Мятежный наследник Киланд Ви

Глава 23. Джиа

— Все хорошо? — спросила я на половине пути к дому, Раш за все время не произнес ни слова.

— Все отлично.

— Тебя не очень напрягло, что я попросила поехать со мной на УЗИ?

— Нет. Мне понравилось.

Судя по отрывистым ответам и побелевшим костяшкам пальцев, мертвой хваткой вцепившихся в руль, понравилось ему не очень.

Уставившись на ультразвуковые фото, я пыталась убедить себя, что все в порядке, что у меня просто паранойя. Но все равно чувствовала, что совершила ошибку. Не следовало никого просить о таком одолжении, потому что уже пора самой становиться на ноги. Последние пару недель я взвешивала все «за» и «против» предложения Раша остаться в его доме до рождения ребенка. Сегодня поняла, что это была плохая идея. У него огромное сердце, я верила, что его предложение было искренним, но несправедливо и неблагородно взваливать на кого бы то ни было свои проблемы.

Я должна освободить его. И хотя эта мысль терзала душу, я понимала, что собираюсь поступить правильно. Закрытая рана будет болеть каждый раз, когда к ней прикасаешься, и раз я решила содрать с нее защитный пластырь, надо сделать это одним движением. Поэтому, когда мы подъехали к дому, я сделала глубокий вдох и повернулась к Рашу.

— В последнее время я много думала. И поняла, что не могу принять твое грандиозное предложение. Я уеду, как только закончится срок аренды.

Раш, не отрываясь, смотрел в окно и не повернулся, даже когда мы подъехали к обочине. Наконец он очнулся.

— Что? Почему?

— Я должна научиться справляться сама, Раш. Если я останусь здесь, то начну во всем опираться на тебя, а это ничем хорошим не закончится для обоих.

Его взгляд скользнул по моему лицу.

— Я хочу быть твоей опорой.

— Знаю, что будешь. Потому что ты хороший человек. Тем тяжелее будет уйти в нужный момент. И я буду удерживать тебя от дальнейшего пути. Смотри, что вышло, когда прошлой ночью ты пытался быть с другой женщиной. Ты самый преданный человек из всех, кого я встречала. И понимаю, что, пока я здесь, тебе будет сложно строить свою жизнь, даже если ты этого захочешь. И то же самое будет со мной.

Я утерла слезы и продолжила:

— Думаю, время пришло. Иногда человек должен отказываться от того, чего у него по-настоящему и не было.

Голова Раша была откинута, глаза закрыты, так что я воспользовалась возможностью выйти из машины, пока он не увидел меня в таком состоянии.

— Спасибо за сегодня, Раш.

Сдерживаясь изо всех сил, я добралась до двери, но когда вставляла ключ в замок, непролитые слезы затуманили глаза, и я уронила ключи на землю. Я наклонилась было, но прежде чем смогла их поднять, ключи накрыла большая рука.

Голос Раша раздался прямо за спиной, но я не могла повернуться.

— Я идиот, — произнес он странно низким голосом.

Слезы закапали из глаз чаще. Не отрываясь, я смотрела на дверь.

— Нет. Ты не такой. Ты не идиот.

— Ты сказала, что я самый преданный человек, которого ты когда-либо встречала. Это и есть мой самый большой страх: что я не такой. Что я такой же, как мой отец. Ты видишь меня, каким хочешь видеть. Не тем, кто привык трахать дюжину женщин за лето и ничуть не беспокоиться о том, что они чувствуют, когда на следующее утро он покидает их.

Повернувшись, я увидела слезинки в глазах Раша. Поднявшись на цыпочки, я большим пальцем вытерла сначала одну щеку, потом другую.

— Это было соглашение взрослых людей. Ты ничего им не обещал и никуда не заманивал. Верность и преданность предполагают правдивость по отношению к себе и другим. Ты никогда никого не обманывал, не скрывал, что тебе нужно. То, что ты дал мне, это тоже правда. Именно потому что ты так предан, я должна покинуть это место.

Я положила руку на его сердце.

— Ты поклялся быть здесь рядом со мной. И если останусь, так и будет. Потому что твое слово непоколебимо. Поэтому я и должна уехать: твоя верность не позволит уйти тебе самому.

Раш смотрел вниз и тяжело дышал. Не хотел показывать, насколько он уязвим, поэтому я не настаивала на ответе. Когда он поднял глаза, то не стал отводить взгляд.

— Она всегда у тебя была.

— Твоя преданность?

Он кивнул.

— Ты сказала, что иногда человек должен отказываться от того, чего у него по-настоящему и не было. Моя любовь была у тебя с самого первого дня. С самого первого дня у тебя был я. Но был слишком труслив, чтобы признать это.

Мое сердце помчалось вскачь. Я пыталась остановить его от страха дать шанс надежде, от страха, что он имеет в виду вовсе не то, что я жаждала услышать. Но в груди у меня грохотали молнии.

Раш обхватил обеими руками мои щеки.

— Джиа Мирабелли, я настолько влюблен в тебя, что не могу мыслить здраво. Ни за что на свете я не позволю тебе покинуть этот дом, «Высотку» и мою жизнь. Меня это пугает до чертиков, но сегодня, глядя на пацана на экране, я понял, что люблю не только тебя. Но и этого маленького инопланетянина, который сейчас растет в тебе. Я хочу все это. Хочу, чтобы в шкафу лежали уродливые куклы. Хочу держать твои волосы, когда выворачивает твои внутренности. Хочу есть «Толстую обезьяну» прямо из коробки, лежа с тобой по утрам в постели. И определенно, даже совершенно точно, хочу заботиться о тебе в период повышенного сексуального аппетита.

Слезы потоком струились по моему лицу. По какой-то идиотской причине из всего, что он говорил, мысли застряли на мороженом.

Может, потому что в самой глубине сердца я уже знала, что он хочет держать мои волосы и заботиться обо мне, но не считала его настолько сумасшедшим, чтобы хотеть толстую тетку, в которую я превращусь через несколько месяцев.

— От «Толстой обезьяны» я стану огромной и жирной.

Раш подошел на шаг ближе и провел рукой по изгибу моего бедра.

— Давай. Когда я дрочил в последние дни, представлял тебя фунтов на пятьдесят тяжелее и гораздо более округлой. Думаю, удастся удержать тебя в таком состоянии и после беременности.

Я рассмеялась, но, как бы дико это ни звучало, знала, что Раш говорит правду.

— Думаю, ты немного не в себе.

Красивое лицо Раша посерьезнело.

— Прости за то, что отталкивал тебя и причинял этим страдания. Но мне надоело быть слабаком. Я хочу быть с тобой, несмотря на все внутренние страхи, которые не имеют к тебе никакого отношения, несмотря на тот очевидный факт, что ты заслуживаешь лучшего мужчину, чем я. Пожалуйста, прости меня и скажи, что ты останешься, что ты будешь со мной. Будешь по-настоящему.

Мне не надо было думать над ответом. Правда, стоило предупредить Раша, что ответ будет не только устным. Я прыгнула ему прямо в руки, заставив отступить на несколько шагов, от чего он практически свалился с крыльца.

— Да! Да! — Я поцеловала Раша прямо в открытый смеющийся рот.

— Давай уже пройдем внутрь, — он потряс головой, — думаю, нам пора закрепить наши отношения.

— Что же, черт подери, с тобой не так? — посмотрела я на себя в зеркало. Попросив Раша устраиваться поудобнее, я удалилась в ванную комнату, чтобы успокоить нервы. Ведь я уже была с этим человеком. Он уже видел мое обнаженное тело и кончал на него. А не более десяти минут назад он признался в любви ко мне и не родившемуся пока ребенку от другого мужчины. И все же меня буквально трясло. Почистив зубы и прополоскав рот, я еще несколько минут смотрела в зеркало.

Он сказал, что любит. Так чего же ты ждешь?

Раздался мягкий стук в дверь.

— Все в порядке?

— Ага. Я сейчас.

Десять минут спустя, когда я еще была внутри, пытаясь заставить непослушные ноги выйти из ванной, раздался еще один стук.

— Джиа?

Похоже, он был прямо за дверью. Я подошла и прислонила голову к другой стороне двери.

— Что?

— Я тоже нервничаю. Если тебе это поможет.

Мои плечи немного расслабились.

— И ты?

— А как же. Напуган до смерти.

Улыбнувшись, я все еще не открывала дверь.

— Почему мы сейчас так боимся друг друга, Раш?

— Потому что, когда находишь того единственного, начинаешь бояться потерять его и никогда не обрести другого.

Моему сердцу стало тесно в груди.

— О мой бог! Это самые романтичные слова, которые я когда-нибудь слышала.

— Правда? — произнес он. — Тогда выходи и позволь мне сделать с тобой романтичные вещи, красавица.

Глубоко вздохнув, я отперла дверь и распахнула ее. Когда Раш протянул ко мне руки, колени ослабли от его улыбки. Кладя свою руку в его, я чувствовала, будто передаю ему свое сердце. Ни милая улыбка, ни открытость Раша не заставили меня расслабиться так, как резкий рывок за руку, которым он притянул меня к себе и крепко прижал. Теперь я опять чувствовала Раша. Моего Раша.

Прижав меня к себе, он завел мои руки за спину и обхватил. Другой обнял за шею и начал целовать.

Когда Раш подхватил меня и понес в кровать, я вскрикнула. Каким-то чудом мы умудрились не прервать поцелуй, пока он укладывал меня и ложился сверху. Вся нервозность, которую я чувствовала еще несколько минут назад, растворилась в жарком плотском желании этого мужчины. Теплый и нежный поцелуй быстро превратился в неистовое и дикое лобзание. Раш коленом раздвинул мои ноги и опустил свои бедра. Ощущение твердого члена в самом центре своего существа заставило меня стонать. Не могла дождаться момента, когда же он наконец войдет в меня.

Почувствовав мое нетерпение, Раш прервал поцелуй и отстранился. У меня буквально срывало крышу. Ни на секунду не отрывая взгляд, он стащил рубашку с себя, потом с меня. Глядя на мою грудь, он облизнул языком нижнюю губу. Он снова посмотрел мне в глаза и, сглотнув, произнес:

— Хочешь, чтобы я сделал это нежно, детка?

Я отрицательно потрясла головой.

Дикая усмешка появилась на его лице.

— Мерси, черт возьми.

Раш снял с нас обоих оставшуюся одежду так стремительно, что казалось, будто одной его рукой он обнажает меня, а другой снимает с себя штаны. Оседлав меня, он потер голый член между моими ногами, а потом с силой прижал его к моему клитору. Я подумала, что уже готова кончить. Блеск в его глазах говорил, что Раш точно знает, что нужно делать. Но в игре были двое. Раскрыв ноги так широко, как только могла, я просунула руку между нами, чтобы схватить его член. Поняв, что руки не хватает, чтобы обнять его толстый ствол, я растворилась в благодарности за то, что этот мужчина так возбуждает меня. Я была готова на все ради него.

Когда Раш вошел, наши глаза встретились. Он задвигал бедрами, чтобы его твердый, толстый и длинный член свободно входил и выходил внутри моего тела. Я невольно ахнула, когда он опустился еще ниже и глубоко вошел в меня.

Раш замер, и я почувствовала, как его тело начала сотрясать дрожь.

— Черт, Джиа. Твою мать! Вот где я мечтал быть с того самого дня, как встретил тебя. Глубоко в тебе, а ты — во мне.

Не отрывая глаз и продолжая скользить внутри меня, он завладел моим ртом в прекраснейшем поцелуе. Зеленый цвет его глаз стал почти серым, а толчки становились все более и более мощными. Секс был у меня и раньше, но до этого момента я не знала, что значит заниматься любовью. Не только наши тела стали единым целым, сердца и души слились вместе, выходя за рамки физического наслаждения. В целом мире были только мы одни.

— Хочу наполнять эту сладкую дырочку снова и снова, каждый день! — сжав челюсти, прорычал Раш.

Так оно и было. Если у меня еще оставалась крупица контроля, то страсть в голосе моего мужчины растворила ее без следа. Волны наслаждения нарастали, как при шторме, тело гудело от желания, слезы наслаждения застилали глаза. Нагнувшись, Раш поднял мое бедро, чтобы войти еще глубже. Я застонала в затопившем меня оргазме, Раш тем временем все жестче и жестче входил в меня. Взревев, он сделал последний толчок, проникнув так глубоко, как только мог, и освободился внутри меня.

Потом он нежно целовал меня и продолжил двигаться, говоря, как я прекрасна и как сильно он меня любит. И тут до меня дошло, что я ничего не ответила ему. И хотя знала, что ему все и так известно, наступило время признаться.

— Раш, — прошептала я.

— Хммм?..

Он оставил дорожку из нежных поцелуев от уха до шеи, а потом повел ее вверх через подбородок к губам.

— Я тоже люблю тебя.

Улыбка на его лице расплылась от уха до уха.

— Отлично. Потому что я люблю тебя тоже. Но не только.

Он спустился к моему животу и поцеловал его.

— Люблю вас обоих.

Глава 24. Раш

Я обожал исследовать тело сонной Джии.

Проводя указательным пальцем по ее соскам, готов был поклясться, что ареолы были больше и темней, чем вчера. Ее тело медленно раскрывалось с каждым днем, как бутон. И, черт возьми, я так любил это тело. Я так любил Джию.

Брать на себя обязательства по отношению к кому-либо было чертовски страшно, но я не мог поступить по-другому. Лучший в своей жизни выбор я сделал, когда решил последовать за своими чувствами. Какое классное ощущение, когда больше не надо сражаться с самим собой. Страх никуда не ушел, но отличие состояло в том, что, позволяя этому темному ощущению быть со мной, я посылал его на три буквы, потому что жил собственной жизнью и любил свою девушку. И хотя еще никогда так сильно не боялся, но никогда и не был настолько счастлив. И это чувство перевешивало все остальное.

Медленно проведя рукой по ее животу, я засунул пальцы в промежность. Там было влажно. Джиа была ненасытна даже во сне.

Она пошевелилась и повернулась ко мне.

— Эй, пытаешься что-то получить?

Медленно вынув пальцы, я сказал:

— Так и есть. Дашь мне?

Плутовка забралась на меня, крепко целуя в губы.

— Думала, что ты утомился после таких трудов прошлой ночью.

— Нет, черт подери, — я сжал ее задницу, — ты знаешь, что такое прегофилия?

— Боже… и что это?

— Это фетиш. Я погуглил. Это ненасытимая страсть к беременным женщинам. Думаю, я конченый прегофил.

Взяв ее руку, положил ее на свой твердый член.

— Теперь веришь?

Джиа оседлала меня, насадилась на член. Утопая в ее горячем лоне, я точно знал, как ощущают себя в раю.

Она начала качать бедрами. Мне нравился секс с Джией в любой позе, но когда она скакала как наездница, казалось, что я еще глубже вхожу в нее. Любил смотреть на ее прыгающие груди, попеременно трогать ее лицо, бедра, задницу. Чувствовал при этом себя слегка виноватым, давая ей делать всю работу самой. Правда, ей, похоже, нравилось быть сверху и контролировать ситуацию.

И знаете, что еще меня до безумия вставляло? Трахать ее без презерватива. До Джии у меня никогда не было незащищенного секса.

Чувствовать ее без всяких преград было слишком хорошо, поэтому я с трудом удерживался, чтобы не кончить раньше времени. К счастью, Джиа, сама возбужденная до предела, никогда не заставляла себя долго ждать.

Этот раз не стал исключением. Когда она кончила, упав на меня и пульсируя, я вылил все до капли прямо в ее дырочку.

Джиа рухнула мне на грудь.

— Как можно быть такой счастливой?

Прежде чем ответить, я осторожно погладил ее волосы.

— Я счастливчик.

Какое-то время мы полежали молча, а потом, сам не знаю почему, я произнес:

— Даже жаль того ублюдка из «Высотки», кто бы он ни был. Бедняга сам не знает, что потерял.

Я глубоко вздохнул.

— Да нет, к черту. Мне его не жаль. Рад, что он смотался.

Джиа положила голову мне на грудь и, помолчав, сказала:

— Как я хочу, чтобы ребенок был твоим. Все бы отдала за это.

От ее слов у меня стиснуло грудь. Разумеется, я бы тоже очень хотел. Но что толку циклиться на этом? Все равно ничего не изменится.

— По соображениям эго я тоже хочу, но… знаешь, этот ребенок никогда не почувствует, что у него нет отца. Я всегда буду рядом с ним — и с тобой. В конце концов, какая разница, кто был донором спермы?

Я обнял Джию покрепче.

— Все так, как должно быть. Мы никого никогда не встречаем случайно. Этот чувак должен был встретить тебя, а ты должна была встретить меня. Все написано на небесах.

— Не знала, что ты такой философ. — Подняв голову, Джиа посмотрела мне прямо в глаза.

— Ты ведь знакома с моей матерью?

— И правда. — Она усмехнулась.

Вдруг ее улыбка растаяла.

— В чем дело? — спросил я.

Джиа потерла живот.

— Совсем скоро мы не сможем это скрыть. Как мне объяснить все людям на работе?

— Ничего объяснять не будешь. Ты никому ничего не должна.

— Но я хочу это сделать, прежде чем они начнут болтать у меня за спиной. Чувствую, что мне надо все прояснить до того, когда все всё поймут и начнут перешептываться, обсуждая мой размер.

Конечно, я не хотел такого напряга для Джии и поклялся позаботиться обо всем.

— Не беспокойся об этом. Я все разрулю.

На следующий день после закрытия «Высотки» я в обязательном порядке собрал весь персонал. Хотел, чтобы все собрались и мне не пришлось объяснять дважды. Вызвал и тех, кого не было на смене, заплатив им за час работы.

Специально устроил все это, когда Джиа отдыхала, чтобы ей не пришлось иметь с этим дело.

Все сгрудились вокруг меня. Для неформального сборища я выбрал нижний бар. Люди, конечно, были сбиты с толку. Думаю, они посчитали, что «Высотка» закрывается, потому что не в моем обычае устраивать собрания.

Когда компания была в полном сборе, я несколько раз кашлянул, чтобы привлечь внимание.

— Постараюсь быть кратким. Понимаю, что поздно и что все устали, поэтому не задержу вас ни на секунду больше, чем необходимо.

Сделав глубокий вдох, я продолжил:

— Вы знаете, что обычно я не делюсь подробностями своей личной жизни, потому что это, как правило, не имеет отношения к работе. Но поскольку Джиа — член коллектива, я не хочу, чтобы она напрягалась, слушая разговорчики за спиной.

Тут я выдохнул и выпалил:

— Мы с Джией вместе. Она моя девушка.

Выдержав паузу, я сказал:

— Я люблю ее. И еще у нас будет ребенок. Если у вас будут какие-то вопросы или замечания по этому поводу, обращайтесь ко мне. Но я не потерплю, если кто-нибудь из вас заставит ее чувствовать себя неловко или будет по-другому с ней обращаться — если, конечно, это не облегчит ей выполнение обязанностей.

Я наклонил голову.

— Больше мне нечего сказать. Хорошего вечера, ребята!

И отправился восвояси, оставив за спиной шелест и шепот своей команды и никому не оставив шанса ответить или поздравить. Что меня вполне устраивало.

Вскоре услышал сзади большие шаги. Еще до того как раздался глубокий голос, я точно знал, кто это был.

— Стоп, стоп, стоп… Ты хочешь ограничиться заявлением наподобие этого и не поиметь дела со мной? С тебя кое-что причитается.

Пока Дуб следовал за мной к офису, я не мог сдержать улыбку. Похоже, у него сегодня знаменательный день.

Повернувшись к нему, я вздохнул:

— Извини, дружище. Не сказал тебе первому. Специально пришел сюда пораньше, но ты был занят, разнимая драку, а потом все завертелось.

— Это правда? — Он улыбнулся.

— Ага. Самая настоящая.

Дуб обезоружил меня, когда подошел и крепко, от души обнял.

— Счастлив за тебя, парень. На каком она сроке?

Я прикинул, какой ответ был бы более приемлемым.

— Пара месяцев.

Ишь ты, пара месяцев.

— Так вы уже прилично вместе. Дурачили меня. Хотя это объясняет твое дурацкое поведение.

— Мы не афишировали это, пока все не стало окончательно ясно.

Дуб положил руку мне на плечо.

— Отцовство — это дар судьбы. Рад, что ты испытаешь это. Боялся, что из-за своего упрямства упустишь эту возможность.

— Не думаю, что я когда-либо этого хотел, друг. Но когда встречаешь правильного человека, все меняется.

— Чертовски верно, — он продолжал улыбаться и качать головой, — с самого первого дня знал, что вы с Джией будете вместе. Рад, что наконец это случилось.

По дороге домой этой ночью я зажег сигарету. И в первый раз серьезно задумался над тем, чтобы бросить это дело ради ребенка. Я не мог больше курить рядом с ним или с Джией. Выбросив незажженную сигарету в окно, я решил в этот раз честно попытаться перестать курить.

Потом я взял телефон и позвонил Джии. А когда она взяла трубку, просто сказал:

— Помнишь, ты беспокоилась о том, что скажут на работе? Я позаботился об этом.

Несколько дней спустя, когда мы с Джией ехали перекусить, я предложил:

— Не возражаешь, если мы заскочим ко мне?

— Конечно, нет. Ты же знаешь, как мне нравится твой дом.

Я не просил Джию переехать ко мне. Мы каждую ночь были вместе, иногда у меня, иногда у нее, но я не торопил события. Но я хотел дать ей понять, что полностью «в деле», поэтому потратил львиную долю недели, готовя для нее сюрприз.

Когда мы зашли в дом, я повел свою любимую в свободную спальню.

— Хочу показать тебе кое-что.

— Давай, — с любопытством улыбнулась Джиа.

Открыв дверь, она ахнула.

— Не может быть!

— Потратил целую неделю, превращая гостевую комнату в детскую. Тебе нравится?

Комната совершенно преобразилась. Мама нарисовала на стене Луну и звезды. Я собрал белую колыбельку, детскую оформили в голубых и серых тонах под цвет разукрашенной стене. В углу стоял пеленальный стол со всякой всячиной. Все было готово к прибытию хозяина.

Джиа прошлась по комнате, впитывая в себя ее атмосферу.

— Я… мне нравится это. Ты все это сам придумал?

— Принял помощь от мамы. Стену разрисовывала она. Всю неделю торчала здесь втайне от тебя.

Но я выбирал постельные принадлежности и прочую шелуху. Подумал, что лучше сделать ее нейтральной, в серых тонах, на тот случай, если родится девочка.

Джиа почти потеряла дар речи.

Целуя ее в лоб, я сказал:

— Не хочу давить на тебя просьбами о переезде. Не в этом дело. Эта комната предназначена для ребенка, не важно, будем мы жить раздельно или вместе. Это твой выбор. Но я подумал, что малышу все равно нужно здесь место, чтобы спать.

Я ужасно хотел, чтобы Джиа переехала ко мне. Но она очень независима, а я не хотел прессовать. Изменений и так выше крыши. В то же время я хотел показать, что мой дом — это ее дом.

Джиа прошла в угол детской и взяла в руки плюшевого медведя, сидевшего в кресле-качалке. Она обняла его и расплакалась, испугав меня до смерти.

— Странно, но я не чувствую, что достойна всего этого.

— Почему же?