Путин. Прораб на галерах Колесников Андрей
— Достоевскому на каторге было гораздо хуже, — возразил ей, в свою очередь, Достоевский. — Два раза в год расковывались кандалы… Вы представляете себе, что это такое?!
Глядя на сцену, где сидели все эти люди, легко верилось в то, что слышалось оттуда. Потому что только мрачное воображение беспощадного художника могло создать такой достоверный и такой абсурдный диалог в этом спектакле.
В то, что это может происходить не на сцене, а в жизни, не верилось никак. Достоевский против Солженицыной. Человек, становящийся гением в кандалах, и, можно сказать, уникальная возможность стать таким же гением. Не совсем таким же, потому что у нас сейчас в кандалы не куют, но все же мало не покажется…
Владимир Путин говорил о литературе как о миссии и о ненормативной лексике в ней как о том, чего нельзя исключить:
— Правда, говорят, что для того, чтобы добавить выразительности, нужно еще использовать и неформальную лексику. Толстому не нужно было добавлять лексику такую, — пожал он плечами. — Чехову — тоже не нужно, Бунину не нужно было. Но вам виднее, литераторам. Может быть, чтобы вам быть ближе к народу, и можно допустить, только, по-моему, не в рамках закона, не надо в закон вписывать.
И я не понял: что, опять все можно?!
То есть закон, ограничивающий или разрешающий мат, просто не нужен.
И в самом деле не нужен.
Речь президента Путина на открытии памятника Расулу Гамзатову была полна безграничного уважения к Расулу Гамзатову и выглядела так, словно ее написал сам Расул Гамзатов. «В его имени, — говорил президент, — и звон сабли, и мудрость стихов! В его стихах — великие традиции предков, сила и величие гор, равнин, трагическая и великая история Кавказа!»
Владимир Путин едет в Ясную Поляну, его ждет чаепитие с авторами программы развития Тульской области. Зачем все это? Поддержать врио губернатора Алексея Дюмина на выборах? Так за него и так проголосуют. Видимо, самому интересно…
В Ясной Поляне Владимира Путина встречает директор музея-усадьбы Екатерина Толстая, праправнучка. Она ведет его по знаменитой аллее, а на обочине стоит экскурсия, и девушка-экскурсовод, пытаясь не замечать, что мимо идет президент, начинает объяснять: «Дубы и липы — это те дубы и липы, которые появились здесь уже при нем…»
Екатерина Толстая рассказывает про Льва Николаевича; каким он был. Как старался хозяйничать, растил цикорий, жарил его, чтобы потом продавать, но все время пережаривал… И что свиней тоже пытался разводить, «но свиньи умирали все у него…».
— Но он пытался… — вздыхает Екатерина Толстая.
— Так на что же жил? — спрашивает президент.
— Доход приносило в конце концов литературное творчество…
— И хватало? — то ли с сомнением, то ли с сочувствием переспрашивает президент.
— Нет… — признается она. — И тогда уже продавали лес…
Они заходят в дом, здесь еще только врио губернатора и полпред Александр Беглов и больше вообще никого, здесь очень мало места.
Екатерина Толстая рассказывает, как Лев Николаевич любил сидеть вот в этом вольтеровском кресле, а потом пили чай, и во главе стола сидела Софья Андреевна, и играли в шахматы…
И как Третьяков заказал Крамскому портрет, и как вышло так, что тот написал сразу два…
— Это очень известный портрет, — замечает Владимир Путин.
— Глаза невероятные! — радуется Екатерина Толстая. — Удивительный взгляд!
— И мощный, — подтверждает президент.
— Хотя сам Лев Николаевич этот портрет не любил…
— Да?… — с недоверием переспрашивает господин Путин.
Если ему самому понравился, то вряд ли он Льву Толстому мог не понравиться, хороший ведь портрет-то…
— Я так иногда анализирую… — говорит Толстая. — Думаю… У Льва Николаевича была великая потребность в чем-то… в любви, наверное… А вы знаете, что две его тетушки стали его опекуншами?…
И она рассказывает, как это произошло. И как Мария Николаевна стала ему матерью, но не захотела стать женой его отцу…
— Но почему? — Владимир Путин не согласен, он не понимает, почему эта женщина так повела себя.
— Она считала, — задумчиво говорит Толстая, — что любовь — это такой сосуд…
— Могла и выйти… — перебивает ее президент, только что погрузившийся, казалось, в какие-то совсем свои мысли…
— Не могла! — возражает Толстая.
— Но почему?
И я вижу, что из нее уже так и рвется: «Потому!..»
Потому что с ним сейчас говорит Толстая, которая, видимо, знает почему, только и сама до конца объяснить не может.
Они заходят в кабинет Льва Толстого, и Толстая рассказывает президенту, что Лев Толстой и Федор Достоевский никогда не встречались.
— Достоевский не приезжал к нему? — интересуется президент.
— Нет, — пожимает она плечами. — Но взаимно интересовались друг другом. Последняя книга, которую читал Лев Николаевич перед уходом из дома, — вот, видите, она лежит, «Братья Карамазовы»…
И она показывает фотографию кабинета того времени и говорит, что все, абсолютно все здесь сейчас точно так же, как тогда…
Владимир Путин мельком смотрит на фотографию, рассеянно оглядывает кабинет, а потом безразлично говорит, глядя куда-то в проем двери:
— А столик-то где?
— Какой столик? — с недоумением переспрашивает она.
— Столик… — повторяет он. — На фотографии вот тут столик стоит. А здесь, в кабинете, его нет. Где столик-то?
Она даже не верит, что он это сказал, и даже отступает на шаг, и, по-моему, с некоторым даже испугом говорит:
— Да, правда… Переставили столик-то… Вон там он, слева сейчас поставили…
— Не на своем месте… — констатирует Владимир Путин.
— Извините… — шепчет Толстая.
Глаза ее, по-моему, широко раскрыты. Или мне так кажется. Нет, мне не кажется. Она теперь слабо улыбается, переходит в другую комнату и рассказывает, что Лев Николаевич много занимался спортом…
Тут Александр Беглов замечает две пустые бутылки из-под вина, стоящие под стеклом, и интересуется, на своем ли они месте. Можно было, конечно, и обойтись без этого-то.
— Обратите внимание, — вмешивается господин Путин, — я по-простому, про материальные ценности… А про бутылки, это сразу он! Случайно, думаете?! Удивляется, почему не сдали…
У Владимира Путина сейчас хорошее, по всем признакам, настроение…
— А вот, — продолжает Толстая в соседней комнате, — медвежья шуба, которой укрывался Лев Николаевич, а вот его рубаха, толстовка, собственно говоря, я хочу потом подарить вам полную ее копию…
И она показывает теперь кабинеты Черткова с его пишущей машинкой…
— И как этот Чертков к нему пробрался-то? — нервно спрашивает Владимир Путин. — Как его назвать-то? И не секретарь даже…
— Да нет, он хотел стать ему другом, — вздыхает Толстая. — Как-то пробрался, мы до сих пор до конца не понимаем… Говорил ему, что Софья Андреевна — мещанка, а Лев Николаевич — великий человек…
В следующей комнате она показывает книгу пословиц, которой пользовался Лев Николаевич.
— Видите: не реви раньше смерти! — показывает она президенту строчку в книге.
Президент наклоняется к книге — и вдруг обрадованно поворачивается к Алексею Дюмину:
— О! «Не пугай сокола вороной».
Алексей Дюмин кивает.
— Тебе тоже полезно будет!
Алексей Дюмин перестает кивать.
Но господин Путин на этом не успокаивается:
— Возьми на вооружение! Это тебе хороший предвыборный лозунг будет!
Алексей Дюмин улыбается, но осторожно. Он-то, как никто другой, понимает, что Владимир Путин не шутит. Потому что, как никто, понимает, когда он шутит.
— Ясно, — говорит наконец врио губернатора.
В конференц-зале МИА «Россия сегодня», где шла презентации книги немецкого журналиста Хуберта Зайпеля «Путин. Логика власти» неожиданно зашел Владимир Путин. Вообще-то он приехал, чтобы поздравить коллектив МИА с юбилеем, а в конференц-зал попал, безусловно, случайно.
Немец начал подписывать книгу (я тоже успел), и тут-то, конечно, и вошел президент. Они очень удивились, увидев друг друга. Президент мельком посмотрел на книгу, спросил на немецком, сколько времени Хуберт Зайпель ее писал («Почти два года…» — «О-о-о…») и сколько она будет стоить (и сам и ответил: «Видимо, один рубль…» — так он оценил прежде всего добавленную стоимость, которую сам вложил в ее создание).
Я спросил у президента, читал ли он книгу «Путин. Логика власти» (он мог бы уже полгода тому назад сделать это на немецком).
— Нет, — пожал плечами Владимир Путин. — Я вообще никаких книг про себя не читал.
— Что, вообще ни одной? — есть случаи, когда скромность бывает воинствующе ложной.
— Ни одной, — покачал он головой, с некоторым даже, такое впечатление, сожалением, а потом понял, о чем вопрос (в 2000 году вышла первая книга про Владимира Путина «От первого лица», в которой я участвовал вместе с Натальей Геворкян и Натальей Тимаковой).
— Ну, та, которую мы с вами писали?… — вдруг оживился Владимир Путин. — Зачем же я буду ее читать? Ведь я ее надиктовывал!
Нет, он не вкладывал в слово «надиктовывал» никакого отрицательного смысла. Но и положительного тоже. Проблема была в том, что он не надиктовывал.
— «Надиктовывал» — это слишком сильно сказано, — я не мог не произнести этого. — Мы же разговаривали.
— Да, согласен, — Владимир Путин кивнул с обрадовавшей поспешностью.
Вот и о литературе поговорили.
Стерх всякой меры
Природное
Это случилось по пути из Москвы во Владивосток, на саммит АТЭС. Президент долетел до Салехарда, оттуда вертолетом добрался до орнитологической станции «Кушеват». Вместе с ним прилетели его помощник, бывший министр природных ресурсов Юрий Трутнев и губернатор Ямало-Ненецкого автономного округа Дмитрий Кобылкин. Около километра в длину на базе вдоль берега реки растянулись вольеры с птицами, а также палатки с орнитологами.
Орнитологи показали президенту фотографии тигрицы, которой Владимир Путин в свое время надевал ошейник. У тигрицы, то ли благодаря этому, то ли вопреки этому, уже два потомства. Так что за нее можно не беспокоиться.
Не внушает беспокойства и кит, которого Владимир Путин метил из арбалета стрелой с чипом. Кит после этого поспешно скрылся сначала в нейтральных водах, а потом и в водах вероятного противника, то есть оказался у берегов Калифорнии, но потом триумфально вернулся в Россию, то есть эксперимент можно считать удачным…
Президент, как выяснилось, готовился к этой экспедиции не меньше полутора лет. Он налетал 17 часов на мотодельтаплане (интересно когда), и для получения сертификата на полеты ему осталось еще восемь. Экспедиция с его участием планировалась, оказывается, еще в прошлом году, но Владимир Путин потом сам разъяснил, что стерхи, в отличие от него, не смогли к ней подготовиться: они должны впитывать звук работающего дельтаплана еще в яйце, вместе со скорлупой матери, а с этим немного в прошлом году опоздали.
— Ну что, — сказал наконец и старший пилот Игорь Никитин, — ветер три балла, небольшая болтанка, но лететь можно.
— Полетели, — сказал президент вместо «поехали».
И ведь полетел, а не поехал. Это был тренировочный полет. Минут 15 он вместе с Игорем Никитиным кружил в воздухе, управляя дельтапланом. Зачем? Или нет для этого профессионалов? Почему обязательно самому надо было возглавить стаю стерхов? А очень нравится, сам он объяснил потом, «адреналинчик играет», не то что на истребителе, где ручку управления берешь, делаешь «бочку» (сознательно или скорей несознательно), да и все, дальше автоматика работает…
— Всем рекомендую попробовать, — закончил президент.
То есть в мирной жизни он не выкладывается (и митинги оппозиции выработке адреналина уже давно не способствуют, видимо).
Есть еще один вариант: Владимир Путин рассматривает такого рода деятельность как миссию президента попечительского совета Русского географического общества. Вернее, эта должность дает ему повод избавить себя и остальных от всяких таких вопросов, ставящих под сомнение рациональность его поведения.
Впрочем, когда президент отправился не в учебный, а в боевой полет, заинтересовать стаю стерхов ему собой не удалось, несмотря на белый маскхалат и шлем, не дающий стерхам узнать в нем человека, и тем более президента страны.
Слухи про клюв, который ему должны были вручить для большего сходства с вожаком стерхов, оказались не такими уж преувеличенными. Несколько орнитологов, которых стерхи знают с детства, различают по походке и запаху и считают членами стаи, надевают такой клюв на руку, когда кормят доверчивых стерхов. Их все-таки, видимо, не так уж трудно ввести в заблуждение. Даже маскхалаты работают на эту идею: в них вынуждены были одеваться даже фотограф и оператор президента.
Правда, назначение маскхалата в конце концов вызывало вопросы: крылья мотодельтаплана были раскрашены во многие цвета (голубой, фиолетовый, красный, белый…), в которые предводителя стерхов мог бы выкрасить только какой-нибудь радикальный арт-художник.
Владимир Путин позже объяснил отсталость стерхов от своего мотодельтаплана тем, что был сильный ветер, к тому же сам мотодельтаплан слишком разогнался, а время, когда стерхи летают (час утром и час вечером), уже вышло.
Вечером президент вернулся к своей идее и снова взлетел. И на этот раз получилось: пять журавлей из шести встали на крыло, в клин, и пошли за дельтапланом. Два журавля держались очень близко к машине. А три потом отстали по каким-то своим делам.
Так они и кружили минут пятнадцать, Владимир Путин, весь в белом, и журавли, все в пушистом, приучая себя друг к другу.
На следующее утро орнитологи вышли с журавлями на свой большой маршрут (до Казахстана), а Владимир Путин — на свой (до Владивостока).
Птицы, по его словам, держались хорошо.
Интересно, что думают птицы насчет него.
Если весной вернутся, может, узнаем.
Через месяц после того, как Владимир Путин в белом маскхалате и больших черных очках возглавил стаю белых журавлей, журналистам стали известны новые подробности из жизни знаменитых стерхов. Эту историю господину Путину рассказал его коллега президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. И следует признать, что она неумолимо превращается то ли в русскую былину, то ли в казахский эпос.
Итак, после того как под торжественные звуки мотодельтаплана, к которым стерхи привыкли, еще лежа в яйцах, стая из шести стерхов взмахнула крылами и взяла курс на Белозерский заповедник в Челябинской области, прошло много часов. Под крыльями стерхов проплыли 800 километров страны.
Стерхи, ведомые дельтапланом, в конце концов приземлились на остров, где уже сделали короткую передышку летящие в том же направлении серые журавли. Наедине с ними стерхов и оставили в надежде, что белые примкнут к серым и продолжат свой путь в Африку.
Но тут случилось непоправимое: за стаей серых журавлей увязался только один стерх. Остальным было хорошо и в Белозерском заповеднике (правда, орнитологи так не считали и забрали их на родину, под Рязань, где они, собственно, и вылупились из своих яиц).
А Нильс с дикими гусями продолжил свое путешествие и вместе со всеми присел отдохнуть только через 500 километров, уже в Казахстане.
Тут на них, по всем законам драматичнейшего из эпосов, напали дикие собаки. Дикие гуси знали, как вести себя в такой ситуации, и улетели, а Нильс остался и, без сомнения, принял бы неравный бой, и на этом его история закончилась бы, и ей осталось бы только прозвучать в веках, если бы не местные жители, очевидно, такие же дикие, как и собаки, — иначе как им удалось бы отбить Нильса от стаи голодных псов?
Впрочем, казахи оказались, напротив, добрыми и светлыми людьми, они приютили Нильса у себя, а когда про эту гусераздирающую историю узнал председатель лесного хозяйства Казахстана, отдали Нильса в его хорошие руки. И тот смекнул, что это может быть не просто стерх, а тот самый стерх, которого учил летать в преддверии своего шестидесятилетнего юбилея Владимир Владимирович Путин.
Российским орнитологам на Ямал был направлен запрос и фотография стерха, сделанная при помощи мобильного телефона. Российские орнитологи сразу признали в стерхе своего. Кто-то спросит: как? Они же все на одно лицо. Отвечу: а как монголы узнают друг друга?
На шесть часов вечера 10 октября 2012 года Нильс находился на квартире зампреда комитета по лесному хозяйству Казахстана (т.е. его статус был несколько понижен), а уже на следующий день Нильса должны были вернуть под Рязань, на историческую родину.
С одной стороны, эксперимент по внедрению стерхов в живую природу, можно сказать, провалился. С другой — есть информация, что глава попечительского совета Российского географического общества Владимир Путин намерен добиться для стерхов своего, и возможно, что вскоре на границу Узбекистана и Афганистана отправится военно-транспортный самолет с боевыми (потому что оклемались) стерхами на борту.
Вопрос, кто поведет этот самолет, кажется, не стоит на повестке дня.
Саммит Россия — ЕС в Екатеринбурге начался с неформального ужина на природе. В нем приняли активное участие прежде всего породистые комары: они поедали лидеров ЕС с огромным энтузиазмом. Владимира Путина комары почему-то не трогали (как в том анекдоте: «Почему меня комары не кусают? А меня нельзя»), хотя и увивались вокруг него. А он ловил их. Не отгонял, а именно ловил.
В Сочи президент России Владимир Путин (и сопровождающие его лица) навестил котят леопарда (один из решающих символов Олимпиады).
Один из егерей завел гостей в домик с мониторами и углубился вместе с ними в жизнь леопардов.
— Знакомили мы самца и самку через сетку, — рассказывал егерь, — а то, бывает, самец перевозбудится и убивает самку.
Владимир Путин слушал с огромным вниманием…
— А сейчас вы увидите, как леопард улыбается! — продолжил егерь. — А что, мы им целый «диснейленд» понастроили, играют днем и ночью.
Леопард на экране улыбался, играя с котенком.
Ручные какие-то оказались, в общем, зверушки.
Егерь подтвердил:
— Они даже кабанчиков и кроликов не умели брать за горло сначала… Они начинали их кушать, не убивая… Потом научились хватать за горло… вот, видите!.. Сейчас… Вот! И улыбается!
Что-то вымолвил сидевший рядом господин Килли. Его тут же перевели дословно:
— Одному только зайчику не смешно…
Потом они посмотрели все вольеры своими глазами. В одном из них разволновался Алоус. Он начал бросаться на металлическую сетку по всему ее периметру. Подошедшие люди были непонятны ему, он ничего не мог с ними поделать, и это бессилие, видимо, злило его.
В вольер, где живет семимесячный детеныш леопарда Гром, Владимир Путин и еще три-четыре человека зашли. Все-таки от ручного котенка, который ходит с егерями на долгие прогулки по большим вольерам, увивается за ними, трется об их ноги, не ждали ничего дурного.
Последним в вольер вбежал оператор Первого канала Валерий Иванов, тот самый, которому накануне приснился дурной сон (о том, как на него бросается леопард. — А. К.). Он хотел снять Грома получше, то есть поближе. От этого всем было бы только хорошо, а главное — телезрителям. Но не Грому: леопард изящно обогнул Владимира Путина и закусил оператору ногу пониже колена. Не то чтобы сильно, но до крови. Сон оказался в ногу.
То есть Гром, от которого отказалась родная мать; Гром, тонувший в луже дождя посреди вольера ночью сразу после своего рождения; Гром, пытающийся каждый день через металлическую сетку напомнить о себе своей матери; Гром, которого она не замечает… прощает ей все. А Валерию Иванову не простил ничего. Потому что Валерий Иванов ничего и не сделал.
Было даже странно после этого смотреть, как к Грому подошел не только Владимир Путин, но и Жан-Клод не Ван Дамм, а Килли (господин Фелли остался постоять в сторонке) и гладили его, а потом Гром и вовсе положил лапы на колено президенту, и так они просидели в полной неподвижности несколько минут.
— Я люблю их, — сказал потом Владимир Путин. — Они, видимо, чувствуют.
Кто ж их знает.
Владимир Путин выпускал на волю амурских тигров.
Он подошел к одному из контейнеров, потянул трос, открывающий дверь контейнера. Первый тигр, Кузя, зверь около сотни килограммов очень живого веса, мгновенно выскочил из контейнера и исчез в тайге.
— Хорошо ушел, — сказал президент «Роснефти» Игорь Сечин. — Всех, говорит, вас запомню…
Выскочил из контейнера и Боря и ушел в том же направлении след в след.
Илона не захотела уходить из контейнера. Может, она испугалась людей, а может, ей не нужна была эта хваленая свобода, про которую она ничего и не знала.
Ее пытались выманить, открыв дверь и шелестя длинной двухметровой березой у нее под носом (березу срубили специально для этого случая, предусмотрительно).
— Девушку уговорить надо, — сказал президент, взял ствол березы и начал крутить им сам. Возможно, такие методы, когда-то и в самом деле помогали ему в чем-то. Но это был не тот случай.
— Да, так можно только испугать девушку, — кивнул Владимир Путин и пошел.
— Время-то есть у вас? — спросил его кто-то из специалистов. — Часа через два все равно выйдет…
Владимир Путин махнул рукой — в смысле, чего-чего, а времени-то полно.
— Может, приманку бросить перед дверью? — предположил кто-то.
— Да, придется кем-то пожертвовать, — согласился губернатор Амурской области Олег Кожемяко и огляделся вокруг.
Кроме президента тут было еще человек пятнадцать.
— Тем, кто на досрочные выборы губернаторов идет, терять и так нечего, — предположил я.
Олег Кожемяко предпочел не услышать.
Владимир Путин не стал ждать два часа, пока к нему выйдет Илона. Он улетел.
Шум винтов заставил Илону забиться в контейнер еще глубже.
Директор российского отделения Greenpeace Сергей Цыпленков волновался за положение дел в Арктике: «В Арктике на территории острова Врангеля строят военную базу, а в заповедник высадился десант для учений!»
— А остров Врангеля — это дом белого медведя! — возмущенно произнес господин Цыпленков.
Владимир Путин оказался в сложном положении. С одной стороны, он сам инициировал процесс возвращения в Арктику российского военного присутствия, а с другой — является главой Попечительского совета Российского географического общества и не так давно в Арктике сам выпускал на волю маркированного белого медведя.
И субботник по уборке Арктики Владимир Путин объявил, а теперь выясняется, что на остров Врангеля завозятся новые бочки с ГСМ (а еще старые разбирать в рамках субботника придется не один год и не два).
Что же было делать теперь Владимиру Путину? Как ответить Сергею Цыпленкову?
— А не было там в советское время военной базы? — вдруг спросил президент.
Ясно, о чем это: если база была, то почему ее не восстановить бы, не нарушая размеренной жизни дома белого медведя, ведь в свое время этот дом не разорили, если уж он им до сих пор является.
— Не знаю, — беззаботно ответил Сергей Цыпленков. — А только в ручьях уже нефтяная пленка идет. И особенно этот десант в заповеднике!..
Впрочем, Владимир Путин пообещал все-таки выяснить, не было ли на острове Врангеля советской военной базы.
То есть, видимо, была. Даже если не было.
Содержимое Океанариума на ВДНХ очень заинтересовало Владимира Путина. Если до этого он куда-то и спешил, то теперь перестал. Его интересовали и крохотные морские звезды, и вертлявые змеи…
— А вот акулы, — рассказал ему мэр Москвы Сергей Собянин.
Акулы были приемлемых размеров, то есть поменьше метра.
Одна вдруг метнулась к стеклу аквариума и внимательно посмотрела на Сергея Собянина. Взгляд был жесткий.
— Понравился ты ей, — качнул головой господин Путин.
— Или не понравился… — пробормотал господин Собянин.
В зале Приморского океанариума водолазы кормили ската большими, по-моему, креветками прямо перед посерьезневшими лицами лидеров России, Японии и Кореи. Скат креветок есть не хотел, и российский президент нашел этому слишком земное объяснение:
— Пока водолазы нас ждали, все время кормили их, вот они теперь и не хотят!..
Он, оказывается, все слишком хорошо понимает про свои опоздания.
На заседании Русского географического общества выступал водолаз-географ Александр Семенов.
— Мало кто знает, что в наших морях водятся самые крупные в мире медузы — 26 метров высотой! — воскликнул он. — Мы видели их, когда делали фильм! Мы не просто снимаем жизнь животных, но пытаемся создать образ российского путешественника, ныряющего под лед, но при этом открытого миру!
— А чем питаются медузы? — вдруг сильно заинтересовался Владимир Путин.
— Другими медузами, — быстро ответил водолаз. — А морские ангелы едят морских чертей…
— Так-так-так… — задумчиво произнес Владимир Путин, о чем-то напряженно размышляя. — Надо нам с этим поближе познакомиться… как это они их едят… надо выяснить… Это то, чем я занимаюсь. Приходится все время смотреть, чтобы нас никто не съел.
Но разве за всеми углядишь.
Наш ответ Кубертену
Спортивное
Премьер Владимир Путин в Петербурге вместе с президентом FIFA Йозефом Блаттером и президентом UEFA Мишелем Платини встретился с главами нескольких фан-клубов России. Болельщики поначалу были смущены присутствием не столько господина Путина, сколько мировых футбольных знаменитостей, но быстро освоились.
— Как вы смотрите на то, чтобы вернуть пиво на стадионы? — довольно резко спросил Йозефа Блаттера Александр Шпрыгин из Всероссийского объединения болельщиков.
— Я начал заниматься организацией таких турниров в 1978 году, — ответил президент FIFA. — Тогда были разрешены крепкие напитки, да и курение табака на трибунах…
Йозеф Блаттер мечтательно смотрел куда-то поверх голов болельщиков.
— Хотя СО2, может быть, более вредный для человека газ…
Болельщики заранее благодарно улыбались.
— Есть пивные заводы, с которыми мы сотрудничаем, — продолжал господин Блаттер, — понимаете… Это тот продукт, который очень популярен среди болельщиков!
Они ответили ему сдержанным восторженным гулом.
Владимир Путин, тоже поклонник пива, глядел на коллегу, казалось, с большим удивлением. Он не ожидал от него такой страсти.
— Пиво — это что-то такое, что является частью жизни! Ну как в Германии проводить чемпионат без пива?! — воскликнул Йозеф Блаттер. — Болельщики хотят пива! Да, в Бразилии организаторы не очень хотели… Но вынуждены были считаться с мнением болельщиков!
Казалось, господин Блаттер так энергично лоббирует интересы прежде всего пивных заводов, а не пивных болельщиков.
— Пиво, возможно, не так разрушительно, как некоторые считают! Надо его пить в надлежащем количестве, и все!
— Выпил три литра — и нормально, своя норма! — прокомментировал Владимир Путин.
Скорее, он все же раскрыл свою.
— Все может вредить здоровью, любой продукт! — не мог остановиться господин Блаттер. — Давайте радоваться жизни! Давайте пить пиво!
Было такое впечатление, что он уже сделал это до встречи.
Болельщики ликовали, премьер казался уже смущенным:
— Ну, можно вернуться в Думу, рассмотреть этот вопрос…
Йозеф Блаттер, услышав это, наконец утих.
Один болельщик, в зону интересов которого входит, как выяснилось, не только футбол, спросил премьера, доволен ли он переходом на летнее время и существованием ЕГЭ.
Господа Блаттер и Платини смотрели на болельщика с дипломатичным пониманием. В глазах их была пустота по этому поводу.
— Я не являюсь автором этого начинания, — не в первый раз ушел от ответа по этому поводу премьер.
— Нет, а лично вам вставать по утрам легко сейчас? — умно допытывался болельщик.
— Вставать всегда тяжело, — отвечал премьер.
— И зачем мы переходим на американскую систему образования с этим ЕГЭ? У них же IQ ниже 90 пунктов!
Насчет ЕГЭ премьер пожал плечами — тоже как обычно.
Через полчаса в ресторане «Ресторан» встреча продолжилась без господ Блаттера и Платини. Стол был исключительно пивным: свежесваренные раки, сиг холодного копчения, балык из осетра, копченые сыры, свиные ребрышки, сухарики и литровые пивные кружки.
Читать бесплатно другие книги:
