Огни Азерота Черри Кэролайн

15

Утром она ушла. Он нашел пищу: молоко, хлеб, масло и куски холодного мяса. На куске масла был начерчен один из значков Карша, гриф, с которого начиналось слово «Моргейн».

Это должно было означать, что ему ничто не грозит. Он съел больше, чем, как ему казалось, он сможет, и на углях стоял горшок с подогретой водой. Он вымылся, побрился — своим собственным лезвием, потому что мешок с его вещами оказался здесь. Несомненно, он был снят с Мэй. Лук его лежал рядом с доспехами, а также прочие вещи, которые, как ему казалось, он навсегда потерял. Он был обрадован — и огорчен, решив, что они, должно быть, рисковали для этого жизнью — она, Леллин и Сизар.

Но ее собственное оружие по-прежнему лежало в углу, и его начало беспокоить, что она так долго ходит безоружной. Он вышел наружу, не беря с собой оружие, посмотреть, нет ли ее поблизости. Сиптах тоже исчез, хотя все казалось спокойным.

Затем взгляд Вейни уловил движение. Он увидел, что она возвращается верхом, поднимаясь по склону, босоногая на спине серого коня, странная фигура в белых одеждах. Она соскочила с седла и накинула поводья на ветку, на лице ее было встревоженное выражение, но оно тут же исчезло. Когда она заметила его, лицо ее тут же стало другим. Он увидел это и ответил слабой улыбкой.

— Сегодня они снова тревожили нас, — сказала она. — Проверяли оборону.

— Разве так следует отправляться на разведку? — Он не хотел, чтобы голос его звучал гневно, но она пожала плечами и не ответила. На лице ее появилось хмурое выражение, и она отвела взгляд, глядя мимо него.

Он оглянулся. К ним направлялись три эрхе, и с ними шел человек, высокий человек в зелено-коричневом одеянии.

Это был Рох.

Они привели его ко входу в деревянное строение и остановились. Они не подталкивали Роха, когда вели, но и оружия у него не было.

— Спасибо, — сказала Моргейн эрхе, отпуская их, но они отошли не далее, чем до ближних камней.

Рох поклонился, как лорд, пришедший с визитом к лорду, с усталой иронией на лице.

— Входи, — сказала ему Моргейн.

Рох вошел, прошел мимо полога, откинутого для него Вейни. Лицо его было бледным, небритым и испуганным, хотя он пытался скрыть это. Он выглядел так, будто не спал этой ночью.

— Садись, — предложила ему Моргейн и сама уселась на циновку возле очага. Рох сел напротив нее, сложив ноги. Вейни опустился на корточки возле плеча Моргейн, как подобало илину, и сделано это было намеренно — Роху предлагалось сделать вывод. Он с нелегким чувством подумал о мече, лежащем в углу, и безоружности Моргейн.

— Кайя Рох, — спросила Моргейн, — все ли у тебя в порядке?

На лице Роха дрогнул мускул.

— Вполне.

— Мне потребовалось много настойчивости, чтобы тебя привели сюда. Эрхе имели другие намерения.

— Ты обычно добиваешься того, чего хочешь.

— Вейни просил за тебя, и очень просил. Никто не мог быть для меня более убедительным, чем он. Но даже учитывая все это — и то, что я благодарна тебе за его спасение, — разве мы не враги? Рох или Лилл, ты все равно не испытываешь ко мне приязни. Ты ненавидишь меня. Так было в Ра-Корисе. Или ты из тех, кто способен с легкостью передумать?

— Я надеялся, что ты мертва.

— Ах! Вот в это я верю. Это меня удивляет — слышать от тебя правду. И что бы ты сделал?

— То же самое. И при этом, наверное умер бы. Но… — Он поймал взгляд Вейни. — Но этого не случилось, не правда ли, кузен?

— А теперь? — спросила Моргейн.

Рох угрюмо ухмыльнулся, разведя руками.

— Мое положение весьма печальное, не правда ли? Разумеется, я предложу вам мои услуги. Я не сумасшедший, чтобы не попытаться. Но я не думаю, что ты намерена их принять. Ты выслушиваешь меня, чтобы удовлетворить сострадательность моего кузена. И я говорю с тобой потому, что ничего от этого не теряю.

— А также потому, что Мерир и эрхе оказались ночью глухи к твоим мольбам, не так ли? — спросила она.

Рох удивленно заморгал.

— Ну, ты ведь не ожидала, что я не попытаюсь, не правда ли?

— Нет, конечно. Но что еще ты попытаешься сделать? Причинить вред Вейни, который доверился тебе? Возможно, нет: я почти верю в это. Но ко мне ты никогда не испытывал добрых чувств, даже когда был в иной оболочке. Будучи Зри, ты продал своего короля, свой клан, всех тех людей… Когда ты был Лиллом, ты топил детей и превратил Лиф в свою чумную вотчину, поверг его в такую бездну отчаяния…

В глазах Роха появился страх. Моргейн замолчала, и Рох уселся, дрожа как лист… Претенциозность и цинизм бесследно исчезли. Вейни взглянул на него, и ему стало больно, он положил руку на плечо Моргейн, безмолвно прося ее не мучить его. Но она не послушалась.

— Тебе не нравится, — прошептала она. — Вейни говорил, что тебе снятся дурные сны.

— Кузен! — взмолился Рох.

— Я не буду бередить твои раны, — сказала она. — Мир. Рох… Рох… Я ничего больше не скажу об этом. Мир.

Дрожащие руки Роха закрыли лицо. Он замер на какое-то время, бледный и слабый, и она оставила его в покое. — Принеси ему питья, — сказала она. Вейни принес флягу, на которую она указала взглядом, и опустился перед ним на колени. Рох взял ее трясущимися руками и отпил. Когда он успокоился, Вейни остался возле него, продолжая держать за плечо.

— Теперь ты успокоился? — спросила Моргейн. — Рох? — Но он не глядел на нее. — Я не причиню тебе больше боли, — сказала она. — Прости меня, кайя Рох.

Он ничего не ответил. Она поднялась, взяла стоящий в углу Подменыш — и полностью вытащила его из ножен.

Рох не поднимал глаз.

— Я могу заставить его умереть! — прошептал он сквозь зубы. — Я могу заставить его умереть!

Несколько мгновений был слышен бешеный скрежет зубов. Вейни понял, что в нем происходит, и вцепился в него. — Рох! Останься со мной! Останься со мной!

Вскоре рассудок вернулся к Роху. Он тяжело дышал, склонив голову на колени.

— Рох, она больше не будет. Она обещала. Она не будет.

— Когда я умру, я снова стану собой. Неужели она мне этого не позволит?

— Ты не умрешь. Я знаю. Я знаю ее. Она не позволит.

— Она позволит это. Неужели ты думаешь, что она хоть раз допустит, чтобы я оказался у нее за спиной? Или позволит себе отдыхать, когда я рядом?

Занавес на двери приподнялся и опустился. Там стояла Моргейн.

— Боюсь, что я подслушала, — сказала Моргейн. — Занавес не слишком хорошо глушит звук.

— Я скажу это тебе в лицо, — сказал Рох. — Повторю слово в слово, если ты что-нибудь плохо расслышала.

Моргейн нахмурилась.

— Вот что я тебе скажу, а ты слушай внимательно. Если хочешь, можешь прогуляться к реке, и там ты увидишь столько шию, что поймешь — любые ссоры между нами сейчас бессмысленны. Что касается меня, то доброта, как известно, мне не свойственна. Но убийство мне тоже претит. И… — Она слегка приподняла Подменыш и ткнула им в пол, — я не так хорошо дерусь, как мужчина, однако не поручу Вейни сразиться с тобой. Ты прав: я не доверяю тебе так, как ему. Я не надеюсь, что мои слова убедительны. Я не хочу, чтобы кто-нибудь стоял у меня за спиной. Но нам грозит общий враг. Эта земля не заслужила той чумы, которую… навлекли на нее ты и я, не правда ли? Ты и я создали эту орду. Окажешь ли ты помощь в том, чтобы остановить ее? Идет война, и стоит ли поднимать вопрос о наших взаимоотношениях?

Рох казался сбитым с толку, затем опустил руки на колени и горько засмеялся. — Да. Я сделаю это.

— Я не прошу от тебя клятвы, с меня достаточно просто слова, Рох.

— Я даю его, — сказал Рох. Он встал, и Вейни вместе с ним. — Ты получишь от меня то, что просишь. Все… все, что потребуешь.

Губы Моргейн сжались. Она повернулась, прошла к дальней стене и сунула Подменыш под свои доспехи. — Здесь есть еда. Вейни, присмотри, чтобы он получил все, в чем нуждается.

— Мое оружие, — сказал Рох.

Она посмотрела на него, состроила гримасу.

— Ладно, я позабочусь об этом. — Она повернулась и снова занялась своими доспехами.

— Моргейн, принятая в род Кайя!

Она подняла голову.

— Не ты… не ты привела меня из Ра-Кориса, я пришел сам. Не ты направила орду на эти земли: это сделал я. И я не приму от тебя крова, еды и питья — пока дела обстоят именно так плохо. Если настаиваешь, я повинуюсь, но если нет — я позабочусь о себе сам, чтобы не связывать тебя и себя взаимными обязательствами.

Она помедлила. Вид у нее был удивленный. Затем она отошла и подняла занавес на двери, дав сигнал ожидавшему снаружи эрхе. Рох вышел, задержавшись, чтобы сделать вежливый поклон. Моргейн опустила за ним занавес и села, положив голову на колени. Мгновение спустя она выругалась на своем языке и отвернулась, не глядя ему в глаза.

— Вы сделали ровно столько, сколько он просил, — сказал Вейни.

Она посмотрела на него.

— Но ты ожидал большего.

Вейни покачал головой.

— Нет, лио. Я боюсь, что вы сделали слишком много. Вы рискуете жизнью, давая ему то, что даете. Он ведь может убить вас. Я от него этого не ожидаю, но все равно не хотел бы, чтобы он находился возле вас. Но он тоже рискует, и может быть даже в большей степени. Он мой кузен. Он привел меня сюда живым. Но… если он поступит в чем-то неправильно, лио, он проиграет. Вы сделали лучшее из того, что могли сделать.

Она прикусила до крови губу.

— Он человек, твой кузен. Я не могу отказать ему в этом.

И она повернула голову, подняла свои доспехи, с гримасой натянула их на себя. — У него будет шанс, — сказала она. — У него есть доспехи и лук — впрочем, они в этих местах мало полезны… Нам грозит куда более серьезная опасность.

— Они подготовились?

— Часть из них сейчас на Силете, притоке Нарна, который чуть южнее от нас. Основная сила у Нарна, и на заре они начнут переправляться на наш берег.

— Вы допустите это?

Она горько рассмеялась.

— Я? Допущу? Боюсь, что здесь я бессильна. Это допустили эрхе — позволили окружить нас шаг за шагом. Они могущественны, но их мышление, их воззрения сугубо оборонительные, и они меня не слушают. Я бы, конечно, поступила иначе, но до недавних пор я ничего не могла сделать. А теперь, похоже, все, что я смогу, — оказать им посильную помощь в защите этого места.

Он поклонился и стал собирать свои доспехи.

Они оседлали коней, не только Сиптаха, но и коней Леллина и Сизара, и собрали все, что было необходимо им в походе. То, о чем думала Моргейн, она держала при себе, но он задумался над ее словами — территория Нихмина была ограничена водой и лесом, а шию захватили реку, что отрезало им путь к отступлению.

Лес вокруг них был почти непроходимым, и такую ситуацию никто из Карша не счел бы удобной. Ни места для маневра, ни пути для бегства. Кони для них были почти бесполезны, а холм — слишком низок, чтобы можно было его удержать.

Они поднимались по склону холма среди искривленных деревьев, спускались по петляющей тропе среди камней и, наконец, снова выехали на луг. — Не видать их, — сказал вполголоса Вейни, беспокойно оглядывая реку.

— Они научились остерегаться этого места. Но, боюсь, это ненадолго.

Она повернула Сиптаха направо, и они устало поехали через лес, через кусты, через участок, где росли очень большие деревья. Тропа вела их — а также их врагов, тоскливо подумал Вейни. Только что по ней проехали чьи-то кони.

— Лио, — спросил он, — куда мы едем? Что вы задумали?

Она пожала плечами, но вид у нее был встревоженный.

— Эрхе отступили. Но они не имели намерения уступить нас врагу. Я доверяю Леллину и Сизару, но они не предупредили меня. Я не хотела забирать их коней из того места, где они их оставили, но и потерять их я не хочу.

— Они отправились… навстречу врагу?

— Там, во всяком случае, они должны быть. Но сейчас, мне кажется, эрхе не там, где должны были бы быть.

— И Рох?

— И Рох, — подтвердила она. — Хотя иногда мне кажется, что не он — главная проблема. Мерир… Вот за кем нужен глаз да глаз. Быть может, он весьма достойный лорд… Но кто знает, Вейни, кто знает. Разве ты не замечаешь? Я — та, кем меня считают шию. Они подозревают меня в зловещих намерениях, я не могу не отвечать им тем же.

— Я принадлежу вам, лио.

Она взглянула на него, удивленная горечью его слов.

За поворотом была одна из эрхе, молодая женщина-кел. Она молча стояла среди папоротников, светлое пятно в зеленой тени.

— Где ваши друзья? — спросила ее Моргейн.

Эрхе подняла руку, показывая дальше по тропе.

Моргейн направила Сиптаха вперед, но медленно, потому что тропа слишком заросла. Вейни оглянулся: эрхе по-прежнему стояла, подозрительно глядя им вслед.

Затем они выехали на другую поляну, где росло мало деревьев, и на этой поляне ждали кони. Там были эрхендимы, сидели шестеро, приехавшие с Мериром, и Рох. При их появлении Рох поднялся на ноги.

— Где Мерир? — спросила Моргейн.

— Уехал. — Рох показал вдаль. Он говорил на эндарском и был побрит, умыт и выглядел так, как положено дай юйо, которым он был, и у него снова было оружие. — Похоже, никто ничего не делает. Говорят, шию обложили нас с обеих сторон, а старики по-прежнему занимаются тем, что чешут языки. Если никто так и не пошевелится, к вечеру мы попадем в лапы к Хитару.

— Идите со мной, — сказала Моргейн и соскочила с седла. — Коней оставим здесь. — Она набросила поводья Сиптаха на ветку, и Вейни сделал то же с конем, на котором он ехал, и с тем, которого вел в поводу.

— Идемте со мной, — позвала она остальных более строгим голосом.

Они выглядели неуверенными. Ларрел и Кессан поднялись, но старые эрхендимы медлили. Наконец Шарн поднялся, и все шестеро пошли, прихватив с собой оружие.

Куда бы они ни направлялись, Моргейн, похоже, знала дорогу. Вейни держался за ее спиной, чтобы Рох не мог идти слишком близко к ней, смотрел по сторонам и временами оглядывался на идущих позади эрхендимов. Тропа внезапно сузилась. Он испытывал беспокойство, потому что они были слишком беззащитными в этом лесу, несмотря на то, что у Моргейн было весьма опасное оружие.

За переплетением ветвей и лоз перед ними встала стена из серого камня — изъеденного лишайником, обветренного, расколотого во многих местах корнями деревьев, — и стена эта образовала наверху купол.

Вход в купол охраняли эрхе, по одному с каждой стороны дверного проема. Дверь была открытой, и эрхе не попытались преградить им путь.

Внутри разносилось эхо голосов, которое стихло при их появлении. Небольшое помещение освещалось пламенем факелов, в центре, на открытом пространстве, стоял Мерир.

Один из эрхе поднялся — невероятно старый кел, морщинистый, сгорбленный, опирающийся на клюку. Он вышел на то место, где стоял Мерир.

— Вы не здешние, — сказал он. — В это помещение никто не должен входить с оружием. Мы просим вас уйти.

Моргейн не ответила. На лицах всех эрхе было выражение страха… Старые лица, очень старые, древние.

— Если мы все призовем наше могущество, — сказал другой, — мы погибнем. Но здесь есть другие, обладающие таким же могуществом, что и мы. Пусть они уйдут.

— Милорд Мерир! — Моргейн пошла от дверного проема к центру комнаты, Вейни следовал за ней. То же сделали и остальные, занимая места перед советом. Он был обеспокоен тем, что она отошла от двери, подозревая, что тут есть стражники, эрхе, носители силы Врат. Если ей придется воспользоваться своим оружием, он должен находиться рядом, чтобы прикрыть ее спину, чтобы успеть сразить хотя бы одного из них…

— Милорды, — сказала она, оглянувшись. — Враги наступают. Что вы намерены делать?

— Мы не звали тебя на наш совет, — сказал старейший.

— Вы отказываетесь от моей помощи?

Наступило гробовое молчание. Посох старейшего стукнул по полу, разнеслось эхо.

— Милорды, — сказала она, — если вы отказываетесь от моей помощи, я покину вас. А если я уйду, вы падете.

Мерир сделал полшага вперед. Вейни затаил дыхание, потому что лорд знал, в точности знал, что она имеет в виду: разрушение Врат, которые давали им могущество. И, конечно же, он уже поведал об этом остальным.

— То, что ты носишь при себе, — сказал Мерир, — могущественней всей силы эрхе, вместе взятой. Но оно облечено в форму оружия, и это — безумие. Это злая вещь. Оно и не может быть другим. Полторы тысячи лет мы мирно использовали свою власть. Для защиты. Для процветания. Ты стоишь здесь, живая только потому, что все это было именно так, и говоришь нам, что если мы не уступим твоему требованию, то ты пойдешь против нас, и уничтожишь Нихмин, и оставишь нас нагими перед нашими недругами. Но если мы послушаемся тебя, что тогда? Поведай, каковы твои условия.

Какое-то время не было слышно ни звука, ни движения.

Внезапно по камням возле двери прозвучали шаги.

Леллин и Сизар.

— Дед, — произнес Сизар сдавленным голосом и поклонился. — Леди… вы просили меня сообщить, когда враги завершат переправу. Они ее уже завершили. Сейчас они движутся сюда.

Шепот обежал комнату и быстро стих.

— Не следовало тебе выполнять ее просьбу, — сказал Мерир.

— Я говорил вам, дед, что сделаю это.

Мерир медленно покачал головой.

Он посмотрел на Моргейн, на других присутствующих. Не в силах сдержать его взгляд, все, кроме Перрин, опустили глаза.

— Ты уже начала уничтожать нас, — сказал Мерир. — Глаза его были полны слез. — Ты предлагаешь либо свой путь — либо ничего. Мы могли бы, наверное, отразить шию, как когда-то отразили сирриндимов, но теперь нам придется иметь дело с таким войском, осаждающим нас, какого на этой земле еще не бывало.

— Леллин Эрирен сказал, — заявил старейший, — что он за нее. А следовательно, уверяет он, он будет выполнять ее приказы, а не наши.

— Иначе говоря, — сказала Моргейн, — совет потребует, чтобы я была глуха и слепа. Ибо только в таком случае Леллин и Сизар выполнят волю совета. Но служа мне — они служат вам.

Губы Мерира сжались в тонкую линию, и Леллин поглядел на старого лорда, медленно поклонился ему, затем Моргейн, и снова поглядел на деда.

— Я не могу требовать этого, — сказал Леллин, — но, дед, здесь нужны эрхендимы. Пожалуйста. Идите и посмотрите. Они покрыли берег реки, словно новый лес. Пойдите и посмотрите на них. — Он обвел раздраженным взглядом всех эрхе. — Если вам хватает смелости, пойдите и посмотрите на эту орду. Вы говорите о том, чтобы впустить ее в Шатан, о том, чтобы быть в мире с нею — таком, какой у нас с оставшимися сирриндимами. Пойдите и посмотрите.

— Есть еще одна опасность для нас, — сказал старейший, — и она уже здесь. — Сила Врат вспыхнула над его головой, в воздухе зала словно бы натянули струны.

Свет усиливался. Один за другим эрхе прибавляли к этому свою Силу, пока эрхендимы не отвернулись от сияния к стене, а купол загудел.

— Лио, — прошептал Вейни и выхватил из ножен меч, потому что двое эрхе загородили проход и воздух между ними засветился.

— Спокойно! — крикнула Моргейн.

Старейший ударил посохом по полу, и звук от этого почти потонул в напряженном воздухе. Полуслепые глаза напряженно смотрели на нее.

— Сейчас лишь шестеро из нас разбудили Силу. Нас тридцать два. Мы превзойдем то, что есть у тебя.

Моргейн отстегнула кольцо Подменыша, и меч съехал на бедро. Вейни оглянулся на старейшин, на испуганных эрхендимов, на Роха, чье лицо было бледным, но руки сжимали оружие.

— Еще два, — сказал старейший. Гудение в воздухе усилилось, и Моргейн подняла руку.

— Но вы же знаете, каков будет результат, — крикнула она.

— Мы согласны во имя этого умереть, все мы. Проход, который мы здесь откроем, возможно, будет достаточно широк, чтобы уничтожить всех наших врагов. Но ты, кто не любит эту страну… ты, конечно же, не можешь присоединиться к нашему решению. Один за другим мы будем присоединять свою Силу, и мы не знаем, сколько нас понадобится, чтобы проход был создан, но мы узнаем это. Ты можешь попытаться воспользоваться своим оружием. Если ты это сделаешь, мы ответим тебе всей той силой, которую имеем. Или же ты извлечешь свой меч и завершишь, без сомнения, проход: сила его бесспорна. Она может проглотить и нас, и многих других. Но попробуй обнажи этот меч — и мы уничтожим тебя. Наше слово — крепко. Ты не сможешь испугать нас.

Сила Врат звенела в воздухе.

— Лио, — сказал Вейни, — ваше другое оружие…

Она ничего не ответила. Он не решался взглянуть на то, что происходило перед нею, не сводя глаз с эрхендимов, стоявших с оружием за ее спиной. Рох, Леллин и Сизар отдалились от остальных, и страх был на их лицах, но они стояли, сложив руки и не двигаясь.

— Милорды, — вдруг произнесла Моргейн. — Милорд Эрхе! Мы ничего не выиграем, выиграют только враги.

— Мы сделали выбор, — сказал Мерир.

— Вы сидели здесь до тех пор, пока я не пришла в отчаяние и не попыталась вас расшевелить. Эта ловушка — ваших рук дело, лорд Мерир? Она хорошо задумана.

— Мы приняли окончательное решение погибнуть, — сказал Мерир. — Мы стары. Здесь есть и другие. Но в этом нет нужды, если сила, которую ты имеешь, превосходит значимость твоей собственной жизни. Если мы добавим еще несколько бриллиантов в эту паутину, леди Моргейн, она будет завершена. Ты чувствуешь это. И я. — Он протянул руку со шкатулкой. — Вот еще частица Силы. Возможно, она приведет к завершению. Добавить ли ее к остальным?

— Хватит! Хватит! Я вижу, что вы способны это сделать. Довольно!

— Тогда отдай меч.

Она сняла его и поставила перед собой острием на пол.

— Милорды эрхе! Лорд Мерир прав… Это злая вещь. И даже она одна сама по себе — великое зло, хотя и зло скрытное. Ваше могущество разделено на много рук; но тот, кто получит мое, будет гораздо сильнее, чем все остальные. Кому? Кто из вас претендует на это?

Никто не ответил.

— Вы никогда не видели открытых Врат, — сказала Моргейн. — Вы никогда не собирали эту энергию в целое, понимая, что проход опасен. Вы правы. Должна ли я вам показать? Ну что ж. Дайте мне показать, как Нихмин прекратит свое существование. Вы цените логику, милорды, так прислушайтесь ко мне. У меня нет злых умыслов, я не для того пришла, чтобы завладеть Нихмином под угрозой его уничтожения. Я пришла просто разрушить его, вне зависимости от того, остановит это моих врагов или нет. Мне не нужна власть над вами.

— Она сошла с ума, — сказал старейший.

— Дайте мне показать вам. Спрячьте алмазы. Если я вас не убедила, то достаточно извлечь всего лишь несколько из них, чтобы при обнаженном Подменыше ваша задача осуществилась… и моя тоже. Вы не отдаете себе отчета, что я тоже вольна умереть по своему выбору.

Старейший шагнул назад, смущенный. Мерир сделал жест беспомощности.

— Она правильно говорит, — сказал Мерир. — Умереть мы всегда успеем.

Сила угасла, гораздо внезапнее, чем появилась, алмаз за алмазом исчезли. Затем Моргейн протянула вперед Подменыш. Опаловое пламя осветило руны Подменыша, острие прокололо тьму, загудел ветер. Кто-то закричал. Сияние омывало лица. Она качнула мечом, и ветер завыл громче, заиграл пламенем факелов, хватаясь за платья и волосы и кружа под куполом. Вейни сделал шаг в сторону, даже не почувствовав, что движется, пока не наткнулся на Леллина.

— Вот проход, который вы могли бы образовать, — закричала Моргейн, перекрывая рев ветра. — Сейчас он открыт перед вами. Глядите в него. Хватит ли теперь у вас смелости обнажить свои алмазы? Лишь небольшого количества их достаточно, чтобы весь купол вместе с нами оказался неизвестно где! Волна сотрясения воздуха повалит немало деревьев в округе, и может быть, как вы говорите, вместе с вами исчезнет немало врагов. Или даже больше — вся окружающая местность окажется в «нигде» и «никогда». Это то самое могущество, которого боялись отцы ваших отцов. Вам лучше держаться от него подальше. Но что будут делать ваши дети? Что, если когда-нибудь кто-то менее мудрый, чем вы, вновь обретет его? Что, если я отдам вам меч, и однажды кто-нибудь из вас вытащит его? На нем начертаны знания о Вратах, и его нельзя уничтожить. От него можно избавиться только одним способом — если кто-то пройдет с ним во Врата, через Огни. Для любого, кто обретет этот меч, он будет страшным искушением. И для обладающего им есть только один выбор — унести его из этого мира, скитаться с ним из мира в мир. Разве не об этом говорится в ваших легендах? Те же легенды говорят, что подобное могущество существует, и оно будет появляться вновь и вновь. Но все же у этой силы должен быть какой-то конец. Хочет ли кто-нибудь носить его на таких условиях?

Она подняла меч выше, и пустота разверзлась и взвыла. За спиной ее был Рох. Вейни все время смотрел за ним, не упуская его из виду. Лицо Роха было напряженным, в глазах отражался опаловый свет.

Внезапно Рох рванулся, так стремительно, что Леллин, Сизар и стоящие на страже эрхе не успели и пошевелиться. Вейни не поднял меча, проводив взглядом выбегающего Роха. Он обвел взглядом других — лица бледные и напряженные. Он повернулся к Моргейн. Рука ее дрожала от меча, который заставлял неметь тело и душу, на лице выступили капли пота.

— Вы должны позволить убрать его из вашего мира, — сказала она. — Дайте мне уйти из вашего мира и навеки закрыть за собой проход. Иначе и не надейтесь, что Шатан уцелеет. Это… это не любит живых.

— Спрячь его, — сказал Мерир. — Немедленно убери.

— Ну, как, насмотрелись? Я всегда сомневалась в мудрости того, кто сотворил подобную вещь. Я знаю о сокрытом в нем зле. И творец его прекрасно знал, для чего он его делает. Возможно, не случайно его форма именно такова — чтобы ни у кого не оставалось сомнений в его предназначении. Не стоит спорить — эта вещь не должна существовать. Ваши прекрасные алмазы — ни что иное, как нечто подобное. Их красота убивает вас. Их полезность убивает вас. Однажды кто-нибудь соберет их вместе, и вы вдруг узнаете все черты этого. Глядите. Глядите же!