Убить Отца Дациери Сандроне
Данте прищурился. На секунду в его глазах появился безжалостный, хищный блеск.
– А может, вы хотите искупить грехи. Грехи, которые не дают вам спать и камнем давят на сердце.
На этот раз на лице Коломбы не дернулся ни один мускул.
– Я прекрасно сплю.
– Вы просите меня о сотрудничестве и продолжаете лгать о своем состоянии. Думаете, это правильно?
Коломба невольно отвела глаза, и Данте понял, что ей стыдно. Когда-то такое случалось и с ним.
– Если вы действительно хотите помочь, я должен вам доверять, – продолжал он. – Мне нужна правда. Ваша правда. Иначе я просто раскопал бы вашу подноготную в интернете.
Коломба резко встала, и Данте с сожалением подумал, что она сейчас уйдет и он уже никогда ее не увидит. Однако она лишь устраивалась поудобнее. Она стянула ботинки и принялась растирать ледяные ступни. Данте гадал, куда подевались ее носки, ведь она не переодевалась с полудня.
– В интернете вы не найдете интересующих вас сведений. Мое имя нигде не упоминается. Полицейская тайна. – Она снова взглянула на него. – Вот как мы поступим, господин Торре. Если однажды я почувствую себя особенно непринужденно в вашей компании, а я не утверждаю, будто это когда-нибудь случится, или в один прекрасный день буду в очень уж хорошем настроении или, наоборот, в плохом, то расскажу вам всю историю. Ну а пока довольствуйтесь тем, что я умею справляться со своими приступами.
– Без помощи психотропных препаратов.
– Не люблю накачиваться всяким дерьмом. Но в каком бы состоянии я ни находилась, я никогда не применю оружие без реальной необходимости и никогда не подвергну вас опасности.
– Сколько раз вам приходилось стрелять в людей, КоКа?
– КоКа – идиотское прозвище. И я даже об этом не собираюсь вам рассказывать. Придется вам принять меня такой, как есть.
Данте посмотрел ей в глаза, которые теперь приобрели ореховый оттенок. Эти глаза заставили его сказать «да». Самый рациональный из людей – таким, по крайней мере, он привык себя считать – растаял от одного женского взгляда. Он поднялся:
– Сделаю вам кофе, перед тем как вы снова выйдете на холод.
Коломба встала:
– Я не намерена никуда уходить. Но кофе мне не помешает, потому что мне предстоит кое-какая работка. Собираюсь обыскать вашу квартиру.
Данте недоуменно моргнул:
– Похоже, я еще не пришел в себя. Мне послышалось, вы сказали «обыскать».
Коломба уже осматривалась по сторонам:
– Если за вами действительно следят, то не в бинокль. Или не только в бинокль. Поищу у вас микрофоны и скрытые камеры.
Данте нервно посмотрел на дом напротив, в окнах которого горел свет.
– Вы правда собираетесь рыться в моих вещах?
Коломба приподняла бровь:
– Если не хотите, чтобы я что-то видела, можете это спрятать.
– А-а? Нет… Вы меня не так поняли. Я не храню дома ничего незаконного, разве что кое-какие купленные через интернет лекарства. Я просто не хочу, чтобы вы перевернули вверх дном мой архив. – Данте запахнул халат, подошел к гостевой комнате и открыл дверь. – Вот, взгляните.
Коломба остановилась на пороге.
Комната периметром три на четыре метра была доверху забита коробками. К выходящему во внутренний двор окну вел узкий проход, над которым голо болталась на шнуре тусклая лампочка.
– Архив утраченного времени, – произнес Данте.
– Простите?
– Что вы помните о событиях, произошедших в восемьдесят четвертом году?
– Вот так с ходу? Ничего.
– Группа «Альфавиль» возглавила хит-парады с синглом «Forever Young». – Он, почти не сфальшивив, напел ей припев.
– О да.
– Вышел «Красный рассвет» Джона Милиуса. Отличная картина. А ремейк отвратительный.
Коломба смутно припоминала этот фильм:
– И?
– КоКа, я не знаю, что именно делает нас теми, кем мы являемся.
– Перестаньте звать меня КоКой.
– …Но отчасти это воспоминания. Даже те, что кажутся незначительными. – Данте открыл коробку возле входа и достал синюю игрушку. – Как, например, вот это.
Коломба мгновенно ее узнала:
– Это же Благоразумник из «Смурфов»!
– В киндер-сюрпризах была коллекция смурфиков. Если быть точным, в восемьдесят девятом. Вам родители их покупали?
– Да. Мы еще менялись повторками с одноклассниками.
– С тех пор как Отец меня похитил, он никогда не давал мне сладости. Только то, что считал здоровой пищей. Он никогда не разрешал мне слушать музыку, не показывал фильмы. Я узнал о существовании Благоразумника на «eBay», где заплатил за него сорок евро. – Он улыбнулся. – По мнению коллекционеров, я провернул выгодную сделку.
– Вы пытались наверстать все, что потеряли за годы в башне, – потрясенно сказала Коломба.
«Бедняга, – подумала она. – Даже стены тюрьмы строгого режима не могли бы настолько отрезать его от мира. То, что он оправился, пусть и не полностью, – настоящее чудо».
Данте кивнул:
– Началось с того, что я не понимал некоторых отсылок, которые делали мои ровесники. Они заговаривали о каком-нибудь фильме или начинали сходить с ума по какой-нибудь всем известной песенке, которую я впервые слышал.
– Вы собираете все?
– Нет. Только то, что связано с западной поп-культурой. Официальную историю можно изучить по книгам, но вам придется посмотреть телешоу и поиграть в игрушки, если вы хотите хоть немного в них разобраться. Если хотите что-то понимать в музыке, необходимо ее послушать. Хотя диски я не покупаю с тех пор, как появился «Spotify»[4].
– Половину из того, что вы находите, все давно позабыли.
– То есть думают, что позабыли. Сколько лет вы не вспоминали, как обменивались смурфиками в школе?
– Давненько.
– Но вы моментально их вспомнили. Ваше поведение, манера говорить, чувство юмора, механизм принятия решений – все это формируется под воздействием опыта. Без коробок утраченного времени я не смог бы выполнять свою работу. В прошлом году я нашел сбежавшую из дома девочку с биполярным расстройством, потому что понял, что подразумевала ее сестренка, когда сказала, что та «уехала со Скуби-Ду»[5].
– И что же?
– «Фольксваген-транспортер Т2». Ребята из корпорации «Тайна» разрисовали свой «фургончик тайн» цветами, потому что были хиппи. Вы знаете, что существует теория, согласно которой этот самый Скуби – всего лишь галлюцинация его закинувшихся ЛСД приятелей?
– Теории существуют обо всем на свете, – без всякого интереса сказала Коломба и показала на комнату. – Можно?
– Пожалуйста.
Пока Данте опасливо маячил на пороге, Коломба вошла и наугад открыла одну из коробок. Та была полна видеокассет. На первой из них была запись телепередачи.
– «Нон-стоп», – прочитала она.
– Это эстрадное шоу, которое шло с семьдесят седьмого по семьдесят девятый год. Старые фильмы время от времени крутят по телевизору, но передачи приходится доставать через телекомпании или коллекционеров.
– Груда барахла.
– В этом выпуске какой-то тип, одетый под моряка, запихивает в рот целые чашки.
Что-то полузабытое всплыло в памяти Коломбы.
– Джек Ла Кайен![6] Меня еще и в проекте не было, откуда я могу его помнить?
– Он стал частью коллективного сознания. Или, что более вероятно, вы видели отрывки из его номеров во время повторов передачи. Теперь видите, что я прав?
Коломба, скептически хмыкнув, закрыла коробку:
– Здесь вся ваша коллекция?
– Нет, здесь только то, что я еще не посмотрел. Полная коллекция в хранилище, которое я арендую на складе. Я плачу одному парню, чтоб раз в месяц стирал с нее пыль. Я завещаю ее созданному мною фонду.
«Они ее сожгут», – подумала Коломба.
– Тогда отсюда и начну, если вы не против, – сказала она. – Похоже, здесь придется попотеть. Обещаю, что поставлю все на место.
Данте кивнул:
– Но раз уж ты собралась копаться в моих вещах, давай, если не возражаешь, перейдем на «ты». Мне будет не столь неловко.
Она кивнула:
– Конечно не возражаю.
Данте протянул ей здоровую руку:
– Зови меня Данте.
– Коломба. – Она ее пожала.
– КоКа.
– Иди на хрен.
Он рассмеялся.
– Я заварю тебе хороший кофе.
Остаток ночи Коломба открывала всевозможные ящики и коробки, переставляла мебель, простукивала плитку и разбирала розетки и светильники. Хотя Данте звукоизолировал пол и стены, она старалась не шуметь, чтобы не разбудить соседей. Пару раз она пошатнулась от усталости, но это была далеко не первая ее бессонная ночь, а рыться в вещах Данте было куда интереснее, чем просиживать штаны в полицейском фургоне прослушки с наушниками на голове.
В архиве Данте оказалось множество сувениров из старых добрых времен. Она даже нашла флакон духов с ароматом пачули, какими пользовалась еще в старшей школе. Вдохнув запах, она изумилась, насколько изменились ее вкусы.
Первые пару часов Данте хвостом ходил за ней, превознося ту или иную вещицу или привлекая к ней внимание Коломбы. Казалось, для каждой безделушки у него наготове бездонный запас историй. Затем язык у него начал заплетаться, и вскоре Коломба нашла его спящим без задних ног в кровати на балконе. Она вздохнула с облегчением. За последние пару дней Данте успел пообщаться со столькими людьми, сколько не видел в предыдущие полгода. Немного покоя ему не помешает.
В семь утра Данте открыл глаза и увидел, как Коломба выходит из ванной с собранными на затылке мокрыми волосами и зажатой в ладонях бульонной чашкой. Футболка липла к ее влажной коже. Она закончила с обыском и приняла душ.
– Не хотела тебя будить, – сказала она.
Данте перекатился на край кровати, закутав обнаженное тело в одеяло. Он забыл, кто она такая, и на миг принял ее за свою бывшую.
– Что у тебя в чашке?
– Латте.
Данте содрогнулся:
– Какой сорт кофе ты использовала?
– Не знаю, взяла первый попавшийся.
– Какой попало кофе я в доме не держу, – пробормотал Данте.
– Прими душ, потом поговорим, – проворчала она.
– Да, госпожа. – Данте проскользнул в ванную и спустя полчаса вышел в черном костюме, рубашке и галстуке того же цвета. На его коже еще поблескивали капли воды.
Коломба дожидалась за кухонным столом, жуя ломоть черствого хлеба.
– Ты всегда одеваешься как могильщик? – мрачно спросила она.
– Скорее как Джонни Кэш[7].
– Кто-кто?
– Проехали. Ну так что?
– Пусто. Я даже телик разобрала. Возможно, твоя паранойя – всего лишь паранойя.
– Или он прослушивает меня с помощью лазера, который считывает вибрацию оконных стекол, – сказал Данте.
– Ты начитался всякой брехни. Как бы там ни было, здесь тебе оставаться нельзя.
Данте замер, не успев поднести чашку к губам:
– Ты шутишь?
– Скорее всего, никакие разгуливающие на свободе психопаты за тобой не следят и зла тебе не желают, но, если свисток действительно повесил похититель, ты для него – идеальная мишень. Консьержа у тебя в доме нет, спишь ты чуть ли не на улице, кто угодно может видеть тебя в окно…
– А может, просто вызовешь патрульную машину, пусть подежурит внизу? – предложил Данте, чувствуя, как поднимается столбик его термометра.
– У меня нет подобных полномочий.
– Разве я не свидетель?
– Данте, все, кто работает над этим делом, считают убийцей неуравновешенного мужа. И честно говоря, я и сама полагаю, что это самая правдоподобная версия.
– Но не самая предпочтительная.
– Ты правда предпочел бы, чтобы за убийством стоял серийный похититель?
– Если это Мауджери, то сына он уже убил. Но Отец оставит мальчика в живых, пока может скрывать его в надежном месте.
Оба варианта казались Коломбе одинаково безнадежными.
– Утром я позвонила Ровере. Он обеспечит нам все, о чем мы попросим, включая информацию о ходе расследования.
– Какой ему смысл рисковать карьерой? Помимо того, чтобы подпортить репутацию магистрату?
Коломба задумалась, потом покачала головой:
– Может, ему этого достаточно. Итак, куда переезжаем?
– Мы с тобой что, съезжаемся?
– У тебя нет ствола. У меня есть. Пока я не буду уверена, что все твои страхи – просто паранойя, я от тебя не отлипну. Поверь, меня это радует не больше, чем тебя.
– Пожалуй, есть одно местечко, где мы можем пожить, – с улыбкой сказал он. – Мне нужно сделать пару звонков.
– Кому это?
– Сюрприз.
– Всегда ненавидела сюрпризы.
– Я почему-то так и думал.
Данте отошел позвонить, а Коломба растянулась на кровати, чтобы немного вздремнуть. Тем временем на тротуаре под балконом остановился никем не замеченный мужчина в застегнутом до горла дождевике. В руке он держал пластиковый пакет с продуктами, необходимыми, чтобы обеспечить недельное сбалансированное питание шестилетнему ребенку. Ребенку, который отказывается от еды и во весь голос зовет родителей. Мужчина в дождевике знал, что скоро мальчик станет более сговорчивым. Так уж все устроено. Если только кое-кто не сунет нос в чужие дела и все не разрушит. Мужчина в дождевике поднял глаза на окна седьмого этажа. Происходящее сейчас в квартире Данте ему совсем не нравилось.
Придется принять меры.
V. Ранее
В глубине отделанной тисом и рисовой бумагой гардеробной лежит поддельный рюкзачок «Инвикта», в котором спрятана скороварка, содержащая около двух килограммов смеси гексагена, также называемого RDX, и полиизобутилена. Из этого чрезвычайно стабильного матово-белого состава, известного под аббревиатурой «С-4» и напоминающего консистенцией пластилин, можно лепить; его можно раздавить, намочить и даже поджечь, будучи относительно спокойным за собственную безопасность. Чего не следует делать, так это поджигать и сжимать его одновременно или нагревать до температуры двести пятьдесят градусов Цельсия. Это приведет к взрыву огромной силы. «С-4» – мощная взрывчатка, часто используемая военными. Во время войны во Вьетнаме солдаты поджигали ее, чтобы согреться. Или глотали, чтобы попасть в лазарет. Изготовить ее относительно просто даже в кустарной лаборатории, хотя сам процесс представляет некоторый риск. Поэтому пластид часто используется и террористами.
В 21:30 цифровой таймер, изначально являвшийся частью водонагревателя шведского производства, посылает электрический импульс от четырех пальчиковых батареек к маленькой стальной капсуле. Это детонатор, содержащий двадцать граммов черного пороха. Детонатор срабатывает, вызывая повышение температуры, необходимое, чтобы привести в действие бомбу. «С-4» взрывается и мгновенно распадается, выделяя газы, расширяющиеся со сверхзвуковой скоростью, а именно восемь тысяч пятьсот пятьдесят метров в секунду. Скороварка разлетается на куски, высвобождая раскаленную от скорости воздушную массу.
Куски скороварки, щепки гардеробной, цементная пыль и раскаленный воздух накрывают сидящую возле входа пожилую пару. Мужчину буквально подбрасывает в воздух. На миг он, коснувшись бедром стола, замирает в позе распятого, затем его конечности вырывает из суставов, а щепки, осколки и пыль пронзают его насквозь.
Ударная волна катится дальше и настигает его сидящую жену. Все еще погруженную в мрачные мысли женщину с поникшей головой скручивает в позу эмбриона. Ее как бы отбрасывает назад, но с каждым мигом ее тело теряет плотность. Оно, так сказать, превращается в крошево. Фрагменты ее тела, тела ее мужа, их столика, бокалов и бутылки шардоне, содержимое которой испаряется, приумножают облако осколков. Облако накрывает парочку, справляющую годовщину за столиком позади пожилых супругов.
Сперва волна ударяет жену. В ее левую глазницу вонзается десертная ложечка, а тело перелетает через стол и сшибает ее мужа, который начинает вместе со стулом соскальзывать назад с загорающимся меню в руке. Но пламя еще не успевает вспыхнуть, когда ударная волна и салат из осколков обрушиваются на директора фирмы по производству микрокомпонентов и на детективный роман, который он читал. Лучевая и плечевая кости пожилой женщины, подобно копью, протыкают ему череп и грудь. Он падает назад, задевая развороченным затылком ноги молодого мужа, чье тело продолжает лететь через зал.
Волна поглощает компанию японских бизнесменов и метрдотеля. Из-за встреченных на пути препятствий и сопротивления воздуха кинетическая энергия распределяется неровно, в связи с чем сила и направление удара оказываются неравномерными. Поэтому пятерых мужчин не просто подкидывает над землей, а разрывает одновременно в разные стороны, словно приговоренных к четвертованию с помощью лошадей. Трое японцев лишаются верхних конечностей. Плоть на спине четвертого расходится от лопаток до копчика, обнажая позвоночник. Частично защищенного телами четырех японцев, но более высокого, чем они, метрдотеля ударяет в затылок крупный, как кусок мыла, обломок бетона. Обломок проходит сквозь кости и мягкие ткани и вылетает изо рта. Метрдотель валится вперед, в то время как ударная волна, осколки и обломки достигают окон. Стекла разлетаются вдребезги. Часть взрывной энергии рассеивается наружу, но этого недостаточно. Осколки, обломки и раскаленная пыль продолжают нестись по залу.
Они превращают в решето официанта, дожидающегося, пока диджей отпустит очередную остроту. Они продырявливают ему спину, превращая в пюре сердце, легкие, печень и кишки, выходят насквозь, прошивают лицо агента, который до сих пор мучительно пытается вспомнить название фильма, и швыряют диджея и его влюбленную подружку о несущую колонну. Их все еще переплетенные руки отрывает от тел и отбрасывает в сторону четырех албанских моделей и их спутника. Вслед за тем моделей накрывает град бетонных глыб. Пылающий обломок гардероба около пятидесяти сантиметров длиной впивается в позвоночник одной из девушек чуть повыше тату с парой целующихся бабочек и выходит через пупок. Ударная волна сшибает группу, как кегли, и все пятеро, воспламенившись от трения, скользят по полу зала. Грудина парня ломается, прогибаясь внутрь, и расплющивает сердечную мышцу.
Пока голова диджея все больше запрокидывается назад, ломая шейные позвонки, тело молодого мужа вылетает из разбитого окна. Он начинает падать на дорогу в то же мгновение, когда одна из моделей – та, что собиралась отойти, чтобы снюхать очередную дорожку, – врезается в другую несущую колонну, размозжив кости таза. Тем временем столешницу стола, за которым сидели модели, подкидывает вверх. Она летит, как тридцатикилограммовая тарелка фрисби.
Ударные волны продолжают распространяться. Некоторые из них поражают зал ресторана, в то время как другие устремляются вниз по лестнице. Сжатый, свистящий, как поезд в тоннеле, воздух все больше накаляется. Он выдирает часть поручня перил, срывает со стен штукатурку и с грохотом врывается на нижний этаж. Барменшу сшибает на пол, с дрожащих, словно от землетрясения четвертой степени, стен валятся полки и бутылки, витрины со сладостями разбиваются, и на женщину опрокидывается кофемашина, ломая ей шесть ребер и позвонок. Взрывная волна достигает бутика. Потолочные перекрытия одного из туалетов обрушиваются, таща за собой электропроводку и вырубая электроэнергию на нижнем этаже. Падают манекены и комод. Витрины бара и бутика лопаются, осыпая стеклом припаркованные поблизости автомобили. На один из них – нелегально припаркованный «смарт» с включенной аварийкой, владелец которого пьет аперитив в двух шагах от машины, – приземляется молодой муж. Он врезается в крышу машины всей верхней частью тела. К моменту столкновения на его лице не остается почти ни следа от носа, губ и век.
Падает и превратившийся во фрисби стол. Описав дугу, тяжелая столешница уже через несколько метров теряет едва ли не весь первоначальный динамический импульс. Стоило ей слегка задеть одну из колонн или столкнуться с очередным вихрем горячего воздуха – и она отлетела бы в сторону, не принеся никакого вреда. Но сегодня не день чудес, и фрисби беспрепятственно описывает полную траекторию. Женщина с проницательным взглядом не успевает ее по-настоящему увидеть, но позже будет убеждена, что как минимум ощутила краем глаза тень несущегося на нее болида. Столешница приземляется прямо на женщину, опрокидывает ее на пол и вышибает из нее воздух и сознание.
Прошло три секунды с момента взрыва. Рев эхом отскакивает от фасадов домов и достигает площади. Голуби взмывают в воздух.
Потом раздаются крики.
VI. Домашние визиты
Отель «Имперо» представлял собой сочетание современного псевдояпонского дизайна и экоархитектуры. В коридорах звенели декоративные водопады, а на крыше пятнадцатиэтажного дома росла трава. Под отель было перестроено конторское здание начала девятнадцатого века, расположенное в переулке поблизости от Корсо – главной торговой улицы Рима – и в двух шагах от Алтаря Мира. На краю внутреннего сада с претензией на японский стиль и дзен-буддистской тропинкой из белых камней была размещена застекленная веранда, где находился бар.
Коломба пересекла мраморный холл. В джинсах и с рюкзаком за плечами она чувствовала себя не в своей тарелке. Будучи при исполнении, она привыкла размахивать удостоверением, которое, как по волшебству, открывало перед ней все двери, но в качестве гражданского лица ощущала в обществе определенную неловкость. Нужно было слушать внимательнее, когда мать объясняла ей, как ведут себя воспитанные девушки.
– У вас должна быть забронирована комната на имя господина Торре, – сказала она портье за стойкой, в то время как мимо проплывал целый гарем девушек в чадре в сопровождении двух бородатых телохранителей.
Портье сверился с компьютером и расплылся в улыбке:
– Конечно, синьора. Управляющий сейчас же проводит вас в номер люкс.
Состроив невозмутимое лицо, Коломба подумала: «Люкс?!» Она начала было доставать документы, но портье только всплеснул руками:
– Что вы, ничего не нужно. Если вам угодно пока присесть…
– Я буду в саду.
– Прекрасно, синьора. Не желаете ли выпить?
– Нет, спасибо. Мне и так неплохо.
Слегка ошарашенная, она вышла в сад, где среди карликовых пальм и олеандров ее дожидался Данте. Он покуривал сигарету и изучающе разглядывал тюнингованную блондинку за соседним столиком. Чтобы справиться со стрессом от переезда, Данте под завязку накачался ксанаксом. Взгляд у него был довольно осовелый.
– Скажи-ка, сколько у тебя бабла? – спросила Коломба.
– Если ты возьмешь меня за лодыжки и перевернешь вверх тормашками, из моих карманов не вывалится ни гроша.
– Брехня. Без платиновой карты тебя здесь даже в мусорке порыться не пустили бы.
– Помнишь, я рассказывал про девушку, уехавшую на фургончике Скуби-Ду?
– От маразма не страдаю.
– Это дочь владельца отеля. Я согласился принять оплату бартером. Теперь стоит мне снять трубку – и меня ждет номер люкс, даже если отель переполнен. Бесплатно.
– На черта тебе это надо, если ты из дому не выходишь?
– Это производит впечатление на девушек.
– Типа блондинки, что сидит позади меня? Тут, кроме платиновой карты, тебе ничего не поможет.
– Дай помечтать.
Появился управляющий и едва не отвесил им земной поклон, двое носильщиков загрузили чемоданы Данте и рюкзак Коломбы на тележку для багажа и исчезли в направлении грузового лифта, а их самих проводили к красовавшейся посреди холла стеклянной кабине лифта, который должен был отвезти их на верхний этаж. Кабина была совершенно прозрачной и двигалась так плавно, что Данте, хоть и не скрывая некоторого беспокойства, решился в нее войти.
– Это мой первый лифт за десять лет, – радостно объявил он.
Воспользовавшись медленным подъемом, Коломба сверху оглядела охрану отеля. Она заметила в холле по меньшей мере четырех охранников в темных костюмах и с гарнитурой в ушах, широкоплечих, как бывшие военные. Учитывая ранг клиентуры, они должны действовать эффективно и замечать малейшие отклонения от нормы. Неспроста все они уставились на нее, как только она вошла. Не спрячь она пистолет в косметичку – для пиджака день был жарковат, – они бы точно его заметили.
Лифт остановился напротив двери в люкс, которую распахнул перед ними остановившийся на пороге управляющий.
– Господин Торре отлично знает нашу гостиницу, поэтому я избавлю вас от экскурсии. Если вам что-то понадобится, прошу вас, обращайтесь ко мне, – сказал он.
Коломба протянула было ему документы, но управляющий притворился, будто их не заметил, и с улыбкой вошел в лифт. Снова почувствовав себя не в своей тарелке, Коломба спрятала их в карман.
– Почему они не спрашивают у меня удостоверение личности? – спросила она Данте.
– Я уже зарегистрирован, а мои гости вправе рассчитывать на конфиденциальность. Это дополнительное преимущество.
– Это незаконно.
– Господи, какая же ты зануда!
– Когда в следующий раз его увидишь, объясни ему, что я не одна из твоих любовниц.
Номер состоял из двух спален, к каждой из которых примыкала сибаритская ванная комната, и просторной гостиной с камином, возле которого прибывшие через пять минут рабочие установили профессиональную кофемашину и электрическую кофемолку.
– Дай угадаю, – сказала Коломба. – Еще одно дополнительное преимущество.
– Точно.
– Может, тебе еще и спинку трут в душе?
– Только по особому запросу, – ухмыльнулся Данте.
Он выделил Коломбе спальню поменьше, которая была размером с половину ее квартиры, а сам обосновался в большой, объяснив, что в ней гораздо больше окон и есть терраса, джакузи и сауна.
– Там я и буду спать.
– А как же круглая кровать? – спросила Коломба, которая видела такие кровати только в кино.
– Она не для сна, – подмигнул он. – Если ты понимаешь, о чем я.
– Нет, не понимаю, – фыркнула Коломба и выглянула на террасу: та выходила во внутренний сад.
Других зданий поблизости не было. Конечно, на сто процентов она уверена не была, но, учитывая потребности Данте, выбор стоял между этим отелем и сном под открытым небом где-нибудь в полях.
– Задергивай шторы, когда ложишься спать, о’кей? – сказала она. – И не включай свет в спальне, иначе снаружи будет видно твою тень.
– Боишься, что меня пристрелит снайпер? – спросил он, неуверенный, будет ли уместно пошутить.
– Ничего я не боюсь, просто делай, как я сказала.
– Да, мама.
Коломба пошла к себе, чтобы распаковать вещи. Кровать в ее спальне была обычной прямоугольной формы, зато размера «кинг-сайз» и с пышным стеганым покрывалом. На одной стене висел плазменный телевизор, вдоль другой стояли сейф и книжные полки. Вот уже в сотый раз за день она спросила себя, был ли смысл перевозить неуравновешенного затворника из-за какой-то невнятной опасности, или ей просто передалась его паранойя. Она надеялась, что это выяснится до того, как она вляпается в еще большие неприятности. Положив в ящики гардероба смену одежды и оставив туфли в ванной, она вернулась в гостиную.
Данте заметил, что она снова повесила на пояс кобуру, но предпочел промолчать. Он вытаскивал из чемоданов пакетики с зерновым кофе, расставляя их в алфавитном порядке в барном шкафу за эспрессо-машиной. «Блю маунтин», выдержанный колумбийский, «мерида»… По комнате распространился аромат жареного кофе.
– Над нами прекрасный бассейн с подогревом и, представь себе, со стеклянной крышей. Можем поплавать там и выпить по аперитиву, – сказал он.
– У меня предложение получше. Возьмемся за работу.
Данте вздохнул:
– А ты не слишком-то любишь радости жизни.
Меньше чем через полчаса предупрежденный об их переезде Альберти уже выгружал в лобби две коробки документов. Коломба спустилась, чтобы их принять. Альберти был одет в штатское.
– Ты же на личной машине приехал?
– По правде сказать, у меня нет машины. Но я одолжил машину у друга.
– Молодец.
Читать бесплатно другие книги:
