Самый главный приз Панов Вадим

Гостиную наполнил грохот выстрелов, все потонуло в дыму, пули вонзились в странную женщину – на такой дистанции боевики не промахивались даже по быстро движущейся мишени, но все оказалось напрасным: брюнетку не отбросило, брюнетка не свалилась, захлебываясь кровью, а оказалась рядом, и в ее руках появились ножи. Блестящие, слегка изогнутые клинки, которыми она работала с необычайным искусством и быстротой. Взмах – и падает Горо, сжимая рукой разрезанное горло; взмах – и хрипит, оседая, Иоши; взмах-взмах-взмах – и Мори изумленно смотрит на свой располосованный живот, начинает кричать, но захлебывается, потому что следующий взмах избавляет его от мучений.

И все – быстро, необычайно быстро. Две секунды, чтобы добраться до боевиков, и по секунде на каждого из них, но, несмотря на скорость, Ульрика едва увернулась от удара Утаморо. Пока брюнетка разбиралась с телохранителями, старик перехватил бамбуковую тросточку, так, словно она была мечом и… в момент нанесения удара тросточка и в самом деле оказалась мечом – сверкающей катаной, в которую неведомым образом превратилась бамбуковая палочка.

– Черт! – Ульрика отскочила в сторону.

Орангутан расхохотался.

– Скотина!

– Сюрприз!

Утаморо сделал следующий выпад, отогнав брюнетку в сторону, а оставшиеся в коридоре боевики открыли огонь по дверному замку.

– Займись ими! – распорядилась обезьяна, отбрасывая сигарету.

Ульрика послушно сделала шаг в сторону, заставив оябуна еще дальше пройти в глубь комнаты, затем прыгнула, мощным ударом вышибла дверь и вырвалась в коридор. А Схинки, в лапе которого тоже появился меч, отрезал старику путь к спасительной двери.

– Вот мы и встретились!

– Кто ты такой? – прохрипел оябун.

– Ты меня не знаешь. – Орангутан выдал веселую гримасу и тут же атаковал японца серией ударов, которую тот едва отбил.

– Ты из Тайного Города? – Утаморо не собирался отсиживаться в обороне и, выждав момент, немедленно контратаковал. Двигался старик, может, и не так быстро, как брюнетка, но споро, и Схинки пришлось отступить.

– Можно сказать и так.

– У нас перемирие.

– Плевать!

– Где мексиканцы?

– Прилетят завтра. Точнее, не прилетят.

– Как это получилось?

– Чел, который вел переговоры, называл тебе одну дату, а своим хозяевам – другую. Это легко устроить с помощью элементарного гипноза.

– Кто ты?

– Твоя смерть.

– Ты забегаешь далеко вперед.

– Увидим.

Но оябун прекрасно понимал, что рыжая обезьяна права: ему не уйти. Для него подготовили великолепную ловушку, и тот факт, что он до сих пор жив, говорит только об одном: орангутан и женщина, которая как раз вернулась в номер, настолько уверены в себе, что не прочь позабавиться.

– Сколько ты будешь возиться? – недовольно спросила Ульрика.

– Не хочешь закончить за меня? – поинтересовался в ответ Схинки. – Ты должна была показать, на что способна, ведь телохранители – это мелочь.

– С удовольствием.

И они поменялись ролями: обезьяна прыгнула назад, ловко укрывшись за креслами, а ее место в бою заняла брюнетка.

– Теперь я знаю, чего от тебя ждать.

– Еще нет!

Оябун понимал, что погибает, и мечтал об одном – умереть с честью. Он бросился в атаку, в последнюю в своей жизни атаку, сделал ловкий финт, заставив Ульрику попасться, взмахнул мечом в надежде отрубить ей голову, и лишь невероятная скорость позволила брюнетке уйти от удара. Она отшатнулась, подсечкой сбила старика с ног и резанула по горлу.

Утаморо замер.

– Превосходно! – одобрил Схинки, после чего подошел к упавшему ничком оябуну и деловито перевернул его на спину.

– Тридцать секунд, – негромко произнес Огава, и Саито поежился.

Он был детективом, любил распутывать головоломные загадки и вскрывать подпольные схемы якудзы, работа спецназа его нервировала, но инспектор понимал, что без нее не обойтись. И поэтому поежиться постарался так, чтобы движение приняли за легкую разминку перед вторжением.

– Пятнадцать секунд.

– Там слишком тихо, – неожиданно для себя произнес Саито.

– И что? – не понял Огава.

– Мне это не нравится.

– Мне тоже, но делать нечего. – Огава поднял руку. – Вперед!

Его ребята выскочили в коридор, быстро домчались до номера наркоторговцев и… И тут возникла заминка.

– Дверь сломана!

– Здесь трупы!

– Кто стрелял?! – рявкнул комиссар. – Огава, кто открыл огонь?!

– Мы не выпустили ни одной пули!

– Они все убиты!

– Проклятие! – Комиссар, который уже предвкушал удачное завершение охоты и награду из рук мэра, скрипнул зубами. – Саито, разберись!

– В номере чисто!

– Живых нет!

Инспектор растолкал спецназовцев, вошел в люкс и замер, изумленно разглядывая распластавшегося посреди гостиной оябуна. Грудная клетка старика Утаморо была вскрыта, а сердце – вырезано.

Южный Форт, штаб-квартира семьи

Красные Шапки

Москва, Бутово, 13 июля, среда, 16:55

Самая беспокойная и, по общему мнению, бесполезная семья Тайного Города некогда избрала местом своего обитания Бутово…

В действительности, конечно же, не избрала, а случайно оказалась, но семейные предания категорически настаивали на первой версии, пытаясь выставить напоказ то, чего нет и никогда не было: мудрость и предусмотрительность великих предков, которые чудесным образом перешли на их потомков. Устные легенды – поскольку письменность на Красных Шапок снизошла не так давно – гласили, что однажды воинственные кланы Западных Лесов были вызваны растерянными Великими Домами для защиты шатающегося под натиском Тайного Города. Причем, под чьим именно натиском Город шатался, устные легенды ни в коем случае не уточняли, особенно подчеркивая лишь растерянность и шатание, ну и страх, безусловно, куда же без него? Благородные кланы поспешили на помощь пропадающим Великим Домам – исключительно из благородства, разумеется, – и разбили военный лагерь на самом опасном направлении, закрыв собой путь супостату и агрессору. А после череды жестоких битв и славных побед – с кем именно велись битвы и кто был агрессором, предания умалчивали, – спасенные Великие Дома со слезами на глазах упросили героических Шапок навсегда остаться в Бутово, прикрывая временно переставший шататься Тайный Город от ползущих с юга врагов. И великие предки милостиво согласились.

Из благородства.

В действительности кочевавшие из Западных Лесов дикари учинили в этих местах один из своих праздников, который плавно перешел в поножовщину, причем такого масштаба, что двигаться дальше «благородные кланы» не могли из-за огромного количества раненых… которых они начали лечить дедовским способом, а поскольку способ они знали один-единственный – крепкий алкоголь в больших количествах, праздник повторился еще трижды, нанеся изрядный ущерб популяции «благородных кланов». Затем на бивуак выходцев из Западных Лесов наткнулся патруль зеленых, которым обрадованные дикари и поклялись в вечной вассальной преданности. Зеленые ретировались под громкий хохот темных и рыжих наблюдателей, сумевших замаскироваться так, что Шапки их не заметили.

По слухам, взбешенная королева распорядилась казнить командовавшего патрулем недотепу, но изменить что-либо была не в силах, и Красные Шапки официально вошли в реестр Тайного Города на правах подданных Зеленого Дома.

Что же касается логова дикарей, то оно называлось Южным Фортом и представляло собой громоздкое четырехугольное здание красного кирпича, стоящее в стороне от человских жилых домов – в целях безопасности, поскольку соседями Красные Шапки были так себе, отличаясь склонностью к бесконечным скандалам, поножовщине и воровству. Поэтому люды не только устроили так, чтобы человские дома не приближались к логову, но строго-настрого запретили дикарям буянить в районе проживания, пообещав вешать за малейшую провинность.

Предупреждению Красные Шапки вняли, поскольку за сотни лет накопили достаточную статистику и знали, что люд может забыть проверить домашнее задание у ребенка, потерять выигрышный билет Тотализатора или не явиться вовремя на свидание, но если он пообещал повесить Шапку – он это сделает. И не случайно одной из главных достопримечательностей Южного Форта считалась государственная виселица, может, не очень красивая внешне, зато исправно действующая. Виселица стояла чуть правее Фюрерской башни, с которой свешивался парадный, но давно не обновляемый портрет одноглазого Кувалды, и являла собой самую доходчивую и многообещающую скрепу государственного устройства семьи. Второй скрепой служил портрет великого фюрера, третьей – огромная мусорная куча, с незапамятных времен занимавшая весь центр внутреннего двора, а четвертую, самую любимую, символизировали двери в заведение «Средство от перхоти» – грязный кабак, исправно доставляющий дикарям необходимый для функционирования мозгов виски.

На пуленепробиваемой витрине «Средства» висела яркая рекламная афиша сегодняшней промоакции: «Каждая седьмая рюмка бесплатно!», изображавшая довольного дикаря с бутылкой, в котором каждый проходящий мимо боец мог узнать себя, однако афиша, как это ни странно, не привлекала внимания. Во всяком случае, сейчас.

Сейчас толпа сгрудилась не у кабака, а в стороне от него, у окон первого этажа казармы Шибзичей, у помещения, которое вернувшийся в Форт Копыто снял с неизвестными целями. А если называть вещи своими именами – с очень подозрительными целями.

Говоря откровенно, дикари давно привыкли к выходкам Копыто – уйбуя энергичного, активного, вечно сидящего без денег и вечно придумывающего, как их раздобыть. Этот уйбуй то резко поднимался по иерархической лестнице, становясь ближайшим помощником и главным вешателем великого фюрера Кувалды, то падал в небытие и опалу, обвиняемый то ли в растрате, то ли в чрезмерной глупости: он открывал в Форте вискикурню, объявлял себя премьер-министром и преемником, угонял грифонов… Проще сказать, чем Копыто не занимался, и потому его очередная авантюра естественно привлекла повышенное внимание.

– Что там происходит? – живо интересовались не успевшие прилипнуть к окнам неудачники из задних рядов. – Не молчите, суки, а то на ножи поставим!

– Занятием занимается, – отвечали те, кто совсем не понимал происходящего.

– Это как?

– Ходит вокруг и что-то в уши льет с умным видом.

– И все? – возмутились задние, чувствуя, что их обманывают. – Правду говорите, суки, пока мы не разозлились! Чем они там занимаются?

– Копыто их мотивирует, – вступили в разговор те, кто успел прочитать развешанные деловым уйбуем плакаты.

– Как мотивирует?

– За деньги.

– Они уже разделись?

– Дурак, что ли? Говорю: мотивирует. В хорошем смысле слова.

– А я думал…

– Неправильно думал.

– Дайте посмотреть! – заверещал кто-то из опоздавших, который услышал исключительно про раздевание и завелся.

– Стой, где стоишь, мы сами не насмотрелись!

– На видео снимите, гады! Вы тут не одни любопытствуете! О товарищах подумайте!

– Сам ты товарищ!

– А вы кто?

– Мы – господа!

– О других господах подумайте, суки! Снимите видосик!

– Там снимать нечего: он только говорит.

– А остальные что делают?

– Слушают.

– Пьют?

– Слушают.

Неожиданное поведение остальных повергло задних бойцов в ступор:

– Сдурели совсем?

– Может, он им денег дает, чтобы они слушали? – логично предположил кто-то из Дуричей.

– Тогда я тоже так хочу!

– И я хочу тоже так!

– Ты отвянь отсюда, ты тут не занимал.

– Мля, идиоты, вы ничего не втыкаете в современном коучинге! Это они Копыто денег дали.

– За что?

– Ты читать не умеешь?

– Умею. Только не вижу – где.

– Вот.

Умный боец отвел бестолкового собрата в сторону и ткнул носом в криво прилепленный к стене плакат:

«Только сегодня и каждый день потом! Реальные мотивационные курсы втридорога! Я был с Кувалдой, когда он шел к успеху, и в натуре расскажу вам как! Чем нужно быть, чтобы подняться и сесть за руль «Бентли»? Оставь подводные камни депрессии – и гладкая дорога к успеху станет твоей навсегда! Не заплатишь – не научишься. Мощный коучинг за почти бесплатно! Переводы в интернет-кошельки принимаются наличными!»

Любознательный боец несколько раз перечитал содержимое плаката, после чего растерянно посмотрел на окружающих:

– И что?

– Учит он их, – пояснил ближайший Гнилич.

– Чему?

– Как в натуре подняться в «Бентли».

– Видел я этот «Бентли», это тебе не «БелАЗ», в него не подниматься, а опускаться надо.

– «Бентли» так сделан, что когда ты в него опускаешься, то поднимаешься, – глубокомысленно заметил кто-то, и сообщение вызвало у окружающих изумление.

– Ты трезвый, что ли?

– Я разное в интернете читаю, а в интернете врать не станут.

– Так чему Копыто их учит?

– Как в «Бентли» опускаться.

– Не слышно ни хрена, втирает им что-то.

– Крем?

– Они уже разделись? – заверещал озабоченный.

– Через одежду втирает, в уши.

– Перестрелка уже была? – осведомился только приехавший в Форт боец.

– Нет пока.

– А приближается?

– Он велел оружие при входе сдать.

– Не дурак…

– Значит, бить будут, а не стрелять.

И бойцы со знанием дела закивали.

Вернувшись в Южный Форт, Копыто обнаружил – к безмерному своему удивлению, – что прятался зря, никто его не ищет и наказывать не собирается. На стенах отсутствовали плакаты с его физиономией и надписью «Разыскивается», а встречные соплеменники смотрели на него с привычным равнодушием. Некоторые просили денег, потому что, по общему мнению, они у уйбуя водились чаще, чем у сородичей, некоторые просто звали в «Средство», намекая, что нужно «проставиться за возвращение».

Стабильность Южного Форта не могли поколебать никакие политические цунами, и это обстоятельство взбодрило Копыто настолько, что он даже прослезился: