Огни Азерота Черри Кэролайн
— Я ничего не могу вам рассказать. Только показать. И мне для этого нужно находиться во Вратах.
Хитару засмеялся, и его люди вместе с ним, ибо планы Вейни были просто очевидны.
— Ах, тебе бы очень хотелось там оказаться, не правда ли? Нет, все то, что ты можешь показать, ты можешь и рассказать. И расскажешь.
Вейни вновь покачал головой.
Рука Хитару приблизилась к плечу кел, который грезил с открытыми глазами возле его трона. Он сдавливал его, пока тот не обратил к нему удивленное лицо.
— Хиран, дай-ка мне двойную дозу того, что ты принял… да-да, но я знаю, что у тебя есть еще. Дай мне, если ты не слишком глуп.
На красивом лице Хирана появилось осмысленное и неприязненное выражение, он вырвал плечо из пальцев Хитару и, сунув руку в клапан на поясе, вытащил нечто, что вложил дрожащими пальцами в ладонь Хитару. Хитару улыбнулся и передал полученное стоявшему рядом стражу.
— Держите его! — велел он.
Вейни понял и отпрянул, но сзади уже стояли, и у него не было шансов вырваться. Он потерял равновесие и рухнул вместе со своими стражниками. Они перевернули его, заставили раскрыть рот и всыпали пилюли в горло. А кто-то под смех остальных, который прозвучал как гром колоколов налил еще и питья. Он пытался выплюнуть, но они не давали ему закрыть рот, пока не пришлось проглотить пилюли. Затем они с хохотом отпустили его, он перекатился на живот и попытался заставить себя исторгнуть пилюли обратно, но было уже поздно. Он почувствовал на себе их действие и понял, что его заставили принять акил — весьма популярное среди кел и добывающих его для них болотников снадобье, от которого исчезают чувства и по телу расходится слабость. Ощущения были странными: страх его не уменьшился, но он оказался как бы в отдалении и теперь равнодушно взирал на себя со стороны. Ему стало тепло, исчезла боль и все остальное показалось приятным.
— Нет! — яростно закричал он, и они засмеялись. Звуки эти показались ему нежными и далекими. Он вновь закричал и попытался отвернуть от них лицо, но стражники подхватили его и поставили на ноги.
— Когда это пройдет, мы добавим еще, — сказал Хитару. — Поставьте его, пусть стоит. — Вейни отпустили. Он не мог двинуться ни в одном направлении, потому что боялся, что упадет. Сердце болезненно билось, в ушах слышался рев. Зрение затуманилось, он мог видеть только в пятне перед глазами, но между ним и этим пятном была тьма. Однако еще хуже была теплота, расползавшаяся по коже, уничтожая чувство тревоги. Он пытался бороться с ней всеми оставшимися силами.
— Что за кел ехал с тобой? Кто он?
Вейни покачал головой, и один из стражников схватил его за руку, отвлекая внимание, чтобы он ничего не успел придумать. Стражник ударил его, но удар этот вызвал у него только удивление. Тьма, окружавшая Хитару, внезапно расширилась.
— Кто? — повторил Хитару, затем закричал: — Кто?
— Леллин, — ответил Вейни в изумлении, зная, что он не должен этого делать, но не в состоянии справиться с собой. Он покачал головой, вспомнил Мирринд и Мерира, и все то, что он мог им выложить. По лицу его потекли слезы, он вырвался из рук стражника и зашатался, пытаясь восстановить равновесие.
— Кто таков этот Леллин? — спросил Хитару кого-то другого, ответом ему была гулкая тишина. — Кто таков этот Леллин? — спросил Хитару у Вейни, но тот покачал головой, и вновь покачал, отчаянно сопротивляясь страху, который пытался поглотить его жизнь и его сознание.
— Куда вы направлялись, когда на вас напали хию?
Он вновь покачал головой. Его не стали еще раз спрашивать об этом, хотя ответ мог означать смерть. Он знал это и знал, что они легко могут вытрясти из него ответ.
— Что ты знаешь о древнем могуществе? — спросила женщина по имени Халох, и женский голос заставил его смутиться.
— Куда вы ехали? — заорал Хитару, и Вейни попятился от этих страшных звуков и уперся в стражников.
— Нет, — сказал он.
И вдруг стена шатра упала. За ней стояли люди, Фвар и другие, с натянутыми луками. Стражники направили на них пики, но лучники медленно расступились, и в шатер вошел Рох.
— Кузен, — сказал Рох.
Голос его был мягок — голос доброго и сочувствующего родственника. Рох протянул руку, и никто из кел не рискнул бросить ему вызов. — Пошли со мной, — сказал Рох, и снова: — Пошли.
Вейни пытался вспомнить, почему ему следовало бояться этого человека, но лицо Роха не выражало ничего, кроме искренности. Он пошел, пытаясь не замечать окружающей его тьмы. Рох схватил его за руку, потянул за собой, а лучники Фвара сомкнулись за ними, словно занавесью закрыв его от кел.
Затем на него обрушился холодный ветер, и ему не удалось сдержаться, и не задрожать.
— Мой шатер в той стороне, — сказал Рох, помогая ему держаться на ногах. — Иди же, будь ты проклят.
Он попытался, но вывихнутая нога опять подвела его. Прошло еще много времени, прежде чем он оказался в шатре Роха на лежанке из снопов. За плечами Роха стояли хию; опустив луки, они глядели на него в тусклом свете костра, дым от которого поднимался клубами и исчезал в отверстии на крыше. Среди них был Фвар.
— Идите, убирайтесь отсюда, — велел Рох хию. — Все вы. Следите за кел.
Они вышли, хотя Фвар удалился последним, адресовав Вейни широкую и злобную ухмылку.
Затем Рох опустился на корточки. Он протянул руку к его лицу, повернул его к себе и уставился ему в глаза.
— Акил?
— Да. — Туман в голове был слишком густ, чтобы Вейни мог сопротивляться. Он отвернулся, дрожа, ибо теплота стала уже опаляющей — не болезненно, но слишком чувствительно.
— Где Моргейн? Куда она могла уйти?
Это вызвало у него беспокойство. Он покачал головой.
— Куда? — повторил Рох.
— За реку… Фвар знает.
— Там — контроль Врат, не так ли?
Вопрос этот обрушился на него внезапно. Он взглянул на Роха, и заморгал, и понял, что реакция выдала его.
— Хорошо, — сказал Рох, — мы это подозревали. Мы будем продолжать обыскивать весь тот участок. Она не решится появиться здесь, где Главные Врата… ладно, это мне тоже известно. Следовательно, она должна пытаться завладеть контролем над Вратами. Она наверняка найдет это место, у нее для этого есть возможности — если она еще жива. А ты как думаешь?
— Я не знаю, — сказал он, и слезы удивили и ошеломили его. Он не мог сдержаться. Чувства нахлынули на него, а вместе с ними — и память. — Фвар говорит, она тяжело ранена.
— Больше всего меня тревожит ее меч. Представь этот меч в нежных руках Хитару… Это не должно случиться, Вейни. Ты должен предотвратить это. Куда она ушла?
Слова звучали резонно, мягко и приятно.
Он потряс головой и выругался. Рука Роха упала, он поудобнее устроился на корточках, глядя на Вейни как на неприятную проблему. Лицо его, так похожее на лицо лежащего перед ним брата, исказило раздражение.
— Сколько тебе дали? Сколько тебе дали акила?
Он покачал головой, не зная ответа.
— Оставь меня. Оставь меня в покое. Я не спал уже много дней. Рох, дай мне поспать.
— Не спи. Это может плохо кончиться, если ты сейчас заснешь.
В этих словах не было той грубости, которую можно было ожидать. Уже не в первый раз он смотрел в лицо врага, которое принадлежало его кузену. Он заморгал, пытаясь вникнуть в слова Роха, и вздрогнул, когда Рох положил ладонь на его распухшее колено.
— Фвар сказал, что на тебя упала лошадь. Есть ли еще повреждения?
— Фвар знает.
— Я так и думал.
Рох вытащил кинжал и помедлил, видя, что Вейни увидел его и узнал. — Ах, да. Ты нес его… чтобы вернуть мне, конечно же. Ну что ж, спасибо. — Он разрезал повязку на колене, и боль проникла даже сквозь акил. Но Рох касался колена очень нежно.
— Сухожилие разорвано… Перелома, похоже, нет, и я постараюсь тебе помочь. Я развяжу тебе руки, если ты не будешь делать лишних движений. Ты должен сам обещать это.
— Некоторое время не буду.
— Молодец, — Рох перерезал путы, убрал клинок и массировал затекшие руки Вейни, пока жизнь не вернулась в бескровные, затекшие пальцы. — Ты достаточно ясно понимаешь, где ты, не правда ли?
— Врата, — вспомнил он и припомнил, что именно привело Роха в это место. Его охватила паника. Пальцы Роха впились в его запястье, не дав сделать судорожного движения, нога отозвалась огнем, и боль в сочетании с акилом едва не лишила его чувств.
— В таком состоянии ты все равно никуда не удерешь, — прошипел Рох ему в ухо и отпустил его руку. — Чего ты можешь ожидать здесь? Что тебя прирежет первый встречный? Пораскинь мозгами. Если бы я даже захотел, я не смог бы отпустить тебя.
Он часто заморгал, пытаясь мыслить трезво, пытаясь вернуть жизнь в пальцы. Он дрожал и был весь в холодном поту.
— Лежи спокойно, — сказал Рох. — Поверь мне. Перемена тел — не слишком приятное занятие. Впрочем, меня оно вполне устраивает, — добавил он иронично.
Он ничего не ответил. Акил заставил его сознание уйти куда-то вдаль. Боль отступила, сменилась теплом.
— Между нами должен быть мир, — сказал Рох тихо. — Заверяю тебя, от хию я тебя защищу.
— Кто ты сейчас? Лилл, да?
— Нет. — Рох улыбнулся. — Скорее, все же нет.
— Рох… — жалобно произнес он, но улыбка увяла и вновь вернулось хмурое выражение и прищур глаз.
— Я сказал, что не причиню тебе зла.
— Кто «я»? Рох?
— Я… — Рох покачал головой и поднялся. — Ты не понимаешь. Нет ни разделения, ни противоборства… Я… — Он прошел через шатер, споткнувшись и опрокинув горшок с водой, и на миг отвлекся, чтобы налить воды в полурасколотую чашку и протянуть ее Вейни. — Возьми.
Он жадно выпил. Рох опустился на колени, снова наполнил чашку водой и стал очень осторожно промывать его раны, вымачивая в чашке лоскут ткани.
— Я скажу тебе, каково это, — говорил Рох. — Поначалу — сильнейший шок. Затем несколько дней — словно во сне. Ты — оба. Затем часть сна начинает таять, и ты уже не можешь ее припомнить, как это бывает с обычным сном. Я когда-то был Лиллом. Теперь я кайя Рох. Кажется, мне нравится эта моя форма. Но раньше, возможно, нравилась прежняя. Все, чем был Рох, все, что он помнил, все, чем он дышал и что ненавидел — все это я содержу в себе в сжатом виде.
— Кроме его души.
На лице Роха появилось раздражение.
— Такое понятие мне не ведомо.
— У Роха она была.
Руки Роха вздрогнули, и он покачал головой.
— Ты знаешь, кузен, иногда я бываю упрям, и в такие минуты лучше меня не раздражать.
— О, небо, мне тебя жаль.
— Ты так и норовишь меня разозлить, — процедил Рох сквозь зубы. Движения, на миг ставшие резкими, вновь обрели прежнюю мягкость. — Ты не представляешь, чего мне стоило успокоить стан, когда пришла весть о тебе. Болотники осадили барьер и уже планировали, как вырвать тебя из рук кел.
Он смотрел на Роха словно бы издали.
— Приди в себя, — настаивал Рох. — Тебе дали слишком много снадобья. Что ты им сказал?
Он растерянно покачал головой. Некоторое время он и в самом деле не мог ничего припомнить. Рох схватил его за плечо и потряс.
— Что? Ну, скажи же. Неужели ты допустишь, чтобы они знали, а я не знал? Подумай…
— Они просили… просили меня рассказать, что я знаю о Вратах. Им надоело зависеть от тебя. Они сказали, что поскольку люди в лагере хотят меня убить, они более способны обеспечить мне безопасность, чем ты… Так думал Шайен… или еще кто-то… Я не помню. Но Хитару… хотел узнать то, что знаю я… и не говорить тебе, пока не настанет удобное для него время…
— Что ты знаешь? Что ты знаешь о Вратах? Сообщила ли она тебе достаточно сведений, чтобы ты был опасен?
Он попытался вдуматься, грозит ли ему что-нибудь со стороны Роха. Но голова его совершенно не соображала.
— Есть у тебя такие знания? — спросил Рох.
— Да.
— И что ты им сказал?
— Ничего. Я ничего не сказал им.
— Я слышал, как тебя вели к ним. Я предполагал как раз то, что ты мне сказал.
— Они при первой же возможности перережут тебе горло.
Рох засмеялся.
— Да, это верно. Но твое — еще раньше, если я не буду тебя защищать. Что ты знаешь такого, чего ты им не сказал?
Его захлестнул страх, так, что не помогло даже действие акила. Он отчаянно закрутил головой, не решаясь заговорить.
— Я скажу тебе, что я подозреваю, — сказал Рох. — Моргейн получила помощь, о которой никто здесь не догадывается. Она побывала в одной деревне, я знаю это доподлинно. Хитару тоже это знает. Там живут люди, очень скрытные, и там живет еще кто-то. Не так ли?
Вейни ничего не сказал.
— Да, там есть кто-то еще. Я это знаю и думаю, что там кел. Не правда ли, кузен? И у тебя есть друзья. Возможно, это те, кто уехал вместе с ней, когда она бежала. Союзники. Союзники-туземцы. И она замышляет захватить контроль над Вратами и уничтожить меня. Разве не в этом ее цель? Это единственный разумный путь для нее. Но меня не очень волнует то, что может и чего не может Моргейн в том состоянии, в каком она находится сейчас; гораздо больше меня беспокоит — кому достанется ее оружие. С ней есть человек и кел. Так сообщил Фвар. Кто они и что они могут сделать, если к ним в руки попадет этот меч?
В голове его хаотически замелькали мысли: Мерир, подумал он. Мерир способен правильно им воспользоваться. Но затем он усомнился, вспомнив, что Моргейн заметила в мирриндянах много странного.
— Фвар кое-что принес мне, — сказал Рох. — Он не хотел отдавать, но Фвар весьма боится моего гнева и с готовностью отдал, чтобы не иметь неприятностей. — Он вытащил из пояса серебряный кружок на цепочке — подарок Мерира. — Это было на тебе. Я вижу, что эта штучка очень незнакомой работы, ничего похожего на работу наших родных мастеров или шиюнских. Видишь, на нем руны кел. Они означают «дружба». Кто твои друзья, нхи Вейни?
Он покачал головой, глаза его затуманились. Вновь им начал овладевать страх.
— Не совсем честно давить на тебя, когда ты напичкан этой дрянью, не так ли? Ты открыт, как чистая страница. Что ж, больше не буду. Но мы еще поговорим, когда ты придешь в себя. То, о чем я тебя спрашивал, я спрашивал не для того, чтобы причинить тебе вред. И ты не должен спать, Вейни. Не закрывай глаза. Смотри на меня осмысленно.
Ему это не удавалось, и Рох ударил его, чтобы привести в чувство.
— Не спи. Можешь злиться на меня, если это поможет. У тебя в глазах все еще туман от того наркотика, и пока это не пройдет, ты не должен засыпать. Я видел, как в стане люди от него умирали. Они умирали во сне. А ты мне нужен живым.
— Зачем?
— Что ж, по-твоему, даром я сегодня подставлял свою шею? Мне нужна за это хоть какая-то награда.
— Чего ты хочешь?
Рох засмеялся.
— Я хочу твоего общества.
— Я предупреждал… Я предупреждал, что ты не можешь ожидать от своих друзей доброго отношения. Ты — человек, а они ненавидят таких, как ты.
— Правда? — Рох засмеялся. — Так значит, ты признаешь во мне своего кузена?
«Кел сказал мне, — чуть было не проговорился он, — что ты — почти он». Но он был не настолько безволен, чтобы сказать это, и вовремя остановился. Рох обратил на него странный взгляд, затем пожал плечами и снова стал протирать его раны. Прикосновения причиняли боль, и Вейни морщился. Рох тихо выругался.
— Ничего не могу с этим поделать, — сказал он. — Благодари за это Фвара. Я стараюсь, но ничего не получается. Радуйся, что акил пока действует.
Рох действительно был осторожен и искусен. Он очистил раны, смазал их теплым маслом и перевязал самые кровоточащие из них. Он положил горячий компресс Вейни на колено, затем сменил его. Временами голова Вейни опускалась, и Рох приводил его в чувство и, наконец, позволил ему заснуть, тревожа только тогда, когда менял компрессы. Проснувшись ненадолго, Вейни увидел, что стоит глубокая ночь, и снова заснул, но Рох вскоре снова разбудил его, в очередной раз меняя компресс.
— Рох? — удивленно спросил он.
— Я не причиню тебе боли.
— Кто-нибудь может подсмотреть.
— Кто? Фвар? В моем шатре мало слуг. Спи, кузен.
Он заснул. Это сон был спокойным, в первый раз с тех пор, как он покинул Кархенд. Это был последний и самый приятный эффект слабеющего действия акила. Измученный, теперь он мог отдохнуть.
9
Когда Рох разбудил его вновь, в щели полога просачивался дневной свет, а сквозь дымовое отверстие над головой — туман. Перед ним стояла пища. Вейни уселся и стал поедать завтрак — хлеб и соленую рыбу, запивая кисловатым шиюнским напитком. Впервые за несколько дней он мог наесться вдоволь, как бы ни была проста эта пища и какие бы воспоминания она ни вызывала о Шиюне.
Пережевывание пищи вызывало боль, а на теле не было места, которое бы не саднило. Но колено в то утро уже могло сгибаться спокойно, и боль в нем, которая все эти дни была такой постоянной, что Вейни почти привык к ней, начала утихать. Он не стал одеваться, а просто закутался в отрез ткани, и Рох сказал, что горячий компресс должен оставаться на колене до обеда.
— Спасибо, — сказал Вейни.
— Что, искренняя благодарность? Это больше, чем я получил во время последней встречи. И думаю, что ты по-прежнему хочешь перерезать мне горло, кузен.
— Я в здравом рассудке и понимаю, что обязан тебе.
Рох криво усмехнулся и подлил воды в горшок, стоявший на огне, затем уселся и налил себе кружку шиюнского напитка, а выпив, скорчил гримасу. — Потому, что я не поступил с тобой так, как должен? Они накачали тебя этим наркотиком так, что ты перестал что-либо соображать, и если бы это продлилось достаточно долго, пожалуй, ты бы выдал им все, что знал, и этого было бы достаточно, чтобы они тебя пощадили… а может быть, и нет. Ты бы прожил столько времени, сколько им хватило бы, чтобы насытиться твоими мучениями. Ты должен быть мне благодарен. Но, конечно же, мне все равно пришлось бы выручать тебя — это было необходимо для меня самого. Ты мог меня погубить. А что касается всего остального, то тут ты прав — за тобой должок.
Вейни повернул ладонь шрамом вверх — на ней был знак Моргейн, рана, зарубцевавшаяся с кровью и пеплом.
— Я не могу так поступить, и ты это знаешь. Все, что я должен сделать, я сделаю — таков закон илинов. Не обещаю, что могу отступиться от него — это выше моих сил.
— Но у тебя их достаточно, чтобы напомнить об этом мне.
Он пожал плечами, обеспокоенный — Рох всегда имел возможность вырвать у него из груди сердце.
— Похоже, тебя не слишком испугало происшедшее в том шатре в минувшую ночь. Они пока не готовы покончить с тобой. Пока. Но однажды они все-таки найдут способ.
— Я знаю. Я знаю, в какой мере могу доверять Хитару, и мы давно ушли за эти границы.
— Потому-то ты и окружаешь себя подобными Фвару. Тебе хорошо известно, что он и его родичи некогда служили Моргейн, но стали ее противниками, когда не смогли получить от нее то, чего хотели. Они поступят так же и с тобой, в ту же минуту, как только ты пойдешь наперекор их желаниям. Это во мне говорит не только ненависть. Это правда.
— Я не упускаю этого из виду. Но есть еще тот факт, что Фвар и его родня предпочитают служить мне, а не кел, потому что хорошо знают, насколько кел любят их. Кел ненавидят всех людей в этом лагере — и хию, и болотников, — всех, кто имеет хоть малейшее представление о независимости. Но болотники не любят Фвара. Фвар и его люди малочисленны, и он знает, что если он потеряет бдительность, то болотники окунут его мордой в грязь. Фвар любит власть. Она ему просто необходима. Но чем больше власти, тем больше у тебя врагов. Когда он думал, что Моргейн даст ему власть, он присоединился к ней, и пока был уверен в ней оставался ей верным и сопровождал ее во всех опасностях. Ко мне он присоединился только потому, что знал: ему не совладать с кел, а я имею влияние в этом лагере. Фвар держит болотников под жестким контролем, и это меня устраивает. Он важен для того, чтобы я мог здесь существовать. Без меня он ничто, и он это знает. Но пока он служит мне, кел в этой стране не будут править хию и болотниками. И как ни горды кел, они понимают, что остальные превосходят их числом и что те люди, которые все еще служат им — это не более чем просто скот. Ни один человек из Шиюна не питает симпатий к болотникам и хию, но при этом ни один человек, живший под властью кел, не любит своих хозяев, даже те, кто носят клеймо на лице. Кел очень боятся своих собственных слуг и действуют вдвойне жестоко, чтобы держать их в повиновении. Но в открытую об этом они не говорят. С другой стороны, не получится ничего хорошего, если люди прознают об этом, не правда ли? Еще хлеба?
— Нет.
— Отношения между ними изменились с тех пор, как к власти пришел Хитару, — продолжал Рох, покачивая головой. — Для этого потребовалось принудить кое-кого из кел вести себя прилично. Однако во время перехода выживали только сильнейшие, а они и в обычное время не слишком жизнеспособны.
— Ты выбрал Хитару в союзники, хотя тогда у тебя был другой выбор.
— Да, — сказал Рох, наполняя обе их чашки. — Впрочем, позднее я жалел об этом. Мне всегда не везло с союзниками. Кузен… Где, по-твоему, скрывается Моргейн?
Вейни проглотил кусок, неожиданно ставший сухим, и потянулся за чашкой. Он стал пить, сделав вид, что не слышал вопроса.
— То место, куда она намеревалась попасть, переправляясь через реку, — сказал Рох, — это, несомненно, и есть место контроля. Я так полагаю, и Хитару, конечно же, тоже. Патрули Хитару обшарят там каждый кустик. Хитару не хочет, чтобы хию шли по ее следу. Я же настаивал на том, чтобы послать туда Фвара, и вот почему: Фвару не слишком хочется заниматься этим, но даже он видит, какая нам грозит опасность, если люди Хитару завладеют ее мечом. Я не сомневаюсь, Хитару и сам напуган, да и такие, как Шайен — если кто-нибудь из них получит меч, Хитару не поздоровится. Хотя, признаюсь, мне вовсе не по душе и мысль о том, что он окажется у Фвара. Конечно, Фвар, будь его воля, оставил бы тебя лежать под конем и погнался бы за нею. Теперь он локти кусает, но по-прежнему боится ее. Он однажды видел действие ее оружия — и был тогда вне себя от страха. Тогда-то он и стал ее ненавидеть. Он отважился издали пустить в нее стрелу, но оказаться лицом к лицу с ней и Подменышем… Впрочем, это совсем другой разговор. Фвар иногда не в состоянии понять, чего же он сам хочет. Инстинкт выживания у него порой сильнее, чем желание добиться цели. Сейчас он сожалеет об этом, но момент упущен — благодаря тебе, конечно.
— Упущен так упущен, — сказал он, и слова с трудом вырывались у него из горла. — Я ничем не могу тебе помочь.
— Между нами мир, мир — вот что я советую тебе помнить. Каждый раз, когда ты пытаешься идти против меня, вспоминай об этом — и выброси из головы тактику кел. Сегодня ночью, если бы я хотел, я мог бы сделать то же, что и они. Нет, я — единственная твоя надежда на спасение.
— Лилл был расположен к таким союзникам, как Фвар — бандитам, головорезам. Таких мерзавцев в его окружении всегда хватало. Я вижу, ты не изменился, и шансы мои, следовательно, равны тем, какие были у меня в Шиюне.
В глазах Роха появился туман, но затем они медленно прояснились. — Я тебя не виню. Я не верю своим союзникам, но это ты вынудил меня быть с ними. Они убьют меня, когда смогут, в этом я не сомневаюсь. Ты здесь в безопасности настолько же, насколько и я… только потому, что Хитару боится восстания в стане людей, которое вспыхнет, если он попытается захватить тебя. Кроме того, у него есть причина ждать.
— Какая причина?
— Весточка, которую в любую минуту может прислать один из его патрулей — что в их руках оружие Моргейн. И в ту же минуту, друг мой, мы с тобой окажемся покойниками. Есть и еще одна опасность: что я, ты и Моргейн окажемся не единственными, кто может использовать энергию Врат. Возможно, подобным знанием обладает еще кто-то в этой земле. И если это так… Это так, Вейни?
Он ничего не сказал, пытаясь сохранить бесстрастное выражение лица.
— Я подозреваю, что это возможно, — сказал Рох. — Но чего бы еще мы ни боялись, меча надо опасаться в первую очередь. Безумием было даже делать такую вещь. Моргейн знает об этом, я уверен. И мысль об этом… Я знаю, что написано рунами на этом лезвии, по крайней мере, часть того. Этого никогда не следовало писать.
— Она это знает.
— Ты можешь идти? Пойдем. Я покажу тебе кое-что.
Он с трудом поднялся, и Рох протянул ему руку. Они прошли к дальнему краю шатра, Рох отдернул рваный полог и указал ему на горизонт.
Там, в сиянии гораздо более холодном, чем лунный свет стояли Врата. Вейни смотрел на них и содрогался от их близости, от присутствия этой смертоносной энергии.
— Не самое приятное зрелище, правда? — спросил Рох. — Они пьют разум, как воду. Они довлеют над нами. Я жил в их присутствии столько, что уже чувствую их сквозь стену шатра. Возле этих Врат мир между людьми невозможен — это чувствуют все, и люди и кел, — но из-за нее они боятся уйти отсюда, а сейчас они уже боятся и оставаться здесь. Некоторые, наверное, все же уйдут. Те же, кто останутся, сойдут с ума.
Вейни повернулся, отпустил руку Роха и едва не упал, но Рох вовремя подхватил его, отвел на место и помог опуститься на циновку возле костра.
Рох опустился рядом с ним на корточки, положив руки на колени, а затем уселся поудобнее, скрестив ноги.
— Теперь ты видишь, что в этом месте есть и другой источник безумия, не только акил. Причем гораздо более мощный. — Он поднял кружку и допил остатки напитка, глотая почти с трудом. — Вейни, я хочу, чтобы ты какое-то время защищал мою спину, как защищал ее.
— Ты безумен.
— Нет. Я тебя знаю. Не существует человека более надежного. Что касается твоей клятвы, то даю слово, ты можешь ее сдержать, когда захочешь. Я устал, Вейни. — Голос Роха вдруг прервался, в карих глазах появилась боль. — Я прошу тебя делать только то, что не противоречит данной Моргейн клятве.
— В таком случае, это может произойти в любое удобное для меня время. И я не буду тебя предупреждать.
— Я знаю. И все же прошу тебя. Только об этом.
Вейни был изумлен, вновь и вновь обдумывал эти слова, не находя в них ловушки, наконец кивнул:
— А до той поры я сделаю все, что могу. Хотя вряд ли смогу многое. Я не понимаю тебя, Рох. Мне кажется, ты что-то затеял, и я не верю тебе.
— Я сказал, чего я хочу. А сейчас я тебя покину на время. Спи. Делай, что хочешь, пока остаешься под этим кровом. Не ступай пока на больную ногу. Ставь компрессы, пока не пройдет.
— Если Фвар осмелится подойти ко мне…
— Они не ходят в одиночку, ты же их знаешь. Не тревожься об этом. Я буду присматривать за ним, так что тебя не должно беспокоить, где он.
Он поднялся и повесил на пояс меч, но оставил колчан и лук.
Выходя, он опустил полог шатра, закрыв от Вейни свет.
Вейни улегся на прежнее место и натянул на голову одеяло. Никто не потревожил его, и прошло много времени, прежде чем вернулся Рох, не сказав ни слова о том, что он делал. Однако лицо его было озабоченным.
— Я буду спать, — сказал Рох и улегся на свое ложе. — Разбуди меня, если будет необходимость.
Это было непривычное положение — Врата с одной стороны, враги-кел — с другой, а сам он охраняет родственника, которого поклялся убить. От неспособности делать что-то он думал о Моргейн, посчитал дни с момента их расставания. Четвертый день. За такой срок любая рана могла либо подзажить, либо проявиться в полную силу.
Весь день он накладывал компрессы на колено, а к концу дня Рох сменил повязки на его ранах и на время покинул его, после чего возвратился с едой. Затем Рох дал ему поспать, но среди ночи разбудил и попросил посидеть на страже, пока он отдохнет.
Он смотрел на Роха и гадал, что же происходит такое, что Рох не рискует, чтобы они спали оба. Лицо у Роха было таким, будто усталость его была уже невыносимой, словно была наконец единственная ночь за много суток, когда он мог заснуть, не боясь за свою жизнь. Вейни бдил до рассвета и лишь затем вздремнул, пока Рох занимался своими делами снаружи.
Его разбудил звук шагов. Это был Рох, а в лагере царила суматоха. Он вопросительно посмотрел на кузена, но Рох, не произнося не слова, уселся на циновку и положил меч рядом. Затем налил себе питья. Руки у него дрожали.
— Все скоро успокоятся, — сказал он наконец. — Самоубийство. Мужчина, женщина, двое детей. Такое здесь случается.
Вейни в ужасе уставился на Роха, потому что в Эндаре-Карше такого никогда не бывало.
Рох спокойно пожал плечами.
— Это все из-за кел. Это они толкают людей на подобные вещи. И это еще не самое страшное зло. Врата… — Он вновь пожал плечами, на этот раз с дрожью. — Они довлеют надо всеми, кто здесь.
Занавес откинулся, и Вейни увидел вошедших Фвара и его людей. Он потянулся к горшку с напитком, но не для того, чтобы пить. Рох перехватил его запястье.
— Все угомонились, — сказал Фвар, избегая взгляда Вейни, глядя на Роха. — Родственники уже начали хоронить погибших. Но возникло много других проблем. Хитару нас оттесняет. Мы не можем держать людей повсюду.
Мгновение Рох молчал.
— Хитару играет в опасную игру, — сказал он спокойным голосом. — Садитесь — и ты, Фвар, и твои люди.
— Я не буду сидеть рядом с этим псом.
— Садись, Фвар. Не испытывай моего терпения.
Фвар долго раздумывал над этими словами, затем мрачно уселся возле очага, а его родственники расположились рядом.
— Ты требуешь от меня слишком многого, — сказал Вейни.
— Не ссорься с ними, — сказал Рох. — Это входит в твое обещание.
Вейни мрачно наклонил голову, посмотрел на Фвара. — Только раз этого просит Рох.
— Ладно, — дерзко ответил Фвар, но Вейни склонен был полагаться на его слово не больше, чем на слово Хитару. А то и меньше.
— Я скажу вам, почему вы не должны враждовать, — сказал Рох. — Потому что всем нам грозит гибель, поскольку мы между кел и болотниками. Потому что… — Он показал за плечо, туда, где за стеной шатра скрывались Врата, — потому что эта штука сведет нас с ума, если мы здесь останемся. А нам это не нужно.
— Куда, в таком случае? — спросил Фвар, и Вейни стиснул зубы и уставился на циновку, чтобы скрыть свое удивление. Ему вдруг стало страшно, сердце подпрыгнуло, когда он пришел к неожиданному заключению: он не верил ни одному слову Роха, но ему оставалось только принять это. Альтернативой были или Фвар, или другие.
— Нхи Вейни может принести нам существенную пользу, — сказал Рох тихо. — Он знает эти земли. Он знает Моргейн. И он знает, каковы его шансы в этом лагере.
— Особенно в окружении таких, как эти, — сказал Вейни, и тут же из ножен выскочил кинжал, но Рох раньше обнажил свой длинный меч и упер острие в живот Трина.
— Я снова прошу: мир, или никто из нас не сможет уйти из этого стана… или же не уцелеет в пути.
Фвар сделал Трину успокаивающий жест, и кинжал спрятался в ножны.
— Ставки сейчас гораздо выше, чем вы думаете, — сказал Рох. — Вскоре это станет ясно. Но будьте готовы к походу. Будьте готовы выехать даже нынче ночью.
— Шию пойдут следом.
— Возможно, пойдут. Вам, возможно, придется их убивать. Есть такой шанс. Но мой кузен — это другой вопрос. Не вздумайте заколоть его в спину. Слушай меня внимательно, Фвар, предводитель Маай. Убьешь его — и с одной стороны от тебя откажется народ Шию, с другой — местные люди. А это не лучше, чем наше нынешнее положение. Ты понял меня?
— Да, — сказал Фвар.
— Смотри на вещи более просто. Что касается меня, я не буду участвовать в ваших приготовлениях. Шию требуют от меня, чтобы я послал вас на разведку. Если вас спросят, так и скажите. Если же возникнет переполох… впрочем, постарайтесь его избежать. Идите.
— Кого ты предаешь, Рох? Всех?
Темные глаза Роха встретились с глазами Вейни.
Читать бесплатно другие книги:
