Убийственно просто Джеймс Питер

69

У самой окраины Льюиса Грейс свернул с шоссе на проселочную дорогу. Миновав магазинчик «Свежие продукты с фермы» и телефонную будку, он увидел впереди слева высокую сетчатую ограду, обнесенную поверху колючей проволокой. Местами проволока провисла. Широко распахнутые двойные ворота, видимо, не закрывались уже лет десять. К первым была прикручена вывеска с облупившимися, выцветшими буквами: «Авторемонтная мастерская Уилера». Рядом висела табличка «Осторожно, злые собаки!».

Перед Грейсом было типичное нищее подворье – он перевидал таких уйму. Хижина являла собой не просто обиталище хиллбилли,[9] но невообразимую развалюху, окруженную настоящей свалкой металлолома.

Посреди двора стоял большой синий грузовик-тягач. Вокруг него валялись полу- и совсем рассыпавшиеся остовы машин – искореженных, проржавевших до основания, но одна машинка, маленькая «тойота», выглядела так, будто ее оставили в опасном районе и воришки растащили все, что только можно было украсть.

Здесь же Грейс увидел груду распиленных и цельных бревен, деревянные козлы, ржавеющую ленточную пилу. К деревянному каркасному домику, выглядевшему так, словно вот-вот развалится, притулился трухлявый вагончик с еще заметной надписью мелом: «Распродажа елок».

Въехав в ворота и выключив мотор, Грейс услышал яростный низкий собачий лай. Сторожевой пес нарушал тишину теплого вечера. Рой благоразумно остался в машине, дожидаясь появления собаки. Но вместо этого дверь домика распахнулась, и оттуда вышел крепкий коренастый мужчина лет пятидесяти, с редеющими сальными волосами. Его обтянутое майкой внушительное «пивное» брюхо нависало над буровато-коричневыми рабочими штанами подобно шапке снега, готовой сорваться наземь.

– Мистер Уилер? – спросил Грейс.

Собака залаяла еще громче и злее.

– Да. – Лицо у мужчины было добрым, в больших глазах затаилась грусть. В крупные кисти рук намертво въелась грязь. Пахло от Уилера дегтем и машинным маслом.

Грейс достал свое удостоверение и подержал у него перед глазами.

– Детектив-суперинтендент Грейс, полиция Суссекса. Глубоко сожалею о гибели вашего сына.

Мужчина не двигался с места. Вдруг Грейс заметил, как он задрожал, руки сжались в кулаки, а в уголках глаз проступили слезинки.

– Не желаете зайти? – срывающимся голосом спросил Фил Уилер.

– Буду признателен, если вы уделите мне несколько минут.

Внутри домик был примерно таким же, как и снаружи: застарелая табачная вонь выдавала в хозяине злостного курильщика. Грейс следом за Уилером прошел в грязную гостиную, обстановку которой составляли только диван, два кресла да большой старый телевизор. На полу и на диване валялось множество журналов: в основном автомобильных и для любителей музыки в стиле кантри, а также конверты от старых виниловых пластинок. На буфете, среди фарфоровых безделушек, стояла фотография светловолосой женщины, обхватившей плечи маленького мальчика на самокате. Стены были голыми. Часы на каминной полке, вделанные в живот треснувшей фарфоровой лошади, показывали десять минут восьмого. К удивлению Грейса, они шли более-менее точно.

Сметя с кресла несколько пластинок, Фил Уилер, как бы извиняясь, проговорил:

– Дэви их обожал… без конца слушал, собирал…

Не договорив, он вышел из комнаты.

– Чаю хотите?

– Нет, спасибо, – отозвался Грейс, представив, что творится на кухне.

Обычно руководители следственной бригады посылали на такого рода беседы кого-то из подчиненных, но Грейс всегда строго придерживался правила: на месте надо побывать самому. Опрос родственников он считал самой интересной и многообещающей частью расследования, хотя иногда подобные беседы давались тяжело – вот как сейчас.

Через пару минут Фил Уилер вернулся, неуклюже ступая, смел с дивана груду журналов и несколько пластинок. Потом плюхнулся на сиденье и выудил из кармана жестянку с табаком. Подцепив крышку ногтем, Уилер открыл банку, достал пачку папиросной бумаги и одной рукой свернул самокрутку. Грейс невольно залюбовался его движениями: он всегда недоумевал, как можно крутить сигареты одной рукой.

– Мистер Уилер, насколько я понял, сын говорил вам, что общался по рации с пропавшим без вести Майклом Харрисоном.

Фил Уилер провел языком по краю листка и заклеил сигарету.

– Не знаю, кому понадобилось обижать моего мальчика. Он был самым добрым человеком из всех, кого я знаю. – Так и не прикурив, он неопределенно помахал рукой в воздухе. – Бедняга, у него… знаете… с головой было не в порядке… энцефалит. Дэви туго соображал, его все любили.

Грейс сочувственно улыбнулся:

– Да, у него было много друзей в дорожной полиции.

– Он был славным парнишкой.

– Я так и понял.

– А для меня – вообще всем.

Грейс молчал. Уилер прикурил от спички из коробка и Рой с наслаждением вдохнул сладковатый дым. Предстоящий разговор, однако, совсем его не радовал. По мнению детектива, беседа с людьми, только что потерявшими кого-то из близких, была самой трудной частью работы полицейского.

– Вы не могли бы рассказать, о чем ваш сын говорил по рации?

Уилер глубоко затянулся и, выпуская клубы дыма изо рта и носа, негромко начал:

– В пятницу или субботу… не помню… я здорово разозлился на парня. Мне было невдомек, что он подобрал эту штуку. Потом Дэви признался, что нашел ее возле того места, где во вторник была авария.

Грейс кивнул.

– Он все время твердил о своем новом друге. Честно говоря, я особо и внимания-то не обратил. Дэви почти все время жил… как бы это сказать… в своем собственном мирке – то и дело что-то бормотал, придумывал… – Уилер положил сигарету в консервную банку, служившую пепельницей, вытер глаза мятым платком и шмыгнул носом. – Болтал без умолку. Иногда мне приходилось отключаться, иначе я бы просто спятил.

– Можете вспомнить, что он говорил о Майкле Харрисоне?

– Дэви был сильно взбудоражен… вроде бы в пятницу… все твердил, что станет героем. Понимаете, он обожал смотреть по телику американские полицейские сериалы… хотел прославиться. Говорил, мол, знает, где кое-кто спрятан, и что только он один на свете знает, где именно. И стало быть, это его шанс стать героем. Но я особо и внимания не обратил; у меня был трудный день – две аварии, надо было забрать машины… вот я и не брал в голову, о чем парень толкует.

– Рация у вас?

Уилер покачал головой:

– Должно быть, Дэви взял ее с собой.

– Он водил машину?

Уилер снова мотнул головой:

– Нет. Иногда, на тихой дороге, я давал ему порулить. А сам придерживал, понимаете? Нет, конечно, водить он не водил – не умел, да и не мог. У Дэви был горный велосипед, и все.

– Его нашли милях в шести отсюда. Как вы думаете, мог он поехать искать Майкла Харрисона, чтобы стать героем?

– Утром в субботу мне надо было забрать машину. Дэви не хотел ехать со мной – сказал, у него важное дело.

– Важное дело?

Филип Уилер грустно пожал плечами:

– Малому нравилось думать, будто он тоже что-то значит.

Грейс улыбнулся, а про себя подумал: «Все мы такие».

– А слушая Дэви, вам не удалось понять, где упрятан Майкл Харрисон? – спросил он.

– Нет, мне и в голову не пришло, что дело как-то связано с пропавшим парнем, – вот я и не обратил внимания на слова сына.

– Мистер Уилер, можно мне осмотреть комнату Дэви?

Фил Уилер ткнул пальцем за спину Грейса:

– Он жил в вагончике. Парню там нравилось. Можете посмотреть… но я, если вы не против, не пойду… – Он снова достал носовой платок.

– Да, понимаю.

– Там не заперто.

Грейс пересек двор и подошел к вагончику. Собака, которой он так и не увидел, но, судя по всему, привязанная где-то за домом, вновь залилась злобным лаем. Рядом с дверью на стене вагончика красовалась надпись, очевидно долженствующая отпугнуть незваных гостей: «Хозяева вооружены».

Рой дернул ручку, потянул на себя дверь и переступил невысокий порожек. Пол покрывали обмахрившиеся по краям плитки линолеума. Почти все пространство вокруг было завалено грязными носками, трусами, футболками, конфетными фантиками… Посередине валялась открытая пластиковая коробка из «Макдоналдса» с заляпанной потеками застывшего кетчупа крышкой. Рядом – вперемешку – автоинструменты, колпаки, старая табличка с американскими номерными знаками и несколько бейсболок. Иными словами, у Дэви царил еще больший бардак, чем в доме его отца, и вдобавок воняло грязными ногами, как в школьной раздевалке.

Из мебели в вагончике помещались только кровать и старый телевизор с нечетким изображением: он мигал, цвет то и дело сбивался. По экрану шли титры «Закона и порядка». Грейс не жаловал английские криминальные сериалы, неизменно вызывавшие у него раздражение. Полицейские на каждом шагу нарушали закон, офицеров, ведущих расследование, выставляли полными кретинами. Американские сериалы про копов выглядели чуть живее и достовернее. Впрочем, возможно, Рой был просто недостаточно знаком с методами работы полиции США.

Оглядевшись, он увидел, что все стены облеплены выдранными из журналов рекламными плакатами. Все они нахваливали американский образ жизни – машины, пистолеты, еду, напитки, путешествия…

Обойдя коробку из-под гамбургера, Грейс увидел древний компьютер «Делл» с торчащей оттуда дискетой.

Рядом с компьютером на верстаке, заменявшем хозяину письменный стол, он обнаружил коробку из-под шоколадных батончиков «твинкиз», пластмассовую фигурку Барта Симпсона и большой клок линованной бумаги, где по-детски коряво было что-то нацарапано шариковой ручкой.

Грейс, внимательно вглядевшись в кривые строчки, понял, что перед ним – грубо набросанная схема. Рядом с двумя рядами параллельных линий оказалось несколько слов:

«А-26. Севир от Кроборо. Двайная аграда. 2 мили. Белый катедж».

Так это же карта!

Под рисунком шли цифры: 007152136. Похоже, номер мобильника. Грейс набрал его на своем телефоне, но никто не ответил.

Он провел в вагончике еще минут двадцать – рылся в вещах, пересмотрел все шкафчики, но больше ничего интересного не нашел. Вернувшись в домик, он показал запись Филу Уилеру.

– Дэви вам что-нибудь говорил о рисунке?

Уилер покачал головой:

– Нет.

– А эти указания вам что-нибудь говорят?

– Двойная изгородь, две мили, белый коттедж? Нет, ничего не понимаю.

– А номер? Вы его не знаете?

Уилер посмотрел на цифры и прочитал их вслух.

– Нет. Ни в жисть такого не видал.

Грейс решил, что на сегодня узнал достаточно. Он встал и, поблагодарив хозяина дома, повторил, что сочувствует его горю.

– Вы уж обязательно поймайте того подонка, кто это сотворил, суперинтендент. Поймайте его… ради меня… и Дэви…

Грейс обещал сделать все возможное.

70

Пот так и лил с Марка Уоррена. С размаху вставив ключ в замок своей квартиры, он вздрогнул. На секунду все внутри оледенело от ужаса: показалось, что ключ заело. Опасливо толкнув дверь, Марк перешагнул через порог и заперся на замок и на цепочку.

Не обращая внимания на груду корреспонденции, он поставил на пол кейс, сорвал с себя галстук, рубашку и швырнул их на диван. Налил на добрых четыре пальца виски «Балвени», бросил в стакан несколько кубиков льда из морозилки и сделал большой глоток.

Наконец Марк достал из кожаного чехла ноутбука чудовищное послание, стараясь держать пакет за кончик и не смея на него взглянуть. Положив пакет на черный лакированный стол в дальнем конце комнаты, он вытащил записку, уже бегло просмотренную им на работе, подошел к кофейному столику, вновь отхлебнул из стакана изрядную порцию и сел.

Записка была короткой, набранной на компьютере и распечатанной на бумаге формата А-4:

«Отнеси это в полицию, и узнаешь, что палец принадлежит твоему другу и компаньону. Каждые 24 часа я буду отрезать от него по кусочку – до тех пор, пока ты не выполнишь то, что я велю».

Подписи не было.

Марк допил виски, снова плеснул на тот же лед и перечитал послание. Потом еще раз. Услышав на улице вой сирены, он испуганно вздрогнул. Потом раздался звонок домофона, и его буквально затрясло от страха. Марк подошел к монитору видеокамеры, надеясь увидеть у двери подъезда Эшли. Он, как безумный, названивал ей с работы, но телефон был отключен… и тогда, и всего несколько минут назад – он набирал номер уже в кабине лифта.

Но у подъезда стояла не Эшли. Марк увидел того, чье лицо в последнее время преследовало его в страшных снах, – детектива-суперинтендента полиции Грейса.

Может, притвориться, что его, Марка, нет дома? Пусть уходит. А вдруг у ищейки есть новости?

Марк снял трубку домофона и пригласил Грейса войти. Потом нажал кнопку, открывая электронный замок.

Ему показалось, прошло всего несколько секунд, а полицейский уже звонил в дверь квартиры. У Марка едва хватило времени сунуть в шкаф пакет и записку.

– Добрый вечер! – Марк понял, что его слегка развезло от виски и голос звучит нетвердо. Пожимая Грейсу руку, он старательно держался подальше, чтобы легавый не учуял запах спиртного.

– Вы заняты? Не против, если я ненадолго зайду?

– Для вас я всегда свободен; готов помогать двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Что нового? Выпить хотите?

– Если можно, стакан воды, – попросил Грейс, чувствуя, что у него пересохло в горле.

Они сели друг напротив друга на мягкие кожаные диваны. Некоторое время Рой молча наблюдал за хозяином квартиры. Похоже, у парня здорово шалят нервы, да и в голове – полный раздрай. А вдобавок – за милю разит спиртным. Пристально глядя Уоррену в глаза, Грейс задал сакраментальный вопрос:

– Что вы сегодня ели на обед?

Зрачки Марка тут же метнулись влево, затем вернулись к центру.

– Купил в кафетерии на углу сандвич с индейкой и клюквой. А что?

– Хорошее питание – основа благосостояния, – назидательно проговорил детектив. – Особенно при стрессах. – Он ободряюще улыбнулся и отпил воды из стильного высокого бокала. – Знаете, Марк, меня мучает одна загадка. Вы мне не поможете?

– Конечно! Сделаю все, что могу.

– Ночью в прошлый четверг две камеры видеонаблюдения засекли БМВ-Х5, зарегистрированный на ваше имя. Машина ехала из Брайтона в направлении Льюиса… – Грейс достал из кармана органайзер. – В 12.29 ночи, а потом – в 12.40. – Рой решил пока не говорить Уоррену о результатах сравнительного анализа почвы, оглашенных на утренней планерке. Он только подался вперед, как готовый к прыжку лев. – Не в Эшдаунский ли лес вы прокатились тогда ночью?

Детектив неотступно вглядывался в зрачки. Когда тот отвечал на вопрос об обеде, они смещались влево, а сейчас глаза Уоррена заметались – вправо, влево, снова вправо… Определенно вправо! Что-то сочиняет. Думает, как бы половчее выкрутиться.

– Возможно, – ответил Марк.

– Вот как?! Согласитесь, такая поездка… несколько необычна. Прошу вас, вспомните более подробно.

– Для меня подобные прогулки вполне естественны. – Марк вновь схватил стакан. Поведение его вдруг резко изменилось. Теперь настал черед Грейса испытывать неловкость. Хотелось бы знать, что у этого типа на уме! Марк откинулся на мягкую спинку, позвякивая кубиками льда в стакане. – Видите ли, именно там мы затеваем новое крупное строительство. Месяца два назад получили разрешение на застройку лесного участка, а сейчас прорабатываем детали. Дело в том, что нам активно противодействует охрана окружающей среды. Поэтому я частенько езжу в лес днем и ночью – надо же проверить, не повредит ли строительство деревьям и лесным зверям. А на основе полученных данных готовлю подробный доклад в поддержку нашего проекта.

У Грейса упало сердце: казалось, из-под ног очень быстро и умело выдернули ковер. Он истратил львиную долю выделенной начальством тысячи фунтов на сравнительные анализы, а теперь остался в дураках. Почему Рой ничего не знал? Почему не знал Гленн или еще кто-то из их команды?

Детектив лихорадочно соображал, пытаясь успокоиться и ухватить за хвост хоть одну дельную мысль. Марк Уоррен, несмотря ни на что, выглядит паршиво – и, судя по всему, вовсе не от волнения за судьбу компаньона. На свадьбе он вел себя агрессивно, и его поведение определенно на что-то указывает, но вот на что?

Грейс уже не в первый раз заметил: зрачки Марка Уоррена метнулись куда-то в дальний угол комнаты, как будто там кто-то стоял. Грейс нарочно уронил на ковер крышку органайзера и, наклонившись, бросил взгляд в том направлении, куда все время посматривал Марк, но ничего интересного не увидел. Навороченный домашний кинотеатр, несколько интересных произведений современной живописи и закрытые шкафчики.

– Я читал о молодом человеке, найденном мертвым… сегодня о нем писали в газете. Печальная история, – обронил Марк.

– Возможно, его убили на вашем участке, – аккуратно пробуя почву, заметил Грейс.

– Ну, я-то не знаю, где этот парень погиб.

Вновь глядя ему в глаза и старательно вспоминая, что было нацарапано на клочке бумаги в комнате Дэви, Грейс объяснил:

– Надо выехать из Кроуборо по шоссе А-26, а миновав белый коттедж, пересечь двойную загородку. Ваш участок там?

Марк мог ничего не отвечать. Грейс понял все, что ему было нужно, по тому, как у его собеседника забегали глаза, как он наморщил лоб, весь сгорбился и переменился в лице…

– Да… возможно… да!

Понемногу для Грейса все начало проясняться.

– Если ваша компания собиралась закопать приятеля заживо в гробу, разумнее всего было бы сделать это на вашей земле, не так ли? В каком-то прекрасно известном вам месте.

– Может быть…

– Вы все еще утверждаете, будто понятия не имели о планах похоронить Майкла Харрисона в гробу?

Глаза Марка за секунду обежали полный круг.

– Нет. Я совершенно ничего не знаю.

– Хорошо. Благодарю вас. – Грейс на секунду глянул в органайзер. – Марк, тут у меня номер телефона – вы, случайно, не знаете, чей он?

– Какой номер?

Грейс прочитал вслух цифры, написанные на бумажке Дэви.

– Ноль ноль семь сто пятьдесят два сто тридцать шесть, – повторил Марк. Зрачки его метнулись влево. Режим памяти. – Похоже на мобильный телефон Эшли, только не хватает пары цифр. А почему вы спросили?

Грейс допил воду и встал.

– Этот телефон нашли в доме Дэви Уилера – так звали убитого молодого человека. И представьте себе, номер был на одном листке с теми указаниями дороги, что я вам назвал.

– Что?!

Подойдя к окну, Грейс отдернул раздвижную дверь и ступил на тиковый пол просторной лоджии. Облокотившись о металлические перила, он посмотрел вниз. Там, на улице, кипела жизнь. Четыре этажа – совсем невысоко, но для Грейса – многовато: у него на любой высоте сразу начинала кружиться голова.

– Откуда у паренька номер телефона Эшли и указания, как проехать на наш участок? – спросил Марк.

– Мне бы тоже очень хотелось это знать.

Глаза хозяина дома снова метнулись в противоположный угол комнаты. Интересно, подумал Грейс, может, у него что-то спрятано в шкафу? Но что?

Роя терзали настолько скверные подозрения насчет его собеседника и Эшли Харпер, что захотелось немедленно добыть ордер на обыск и разнести в клочья их квартиры, а заодно и офис. Но получить ордер нелегко. Прежде чем его подписать, судьи требуют представить достаточно веские обоснования, и ни одного из них не убедишь без улик. Браслета, подсунутого Эшли, может оказаться недостаточно. Короче, пока все, что он мог предъявить против Марка Уоррена и Эшли Харпер, – чистой воды домыслы. Доказательств пока просто нет.

– Марк, ваш участок легко найти? Я имею в виду – по этим указаниям: белый коттедж, ограды и так далее?

– Важно не пропустить поворот – он не отмечен знаком, разве что там пара стоек. Мы не хотели привлекать внимание к своему участку.

– Сдается мне, вашего компаньона надо искать именно там, и чем скорее, тем лучше. Как по-вашему?

– Совершенно с вами согласен.

– Я свяжусь с полицией Кроуборо. Они уже прочесывают весь лес, но, по-моему, вам обязательно нужно поехать туда – по крайней мере, вы покажете, где искать. Вы не против, если я через полчаса пришлю за вами машину?

– Нет, конечно. Спасибо. И… как вы думаете, долго мне придется там пробыть?

Грейс нахмурился:

– Что ж… вам всего лишь нужно показать съезд с шоссе… поворот… и отвезти нас к границе своих владений. Наверное, на все про все уйдет не больше часа, если вы… не захотите поучаствовать в поисках.

– Конечно… то есть… сделаю, что смогу.

71

Едва закрыв за Грейсом дверь, Марк бросился в туалет и склонился над унитазом. Его вырвало. И почти сразу же – еще раз.

Марк выпрямился, спустил воду, прополоскал рот холодной водой. Одежда промокла от пота, волосы слиплись. Из-за шума льющейся воды он чуть не пропустил телефонный звонок.

Трубку удалось схватить на последнем зуммере, перед тем, как включился автоответчик.

– Алло!

– Марк Уоррен? – с сильным австралийским акцентом осведомился незнакомый мужской голос.

И что-то в нем сразу насторожило Марка.

– Моего номера нет в телефонном справочнике. С кем я говорю?

– Меня зовут Вик… Я тут с твоим другом, Майклом, он и дал мне номерок. Вообще-то Майкл хотел перекинуться с тобой словцом… Ну что, разговаривать будешь?

– Да. – Марк, то и дело вздрагивая, плотно прижал трубку к уху и услышал Майкла…

Голос определенно принадлежал его компаньону, но Марк никогда не слышал, чтобы тот так кричал. Крик боли, казалось, рождался в самой глубине души, а потом вырывался, как поезд из туннеля, и заканчивался крещендо, исполненным высшей, нестерпимой муки.

Марку пришлось отодвинуть трубку подальше. Крик затих, а потом Майкл, жалобно заскулив, вновь издал отчаянный вопль боли:

– Нет, прошу, не надо! Нет, нет, не-е-ет!!!

И тут опять раздался голос Вика:

– Наверное, думаешь, чего я там вытворяю с твоим дружком, а, Марк? Не волнуйся, ты все узнаешь, когда завтра принесут почту.

– Чего вы хотите? – выдавил Марк, изо всех сил напрягая слух, но больше не уловил ни звука, свидетельствующего, что Майкл еще жив.

– Мне нужно, чтобы ты перевел небольшую сумму со счета на Каймановых островах в другой банк. Куда именно, я скоро сообщу.

– Это невыполнимо, даже если бы я и захотел. Для любой операции необходимы две подписи – моя и Майкла.

– В вашем сейфе лежат подписанные вами обоими документы и доверенность на имя одного юриста на Каймановых островах. Вы положили эти документы туда в прошлом году, когда уходили в плавание на неделю, – тогда вы надеялись заключить сделку на Гренадинах, но она сорвалась. Вы забыли уничтожить документы. Что, по-моему, только к лучшему.

Откуда этот сукин сын все знает? – удивился про себя Марк.

– Пожалуйста, передайте трубку Майклу. Только не надо заставлять его снова кричать. Если можно, мне хотелось бы просто поговорить с ним.

– Ты и так слышал достаточно на сегодня. Предлагаю тебе хорошенько надо всем подумать, Марк. Созвонимся попозже – приятно поболтаем. Да, кстати – ни слова полиции, иначе я рассержусь не на шутку.

На этом разговор оборвался.

Марк тут же нажал кнопку определителя номера. И ничуть не удивился, услышав механический голос: «Извините номер звонившего не определен».

Он снова набрал номер Эшли. К его облегчению, она сняла трубку.

– Слава богу! – выпалил Марк. – Где ты была?

– Что ты имеешь в виду? Что значит – где я была?

– Я все время пытаюсь тебе дозвониться.

– Ну, допустим, ходила на массаж. Хоть у одного из нас должна быть ясная голова, верно? Потом заскочила к матери Майкла, а сейчас еду домой.

– Ты можешь заехать ко мне – сейчас же, немедленно?

– У тебя какой-то странный голос… Ты что, пьян?

– Кое-что случилось… Мне очень нужно с тобой поговорить.

– Отложим до утра.

– Дело не ждет.

Видимо поняв по тону Марка, что он не шутит, Эшли нехотя проворчала:

– Ладно. Не знаю, разумно ли ехать к тебе… лучше встретиться где-нибудь на нейтральной почве – скажем, в баре или ресторане.

– Отлично! Там нас могут подслушать!

– А мы поговорим тихо, хорошо? Я не хочу, чтобы кто-нибудь засек, как я вхожу в твою квартиру.

– Господи, у тебя паранойя!

– У меня?! Уж чья бы корова мычала о паранойе! В каком ресторане встречаемся?

Марк задумался. Через полчаса за ним заедет патрульная машина. Добираться до места около получаса. Минут десять он проведет там, потом полчаса кладем на обратную дорогу. Сейчас понедельник, восемь вечера – в ресторанах народу немного. Он предложил встретиться в десять в итальянском ресторане у Королевского театра. Сегодня большой зал почти наверняка будет пустовать.

К удивлению Марка, зал ресторана оказался переполненным – он совсем забыл, что после Брайтонского фестиваля[10] город все еще продолжает веселиться, а все бары и рестораны вечерами набиты битком. Наверху тоже почти все было занято, и ему дали узкий столик рядом с шумной компанией из дюжины человек. Эшли еще не приехала. Зал был оформлен в типично итальянском стиле: белые стены, свечи, вставленные в горлышки бутылок из-под кьянти. Вокруг сновали энергичные горластые официанты.

Поездка в Кроуборо и обратно обошлась без происшествий: два молодых детектива в неброской машине без опознавательных знаков почти всю дорогу обсуждали достоинства и недостатки футболистов, а на обратном пути болтали о крикете. К Марку не проявили ни малейшего интереса – более того, намекнули, что их дежурство закончилось час назад и давно пора домой. Марк воспринял эти слова, как хороший знак.

Он показал нужный поворот к двойной изгороди и дождался, пока его спутники не свяжутся по рации с поисковой бригадой. Вскоре к ним подъехало несколько микроавтобусов, возглавляемых полицейским «ренджровером».

Марк вышел из машины, объяснил, как добраться до участка, но желания присоединиться к поисковикам не выразил. Он не хотел оказаться там, когда они найдут могилу, – а они непременно ее найдут.

Ужасно хотелось выпить, но Марк колебался. Для начала он заказал бутылку пива «Перони». Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, он углубился в изучение меню. Тут, наконец, появилась Эшли.

– Все пьешь? – бросила она, вместо приветствия, и без всяких поцелуев уселась напротив, окинув неодобрительным взглядом шумных «соседей» – те громко хохотали над какой-то шуткой. Потом Эшли поставила на стол очень дорогую ярко-розовую сумочку от Прады.

Марку девушка показалась еще красивее обычного – модная жатая кремовая блузка со стоячим воротничком выгодно подчеркивала грудь. Волосы Эшли уложила в высокую прическу. Она выглядела свежей и расслабившейся, а еще от нее пахло потрясающими духами. Аромат был знакомым, однако Марк не помнил, как они называются.