До конца урока 45 минут Зарипова Йолдыз
– Даже не верится, что татарского не будет, – Газ радостно запихивал учебник по алгебре в рюкзак, – и мы, как белые люди, рванем домой после пятого!
– А вы разве не останетесь после уроков? – удивился Славик.
– Зачем?
– Турнир.
– А! Нет, Сылу Саматовна сказала, что у нее совещание у директора.
– Значит, Лидия Захарьевна тоже там будет…
– Кто знает, Славик? Кабинет у директора не резиновый, может, это русички не касается.
Газ все никак не мог нормально уместить учебники в рюкзаке, что-то на дне мешало, и это что-то пришлось вытащить.
– Ого! Какая у тебя тетрадь розовая! – улыбнулся Славик, увидев яркую вещь в руках у друга.
– Да это дневник Фахрии!
– А почему он у тебя?
– Это из художки, смотри, – и Газ открыл первые страницы, – четыре двойки!
– Это Фахрия так учится? Ты ж говорил, у нее все нормально.
– Это в школе все тип-топ, а рисование ей не дается. Не умеет она!
– Так зачем она туда ходит?
– Мама. Помнишь, я на скрипку ходил? С трудом тогда смог объяснить маме, что нет у меня музыкального таланта.
– Но смог же, а с Фахрией почему не объяснишь?
– Потому что мама вот-вот родит, когда я ушел из музыкалки, она валерьянку пузырьками пила, так ей хотелось, чтоб я стал известным скрипачом.
– А теперь станешь ученым-биологом.
– Маму это не очень вдохновляет. Со мной не получилось, она взялась за Фахрию, делает из нее художницу. Нам бы немного продержаться, месяц-два, а потом мы маме все объясним. И дневник с собой ношу, чтоб дома его не нашли.
– Ну у вас и приключения!
– Погнали, Славик! Когда еще уйдем после пятого?
– Слушай, я зайду к Лидии Захарьевне, а ты беги, у тебя сегодня университет.
По дороге к кабинету литературы Славик встретил Румию, вернее сказать, наткнулся на нее. Одноклассница сидела на полу, подложив под себя сумку, в закуточке, который был у больших зеркал. Здесь всегда бывает шумно (любит молодежь посмотреть на свое отражение), но сейчас никого не было, ибо все разбрелись или на шестой урок, или домой.
– Привет, ты не знаешь, у Лидии Захарьевны есть сейчас урок?
– Нет.
– Не знаешь или нет урока? – не понял юноша.
– Иди загляни!
– Ты чего, плачешь? – вдруг понял Славик по голосу одноклассницы.
– Нет.
– Да ладно, не плачь.
– Иди, Славик.
– Все образуется, Румия.
– Иди.
– Я-то пойду, ты, главное, не плачь.
Девушка промолчала, Славик вздохнул и двинулся к кабинету литературы. Как правильно поступить в этой ситуации, юноша не знал. Что уж там папа говорил?
– Из-под накидки напускной небрежности,
Из-под рогожи грубости и грешности,
Из-под лохмотьев несуразной внешности,
Которые мы носим на себе,
Достану желтого цыпленка нежности
И осторожно протяну тебе. 27
– Это кто? – шмыгнула носом Румия. – Опять Маяковский?
– Нет, Борис Штейн. Хочешь, еще что-нибудь почитаю?
– Нет, здесь не кружок выразительного чтения. Иди, Славик.
– Ну ты, Румия, раскисла, сказала бы Лизонька. Где она, кстати?
– У нее драмкружок.
– Понятно. Хорошо, можешь пока мне рассказать, что случилось.
– Не хочу.
– Но ведь не двойку же ты получила!
– Тройку, – и девушка снова залилась слезами.
– Вот беда! Тройка по алгебре – это нормальное дело, говорит Елена Васильевна маме Антохи.
– А я не мама Антохи, и это не по алгебре!
– Геометрия? У меня тоже есть тройка по геометрии. А, нет, она была в восьмом классе. Представляешь, приехал с Всероссийского конкурса чтецов, а тут контрошка по геометрии! Вот я тогда попал…
Румия плакала все громче и громче.
– Ладно, ладно! Физика? Но по физике сложно получить тройку. Он нам все так классно объясняет. Может, ты его плохо слушала? Садись в следующий раз за первую парту. И лучше одна.
– Это не по физике! Ты достал, Славик!
– Но все трудные предметы закончились! По химии, я помню, тебя хвалили, даже вместе с Газом и Ташей. А! Физра же еще есть!
– Это по литературе, Славик! По ли-те-ра-ту-ре!
– Ну да!
И Румия протянула ему раскрытую тетрадь с сочинением по Фету. Внизу работы и вправду стояла сиротливая тройка. Славик закрыл тетрадь и посмотрел на обложку. Может, одноклассница его обманула? Но нет, тетрадь и вправду принадлежала Хасановой Румие. Юноша снова открыл сочинение и принялся его читать.
– Что ты делаешь?
– Изучаю. Хочу понять, за что тебе поставили «три».
– В работе ты не найдешь ответ.
– Тогда сама объясни!
– Ко мне подошла Вика, сказала, что не поняла, как это исследовать звукопись в стихотворениях Фета, попросила дать ей почитать мое сочинение, а она, оказывается, списала его! Вот и три! Лидия Захарьевна подошла и отругала.
–Дела, – протянул Славик.
– У меня никогда не было тройки по литературе! И сочинения я лучше тебя пишу! – но тут девушка запнулась и, поняв свою бестактность, пробурчала, – извини…
– Пошли есть мороженое!
– Мороженое?
– Или ты не любишь? Тогда пирожное с чаем?
– Я люблю мороженое, но…
– Тогда идем…
В кафе они не пошли, взяли лакомство в соседнем киоске и отправились в сквер. Одну скамейку заняли мамы с малышами, вторую – студенты, что-то изучавшие на экране ноутбука, третья была свободна.
– Подожди, не садись, – остановил девушку Славик, – возьми мой пакет, постели.
– Так сухо же!
– Пыльно, а у тебя плащ светлый.
– А куда ты свои кроссовки денешь?
– В рюкзак затолкаю.
Первые минуты они сидели в тишине, наслаждались мороженым и погодой и не разговаривали.
– Расскажи что-нибудь, Славик, – Румия нарушила идиллию.
Девушки долго молчать не умеют.
– Сразу и не сообразишь. Что тебе рассказать?
– Не знаю.
– Могу рассказать о приезде Пушкина в Казань.
– А что-нибудь поинтереснее?
– Это вообще-то очень занимательно!
– Хорошо, хорошо, – вздохнула Румия.
– Это было в сентябре.
– Как сейчас?
– Да.
– И так же было очаровательно и душевно?
– Наверное, – пожал плечами юноша, – Чебоксары тогда относились к нашему уезду. И Пушкин заночевал там. В Казань он въехал 4 сентября 1833 года.
– У Лизы день рождения 4 сентября!
Славик замолчал.
– Ты ее еще поздравил. Подошел и сказал: «Пусть у тебя все будет замечательно, Лиза!».
– Остановился Пушкин в доме, находившемся на улице Карла Маркса, в то время она называлась Грузинской.
– Так.
– За Пушкиным следили.
– Думали, что он шпион?
– Что он враг императорской власти.
– А на самом деле?
– Можно и так сказать. Пушкин воспевал свободу.
– Так. И зачем он приехал в Казань?
– Ему документальных источников о пугачевском восстании28 было мало, поэту хотелось встретиться с очевидцами восстания, послушать их живую речь.
– Да ладно!
– Да, Пушкин приехал в Казань через 60 лет после восстания.
– Неужели он кого-то нашел?
– Поэт встретился с Бабиным, рабочим суконной фабрики, родители которого видели Пугачева.29
– Суконная слобода, – задумчиво протянула девушка.
– Да, там они и встретились, а если точнее, в Горлове кабаке. Некоторые краеведы считают, что это здание до сих пор сохранилось на Петербургской.
– Ты такой начитанный, Славик.
– Говорят, в личной библиотеке Пушкина хранились книги казанских авторов.
– Тебя интересно слушать.
– В Казани Пушкин также познакомился с миллионером Л. Ф. Крупенниковым, тот юношей попал к Пугачеву в плен на целые сутки.
– Мне с тобой так хорошо здесь сидеть.
– Пушкин при знакомстве с женой30 профессора Казанского университета Карла Фукса сказал ей: «Нам не нужно с вами рекомендоваться – музы познакомили нас заочно». Просто эта прекрасная дама тоже сочиняла и даже прочитала именитому гостю свою сказку «Жених». Прости, Румия, я не услышал, что ты говорила?
– Нет-нет, просто восхищаюсь Пушкиным.
– Жалко тот концерт, – вдруг вспомнил Славик.
– Да забей! У тебя после него столько фанатов появилось.
– Может, пойдем?
– У тебя какие-нибудь занятия, наверное, дополнительные?
– Да, языковая школа.
Славик проводил одноклассницу до перекрестка, потом направился на троллейбусную остановку. Нужный транспорт пришел сразу – хорошо в центре города. Славик в пустом троллейбусе сел у окна. Тут у него тренькнул телефон. Первая мысль у юноши была о папе, но это оказался Газ. «Представляешь, мальчик!» У Славика навернулись слезы на глазах…
Глава 5. Дела семейные
«Славик: Газ, а можно я с Георгием приду? Он хороший. Слушается. Вещи не портит. Где посадишь, там и сидит. Я его одену в рубашку твоего любимого цвета. Можно?
Газ: А ты знаешь мой любимый цвет?
Славик: Нет.
Газ: И я нет.
Славик: Пусть будет синий.
Газ: Может, лучше зеленый?
Славик: Нет, Георгий уже надел синюю рубашку. Так можно мы вместе придем? Гоша очень просится. Он целыми днями сидит дома. Может, уже плесенью покрылся? Тебе как биологу будет интересно.
Газ: Я смотрю, у тебя отличное настроение! Конечно, можно!»
«Румия: Представляешь, Винни-Пух празднует свой день рождения в октябре.
Славик: Прикольно.
Румия: Ты сделал алгебру?
Славик: Да, только у второй задачи ответ не сходится.
Румия: У меня тоже.
Славик: Может, задача с неправильными условиями?
Румия: У Тани ответ сошелся.
Славик: Понятно.
Румия: В октябре еще празднуют день школьных библиотек.
Славик: Прикольно.
Румия: Можно сказать, это наш с тобой праздник!»
Гостинцев Шайхи карт передал, как всегда, много: и полотенчики, купленные им по акции, и дорогое мыло, вкусно пахнущее, и печенья, мамины любимые, и даже стеклянную банку, разрисованную по бокам национальным орнаментом.
Сылу не стала нажимать на кнопку звонка, открыла дверь ключом. В прихожей было полутемно, поэтому девушка не заметила стоящие на полу коробки и споткнулась об них: раньше здесь их не было. Включив свет, Сылу увидела, что в коробке собраны книги. Смутная догадка промелькнула в сознании у девушки, и, к сожалению, она оказалась права. Молодой биолог узнала лежащую сверху книгу: это был роман «Унесенные ветром».31 Сылу начала перебирать томики. Да, все они были из ее личной библиотеки. Вот все собрание сочинений Чехова, вот ее детские энциклопедии.
– Сылу! Мы же просили звонить, а не открывать дверь ключом!
– Привет, Рената, – поздоровалась девушка с женой брата.
– Привет, я думала, ты сегодня не придешь. Учебный год начался, и у тебя появились дела…
– Почему мои книги здесь, Рената?
– Ну, пришлось убрать книжный шкаф. Мы купили комод и так и сяк старались его втиснуть, но не получилось. Нашей девочке столько вещей дарят, негде хранить! Я тебе потом покажу! Там такие комбинезончики!
– Сылу, кызым! – появилась из глубины квартиры Сажида ханум. – А я и не слышу, что ты пришла! Белье развешивала на балконе, захожу, слышу голоса!
И мама обняла дочь. Они были похожи: невысокий рост, светло-русые волосы, только вот Сажида ханум стриглась коротко, а Сылу свои длинные волосы всегда собирала в узел на макушке головы.
– Идем скорее, я тебя с самого утра жду! Как дедушка? Рассказывай все!
Первым делом они прошли на кухню. Сажида ханум сразу налила борщ, дала дочке в руки большой ломоть хлеба, сметанку подвинула поближе.
– Ешь, ешь, – приговаривала она, – а, зелень забыла! Ну как папа? Рассказывай!
– Дедушка в порядке, – Сылу старалась и говорить, и есть, – вы же только позавчера вместе ездили в огород!
– Ездили, – согласилась Сажида ханум, – но это было позавчера. Вот вчера, когда мы с ним разговаривали по телефону, мне его голос совсем не понравился. Не простудился? Дожди ведь в последние дни.
– Нет, нет, – покачала головой Сылу.
– Лекарства принимает? А то мне говорит, что принимает, а кто знает! Такой упрямый!
– Принимает, теперь он больше об этом не спорит.
Тут и Рената нарисовалась на кухне.
– Говорят, вам зарплату повысили?
Сажида ханум неодобрительно посмотрела на невестку.
– Тебе денег не хватает? – в тон ей спросила Сылу.
Та только хмыкнула.
– Кызым, я вторую стирку не запустила, сделай, пожалуйста, – обратилась к ней Сажида ханум, а когда та ушла, обратилась к Сылу, – не ругайся с ней, кызым, не обращай внимания на то, что она говорит.
Девушка послушно кивнула.
– В следующем месяце записала дедушку на ЭКГ, пока еще не сказала ему, на днях зайду, кушать вам приготовлю, а то сами, наверное, почти и не готовите.
– Все нормально, мам. Дедушка готовит – ему нравится.
– Ты хоть ешь в школьной столовой?
– Ем.
– Ешь! Для детей ведь готовят, значит, еда качественная.
– Да.
Тут Рената вернулась.
– Ты ни с кем не познакомилась? – она налила себе чаю и уселась рядом с ними за стол, – годы-то идут.
– Вы так шумите, совсем спать не даете! – появилась в дверях маленькая Азалия.
– Солнышко мое! – залепетала Рената. – Пойдем, пойдем, уложу тебя.
Но тут девочка увидела гостью.
– Сылу апа пришла! – сон как рукой сняло.
– Привет, Азалия! Как твои большие дела?
Девочку бабушка усадила рядом с гостьей.
– Мы в садике учились писать цифры!
– Ого!
– Кызым, будешь суп? – погладила по голове внучку Сажида ханум.
– А какой суп?
– Твой любимый, красный, со свеклой.
– Буду!
– И вы все цифры выучили?
– Все! Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять! Десять – это один и ноль!
– Ого! Ты мне потом напишешь эти цифры?
И девочка сильно закивала головой так, что ложка выскользнула из рук и упала в тарелку с супом. Брызги полетели во все стороны.
– Спокойно ешь! Сылу, не отвлекай! – разозлилась Рената. – Мама, не делайте Азалии такой крепкий чай. Каждый раз вас об этом прошу.
– Сылу апа, ты у нас останешься?
– Тете завтра на работу, тетя не может остаться.
– Как Сылу апа сейчас уйдет, если я буду ей цифры рисовать?
– Я еще не ухожу, Азалия, – улыбнулась тетя.
Детская располагалась в комнате, которая в юности Сылу служила гостевой и по-простонародному «залом». Теперь здесь были поклеены яркие сиреневые обои с серебристыми звездочками, старые шторы тоже исчезли, на их место пришли сероватые, из плотной, грубой ткани. Конечно, была детская мебель, модного белого цвета, и все свободное пространство занимали игрушки.
Азалии быстро надоело рисовать цифры, и она попросила рассказать тетю сказку о растениях.
– Азалия, как думаешь, чем схожи человек и растение? – начала Сылу апа.
Читать бесплатно другие книги:
