идиотизм троглодитов оказался заразен.

– Термометр показывает минус семьдесят восемь градусов по Цельсию, – так же тихо ответил Коэн, с интересом разглядывая косматого головореза, перебрасывающегося снежными комьями с полярным дедом. – Однако образчик сибирского ресурса демонстрирует удивительную морозоустойчивость. Это впечатляет. Тем не менее он не стал отрицать, что даже ему потребуется более теплое снаряжение. Спросите у него, какую одежду он хочет получить в качестве зимней. Интересно, что именно он затребует.

– Мистер Свитогоа! – Майк повысил голос, стараясь, чтобы его речь была внятна, несмотря на толстую лицевую повязку. – У вас же нет теплого снаряжения! Почему вы не сказали об этом сразу? Буран может начаться в любую минуту! Чем мы можем помочь вам?

– Почему же нет, – удивился косматый жлоб, швыряя в старика очередной снежный ком. – Есть она у меня. Ты же видел, я в зимнюю одежку облачен был, когда мы с тобой на санях через ледник путешествовали. Её и надену, как стужа нагрянет.

– Но вы же оставили своё снаряжение в Полярном Бюро! – не понял Майк.

– Одёжу-то я взял, на всякий случай, – головорез уклонился от снежного комка старика, но тот рассыпался в воздухе, не долетев до цели. – Снежок у тебя выходит рассыпчатый, старче, потому как в перчатках ты. Я-то руками леплю. Липким снег только во время оттепели становится, сейчас он сыпучий больно, в перчатках не слепить. Посему ты не лепи, а сразу вырезай нужный ком, тут у вас ветра сильные ходят, снег плотно слеживается! – Он уклонился от следующей атаки смеющегося пенсионера и добавил: – Ладно, делу – время, потехе – час! Айда поклажу перегружать!

Все члены экспедиции, конечно же, подчинились. Толпа похватала свои сумки и поперлась к вертолёту прямо по снегу, игнорируя офицеров охраны, предупреждающих их об опасности.

– Экспедиция доверяет варвару, – почти неслышно произнес Коэн. – Хорошо! Мы используем это в своих интересах. Но я хочу знать, как дикарь провёз сюда свою одежду. Никаких вещей у него с собой не было. Значит, его снаряжение везли в своих сумках члены экспедиции. Они не могли не знать об этом. Но никто из них не поставил нас в известность. А ведь мы задавали этот вопрос ему при всех, когда встретились на комбинате. Майк, насколько эти люди лояльны варвару?

– Насколько? – негромко фыркнул Майк. – Да они продались ему целиком! Выполняют всё, что он скажет, не раздумывая! Они даже угрожали оружием некоторым обитателям Полярного Бюро, чтобы отстоять своё право на распределение тёплого жилья! Они ему свастики на стенах вырезать помогают! Особенно активно с ним общаются бывшие сотрудники Полярного Бюро!

– Значит, наш расчет был правильным, не так ли? – удовлетворенно подытожил государственный секретарь. – Они собрали эту экспедицию и готовы рисковать жизнью только потому, что он так сказал. Посмотрите, Майк, они улыбаются. С того самого момента, как всё здесь полетело в ад, это первые люди, которых я вижу у Реактора улыбающимися. А ведь через несколько часов никого из них уже не будет в живых. Эти старые джентльмены, они не новички, и не могут этого не понимать.

– Этот головорез обещал им, что все выживут, – усмехнулся Майк. – Вот они и поверили.

– Абсолютно всем их предшественникам я обещал то же самое, – Коэн расплылся в дружеской улыбке в ответ на беглый взгляд головореза, тащащего мимо них очередную кучу походных сумок. – Так бы поступил любой на его месте. Но не любому станут подчиняться. Этот дикарь способен сплотить вокруг себя электорат. И не просто рядовой электорат, а электорат фактически неизвестного ранее государства, абсолютно чуждый ему по культуре и традициям. Это означает, что он очень опасен, мистер Батлер. Опасен настолько, что его необходимо держать подальше от Новой Америки до тех пор, пока мы не восстановим контроль над страной, либо не обретем надежный контроль над ним самим и его соплеменниками.

– Не волнуйтесь, мистер Коэн, я контролирую его, – заверил госсекретаря Майк. – Этот супермясной болван бесит своим шовинизмом и заносчивостью, но он недалёк и глуп! Его легко можно использовать в наших интересах. Мне неоднократно удавалось обвести его вокруг пальца.

– Я так не думаю… – госсекретарь задумчиво смотрел дикарю вслед. – Нам необходимо удвоить осторожность в общении с ним и теми, кто подвергся его влиянию… И сделать процесс изучения сибирского ресурса приоритетным… – Он на секунду умолк, размышляя о чём-то важном, но тут же встрепенулся: – Я займусь этим. Вы же продолжайте контролировать ситуацию, Майк! Ничто не должно пройти мимо вас. Будьте всегда среди них, они должны доверять вам.

– Я сделаю это! – Майк понимающе кивнул. – Если, конечно, через пару часов их всех не сожрут мутанты в антенном поле. Какой у нас план, мистер государственный секретарь?

– Никакого, – варвар возвращался от вертолёта, и Коэн продолжал ему улыбаться. – Мы позволим ему поступить так, как он хочет. Если это даст результат, то наши возможности возрастут. Если нет, то в нашем распоряжении есть объект «Рекрут-3», и там добровольцев втрое больше.

– Но они же просто фермеры, – нахмурился Майк. – Они тут ничего не знают.

– Вот именно, Майк, – подтвердил госсекретарь. – Они не готовы. А мы не можем постоянно кормить рекрутами местных мутантов. Вскоре придет зима, и рекруты закончатся навсегда. Если мы хотим вернуть контроль над Реактором, мы должны предпринимать серьёзные действия. Для этого нужны специалисты. Но я не могу рисковать Избранными, которые обеспечивают руководство обслуживающим персоналом «Эдема». Так же как не стану растрачивать этот персонал здесь. Поэтому для опасных работ в Реакторе мы должны подготовить других специалистов. Из числа рекрутов. А их обучение требует времени. И ваши бывшие коллеги по Полярному Бюро, – Коэн радушно улыбнулся веренице полярных дедов и их добровольцев, но тут же закашлялся, – в настоящий момент дают нам это самое время. Вне зависимости от того, какая судьба ожидает их на антенном поле, главное они сделают: проведут техническое обслуживание АЭС. Это ещё порядка двух месяцев бесперебойной эксплуатации. К тому моменту у нас появятся людские ресурсы, более-менее обученные правилам эксплуатации Реактора. И, возможно, не только они… – госсекретарь вновь задумался, – учитывая принесённую вами информацию.

– То есть мы не полетим сразу высаживать их в антенное поле, сэр? – уточнил Майк. – Сначала будем проводить ТО на Барбекю? Они, вроде, тоже собирались начать с этого, я слышал!

– Это правильно, – таскающая грузы вереница возвращалась, и Коэн вновь натужно закашлялся, болезненно кривя лицо в страдальческой гримасе. – Они профессионалы и понимают, какие действия необходимо выполнить в первую очередь. Без АЭС Реактор бесполезен даже в идеальном состоянии. Я вижу, трюм вертолёта практически заполнен. Нам необходимо присоединиться к погрузке, чтобы быть ближе к электорату. Тем более что много работать не придется.

Госсекретарь оказался прав. Они с Майком взяли в трюме какой-то небольшой ящик и перетащили его к вертолёту. Охрана была против, но мистер Коэн громко заявил, что не может оставаться в стороне, даже несмотря на болезнь. Их ящик оказался последним, что влезло в трюм, и экспедиция принялась грузиться в вертолёт. Несколько охранников проследовали внутрь винтокрылой машины следом за государственным секретарем, остальные скрылись внутри шаттла и немедленно подняли грузовую аппарель, запечатывая ракетоплан. Вертолёт набрал высоту и полетел к Реактору.

С высоты птичьего полёта Реактор представлял собой плачевное зрелище: распахнутые настежь строения, наполовину заметённые снегом, мертвая покорёженная техника, усыпающая внутреннее пространство сектора Эксмот, и рваные нити Завесы, опорные штанги которых утопали в сугробах. Огромного озера из кровавого льда, которое Майк видел на подступах к Бункеру, уже не было. Похоже, мутанты сожрали заледеневшую кровь подчистую. Территорию Реактора устилал бесконечный снежный саван, пустынный и безжизненный, лишь несколько птиц кружили над гнёздами, свитыми из обрывков арктического снаряжения прямо среди расположенных на крыше Бункера антенн.

– Вот дерьмо… – тихо произнес Дорн, вглядываясь в иллюминатор. Вертолёт приближался к Барбекю, и снежная поверхность сектора Эксмот уже не казалась идеально ровной. Вблизи было хорошо видно, что заснеженное пространство перед Бункером покрыто сотнями звериных следов. Целое море отпечатков буквально выплескивалось из распахнутых ворот Бункера, тянулось на пару десятков ярдов и, словно в берег, упиралось в длинную полосу перепаханной снежной целины.

– Они выходят из Бункера и зарываются в снег, – Майк нервно сглотнул. – Там тысячи следов! Может, они все ушли оттуда? Сожрали всё что можно, и вернулись в Могильник?

– Нет, – покачал головой Дорн. – Следы ведут в обе стороны, сразу видно. Да и не станет зверьё из Бункера уходить. Для них там настоящий рай: твердые стены, через которые не прокопаются враги и не застанут врасплох, множество просторных нор, где может жить сразу вся стая, и в то же время полно мелких укрытий, в которых можно спрятать детёнышей от хищников или голодных соплеменников. И там нет радиации, как в Могильнике. Я много раз беседовал с учеными из нашей научной команды. Они считали, что мутанты чувствуют, что радиация не только даёт им тепло, но и превращает их в уродливых монстров. Именно поэтому зверьё способно учуять тепло на огромном расстоянии и готово покидать ради него Могильник. Они инстинктивно ищут безопасное тепло. Хотя, сейчас в ледяных трещинах Могильника, наверное, теплее, чем внутри Бункера.

– Там же ледник, – удивился кто-то из добровольцев. – Кругом лед, ураганные ветра и жестокий Холод! Как там может быть теплее, чем в Бункере! В Бункере хотя бы ветра нет.

– В глубоких ледниковых трещинах ветра тоже нет, – ответил Дорн. – Зато там полно ядерных отходов Барбекю. Их сбрасывают туда двести лет подряд! Короба, в которые укладываются отработавшие тепловыделяющие сборки, при падении разбиваются, и содержимое рассыпается. Среди этого и живут мутанты. В первые годы, надо полагать, много зверья издохло, а потом они стали плодиться ещё сильнее, чем прежде. Потому что там теплее, чем везде. Распад радиоактивных веществ сопровождается выделением большого количества тепла. Эти вещества всегда на несколько градусов теплее, чем окружающий воздух. При сгорании одного грамма угля выделяется восемь тысяч калорий, а один грамм радия, распадаясь, выделяет сто двадцать калорий тепла в час, и общее количество тепла, которое выделит этот грамм радия при распаде, достигает двух миллиардов калорий. А в Могильнике рассыпан далеко не один грамм радиоактивной дряни! Поэтому пока планета принадлежит Холоду, мутанты в Могильнике никогда не переведутся, но не думаю, что в Бункере сейчас много незанятых нор. Кого-то выдавили из Могильника более сильные, а кто-то вообще пришёл из другой части Австралии. Тут хватает порождений Холода, Могильник не единственное место, где есть вечно голодные твари. Наверняка зверьё теперь живет не только в Бункере, но и вообще в каждом нашем строении. Надеюсь, Барбекю они ещё не распотрошили.

Вертолёт достиг здания АЭС и сделал над ним несколько кругов. Разбитый шар разрушенного теплообменника был окружен звериными следами, и при приближении вертолёта из его развалин с пронзительными криками взмыла в небо крупная стая птиц. Птицы были невелики и поспешили убраться подальше от громко рокочущей винтами машины, что несколько успокоило мгновенно напрягшихся рекрутов. Наземных мутантов видно не было, снег вокруг уцелевшего теплообменника следов на себе не имел, крыша центрального здания также не несла никаких отпечатков.

– Сэр, слой снега на крыше увеличился ещё на фут! – второй пилот указал Коэну вниз. – Это из-за страховочного ограждения по периметру, его теперь не видно под снегом. Но звериных следов нет, и тепловизор не даёт отметок! Можно приземляться, если что, мы успеем взлететь! Но я не думаю, что эта крыша мутантам интересна! Слишком высоко и пусто, иначе бы твари давно кишели здесь!

– Садитесь как можно ближе к люку! – приказал госсекретарь и обернулся к членам экспедиции: – Джентльмены, в первую очередь нам предстоит откопать люк! Он был устроен в качестве аварийного входа и ведёт прямо в третий отсек АЭС, который не занят мутантами! Как только люк будет открыт, мы определим, не прорвались ли мутанты внутрь третьего отсека! Если в отсеке чисто, то мы спускаемся вниз и приступаем к работам! Я прошу вас не торопиться и ждать указаний офицеров охраны! Я не хочу рисковать вашими жизнями! От вас зависит будущее Новой Америки!

Вертолёт приземлился на заснеженную крышу, но офицеры охраны не стали открывать дверь, заявив, что в целях безопасности необходимо выждать несколько минут. Если на крыше всё-таки затаились мутанты, то пусть они набросятся на вертолёт, чем на покинувших его людей. С этим никто спорить не стал, лишь русский человеко-мутант поинтересовался, почему никто не выходит. Майк повторил для него слова офицера охраны, и косматый жлоб махнул рукой:

– Пусто на крыше вашей. Нет здесь зверушек, даже птицы не ночуют. Не робей, человече, открывай дверь, да пошли люк откапывать. Чую я, там, куда он ведет, тоже зверушек нет. Зато есть запах смрадный. Дымит у вас там что-то.

– Что?! – возопил старый Логан, рванувшись к вертолётной двери. – Открывайте! Немедленно!

Полярные деды, не дожидаясь действий охраны, распахнули вертолётную дверь и повыпрыгивали наружу. И тут же оказались по колено в снегу, закрываясь руками от клубов снежной пыли, поднятой останавливающимися лопастями вертолётных винтов.

– Лопаты! Несите лопаты! – чертыхался Логан, с трудом пробираясь через снежную толщу. – Надо прокопаться к люку! Молодёжь, шевелись, шевелись! Мистер Коэн! Где находится люк?

В итоге вскрыть люк в Барбекю удалось только через полчаса. Сначала рекруты выгружали лопаты и выгружались сами, потом началась расчистка снега рядом с вертолётом, в том месте, где находился люк. Однако выяснилось, что пилоты ошиблись с приземлением на пару метров, и найти под снегом люковую крышку удалось только со второй попытки. Затем люк все-таки откопали, но сразу открыть не смогли: что-то там не то смерзлось, не то расширилось. Пришлось использовать лебёдку, управляющую верёвочной лестницей вертолёта. К ней привязали трос, соединённый с люковой крышкой, и подали питание. Только тогда люк удалось распахнуть, и полярные деды, неуклюже манипулируя своими протезами, полезли внутрь АЭС. Всё это время косматый варвар разъезжал на своих лыжах по крыше Барбекю, двигаясь по её периметру вдоль самого края, и таращился на территорию Реактора, превратившуюся в ледяное кладбище разбитой техники.

– Вижу задымление! – зашипела рация в нагрудном кармане, и Майк прислушался. – Он был прав, тут сильно воняет! Судя по запаху – проводка тлеет! Дуэйн, займись со своими парнями поиском источника дыма! А мы проверим центральную пультовую!

– Хорошо, Логан, мы найдем его, – протрещал в ответ голос Дорна. – Мистер Коэн, нам потребуются противогазы! Я сейчас пришлю к вертолёту кого-нибудь за ними!

– Мистер Батлер, выдайте им сумки со средствами защиты, – приказал госсекретарь. – Они находятся где-то среди груза, заявка на них была в основном списке ваших коллег. – Коэн стоял возле вертолёта и наблюдал за варваром, вглядывающимся в сторону Бункера. – Наш русский партнёр не ошибся насчет задымления. Я хочу знать, как он сделал это. Спросите у него, Майк.

– Это пустая трата времени, сэр, – отмахнулся тот, недовольно разглядывая штабеля походных сумок и переносных контейнеров. И в какой именно из этих чёртовых куч он должен найти эти чёртовы противогазы?! – В ответ косматый болван ляпнет свою стандартную глупость типа «чую я»! У него в таких случаях всегда один и тот же текст, сэр, можно даже не спрашивать. Я уверен, что просто унюхал запах дыма. Он же мутант, а у мутантов ненормально острое обоняние. Мутанты Могильника чуют кровь за несколько десятков километров, вы же знаете, сэр.

– И тем не менее спросите, Майк, – настоял Коэн. – Представляется сомнительным, что он привел вас в «Эдем» по одному лишь моему запаху. Вы давали ему обнюхать какую-либо вещь, которую я использовал ранее, когда прилетал в Полярное Бюро?

– Нет, сэр, – Майк ухмыльнулся остроумной шутке, переводя веселый взгляд со штабелей груза на государственного секретаря, но тот оказался серьёзен. Коэн продолжал изучать варвара с явным подозрением, и Майк поспешил уточнить: – Я не давал ему обнюхивать ваших вещей, сэр, у меня даже не было таких! Если только Дорн или отмороженные деды сделали это…

– У них так же не имелось ничего, что принадлежало бы мне, – совсем тихо и абсолютно серьёзно произнес госсекретарь. – Значит, варвар не мог взять мой след по запаху. Однако он всё же привел вас к «Эдему». – Взгляд Коэна неожиданно стал злобным и ненавидящим, словно госсекретарь смотрел через прицел арктической винтовки на кровожадного мутанта, только что сожравшего всю его семью, голос звучал почти неслышно: – Когда-то давно у Избранных был враг. Смертельно опасный и безгранично могучий. На то, чтобы победить его, потребовались тысячелетия хитрости, страданий и лишений. Но в конце концов Избранные с помощью Всевышнего раздавили белую гадину и со временем подчинили себе планету. Если враг вернулся…

Госсекретарь умолк, и Майк, недоуменно вслушивающийся в его тихие слова, внезапно осознал, что Коэн действительно не шутит. Батлер почувствовал, как где-то в глубине души безо всякой причины шевельнулась необъяснимая паника, но глаза государственного секретаря уже пылали преданным восторгом, и на лице сияла дружеская улыбка. Русский головорез закончил пялиться на Бункер и возвращался к вертолёту, направляясь в их сторону.

– Мы дорожим доверием, оказанным нам нашими партнерами из Сибирского разлома, – заявил Коэн. – И мы не можем рисковать жизнью представителя дружественного народа! Для нас очень важно знать, что он в безопасности, что его не атакуют мутанты из-под снега. Поэтому уточните конкретно, Майк, что он подразумевает под словосочетанием «чую я»: обоняние или же нечто ещё? Быть может, нам лучше приставить к нему охрану, ведь он безоружен!

Майк окликнул косматого жлоба и продублировал ему вопрос государственного секретаря.

– Охраны мне не надобно, – ответил варвар. – Тут всё одно пусто на крыше. За меня не хлопочи, человече, со своими заботами я справлюсь. Лучше вертолёт разгружайте, покуда ветра нет.

– Вы не ответили на вопрос о чутье, мистер Свитогоа! – Майк вежливо, но решительно настоял на своём. – Как вам удалось узнать о задымлении внутри АЭС? Как конкретно вы сделали это?

Косматый дикарь уставился на Майка дебиловатым взглядом, давно ставшим привычным, потом перевёл его на государственного секретаря, улыбающегося самой сердечной улыбкой, и пробасил:

– Известное дело как: запах от дыма того уж больно резкий. Даже через люк почуять его запросто.

В этот момент из распахнутого люка появились рекруты, явившиеся за противогазами, и Майк с важным видом начал обстоятельно переводить Коэну слова дикаря. Расчет оправдался: болваны-рекруты не решились отвлекать его от столь важного и величественного занятия, как беседа с самим Свитогоа, и полезли внутрь вертолёта самостоятельно искать сумки с противогазами. Мистер Коэн поблагодарил за ответ, посетовал на замерзшее лицо и не перестающую терзать болезнь, закашлялся и натянул на себя лицевую повязку. Не переставая надрывно кашлять, он забрался в вертолёт и проследовал в тёплую пилотскую кабину. Вертолётчики предоставили ему откидное кресло и закрыли дверь, передав Майку поручение госсекретаря возглавить разгрузку и контролировать дикаря.

Пришлось выйти на радиосвязь с Дорном и потребовать у него рекрутов для разгрузки. Дорн выпендриваться не стал и прислал четверых человек. Как только рекруты приступили к разгрузке, к ним присоединился дикарь, и дело пошло. Майку оставалось лишь встать посреди трюма и указывать рекрутам, какой груз выносить в первую очередь. Потом вертолёт разгрузили, и мистер Коэн вместе с грузчиками улетел за второй партией. Майку пришлось остаться на крыше, но вскоре начался ветер, и температура поползла вниз. Тратить впустую энергоресурс своего снаряжения Майк не стал и потому спустился внутрь Барбекю. К тому времени полярники уже обнаружили и ликвидировали источник задымления и заканчивали возню с вентиляционной системой.

Увидев Майка, полярные деды немедленно набросились на него с претензиями на тему безделья и заставили распаковывать привезённый груз. Он попытался выразить своё возмущение тем, что они отвлекают его от взаимодействия с мистером Свитогоа, но чёртов дикарь, как назло, тоже спустился вниз, и отбрыкаться не удалось.

Пришлось подчиниться диктату шовинистического большинства и выгружать из сумок всякое ремонтно-строительное барахло. Дорн и двое полярных дедов, вооружившись арктическими винтовками, ушли вместе с варваром к баррикаде, подпирающей двери в переборке третьего отсека, и больше часа Майк тихо злился, ковыряясь в сумках. Он снова оказался на этой чертовой Барбекю, полутёмной, холодной и грязной. Вместо того, чтобы принимать ванну в джакузи своего пентхауса в «Эдеме» вместе с Лив. Ничего, он вытерпит и это. Госсекретарь Коэн регулярно терпит ужасные неудобства ради великого дела Избранных, и Майк докажет ему, что ничем не хуже. Но эта чертова Барбекю бесит до невозможности! Вместе с Холодом, мутантами, полярными дедами и двухметровыми супермясными болванами в свастиках!

Вертолёт сделал ещё один рейс, доставив на крышу АЭС весь имевшийся на борту шаттла груз, и Коэн спустился внутрь. Воспользовавшись этим, Майк с наслаждением пнул очередную сумку и присоединился к госсекретарю. Инспектировать Барбекю оказалось гораздо веселее, чем разгружать барахло, и Майк бдительно следил за тем, о чём полярные деды шушукаются с варваром. Однако по большей части они общались меж собой, составляя перечень неотложных работ.

– Систему отопления в третьем отсеке успели починить до разрушения Полярного Круга, – старый Логан водил грифельным стержнем по пластиковой дощечке планшета, схематично набрасывая план АЭС. – Она в порядке и готова к запуску, но я предлагаю её не трогать. Если здесь резко потеплеет, мутанты почувствуют это. Инстинкт заставит их стремиться к теплу, и они будут делать всё, чтобы прорваться сюда. Мистер Свьятогор говорит, что там, за переборкой, их достаточно много. Они живут во втором и первом отсеках, и они чувствуют тепло, исходящее от фонарей дежурного освещения. Я склонен ему верить. Осветительные фонари заключены в термокожухи, на которые подается напряжение. Фактически, это большие резисторы, которые нагреваются и тем самым не позволяют заключенным внутри них лампам лопнуть от разницы температур. Учитывая, что третий отсек промерз насквозь, их тепло на фоне общего холода незначительно, и потому зверьё не бросается на штурм стальных баррикад. Но я бы не стал повышать здесь температуру даже на пять градусов.

– Что вы предлагаете? – Коэн развернул пластиковую схему АЭС и сверил её с неуклюжими каракулями старика. – Здесь, в третьем отсеке, находятся лишь пара складов и ремонтные мастерские. Там, во втором и первом, находится вся инфраструктура обеспечения: спальные помещения, кухня, продовольственное хранилище, медпункт, раздевалки, душевые – словом всё, что требуется для полноценного размещения смены обслуживания электростанции. Вы сможете обойтись без всего этого?

– Ничего этого там уже нет, – отмахнулся старик. – Я уверен, что мутанты выпотрошили всё до состояния трухи! Поэтому сперва мы закрепимся внизу, в помещениях управления работой Барбекю. Условий для жизни там нет, но места для спальников хватит, а, главное, мы сможем отапливать только эти помещения, используя третий отсек как воздушную изоляцию. Мы будем тщательно следить за здешней температурой и при необходимости открывать верхний люк для охлаждения.

– В люк могут устремиться птицы, – возразил Коэн. – Это опасно.

– Я знаю, – кивнул полярник. – Но мистер Свьятогор обещал в кратчайшие сроки собрать специальное устройство, которое будет выставляться возле распахнутого люка и держать птиц на расстоянии. Пока у меня не было времени выяснить принцип его действия, я узнал только название – «Пугало». Но Свьятогор заверил меня, что это надежный способ, хорошо зарекомендовавший себя в Сибири. Если это позволит нам выиграть время, то я «за». Мы сможем сконцентрироваться на проведении полноценного обслуживания систем управления. В целом они функционируют, но нуждаются в проведении мелкого ремонта. Возиться с разрушенным энергоблоком бесполезно. Это требует капитального строительства, у нас нет для этого ни сил, ни средств. Однако обеспечить работу уцелевшего энергоблока в штатном режиме вполне реально. Как только мы добьёмся этого, у нас появится время, и можно будет задуматься о том, как отбить у мутантов хотя бы второй отсек, или всю Барбекю. Если мы хотим вернуть себе Реактор, начинать надо отсюда. Даже если нам удастся добраться до точки аварийного управления ХААРПом, тепло станет в Новой Америке. А здесь мутанты сами по себе никуда не денутся.

– Вы правы, – оценил госсекретарь. – Но если не отапливать третий отсек, то я не смогу привезти сюда людей. Мне удалось найти некоторое количество добровольцев, но все они фермеры. Поселить их в помещениях управления АЭС чревато аварией. Необученные люди в такой тесноте могут случайно задеть элементы управления и вызвать катастрофу!

– Пока мы не разберёмся с центральной пультовой, везти сюда людей не надо, – покачал головой Логан. – К тому же у нас все удобства будут располагаться где-то здесь, – он неопределенно махнул рукой в сторону полутемного третьего отсека. – Это для людей, не имеющих адаптации к Холоду, может оказаться дополнительной проблемой. Врачей тут нет, лечить будет некому. Поэтому сначала – центральная пультовая и энергоблок, затем полёт к точке аварийного управления, потом – всё остальное. Как только у нас будет готов план, как вытеснить отсюда мутантов, станет ясно, сколько потребуется людей. Пока же я советую вам, мистер заместитель директора, готовить своих добровольцев. Думаю, нам понадобятся офицеры охраны. В бункере Зоны номер семь есть запасные арктические винтовки и снаряжение? Вы можете обучить добровольцев использовать их? Вряд ли удастся отбить Барбекю без стрельбы и жертв.

– Охраны у нас очень мало, запасов почти нет, – печально вздохнул Коэн. – Но мы сделаем всё, что сможем. Сколько вам нужно времени на то, чтобы закончить техническое обслуживание АЭС?

– Сейчас точно сказать не могу, – Логан, по-старчески прищурившись, разглядывал свои грифельные каракули, – я не успел провести детальный осмотр. Барбекю не получала квалифицированного ТО порядка двух месяцев… думаю, за трое суток мы выполним основной объем работ. К тому времени станет ясно, что именно невозможно отремонтировать и подлежит замене.

– Хорошо! – Коэн покосился на двоих рекрутов, тащащих мимо него сварочный аппарат. – Радиостанция Барбекю в рабочем состоянии, связывайтесь со мной ежедневно в полдень и сообщайте обо всём, что вам потребуется. Я вернусь в Новую Америку и займусь поиском этого. Что-то может оказаться на складах Зоны номер семь, что-то изготовят на заводе шаттлов. Параллельно я начну подготовку добровольцев… – Он бросил взгляд на виднеющуюся вдали баррикаду: – Я буду молить господа, чтобы она выдержала.

– Если не нагревать третий отсек, то выдержит, – хмуро ответил старик. – Раз до сих пор стоит.

Они уточняли детали ещё несколько минут, потом с крыши спустился варвар и заявил:

– Пурга начинается, – он растер ладонями плечи. – Зябко становится! Переодеться пора.

И ушел к ведущей вниз лестнице. Тут же с госсекретарем связался командир шаттла и заявил, что метеоусловия начинают ухудшаться, и чем раньше будет произведён взлет, тем лучше. Мистер Коэн пожелал всем божьей помощи, восхитился их отвагой и силой духа, после чего поспешил выбраться на крышу АЭС. Майк вылез следом и направился к вертолёту, но госсекретарь остановил его:

– Майк, вы должны остаться здесь! – он понизил голос: – Правительство не может доверять никому из них. Только вам. Держите всё под контролем и не спускайте глаз с дикаря. И не рискуйте, Майк, ни в коем случае не рискуйте! И не позволяйте рисковать варвару. Он нам ещё нужен.

С этими словами Коэн развернулся и скрылся внутри вертолёта. Охранник захлопнул дверь у Майка перед носом, и винтокрылая машина, завывая винтами, поднялась в воздух. Снежный поток ударил в лицо, забивая глаза и обжигая незакрытую лицевой повязкой переносицу, и Майк, чертыхаясь, торопливо натянул очки. Несколько секунд он беспомощно стоял посреди бушующего океана белого крошева, потом порыв крепчающего ветра раздул снежную круговерть, и Майк увидел в небе быстро удаляющийся силуэт винтокрылой машины. Он почувствовал, что ненавидит полярных дедов и всех русских вместе взятых просто фантастической ненавистью, но грохот захлопывающейся за спиной крышки люка мгновенно выбил из его головы весь заряд злобы. Они закрыли люк! Они бросили его на крыше! В памяти мгновенно всплыл обжигающе-режущий смертельный Холод, проникающий в тело, бьющееся на страховочном тросе под натиском ревущей Воронки, и молочно-белое нечто, заполонившее всё вокруг. Начинается буран, он умрет здесь!!!

Снежный поток ударил в лицо, забивая глаза и обжигая не закрытую лицевой повязку переносицу…

– Подождите!!! – заорал Майк, бросаясь к люку. – Стойте!!! Я здесь!!! – Отрытую вокруг люка прямоугольную траншею быстро заметало снегом, он споткнулся и упал в вырастающий на глазах сугроб. – Стойте!!! – Майк, лихорадочно извиваясь, дополз до люка и изо всех сил заколотил кулаками по крышке: – Откройте!!! – истошно орал он, осыпая люк ударами. – Впустите меня!!!

Внезапно крышка люка дрогнула под грудью Майка, и сквозь завывания ветра глухо донёсся старческий окрик:

– Батлер, слезь с крышки, придурок! – кажется, это был Логан. – Ты не даешь нам её поднять!

Майк торопливо отпрянул от люка и вцепился в край крышки, помогая распахивать вход.

– Отцепись от неё, болван! – кричал старик. – Залезай в щель! Иначе крышку распахнет ветром, он дует прямо на нас! Придётся вылезать наружу, чтобы закрыть! Лезь в щель, чёртов идиот!

Батлер упал на живот и судорожными движениями заполз в узкую щель между комингсом люка и крышкой. Его немедленно подхватили двое рекрутов и втащили внутрь, не давая свалиться с лестницы на пол. Сверху громко лязгнул захлопывающийся люк, и Майка поставили на ноги.

– Ты почему не сказал, что останешься, безмозглый придурок?!! – бушевал полярный дед, в гневе потрясая руками. – Мы чуть не оставили тебя снаружи! Ты мог замерзнуть заживо, за бортом уже минус девяносто, а буран даже ещё не начался! Какого чёрта ты вообще тут остался?!

– Я н-не мог б-бросить ввас! – стучал зубами Майк. – М-мы же п-полярники…

– Он не успел активировать обогрев! – испугался один из рекрутов. – У него переохлаждение!

– Всё он успел активировать! – отмахнулся злобный дедок. – От страха клювом щёлкает! Перенервничал сильно, вот адреналин в кровь и выплеснуло! Ты слышал, как он в люк долбился?! Как молоток отбойный! Наверняка половину мутантов во втором отсеке распугал! Всё, Батлер, заканчивай дрожать, не подавай новичкам плохой пример. Пошли в пультовую, работы непочатый край! – Старый Логан обернулся к рекрутам: – А вы учитесь, как надо действовать в критической ситуации! Он хоть и испугался, а очки надеть первым делом не забыл! И нос защитил от обморожения, и глаза обезопасил, и способность видеть сохранил. Поэтому не заблудился в снежном месиве, а быстро добрался до люка. Мы не успели далеко уйти и услышали стук. Вот так-то! Делайте выводы. Холод ошибок не прощает.

Спустившись на уровень управления АЭС, они тщательно задраили за собой двери, и только после этого полярные деды активировали систему отопления. Температура начала медленно повышаться, и Логан как специалист по Барбекю взял на себя руководство над процессом технического обслуживания. Деды немедленно развили бурную деятельность, и Майка бесцеремонно заставили работать вместе с рекрутами. Сначала вычищали помещения и оборудовали на полу лежанки для размещения спальных мешков. Экспедиция взяла с собой достаточно одеял, но на ночлег в кроватях рассчитывать всё равно не приходилось. Потом распаковывали инструментарий и собирали различные приборы и ремонтное оборудование, затем организовывали импровизированный шлюз в тамбуре перед выходом на лестницу. Логан заявил, что тамбур будет использоваться как холодильник для хранения продуктов, и отопление в нем включено не будет.

– У нас тут скоро будет тепло, так что холодильник необходим, – объяснил дед. – Где-то надо хранить медикаменты и боящиеся заморозки продукты. Но всё равно тамбур будет нагреваться из-за соседства с нами, так что без причины туда не ходить!

Потом температура в служебных помещениях стала положительной, Логан занялся диагностикой систем управления, остальные полярники принялись за мелкий ремонт. Майку велели присоединиться к команде рекрутов, погоняемых брюзжанием однорукого дедка, и никакой возможности увильнуть от работы не оказалось. Пришлось перетягивать поврежденную проводку, менять вышедшие из строя предохранительные вставки, чистить вентиляционную систему, устанавливать осветительные элементы взамен сгоревших… Полярные деды явно сговорились, поручая ему только неквалифицированную работу, и даже не пытались обучать его тонкостям обслуживания сложных узлов и агрегатов. Майк лишь ухмылялся про себя: его это очень даже устраивает. Становиться незаменимым специалистом по возне с грязными железяками он не собирается, Избранные не опускаются до грязной работы, для этого существует электорат. Как только на ХААРП будет подано питание в полном объеме, в Новой Америке начнется потепление, и Майк вернется в «Эдем», как и подобает герою. Пока же его задачей является бдительно следить за варваром и его подхалимами, и Майк с этим справится!

Его бдительность дала первые результаты уже спустя пару часов после запуска системы отопления. От внимания Майка не укрылось, как Дорн, оставив своих рекрутов на попечение Логану, окликнул косматого головореза и отвёл его к сложенным у тамбура походным сумкам. Они ковырялись там несколько минут, и Майк заподозрил предательство. Так и оказалось. Едва он бросил работу и неожиданно нагрянул к тамбуру, то первое, что открылось его глазам, был русский жлоб, сидящий на своём дикарском одеяле и начищающий куском варварской тряпки свой меч. Дорн обнаружился с другой стороны от тамбурных дверей, извлекающим из экспедиционной сумки второе одеяло русского, в которое было завернуто прочее дикарское барахло.

– Мистер Свитогоа! – Майк был сама доброжелательность. – Вы же забыли оружие в Бюро!

– Он забыл, а мы решили захватить с собой всё, – ответил за громилу Дорн, не скрывая иронии. – Подумали – а вдруг пригодится?! Мало ли что! Это Холод! Ты же полярник, Батлер, не хуже меня знаешь, что на Холоде бывает всякое! Вот и рассовали снаряжение мистера Свьятогора по своим сумкам. Полярник не надорвется, помогая своему товарищу. У нас тут один за всех и все за одного, иначе не выжить. Ну, ты в курсе, Батлер, чего я тебе объясняю прописные истины, словно новичку!

– Да, конечно! – заулыбался Майк. Так вот оно что, полярники не просто подконтрольны русскому, они переметнулись на его сторону полностью! Втайне от Майка и мистера Коэна перевозят для супермясного жлоба его дикарское оружие! Они не могли не понимать, что в «Эдеме» захотят изучить столь странные материалы, из которых оно изготовлено. Они специально сделали так, чтобы этого не произошло, и вертолёт, который госсекретарь отправит вскоре в Полярное Бюро за оружием дикаря, ничего не найдет. Дорн и его шайка предали Новую Америку! – Вы правы, мистер Дорн! – закивал Майк. – Взаимовыручка прежде всего! Правильное решение, сэр!

– Возвращайся к работе, Батлер, – отмахнулся Дорн, даже не пытаясь спрятать пренебрежение. – Дел полно! Ближайшие трое суток предстоит возиться с утра до ночи, нас мало, объём работ существенный, да ещё новичков приходится обучать прямо на ходу. Не трать время! Двигай!

Пришлось подчиниться. Нельзя вызывать у них подозрения сейчас, когда был вскрыт факт предательства. Пусть и дальше раскрывают свои истинные намерения. Майк изобразил полную готовность сотрудничать и направился обратно к разобранной вентиляционной системе, из агрегатов которой ему велели вычищать грязь.

– Свьятогор, что это за оружие? – донесся до него голос Дорна. – Специальный клинок?

– Се наконечник копейный, – ответил жлоб. – Скажи, человече, а не сыщется ли у вас лопата или другой какой инструмент с деревянной рукоятью, да подлиннее? Древко надобно сделать. Здешняя погода студёна больно, лук в такой мороз не помощник. Тут копьё доброе в самый раз будет.

Глава пятая

Наутро Майк проснулся от громкого шума, оказавшегося голосами полярников. В первую секунду он подумал, что мутанты прорвали баррикаду и набросились на спящих людей, и подскочил словно ужаленный. Сон мгновенно пропал, и в голове панически билась единственная мысль: где можно укрыться, пока кровожадное зверьё не разорвало его на куски. Но просыпающиеся вокруг него полярники никуда не бежали, и Майк, немного успокоившись, прислушался к взволнованной беседе. Оказалось, что однорукий полярный дед, проснувшись, не увидел среди спящих косматого жлоба. Поначалу он решил, что русский покинул подуровень управления и поднялся в третий отсек по естественным надобностям, и не обратил на это внимания. Но варвара не было слишком долго, дед забеспокоился и отправил в третий сектор двоих рекрутов. Те дошли до самой баррикады и заглянули во все помещения, но жлоба не обнаружили. Зато под ведущим на крышу люком прибавилось снега, из чего они сделали вывод, что головорез покинул Барбекю. Узнав об этом, полярные деды подняли шум и начали срочно готовить спасательную операцию.

– Заряжайте оружие! – Дорн доставал из ящика арктические винтовки и раздавал их новичкам. – Магазины в соседнем ящике, уже с патронами! Берём по десять штук и идём открывать люк!

Спасать косматого болвана выдвинулись все, включая однорукого дедка, толка от которого в этом явно не было никакого, но Майк не стал спорить. Госсекретарь Коэн велел ему присматривать за русским и не позволять ему рисковать до тех пор, пока тот интересен Избранным, и сейчас Майк испытывал определенное беспокойство. Конечно, супермясной жлоб умеет обращаться с дикими тварями, но как бы это не сыграло с ним злую шутку! Решит, что ему, как обычно, всё нипочем, и слезет с крыши. Там-то его мутанты и разорвут в две секунды. Если не в одну.

– Открывай, Дуэйн, не медли! – полярные деды подгоняли Дорна, возящегося с люковой крышкой. – Или люк не поддаётся? Крышку могло придавить телом, если у Свьятогора хватило сил доползти до неё! Кто ходил на его поиски, вы слышали какой-нибудь стук со стороны люка?

– Нет, всё было тихо! – испуганно оправдывался один из рекрутов. – Мы бы не пропустили такое!

– Открываю! – оборвал их Дорн. – Крышка поддается, она не блокирована, будьте готовы!

Люк распахнулся, с глухим хлопком опрокидывая стальную крышку на снежную толщу, и внутрь ворвался порыв ветра, несущий с собой облако снега. Дорн полез наверх, за ним немедленно устремились остальные, и Майк решил пропустить вперед всех желающих, благоразумно избегая рисковать собой в первых рядах. Героизм в Реакторе неразрывно связан с летальным исходом, это он усвоил очень хорошо! Однако оказаться на крыше последним нельзя, это может быть воспринято полярными дедами агрессивно, и Майк, властным жестом отодвинув пару рекрутов, принялся карабкаться по лестнице. Косматого жлоба наверху не оказалось, зато дул довольно свежий ветер, и Майк, выбравшись из люка, немедленно активировал обогрев арктического снаряжения. Поправив очки, он осмотрелся. Все полярники обнаружились у края крыши. Они стояли в паре шагов от обреза и всматривались в даль, прикрываясь ладонями от поземки, швыряющейся в очки снежной пылью.

– Что он делает?! – испуганно воскликнул кто-то из полярных дедов. – Надо позвать его! Пусть возвращается, пока не поздно! Дорн, сделай выстрел в воздух, отсюда он нас не услышит!

– Нельзя! – возразил другой. – Можем привлечь внимание мутантов! Следите за ним! Как только он развернется к нам лицом, начинаем размахивать руками! Ни в коем случае не кричите!

Этот диалог вызвал у Майка серьезное беспокойство. Неужели косматый болван свалился с крыши?! Раньше здесь по всему периметру шло страховочное ограждение, но теперь оно полностью засыпано снегом, без регулярного обслуживания оборудованная решетчатым заборчиком крыша превратилась в подобие пустого бассейна, наполнение которого не заставило себя ждать. Теперь ограждений даже видно не было, и свалиться с крыши можно запросто, если не заметить, что подошел слишком близко к краю. Майк вспомнил, как в Могильнике под весом сталкиваемых в пропасть прицепов ломалась кромка ледяного поля, и заторопился к остальным. Гибель русского головореза не входит в планы Избранных! Его необходимо срочно вытаскивать, чего эти болваны стоят столбами?! Майк подбежал к полярникам, проследил их взгляды и растерянно остановился.

Косматый человеко-мутант неспешно скользил на своих коротких толстых лыжах по территории сектора Эксмот, объезжая торчащую из-под снега разбитую военную технику. Он был одет в свою зимнюю одежду, однако капюшон не накинул, видимо решив, что косматость и так не даст ему замерзнуть. Майк скосил глаза на термометр. Минус девяносто четыре по Цельсию. В действительности сейчас теплее, просто ветер понижает температуру, но это неважно – у головореза уже должно было обморозиться лицо! Однако русский жлоб рассекал на лыжах абсолютно спокойно и с видимым удовольствием плавно крутил длинное копьё, то одной, то другой, то сразу обеими руками выписывая им замысловатые фигуры, будто разминаясь перед решительной битвой. Ледяной ветер, бьющий в лицо, его совершенно не беспокоил. Человеко-мутант прокатил мимо очередного распахнутого настежь строения, наполовину занесенного снегом, оглянулся и помахал рукой дедам.

– Он нас видит! – заявил Майк, размахивая руками над головой вместе со всеми. – Машите!

Но головорез явно не понял их сигналов. Он отвернулся и продолжил катание. Майку стало ясно, что дело принимает похоронный оборот, сейчас этот идиот докатается… И идиот докатался. Снег под его лыжами взорвался фонтаном брызг, выплевывая на поверхность сразу трех уродливых тварей, и усеянные желтыми клыками пасти рванулись к ногам варвара. Что произошло дальше, Майк не столько увидел, сколько заметил. В один и тот же миг головорез подпрыгнул прямо на лыжах, опережая зверьё на доли секунды, ушел от атаки, отбил древком одну зубастую тварь, пронзил копьём вторую и приземлился на хребет третьей, вбивая её глубоко в снег. Майк только осознавал, что ни один из монстров не достал варвара зубами, а косматый жлоб уже съехал с третьей твари, одновременно стряхивая с копья дергающуюся в агонии тушу второй, и мощным ударом загнал стальной копейный наконечник точно в открытую пасть первого монстра, бросившегося в следующую атаку. Варвар коротким движением провернул копье вокруг своей оси, добивая мутанта, и не стал выдергивать копье из трупа. Вместо этого он взмахнул копьём прямо вместе с нанизанной на него тушей, как молотом, и сшиб с ног третьего зверя, только что выбравшегося из снега. Третьего мутанта отшвырнуло на несколько метров, следом за ним с копья слетела туша первого, и варвар неожиданно устремился в разбег. Едва он сместился с места битвы, как снежная поверхность там лопнула, и на поверхность бросилась целая стая мутантов. Десятка два монстров ринулись следом за головорезом, и Майк затаил дыхание со смешанным чувством торжества и досады. Наконец-то этот уродливый, белый, длинный, светлоглазый супермясной недочеловек подохнет! Стать свидетелем этого зрелища Майк мечтал ежедневно в течение последних двух месяцев! Вот только что сказать государственному секретарю? Мистер Коэн будет недоволен. Но у Майка есть свидетели, тупой русский болван сам виновен в своей смерти, тут ничего нельзя было сделать.

Жлоб поравнялся с остовом торчащего из-под снега танка, заложил резкий вираж и молниеносным ударом пронзил вожака стаи, вырвавшегося вперёд соплеменников.

Тем временем косматый громила мчался на своих лыжах не хуже мутантов, стая даже не смогла сразу догнать его. Жлоб поравнялся с остовом торчащего из-под снега танка, заложил резкий вираж и молниеносным ударом пронзил вожака стаи, вырвавшегося вперед соплеменников. Головорез коротко разбежался и подпрыгнул, налегая руками на копьё, как на шест. Нанизанная на наконечник звериная туша послужила хорошим упором, варвар оторвался от поверхности на добрых полтора метра и приземлился на заснеженную танковую броню. Он выпустил копьё, мгновенно выхватил меч и засапожный кинжал и встретил подоспевшую стаю. Мутанты пытались с разбега взобраться на танк, но в момент приземления на броню попадали под удары меча, с одного замаха отсекающего тварям головы и перерубающего конечности. Двум или трем монстрам удалось избежать длинного клинка, но они тут же напарывались на короткий и сваливались с танка, отброшенные ударом. За две секунды стая потеряла пятерых охотников и прекратила лобовую атаку. Монстры отхлынули от танка и устремились окружать машину, но головорез не стал ждать. Он предпринял короткий разбег, скатился с танка и ринулся в погоню за ближайшими тварями. Мгновенно разрубив двоих монстров, он пригвоздил третьего к танку ударом кинжала, развернулся и бросился в атаку на мутантов, показавшихся с другой стороны мертвой боевой машины. Первый из них не успел оценить степень опасности и атаковал варвара в бедро. Клинок меча обрушился на его череп прямо в полете, рассекая надвое, и, не прекращая движения, оказался занесен для следующего удара. Поредевшая вдвое стая дрогнула. В ноздри отовсюду бил тяжелый запах свежей крови своих сородичей, вожак пал, а противник оказался слишком силен и неистово рвался в атаку. Зверьё бросилось врассыпную, но косматый головорез не остановился. Он мчался за убегающими монстрами, издавая разъяренный рёв и размахивая клинками, словно твердо решил перебить всех. Мутанты быстро поняли, что оторваться от бегущего на лыжах двухметрового великана можно и не суметь, и начали с ходу зарываться в снег, исчезая в белой толще.

Поверхность опустела, и человеко-мутант перестал орать. Он развернулся и покатил обратно к танку, деловито постукивая клинками друг о друга, сбивая таким способом с оружейной стали заледеневшую кровь. Доехав до торчащего из туши вожака копья, головорез убрал клинки в ножны, выдрал из туши копье и неспешно покатил дальше, продолжая поигрывать оружием.

– Если бы я видел это один, то решил бы, что Холод прибрал к себе мои мозги, и у меня начались галлюцинации, – хрипло заявил однорукий полярный дед. – Логан, Дуэйн, только я сейчас видел, как этот парень в одиночку расправился со стаей в дюжину голов за пятнадцать секунд?

– Не только ты, Норри, – хмыкнул старый Логан, опуская арктическую винтовку. – Я было испугался, что если начну стрелять, то могу попасть в него, а если не начну, то ему конец! Хотя ему и так и эдак был конец… Я ошибался.

– Что нам теперь делать? – неожиданно спросил кто-то из новичков. – Как мы можем ему помочь?

– Я не уверен, что он нуждается в нашей помощи, – глубокомысленно изрёк Логан. – Но подстраховать не помешает, мало ли что, это же Холод. Помочь подняться хотя бы, когда он решит вернуться на крышу. Думаю, мы должны оставить тут троих человек с винтовками. Остальные должны продолжать ремонт, сама по себе Барбекю не отремонтируется. Дуэйн, останься ты!

– Из меня с моим протезом стрелок невелик, – Дорн повертел рукавицей, скрывающей протезированную кисть. – С такого расстояния на этом ветру я не попаду даже в танк!

– Зато ты со своими парнями сможешь сбросить Свьятогору веревку, когда потребуется, – возразил Логан. – Заодно проведешь с ними практические занятия на Холоде, температура падает, элементы питания разряжаются быстро. Через два часа кто-нибудь вас сменит. И будьте осторожны!

– Смотрите! – всё тот же новичок, не сводивший глаз с косматого жлоба, вскинул руку.

Пока шел разговор, человеко-мутант удалился ещё на сотню ярдов, и на него вновь напало зверьё. На этот раз всё произошло ещё быстрее. Косматый головорез размахнулся копьём наотмашь, будто дубиной, и выполнил перед собой круговой удар. И сделал он это за миг до того, как мутанты выпрыгнули из-под снега. Майк сразу понял, что это результат имеющегося у человеко-мутанта звериного обоняния, он, словно монстр из Могильника, попросту унюхал своих четвероногих собратьев, пока они лезли под снегом. Когда Майк шёл с ним к «Эдему», варвар тоже отпрыгивал от опасности за мгновение до её появления. Вот и сейчас проносящееся параллельно земле копьё сшибло то ли троих, то ли четверых мутантов, выпрыгивающих из-под снега, пронзило самую крупную тварь и пригвоздило ещё одну. Потом человеко-мутант выхватил клинки и, исторгая звериный рёв, вырезал штук шесть зверо-мутантов. Остальные обратились в бегство, и косматый дикарь продолжил свою странную прогулку.

– Да он делает это постоянно! – догадался Дорн. – Катается тут кругами! Просто ветер заносит снегом следы! А зверьё утаскивает трупы! – Он указал на место предыдущего боя. Лежащие на снегу туши убитых мутантов одна за другой исчезали под снегом, словно белая поверхность всасывала их внутрь себя. – Если мистер Свьятогор вышел на улицу утром, то это у него уже десятый круг!

– И всё равно, останьтесь здесь, Дуэйн, – настоял Логан. – Не будем нарушать неписаных законов Холода. Смотрите, что будет дальше, потом расскажете. Такое чудо когда ещё увидишь! Я бы сам остался поглазеть, да фронт работ слишком большой.

На этом любование варваром наконец-то завершилось, и Майк смог вернуться в теплое помещение центральной пультовой. Вместо того чтобы восхищаться косматым головорезом, лучше бы спросили у него, какого дьявола русские дикари не прислали сюда тысячу таких жлобов! Человеко-мутанты сожрали бы всех зверо-мутантов – и вопрос закрыт! А так он в одиночку будет убивать всех местных тварей до второго пришествия. И в чем смысл?!

Дорн со своими рекрутами вернулся через полчаса. Выяснилось, что на поверхности вновь начался буран, температура упала за минус сто, видимость метров пять, не больше, и визуальный контакт со Святогором пропал. Последнее, что они смогли разглядеть, это как русский надел на голову капюшон и достал из карманов что-то вроде толстых рукавиц, надевающихся поверх перчаток. После этого он махнул им рукой, мол, ступайте в дом, и скрылся в сплошной пурге.

– Дежурить на крыше бесполезно, – хмуро подытожил Дорн. – Не видно ни черта. Предлагаю организовать сидячий пост возле люка. Три человека, обвяжемся страховочными канатами, от люкового комингса дальше двух метров не отходим. В случае чего двое смогут вынести третьего.

– Правильно! – поддержал его полярный дед с пластиковой ногой. – Дождемся Свьятогора! А пока будем ждать, пусть новички посмотрят, что такое минус сто во время бурана! И когда новая смена придет заменить старую, новичкам старой смены выключать обогрев! Пока будете спускаться вниз, почувствуете на собственной шкуре, что такое отказ шины системы обогрева! Обморозиться за минуту не успеете, зато приобретёте опыт. Отказ обогрева вдали от теплого убежища – это в лучшем случае ампутация, а в худшем – Холод заберет себе твою невезучую душу!

– К практическим занятиям с отключением обогрева при минус сто и ниже новички допускаются только на второй вахте, – произнес Дорн. – Но нам выбирать не приходится, поэтому так и поступим. За мной, парни! – он кивнул своим рекрутам. – Полярники держатся друг за друга до последнего, иначе на Холоде не выжить. Поэтому будем ждать Свьятогора столько, сколько потребуется!

Дорн увел своих людей обратно на крышу, и Майк мысленно поздравил себя с тем, что не относится к числу идиотов с напрочь отмороженными мозгами. Что бы там ему ни сказали, а он дежурить наверх, в буран под минус сто с лишним, точно не пойдет. Чтобы избежать конфликта с полярными дедами, Майк добровольно вызвался вычистить ещё две вытяжки вентиляционной системы и принялся за дело. Вычищать грязь и соскребать ржавчину в тепле, если разобраться, не самое жуткое занятие. К тому же проверять Майка никто не будет, так что можно особо не усердствовать. За пару месяцев никакая ржавчина полностью вентиляторы не разъест. А там придет время очередного ТО, и все эти потроха вылижут или заменят те, кто рожден ковыряться в грязи и масле в поте лица. Через час в центральную пультовую вбежали новички Дорна, трясясь от холода, и Майк лишь покачал головой. Они действительно отключили обогрев своего арктического снаряжения. Просто потому, что какой-то отмороженный полярный дед приказал им сделать это! Не умнее было бы сделать вид, что отключил обогрев, и не рисковать здоровьем? Болваны!

– Я ступни и кисти едва чувствую! – делился впечатлениями один из новичков совсем не юного возраста, вылезая из арктического снаряжения. – Всего минуты две прошло, а выморозило так, будто я полдня по развалинам супермаркета на тридцать второй улице лазал с разряженными элементами питания! Надо будет повторить ещё несколько раз, а то я даже не понял, в какой момент снаряжение перестало греть. Но то, что это не сразу произошло после отключения, это точно…

– Мистер Свьятогор! – перебил его чей-то взволнованный возглас: – Вы в порядке?

Косматый головорез вошел в пультовую в сопровождении смены часовых, стороживших люк, и мгновенно оказался окружен толпой подхалимов, на лицах которых сияли улыбки счастливых идиотов. Двухметровый жлоб стянул с рук здоровенные рукавицы, снял капюшон и улыбнулся:

– В порядке, с Пращуров помощью! – он принялся расстегивать зимнюю одежду. – Добро вы придумали у люка меня дожидаться. В лыжах и рукавицах шубных по веревке лезть неудобно, я пока на крышу взобрался, совсем буран разбушевался. Думаю, лопаты нет, нож снеговой тут, в мешке остался, если люк изнутри заперт, так на крыше ночевать придется, берлогу руками копать али кинжалом… Подхожу к люку, а тут вы сидите, меня дожидаетесь! Благодарствую, люди добрые, уважили! – Он чинно приложил руку к сердцу и отвесил полярникам земной поклон. – Благо дарю вам, от сердца чистого.

– Так у нас по-другому нельзя, – смутился старый Логан. – Полярник полярника бросить не может, сегодня ты бежишь с медицинскими носилками, тащишь кого-то, а завтра он тебя тащить будет… Скажи, Свьятогор, зачем ты ходил на лыжах среди мутантов?! Это огромный риск! Я до сих пор поражаюсь, как тебя не сожрали! Ты само воплощение смерти, когда дело касается мечей и копий!

– Сдается мне, старче, что воплощение смерти всё ж таки на меня не похоже, – улыбнулся варвар, – али я такой страшный? – Он вдруг стал серьёзным: – Есть у Расичей среди старших родичей великие вои доблестные, силы и яри необычайной. Одного из них ведьмы хотели упросить вместо меня сюда явиться. Худо бы вам тогда пришлось. Но Совет порешил, что надобно сперва поглядеть, не нужна ли каким добрым людям помощь взаправдашняя. И не ошибся, хоть и мало вас совсем. Так что я ходил по Реактору вашему не забавы ради. Зверушек окрестных понять надобно, коли мы в лес стальной идти собираемся. Тем я и занимался. Зверушки у вас тут хворые, а места – голодные. Негде им, бедолагам, пропитание себе добыть, вот и лютуют они, бросаются на всех, кого одолеть могут… – Он с грустью вздохнул: – Жаль убивать их – души-то невинные, не от сладкой жизни в горло друг другу вцепляются… Деток им кормить порой нечем…

Косматый головорез на мгновение замолчал, и Майк понял, что молчат и все остальные. Окружающие явно не ожидали таких слов от русского и несколько опешили. Восхитительно! Супермясному убийце, оказывается, жалко зверо-мутантов! Наверное, это потому, что они ближе ему по природе и умственному развитию. Людей, замерзающих заживо в руинах Новой Америки, он особо слезами не поливал, а некоторых и вовсе убивал с удовольствием!

– Обычно мутанты нападают на людей стаями по сто особей, – заявил Майк. – И разрывают на части в считаные секунды! Я был тут, когда всё рухнуло, видел и не такое! Вам сегодня повезло, мистер Свитогоа, стаи были невелики. Но я не рекомендую вам повторять эту авантюру! Всё может случиться совсем по-другому. Из моей смены в двести двадцать три человека выжил только я!

– Зверушек тут много, это верно, – неторопливо согласился косматый головорез. Похоже, заявление Майка его совершенно не смутило. – Но от постоянного голода они слабые. Посему при ветре могучем на охоту на поверхности выходят далеко не все. Опасаются стать добычей более сильных. И с опасным противником в битву вступать они тоже не любят. Всё ж за едой пошли, а не за смертью лютой. В общем, совладать с вашими зверушками можно, ежели умеючи! – Тут он виновато улыбнулся, словно признавая свою ошибку, и уточнил: – Хотя по первости утром они меня разок обратно на крышу загнали! Я как понял, что не отобьюсь, так пришлось знатного стрекача задать подобру-поздорову! Давненько я так быстро по веревке не лазал, да ещё в лыжи обутый!

Головорез неожиданно скорчил комичную рожицу испуганно-опешившего супермена, и дружный смех разрядил обстановку. Громила уселся в углу возиться со своим металлоломом, и ремонтные работы продолжились. Потом однорукий дед возвестил о том, что ужин готов, и все расселись вокруг походного примуса, с удовольствием поглощая смесь из разогретых полуфабрикатов. Сразу же началась болтовня на тему героических похождений русского, и Майк старательно поддерживал общую восторженность в полном соответствии с приказом госсекретаря быть для электората доверенным лицом. Он всячески выказывал свою полярную солидарность со всеми и задавал дикарю важные вопросы, тем самым посылая дедам сигнал, что находится на их стороне. Полярные пенсионеры всё ещё относились к Майку настороженно, зато сам косматый головорез отвечал на все вопросы, и на его в том числе.

– Мистер Свитогоа, – поинтересовался Майк, всем своим видом болея за общее дело. – Ваше сегодняшнее изучение мутантов не выявило зверья, больного бешенством? В Могильнике для нас это была большая проблема! Эпидемия быстро поразила местных мутантов, их агрессия зашкалила!

– Зверушки ваши наловчились хворь бешеную пережидать, – ответил тот. – Обычно хвороба эта зверя убивает, а ваши выздоравливают, ежели прежде от голода не погибнут. Хворь бешеная зверя быстро истощает, злобы в нем много, а силы уже не те. Кушать им тяжко, болезнь глотку судорогами сводит, порой зверь уже добытую пищу проглотить не может, и сердце слабеет быстро. Видел я тут следы пены желтой, и стаю хворую поутру встретил. Надобно завтра ещё поглядеть, потому как одна стая среди всех – это дюже мало.

– Вы планируете повторить завтра сегодняшний подвиг?! – восхитился Майк, внутренне округляя глаза. Неужели безмозглый дикарь действительно считает, что способен уничтожить всех здешних мутантов? – Вау! Я впечатлён! Скажите, сэр, вы рассчитываете таким образом перебить всех мутантов? В этом заключается ваш план? Вы очистите сектор от зверья, и мы сможем беспрепятственно использовать точку аварийного доступа?

– Тебе же известно, человече, что зверушек тут множество великое, – головорез был невозмутим. – Столько мне не перебить. Да и не стану я существ невинных зазря губить. Тут другой способ надобен. Как обмыслю его, так и поведаю.

– Батлер, отстань от него! – немедленно забрюзжали полярные деды. – Не лезь под руку специалисту, если не разбираешься в проблеме! Не мешай человеку работать! Свьятогор, чем мы можем тебе помочь? Может, лебедку приспособить у края крыши, чтобы на руках по веревке каждый раз взбираться не приходилось? Получится что-то вроде лифта, только страховочным тросом необходимо пользоваться, потому что подъемный канат на таком морозе может не выдержать трения. Его придется заводить издалека, так как сам механизм будет стоять внутри, в третьем отсеке, он не сможет работать при температурах ниже минус шестидесяти…

– Не надо, старче, – отмахнулся головорез. – Уж больно хлопотная затея. Я по веревке подниматься буду, мне не впервой, да и лишняя тренировка не помешает, опять же. Негоже витязю леностью и жиром обрастать, от этого вои слабеют. А что это за вой такой – телом мягок, пузом велик, да ручонками хил, который не в силах по канату на десяток саженей взобраться? Курам на смех! Кабы был я ранен или захворал, тогда дело другое. А так и верёвка добрая вполне сгодится. Вот от чего не откажусь – так это от дровишек каких! Мой-то запас совсем закончился, костерок развести нечем, коли стрясётся что.

– Дуэйн, надо выдать ему упаковку сухого горючего! – заявил однорукий дед. – Мы взяли его с избытком. Наверху, на складе третьего сектора, есть ещё угольные брикеты, я видел, и целая свалка поломанных деревянных лопат, но они все заледеневшие.

– С углем пока обождём, – улыбнулся варвар. – А из лопаты изломанной можно щепок нарезать для растопки и мелких дровишек наколоть. Для небольшого костерка в самый раз. А то, что заледенели они, то не беда. Подсушу я их при случае.

– Я сам их высушу, – продолжал выслуживаться перед русским однорукий пенсионер. – Вы только нарежьте их, как положено, и принесите мне. Я возле примуса всё высушу, это и с одной рукой несложно реализовать. А ты серьёзной работой занимайся, не отвлекайся на мелочи.

– Твоя правда, старче, – кивнул головорез. – Так и поступим. – Он поднялся на ноги: – Благодарствую за угощение, люди добрые! Пора мне ко сну, завтра встать спозаранку надобно, пока буран не утих. Чую я, к полудню непогода успокоится, только затишье то не к добру настанет.

Косматый жлоб улегся спать на своих одеялах, расстеленных у дверей в тамбур, и Майк собрался последовать его примеру. Но полярные деды немедленно заявили, что работы ещё полно, и ни о каком отдыхе речь даже не идет. Завтра в полдень замдиректора Коэн будет ждать в эфире списка необходимых запчастей, и потому пахать все будут хоть всю ночь, если потребуется. Связываться с агрессивными слабоадекватными пенсионерами, к тому же вооруженными, Майк не рискнул. Пришлось подчиниться и чистить вентиляцию во всех помещениях подуровня управления. При этом однорукий дед, явно бывший закоренелым шовинистом, потребовал от Майка показывать ему каждый обслуженный узел системы перед его установкой на место. Стало ясно, что однорукий невзлюбил Майка даже сильнее, чем старый Логан, и теперь искал любую причину для придирок, упреков и беспочвенных обвинений. В результате престарелый куклуксклановец дважды заставлял Майка переделывать работу и отстал от него далеко за полночь, когда Логан объявил рабочий день законченным. Пришлось в нарушение традиции показать средний палец спине однорукого, а не варвара, но получилось не менее приятно.

На следующий день Майк проснулся поздно и удивился, что никто не гонит его работать. Выяснилось, что старый Логан с утра гоняет электронику Барбекю по тестам, а однорукий Норри занимается радиостанцией. Часть новичков распределились между ними в качестве помощников, остальные вместе с Дорном отправились на крышу проверять внешнюю антенну. Увидев Майка, Логан недовольно скривился и ткнул рукой в сторону тамбура:

– Твой завтрак стоит на примусе, Батлер! Разогреешь сам, не маленький! Как поешь, не забудь присоединиться к рабочим группам, дел хватает.

Старик потерял к нему интерес, возвращаясь к бегущим по компьютерным дисплеям потокам тестовых данных, и Майк удалился завтракать. Снова попасть в оборот к пенсионерам-шовинистам он не хотел, поэтому решил выйти на крышу и заняться антенной. В арктическом снаряжении холодно не будет, энергоресурс потрачен едва на четверть, зато никто потом не скажет, что он отсиживался в тепле, пока другие вкалывали на жестоком морозе. Внешняя антенна Барбекю смонтирована у дальнего края крыши и представляет собой спутниковую тарелку, заключенную в стальной шарообразный кожух, чтобы ликвидировать парусность. После серии аварий и катастроф, там всё приварили друг к другу намертво, даже шинопровод подвели внутри стальной трубы. Чинить там можно только створы самого кожуха, распахивающиеся вручную перед каждым сеансом связи, но они примитивны донельзя: два куска стали, висящие на нескольких массивных петлях, и блокирующая их система запорных штырей, расходящихся на три стороны. Максимум, что там может произойти, это штыри изогнулись и не выходят из пазов. Ремонтируется ударами молотка, а это работа для одного-двух человек. Значит, особо пахать там Майку не придется.

Выбравшись наверх, он увидел странную картину. Буран стих, на улице стоял штиль, но хмурое небо обещало скорый снегопад. Кожух спутниковой антенны, находящийся в дальнем углу крыши, был распахнут и готов к сеансу связи, и дела до него никому не было. Все столпились в центре снежной поверхности, разглядывая возвышающееся на ней конусообразное строение, сложенное из больших снежных кирпичей, поставленных на ребро. Высотой три ярда и ярдов шесть в диаметре, оно имело с одной стороны нечто вроде небольшого портика, закрывающего находящуюся под ними дыру в снегу. И сейчас из этой дыры вылезал Дорн, светясь от восторга. Бросалось в глаза, что он был с поднятыми на лоб очками и стянутой на шею лицевой повязкой. При этом термометр на рукаве Майка показывал минус семьдесят семь по Цельсию.

– Это что, – Майк подошел к собравшимся, – ещё одна ледяная изба?

– Мистер Свьятогор сказал, что этот дом называется «иглу», – ответил кто-то из рекрутов. – Он выстроен не из ледяных, а из снежных плит. Свьятогор собрал его на наших глазах меньше чем за час! Вырезал плиты из снега прямо тут! И выстроил иглу! Теперь они с Дуэйном занимаются внутренней отделкой строения.