Путин. Прораб на галерах Колесников Андрей
— Через четыре с половиной миллиарда лет, потому что цикл функционирования светила, Солнца… могу ошибиться, по-моему, всего где-то семь миллиардов… где-то четыре с половиной уже прошло, так что через четыре с половиной все закончится, просто реактор погаснет. Вот это будет конец света. Но до этого еще произойдут другие события с Солнцем: оно превратится в белого малого карлика, то есть жизнь уже к этому времени закончится.
На вопрос: «Значит, вы не боитесь конца света?» — президент легко произнес: «Чего бояться, если это неизбежно?»
Так наплевательски к концу света мало кто относится.
— При объединении академий президенты медицинской и сельскохозяйственной академий могут не оставаться президентами, а называться вице-президентами, — указал господин Путин. — Не надо держаться за это.
Посмотрел бы кто-нибудь на Владимира Путина в тот момент, когда ему предложили бы вдруг реформировать систему госуправления и называться теперь не президентом, а вице-президентом.
На совещании в Кремле по итогам учебного года министр науки и образования Дмитрий Ливанов по понятным причинам не акцентировал внимание господина Путина на ЕГЭ-скандалах.
Зато он много говорил про то, что до сих пор далеко не в каждой сельской школе есть туалеты.
— К интернету подключено больше школ, чем к канализации, — сформулировал он, словно отлил в граните.
В режиме видеоконференции об итогах учебного года высказались три региональных руководителя. Губернатор Хабаровского края Вячеслав Шпорт заявил, что сейчас в школах Хабаровского края на 17 учеников приходится один компьютер, в то время как несколько лет назад один компьютер приходился на 221 ученика (вот задание для ЕГЭ по русскому языку: произнесите правильно эту цифру словами именно в этом падеже).
По мнению Вячеслава Шпорта, это рывок.
— Этого уже вполне достаточно, — пояснил он.
Губернатор Хабаровского края коснулся в своем выступлении и проблемы ЕГЭ. На самом деле, по его мнению, такой проблемы не существует:
— Наши дети сегодня ЕГЭ не боятся! Они уверенно идут сдавать экзамен.
Конечно, ведь они заранее знают все ответы.
Губернатор Оренбургской области Юрий Берг согласился с ним:
— При всех вопросах к ЕГЭ (а ответов на них пока нет даже в интернете. — А. К.) другой альтернативы нет.
А губернатор Самарской области Николай Меркушкин высказался о самом больном:
— Во всех школах Самарской области есть теплые туалеты!
Но, видимо, не все в порядке с интернетом.
Потому что я уж понял: тут или-или.
Встреча президента России Владимира Путина и избранного президента РАН Владимира Фортова происходила в рабочем кабинете президента в Кремле. Она не была запланирована заранее, в график ее поставили на утро (о встрече попросил господин Фортов), поэтому график сразу поплыл и остальные встречи проходили уже с задержкой (хоть, конечно, трудно представить, что, если б не это, они начались вовремя).
Академик Фортов выглядел встревоженным и взволнованным (и не только выглядел, а, безусловно, и был).
Владимир Путин поздравил его с избранием на пост президента. До сих пор у него не было повода это сделать: они не встречались, и президент, как известно, до сих пор не утвердил результаты выборов.
— Собственно говоря, и в обществе, и в научном сообществе нет, наверное, тех, кто считает, что можно оставить все как есть, — заявил господин Путин. — И все говорят, все… это самое важное… о том, что необходимо двигаться вперед, необходимы реформы, изменения.
На первый взгляд показалось, что президент предпочел не обнаруживать своих личных пристрастий в этой истории:
— Я внимательно познакомился и с теми, кто является горячим сторонником предлагаемых изменений, и с критиками. Надо сказать, что и там и там есть нечто такое, на что следует обратить внимание и, безусловно, поддержать.
Он даже раскритиковал одно из положений законопроекта. В соответствии с ним предлагается, чтобы директоров академических институтов назначали чиновники федерального агентства, которое будет управлять имуществом академии.
То есть в этот момент могло показаться, что Владимир Путин целиком и полностью на стороне Владимира Фортова, протестующего против законопроекта, и сам готов протестовать вместе с ним (а если понадобится, то, может, и на улицу выйти).
Но не следовало, конечно, заблуждаться. Президент был, мягко говоря, в курсе того, как готовился законопроект. Более того, его, по данным газеты «КоммерсантЪ», можно считать одним из авторов этого проекта.
Владимир Путин предложил в рамках президентского Совета по науке и образованию из ученых, которые являются мировыми научными авторитетами, создать структуру, которая вместе с экспертами академии наук будет назначать директоров академических институтов.
Это было все, в чем он оказался готов уступить Владимиру Фортову.
— Мы с вами знаем, средний возраст академиков достаточно высокий (скорее запредельно высокий. — А. К.), — продолжил господин Путин. — Это, конечно, не тот вид деятельности, который связан с физическим трудом, где нужны сильные руки и быстрые ноги, но все-таки мы с вами знаем по анализу того, что происходило в мировой науке, в каком примерно возрасте делались наиболее значимые открытия.
И господин Путин, добавив, что имуществу академии нужен скорейший и тотальный аудит, предложил («Если вы согласны…») «совместить должность избранного президента академии наук… то есть вас… с должностью руководителя этого агентства».
Но только на переходный период (президент не уточнил, сколько времени он может продлиться). Более того, Владимир Путин, назвав Владимира Фортова «избранным» президентом Академии наук, давал понять, что и не собирается утверждать его в этой должности. Зачем, если самой РАН в ее прежнем виде уже не будет.
И это значило, что Владимиру Фортову в этом кабинете вряд ли удастся добиться того, зачем он сюда пришел: выиграть время и для начала отложить исполнение приговора РАН.
Но сам господин Фортов этого еще не понял.
— В этой связи у меня к вам вопрос по поводу агентства. Готовы ли вы его возглавить? — спросил президент.
Если бы академик сразу ответил согласием, это была бы победа не по очкам, а нокаутом. Говорить было бы больше не о чем.
А Владимир Фортов хотел поговорить. Причем не просто так. И он сказал как.
— Владимир Владимирович, — произнес он, — я хотел бы поговорить откровенно.
Президент, казалось, удивился: значит, все, что было сказано до этого, не было откровенным?
— Владимир Владимирович, — продолжил академик, — я хочу поблагодарить вас за то, что вы, я это чувствовал, помогали мне в этих выборах!
Чувство это было обманчивым. Более того, для президента страны участие академика в выборах стало сюрпризом. Как и то, что в ходе самих выборов, по свидетельству многих знакомых с тем, как шла борьба за пост президента РАН, происходили вещи далеко за гранью порядочности. И это было одной из причин того, что появился этот законопроект.
— Две вещи, которые, по-моему, стоит отметить. Академия готова к переменам. Такого отрицания нет, — заявил Владимир Фортов. — И второе. Академия готова… и это тоже очень важно!.. сотрудничать с властными структурами, с правительством, с вами, конечно!.. с вашим аппаратом… Это такой эффект, который в прошлые выборы, я буду говорить откровенно…
Он остановился. Но ясно, что хотел сказать: не был достигнут.
— Сформулирована программа, — добавил академик. — Она у меня вот здесь есть. Я сейчас, если вы не против, вам ее подарю!
Все-таки он очень волновался.
— Тут прописаны все, как мне кажется, значимые элементы преобразований, которые необходимы. Они включают в себя и организационные преобразования, и кадровые, конечно, и очень тяжелая проблема, которая меня очень беспокоит, — это бюрократия, не управление имуществом, а бюрократия и многое-многое другое.
Владимир Фортов пытался убедить президента, что академия уже начала двигаться по пути неминуемых и неумолимых преобразований:
— А совсем недавно, неделю назад, мы приняли закон, по которому вводится принцип ротации, то есть два срока, и не больше. И это значит, что пошел механизм обновления!
— Ротации кого? — перебил президент.
Он говорил уже по-другому. Вряд ли ему понравилось, что академик Фортов, вместо того чтобы ответить на его вопрос, начал излагать свою программу. То есть начал, вообще игнорируя законопроект правительства.
— Всех! — воскликнул академик. — До президента в обязательном порядке, безо всяких исключений! В устав! Я встретил понимание своих коллег, на которых он распространяется… А появление этого документа (законопроекта. — А. К.), я не скрою от вас, было неожиданностью буквально для всех! И сегодня я с удивлением обнаружил, что и автора у этого документа нет, потому что Ливанов (министр образования и науки Дмитрий Ливанов. — А. К.) говорит, что он даже не стоял за спиной тех, кто его писал…
— Правительственные документы отличаются от научных работ тем, — сказал мне по этому поводу вчера помощник президента Андрей Фурсенко, — что авторы в них не указаны.
Президент между тем проявлял признаки нетерпения. Было очевидно, что ему уже очень не нравится этот разговор.
— Там есть вещи, которые, поверьте, Владимир Владимирович, угробят нашу науку! — настаивал Владимир Фортов. — В частности, предполагается разделение академиков, которых, кстати, становится теперь две с половиной тысячи… вместо пятисот, против чего все возражали!
— Нет, вместо тысячи.
— Тысяча с членкорами, — напрасно не согласился академик.
— Пятьсот и пятьсот, и по пятьсот в каждой академии. В результате получится две тысячи, — пожал плечами господин Путин.
Все-таки лишних пять сотен академик сгоряча накинул.
— Во всяком случае, отделение академиков от институтов и создание специальной структуры убивает суть академии.
— А почему отделение? — переспросил президент.
— Потому что академия была создана как исследовательская организация, а не как организация, которая должна давать советы! — с горечью произнес академик. — Вот, представьте, я сейчас перехожу в позицию, где институт от меня отделен. Это все! Я не смогу дать квалифицированные ответы на те вопросы, которые волнуют вас, которые волнуют общество и так далее, потому что мы всегда опирались на институты! И Петр I сделал так, чтобы это было место не для давания советов, а для того, чтобы проводить научные исследования.
— На самом деле по жизни так и происходит, не все члены академии и академики являются директорами институтов. — Владимир Путин все еще находился в режиме диалога с Владимиром Фортовым.
— Не все, — кивнул тот.
И они еще некоторое время выясняли, будут академики отделены от институтов или нет, но так и не договорились.
— Дайте мне год! — воскликнул наконец академик. — Если я не справлюсь, вы меня снимете. Если справлюсь, я вам покажу, что это можно сделать! Мы задавим бюрократию, мы омолодим академию, мы сделаем ее динамичной!!
Он все еще надеялся, что выйдет из этого кабинета с отмененным законопроектом.
— Во всяком случае, такая конструкция лишает академию основного! Души! Академия — это система, которая производит новые знания! — говорил Владимир Фортов. — Любая другая система, производящая знания, в вузах, не к ночи будет сказано — в «Сколкове»… Это все…
— «Сколково» — тоже новая площадка, — пожал плечами президент, — где предпринимается попытка…
Первый раз на моей памяти он защищал «Сколково».
— Нет, я ничего плохого не сказал! — заторопился Владимир Фортов.
— Почему не к ночи? — переспросил президент. — У нас день только начинается.
— Что мне кажется разумным? Вы даете мне год и потом либо выгоняете, либо утверждаете меня, — вернулся к своей любимой, похоже, мысли академик.
Но господину Путину она разумной явно не казалась.
— И давайте сдвинем это дело на осень! Президентский совет в ноябре будет посвящен ровно этому. До этого времени было бы невредно как минимум создать согласительную комиссию или рабочую группу, как угодно…
— Это было бы возможно, если бы правительство не внесло в парламент. Но поскольку правительство сделало этот шаг, уже в парламент внесло проект закона, мы должны его обсуждать и принимать какие-то решения. Иногда лучше решение принимать и дорабатывать что-то, чем топтаться на месте и вообще ничего не делать… — Президент, похоже, считал этот разговор уже бессмысленным. — И вы, Владимир Евгеньевич, знаете очень хорошо, когда какая-то структура, вне зависимости от того, чем она занимается, должна сама себя реформировать, результат, как правило, получается не очень яркий как минимум, если вообще что-то получается.
Но все-таки этот разговор продолжался еще не меньше получаса, уже без свидетелей. Итог его был, похоже, совершенно неутешительным для Владимира Фортова. Он вышел из кабинета, как говорится, с опрокинутым лицом…
Но это было еще не все. Уже уйдя далеко по длинному коридору, он вернулся. Видимо, он нашел еще какие-то аргументы, и ему показалось преступной халатностью не изложить их. И он снова пришел к дверям кабинета Владимира Путина.
Но нельзя было войти в одну реку дважды.
Господин Путин неожиданно жестоко отнесся к тем, кто в школе учился на тройки и тем не менее хочет в вуз. По его мнению, троечникам не место даже в платных вузах. Но разве мало примеров, когда именно троечники двигали потом фундаментальную науку или просто становились великими людьми?
А если уж на то пошло, то не посмотреть ли для интереса школьный дневник самого Владимира Путина?
Ректор одного из частных вузов сообщал, что закон не дает возможности вузам зарабатывать столько, сколько они могли бы: есть ограничения.
— Вуз создается не для того, чтобы деньги зарабатывать, — сказал господин Путин под аплодисменты ректоров бюджетных вузов, — а чтобы специалистов готовить.
Хотя ему, конечно, не хуже других известно, что люди вкладывают деньги в частные вузы, мягко говоря, не в последнюю очередь для того, чтобы заработать деньги.
Владимир Путин, резюмируя, а вернее итожа, а еще вернее закругляя, заседание президентского Совета по русскому языку, участники которого продемонстрировали виртуозное владение этим самым языком, тоже не подвел:
— Это (повышение зарплаты работников образования и культуры, не поддержанное ростом производительности труда. — А. К.) приводит к определенным перекосам. Все зависит от того, что стоит рядом! Ничего просто так ниоткуда не выскакивает!
И никуда не заскакивает.
Владимир Путин в своем заключительном слове на заседании Совета по науке и образованию перешел, по его словам, к технически-кадровым решениям. Речь шла об академиках и членах-корреспондентах РАН, которые работают на госслужбе, при этом баллотировались в академики и членкоры (это выборные должности) и стали ими за две недели до совета. Таких 14 человек: 11 членкоров и 3 академика. Вот их-то поступок и заинтересовал Владимира Путина.
— Некоторые коллеги наши, — сказал президент, — из Управления делами президента, из Министерства образования, из Министерства внутренних дел, из Министерства обороны, из ФСБ и других ведомств приняли участие в избрании и были избраны.
Владимир Фортов молчал. Он и представить не мог, что президент повернется к нему с такими словами:
— Владимир Евгеньевич, у меня вопрос к вам и другим представителям Академии наук. Зачем вы это сделали? Они такие крупные ученые?
Президент РАН по-прежнему молчал.
— Это был первый вопрос. И второй вопрос. Что мне теперь с этим делать?… Думаю, что я должен буду предоставить им возможность заниматься наукой, потому что, судя по всему, их научная деятельность гораздо важнее, чем исполнение каких-то рутинных административных обязанностей в органах власти и управления.
Президент пояснил, что «в прежние времена у нас много представителей различных уровней власти принимали участие в выборах в Академию наук, в том числе высшие должностные лица».
Владимир Фортов, наверное, не понимал, что он сейчас должен сказать. Но понимал, что любой ответ будет самоубийственным.
Потом он наконец сказал, что на самом деле этих людей выбирали.
— Значит, они все-таки крупные ученые, так ведь?
Президент РАН вынужден был согласиться.
— Тогда вы меня избавляете от следующего вопроса, — кивнул господин Путин и предложил этим ученым и дальше заниматься делом своей жизни и только им, а не работой в органах власти…
Позднее президент добавил несколько деталей.
— Год назад, в декабре прошлого года, — рассказал Владимир Путин, — я в письменном виде рекомендовал этого не делать: не избираться в Академию наук. Значит, если кто-то посчитал, что для него важнее заниматься исследовательской деятельностью, ну значит, действительно, это крупные ученые, работая по своему направлению, они принесут гораздо (он сказал так: «Гора-а-а-а-здо!») большую пользу стране, обществу, чем исполняя рутинные функции в руководящих органах по линии государственных структур!
Он при этом еще ни разу не то что даже не засмеялся, а даже не улыбнулся. Даже и никакого намека не было, что такое может с ним быть. Он намерен был идти до конца:
— Поэтому они выбрали для себя исследовательскую, творческую работу. И я хочу пожелать им успехов.
Это было уже слишком жестоко.
— Вы не можете позволить, чтобы они пренебрегли рекомендацией президента? — прямо спросил я.
— И это тоже, — пожал плечами Владимир Путин. — Это элемент дисциплины или отсутствия таковой. Мне бы хотелось, что если у нас есть государственная власть, то и дисциплина должна быть на должном уровне.
Зря они, конечно, так.
Но и он тоже.
Однако все это уж по-другому быть теперь не могло.
Все дороги вели в Крым
Географическое
Владимир Путин неожиданно признал, что Белоруссия — «такая же сейсмически опасная зона, как и Япония».
Белорусские журналисты, выходившие со встречи, не скрывали своей озабоченности и даже испуга. Они и не подозревали, что Белоруссия — сейсмически опасная зона. Ведь никаких потрясений (в том числе и политических) здесь слишком давно не было.
Журналист из одной датской газеты попросил прокомментировать российского премьера, что он понимает под «крестовым походом на Ливию» (так российский премьер назвал действия западной коалиции в этой стране).
— Датская пресса не интересуется результатами наших переговоров, — пожал плечами господин Путин. — Это странно… Ведь 200 датских компаний работают в России… Обеспечивают рабочие места в том числе и датчанам… Но если вам интересно про Ливию!..
И господин Путин дал максимально расширительное понимание своих слов про крестовый поход.
По сути, в следующие несколько минут он объявил о собственном крестовом походе против тех, кто объявил его Ливии.
Российский премьер предложил посмотреть на политическую карту Африки: «Там кругом монархии… Там что, демократия по датскому образцу?!»
Владимир Путин заявил, что Муамар Каддафи изобрел новую монархию — «как в свое время Наполеон, когда назвал себя императором… Сравнение, может, не совсем корректное, но все же…».
— Да, кривая, косая, ненормальная… — но монархия! — воскликнул господин Путин, которому, судя по всему, на вопрос про крестовый поход и самому было гораздо увлекательнее отвечать, чем на вопрос о результатах переговоров с датским коллегой.
— А в Сомали что творится?… Мы что, везде будем бомбить теперь?! Ну, навели бы там порядок… Первоначально говорили о закрытии неба над Ливией… А по дворцам зачем бить тогда?! Мышей выводят, что ли? Да Каддафи смылся оттуда давно! (И откуда знает? — А. К.)
— А кто дал право без суда казнить человека, — продолжил премьер и, помедлив, с какой-то неохотой добавил: — каким бы он ни был?!
Владимир Путин еще говорил, что «надо двигаться в направлении международного права», но главное было сделано: так о Муамаре Каддафи не говорил никто из самых яростных его поклонников даже в Африке.
Владимир Путин и Дмитрий Медведев появились в зале пансионата «Бор» вместе. По-иному и не могло быть.
Актив «Единой России» не задавал им политических вопросов: видимо, ему и правда все было ясно. Вопросы были все больше житейские: когда, например, США сформируют бюджет на будущий год (а то без этого нет полного спокойствия на душе) и надо ли соглашаться с одним российским ученым, который в «Фейсбуке» предложил передать управление Арктикой международному сообществу.
На первый вопрос подробно ответил господин Медведев, а на второй — коротко господин Путин.
— Придурок! — оживился президент.
Потом Владимир Путин все-таки добавил, что Арктика уже несколько веков — российская территория и такой и останется; предостерег от расслабленности: время подлета к Москве ракеты с американской подлодки в арктических широтах — 16–17 минут; между прочим заметил, что активно восстанавливается российская военная база на Новосибирских островах, оставленная людской заботой 20 лет назад; поразился непатриотичности и неэкономичности ученого, который не понимает, что Северный морской путь — это, может, наш единственный верный путь, что это лучший Северный морской путь в мире по всем, прежде всего материальным причинам…
Да, Арктикой лучше не задевать воображение Владимира Путина, как и когда-то Чечней.
Президент Российского географического общества Сергей Шойгу предложил ввести географию «в качестве предмета обязательной итоговой аттестации».
А если бы Владимир Путин возглавил попечительский совет Академии художеств, ЕГЭ сдавали бы по рисованию.
Заседание Русского географического общества уже закончилось, прекратилась и трансляция в пресс-центр, со всеми попрощался президент РГО, когда Владимир Путин вдруг сказал ему:
— Извини, Сереж. А вот еще хочу вернуться… В чем отчасти и суть нашей работы: ездить, есть и любить (примерно про это, но другими словами, конечно, говорил один из выступавших телеведущих, который по линии РГО побывал, по его признанию, за два года в 300 городах России и решил, похоже, не останавливаться… — А. К.). Особенно последняя составляющая! В любви вообще заключается весь смысл жизни, бытия.
Несколько лет назад, на исходе его второго срока на посту президента, я спросил у Владимира Путина, в чем смысл жизни. Он быстро и уверенно ответил: «В самосовершенствовании». И даже пожал плечами: как будто это непонятно.
Оказалось, было непонятно.
И прежде всего ему самому.
Первой точкой Владимира Путина на карте острова Александры была одна из самых северных точек России — площадка с красивым и недвусмысленным пограничным столбом на горке, с которой, мне уже рассказали, любят кататься, можно сказать, туда-сюда, белые медведи — есть у них и такая забава.
На ветру и при морозе минус 30 градусов на горке и правда понимаешь, что это очень северная точка России. Перед тобой — застывший океан с выдающимися клыками айсбергов, и все это настолько слепит глаза, все это настолько невероятно, настолько этого как-то не может быть, что сразу и веришь: да, все это так и есть.
Владимир Путин появился здесь вместе с Дмитрием Медведевым, Сергеем Шойгу и Сергеем Ивановым, который сейчас работает спецпредставителем президента по взаимодействию с животными и растениями. Впрочем, больше всех них меня поразил вид главы президентского протокола Владислава Китаева. Дело в том, что он был без шапки. Капюшоном он тоже решил не пользоваться. Человек с непокрытой головой в этом месте внушал какой-то священный трепет. Сам я, например, надел не только шапку и шерстяную маску на лицо, но и широкие защитные, примерно горнолыжные, очки, так что был, слава богу, защищен весь с ног до головы так, что ни одной щелочки не осталось, и все равно чувствовал себя совершенно беззащитным перед ледяным величием этой стихии, и тебя на всякий случай пробирающей до самых костей (которых тут, говорят, и так навалено немало)…
Я все ждал, когда они все сфотографируются на фоне пограничного столба, а может, Владимир Путин и один бы снялся, и этого белого безмолвия в недвусмысленном сочетании с ним хватило бы на всю предвыборную президентскую кампанию, да еще и осталось бы на следующую — и попробуй придерись… Но он не стал этого делать и поехал в ледяную пещеру, гигантскую достопримечательность, закрытую, впрочем, для туристов, острова Александры, да и всей Арктики. Ледяной пещере тысячи, а может, миллионы лет, и история в том, что в нее можно зайти и даже погрузиться, и она в самом деле светла и прекрасна и сверкает, и переливается, и сравнить это не с чем.
Мы ехали до пещеры полчаса на нескольких вездеходах. Господин Путин был на первом, сидел впереди рядом с водителем и молча оглядывал эти свои великие владения. Все вместе по снежной, считай что, целине они спустились вниз, подошли к ледяной глыбе и застыли возле нее. Им долго рассказывали про пузырьки в глыбах, по которым можно судить, сколько им, глыбам, лет, и даже откололи кусочек льда, чтобы показать эти пузырьки, и мне казалось, что бьют по живому.
Внезапно Владимир Путин попросил:
— А можно и мне отколоть маленький кусочек?
Он именно попросил, словно совершенно не надеясь в душе, что ему разрешат.
Но ему разрешили. Так в его руках оказался ледоруб. Аналогии поплыли прямо мне в руки.
Он вдарил ледорубом, посыпались ледяные искры… Все это что-то напоминало: то ли сказку «Снежная королева», то ли быль из жизни Льва Троцкого…
Потом они втроем, Владимир Путин, Дмитрий Медведев и Сергей Шойгу, по только что протоптанной министром природных ресурсов Сергеем Донским и Сергеем Ивановым тропе направились в глубь пещеры и скрылись за завесой из снега и льда. И так эта завеса нависла, что мне казалось: вот-вот ведь рухнет…
С ними уже никого не было, только в некотором отдалении виднелся личный фотограф Владимира Путина Алексей Дружинин, у которого сегодня, кстати, был день рождения.
Да, это надо было запечатлеть для вечности, такой же, в какой они сейчас находились.
Их не было минут десять. И о чем-то они ведь говорили. И может быть, о том самом. И то, что именно втроем, было ведь, видимо, не случайно! И где им было еще уединиться? Так, чтобы никто не слышал их, а они слышали бы себя и друг друга, как нигде?! Так, чтобы они сказали друг другу в глаза про этот уже, конечно, несчастный 18-й год…
И чтобы мир помнил, где это произошло!..
Так, испытывая отвращение к себе от овладевших мною и таких чуждых мне конспирологических настроений, ждал я их выхода из ледяной пещеры.
Сначала оттуда не спеша с видом человека, который слишком много знал, появился Дмитрий Медведев. За ним почти сразу и точно с таким же видом — Сергей Шойгу. Владимира Путина не было еще больше полуминуты. Но вот и он. И, возникнув перед нами и не сказав больше никому ни слова, они пошли по этому белому безбрежью к своему вездеходу.
И тогда я спросил у Владимира Путина: сначала о том, видел ли он когда-то что-нибудь подобное.
И он сказал, что нет, никогда ничего подобного. И что он запомнит это.
А потом, когда он уже поднимался в кабину вездехода, я спросил:
— О чем вы говорили там, в ледяной пещере?
Он вернулся на землю. Повернулся ко мне. И сказал он:
— Мы любовались.
Я знаю: молча лежал несколько минут на снегу, раскинув руки.
В середине церемонии вручения премий Русского географического общества на сцену вышел Владимир Путин (являющийся, как известно, главным попечителем этого общества) и тоже вручил одну из премий. А потом произошло следующее. В какой-то момент на сцену вывели двух детей, Тимофея Цоя пяти лет и Мирослава Оскирко девяти лет. Оба являются вундеркиндами. Один знает названия всех стран и их столиц, другой узнает страны по очертаниям.
— Кто, ты страны угадываешь? — поинтересовался Владимир Путин. — Уагадугу — столица какой страны?
— Буркина-Фасо, — пролепетал мальчик, немного смущенный, кажется, таким вниманием к его знаниям, которые его заставляли демонстрировать как фокусника — носовые платки из рукава.
— А как она раньше называлась? — безжалостно настаивал господин Путин, который и сам-то, скорее всего, выяснил это, только готовясь к этому тяжелому разговору.
Мальчик задумался и вымолвил:
— Верхняя чего-то…
— Вольта! — вскричал Владимир Путин. — Йес! Молодец!
Похоже, что мальчика в отличие от Владимира Путина к разговору не готовили.
— Ну а ты чем нас порадуешь? — спросил президент другого мальчика.
— Я знаю все границы, все контуры стран и столицы, — проговорил этот мальчик.
— Где заканчиваются границы России? — прямо спросил у него Владимир Путин.
— Границы России заканчиваются через Берингов пролив с США, — довольно-таки уверенно ответил мальчик.
И тут Владимир Путин не выдержал и перебил его:
— Границы России нигде не заканчиваются!
Мальчик не стал спорить, но остался при своем, кажется, мнении.
А Владимиру Путину теперь жить с его мнением. И главное, всем остальным. Ведь, например, Риге и Вильнюсу, как Киеву и Варшаве, теперь все наконец-то окончательно станет ясно. Надо готовиться, и не так, как раньше. Да, этот режим не остановится ни перед чем.
Ведь значит, поймут они, глава оккупационного режима сам наконец признался во всем, расслабившись на мгновение в задушевном разговоре с маленьким мальчиком Мирославом Оскирко.
А на самом деле он ведь имел в виду, разумеется, что любая граница закольцована, да и все.
Совесть временных лет
Историческое
Владимир Путин признался, что из первоисточников однажды узнал:
— На первом этапе становления государства, когда еще понятия русские-то не было, а были древляне… поляне… все они начали объединяться… и теперь многие такие вещи не замечаем, а они у нас в крови!
…Казалось, Владимир Путин использовал все мыслимые ресурсы такого рода. Он научился огромному количеству водных процедур. Он гонялся за китами в Японском море. Ходил на подводной лодке. На всевозможных крейсерах, катерах и яхтах. Спускался в батискафе на дно Байкала…
Откровенно рыбачил в Туве и на Алтае. Но оказалось, есть еще один неактивированный вариант: он не плавал с аквалангом по подводному городу на дне Азовского моря.
Шлюпка ушла и вернулась минут через сорок. Почти весь обратный путь премьер провел на корме, сняв гидрокостюм и обнажив свой такой мужественный торс. В гидрокостюм он снова облачился только у самого берега.
Возвращение было триумфальным: Владимир Путин шел, держа в руках две амфоры. Еще одну, по крайней мере с таким же достоинством, нес Сергей Шойгу.
Трудно было, конечно, сказать, откуда эти амфоры — со дна моря или из запасников Эрмитажа. Премьер, впрочем, настаивал, что амфоры дожидались его там, в море, с VI века нашей эры. Так ему объяснил профессор Кузнецов.
— Ребята, конечно, показали, где лучше нырять… — пояснил Владимир Путин.
Конечно: там, куда их положили.
Так или иначе, но было по крайней мере очевидно, что Владимир Путин и в самом деле нырнул с аквалангом.
Я спросил его, плавал ли он с аквалангом раньше.
— Конечно! — засмеялся он. — Только что, вчера вечером!
— А еще раньше? — переспросил я.
— Еще раньше? — задумался господин Путин. — Нет, раньше не было. Одна попытка была, правда, но не очень удачная…
— А вчера что было? — поинтересовался я.
— Да ночью уже, можно сказать. Поздно было, уже темнело, и мы с ребятами из подразделения (не уточнил, конечно, какого именно. — А. К.) с фонарями…
То есть после одной ночной тренировки премьер пошел на дно с аквалангом.
— А еще нырнете? — спросил я.
— Нет! — слишком быстро ответил премьер и, как будто застеснявшись этого искреннего порыва, добавил: — Времени нет…
Читать бесплатно другие книги:
