Мятежный наследник Киланд Ви

Глава 20. Джиа

Утренняя слабость, как выяснилось, не обязательно случается по утрам.

Аромат блюд в «Высотке» мне очень даже нравился, пока пару дней спустя после разговора с Рашем я не пришла туда и не почувствовала запах лосося на гриле с чесночным пармезаном и жареной спаржей. В прямом смысле я понеслась в уборную, где освободилась от львиной доли своего обеда.

Свесив голову над унитазом, я напрасно тужилась. Внутри уже ничего не оставалось, но желудку, судя по всему, было все равно. Дверь туалета со скрипом отворилась и тут же захлопнулась.

— Ты в порядке? — раздался низкий голос Раша.

Едва открыв рот, чтобы ответить, я тут же захлебнулась.

— Чем тебе помочь? — Голос прозвучал так близко, что я поняла: он находится прямо перед кабинкой.

— Можешь принести что-нибудь выпить? Что-то вроде кока-колы без кофеина?

— Конечно. Я мигом.

Дверь быстро открылась и закрылась, а через пару минут Раш уже вернулся в дамскую комнату.

— Подсунуть под дверь? Или выйдешь?

Дотянувшись, я откинула задвижку на двери, но с пола не поднялась. Раш осторожно открыл дверь и опустился на колени, держа в руке стакан содовой.

— Держи.

Сделав несколько неуверенных глотков, я потрясла головой.

— Благодарю. Извини, не ожидала такого. Зашла на кухню, а тут этот запах. Думаю, он виноват. Наша первая встреча после вчерашнего перерыва произошла на полу в туалете. Еще один повод бежать от меня в противоположную сторону.

Раш опустился на пол рядом.

— Не извиняйся. Если бы мужчинам приходилось испытывать то же дерьмо, что и женщинам, род человеческий давно бы вымер.

Я улыбнулась.

Он убрал волосы с моего лица.

— Ты в порядке?

— Ага. Надеюсь, такое будет случаться не слишком часто.

Слава богу, в туалете только что была уборка. От мысли, что придется окунать голову в унитаз после множества людей, которые использовали его по назначению, затошнило вновь.

— Подожди секунду. — Раш улыбнулся.

Он встал и исчез. Через две минуты появился вновь с листком бумаги и клейкой лентой. Оторвав два куска от рулона, он приклеил бумагу к двери кабинки, в которой я торчала.

— Ну вот. Теперь это убежище только твое.

Взглянув на бумагу, которая теперь красовалась на двери кабинки, я прочитала: НЕ РАБОТАЕТ.

— Ты не можешь вывести целую кабинку из строя только на тот случай, если мне приспичит.

— Черта с два. Это мое заведение. Тут еще целых две. Если кому-то не понравится, пусть обращаются ко мне, а я скажу, что за дверью целый океан. Пусть мочатся в него.

Он протянул мне маленькую серебристую штучку, похожую на шестигранный ключ.

— Что это?

— Это на случай, если задвижка будет закрыта изнутри. Чтобы не пришлось заползать в свою чистую кабинку снизу. Нужно просто просунуть ее в щель и повернуть. И тогда задвижка откроется. Ты не представляешь, сколько мелких сопляков приходят сюда вместе со своими мамашами и развлекаются тем, что закрывают задвижку изнутри и выползают наружу. Думают, что это очень весело.

Раш продолжал убивать своей добротой. От этого я хотела его еще больше, хотя мы уже были не вместе.

— Что ж, спасибо! Очень тебе благодарна.

— Всегда пожалуйста.

Он немного помолчал, а потом произнес:

— Кстати… я… ээ… рассказал маме о твоей беременности. Она велела напомнить, что можешь звонить, когда пожелаешь. Буду передавать тебе информацию от нее.

Вау.

Я не могла понять свое отношение к тому, что Мелоди обо всем знает, но что-то подсказывало: я должна с ней поговорить.

— Очень мило с ее стороны. Спасибо тебе.

Несколько ночей спустя, находясь в одиночестве в своей комнате, я почувствовала нечто вроде панической атаки. Днем я сходила к доктору, и он подтвердил, что я действительно беременна. Не следующем приеме он назначил УЗИ.

Никакого сюрприза в этом не было, но услышать подтверждение, которое развеивало даже тень сомнения, было неприятно.

Шок от беременности начал проходить, и я стала погружаться в новую реальность. И тут свалилось все сразу.

То, что я готовилась стать матерью.

То, что я еще ни о чем не рассказала отцу.

Потеря Раша. Принять это было тяжелее всего. Наверное, было бы проще справиться, если бы я потеряла его полностью. Он все еще был рядом, следил, чтобы мне было безопасно и комфортно работать, старался дать все, в чем я нуждалась. А мне по-настоящему было нужно только одно: его сердце.

Присутствие Раша отягощало, потому что я всей душой стремилась к большему: к тому, что у нас было, к нему самому. Всем существом я хотела только одного: засыпать в его объятиях. В его руках я чувствовала такой покой, такую защищенность. А сейчас, когда Раш был нужен мне больше всего на свете, я не могла его получить, и было бы нечестно с моей стороны даже надеяться на это.

И, смотря на прекрасный закат, нарисованный Мелоди, символ моей утраченной жизни, я поняла, что мне необходимо с кем-то поговорить.

Чувствуя себя на грани отчаяния, я нашла записанный Рашем телефонный номер его матери и, повинуясь порыву, позвонила ей.

Дождавшись ответа, я спросила:

— Мелоди?

— Джиа?

Она узнала меня. Раш, должно быть, сказал, что я могу позвонить.

— Привет! Я… ээ… Раш сказал, что я могу позвонить.

— Конечно. Он рассказал о твоей новости. Я бы поздравила тебя, но слишком хорошо помню, как сама воспринимала подобные вещи от людей в самом начале. Не чувствуешь себя готовой, сомневаешься в своих возможностях, хочешь укрыться где-нибудь.

В трубке послышался ее вздох.

— Все будет хорошо, Джиа. Знаю, что сейчас тебе так не кажется.

Ее успокаивающие слова еще больше растрогали меня.

Так вот что оно значит: иметь мать, с которой можно поговорить обо всем!

Я не стала терять время и сразу перешла к делу.

— Вы не против, если я приеду повидаться… поговорить с глазу на глаз?

— Конечно. Ты уверена, что хорошо перенесешь поездку? Может, мне приехать?

— Мне бы хотелось к вам. Думаю, мне надо хотя бы ненадолго уехать из города.

Когда я сказала Рашу, что собираюсь повидать его маму, он запретил садиться за руль моей машины, боясь, что она не доедет до места.

Не обращая внимания на просьбы не беспокоиться, Раш арендовал для меня комфортабельную «Хонду CRV». Но, оказавшись на автостраде, я испытала благодарность за то, что не надо страдать всю дорогу.

По пути к Мелоди я захватила чай без кофеина и включила романтическую книгу про горячего австралийского парня и его чертову козу. Погода всю дорогу была замечательная, так что к концу поездки я совсем расслабилась. Именно то что нужно: прояснить голову перед встречей с мамой Раша.

Когда я зарулила на дорожку, Мелоди возилась в саду. Стряхнув землю с рабочей блузы, она подошла к машине, и я опустила стекло.

— Ты выбрала отличное время для поездки. — Она улыбнулась.

— Ага. Совсем нет пробок.

Мы зашли внутрь. Было очень здорово опять оказаться в ее доме среди ярких красок и картин, в богемной атмосфере с явным влиянием дзена.

Мы устроились на кухне, на стол Мелоди поставила блюдо с фруктами и сыром, а также большой кувшин лимонада.

Сложив руки вместе, я поставила локти на стол.

— Благодарю за то, что согласились встретиться со мной. Знаю, болтовня с бывшей девушкой сына, которая беременна от другого, выглядит… странновато.

Она покачала головой, как бы говоря, что мои опасения беспочвенны.

— Делаю это с удовольствием, Джиа. Конечно, я была удивлена, когда Раш рассказал мне обо всем, и, признаться, чуточку разочарована.

Мелоди быстро положила свою руку на мою и пояснила:

— Не в тебе… просто я знала, что это может значить для тебя и моего сына.

Ох…

Я очень надеялась, что Мелоди не будет судить меня строго за то, что я забеременела от секса на одну ночь. Сама-то она была с отцом Раша в настоящих отношениях. По крайней мере, она так считала.

— Не знаю, как много сказал вам Раш… — начала я.

— Он рассказал мне все. Тебе не нужно объяснять мне, как все случилось. Я в курсе. Не стоит напрягаться из-за этого.

Она протянула руку через стол и снова положила ее на мою.

— Как ты?

Прерывисто вздохнув, я сказала:

— Не особо. Испытываю чувство вины за то, что мне невесело, потому что так детей в мир не приносят. Боюсь, что моя негативная энергия каким-то образом повредит ребенку. Но быть счастливой, когда твой мир перевернулся с ног на голову, весьма затруднительно.

Мелоди с сочувствием посмотрела на меня.

— Мне жаль тебя, но уверяю, что это временно. Все обернется к лучшему. Не скажу, что будет легче, но лучше точно.

— Можете рассказать, что вы испытали, когда узнали, что беременны Рашем?

Мелоди на мгновение закрыла глаза, а затем произнесла:

— Знаешь, моя ситуация немногим отличалась от твоей. Его отца не было и в помине. Думаю, что в самом начале мне помогло несколько вещей. Умение жить одним днем и понимание, что ты никому ничего не должна… вот что по-настоящему спасло. Все это настолько ошеломляет, выбивает из колеи, что одна мысль о том, что случилось, сводит с ума. Чувствуешь, что нужно еще столько всего сделать, чтобы подготовиться, а на самом деле нужно только дышать и беречь себя. Ничто не может помешать тебе принимать каждое приходящее мгновение таким, какое оно есть. Нельзя справиться со всем сразу и найти ответы на все вопросы.

Ее слова немного утешили меня.

— Легче сказать, чем сделать, но я изо всех сил буду пытаться помнить это.

Мелоди жестом указала на блюдо с фруктами:

— Съешь что-нибудь, пожалуйста!

Потом она налила в стакан лимонад и подвинула в мою сторону.

— И еще я поняла, что совершенно нормально не знать, что следует делать, жить в подвешенном состоянии. Все когда-нибудь случается в первый раз и постигается путем проб и ошибок. Когда привыкнешь, такие вещи, как смена памперсов, кормление ребенка… становятся второй натурой. Научиться заботиться о ребенке нельзя иначе, как по-настоящему делая это. И никто не ожидает, что ты будешь во всем совершенна.

— Отлично. Потому что я больше чем уверена, что буду в полном ауте.

Мелоди засмеялась и положила в рот виноградину.

— Сама себе удивишься.

Затем мы помолчали, просто глядя друг на друга через стол. А потом, сама не знаю почему, я сказала:

— Знаете, ведь у меня никогда не было матери.

— Знаю. — Взгляд Мелоди был полон сочувствия.

— Не помню, говорила ли я вам, — я посмотрела в сторону, размышляя об отсутствии материнской модели в моей жизни, — но как я смогу стать хорошей матерью, если у самой ее никогда не было?

— Потому что это врожденное, — ответила она без промедления, — потому что ты любящая, заботливая женщина, которая сделает все, что в ее силах, чтобы вырастить свое дитя. Похоже, у твоей родительницы никогда не было материнской жилки. Но ты — не она.

Я искренне надеялась, что Мелоди права. Пока я слушала ее слова, слезы текли по щекам. Тогда она переставила свой стул и обняла меня.

Какое-то время мы так и просидели, а потом она подала мне салфетку и сказала:

— Все будет хорошо. Знаю, что сейчас в это трудно поверить, но мне ты верь: все будет хорошо.

Она встала и направилась в спальню.

— Я скоро. Хочу кое-что показать.

Несколько минут спустя Мелоди вернулась с фотоальбомом в руках.

Положив альбом на стол, она сказала:

— Уверена, что Раш убьет меня, когда узнает, но семь бед — один ответ.

В альбоме было множество фотографий молодой Мелоди с маленьким Рашем, который в детстве был абсолютным блондином. Но с такой же озорной улыбкой и выразительными глазами. Мелоди с очень длинными волосами выглядела совсем юной.

Когда мы дошли до фотографий, сделанных, судя по всему, в профессиональной студии, она широко улыбнулась.

— Помню этот день.

Прикрыв рот рукой, она показала на малыша Раша, сидевшего у нее на коленях.

— Ох, боже мой, я повезла Раша в портретную студию Сирса. Прямо перед съемкой его вырвало аккурат на новенький костюмчик. Я была вся в слезах, потому что ехать в магазин было далеко, а я не хотела возвращаться. Так что фотограф дал наряд, который случайно оставили предыдущие клиенты. Видишь, комбинезон немного великоват?

— Только посмотрите на эту слюнявую беззубую улыбку. — Я хихикнула.

— Я была взвинчена, но как только фотограф посадил нас, Раш тут же стал позировать перед камерой. Я ушла оттуда настолько счастливой, совершенно в другом настроении.

Погруженная в воспоминания, Мелоди на мгновение смотрела в пространство, потом обратилась ко мне:

— В этом и состоит материнство. Из череды взлетов и падений. Но оно стоит того, Джиа. Поверь…

Я не могла оторваться от широкой улыбки Раша на фотографии. Она отражала доброту, присущую моему крутому парню.

Моему крутому парню.

Будто я не знаю, что он больше не мой.

— Что-то не так, Джиа?

Должно быть, Мелоди заметила внезапное выражение грусти на моем лице. Проклятые гормоны.

Осознание этого навалилось на меня, как тонна кирпичей.

— Я влюбилась в вашего сына до того, как все произошло. Раш ясно дал мне понять, что не готов продолжать отношения. Конечно, я его не виню. Просто тоскливо, понимаете? Потому что он и я… у нас действительно что-то было. Но я понимаю, почему он не может быть со мной. Правда.

— Мне так жаль. Если бы у меня была волшебная кнопка, я нажала бы на нее и все исправила. Я бы тоже хотела, чтобы сын принял другое решение. Но если я что-то и знаю о своем сыне, так это то, что ему нельзя указывать, как поступать и что чувствовать. Но я буду молиться о том, чтобы он переменил свои намерения.

Не поняла, говорила ли она искренне или глубоко в душе не хотела, чтобы ее сын связался с дамой с багажом, в то время когда он мог получить любую, кого пожелает. Я никогда не узнаю, говорила Мелоди правду или просто хотела, чтобы я почувствовала себя лучше.

В любом случае надежды у меня нет. Слишком многое поставлено на карту, чтобы беспокоиться о своем разбитом сердце. Лучше я сосредоточусь на маленьком сердечке, бьющемся внутри меня.

Глава 21. Раш

У меня появился новый ритуал. Во время самой напряженной работы в ресторане я выходил на улицу, курил и наблюдал снаружи за тем, что происходит в «Высотке».

С наступлением ночи свет позволял отчетливо видеть стойку хостес, а яркость отражения в окнах не позволяла ничего увидеть изнутри.

С недавних пор я не мог долго находиться внутри «Высотки». К тому же требовалось курить все больше и больше, как будто это помогало убрать из груди чувство, которое я даже не мог описать.

Я смолил сигарету за сигаретой, кивая выходящим из ресторана посетителям и параллельно наблюдая за тем, все ли в порядке с Джией, не много ли времени она проводит на ногах.

Все переменилось.

И ничего не переменилось.

Не переменилось мое чувство к ней. Единственное отличие состояло в том, что больше я не мог открыто его выражать. И это убивало меня наповал.

Убивало собственное признание, что я не могу дать то, чего она хочет, для чего создана. Убивало выражение грусти в ее глазах. Но я не мог рисковать ребенком. Тут проведена красная черта.

Джиа в конце концов обязательно найдет свой путь. Мне нужно всего-навсего помочь ей обрести почву под ногами. И тогда я отпущу ее обратно в город. Когда буду знать, что она в порядке. Что они в порядке. А пока пусть остается здесь, чтобы я мог приглядывать за ней.

Выпуская кольцами дым, я попеременно смотрел то на воду, то сквозь окно на Джию.

Не успел я придавить окурок ногой и выпустить последнее кольцо дыма, как увидел двух мужиков, отиравшихся возле стойки хостес.

В голове рванул сигнал тревоги. Один парень слишком агрессивно, на мой взгляд, перегнулся через стойку, а второй, с виду уже изрядно надравшийся, ржал как дурак.

Через несколько минут они фактически взяли Джию за жабры, загородив ее от меня.

Ну все.

Мне надоело любоваться этим.

Ворвавшись внутрь, я подошел к тому месту, где ошивалась эта компашка.

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Нет, мы попросту наслаждаемся обществом вашей потрясной хостес.

— Ну, она здесь не для вашего удовольствия. Просто выполняет свою работу. Дай ей немного чертова пространства.

— Раш, со мной все в порядке, — перебила Джиа.

Я не обратил на ее умоляющий возглас никакого внимания, поклявшись не уходить с места, пока они не уберутся подальше.

Оба придурка отказались покинуть занятую позицию.

Сжимая кулаки, я подошел на пару шагов ближе.

— Ты, черт возьми, не слышал, что я тебе сказал?

— Эй, парень, я тебя слышу, но не слушаю.

И тут его приятель сделал ошибку, пахнув мне прямо в лицо пивным дыханием.

— Кто ты, черт подери, такой, чтобы указывать, что ему делать?

Тут у меня полностью сорвало крышу: схватив мужика за горло, я потащил его к выходу. Дружок последовал за нами.

— Я хозяин этого заведения, сучий ты сын. И могу делать здесь все, что хочу.

И прежде чем выпустить его из железных «объятий», плюнул ему в харю.

Дуб, увидевший все это с крыши, тотчас спустился.

— Держи этих ребят подальше, — выплюнул я и без дальнейших объяснений покинул его.

Когда я вернулся в «Высотку», все взгляды были устремлены на меня. Не самый профессиональный поступок в жизни, ничего не скажешь. Но об этом я сейчас беспокоился меньше всего.

Усадив нескольких клиентов, ко мне подошла встревоженная Джиа.

— Не думаешь, что переборщил?

— Нет, — огрызнулся я, — возвращайся к своим делам.

Остаток вечера я провел в своем кабинете в одиночестве. Хотя я нисколько не сожалел о том, что вышвырнул этих ублюдков, передо мной открылась более ясная картина, которая разъедала душу.

Если я собираюсь отойти от Джии, мне следует перестать так эмоционально вовлекаться во все, связанное с ней, перестать быть таким собственником. С этим трудно было справиться.

Прямо перед закрытием ресторана я вдруг вскочил с места и, не глядя ни на Джию, ни на Дуба, направился к выходу.

Пройдя прямо на стоянку, я сел в машину, зажег сигарету и схватил телефон. Прокрутил вниз до нужного имени.

Неужели ты действительно это делаешь?

Это необходимо.

И я набрал текст.

Раш: Хочешь потрахаться?

Буквально через несколько секунд пришел ответ.

Эверли: Думаешь, я все еще разговариваю с тобой после того дерьма, в которое ты меня окунул?