Спасти диплом, угнать дракона Мамаева Надежда

ГЛАВА 14

Я успела переодеться, выпить горячего чаю и согреться, прежде чем в голову полезли мысли, от которых хотелось избавиться.

Варлок… Он же получил то, что искал. Что ему мешает сейчас вернуться обратно? Ответ напрашивался сам собой — ни-че-го. Совершенно. Зелье окажется верным. Дети смогут исцелиться. Альв у себя на родине и так герой и чемпион.

Здесь его ничего не держит. Зато в Срединных землях — слава, почет и целая толпа поклонниц, каждая из которых — помани альв ее пальцем — с радостью падет в его объятия.

Где-то в чулане выл призрак Йоко. Его заунывная рулада вторила моим грустным мыслям.

На втором этаже, а затем и на лестнице раздались легкие шаги. Я обернулась. По ступеням сбегал Варлок.

Не иначе как уже по привычке он зашел (а если точнее — залетел через окно) и теперь спускался вниз со второго этажа. Альв выглядел уставшим, но счастливым.

— Получилось, Нари. — Он выдохнул, стремительно преодолев разделявшее нас расстояние. Обнял, заключив в кольцо своих рук. И не вырвешься. Впрочем, я и не пыталась. — Все благодаря тебе.

Я подняла на него взгляд. Видимо, что-то в нем было такое, отчего Варлок нахмурился:

— Что случилось?

— Я думала, ты уже не придешь… — прошептала я. Не успела ничего объяснить, альв и так все понял.

— Нари, даже не надейся, что я исчезну.

Хотела что-то возразить и даже набрала воздуха в грудь. Варлок оказался быстрее. Опять. Всегда. Мой рот закрыли поцелуем. Наверняка чтобы не говорила глупостей, а совершала их. Это было безумство, в которое шагаешь резко и с обрыва. Волна огня, сплошная стена пламени, сминающая, сметающая, покоряющая себе. Но, самое главное, мне не хотелось сопротивляться.

Его пальцы танцевали на моей спине, мои — вцепились в его плечи, чтобы не упасть. Сумасшедший поцелуй, отчаянный. Мы не могли остановиться, насытиться друг другом.

Я чувствовала откровенное желание Варлока: в его прикосновениях, поцелуях, дыхании, напряженном теле. Он хотел большего. Здесь. Сейчас.

Не знаю, как ему удавалось сдерживаться, потому что я не могла, с головой погружаясь в удовольствие от его ласк. Тихий стон слетел с моих губ, тело непроизвольно выгнулось, прижимаясь еще ближе.

— Нари, — голос Варлока был хриплым, когда он все же смог оторваться от меня, — я хочу, чтобы ты стала моей…

Не дослушав, я лишь кивнула. Варлок явно садист. Или мазохист. А может, и то, и другое. В такой момент отстраняться, чтобы спросить? Но, как оказалось, главное удивление ждало меня впереди.

— …единственной. — Он провел пальцами по моим распухшим от поцелуев губам, спустился ниже, туда, где на груди переплелись шнурки двух талисманов: маминого дара и багряной капли — «Созвездия душ». Второй, точно такой же, выглядывал из расстегнутого ворота его рубашки.

Камни синхронно ярко вспыхнули, после чего нам на плечи легла лиловая дымка, превратившаяся в нить лишь затем, чтобы истаять.

— Я не это имела в виду!

Поняв, что альв только что почти обманом заполучил согласие на брак, я разозлилась. Слегка. На дюжину смертельных проклятий.

— Просто так было быстрее всего, — ничуть не устыдившись содеянного, ответил альв.

— Я, между прочим, хотела как минимум полгода помотать тебе нервы, — вырвалось у меня исключительно из природной вредности.

— Я именно так и подумал. — Альв был непрошибаем. — Ты это вчера потеряла у меня в комнате… — Он надел мне на палец кольцо.

Мое! То самое, что сдерживает уровень дара. Вот только с пальцем ошибся.

— Кажется, у людей, когда просят руки девушки…

— Вар… — перебив, начала я.

Прокатив имя по языку, я поняла, что так — да, именно так! — я хочу называть альва. Не Варлоком. Нет. Это имя напоминало мне железную окалину, от него веяло спекшейся кровью и непроглядной тьмой. И не Виром, чье имя было рассветной дымкой, иллюзией. Вар. Только Вар. Выдохнула, собрав все свое мужество, и продолжила:

— Я хотела сказать…

Договорить не успела. Спящий дом огласил крик. Уверенный, не терпящий возражений:

— Именем императора, открывайте!

Удары кулака, наверняка усиленного магией, сотрясали дверь.

— Какого арха?! — воскликнула я.

И почувствовала, как сильная рука отодвигает меня за спину. Как выяснилось в следующую секунду — самое надежное место в этом доме.

Дверь вынесло, а следом за ней в гостиную, где мы стояли, ворвался пульсар и зашипел, встретив на своем пути щит альва.

— Нари, запомни: ты ничего не знаешь о формуле, — холодный четкий голос, так, чтобы услышала только я. — Для твоей же безопасности.

Я не успела ничего ответить. Прихожую ослепила вспышка. Видимо, у жандармов были свои, особые арканы и заклинания, а может, альв просто потерял концентрацию и не удержал щит… Заслон лопнул, и меня ударной волной откинуло назад, протащило по паркету.

— Взять его! — короткий приказ, который исполнили мгновенно.

К альву подскочили двое, заломили ему руки. Я, отброшенная волной силы к дальней стене, так и застыла. Наверху послышался топот: гостиная, в отличие от спальни альва, не была накрыта пологом тишины. И выбитая дверь, да и крики разбудили и близнецов, и Тай, и дядю с Матеушем. Матеуш первым оказался на лестнице в колпаке и с рыжим котом под мышкой. На секунду запоздали Генри и Чейз, за ними — всклокоченный дядя Моррис с долотом. Последней выскочила Тай, зато в каждой руке у нее было по боевому аркану, а за плечом маячил зомби со взведенным арбалетом: младшенькая слегка вооружилась.

Альв не сопротивлялся. Ни когда на нем застегивали наручники, ни когда выводили из дома.

— Молодец, что решил сдаться. А то и угробить кого мог, — одобрительно крякнул один из жандармов, но тут же поправился: — Ну или мы тебя — упокоить.

Только после этих слов я поняла, почему Вар не стал сражаться. У него были все шансы отбиться: я видела его на арене. Но он не хотел, чтобы пострадала я.

Законников, к слову, набилось в гостиную изрядно. Я, насчитав с десяток, плюнула на это неблагодарное дело. Главное, что сейчас вокруг было больше дюжины смертельных арканов. Даже воздух вокруг от них похолодел настолько, что на окнах зазмеился иней.

— Что здесь происходит? — прогремел голос дяди, который решительно спускался по лестнице. На кончиках его пальцев клубилась тьма.

— Арест. И не советую вам применять магию, эйр Росс! — Чуть надтреснутый голос штормовой волной разнесся по гостиной, ударился о стены, зазвенел в подвесках люстры. — Вирмару Норвуду, адепту, приехавшему в империю по обмену, вменяют шпионаж, а также похищение, отнятие дара и ограбление ювелирной выставки.

Эти обвинения тянули на смертную казнь. Причем не на одну, а минимум на пять. Мне стало страшно. До дрожи в коленках и холодного пота. Горло враз пересохло. А потом захотелось закричать, кинуться на помощь… Но, если я поведу себя, как всполошенная курица, ко мне и отношение будет, как к наседке.

— Капитан Уилс, — между тем, блюдя протокол, представился жандарм, невзначай откидывая полу пиджака.

На поясе у законника висел ряд метательных звезд. От таких не уклониться и не отбить заклинанием. Они были созданы с одной лишь целью — убивать магов. И у тех, кому их вручают, не дрогнет рука, когда сверкающее пятилучие отправится в свой полет. Как это символично: эмблема жандармерии — тоже звезда. Словно власть больше всего боится именно магов. Хотя не только законники носят подобное оружие. Его еще очень любят наемники…

Дядя тоже заметил звезды. Остановился, тяжело дыша и усмиряя гнев, втянул обратно силу хаоса, что окутывала его кулаки. Генри и Чейз выжидали наверху. Позы — напоказ расслабленные. Но боевые маги всегда славились умением обманывать противника.

Между тем капитан продолжил:

— Мы забираем вашего квартиранта до судебного разбирательства в тюрьму Тетрос.

— Что-о-о? — Крик Тай заставил вздрогнуть абсолютно всех.

Тетрос — тюрьма, из которой редко возвращались живыми, целыми и подавно.

— Дар некромантии? — полувопросительно уточнил Уилс, повернувшись уже к кузине. Ряд звезд вновь скрылся под твидом. — Не стоит его применять столь неосмотрительно. Я могу расценить это как попытку нападения на стражей закона.

Я заставила себя подняться. Не время для истерик. Покричать и порыдать я могу потом, а сейчас нужно было действовать.

— Покажите ордер на арест, — жестко отчеканила я, припомнив курс юриспруденции. Вмешалась я как раз вовремя: младшенькая отчасти пришла в себя и готовилась разразиться возмущением. Она уже сжала кулаки и набрала в грудь побольше воздуха — наверняка для отповеди. Праведной и громкой. Вот только эмоциями нынешних визитеров не проймешь.

Сама же я, наоборот, попыталась успокоиться и взять не к месту разбушевавшийся дар под контроль. Под въедливым взглядом Уилса захотелось съежиться, превратиться в серую мышь и юркнуть в нору. И как только у него получается так смотреть? Специально, что ли, перед зеркалом каждый день тренируется? Или курсы какие у них в жандармерии?

— Вот, — раздался откуда-то сбоку голос еще одного жандарма.

Он достал из кармана мундира сложенный лист и развернул его, зачитав казенную формулировку. А потом показал мне бумагу, заверенную несколькими подписями и магическими печатями.

Из нее выходило, что Вирмар Норвуд обманным путем проник в империю, дабы вести шпионаж и выкрасть алхимическую формулу, являющуюся собственностью империи. Когда я читала эти строки, мне стоило немалых усилий, чтобы сдержать себя.

Я, ошарашенная, отдала бумагу жандарму и тут же услышала:

— А теперь, эйра Росс, прошу следовать с нами в участок для дачи показаний.

Я лишь кивнула. Путь до тюрьмы Тетрос, расположенной недалеко от рыночной площади, я запомнила слабо. Лишь когда вышла из магомобиля, в память отчего-то врезалась арка. Дверь в мир граней слабо мерцала. Между ее столбов то и дело проскакивали грозовые разряды, напоминая, что сейчас через нее проходить не стоит.

Но потом и о ней я позабыла, когда заскрежетали ворота, чья ажурная ковка лишь казалась кружевом. На самом деле на ней было столько заклятий, что не оставалось ни единого шанса ни выбраться, ни проникнуть.

Коридоры широкие, безликие, освещенные газовыми рожками. Двери. Множество дверей. Альва я больше не видела. Зато лицезрела капитана Уилса, от которого меня уже тошнило.

Когда он ушел, сообщив, что мой допрос будет вести сам глава департамента, я выдохнула с облегчением. И… поперхнулась вдохом, увидев, кто вошел следом.

Эйр Лейрин. Отец Алекс. Тот, кого я знала давно. В чьем доме я не раз бывала. Абсолютно седой, высокий, с повязкой, скрывавшей левый глаз. Вернее то, что оного не было. Из-под ткани виднелся шрам, расчертивший щеку начальника следственного департамента.

— Здравствуй, Найриша…

Спустя час я не могла не признать, что версия эйра Лейрина была логичной, стройной и до отвращения похожей на правду. А еще она отлично объясняла то, что меня царапнуло в рассказе Варлока и чему я не придала значения. Альв говорил, что поступил в университет в том году, но при переводе оказался сразу на пятом курсе. К тому же его знания… было ощущение, что его готовили как узкого специалиста. В магии крови он разбирался отлично, но совершал ошибки в азах алхимии, не касавшихся эликсира.

— Его готовили как шпиона. Алхимия. Боевая магия. Иллюзия и лицедейство. Психология и эмпатия, чтобы расположить к себе любого. — Каждое слово Лейрина было сродни гвоздю в крышку гроба. — Ты понимаешь, Найриша, что он всех нас использовал? Даже меня провел…

Я молчала. И смотрела на дело альва, которое было толщиной с кирпич. Каждая страница в нем свидетельствовала: Вирмар Норвуд — шпион, покушавшийся на собственность империи. И все же… верить не хотелось.

— Нари, — голос эйра стал настолько мягким и доверительным, что я вся внутренне собралась, — прошу, давай сотрудничать. Помоги следствию.

Сердце глухо ударило о ребра. Для него я все еще была серой мышкой, с которой невесть почему сдружилась его дочь. И это был мой шанс.

— Но ему ведь не удалось выкрасть формулу? — Я посмотрела на седовласого эйра с надеждой и испугом.

— Ему удалось большее: ее уничтожить. А ведь над ней работали тринадцать лет лучшие умы алхимии!

Я насторожилась и, словно балансируя на канате, натянутом над пропастью, задала следующий вопрос:

— А что должна была принести эта формула? Какое благо?

Как ни умел держать себя в руках эйр Лейрин, но я увидела в его взгляде изумление. Он ожидал какого угодно вопроса, только не такого. Это длилось краткий миг. А затем на лице главы департамента вновь воцарилась невозмутимость.

— Не благо, — резко возразил он. — Скорее проклятие. Это была формула нового оружия. Того, которое было бы способно сдержать агрессию нашего врага. — Слова звучали уверенно и чеканно. — Правительство не разглашает информацию, но наши соседи уже несколько лет готовят план нападения на нашу империю…

Чем дальше и убежденнее говорил седовласый эйр, тем большую злость я испытывала. Если девушка выглядит приличной, тихой и скромной, это еще не означает, что она клиническая идиотка. Меня же пытались провести, как соплячку. Дурочку, которой можно навешать на уши сколько угодно лапши. Но надо отдать должное — та лапша была отлично приготовлена и подана под нужным соусом.

Но эйр Лейрин не учел одного — я знала об истинном предназначении формулы. А теперь благодаря его словам все встало на свои места.

Тринадцать лет назад моя мама работала над формулой, которая должна была победить болезнь. Вот только недуг был у альвов, а не у имперцев. Если обо всем этом узнало наше правительство, то оно могло использовать формулу как рычаг, способ шантажа целой расы. А то, что в результате пришлось убить одного ученого, — ерунда. Тем более что она слабая женщина. И, возможно, сейчас передо мной был тот, кто отдал приказ.

Но тогда наемники не нашли формулы. Иначе они не пытались бы все эти годы отыскать меня через сны.

— А в чем еще, помимо шпионажа, виновен Варлок? — Я вклинилась в речь начальника департамента.

— В отнятии сил у верховного алхимика, вандального нападения на выставку знаменитого цверга-ювелира, похищении мастера-артефактора.

Он еще не договорил, а я уже вспомнила статью в новостном листке, посвященную исчезновению последнего. Пропавший маг специализировался на хранах знаний — кристаллах, способных принимать информацию на расстоянии и записывать ее. Репортер писал, что исчезнувший маг совершил прорыв в артефакторике.

«Ты — ключ», — прозвучал в ушах голос мамы. Она не успела тогда сказать, пояснить. А я… Я только сейчас поняла, что все эти годы носила на груди то, за чем охотились разведки двух империй.

Дар бесновался внутри. Рвался крушить, рвать и метать, сжигать и мстить. Из-за демоновых политиков тринадцать лет назад я лишилась всего.

Капля-амулет, подаренная Варлоком, вспыхнула на груди ярким пламенем, тело окатило волной боли, от которой я зашипела. Откуда-то пришло осознание: сейчас, именно в этот момент альва пытают.

— Занятно, — протянул Лейрин, гипнотизируя взглядом амулеты, висевшие на моей шее.

Я могла поклясться, что теперь он видел отнюдь не безобидный янтарь, под который маскировался мамин прощальный подарок. А затем посмотрел выше. И в его глазах я прочла свой смертный приговор.

Живой я из этой комнаты уже не выйду.

Но в моих силах сделать так, чтобы отсюда вынесли два трупа. Плавный, тягучий шаг в мою сторону. Лейрин двигался как песчаная змея, приближаясь неотвратимо. Я, не разрывая зрительного контакта, боясь, что если отвлекусь хоть на миг, то он кинется, встала из-за стола и попятилась.

Стена, холодная, шершавая, вырезалась в спину: отступать больше некуда.

— Знаешь, Найриша, свою карьеру я начинал как полевой целитель, — тихо сообщил он, снял мундир и начал закатывать рукава рубашки. — Потому, если потребуется, на теле своего врага я могу магией разорвать каждый мускул, попутно назвав его на латынории. Или, например, вскипятить ему мозг, при этом интересуясь, начать ли с мозжечка, тимуса или эпифиза… — Он говорил проникновенно и вкрадчиво, запугивая. И не сказать, что безрезультатно.

Но если тебя прижали к стене, ты можешь либо покориться демонам своего страха, либо сразиться с ними. Я выбрала второе.

— Знаете, эйр Лейрин, если вы предлагаете мне услуги врачевателя, то я, пожалуй, предпочту некроманта.

— А кто сказал, что речь идет о тебе, девочка? — жестко усмехнулся он. — Вернее, только ли о тебе? Если альв был так глуп, что обзавелся привязанностью… Это его вина и мое преимущество. Интересно, сколько он продержится, видя, как ты умираешь? А может быть, ты расскажешь все сама?

При его словах в мозг словно вонзилась игла.

— Открой хран и отдай мне его. — Протянутую ко мне ладонь я увидела через пелену боли.

На груди вспыхнул подарок Варлока: ослепительно сильно, нестерпимо ярко, залив всю комнату карминово-красным. На губах я почувствовала вкус собственной крови, которая отдавала жженым железом. Но даже в таком состоянии, на грани потери сознания, когда плавилось и горело все тело, до меня дошел смысл сказанного: Лейрин не мог сам забрать мамин амулет. Значит, просто надо выдержать. Потому что пока я терплю боль, сопротивляюсь, я живая. А как только сдамся, соглашусь — это и будет моя последняя секунда.

— Не упрямься, ну же. Открой мне его.

Я кивнула. Боль схлынула так резко, что я подавилась вдохом. Закашлялась, сгибаясь пополам. Казалось, легкие готовы покинуть мое тело через горло. Тело раздирало изнутри. А еще дико, до одури хотелось пить.

Волосы, мокрые, прилипли к скулам, шее. Я подняла голову, и наши взгляды встретились. Довольный — начальника и мой — полный ненависти.

В моем кулаке, прижатом к животу, разгоралось заклинание. Иногда, чтобы убить, не нужно сложных пассов и моря силы. Достаточно острой иглы. Главное, чтобы ее острие было смазано ядом. Лейрину-магу хватит и чернокнижного проклятия, главное, чтобы я смогла оцарапать кожу. Заклинание чернокнижников, из тех, за которые лишали дара и отсекали голову на плахе… Я никогда не думала, что оно мне понадобится. Но сейчас…

Дверь в допросную снесло с петель и раскрошило о стену в тот миг, когда я, распрямившись, была готова бросить в Лейрина проклятие. Потеряла концентрацию, и оно черным туманом тут же растворилось в воздухе.

Правда, я на это уже не обратила внимания. Я была занята другим: спасала свою шкуру, потому как в меня полетело пламя. Нас с начальником департамента разделяла всего пара шагов, всего доля секунды, за которую он принял решение: уничтожить меня вместе с формулой, но не позволить, чтобы она досталась вырвавшемуся от палачей альву.

Я не успела даже закричать, жар огненных языков облизал мое тело, дыхнул смертью, но путь самому пламени успел преградить щит. В паре дюймов от моего лица выросла прозрачная преграда. Не толще стенки мыльного пузыря, но по ней пробегали разряды, словно подтверждая: преграда хоть тонка, но прочна.

Словно завороженная, я смотрела на этот заслон, который Варлок успел выставить за краткую долю мига до того, как я должна была сгореть.

А за языками беснующегося пламени в альва полетел град смертельных заклятий. Услышала топот ног и крики, раздавшиеся вдалеке.

— Нари, беги, я их задержу! — услышала сквозь треск арканов и пламени знакомый голос.

В ту же секунду огонь спал, а щит лопнул. Варлок давил эйра волной силы. Чистой сырой силы, искрящейся, бьющей потоком из его раскрытых ладоней. Тесня начальника в угол. Тот отбивался, удерживая аркан поглощения одной рукой, другой кастуя заклинание.

Идиотка бы на моем месте закричала, что никуда без любимого не побежит, практичная — припустила бы во все лопатки, но я была ни той ни другой. Скорее — неожиданной. Потому и сделала подлость, которой обычно от мага в бою не ожидают: вместо того чтобы применить заклинание, я использовала законы физики. Ну а точнее — ударную силу здоровенного дела о шпионаже некоего Вирмара Норвуда. Тяжелая папка весила ничуть не меньше булыжника. И полет ее был недолог, закончившись приветственным поцелуем в чело начальника департамента. Он, не ожидавший такого привета от судьбы, слегка растерялся и утратил контроль над арканом. Лейрина тут же впечатало в стену так, что обвалилась штукатурка, оголив кирпичную кладку. Специалист по древней латынории, врачеватель и начальник департамента ныне был мертв хотя бы потому, что живых с размозженным черепом я еще не встречала.

— Спасибо, — произнес альв, видимо, сам не ожидавший, что все так закончится.

— Пожалуйста, — нервно ответила я и, не иначе как проглотив духа-говоруна, затараторила: — Вот всегда считала, что в магической дуэли главное вовремя ударить по темечку сзади обухом наколдованного топора.

— Только не говори этого составителю дуэльного кодекса, — пошутил Вар, успокаивая. Наверное, догадался, что словесный поток — вариация истерики.

— Не поймет? — уточнила я. Уловка альва сработала — я переключилась.

— Может быть хуже: возьмет на вооружение.

Варлок выглянул в коридор и тут же отпрянул обратно. Вовремя — тут же в то место, где только что маячила его голова, ударил пульсар.

— Сдавайтесь! Вы окружены!

— Сдаемся! — спустя пару вдохов отозвался Варлок совершенно серьезным тоном. — Только штаны натяну после прелюбодеяния на столе. А то как-то неудобно со спущенными выходить.

У жандармов, уже готовившихся брать нас штурмом, случилась заминка: голос альва был абсолютно серьезен, а вот смысл… Даже мне захотелось придушить гада, который и на смертном одре не удержится от шуточек. Но когда Варлок прижал ладонь к стене, по которой тут же начали змеиться ледяные узоры, я поняла: он просто тянул время.

Пара секунд заминки жандармов — и вот уже не только стена, отделявшая коридор от допросной, заледенела, но и внешняя, толстенная и наверняка напичканная кучей заклинаний. Иней мгновенно метнулся дальше, захватив дальний угол. А через секунду и на месте вынесенной ударом двери выросла мощная ледяная преграда. Она, конечно, не остановит преследователей, но слегка задержит.

Но и мы оказались заперты в ловушке: ни окна, ни какого-нибудь лаза… Вентиляционной решетки — и той не было. Но альва это не смутило.

— Нари, встань за мою спину, — скомандовал Вар.

Говорить дважды ему не пришлось. Мгновение — и я оказалась зажата между спиной альва и стеной, за которой в коридоре бесновались жандармы.

А еще через секунду почти одновременно грянули сразу два взрыва. Пол дрогнул под моими ногами, рот и нос при попытке вдохнуть забило пылью, а я вцепилась в Вара. Сбоку от нас разбилась ледяная препона, брызнув крошевом сосулек. Но главным было не это. Два взрыва — Варлока и жандармов сделали то, что не смог бы один. Та самая внешняя стена, хорошенько промороженная Варом, рухнула вместе с куском коридорной стены и покрытым инеем углом, взметнув облако ледяной пыли. Из пролома дохнуло холодом осенней ночи.

Варлок обернулся, схватил меня одной рукой, другой запуская в жандармов, показавшихся в бывшем дверном проеме, арканом «жнеца боли» и, оттолкнувшись от пола, вылетел в проделанную им дыру.

Такого наглого и громкого побега тюрьма Тетрос за свою историю еще не знавала.

Нам вслед полетели пульсары и огненные шары. Но разве тот, кто каждый день на арене сражается, отбиваясь от преследователей, и побеждает, не сможет от них уклониться? Именно так думала я. Зря.

Беда всегда ждет, когда ее удар окажется самым сильным. И наносит его в тот момент, когда ты уже поверил в чудо.

Тело альва дрогнуло, когда до рыночной площади оставался всего один квартал.

Мы упали на брусчатку рядом с вратами в мир граней: недалеко успели улететь. Наши сплетенные тела перекатились по холодным камням мостовой, и тут же сверху ударило заклинанием. Яркая вспышка, от света которой я почти ослепла. Альв вскочил на ноги и выставил в ответ поток Ронро, способный сровнять с землей целый дом.

— Нари, беги, — бросил из-за плеча Вар, не оборачиваясь. — Прошу, — словно почувствовав что-то, добавил он.

По альву пришелся еще один удар, и он вынужден был выставить еще один щит. Жандармов было много. Слишком много на него одного. Они парили на грифонах, атаковали с земли. Я увидела, как по спине Варлока растекается кровавое пятно.

— Нари, меня скоро схватят. Продержат в тюрьме, но не убьют: я слишком ценный пленный. — Он говорил уверенно и четко, чтобы я его точно услышала и все поняла. — Спустя пару месяцев дипломаты договорятся об обмене меня на какого-нибудь имперского шпиона. Но это только если я ничего не скажу на допросах. — Он выдохнул и добавил: — Нари. Я выдержу любые пытки, если буду знать, что ты в безопасности. А если начнут шантажировать твоей жизнью… Поэтому беги!

Я сорвалась с места, помчалась под прикрытием его щитов вниз по улице. Туда, где не было еще жандармов. Снова. Как тринадцать лет назад. И опять за моей спиной остался тот, кто мне дорог.

Рев, раздавшийся впереди, покрыл собою весь город. Вздрогнули стекла в окнах домов. Взволновалась под ногами мостовая. Впереди в небо взметнулось пламя, а следом за ним, будто фанфары, — грохот камней.

ГЛАВА 15

Я увидела Его. На черной, как первозданная тьма, чешуе отражались всполохи огня, лобастая голова, увенчанная гребнем, шипастый хвост, кожистые крылья… Все-таки это была не статуя. Дракон. Ныне — живой, молодой, свирепый дракон, пробудившийся ото сна.

Глядя на то, как на меня надвигается гигантская туша, я на миг замерла. Справа — ратуша, слева — брокерский дом. Ни подворотни, ни проулка, куда бы свернуть. Позади — жандармы. А в голове — единственная мысль: «Я не учла массу!» Самая идиотская мысль из всех возможных. Но почему-то именно она с настойчивостью отчаянной мухи зудела в мозгах. О том, что, вливая в глотку ящера эликсир, я не учла его размеры. И сейчас передо мной предстал результат эксперимента. Удачного, как ни прискорбно.

Я приготовилась. Мое тело было словно сжатая до предела пружина. Удар сердца. Второй. Третий. А потом я сорвалась арбалетным болтом, побежала вперед. Шанс проскочить между лап дракона был. Небольшой, призрачный, но все же.

Вот только сзади грянул взрыв. Не просто большой, гигантский. Меня волной отбросило прямо под брюхо дракона, протащив по брусчатке, впечатав в чешую на когтистой лапе ящера.

Но я смотрела не на черные пластины дракона, не на его когти, каждый из которых был больше меня. Нет. Мой взгляд был прикован к тому месту, откуда я прибежала. Там полыхал магический огонь.

Кровавое зарево осветило едва ли не всю столицу.

Варлок солгал… Осознание этой простой истины накрыло меня, как секунду назад — тело дракона. Альва никто не стал бы оставлять в живых и обменивать. Только уничтожить. Чтобы спасти меня, он соврал, придумал на ходу небылицу, в которую я поверила и убежала.

Я судорожно вытащила амулет, подаренный альвом, до последнего веря: он каким-то чудом спасся. Но нет. Та алая искра, что еще вчера мерцала рубиновым светом, была пуста. Камень вновь сверкал белым. А это означало только одно: того, кто пролил на него каплю своей крови, больше нет.

Из моего горла вырвался крик отчаяния и боли. И ему вторил рев дракона, будто ящер делил невыносимую боль со мной.

«Почему будто? — раздался в моей голове незнакомый, чуть удивленный тенор. — Ты моя сестра, и я чувствую горечь твоей утраты».

— Сестра? — пораженно произнесла я вслух.

«Та, что добровольно отдала мне свою кровь, даровала исцеление — моя сестра, — вновь зазвучал в моей голове голос. — И я готов разделить с тобой и твою боль, и твою месть. Ибо за удар нужно платить ответным ударом, а за утрату — утратой».

Последние слова прозвучали столь убежденно, словно эта истина текла в его жилах, была впитана с первым его вдохом при рождении. И его убежденность стала той опорой, которая помогла мне не сломаться. Не надорваться под тяжестью осознания — Варлока больше нет.

Когда знаешь, ради чего будешь жить, ты живешь. Несмотря ни на что, вопреки всему.

— Отомстить. Да… Да, наверное, отомстить, — процедила я, чувствуя, как внутри меня с каждым словом, с каждым ударом сердца, с каждым вздохом крепнет уверенность, что я должна.

Встала. Шагнула из тени своего укрытия. Дракон, готовый простереть над моей головой крыло, убрал его, так и не расправив.

Развела в стороны ладони, на которых тут же вспыхнуло пламя. Дикое, свирепое, оно бешено вращалось двумя воронками. Я услышала грохот. Приглушенный, будто решила заговорить гора, изъявить свою волю обвалом. Он начался далеко, но с каждой секундой становился ближе, неумолимее.