Древняя Греция Мартин Томас

ГОСУДАРСТВО СЕЛЕВКИДОВ

Общий облик эпохи эллинизма в первую очередь определяли несколько крупнейших монархических государств. Самым большим по территории из этих царств было так называемое государство Селевкидов – по имени правившей монархией династии, основанной диадохом Селевком I Никатором. Селевку удалось объединить под своей властью большую часть земель, завоеванных Александром Македонским в Азии, основную территорию бывшей державы Ахеменидов. В период наивысшего могущества Селевкидов (в первые десятилетия III в. до н. э., при основателе династии) их владения охватывали Сирию (она была «ядром» государства, из-за чего в источниках оно иногда именуется еще Сирийским царством), Финикию и Палестину, часть Малой Азии, Месопотамию, Иран, юг Средней Азии. Таким образом, царство раскинулось от восточного побережья Эгеиды до границ Индии.

Впрочем, государство Селевкидов не всегда было столь грандиозным. В различные периоды в силу тех или иных внешних и внутренних обстоятельств оно то резко сокращалось в размерах, то вновь вырастало. Уже вскоре после смерти Селевка I в середине Шв. до н. э. отпала Бактрия (на территории совр. Афганистана), и на землях этой восточной области возникло независимое Греко-Бактрийское царство. Примерно в то же время кочевники иранского происхождения создали свое государство в области Парфия (на территории совр. Ирана). Таким образом, Селевкиды потеряли значительную часть своих владений на востоке. На западе они терпели поражения в борьбе с Египтом.

Положение удалось исправить одному из самых выдающихся правителей государства Селевкидов – Антиоху III Великому (царствовал в 223—187 гг. до н. э.). Антиох возродил пошатнувшуюся мощь своего государства и вернул почти все потерянные территории. Совершив в 212—205 гг. до н. э. военный поход на восток, он заставил Парфию и Греко-Бактрию вновь признать власть Селевкидов. Удалось отвоевать утраченные области и у Египта. Однако на полях сражений пришлось столкнуться с войсками Рима – и Антиох оказался побежден.

После этого начался упадок государства Селевкидов. Потомкам Селевка I пришлось отказаться от владений в Малой Азии. В результате восстания местного еврейского населения во главе с братьями Маккавеями стала свободной Палестина, где образовалось небольшое теократическое государство. Греко-Бактрия и Парфия вновь обрели независимость. Особенно опасными врагами оказались парфяне, поставившие под свой контроль Иран и Месопотамию. Ослабление государства Селевкидов усугублялось кровопролитной междоусобной борьбой за престол между членами правящей династии. В результате в последние десятилетия своего существования, в начале I в. до н. э., власть этого государства распространялось на одну лишь Сирию.

Антиох III

Меняла свое место и столица государства Селевкидов. Изначально (но очень недолго) ею был древний Вавилон, который еще Александр Македонский сделал главным центром своей державы. В конце IV в. до н. э. Селевк I основал в Месопотамии город Селевкию-на-Тигре и перенес туда свою резиденцию. Но и Селевкия оставалась столицей лишь несколько лет. Около 300 г. до н. э. в Сирии, в 20 километрах от побережья Средиземного моря была основана новая столица государства Селевкидов – Антиохияна-Оронте. Со временем Антиохия стала одним из крупнейших городов античного мира (население ее в эпоху наивысшего расцвета достигало полумиллиона человек), главным экономическим, политическим и культурным центром эллинистической Передней Азии. Другими важными городами государства Селевкидов были Селевкия Пиерия на побережье Средиземного моря, являвшаяся «морскими воротами» Антиохии, Селевкия-на-Эвлее в Западном Иране (на месте бывших ахеменидских Суз) и др. Все эти города были вполне греческими по своему облику и имели статус полиса.

По своей внутренней структуре держава Селевкидов была самой неоднородной среди эллинистических государств. Не случайно она даже не имела собственного названия, а в международно-правовых актах обозначалась именем правящего царя («царь Селевк», «царь Антиох» и т. п.). Во многом она напоминала существовавшую прежде на той же территории персидскую державу. Под владычеством Селевкидов находились самые различные по уровню развития области. Там были и регионы древних восточных цивилизаций: Вавилония, Ассирия, Финикия, Персида, и земли племен, находившихся еще на стадии родо-племенных отношений (ряд территорий в Иране и Средней Азии), и многочисленные полисы, населенные прибывшими из Европы греками. Следует отметить, что во владениях потомков Селевка І полисов было намного больше (несколько десятков), чем в любой другой из эллинистических монархий. Полисы представляли собой один из главных структурных элементов государства Селевкидов, важнейшую опору власти его правителей. Их основание всячески поощрялось, цари даровали им разные привилегии.

Во главе государства Селевкидов стоял царъ. Власть его была пожизненной, наследственной (хотя нередко случались государственные перевороты и конфликты между несколькими претендентами на престол) и практически абсолютной (во всяком случае, она не была ограничена никакими законами). Царь возглавлял гражданскую администрацию, являлся главнокомандующим вооруженными силами, верховным судьей. По сути дела, он считался даже олицетворением справедливости, от которого могут исходить только благие распоряжения. Кроме того, власть царя в государстве Селевкидов (как и всегда на Востоке) имела ярко выраженный сакральный характер. Монарх воспринимался как существо неземного порядка, как сверхчеловек, который становился предметом почитания, а подчас даже и обожествления.

Для эффективного управления государством при царе существовал достаточно большой бюрократический аппарат, отвечавший за сбор податей, функционирование судебной системы и др. Впрочем, ввиду огромных размеров царства, разобщенности его областей многие полномочия оставались в руках наместников, осуществлявших власть на местах (по образцу державы Ахеменидов государство Селевкидов делилось на сатрапии). В этом таилась определенная опасность сепаратизма.

Особый государственно-правовой статус имели греческие полисы, существовавшие на землях, подвластных потомкам Селевка І: они подчинялись непосредственно царю. Полисы сохраняли самоуправление во внутренних делах, систему традиционных органов управления и магистратур, владели прилегающими сельскими местностями; их граждане получали от царской власти разного рода привилегии, в том числе свободу от податей. Оказывая полисам разного рода благодеяния, монархи из династии Селевкидов воспринимали их как своих естественных союзников.

За пределами полисов лежали огромные пространства, населенные местными крестъянами, объединенными в общины. Они подвергались эксплуатации со стороны государства: платили в пользу царя налоги, выполняли различные повинности. Верховным собственником всей земли в государстве считался царь. Часть принадлежащих ему земельных богатств он передавал во владение полисам. Положение крестьян, живших на «полисных» землях, было наиболее тяжелым, поскольку им приходилось вносить подати и в царскую казну, и в казну полиса. Классическое рабство в государстве Селевкидов было распространено в меньшей степени, чем в Греции ?—І? вв. до н. э. Однако рабский труд использовался, особенно много рабов было в греческих полисах.

Государство Селевкидов славилось силъной армией. Важную роль в ней играла пехота, состоявшая из гоплитов, сражавшихся в фаланге, гипаспистов, лучников и пращников. Существовала многочисленная кавалерия, где ударную силу составляли тяжеловооруженные конники (тяжелые доспехи были не только на всаднике, но и зачастую на коне), а также отряды боевых слонов. Селевкидская армия комплектовалась в основном из граждан полисов (греки и македоняне) и жителей специально создаваемых военных колоний. Местное население в войско привлекалось редко, поскольку считалось небоеспособным.

ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИЙ ЕГИПЕТ

Египет находился под властью династии Птолемеев (все без исключения цари этой династии носили имя Птолемей в память о своем родоначальнике Птолемее І, одном из активнейших участников войн диадохов). Царство Птолемеев по размерам было второй, а по политическому значению и экономическому могуществу, пожалуй, первой державой эллинистического мира. Оно оказалось и наиболее долговечным: последним пало под ударом римлян в 30 г. до н. э. (не случайно именно эту дату традиционно считают концом эпохи эллинизма).

Камея Гонзага. Птоломей Филадельф и Арсиноя (III в. до н. э.)

В середине ІІІ в. до н. э. владения Птолемеев включали, помимо самого Египта с примыкающими территориями (Киренаика в Северной Африке, часть Эфиопии), также Палестину, Финикию, Южную Сирию, Кипр, часть прибрежных областей Малой Азии; под их контролем находились также многие острова Эгейского моря и черноморские проливы. Таким образом, Птолемеям, благодаря грамотной внешней политике, удалось утвердиться в важнейших, ключевых в стратегическом и экономическом отношениях регионах Восточного Средиземноморья. Столицей государства изначально был древний Мемфис, но уже при Птолемее I этот статус перешел к Александрии Египетской.

Основанная Александром Македонским в 332 г. до н. э. на узком перешейке между побережьем Средиземного моря и большим озером, обладавшая прекрасными гаванями и хорошо защищенная от нападений врагов, Александрия стала крупнейшим городом всего эллинистического мира. Население Александрии на рубеже нашей эры достигало 1 миллиона человек. Кроме столицы, в эллинистическом Египте было лишь два полиса греческого типа: Навкратис в дельте Нила, основанный еще в архаическую эпоху, и Птолемаида на юге страны. Правда, было достаточно много полисов во внеегипетских владениях Птолемеев. Но эти территории, в сущности, так никогда и не стали полноценными частями державы, оставаясь своеобразными «придатками».

Птолемеям досталось более «однородное» наследство, нежели Селевкидам. Они воцарились в регионе одной из древнейших мировых цивилизаций, в стране с моноэтничным населением и многовековыми традициями, существовавшими в политической жизни, экономике, в области религиозных представлений и культов. Греки и македоняне, поселившиеся в полисах, представляли собой лишь незначительные «вкрапления» в массе местных жителей – египтян. Эти специфические традиции образовывали некое устойчивое цивилизационное единство, сохранявшееся в течение тысячелетий, несмотря на все перипетии внешнего характера. Какие бы завоеватели – будь то эфиопы, ассирийцы или персы – ни овладевали территорией в долине Нила, эта страна по-прежнему оставалась все тем же «вечным Египтом», державшимся на устоях, заложенных еще древними фараонами.

План Александрии Египетской

Вековые устои не были в своей основе поколеблены и в эллинистическую эпоху. Наоборот, греко-македонские завоеватели, пожалуй, не столько приобщили Египет к своему образу жизни, сколько сами приобщились к египетскому[31]. Особенно это видно на примере представлений о характере государственной власти. Птолемеи застали в Египте абсолютную монархию с обожествлением царей-фараонов, с их ничем не ограниченной властью над населением, с мощнейшим бюрократическим аппаратом. Все это было в полной мере перенято новыми властителями. Птолемеи, македоняне по происхождению и греки по образованию и воспитанию, приняли тем не менее титул фараонов. Со временем они согласились и с собственным обожествлением – не только посмертным, но и прижизненным. Они восприняли даже старинный египетский обычай, согласно которому фараон вступал в брак с собственной сестрой. Многие Птолемеи были женаты на сестрах, несмотря на то что с греческой точки зрения такие браки должны были представляться кощунством. Вряд ли где-нибудь еще в эллинистическом мире царская власть была столь же абсолютной и деспотичной, как в птолемеевском Египте.

В государстве Птолемеев наблюдалась также более значительная, нежели в любой другой эллинистической монархии, бюрократизация управления. Высшие придворные чины назывались «родственниками» и «друзьями» царя, хотя в действительности такое определение их отношений было лишь традицией. Из числа этих «родственников» и «друзей» назначались руководители основных ведомств, среди которых следует особо отметить диойкета, возглавлявшего финансовую систему государства. Царю и высшей бюрократии подчинялись многочисленные мелкие чиновники, осуществлявшие управление на местах – в административных подразделениях государства: номах (областях), топосах (районах) и комах (деревнях). Все это были должностные лица, назначавшиеся вышестоящими органами, отвечавшие только перед ними и получавшие от них разного рода распоряжения. Роль местного самоуправления была минимальной; некоторые его элементы существовали на территории Египта лишь в трех греческих полисах. Сельское же население, состоявшее из потомков древних египтян, находилось всецело на положении бесправных подданных.

Что же касается внеегипетских территорий, подконтрольных Птолемеям, то там правители проводили совершенно иную политику. За пределами Египта они выступали не как самовластные восточные деспоты, а как просвещенные монархи, опирающиеся в своей власти на гражданские коллективы полисов и уважающие их автономию, поскольку она не вступала в противоречие с высшим суверенитетом царя.

Естественным следствием доведенной до предела бюрократизации управления в государстве Птолемеев была подробнейшая регламентация всех сторон жизни. Особенно это относится к экономике Египта, существенно отличавшейся от экономики остального эллинистического мира. Верховным собственником всей земли являлся царь. Египетские крестьяне (царские земледельцы, как они назывались) считались арендаторами этой земли и вносили крупную арендную плату в натуральной форме. Она была столь значительна, что уместно говорить даже об изъятии чиновничеством у крестьян всего урожая, кроме минимума, необходимого для того, чтобы не дать умереть голодной смертью. Все отобранное у крестьян в качестве арендной платы (зерно, скот и т. п.), помещалось в государственные хранилища. В начале каждого нового земледельческого сезона крестьяне получали из этих хранилищ зерно для посева, орудия труда, рабочий скот, поскольку сами они всего этого не имели.

Ход сельскохозяйственных работ полностью определялся направлявшимися в деревни циркулярами, в которых было расписано буквально все – от набора посевных культур, которые необходимо высадить на том или ином участке, до сроков посева и жатвы. Государственное регулирование сельского хозяйства в совокупности с благоприятными природными условиями (плодородные почвы долины Нила) сделали Египет эпохи эллинизма исключительно богатой страной. Сокровищницы александрийских владык достигали колоссальных размеров. Но при этом в богатейшем государстве рядовой крестьянин жил в крайней нищете, поскольку у него изымали все, что могло бы принести доход.

Формально египетские крестьяне считались лично свободными, но на деле находились в полной зависимости от государствувенных структур. Именно в государстве Птолемеев особенно огромным был имущественный и социальный разрыв между греко-македонской верхушкой общества и массой местного населения. В Египте существовали бок о бок как бы два совершенно разных мира, которые не могли слиться воедино, но в то же время не могли и жить друг без друга.

Птолемей II

Часть своих земель цари уступали разного рода привилегированным лицам: чиновникам, жрецам, военным колонистам. На эти земли жесткая регламентация и бюрократический контроль распространялись в меньшей степени. На них могли даже возникать хозяйства античного типа, с широким использованием труда рабов. Впрочем, рабовладельческие отношения не являлись определяющим типом экономической структуры, характерной для эллинистического Египта.

Высокого развития достигло в Египте ремесленное производство, главными центрами которого выступали города, и прежде всего Александрия. По объему изготовления изделий из стекла и папирусных свитков, находивших широчайший сбыт во всем Средиземноморье, держава Птолемеев не имела себе равных в тогдашнем мире. Процветала и торговля, преимущественно морская. Удобно расположенный и имевший выход к двум морям – Средиземному и Красному, Египет поддерживал активные торговые отношения с государствами и Запада, и Востока, в частности с Индией.

В период расцвета эллинистического Египта, в III в. до н. э., славилась птолемеевская армия. Поскольку полисов, граждане которых могли бы составить вооруженное ополчение, в Египте было мало, войско комплектовалось по большей части из наемников, привлекаемых в Египет высоким жалованьем: богатые Птолемеи платили солдатам больше, чем остальные эллинистические цари. В начале эпохи эллинизма египетский флот был самым мощным в бассейне Средиземного моря (да и не только в нем). Не случайно самые большие суда того времени были построены именно на александрийских верфях[32].

Источники

Важная для изучения эллинистического мира и в особенности государства Птолемеев категория источников – тексты на папирусных свитках (их изучением занимается особая вспомогательная историческая дисциплина – папирология). Хотя писали на папирусе в античности повсеместно, почти все известные на сегодняшний день памятники были найдены в Египте, где специфические климатические условия способствовали сохранению свитков в течение веков. На папирусах писались документы самого различного характера. Среди них царские указы и распоряжения чиновников, податные документы, акты о продаже или аренде земли, завещания, прошения, записи расходов и счета, частные письма и др., а также литературные, исторические, философские произведения. Корпус папирусных свитков постоянно пополняется, и это делает исследование этих памятников весьма перспективным научным направлением.

Иногда находят комплекты папирусов – архивы документов тех или иных лиц. Самым большим является архив грека Зенона, который в середине III в. до н. э. управлял личным хозяйством Аполлония, диойкета государства Птолемеев. В составе этого архива – инструкции хозяина, отчеты управляющего о своей деятельности, разного рода списки, договоры, жалобы и даже доносы.

МАКЕДОНСКОЕ ГОСУДАРСТВО

Древняя Македония, которой после окончания войн диадохов управляла династия Антигонйдов, сохраняла свой суверенитет и продолжала считаться одной из трех крупнейших держав эллинистического мира. Однако в эпоху эллинизма небогатое македонское государство оказалось в весьма сложном положении. Ведь теперь ему приходилось соперничать с могучими, не сопоставимыми с ним по размерам и экономическим ресурсам монархиями Птолемеев и Селевкидов. Без сомнения, ослабил Македонию и отток ее лучших сил, которые в ходе походов Александра Македонского и после них устремились на восточные земли. Основную массу жителей Македонии по-прежнему составляли свободные крестьяне. А потому македонские цари не имели, в отличие от эллинистических владык в Азии и Африке, такого неисчерпаемого источника доходов, как эксплуатация местного завоеванного населения. К тому же постоянную опасность представляли набеги северных племен.

И тем не менее, несмотря на все трудности, на протяжении первой половины эпохи эллинизма Македонии удавалось поддерживать свою весьма высокую репутацию, на равных бороться за первенство с державами Селевкидов и Птолемеев, осуществлять гегемонию в Балканской Греции, пытаться реализовать амбициозные геополитические проекты. Это оказывалось возможным благодаря выдающимся военным, административным и дипломатическим способностям большинства македонских царей. Среди крупнейших деятелей эллинистической истории – Антигон II Гонат (правил в 277—239 гг. до н. э.), Антигон III Досон (правил в 229—221 гг. до н. э.) и Филипп V (правил в 221—179 гг. до н. э.). Добиваться значительных военно-политических успехов позволяли прежде всего всемерная экономия материальных и денежных средств и укрепление обороноспособности страны.

Как и остальные крупнейшие эллинистические государства, Македония являлась монархией, однако царская власть в ней не достигала такой степени абсолютизма, как в державах Птолемеев и Селевкидов, хотя постепенно ограничений становилось все меньше. Если в классической Македонии полномочия царя во многом ограничивались сильным аристократическим окружением, то в эпоху Александра Македонского и диадохов с амбициями владетельных аристократов в основном было покончено. Но оставалась еще одна сила, традиционно ограничивавшая полновластие правителей. Этой силой была армия, ополчение македонских граждан, выражавшее, как считалось, волю всего народа. Собрание войска, в частности, утверждало восшествие на престол нового царя; служило оно и судебной инстанцией при разборе дел о некоторых важных государственных преступлениях. С такого рода традициями приходилось считаться и Антигонидам. В этих условиях в эллинистической Македонии не существовало обожествления царей, как не было и развитого бюрократического аппарата.

Македонские вооруженные силы были не столь велики, как у Селевкидов и Птолемеев, однако по своей боеспособности не уступали им. Основой войска была фаланга, комплектовавшаяся из крестьян, которые призывались на военную службу только на время походов. Как и прежде способная достойно противостоять любому врагу, македонская фаланга была едва ли не самой лучшей в эллинистическом мире. Имелись и воинские части, находившиеся в состоянии постоянной боеготовности, – агема (т. е. царская гвардия). Привлекались в армию македонских царей также наемники, но все же не их отряды были определяющей силой на полях сражений.

Источники

Римский историк Помпей Трог написал в I в. до н. э. «Историю Филиппа». Хотя этот труд имел в значительной мере компилятивный характер (к тому же он дошел до нас в сокращении, сделанном во II—III вв. Юстином), его значение как источника все же не следует недооценивать. Это, пожалуй, единственный имеющийся в нашем распоряжении общий очерк исторического развития эллинистической Македонии и Балканской Греции.

ПЕРГАМСКОЕ ЦАРСТВО

Одно время на роль четвертой «великой державы» эпохи эллинизма претендовало Пергамское царство со столицей в городе Пергам. Это государство возникло в северо-западной части Малой Азии, его центром была область Мисия. В период борьбы диадохов, в 284 г. до н. э., грек Филетер, обосновавшись в городе Пергам, представлявшем собой удачно расположенную и хорошо защищенную природными условиями крепость, стал фактически ее независимым правителем и положил начало пергамской царской династии Атталидов.

Вначале Пергамское царство было небольшим и не играло значительной политической роли. Однако со временем, в конце ІІІ– начале ІІв. до н.э., его территория во много раз увеличилась, а значение в эллинистическом мире сильно возросло. Новоприсоединенные территории были отняты в основном у государства Селевкидов руками римлян, верным союзником которых выступал Пергам. Накопив значительные богатства, умело маневрируя в сложной внешнеполитической обстановке, Атталиды стали достаточно могущественными правителями. Был период, когда они контролировали большую часть Малой Азии. История Пергамского царства закончилась тем, что по завещанию последнего царя Аттала III в 133 г. до н. э. оно отошло к Риму и стало первой римской провинцией в азиатской части света (эта провинция так и называлась – Азия).

Пергам. Реконструкция

Аттал I

В состав пергамского государства входили области хотя и восточные, но наиболее близкие к греческому миру и поэтому издревле освоенные эллинами. Существовавшие на северо-западе Малой Азии многочисленные греческие полисы теперь подчинились Атталидам. Местные народности тоже давно уже находились под сильным греческим влиянием. По этим причинам в Пергамском царстве греческий элемент был не единственным, но бесспорно преобладающим. В частности, в экономической жизни заметное место занимали классические рабовладельческие отношения; не столь жесткой эксплуатации, как в державах Селевкидов и Птолемеев, подвергалось и местное население. Цари из династии Атталидов, стремившиеся избегать грубого деспотизма, пользовались в эллинистическом мире репутацией просвещенных и даже демократичных монархов. Они демонстративно именовали себя «гражданами Пергама», не предпринимая попыток организовать царский культ. Невелик был в Пергаме и бюрократический аппарат. Пергамское войско, комплектовавшееся в основном на наемной основе, состояло не только из греков, но и из представителей местных народностей.

БАЛКАНСКАЯ ГРЕЦИЯ В ЭПОХУ ЭЛЛИНИЗМА

Колыбель греческой цивилизации – юг Балканского полуострова и регион Эгейского моря– в новых исторических условиях утратила почти все былые позиции. В полисах материковой Эллады наблюдался постепенный упадок экономической, социальной, политической жизни, главные центры которой сместились на эллинистический Восток. Походы Александра Македонского фактически явились претворением в жизнь политической программы Исократа, но конечные результаты происшедших процессов оказались во многом иными, причем не столь радужными, как представлялось этому идеологу эпохи классики. Действительно, отток на завоеванные восточные земли значительной части греков первоначально несколько разрядил социальную напряженность, снял внутренние противоречия и снизил «земельный голод», бывший следствием перенаселения.

Однако затем уменьшение количества жителей стало приводить к настоящему опустению страны. Следует учитывать, что на Восток уходили самые энергичные и предприимчивые граждане, т. е. налицо были не только количественные, но и качественные потери. В то же время приток в Элладу огромных денежных средств с Востока, из завоеванной Персии (это предусматривалось программой Исократа) вызвал весьма неоднозначные последствия. Поскольку количество денег в обороте резко возросло, а производимых в греческих полисах товаров не стало больше, дали о себе знать инфляционные процессы: снизилась платежеспособность монеты и значительно выросли цены на всю продукцию сельского хозяйства и ремесла.

Греция всегда была бедной страной, но теперь ее бедность стала особенно заметной на фоне богатства эллинистических держав Востока. Каких-то принципиальных изменений в организации сельскохозяйственного и ремесленного производства не наблюдалось. Как в социально-экономической, так и в политической сферах кризис полисной системы, начавшийся еще в конце классической эпохи, продолжался. Из региона передового во всех отношениях Балканская Греция постепенно превращалась в глухую провинцию эллинистического мира. Еще овеянная ореолом своей прежней славы, она уже не играла, как прежде, значительной исторической роли. Ополчения греческих полисов тоже не могли на равных противостоять мощным вооруженным силам эллинистических монархий. Все это определяло ту или иную степень политической зависимости маленьких государств от более сильных правителей.

Только в исключительных случаях отдельным полисам удавалось сохранить суверенитет и приспособиться к новой ситуации. А островной полис Родос даже добился процветания. Ставший в конце ?в. до н. э. единым полисом, он на протяжении классической эпохи не находился в числе передовых центров Эллады. Но в эллинистическую эпоху его значение чрезвычайно возросло. В период войн диадохов Родос сумел отстоять независимость и в дальнейшем оставался самостоятельным государством, умеренно-олигархической республикой. Полис стал сильнейшей морской державой в бассейне Эгеиды, одним из главных экономических, политических, культурных центров новой эпохи, равноправным партнером эллинистических владык. В это время родосцы владели также и материковыми землями на побережье Малой Азии.

Главной причиной расцвета Родоса было его исключительно выгодное географическое положение на пересечении важнейших морских путей. Остров стал крупнейшим транзитным центром торговли в Восточном Средиземноморье. Не случайно географы того времени делали точкой отсчета координат на своих картах именно Родос. Родосцы располагали великолепным торговым и военным флотом. Город Родос, столица государства, имел славу одного из красивейших в тогдашнем мире. Мореходов, входящих в его порт, встречал знаменитый Колосс Родосский – гигантская статуя бога Гелиоса, покровителя острова. Впрочем, с середины II в. до н.э., после того как римляне задались целью подорвать экономическую роль Родоса, постепенно ушли в прошлое и богатство полиса, и его политическая самостоятельность.

Процветание Родоса следует считать скорее исключением. Что же касается большинства греческих полисов на материке, то их положение в эпоху эллинизма было совсем незавидным. Многие города находились под властью Македонии, разместившей в них свои гарнизоны. Так, важнейшей опорой македонского владычества в Элладе был Коринф, занимавший стратегическое положение на Истме (контроль над этим перешейком позволял «отрезать» Южную Грецию от Средней) и располагавший прекрасно укрепленным акрополем. Другими опорными пунктами македонян в Греции были Халкида на острове Эвбея и Деметриада в Фессалии. «Оковами Эллады» называли эти три крепости противники македонской гегемонии.

Афродита. Фрагмент статуи (IIIв. до н.э.)

Некогда ведущие политические центры – Афины, Фивы[33] – утратили свою былую роль. Теперь они по большей части были вынуждены отказаться от самостоятельности во внешней политике и в основном поддерживали эллинистические монархии, лавируя между ними и таким способом пытаясь получить те или иные выгоды для себя. Так, в 267—262 гг. до н. э. несколько греческих полисов во главе с Афинами вели при поддержке птолемеевского Египта войну против Македонии. В этой так называемой ремонидовой войне греки, естественно, потерпели поражение, и в Афинах был размещен македонский гарнизон. Но даже если бы война оказалась успешной для начавших ее полисов, они не стали бы фактически независимыми, а лишь попали бы не под македонское влияние, а под египетское.

РЕФОРМАТОРСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В СПАРТЕ

В III в. до н. э. Спарта оставалась едва ли не единственным греческим полисом, который не желал отказываться от своих традиционных амбиций. Однако эти амбиции было все труднее претворять в жизнь, тем более что спартанский полис еще с IV в. до н. э. находился в состоянии тяжелого кризиса. Возрастало имущественное неравенство, происходил распад гражданского коллектива. Если после «реформ Ликурга», в эпоху архаики существовало 9000 спартиатских хозяйств, то теперь, в середине III в. до н. э., в Спарте насчитывалось лишь 700 землевладельцев, а остальные спартиаты разорились и совершенно обнищали.

Оказавшись в сложной ситуации, молодой спартанский царь Агис IV (Агид IV; правил в 244—241 гг. до н. э.) попытался провести реформы под лозунгом возвращения к «Ликургову строю». Предполагалось с их помощью восстановить и расширить гражданский коллектив, что повело бы к созданию сильного полисного ополчения и военно-политическому усилению Спарты. В программу Агиса входили такие меры, как увеличение числа спартиатов за счет разорившихся граждан и периэков, раздел между ними земельных участков на равных основаниях, отмена долговых обязательств, восстановление старинного образа жизни и методов воспитания. Однако эти планы встретили противодействие значительной части аристократии, владевшей почти всей землей и не желавшей ни с кем ею делиться. Уже первые шаги в проведении реформ повели к вспышке междоусобной борьбы, в ходе которой Агис был свергнут с престола и убит.

Впоследствии все реформы Агиса IV провел в жизнь царь Клеомен III (правил в 235—221 гг. до н. э.). Оказавшись более дальновидным политиком, он сумел сломить внутреннюю оппозицию и заручиться поддержкой основной массы граждан. Нововведения в социально-экономической сфере Клеомен дополнил политическими преобразованиями. При нем серьезно укрепилась царская власть, которая ранее никогда не была по-настоящему полномочной. Коллегия эфоров, осуществлявшая надзор над царями и препятствовавшая росту их влияния, была ликвидирована. В целом реформы усилили военную мощь Спарты. Реорганизовав спартанскую армию по македонскому образцу, Клеомен добился ряда серьезных успехов на полях сражений, что позволило ему претендовать на гегемонию в Пелопоннесе. Беднейшую часть населения греческих полисов подкупила решительность спартанской власти, проведшей передел земли и кассацию долгов.

Напуганные ростом популярности Спарты, пелопоннесские олигархи призвали на помощь царя могущественной Македонии Антигона III Досона. В 221 г. до н. э. армия Клеомена III потерпела поражение от македонского войска. Правитель бежал в Египет, но не добился там поддержки и покончил с собой. Царь-реформатор Клеомен, бесспорно, был одной из самых ярких и трагических фигур в истории поздней Спарты. После его гибели спартанский полис утратил свое политическое значение. Прервалась традиция двойной царской власти, управление попало в руки сменявших друг друга тиранов.

Последний из тиранов Набис (Набид; правил в 207—192 гг. до н. э.) пытался продолжать реформы Агиса и Клеомена, причем действовал еще более радикальными методами: конфисковывал имущество аристократов, предоставлял гражданские права не только периэкам, но даже и илотам, а также воинам-наемникам. В правление Набиса произошел последний военно-политический подъем Спарты. Однако совокупными усилиями противников Набиса в Греции, поддержанных на этот раз Римом, войска спартанского полиса были разбиты. Звезда Спарты закатилась, на этот раз окончательно.

ЭТОЛИЙСКИЙ И АХЕЙСКИЙ СОЮЗЫ

Совершенно новым явлением в политической жизни полисов эллинистической Греции стало возникновение двух крупных союзов – Этолийского и Ахейского. Необычность этих альянсов заключалась в том, что, построенные на основах равноправия членов, они фактически были государственными объединениями федеративного типа, не имевшими полиса-гегемона. Характерен и тот факт, что оба союза сформировались в тех областях страны (Этолия на западе Средней Греции и Ахайя на севере Пелопоннеса), которые ранее являлись отсталыми и не играли значительной роли в жизни греческого мира. Теперь, когда древние центры античной цивилизации пришли в упадок, на первый план выдвинулись эти регионы.

Созданный еще в классическую эпоху (ок. 370 г. до н. э.), Этолийский союз в эллинистический период греческой истории значительно усилился. Став одной из самых влиятельных сил в Балканской Греции, он мог даже на равных противостоять Македонии. В III в. до н. э. этолийцы распространили свою власть почти на всю Среднюю Грецию, на часть Фессалии и некоторые государства Пелопоннеса. Они осуществляли контроль над панэллинским святилищем в Дельфах.

О структуре Этолийского союза известно мало. Полисов в собственном смысле слова в Этолии практически не было, так что союз сохранял элементы архаичного племенного устройства. Высшим органом власти было народное собрание, проводившееся дважды в год в городе Ферм, являвшемся религиозным центром союза. Народное собрание ежегодно избирало должностных лиц, высшим из которых был стратег, командовавший войском и возглавлявший исполнительную власть. Помимо народного собрания, существовал Совет, заседавший достаточно часто. Управление Этолийским союзом было еще весьма неупорядоченным. Не случайно многие античные авторы характеризуют союз как «разбойничье государство». Очень большую роль во внешней политике этолийцев играли войны с целью обогащения за счет военной добычи.

Больше сведений сохранилось об Ахейском союзе. Это объединение, которое производит впечатление упорядоченного государства, было создано в 281 г. до н. э. четырьмя полисами области Ахайя, но впоследствии постоянно расширялось. Знаменательным моментом в истории союза стал 251 г. до н. э., когда в него вошел Сикион – первый город, находившийся за пределами Ахайи. Именно из Сикиона был родом полководец и политик Арат, который в течение нескольких десятилетий, будучи бесспорным лидером Ахейского союза, определял его внутреннюю и внешнюю политику. Под руководством Арата союз превратился в одно из сильнейших государств Греции, к которому присоединялись все новые полисы (в некоторых из них одновременно ликвидировались промакедонские тирании). В 243 г. до н. э. членом союза стал Коринф, из которого был изгнан македонский гарнизон, в 234 г. до н. э. – Мегалополь, в 229 г. до н. э. – Аргос.

Затем Ахейский союз временно попал в зависимость от Македонии, но в начале II в. до н. э. вступил в союзнические отношения с Римом и при его содействии восстановил свое могущество и добился новых успехов: в 192—191 гг. до н. э. в союз вошли Спарта, Мессения, Элида. Теперь созданное ахейцами федеративное государство занимало весь Пелопоннес и являлось самым крупным и сильным политическим образованием эллинистической Балканской Греции. В период наибольшего расцвета союз включал около 60 полисов. В это время его признанным лидером был полководец Филопемен, прозванный «последним эллином».

Ахейский союз является наиболее ярким примером древнегреческого федеративного государства. Союзные полисы обладали широкой автономией во внутренних делах, но вопросы внешней политики, ведения войны и заключения мира, а также чеканка союзной монеты находились в исключительном ведении союзных властей. Граждане полисов, входивших в этот союз, обладали двойным гражданством – союзным и своего полиса.

Государственное устройство Ахейского союза было умеренно-демократическим, с некоторыми олигархическими элементами. Несколько раз в год проводились народные собрания союзников, как регулярные, так и экстраординарные. Вначале местом их проведения был город Эгий в Ахайе, а затем собрания начали назначаться и в других городах. Принимать участие в народном собрании могли все граждане союза в возрасте старше 30 лет. Народное собрание избирало сроком на год стратега – главное должностное лицо, имевшее высшие военные и гражданские полномочия. Ежегодное переизбрание запрещалось (даже влиятельнейший Арат мог занимать должность стратега лишь раз в два года). Другим важным должностным лицом, также избиравшимся ежегодно, был гиппарх – военный заместитель стратега и начальник союзной конницы. В гражданской администрации важную роль играла коллегия из 10 дамиургов. Существовал в Ахейском союзе и Совет, но его роль и способ комплектования не вполне ясны. Полисы, входившие в союз, имели единообразное государственное устройство, во многом копирующее союзные органы.

Государственное устройство Ахейского союза схематично можно представить так

По греческим масштабам, Этолийский и Ахейский союзы были серьезной политической силой. Однако достаточно неоднородная внутренняя организация, постоянная борьба объединительных и сепаратистских тенденций обрекли в конечном счете эти структуры на распад. Еще одним негативным фактором была непоследовательная, подчас разрушительная внешняя политика обеих федераций. Этолийцы и ахейцы постоянно соперничали друг с другом, то враждовали, то мирились с Македонией. Но камнем преткновения для обоих союзов стали отношения с Римом. Они развивались по весьма схожей схеме: дружественные связи союза с римлянами – разрыв отношений и начало конфликта между двумя сторонами – поражение греков ввиду явного неравенства сил и признание римского владычества (этолийцы подчинились Риму в 189, а ахейцы – в 146 г. до н. э.).

Источники

Крупнейшим представителем исторической мысли эпохи эллинизма был Полибий – выходец из Балканской Греции, в молодости занимавший высокие должности в Ахейском союзе. В 167 г. до н. э. вместе с другими ахейскими аристократами он был отправлен в Рим в качестве заложника. В Риме, где он прожил многие годы, Полибий сблизился с представителями правящей элиты, в том числе с полководцем Сципионом Эмилианом. Лишь после подчинения Греции римскому владычеству в 146 г. до н. э. Полибий возвратился на родину. В последние годы своей жизни он принимал участие в организации управления на покоренных Римом греческих землях и одновременно работал над фундаментальным трудом «Всеобщая история» (из 40 книг сохранились полностью первые пять, от остальных дошли большие фрагменты).

«Всеобщая история» вполне соответствовала своему названию: она описывала историю практически всего Средиземноморья и охватывала период c середины III до середины II в. до н. э. Цель своего труда Полибий видел прежде всего в объяснении причин установления римского владычества над эллинистическим миром. Поэтому историк стремился не только излагать события в их реальной последовательности, но и находить причинно-следственные связи этих событий (он называл такой подход «прагматической историей»). Критическим подходом к событиям прошлого Полибий внес важный вклад в развитие исторических методов в античной историографии. Историк испытывал антипатию к распространенной в его время «риторической» школе в историописании, больше заботившейся о занимательности повествования, чем о его достоверности (сам он излагает материал сухо и однообразно). Эталоном для Полибия являлся строго научный труд Фукидида.

Политическую направленность «Всеобщей истории» Полибия можно в целом охарактеризовать как проримскую. Автор был убежден в преимуществе римского государственного устройства над любым другим и, как следствие, в неизбежности мирового господства римлян. Предпосылками подобной концепции стало не только хорошее знание историком успехов Рима, но и его политическое учение. В основе этого учения лежало представление о циклической смене трех «правильных» форм государственного устройства (монархия, аристократия, демократия) и трех «отклоняющихся» форм (тирания, олигархия, охлократия). Предпочтение же историк отдавал «смешанному» государственному устройству, соединяющему преимущества лучших его форм, государству, пребывающему в состоянии равновесия и поэтому неподвластному законам цикла. Образцом такого государственного устройства Полибий считал именно Римскую республику.

Труд Полибия является самым важным письменным источником по истории греческого мира эпохи эллинизма (а также Римской республики). Достоверность его сообщений, основанных как на личных впечатлениях, так и на глубоком знании исторической традиции, оценивается весьма высоко, хотя в ряде случаев несомненен его субъективный подход к трактовке того или иного вопроса.

В последующие столетия историографы были в основном уже более или менее добросовестными компиляторами, заимствовавшими материал у «ранних» авторов. Впрочем, это позволило довести до нашего сведения немало ценной информации. Крупнейшим из исторических трудов компилятивного характера является «Историческая библиотека» Диодора Сицилийского, составленная в I в. до н. э. Произведение Диодора (из 40 книг сохранилось около половины) охватывало историю всего известного автору мира от легендарной древности до 60 г. до н. э. Диодор не проводил самостоятельных исследований, а опирался в основном на труды своих предшественников. Несмотря на ряд недостатков (неточности в хронологии, отсутствие собственного научного осмысления, склонность к пересказу анекдотов и т. п.), «Историческая библиотека» все же является ценным источником по истории греческого мира, особенно Сицилии.

Ряд книг Диодор посвятил эпохе эллинизма – от походов Александра Македонского до времени жизни самого историка. Здесь интересны сведения о войнах диадохов и деятельности сицилийского правителя Агафокла (Диодор опирается на труды весьма авторитетных авторов, в том числе Тимея из Тавромения, а также Иеронима из Кардии – историка, принимавшего активное участие в войнах преемников Александра).

ПЕРИФЕРИЯ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОГО МИРА

Наряду с крупнейшими эллинистическими монархиями, определявшими судьбы Средиземноморья и Передней Азии, существовали и менее значительные государства, тоже сыгравшие определенную историческую роль в III—I вв. до н. э. Одни из этих государств возникли после походов Александра Македонского, другие существовали и ранее, но в новую эпоху в их жизни произошли серьезные изменения.

На западе, в Великой Греции, по-прежнему крупнейшим центром оставались Сиракузы. Для их политического развития были характерны в целом те же тенденции, что и в предшествующие столетия: существование тиранических режимов и стремление тиранов создать под своей властью крупную территориальную державу, а также неизменное противостояние с Карфагеном. Новой проблемой стали отношения с Римом. Сиракузский тиран Агафокл (правил в 317/316-289 гг. до н.э., а в 305 г. до н. э. провозгласил себя царем по образцу диадохов), поставив под свой контроль ряд городов Сицилии, успешно боролся с карфагенянами, нападая даже на их территории в Африке.

Пирр

После смерти Агафокла его держава распалась, но вскоре была восстановлена очередным тираном – Гиероном II (правил в 275—215 гг. до н. э.), тоже принявшим царский титул. Тонкий политик и дипломат, Пирр Гиерон умело лавировал между более сильными соседями и добился того, что в его правление независимые Сиракузы не только процветали, но и пользовались значительным авторитетом в эллинистическом мире.

В начале III в. до н. э. произошел кратковременный всплеск военной активности слаборазвитого, полуварварского Эпира, западного соседа Македонии. Эпирский царь Пирр (правил в 307—302 и 296—273 гг. до н. э.) был одним из лучших полководцев своего времени: он участвовал в войнах диадохов, сражался в Сицилии с карфагенянами, в Италии с римлянами, но в конце концов бесславно погиб в одной из междоусобных стычек в Греции. После его смерти Эпир быстро сошел с политической сцены.

Самым значительным из малых эллинистических государств Малой Азии (Вифиния, Каппадокия и др.) со временем стал Понт. Это государство находилось на северо-востоке полуострова, на берегу Понта Эвксинского (Черного моря), от которого и получило свое название. Уже на исходе эпохи эллинизма, в начале I в. до н.э., Понтийское царство стало по-настоящему мощной державой. Знаменитейший из властителей Понта, царь Митридат VI Евпатор (правил в 120—63 гг. до н. э.) значительно расширил свои владения, занял важные в стратегическом отношении территории на побережье Черного моря и фактически стал его хозяином.

Дальнейшая логика событий вовлекла Митридата в многолетнюю череду войн с Римом, в которых понтийский царь был побежден.

На такой далекой окраине греческого мира, как Северное Причерноморье, ведущей силой оставалось Боспорское царство со столицей Пантикапей. Возникшее еще в V в. н.э., теперь оно стало частью системы эллинистических государств. Вплоть до конца II в. до н. э. у власти в Боспоре находилась династия Спартокидов. Но в 106 г. до н. э. Боспорское царство утратило независимость и вошло в состав державы Митридата VI. Тогда же под властью Митридата оказались Херсонес, Ольвия и ряд других центров Северного Причерноморья. Именно в боспорском Пантикапее оборвалась жизнь Митридата: потерпев поражение в борьбе с римлянами, царь покончил с собой. Его потомкам удалось удержать власть над крымскими владениями, лишь признав сюзеренитет Рима.

Наконец, самым восточным из греческих государств эпохи эллинизма было Греко-Бактрийское царство (на территории совр. Афганистана и юга Средней Азии).

Митридат VI.Евпатор

Оно возникло в середине III в. до н. э. в результате отделения от государства Селевкидов. Греко-Бактрия была страной с интенсивной городской жизнью и развитой торговлей, с весьма большим для столь далекой периферии греческого мира влиянием греческой культуры. Интересно, в частности, что именно в Греко-Бактрии были отчеканены самые крупные в истории античного мира золотые монеты (весом в 160 граммов). Греко-бактрийские цари проводили столь активную внешнюю политику, что присоединили военным путем к своим владениям часть Индии (некоторые из царей даже приняли буддизм). Около 140—130 гг. до н. э. Греко-Бактрия пала под натиском восточных кочевников.

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОМ МИРЕ

Международная ситуация в эпоху эллинизма была крайне сложной и запутанной. В отличие от предшествующего исторического периода теперь на внешнеполитической арене доминировало несколько мощных царств, интересы которых противостояли интересам ряда меньших по размеру и значению монархий, союзов греческих полисов и отдельных полисов. Приходилось находить что-то общее в стремлениях конфликтовавших друг с другом государств, чтобы не ввергнуть греческий мир Восточного Средиземноморья в полный хаос. Одной из важнейших основ межгосударственных отношений стала идея «баланса сил», согласно которой каждое из государств занимало в политическом мире свое место и обладало определенной сферой влияния, признававшейся соседями. Однако это равновесие постоянно нарушалось, что приводило к регулярным военным столкновениям. Осложнялась международная ситуация и тем, что в борьбу эллинистических государств периодически и все более успешно вторгались государства, не принадлежавшие к греческому миру: Карфаген и Рим – с запада, Парфия – с востока.

Существовало несколько регионов, где пересечение интересов различных участников системы межгосударственных отношений периода эллинизма было необычайно острым. Именно в этих «горячих точках» конфликты и войны были особенно частыми. Так, за обладание крайне важными в стратегическом отношении Финикией, Палестиной и Сирией последовала череда так называемых Сирийских войн, которые вели Птолемеи и Селевкиды. Эти войны между двумя государствами-гигантами, проходившие с переменным успехом, лишь серьезно истощили обе стороны, не принеся победы никому.

Еще более непримиримо сталкивались интересы различных внешнеполитических сил в бассейне Эгейского моря. За влияние в этом регионе боролись все крупные эллинистические державы. В той или иной степени их поддерживали греческие федерации и полисы. И у каждого были какие-то особые устремления и амбиции: расширение своей территории, овладение стратегически важными плацдармами или борьба за собственную независимость. Соответственно, Эгеида была ареной постоянных вооруженных конфликтов.

Соотношение сил между участниками военно-политической борьбы не оставалось неизменным. На протяжении большей части III в. до н. э. сильнейшей державой эллинистического мира был птолемеевский Египет, а государство Селевкидов в этот период переживало процесс ослабления. На Балканском полуострове решительной гегемонии добилась Македония, военными и политическими методами утвердившая свое господство почти во всех полисах Греции. В конце III в. до н. э. первенство Птолемеев пошатнулось, а мощь Селевкидов в результате деятельности Антиоха III, напротив, резко увеличилась. Однако Антиох был, по существу, одним из последних крупных государственных деятелей эпохи эллинизма. Истощавший сам себя непрестанными войнами, эллинистический мир вступал в период упадка.

В этой ситуации на средиземноморскую политическую сцену вступила новая могучая сила – Римская республика. Еще в III в. до н. э. Рим захватил греческие государства Южной Италии и Сицилии. В течение следующего столетия под его властью постепенно оказались Македония, Балканская Греция, Пергам. В первой половине I в. до н. э. к Риму перешла Сирия (остальные части державы Селевкидов были к тому времени захвачены Парфией). Дольше других сохранял свою независимость эллинистический Египет, хотя в конце его существования суверенитет Птолемеев был уже скорее фикцией, чем реальностью: последние правители были настоящими марионетками в руках римлян. Наконец, в 30 г. до н. э. Египет был официально включен в состав Римской республики. Эту дату обычно считают концом эпохи эллинизма.

Источники

История эллинистического мира привлекала к себе внимание не только древнегреческих, но и римских авторов, что связано со вступлением греческого мира и Рима в непосредственный контакт. Выдающийся римский историк Тит Ливий (59 до н. э. – 17 н. э.) в труде по истории Рима, повествуя о внешнеполитических отношениях между римлянами и эллинистическими государствами, не мог избежать описания истории этих государств (он опирался в основном на тексты Полибия, но трактовал факты, естественно, с римской точки зрения).

Историография

Изучение специфики эллинизма в Причерноморье является одним из приоритетных направлений в отечественном антиковедении. Подвергалась всестороннему анализу история различных эллинистических государств этого региона: Ольвии (Ю. Г. Виноградов), Херсонеса (В. И. Кадеев, В. М. 3убарь) и в особенности Боспорского царства (С.Ю.Сапрыкин, Е. А. Молев, Ф. В. Шелов-Коведяев и др.). Было показано, в частности, что эллинизм на Боспоре наступил позже, чем в Восточном Средиземноморье, возможно, из-за периферийного положения северопонтийского региона.

Внешнеполитическими отношениями в эпоху эллинизма, борьбой между различными эллинистическими государствами, начиная со времени диадохов и вплоть до завоевания Восточного Средиземноморья Римом, активно занимаются многие историки [Э. Вилль (E. Will), Ф.Уолбэнк (F. Walbank), Х. Хабихт, Б. Макгинг (B. McGing) и др.]. Хорошо разработана эта тематика и в отечественной историографии (А. С. Шофман, В. Д. Жигунин, О. Л. Габелко). Отношения между эллинистическим миром и Римом осветил в своих работах В. И. Кащеев. Одним из достижений отечественного антиковедения стала разработка концепции «баланса сил» между государствами эпохи эллинизма.

Литература по теме

Бикерман Э. Государство Селевкидов. М., 1989.

Виноградов Ю. Г. Политическая история Ольвийского полиса VII—I вв. до н. э.: Историко-эпиграфическое исследование. М., 1989.

Габелко О. Л. Последствия Апамейского мира: Рим и Первая вифинская война // Межгосударственные отношения и дипломатия в античности. Казань, 2000.

Жигунин В. Д. Международные отношения эллинистических государств в 280—220 гг. до н. э. Казань, 1980.

Зубаръ В. М. Херсонес Таврический в античную эпоху. Киев, 1993.

Кадеев В. И. Херсонес Таврический в первых веках нашей эры. Харьков, 1981.

Кащеев В. И. Эллинистический мир и Рим. М., 1993.

Левек П. Эллинистический мир. М., 1989.

Молев Е. А. Боспор в период эллинизма. Нижний Новгород, 1994.

Молев Е. А. Властитель Понта. Нижний Новгород, 1995.

Сапрыкин С. Ю. Боспорское царство на рубеже двух эпох. М., 2002.

Сапрыкин С. Ю. Понтийское царство. М., 1996.

Хабихт X. Афины: История города в эллинистическую эпоху. М., 1999.

Шелов-Коведяев Ф. В. История Боспора в ?7—IV вв. до н.э. // Древнейшие государства на территории СССР. 1984 год. М., 1985.

Шофман А. С. История античной Македонии. Казань, 1963. Ч. 2.

McGing В. The Foreign Policy of Mithridates VI Eupator, King of Pontus. Leiden, 1986.

Walbank F. The Hellenistic World. N. Y., 1981.

WillE. Histoire politique du monde hellenistique. Nancy, 1966—1967. T. 1—2.

ОСОБЕННОСТИ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Эпоха эллинизма характеризовалась рядом совершенно новых черт. Произошло резкое расширение ареала античной цивилизации, когда на обширных территориях практически во всех сферах жизни отмечалось взаимодействие греческих и восточных элементов. Одним из основополагающих культурных явлений III—I вв. до н. э., без сомнения, следует считать эллинизацию местного населения на восточных территориях, связанную с потоком греков-переселенцев, который хлынул на завоеванные земли. Греки и уже практически не отличимые от них македоняне, естественно, занимали в эллинистических государствах наиболее высокое социальное положение. Престиж этой привилегированной прослойки населения побуждал значительную часть египетской, сирийской, малоазийской знати подражать их образу жизни, воспринимать античную систему ценностей.

Регионом наиболее интенсивной эллинизации стало Восточное Средиземноморье. На Ближнем Востоке в богатых семьях правилом хорошего тона было воспитывать детей в эллинском духе. Результаты не заставили себя долго ждать: среди эллинистических мыслителей, писателей, ученых мы встречаем немало выходцев из стран Востока (среди них наиболее известны философ Зетон, историки Манефон и Берос).

Пожалуй, исключением, единственной областью, упорно сопротивлявшейся процессам эллинизации, была Иудея. Специфические особенности культуры и мировоззрения еврейского народа обусловливали его стремление к сохранению этнической, бытовой и особенно религиозной самобытности. В частности, иудейский монотеизм, представлявший собой более высокую ступень религиозного развития по сравнению с политеистическими верованиями греков, решительно препятствовал заимствованию извне каких бы то ни было культов и теологических идей. Правда, некоторые иудейские цари II—I вв. до н. э. (Александр Яшгай, Ирод Великий) были поклонниками эллинских культурных ценностей. Они возводили в столице страны Иерусалиме монументальные здания в греческом стиле, пытались даже организовывать спортивные Игры. Но со стороны населения такие начинания никогда не встречали поддержки, а часто проведение прогреческой политики наталкивалось на упорное сопротивление.

В целом же процесс эллинизации в Восточном Средиземноморье был весьма интенсивным. В итоге весь этот регион на многие века стал ареалом греческой кулътуры и греческого языка. Именно в эпоху эллинизма в ходе унификационных процессов на основе отдельных диалектов (при наибольшей роли классического аттического) сложился единый греческий язык – койне.

Таким образом, после походов Александра Македонского в состав эллинского мира входила не только собственно Греция, как в предыдущие эпохи, но и весь обширный эллинизированный Восток.

Конечно, местная культура Ближнего Востока имела собственные традиции, причем в ряде стран (Египет, Вавилония) они были значительно более древними, чем греческие. Неизбежен был синтез греческих и восточных культурных начал. В этом процессе греки были активной стороной, чему способствовал более высокий социальный статус греко-македонских завоевателей по сравнению с положением местного населения, которое оказывалось в роли воспринимающей, пассивной стороны. Образ жизни, приемы градостроительства, «стандарты» литературы и искусства – все это на землях бывшей персидской державы выстраивалось теперь по греческим образцам. Обратное влияние– восточной культуры на греческую – в эпоху эллинизма менее заметно, хотя оно тоже было немалым. Но проявлялось оно на уровне общественного сознания и даже подсознания, в основном в сфере религии.

Важным фактором развития эллинистической культуры было изменение политической ситуации. Жизнь новой эпохи определялась не множеством враждующих полисов, а несколькими крупными державами. Эти государства различались, в сущности, лишь правящими династиями, а в цивилизационном, культурном, языковом плане представляли собой единство. Такие условия способствовали распространению элементов культуры по всему эллинистическому миру. Эпоха эллинизма отличалась большой мобильностью населения, но особенно это было характерно для «интеллигенции».

Если греческая культура прежних эпох была полисной, то в эпоху эллинизма впервые можно говорить о складывании единой мировой культуры.

В образованных слоях общества на смену полисному коллективизму окончательно пришел космополитизм – ощущение себя гражданами не «малой родины» (своего полиса), а всего мира. В тесной связи с распространением космополитизма находится рост индивидуализма. Во всех сферах культуры (религия, философия, литература, искусство) главенствует уже не коллектив граждан, а отдельный индивид, со всеми его чаяниями и эмоциями. Безусловно, и космополитизм, и индивидуализм проявились еще в IV в. до н. э., в период кризиса классического полиса. Но тогда они были характерны лишь для некоторых представителей интеллектуальной элиты, а в новых условиях стали элементами преобладающего мироощущения.

Еще одним весьма значимым фактором культурной жизни эпохи эллинизма была активная государственная поддержка культуры. Богатые монархи не жалели средств на культурные цели. Стремясь прослыть просвещенными людьми, снискать славу в греческом мире, они приглашали к своим дворам знаменитых ученых, мыслителей, поэтов, художников, ораторов и щедро финансировали их деятельность. Безусловно, это не могло не придавать эллинистической культуре в известной степени «придворный» характер. Интеллектуальная элита ориентировалась теперь на своих «благодетелей» – царей и их окружение. Культуру эпохи эллинизма характеризует ряд черт, которые показались бы неприемлемыми свободному и политически сознательному греку из полиса классической эпохи: резкое уменьшение внимания общественно-политической проблематике в литературе, искусстве и философии, порой неприкрытое подобострастие по отношению к власть имущим, «куртуазность», зачастую становившиеся самоцелью.

Карнак. Пилон Эвергета Птолемея III. Фотография

Особенно активную культурную политику проводили самые богатые из монархов эллинистического мира – египетские Птолемей. Уже основатель этой династии диадох Птолемей I открыл в начале III в. до н. э. в своей столице Александрии центр всех видов культурной деятельности, особенно литературной и научной, – Мусей (или Музей). Непосредственным инициатором создания Мусея был философ Деметрий Фалерский – бывший тиран Афин, после своего изгнания бежавший в Египет и поступивший на службу к Птолемею.

Мусей представлял собой комплекс помещений для жизни и работы ученых и писателей, которых приглашали в Александрию со всех концов греческого мира. Помимо спален, столовой, садов и галерей для отдыха и прогулок, он включал в себя также «аудитории» для чтения лекций, «лаборатории» для научных занятий, зоосад, ботанический сад, обсерваторию и, конечно же, библиотеку. Гордость Птолемеев, Александрийская библиотека была крупнейшим книгохранилищем античного мира. К концу эпохи эллинизма в ней насчитывалось около 700 тысяч папирусных свитков. Главой библиотеки назначался обычно известный ученый или писатель (в разное время эту должность занимали поэт Каллимах, географ Эратосфен и др.).

Цари Египта ревностно заботились о том, чтобы по возможности все книжные «новинки» попадали к ним в руки. Был издан указ, согласно которому с кораблей, прибывавших в александрийскую гавань, изымались все имевшиеся там книги. С них делали копии, которые и отдавали владельцам, а оригиналы оставляли в Александрийской библиотеке. Особенное пристрастие эти «монархи-библиофилы» питали к редким экземплярам. Так, один из Птолемеев взял в Афинах – якобы на время – ценнейшую, уникальную в своем роде книгу, содержавшую официально утвержденный текст лучших произведений греческих классиков: Эсхила, Софокла и Еврипида. Египетский царь возвращать книгу и не собирался, предпочтя заплатить афинским властям огромный штраф.

Когда составлением библиотеки активно занялись также цари Пергама, Птолемеи, опасаясь конкуренции, запретили экспорт папируса за пределы Египта. Чтобы преодолеть возникший кризис с писчим материалом, в Пергаме был изобретен пергамент – особым образом обработанная телячья кожа. Книги из пергамента имели уже привычную нам форму кодекса. Однако, несмотря на все старания царей Пергама, их библиотека уступала Александрийской (в ней было около 200 тысяч книг).

Создание крупных библиотек знаменовало собой еще одну новую реальность эллинистической культуры. Если культурная жизнь полисной эпохи во многом определялась устным восприятием информации, что способствовало развитию в классической Греции ораторского искусства, то теперь много информации распространяется письменным путем. Литературные произведения создаются уже не для декламации в общественном месте, не для чтения вслух, а для чтения в узком кругу или просто наедине с собой (скорее всего, именно в эпоху эллинизма впервые в истории возникла практика чтения «про себя»). Ораторы же блистали красноречием преимущественно при дворах могущественных владык. Их речи теперь характеризовали не гражданский пафос и сила убеждения, а вычурность и холодность стиля, техническое совершенство, когда форма преобладает над содержанием.

В эпоху эллинизма самые крупные греческие культурные центры находились не в Балканской Греции, а на Востоке. Это прежде всего Александрия, где процветали наука, поэзия, архитектура. В богатом Пергаме, кроме библиотеки, существовала замечательная школа скульпторов. С ней конкурировала такая же школа на Родосе; этот остров, кроме того, стал и центром риторского образования. Впрочем, продолжали сохранять свою ведущую роль в духовной и культурной жизни греческого мира и древние Афины, в которых по-прежнему находились наиболее значительные философские школы, а на сцене театра Диониса регулярно давались театральные представления.

Пергамский алтарь. Реконструкция

РЕЛИГИЯ

Для эллинистической эпохи характерно повышение роли религии в жизни греческого общества. Но при этом основные черты верований становятся во многом иными по сравнению с религией предыдущего периода.

В новой ситуации иными стали важнейшие религиозные представления, включая саму концепцию божества. В колоссальных автократических государствах рядовой грек ощущал себя ничтожным даже перед лицом земных правителей. Что уж говорить о богах, которые казались теперь абсолютно несоизмеримыми с людьми по своему могуществу. И в то же время, как ни парадоксально, но в чем-то они стали ближе к людям: с ними можно было вступить в мистическое эмоциональное общение. В религии наблюдается меньше рационального практицизма и больше искреннего чувства.

Среди населения отмечаются настроения мистицизма, попытки обрести бога, более близкого к человеку, к отдельной личности. Распространяются разного рода мистерии, тайные культы, которые, по мнению их приверженцев, могли дать некое сокровенное знание и обеспечить благой удел после смерти. И в предшествующие эпохи мистический опыт не был совершенно чужд грекам (достаточно вспомнить элевсинские мистерии или культ Диониса), но в полисных условиях мистические течения представляли собой скорее периферийное культовое явление. Теперь же «нетрадиционные» направления в религии выходят на первый план, а в связи с этим начинается всеобщее увлечение магией, оккультизмом, пришедшей из Вавилона астрологией.

Афины. Храм Зевса Олимпийского  (VI в. до н.э. – II в. н. э.). Фотография

Претерпели серьезные изменения классические представления греков о богах. Древние культы большинства олимпийских божеств отошли на второй план, пожалуй, за исключением Зевса, который в некоторых религиозных концепциях (например, в учении философа Клеанфа) приобрел статус универсального бога-миро-правителя. Но этот «философский Зевс» представлял собой скорее абстрактное понятие, чем традиционное антропоморфное божество. Во всяком случае, можно говорить о стремлении некоторой части интеллектуальной элиты, не удовлетворенной политеистическими верованиями, к монотеизму.

Новые объекты религиозного поклонения стали искать прежде всего на завоеванном Востоке. Огромной популярностью в греческой религии эллинистического периода пользовались культы египетской богини Исиды, малоазийской Кибелы (Великой Матери), иранского бога Митры и др. Для всех этих восточных культов был характерен ярко выраженный мистический и даже экстатический характер. Появлялись и новые, «смешанные» греко-восточные боги. Важнейшим из них был Серапис, культ которого ввели в Александрии в начале IIIв. до н. э. по приказанию Птолемея! два жреца – грек Тимофей и египтянин Манефон. Серапис, почитание которого со временем распространилось по всему эллинистическому Средиземноморью, сочетал в себе черты египетского бога Осириса и греческих богов Зевса, Аида и Диониса.

В обстановке политической нестабильности и постоянных войн возникло еще одно характерное эллинистическое религиозное явление – культ слепого случая, воплощавшегося в фигуре богини Тихе (Тиха). Этот образ был совершенно чужд полисному мировоззрению греков, которые верили в закономерность бытия, в мировую гармонию и справедливость.

Результатом той же неуверенности в завтрашнем дне стало возрастание интереса к вопросам загробного бытия человека. Этот интерес был свойствен религии эллинизма в значительно большей степени, чем традиционным греческим верованиям, отличавшимся жизнелюбием, ориентировавшим человека на земную жизнь, а не на посмертное существование.

Одним из важнейших устоев эллинистической религиозной идеологии явилось утверждение возможности существования «человекобожества». Согласно этой концепции, человек (конечно, не всякий, а прежде всего могущественный и удачливый правитель) мог быть фактически приравнен к божеству и удостоен соответствующих почестей. Александр Македонский первым в греческом мире воспринял характерную для Древнего Востока, но ранее чуждую античному менталитету традицию обожествления царей. По стопам великого завоевателя пошли диадохи и их потомки (Деметрий I Полиоркет был объявлен в Афинах живым богом). Впоследствии многие эллинистические монархи (особенно часто в птолемеевском Египте, в меньшей степени – в государстве Селевкидов) провозглашались богами – одни еще при жизни, другие после смерти. К их именам добавлялись эпитеты, подобающие лишь божеству: Сотер (Спаситель), Эвергет (Благодетель), Эпифан (Явленный) или даже Тебе (Бог). В их честь учреждались культы, строились храмы, назначались жрецы.

Серапис

Подобная практика свидетельствовала, что каким бы огромным ни ощущалось расстояние между людьми и богами, все же грань между ними постепенно стиралась. Появлялась категория людей, которые одновременно являлись и богами. Иными словами, возникла идея богочеловека, которая связывалась с представлением о Мессии – грядущем спасителе и освободителе. Более всего мессианизм был распространен в Палестине, где он принял наиболее яркие формы у ессеев – представителей одной из сект иудаизма. В документах ессеев, найденных археологами в пещерах близ Мертвого моря, очень образно рассказано о близком конце света и приходебожественного Мессии. Еврейское слово «Мессия» (т. е. помазанник) имело греческий эквивалент – «Христос». Таким образом, видно, что эллинистический мир стоял на пороге христианства. Сама эта религия возникла в I в. н.э., но основные предпосылки для ее появления Тихе закономерно возникли в процессе развития религиозных воззрений эпохи эллинизма.

Тихе

ФИЛОСОФСКАЯ МЫСЛЬ

В эллинистическом мире наряду с традиционными религиозно-философскими течениями, унаследованными из классической Греции, наблюдается немало принципиально нового. Продолжали существовать знаменитые афинские школы – Академия Платона и Ликей Аристотеля. Но учения великих греческих философов, созданные еще в IV в. до н. э., в условиях полисного мира, в совершенно новой исторической обстановке переживали кризис. Их последователи больше не были властителями дум. Со временем «академики» (платоники) стали проповедовать вместо объективного идеализма своего учителя субъективизм и скептицизм, а перипатетики (последователи Аристотеля) углубились в частные эмпирические изыскания, пренебрегая общефилософской проблематикой.

Удержалась на прежних позициях школа киников, основанная в позднеклассическое время. Но киники с их космополитизмом и индивидуализмом с самого начала были скорее предтечами эллинистического мировоззрения, чем выразителями идей классической эпохи. К тому же кинизм всегда оставался маргинальным течением философской мысли.

Зенон

В целом же интеллектуальную жизнь эллинистического мира определяло несколько новых философских школ, сформировавшихся в самом начале новой эпохи: эпикурейцы, стоики и скептики.

Афинский философ Эпикур (341—270 Зенон до н. э.), будучи последователем Демокрита, считал мир состоящим из атомов, т. е. был убежденным материалистом. Однако, в отличие от Демокрита, объяснявшего развитие Вселенной и общества только жесткой закономерностью и не оставлявшего места для свободы, Эпикур считал, что атомы в своем полете могут отклоняться в сторону от прямой линии, а это, по его мнению, обусловливало свободу воли человека. Философ-материалист Эпикур не отрицал существования богов, но рассматривал их как некие блаженные существа (кстати, тоже состоящие из атомов), живущие в своем особом мире и не вмешивающиеся в жизнь людей.

Есть в системе мироздания, созданной Эпикуром, и понятие о душе, однако и душа строится из атомов (только из особо «тонких»), а следовательно, не является бессмертной, распадаясь с кончиной человека. В центре этических взглядов эпикурейцев находилось понятие «наслаждение». Но под ним понималось не стремление к удовольствиям, а прежде всего отсутствие страданий, спокойствие души, безмятежность. Отсюда – их отказ от участия в деятельности общества, полный уход в частную жизнь. «Проживи незаметно» – таков был лозунг Эпикура.

Основателем философской школы стоицизма, возникшей в Афинах ок. 300 г. до н. э., был Зенон из Кития (336/332—264/262 до н. э.) – эллинизованный финикиец с острова Кипр. Местом, где Зенон вел занятия с учениками, была Расписная Стоя (один из портиков на афинской Агоре), от которой пошло и название школы. Стоики, как и эпикурейцы, признавали материальность мира, однако при этом считали материю мертвой субстанцией, которая одушевляется творческой силой духовного характера – мировым огнем. Этот огонь, отождествляемый с мировым разумом и фактически с верховным богом, пронизывает материю, дает ей жизнь, создает упорядоченный мир, а через какое-то долгое время уничтожает его глобальным пожаром, с тем чтобы впоследствии вновь воссоздать Вселенную в прежних формах.

По учению стоиков, ничего случайного нет и быть не может: все предопределено, все подчинено неумолимым законам судьбы. Свобода человека заключается только в том, чтобы подчиниться этим законам и следовать им. «Судьба желающего ведет, а нежелающего – тащит», – говорили стоики.

В области этики Зенон и его последователи учили свободе от страстей, невозмутимости. Однако в отличие от эпикурейцев они выступали против ухода в частную жизнь, призывали к активному выполнению каждым его общественных обязанностей, в чем, по их мнению, выражалось следование мировому закону.