Истребитель «Родина» Прошкин Евгений

– Ну а сам Волков? Он что, по культурному обмену к нам прибыл?

– Учитывая ситуацию, я бы назвал действия резидента корректными.

– Ты бы назвал?! – Смертин удивленно воззрился на Канунникова. – Сегодня у нас прибавилось тридцать две вдовы и двадцать сирот!

– Учитывая ситуацию, – мрачно повторил майор, – перестрелка с доберманами была неизбежной, и она произошла не по инициативе Волкова. Это тоже исходило от Миссии.

– И «Данциг»?

Николай умолк и осторожно отодвинул стакан.

– Вероятно, взрыв парома был элементом внедрения, – буркнул он. – Хотя это не может быть оправданием.

– На твоем Волкове трупов больше, чем на ком бы то ни было.

– Почему на «моем»? – неуверенно отозвался Канунников.

– Потому, что рекомендовал его ты. И, похоже, он действительно потопил пассажирское судно с одной лишь целью: обратить на себя внимание. Тебе эта логика не кажется чудовищной?

– Я способен понять Волкова, несмотря на то, что он предпочитает не называть себя человеком. Его родина находится в состоянии войны, и если судить его за гибель мирного населения… Как нам воспринимать бывших офицеров ракетных войск? Или пилотов бомбардировочной авиации? А как мы должны относиться к разработчикам ядерного оружия?

– Кончай демагогию! У нас вопрос конкретный.

– Самый конкретный из всех вопросов – «кто виноват?». Но до него еще дожить надо.

– Ну-ка поясни.

– У меня есть ощущение, что в это дело решено не лезть.

– Кем решено?!

Канунников молча поднял глаза к потолку.

– «Не лезть»… – раздраженно повторил Смертин. – Мы даже не в состоянии осмыслить образ врага. Чем мы располагаем? Стеклянное озеро в пустыне и запись атаки на президентский дворец. Или точнее – прохода во дворец, почти беспрепятственного. Ты сам знаешь, как это было, майор. Теперь еще и твои способности, хотя информации они нам не добавляют. Эксперты пыхтели, как могли, уж поверь. Ничего не нашли. Ну и что за картина складывается? А картина простая: на Землю спустились боги, и они сделают с нами все, что захотят. Выбрав союзника, мы автоматически получим и противника. Готовы ли мы к этой войне? И во что она может нам обойтись? – Генерал снова погонял в стакане лимон и прижал ложечку пальцем.

– Я надеялся, что группа офицеров, не забывших присягу, достаточно велика и влиятельна, – сказал Николай. – Я, конечно, не думал, что мы попытаемся уничтожить корабль Миссии… – Он дождался, пока Смертин прокашляется и стряхнет с галстука капли чая. – Но хоть на что-то мы годимся? Если мы будем сидеть на месте и смиренно наблюдать, то чем мы отличаемся от Кастеля?

– Тем, что Президент сдался, а мы – нет. Но в атаку бросаться рано. Ее и не будет. Мы способны только на комариный укол и, пожалуй, только на один, второго нам сделать уже не позволят. Поэтому мы должны искать уязвимое место, а не кусать наугад. Шкура-то у них толстая, майор. Не по нашим зубам.

– У гадов-то? Толстая, толстая. Но у каких гадов? У тех или у этих?

– Подумаем. – Генерал опустил глаза, но заметил, что Канунников продолжает сверлить его взглядом, и не выдержал: – Да, да! Твой Волков кажется симпатичней, чем типы из Миссии. Даже при том, что он угробил столько народу, в нем больше от человека, он нам ближе эмоционально. Но это и смущает. Кто мешал твоей Ксене разыграть ту же карту? Улыбаться она не умеет?.. Волков же научился!

– Вот уже и Ксена – моя, – промычал Николай. – Да, Волков овладел мимикой. У него и раньше, до операции, проблем не было. А в Миссии улыбаться не умеют. Никто. И вряд ли научатся. В Волкове больше от человека, вы верно сказали, господин генерал. А в Ксене от человека – меньше. Одна оболочка, а внутри… не знаю, что там. Но души у нее точно нет. Когда она на вас смотрит… это непередаваемо. И Ксена, и Стив – они смотрят, как телекамеры. Никакой обратной связи. Вы понимаете, о чем я?

– Пока я понимаю только то, что ты находишься под влиянием Волкова. Но этот субъект тоже непрост, майор. Мы в отличие от гадов, – Смертин ткнул пальцем в диск, – архивами не подтирались. Но чтобы офицеры Госбеза собирали информацию в своей же стране скрытно…

Николай невольно отмахнулся: уж этим-то его точно удивить было нельзя.

– Что-то нашли? – спросил он.

– Ноль! – воскликнул генерал не то удрученно, не то восторженно. – Мы знаем о резиденте все: как его рожали, с кем он дружил во втором классе, почему выбрал профессию сетевого дизайнера, при каких обстоятельствах познакомился с будущей женой… Такого обширного досье мы не собирали еще никогда. Реконструировали всю его жизнь, некоторые дни по часам: где и с кем пил пиво, о чем говорил, сколько дал официантке… В биографии резидента не осталось ни одного белого пятна длительностью более суток. Но в ней нет даже и намека на контакты с какой-либо неопознанной структурой. Он жил, как обычный человек. Кстати, в ходе разработки окончательно прояснилась история со взрывом парома. Это сделал он, хотя ему помогали. Все помощники в настоящее время мертвы или числятся пропавшими без вести.

– Это ясно, – сказал Канунников.

– Хм… А что еще тебе ясно?

– Нашего объекта подменили двойником. Двойник был подготовлен настолько хорошо, что ему не пришлось вживаться, и он вступил в игру мгновенно. Мы ведь знаем, что его супруга тоже была резидентом Сферы. Возможно, с ней эту операцию провели раньше, и она обеспечивала поддержку. Не исключено, был задействован кто-то еще из ближайшего окружения.

Смертин жестом подтвердил догадку.

– И все это, между прочим, не расходится со словами Волкова, – сказал Николай. – Чтобы не обнаружить себя раньше времени, он должен был не прикидываться человеком, а верить, что он и есть – человек. Думаю, подмену провели незадолго до акции с паромом. Хотя они могли это сделать когда угодно – и десять лет назад, и двадцать. И все эти годы у него в подсознании сидел приказ на теракт. Как эту пружину привели в действие – с помощью кодовой фразы, или радиосигнала, или, может, команда была привязана к календарю… вряд ли мы это узнаем, да и какая, по сути, разница? Он выполнил то, что от него требовалось, – безотчетно, как сомнамбула. А когда операция Колыбели перешла в открытую фазу и на Земле появился отряд Миссии, в памяти у Волкова включился механизм, который открыл ему, кто он такой и для чего он сюда заброшен.

– Ну что ж… интересная версия.

– По-моему, это не версия, господин генерал. Когда слова, факты и здравый смысл не противоречат друг другу, сомневаться уже не в чем. Взрыв судна был необходим, чтобы оставить подсказку. Полное отсутствие мотивов и абсолютная вменяемость преступника – вы верите в такое сочетание? Некто убивает шестьсот человек без всякого повода, при этом он не псих, не борец за ту ли иную правду и даже не сволочь. Порядочный гражданин. Убивает шестьсот человек, – с нажимом повторил Николай. – И не может объяснить этого ни следствию, ни суду, ни самому себе. Если бы ни я, Ксена все равно добралась бы до этого дела, поскольку ей Волков нужен не меньше. И это уж точно не версия. Вы видели запись разговора с Волковым, вы знаете, как развиваются события.

– Так кому предназначалась эта подсказка – нам или Миссии?

– Трудно сказать. Неизвестно, учитывала ли нас Сфера в своих планах. Волков еще не попросил нас о помощи. По крайней мере, он не просил ее в явной форме. У меня такое ощущение, что он способен действовать сам, используя те средства, которые окажутся у него под рукой.

– А если это будут средства того же порядка, что и взрыв парома? – Генерал медленно откинулся на спинку кресла.

– Любые, – заявил Канунников. – Я приветствую любые средства при условии, что они избавят нас от цивилизации, пославшей сюда Миссию. – Он сделал паузу и, отвернувшись к стене, продолжил: – Если бы мне было дано выбирать оккупантов, я как офицер предпочел бы смерть. Но если бы родные или друзья поинтересовались моим мнением, я бы не раздумывая посоветовал им жить под игом Сферы. Этот выбор интуитивен, но я в нем не сомневаюсь.

– Рад за тебя, майор. Только с чего ты взял, что Волков обойдется без нашей помощи? Он планирует внести изменения в список колонистов, но каким образом? Людей с улицы в экипаж никто не приглашал. И все составы, включая дублирующие, давно набраны.

– Ксена, – напомнил Канунников. – Я думаю, Волков хочет подтолкнуть к этому Ксену, а она… ну вы же знаете: один звонок Президенту, и списки будут скорректированы. За неподчинение – новая плита в пустыне. А то и в городе – могильная. Ксена давно бы включила лишнего человека в экипаж, если бы она знала, кого именно и куда нужно добавить. А этого она, вероятно, не узнает до самого старта. Оттого мне и кажется, что программа Волкова автономна. Но если я буду в силах чем-то ему помочь…

– Без санкции ни шагу! Слышишь, майор?!

– Так точно.

Смертин потянулся к чайнику, но поморщился и стукнул костяшками по столу.

– Как полагаешь, что у него сейчас на уме?

– Вы сами видели запись.

– Но я не сидел с ним в одной машине. Как у него… настроение, и вообще?

– Судить не возьмусь, – признался Канунников. – Ксена пожелала свести его с Серым – я выполнил. Волков поерепенился, но так, для порядка. По-моему, он и сам не возражал против этой компании.

– Ну а со вторым подопечным у тебя что? – спросил Смертин.

– Дантист внедрен в группу Серого несколько дней назад. Судя по тому, как он себя ведет, новых приказов от Миссии он не получал. Вместе с отрядом Дантист не поехал, остался на базе. Значит, контакт с гадами он поддерживает постоянно.

– Ксена не хотела, чтобы он помешал Волкову расправиться с полицией?

– Возможно, она просто не хотела, чтобы Дантист раньше времени показывал свою способность к выживанию. То есть, в отряде не должны знать, что он завербован Миссией. Видимо, задача Дантиста – контролировать Волкова. Впрочем, какой он теперь Дантист? Серийный убийца из ЮАР легализован под именем Дмитрий Саблин. Партизаны его называют Африкой.

– Он что же, не скрывает своего прошлого? – удивился генерал.

– Скрывает, но старается меньше врать.

– Толковый человек?

– Толковый. – Канунников кашлянул. – Вы знакомились с его делом?

– В общих чертах.

– Его искали более пяти лет, в основном средствами Интерпола, хотя из Южной Африки Дантист впервые выехал уже после суда. Прямиком в «Каменный Чертог», на пожизненную отсидку.

– Н-да, выбор помощников у Миссии характерный. Мразь на мрази.

– Почему же? – с укором произнес Николай.

– А, гм… – Смертин рассеянно оглядел стол. – Ну исключения… они всегда бывают… – Он зримо натужился, пытаясь перевести это в шутку, но как-то не получилось. – Ладно, майор. Благодарность тебе. Не от родины, от меня лично. Информацию я передам, будем думать. Если что-то решим, ты узнаешь первым.

Канунников поднялся и придвинул за собой стул.

– До свидания, господин генерал.

– Счастливо. И будь осторожен: где гарантия, что Ксена не напихала тебе еще и своей прослушки?

– Я ни разу не подставлялся, – сказал майор, покидая кабинет.

– Это ты молодец, – ответил Смертин одними губами.

Вытряхнув из стакана лимон, генерал бросил туда свежую дольку и налил кипятка. Минуты две он сидел неподвижно, лишь постукивал ногтем по темной ручке подстаканника. Затем не спеша выпил чай и достал трубку.

– Здравствуйте, Ксена. Смертин говорит. Сейчас перешлю вам одну запись… Да, откровения Волкова. Достоверность?.. Об этом судить не мне. И еще кое-что. При первой же возможности майор сообщит Волкову, кто такой Дмитрий Саблин. Да, наш майор окончательно определился, но это неплохо: теперь он более предсказуем. Все, принимайте материалы.

Генерал вставил диск в гнездо и прошелся до глухой стены. Он был ниже и значительно старше, чем могло показаться на первый взгляд. Впрочем, Смертин еще сохранял бодрость: болезни, накопившиеся от вечной нервотрепки и сидячего образа жизни, с недавних пор отступили.

Словно додумывая незаконченную мысль, генерал покачался на носках и вполголоса повторил:

– Мразь на мрази…

Дом стоял в центра поселка, но из-за больших ассиметричных участков казалось, что он расположен на отшибе. Ближе к Москве преобладала старая «шанхайская» застройка: коттеджи теснились, выпирали, как животы из ремней, и закрывали друг другу солнце. Здесь же, в ста километрах к западу, все было иначе. Сосны росли неупорядоченно, сами по себе, и дорожка от забора до крыльца вилась, как черный ручей.

Владимир остановился и поднял указательный палец:

– Тихо…

– Да мы тихо, тихо, – шепнул Андрей.

– Не мы. В доме тихо.

Серый коротко махнул ладонью и двинулся к двухэтажному строению. Катерина покорно отступила за дерево. Андрей прикоснулся к торчавшей у нее из-за пояса рукоятке, и девушка, помедлив, кивнула. Пулемет – «перфоратор» тащить через город было рискованно, и его бросили еще в парке. Все, что у них осталось, – это два пистолета.

– Сзади двери есть? – спросил Андрей.

– Замри! – цыкнул Владимир.

– Иди в жопу со своими приказами!

– Здесь я командую, понял?

– Я вам присягу не давал.

– Два барана… – прошипела Катя, вручая Андрею глушитель. – С той стороны выход к бассейну.

Серый раздражено мотнул головой и поднялся на крыльцо. Андрей добежал до стены, и пригнувшись, проскользнул под окнами.

Бассейн был скромным: ни горок, ни гейзеров. Обычная плитка, два матерчатых шезлонга и… труп. Мужчина плавал лицом вниз, с широко раскинутыми руками, словно парил. Спина была чистой, но в глубине воды таяли розовые клубы крови. Андрей убедился, что кругов на поверхности нет, и кинулся к пустым створкам веранды. Мелкие осколки каленого стекла лежали сплошным ковром, местами поблескивал золотой узор из свежих гильз. Андрей выбрал место, куда поставить ногу, чтобы не скрипеть, но в этот момент Серый позвал со второго этажа:

– Катя! Волков!

Уже не опасаясь наделать шума, Андрей бросился к лестнице во внутреннем углу веранды. По пути он заметил на полу рожок, возле первой ступеньки лежал еще один, и – снова гильзы. Гильзы валялись повсюду. Поднявшись до середины марша, Андрей обнаружил, что у стены за перевернутым креслом лежит еще одно тело.

Сверху послышался отчаянный крик девушки.

– Все, Катюха, все, – сказал Владимир. – Уже все. Уже не вернешь.

Андрей взбежал по ступеням и увидел новый труп: парень, не старше четырнадцати, лежал на спине. В распростертых руках было по пистолету, глаза смотрели удивленно, но ясно. Кровь на красной майке была почти незаметна.

– Еще в холле, – дрожащим голосом произнесла Катерина. – И Коршун, и Макс, и… в общем…

Владимир подошел к юноше и опустился на колени.

– Ты-то, сопляк, что здесь делал? – пробормотал он. – Я же велел тебе убираться. Я же говорил, что усыновлять тебя не буду. И хоронить тоже. Разве нет? Ведь я говорил. Так что ж ты, сопляк вонючий?!

– Серый, – проронила Катерина, трогая его за плечо. – Серый, оставь. Нехорошо. Это Малевич, – сказала она Андрею.

– Кроме тебя тут у всех клички?

– С такой фамилией кличка не нужна. Вадик Малевич. Иногда он подставлял и себя, и весь отряд, но он был нам нужен. С ним мы знали, что это поколение еще не потеряно.

– Граффити – его работа? Бессмысленно.

– Для Малевича смысл был. «Листовка лучше, чем бомба, она оставляет человеку выбор».

Андрей оглядел комнату и направился к стене. Отверстия от пистолетных пуль на пестрой штукатурке издали были незаметны. Справа от окна темнели три выбоины, в одной из них застрял крошечный лоскут джинсовой ткани. Крови на нем не оказалось.

– Раньше эти дырки были? – осведомился Андрей.

– Нет, конечно, – ответил Владимир, вставая.

– Может, спьяну? Или в дартс играли. Лыжными палками.

– Не нужно хохмить, пришелец. Мы всех потеряли, а ты…

– Точно всех? Проверьте, кого не хватает.

– Верно, – заметила Катя.

– Оставайтесь тут, – распорядился Владимир. – Я сам посмотрю.

– Еще один в бассейне. И еще на веранде, – сказал Андрей, возвращаясь к телу юноши.

Пистолеты Малевич держал крепко, он так и умер – сжимая рукоятки и, возможно, продолжая стрелять. Андрей высвободил оружие и проверил обоймы. Обе были пустыми.

Катерина, быстро сообразив, чего он хочет, принялась осматривать помещение.

– Вот здесь два следа, – она указала пальцем. – И, кажется, один в потолке.

– Кресла, – подсказал Андрей, продолжая вертеть перед глазами клок джинсовки.

– Еще два… Нет, три.

– Девять, – подытожил Андрей.

– Оружие мы всегда было наготове, – отозвалась на его мысли Катя.

Он подкинул в руке обойму:

– Окно не разбито, гобеленов здесь нет… Малевич хорошо стрелял?

– Не стрелял он, баловался только. Но на таком расстоянии не промажет никто.

– Получается, что пять пуль кто-то унес в себе. Тяжеловато, правда?

Андрей снова подошел к стене, в надежде выковырять из отверстий что-нибудь еще. Ничего нового он не нашел, но обратил внимание на подоконник: глянцевая поверхность была чем-то измазана, словно кто-то плеснул разведенной акварели, а потом широко провел ладонью. На самом краю остались две капельки потемнее, тоже высохшие. Андрей дунул, и подоконник стал чистым.

Он с сомнением обернулся на Малевича.

– Это не его комната, – мрачно произнесла Катерина.

– А убирались вы часто? Пыль давно не протирали?

– Да как тебе сказать…

– Понятно. – Андрей покусал губу. – Хотя… ни хрена мне не понятно.

Снизу послышались шаги Серого.

– Всё, – сказал он обоим. И, повернувшись с Катерине, добавил: – Кроме Африки.

Она закрыла глаза и медленно выдохнула.

– А я предупреждала. Я чувствовала.

– Что еще за Африка? – спросил Андрей.

– Наш новый боец.

– Та-ак…

– Да заглохни ты! – крикнул Владимир. – Теперь такать легко, теперь-то конечно! Африка был… порядочным он был человеком. Его как раз Малевич нашел. Вернее, это Африка нашел Малевича. Он Вадика у полиции отбил, когда тот…

– Ресторан «Атмосфера»?! – Андрей вздернул брови. – Я помню, это в новостях передавали. Там еще запятая была не на месте. Как оно?.. «Жрите, пока гады».

– «Вам разрешают», – закончила Катерина.

– Что?

– «Жрите, пока гады вам разрешают», – повторила она. – Малевич не успел дописать, появился патруль. А за ним – Африка.

– Почему «Африка»?

– Большую часть жизни он провел в ЮАР, – пояснил Владимир. – Переехал туда вместе с родителями. У «Атмосферы» он хотел сделать полицейским по контрольному выстрелу, но Малевич не позволил. Африка сказал, что ему теперь деваться некуда, раненые его опознают. А Малевич ответил, что ты, мол, не один такой, не пропадешь. – С каждой фразой в голосе Серого оставалось все меньше уверенности.

– Таким образом Африка у вас и прописался, – заключил Андрей. – И у него это получилось убедительней, чем у меня. Потому, что цели у нас с ним были разные. Он мог носить джинсовую куртку?

– Он что угодно мог носить.

– Какой у него рост? – спросил Андрей.

– Чуть повыше тебя, – ответила Катя.

– Метр восемьдесят, – уточнил Серый.

Андрей привстал на цыпочках и прислонился к стене.

– Вероятно, в правое плечо. – Он шагнул в сторону и оперся ладонью о подоконник. – Да, правое. Серый, сколько здесь было народу кроме…

– Семеро, – глухо отозвался тот.

– Убить семь человек в одиночку – это реально?

– Можно и семьдесят, – сказал Владимир. – Все зависит от подготовки.

– Африка говорил, что был фермером, – произнесла Катя.

– Ха, фермер! – Андрей прекратил изыскания и сел в кресло. – Фермер, ну надо же… Не иначе, на бутылках тренировался? Каждый уикенд? Стоп. Общались вы по-русски?

– Не пойму, к чему ты клонишь, – нахмурился Серый. – Он же русский и есть, из эмигрантской семьи. А школы там тоже…

– Разговаривал он немножко скованно, – вступилась Катя. – Слишком правильно, как по учебнику. Особенно забавно было, когда он ругался.

– Ругался по учебнику? И впрямь забавно.

– Волков, ты не там роешь, – сказал Владимир. – Я видел людей из ЮАР. И Африка тоже оттуда, в этом сомнений нет.

– В этом – нет. Зато в другом есть сомнения. – Андрей вновь осмотрел кусок ткани. – Ничего странного не замечали?

– Он… – Катя помедлила, раздумывая, говорить или нет. – Африка никогда не смеялся.

– Ой, Катюх, ну ладно, ладно! – Серый махнул на нее рукой. – Все в кучу валишь. Русский язык Африка подзабыл, это естественно, потому и анекдотов наших не понимал.

– Не то чтобы он не смеялся, – пробормотала девушка, – но если и смеялся, то без улыбки. Со стиснутыми зубами.

– Без улыбки? Слегка знакомо. – Андрей откинул голову на спинку и посмотрел в потолок.

Серый наконец обратил внимание на клочок джинсовки.

– Крови нет, – не меняя позы, объявил Андрей.

– Ну и что? С чего ты взял, что это была куртка Африки?

– А чья? Кого вы тут не досчитались? Или еще кто-то пропал? – Он вскочил и сунул лоскут Владимиру под нос. – Кто мог получить пять дырок и спокойно уйти? Чья кровь превращается в пыль?

Катерина сняла куртку и повернулась спиной. Майка с прорехой от пули была мятая, но чистая.

– Значит, Африка тоже заражен? – тяжело произнес Владимир.

– Симбионты – не зараза. Они не позволяют нам сдохнуть.

– Снова Миссия, везде Миссия. – Серый привалился к стене и достал сигареты. – Всего двадцать гадов, а сколько от них…

– Дело не в количестве, – прервал Андрей. – Ксена и одна могла бы с нами управиться, когда у нее такое прикрытие на орбите.

Катерина вздрогнула и достала из заднего кармана трубку.

– Это тебя, пришелец, – сказала она, послушав.

– Волков, я должен предупредить, – торопливо проговорил Канунников, – у Серого в отряде есть один человек…

– Уже нет. Почему ты раньше молчал?

– Как – нет? Вы его?..

– Он сам ушел. Почему ты молчал раньше, гнида?!

– Потому что потому, Волков.

– Кто он?

– Я тебе о нем рассказывал. Это он под грузовик залетел.

– На «Опеле»? А потом еще новые зубы отрастил? Помню, да. Кем он был до вербовки?

– Твоим соседом, Андрюша.

– Каким соседом? Не мути, майор!

– Соседом по коридору. Вы на одном уровне сидели, через стеночку. – Канунников помолчал, собираясь с духом. – Африка известен миру как «Дантист из ЮАР».

– Йоп! – Андрей растерянно погладил макушку. – Похоже, простых людей Ксена не отбирала.

– Простых в «Каменном Чертоге» не было, – скорбно ответил Николай. – Ну что там у вас?

– А ты попробуй догадаться. – Он перехватил гневный взгляд Серого и болезненно скривился.

В трубке послышалось бульканье.

– Кто-нибудь жив? – спросил Канунников.

– Нас трое. И Дантист где-то бродит. Но это, майор, уже твоя печаль. Надо было думать, кого освобождать.

Николай, судя по звукам, вновь приложился к бутылке.

– Сейчас подъеду, – сказал он, прокашлявшись.

– Ты здесь на хрен не нужен!

– Трупы хоть вывезти. Жара на улице.

– Ладно. Серый тебе дорогу расскажет.

– Не смеши мои погоны, пришелец, я уже на полпути.

– Майор, ты вообще отдыхаешь? Ты когда спал последний раз?

– Не помню. До скорого, Волков.

Андрей посмотрел на трубку и вернул ее Кате.

– О каком Дантисте вы говорили? – спросила девушка.

– О том самом.

– Нет, того маньяка я видела. Его, когда взяли, часто показывали, да и сейчас фотки найти не проблема. – Катерина пошла к лестнице, вероятно к терминалу, но Андрей выставил руку, и девушка наткнулась на его ладонь.

– Знаешь, почему я улыбаюсь, а ваш Африка не умел? – хмуро спросил он. – Потому, что мне один раз лицо перекроили, а Дантисту – два.

– Два? Зачем два? – недоуменно произнесла она.