Проникновение Суржевская Марина

— Приказ у вас один, — сказал я. — Охранять фьорды. Охранять Нероальдафе. Если люди смогут миновать туман, то уничтожить их. Не разговаривайте. Не спрашивайте. Не берите пленных. Просто убейте тех, кто хочет владеть фьордами. Знайте, те, кто придет, желают отобрать наши земли, женщин, золото, корабли и силу! Веками они пытались пробиться сквозь туман, что послал могучий Горлохум для нашей защиты. И если случится беда и люди смогут пройти — убейте. Все ясно?

— Да, риар! — гаркнули воины. Глаза каждого загорелись ненавистью, подогретой яростью черного зверя. И это хорошо. Я кивнул.

— Завтра вы попрощаетесь с Нероальдафе, подниметесь на хёггкары и отправитесь в море. К тем землям, что я вам указал. Три точки, три места для охраны. Через две недели вас сменят новые отряды. Но хёггкары ждут вас завтра. А сегодня мы будем праздновать.

— Да, риар!

Я распустил воинов и отправился в оружейную. До вечера успел проверить оружие, склады и стены, поврежденные при атаке снежного. Пробоины уже латали, больше всего пострадала северная часть, там в дыру мог войти корабль. Я осмотрел камни и решил, что легче призвать горы, чем ждать, пока каменщики все исправят. Да и быстрее…

На душе было неспокойно. Хотя море лежало тихое и опасности не сулило. Да и а-тэм после взбучки вспомнит о своих обязанностях и проверит воды фьорда, избороздит вдоль и поперек. В этом я был уверен.

И все же… внутри было черно, как на пепелище после огня хёгга.

Так что перед пиром я ушел в скалы, разделся и с уступа нырнул в холодные воды фьорда. Волна всколыхнулась, принимая меня, сомкнулась над головой студеным пологом. И здесь, в глубине, я смог отпустить ярость, что бурлила внутри. Конечно, она вернется. Ярость всегда возвращается. Но вечером, среди воинов Нероальдафе и их жен, я буду спокоен.

И смогу решить главный вопрос — что делать с теми сведениями, которые узнал. Держать их в тайне невозможно. И, к сожалению, в этом кроется огромная проблема…

Довольно быстро рассматривать чужие фото, потрескавшиеся картины и неработающие парализаторы мне изрядно надоело. Первая радость исчезла, и я начала ощущать себя так, словно брожу по кладбищу. В каком-то смысле так и было, если вспомнить про затонувший корабль.

Так что, когда в дверь стукнули, а потом на пороге возник один из стражей, я лишь обрадовалась.

— Идем, лильган. Велено проводить тебя.

Я кивнула, и мы двинулись по коридорам, освещенным лампами с живым негаснущим огнем хёгга. Меня вывели на улицу, провели мимо той самой площади, где прошлой ночью не состоялась моя шатия и куда я посмотрела с содроганием. Впрочем, сейчас о ней ничего не напоминало. Свежевымытые камни брусчатки сверкали, ни факелов, ни толпы… Мы дошли до здания, расположенного недалеко от башни риара, и попали в широкий и ярко освещенный зал. Вдоль стен сплошным рядом стояли деревянные столы, накрытые льняным полотном, по центру плелась цветная вышивка — орнамент из цветов, трав, неизвестных мне символов-рун и… черных драконов! Их длинные крылатые силуэты и оскаленные пасти четко угадывались в переплетении гладких стежков. Со стороны стен у столов стояли скамьи, покрытые тканями и шкурами, а с внешней — сновали расторопные девушки с подносами. Окна располагались высоко — почти под потолком, и угасающий дневной свет смешивался с уже зажженными огнями.

Мои стражи усадили меня за крайний стол, одарили внимательными взглядами и удалились к группе своих соратников. Я безропотно уселась и принялась рассматривать собирающихся людей. Воины в основном без доспехов, но все с оружием. Видимо, даже на праздник здесь не принято разоружаться. Одежда осталась такой же: простые полотняные штаны, рубахи, кожаные сапоги. На многих безрукавки, отороченные мехом и открывающие сильные руки с буграми мышц и браслетами на предплечьях. У одних такие обручи были железными, у некоторых золотыми. Там тоже блестела гравировка, правда, рассмотреть ее мне не удавалось. Но что-то подсказывало, что я увижу уже знакомый мотив — драконов.

Столы накрывали женщины, что понятно. Такая работа всегда считалась легкой. Они споро уставляли вышитую ткань огромными блюдами с мясом, сырами, лепешками и пирогами, горками печеного картофеля и моркови, окороками, колбасами, всевозможной рыбой и морскими дарами, а также кувшинами с горячими напитками и вином. От аппетитных, одурманивающих запахов горячей еды рот наполнился слюной и закружилась голова. Я вдруг поняла, что ужасно хочу есть. И именно вот эту еду — простую, приготовленную на открытом огне или в печах. Быстро оглянувшись, я незаметно стащила кусочек сыра, сунула в рот и снова осмотрелась. Торцевой стол отличался приборами, там поблескивали золотые кубки и блюда. Для риара, догадалась я.

Одежда служанок не отличалась от моей — такие же платья из тонкой шерсти без рукавов, с высокими разрезами по боками, в которых видно нижнее одеяние — более светлое и тонкое. Удобная длина до середины икры открывала вязаные чулки и крепкие ботинки без каблуков.

Значит, вот к какой касте меня отнесли, с насмешкой подумала я. Ну да, насколько я поняла, лильган и чужачка — это здесь не почетно.

Однако в зале стали появляться и другие женщины. Очевидно, жены и дочери местной знати. Высокие, темноволосые красавицы с янтарными глазами, одетые в роскошные ткани — парчу и бархат. На их платьях тоже плелась вышивка, но там и нить блестела золотом, и ткань переливалась камнями. У меня даже руки зачесались от желания не только записать, но и зарисовать эту красоту. Мужчины провожали своих спутниц к скамьям, прикрывали им колени меховыми и бархатными покрывалами и отходили к другим воинам. Одной из последних в зал вплыла беловолосая и синеглазая красавица. Снежная, поняла я. Ее вел огромный воин, зорко поглядывающий по сторонам. На жестком, суровом лице эмоций видно не было, но воин держал девушку за руку, и это уже говорило о многом. Я с жадным интересом осмотрела сложный шелковый наряд, отличающийся от одеяний брюнеток. Платье казалось слишком тонким для прохладного вечера, светло-голубая ткань блестела, словно покрытая инеем. На безупречно белом лбу красавицы сверкал венец с тремя камнями, и я чуть не присвистнула, оценив его. Бриллианты. Девушка надменно осмотрела присутствующих, взгляд прекрасных глаз задержался на мне. И выразительно скривившись, красавица отвернулась, шепнула что-то своему провожатому. Тот широко ухмыльнулся, хохотнул и проводил беловолосую к столу, тому, что стоял рядом с главным. Там они и устроились. Следом явились еще несколько прелестниц, правда, иной масти — пепельно-русой. И каждая сочла своим долгом презрительно скривиться в мою сторону, а потом гордо удалиться и усесться поближе к столу риара.

Я снова стащила кусочек, на этот раз лепешки, и с любопытством осмотрела стол женщин. И если мужчины на меня смотрели с ленивым интересом, то женщины всячески показывали неодобрение и порицание. И я задумалась: их так злит чужачка или сорванная вчера шатия?

Через полчаса зал оказался заполнен, а все столы заняты. Слева от меня уселась старуха в темном платке. На меня она даже не посмотрела. Справа скамья заканчивалась.

Ирвин явился первым, почти сразу за ним — Сверр. Никаких громогласных объявлений риара и а-тэма не было, они просто вошли, посмотрели на слаженно склоненные головы присутствующих и сели за свой стол. Гул голосов снова возобновился. Пока Сверр не обвел хмурым взглядом помещение, не нашел взглядом меня и не сказал:

— Сядь возле меня, Оливия.

Я неуверенно поднялась, ощущая, как впились в тело сотни глаз. Любопытствующих, насмешливых, осуждающих, злых…

— Ты посадишь за свой стол пленную чужачку, риар? — недовольно спросил воин, пришедший с синеглазой девушкой. — Это не по правилам.

— Считаешь, что я должен вечно делить трапезы со своим побратимом? — насмешливо отозвался Сверр. — Мне, как и тебе, Хасвенг, хочется видеть рядом красивую женщину, а не изрядно надоевшее лицо Ирвина.

Зал зашелестел смешками, переходящими в хохот. Даже тот самый Хасвенг усмехнулся.

— Ну и потом, — неторопливо продолжил Сверр, — я сам могу решить, кто разделит со мной мясо и вино. Без подсказок. Сядь здесь, лильган.

Спутник беловолосой нахмурился, но голову склонил. И смотрел исподлобья, пока я шла между столами. На окружающих я не смотрела, лишь на риара, решая для себя задачу, почему он так поступает.

Села на скамью, укрытую мягкой тканью, кивнула Ирвину, тот не ответил. Похоже, советник риара мне не рад. Тому, что я сижу теперь между двумя мужчинами, — тоже. И опешила, когда Сверр повернулся и накрыл мои ноги меховым покрывалом. Под сводами зала повисла тягучая, опасная тишина, а-тэм поперхнулся вином, которое пил. Я быстро глянула на Сверра, ощущая странный ком в горле. Но он уже отвернулся и теперь лениво осматривал свой народ. Служанка, не поднимая глаз, поставила передо мной тарелку.

— Ты задумчива, лильган, — Сверр притянул ближе поднос с кусками кабаньего мяса, наколол на нож. — Тебе не нравится здесь?

— Пока не знаю, — отозвалась я. Ирвин презрительно хмыкнул, я решила не обращать внимания. — Расскажешь мне об этих людях?

— С Хасвенгом ты, можно сказать, уже знакома, — пояснил риар, кивая на воина рядом со снежной. — Это… — Сверр подумал, подбирая слово, — конухм. То есть король. Он управляет Нероальдафе.

— Что? — от изумления я выронила лепешку, которую щипала. — Я думала, это ты тут главный!

— Я — риар, — спокойно пояснил Сверр. — Я защищаю Нероальдафе. Всегда. А Хасвенг решает вопросы, которые не касаются защиты или войны. К тому же хёгги порой погибают. Иногда уходят в походы, чтобы добыть золото или пленных. Иногда просто исчезают и не возвращаются… Но от этого не должны страдать люди. Если я однажды не вернусь, мое место займет новый риар.

— Получается, Хасвенг — наместник, — определилась я.

— Ты забыл сказать, что порой хёгги теряют разум, — не глядя бросил Ирвин. — У них становится слишком много чувств, и разум засыпает. Тогда хёгги пытаются стать просто людьми и желают снять кольцо Горлохума. И от этого погибают!

Сверр зыркнул недовольно, но потом ухмыльнулся.

— Мой а-тэм сегодня не в духе, Лив. Он слишком долго болтался в студеных водах фьорда и заморозил свой инстинкт опасности. Потому и злит меня.

— А как снять кольцо Горлохума? — задумалась я, рассматривая сплошной черный обруч на шее риара.

— Лишь одним способом, — оскалился Ирвин. — Вместе с головой. Но порой хёгги об этом забывают.

Он усмехнулся, словно в этом было что-то смешное.

— А почему хёгги теряют разум? И почему порой уходят и не возвращаются?

— Этот дар бывает слишком тяжелым, — равнодушно пояснил Сверр.

— Откуда они вообще взялись, кольца?

— Их выковали люди из камня, что нашли у Великого Горлохума. После того, как остыл извергающийся огонь и осыпался пепел, который несколько лет закрывал свет солнца. Пробудившийся Горлохум уничтожил тогда почти весь народ фьордов. Но тех, кто выжил, одарил даром слияния с хёггом.

Я задумчиво почесала нос. Обычно в мифах и легендах содержится часть правды, но вот какую искать здесь? Про извержение вулкана известно и Конфедерации. Это исторический факт. Огромная территория оказалась залита лавой и засыпана вулканическим пеплом. Море кипело и заливало фьорды, горы сдвинулись со своих мест. А после появился туман, отрезавший фьорды от остальной земли. Но кольца? По виду материал похож на обсидиан. И я помню, что прикасаться к этому странному украшению нельзя. Интересно, из чего они сделаны? И как надеваются?

От загадок ильхов у меня кружилась голова.

— Ешь, Лив, — коротко приказал Сверр. — У тебя в животе урчит, словно у голодной кошки.

Он усмехнулся, я решила последовать совету и с радостью наполнила свою тарелку. Мелочиться не стала, и скоро передо мной выросла горка из мяса, овощей, сыров и всевозможных закусок. Подхватив золотую ложку, я с радостью на все это набросилась.

Сверр рассмеялся, а я не сразу поняла, что женский стол глазеет на меня почти с ужасом. Ну еще бы, на тарелках этих прелестниц красовались крохотные кусочки, которыми можно накормить лишь мышь!

— У твоей пленницы хороший аппетит, мой риар, — ехидно прокомментировал Ирвин. — Много сил потратила?

— Очень, — проглотив восхитительное жаркое, отозвалась я.

— Мы почувствовали, — хмыкнул Ирвин. — Зов Сверра, кажется, ощутили и за морем. Не зря Нероальдафе… поражен.

— Поражен? — не поняла я.

— Да. Такую страсть принято дарить в первую ночь жене, а не пленнице!

— Хватит, Ирвин.

— Почему? Спорим, антрополог Оливия Орвей жаждет узнать о наших традициях? — сузил глаза а-тэм. — Ведь хочешь?

Я подняла вышитую льняную салфетку, промокнула губы.

— Я буду рада узнать обычаи Нероальдафе. Ведь это уже почти мой дом.

И любезно улыбнулась разозленному ильху.

— Я сам расскажу тебе, Оливия, — спокойно произнес риар. — Мой а-тэм так отчаянно намекает, что я боюсь — подавится. — Сверр сделал глоток вина из массивного кубка. — Ирвин говорит о том, что пленницы не могут стать женами риаров. Никогда. И самый сильный зов по традиции дарится той, что вступает на законное брачное ложе. — Он помолчал, вертя в руке кубок. — И еще, что у меня есть невеста. Свадьба состоится весной.

Я подавилась куском мяса, закашлялась. Отпила вина, ощущая, как темнеет в глазах. Сжала зубы.

— Вот как. Свадьба, значит.

— Прекрасная дочь черного хёгга из Ровенгарда, — кивнул довольный Ирвин. — О ее красоте ходят легенды. А отказ от невесты грозит фьордам войной, да и кто в здравом уме откажется от такой девы?

— Ирвин, тебе лучше заткнуться, — тихо, но угрожающе произнес риар, и его побратим осекся.

— Ешь, лильган, — посмотрел Сверр в мою сторону. — Мне нравится твой аппетит.

Я качнула головой и посмотрела в свою тарелку. Почему мое настроение испортилось? Я ведь все понимала, я действительно чужачка. И сама не планирую прожить свою жизнь в Нероальдафе. Конечно, нет. Я даже мысли такой не допускала. Все это лишь исследование чужого мира и материал для моей научной работы.

Тогда почему стало так больно? От одной только мысли, что закончится зима и Сверр возьмет в жены неизвестную мне красавицу? И для нее будет его зов, его страсть, его нежность… И поцелуи, которым он учится со мной, и новые ласки… все будет для другой. А я останусь лишь чужачкой, игрушкой, забавной пленницей. Проклятой ручкой с золотым колпачком, которую дракон присвоил, а потом забыл.

Во рту стало горько, горло сдавило… а я ведь понимала опасность. Знала, что не получится остаться безучастной, не поддаться магии этого мужчины. И нельзя врать самой себе. Это перестало быть исследованием в тот момент, когда я открыла глаза в племени и увидела сидящего на корточках Сверра. С ним все было слишком остро, горячо и по-настоящему, чтобы остаться просто научной работой! Это то, что стало моей жизнью. Настоящей жизнью.

Сжала под столом кулаки и вдруг осознала, что риар смотрит на меня. Остро, внимательно.

— Попробуй вино, — сказал Сверр, протягивая мне свой кубок. — Его варят с можжевельником, кедровыми орехами, медом и сухими травами. Мы верим, что оно способно исцелять и тело, и душу.

— Сверр, что ты делаешь? — прошипел рядом со мной Ирвин. Но риар на него не смотрел, лишь на меня. Не совсем понимая, что происходит и что снова так разозлило а-тэма, я взяла чашу и отпила. Крепости я не ощущала, лишь горько-сладкий, пряный вкус, медом растекающийся во рту.

— Очень вкусно, — пробормотала я, с изумлением поняв, что язык слегка заплетается. Посмотрела в кубок. Я что же, выпила все?

Риар тихо рассмеялся и вдруг притянул меня к себе.

— Я хочу, чтобы Нероальдафе стал твоим домом, Лив, — прошептал он мне на ухо и медленно лизнул. — Я хочу этого…

Желание вспыхнуло внутри так ярко, что я чуть не застонала. Проклятие, этот ильх и сам действовал на меня, как вино, я от него хмелела… И тут же ощутила, как напряглось тело Сверра, увидела голод в золотых глазах… он тяжело втянул воздух. И резко отвернулся.

Я несколько ошалело осмотрелась. И нутром ощутила изменившуюся атмосферу в зале, она стала пахнуть… желанием? Ахнула, осознавая. Зов хёгга, который чувствуют все. И стоит Сверру ощутить возбуждение — его почувствует весь Нероальдафе?

— Ужас какой… — пробормотала я. — Страсть или ярость… Они все откликаются? Как ты с этим живешь?

— Я умею это сдерживать, — хмыкнул Сверр. Кажется, он действительно успокоился. — Правда, до встречи с тобой у меня получалось лучше.

Он качнул головой, усмехаясь.

Я задумчиво прожевала листочек мяты и кивнула в сторону столов.

— Эта девушка, — тихо начала я, — рядом с Хасвенгом… Она ведь снежная?

— Да, — ответил мне неожиданно Ирвин. — Ее тоже притащил Сверр, поймал прямо возле Аурольхолла. Знатная добыча.

— Она странно на меня смотрит.

— Может, тоже желает сидеть на твоем месте? — с непонятной злостью произнес а-тэм. Побратимы хмуро уставились друг на друга. Первым отвел взгляд Ирвин. А Сверр с досадой покачал головой.

А потом поднялся, и шум в зале мгновенно смолк, а все головы повернулись в сторону риара. Он поднял свой кубок, блеснул на золоте огненный сполох.

— Сегодня мы снова встретили врага и победили его! — громко произнес хёгг. — Откинули от наших стен и заставили пожалеть о приходе в Нероальдафе! Снежные дети Ульхёгга забрали с собой своих поверженных братьев! И сегодня мы станем есть, пить, танцевать и благодарить перворожденных хёггов за нашу победу и наши жизни!

Он выпил вино, и сотня глоток выкрикнула его имя.

Воины вскочили, взлетели в воздух чаши и кубки, расплескивая густой хмель. И тут же с верхнего яруса полилась музыка — не тянущая душу, как на шатии, а задорная, веселая. От нее хотелось смеяться и веселиться.

Со смехом народ бросился в центр, мужчины притопывали, потом расходились, ударяли друг друга открытыми ладонями, снова расходились. Танец был таким же, как все в Нероальдафе — диким, страстным, простым… Танец-битва… К воинам присоединились женщины, и музыка сменилась, став плавнее и медленнее.

— Идем, — Сверр потянул меня из-за стола.

— Туда? — испугалась я. — Ты что! Я не умею! Никогда не умела!

— Если ты споткнешься, я тебя поймаю, — спокойно произнес риар, и внутри кольнуло. То же самое он сказал мне в тесной квартире другого мира…

Воины расступились перед риаром, но я их почти не видела. Кажется, я захмелела от выпитого вина, от сытной еды, от близости Сверра… Он прижал меня к себе, легко повернулся, ведя за собой в странном танце. И, наверное, мы делали что-то не то, порой до моего сознания все же доходило, что смотрят на нас… странно. Но стало наплевать. В какой-то момент я просто позволила себе плыть на волнах удовольствия, ощущать сильные руки, что держали меня, смотреть в золотые глаза. Чувствовать. Жить. Здесь и сейчас, в чужом мире драконов. И понимать, что внутри рождается то, что я боялась назвать, несмотря на свою ученую степень.

Музыка оборвалась внезапно, и Сверр остановился, прижав меня к своему боку.

— Вельма, Вельма… — прокатилось по залу.

Мимо шарахающихся в стороны людей шла старуха. Седые волосы заплетены в две тонкие косы и пегими веревками спадают на впалую грудь. Ее черное одеяние казалось неуместным среди цветных нарядов. И слепые глаза медленно обводят зал, словно ищут жертву.

Плохое предчувствие кольнула под ребрами. Не знаю, что там доказал уважаемый господин Риндор, но с некоторых пор интуиция — моя лучшая советчица! Захотелось спрятаться под стол, возможно, я так и сделала бы, но Сверр не отпустил.

— Рад видеть на нашем празднике Вещую Вельму, — спокойно произнес он, в упор глядя на старуху. — Принимать тебя, провидица, — честь, ты всегда почетный гость.

— А ты всегда мудр, риар, — с хриплым смешком отозвалась слепая. — И знаешь, когда лучше сдержать свою ярость. Последнее время она часто мучает тебя, ведь так?

— Сила зверя не победит разум человека, — сказал Сверр.

— Если он не утерян — разум! — буркнула старуха. — Если человек холоден, как воды фьордов. А не бушует, словно Горлохум! Твое кольцо тяжело, риар, я вижу. Ты славишься своей силой на всех фьордах, но у палки всегда два конца, сам знаешь. Чем больше сила, тем крепче должен быть дух, чтобы укротить ее!

Вокруг согласно закивали. Я увидела Ирвина, что неслышно встал рядом, по лицу а-тэма было видно, что визит этой гостьи его не обрадовал.

— Я пришла, потому что видела сон! Вещий! — громко объявила старуха, и я сдержала желание закатить глаза. Ну что еще за представление? Нет, я уважительно отношусь к старости и седым косицам, но вещие сны?

Ах да, это же Нероальдафе.

Подавила смешок и изобразила на лице внимание.

— И в моем сне я видела смерть! — перешла старуха на зловещий шепот. — Смерть хёгга… и пробуждение красного зверя!

Толпа всколыхнулась, забурлила. Лица исказились страхом и тревогой. Я завертела головой, пытаясь понять. Красный зверь — это Хелехёгг, ведь так? Его храм — Горлохум. Значит… Значит, старуха говорит о пробуждении вулкана. Неудивительно, что радостная атмосфера праздника вмиг испортилась. Новое извержение грозит всем фьордам. Вулканический пепел, лава, цунами, землетрясения… Да это почти конец света!

— Ты видела, когда проснется красный зверь, Вельма? — голос Сверра прозвучал ровно, и это слегка успокоило остальных.

— До наступления зимы. — Старуха подняла вверх скрюченный палец. — Я видела, как багряный хёгг поднимает голову. Как открывается его пасть, а в ней блестит язык, красный, словно кровь. Как остры его шипы цвета огня… он скоро проснется, люди Нероальдафе! И пронесется над фьордами, делая их своими! Его крылья раскроются, а тень накроет Варисфольд! Но прежде рухнет Аурольхолл! Его сияющие башни падут! А после хёгг устремится к Горлохуму! И причина всему — она!

Палец бескомпромиссно и однозначно ткнул в мою сторону. Воины угрожающе заворчали.

Сбоку от меня кто-то тонко вскрикнул, и беловолосая девушка свалилась без чувств. Хорошо, ее вовремя подхватил Хасвенг, поднял на руки.

— Эйлин, Эйлин, — забормотал он, устремляясь к выходу.

— Ты принесла плохие вести, Вельма, — негромко сказал Сверр. — Но ты лишь сосуд, не содержимое. Я прикажу сложить для тебя угощение, если позволишь.

Вельма склонила голову, развернулась и побрела к выходу.

Музыка заиграла снова, правда, как-то неуверенно.

— Ты ей поверил? — обернулась я к Сверру. — Это всего лишь сон!

— Это сон Вельмы, — не глядя на меня, ответил он. — Идем, Лив. Праздник окончен.

Глава 22

Ночью Сверр ко мне не пришел. Я со злостью измерила шагами его огромные апартаменты, рассмотрела в подробностях мебель, книги, перебрала вещи и потрогала скрещенные мечи на каменной стене. Устав, прилегла, да так и уснула.

Разбудила меня Сленга.

— Вставай, чужачка, я завтрак принесла.

Сонно зевнув, я осмотрела кровать, в которой была одна, и нахмурилась.

— Где риар?

— Он велел накормить тебя, а потом показать Нероальдафе, — девушка деловито уставляла стол тарелками, пока я слезала с кровати.

— А сам он где?

Сленга бросила на меня удивленный взгляд, который был вполне понятен. Ну конечно, в этом мире я лишь пленница. И не имею права задавать такие вопросы. И ревновать тоже не имею права! Сверр не принадлежит мне. Чужой мир, чужие порядки, чужой мужчина… Которого я, кажется, убью, если узнаю, что он был у одной из местных девиц! Вот просто… убью! А потом меня сожгут на городской площади на радость Ирвину! Так и закончится бесславная жизнь одного антрополога!

Проглотила нервный смешок.

— Я, конечно, не должна говорить, но… — негромко начала Сленга. — Но риар ночью был со своими воинами. Пили они.

Я коротко кивнула и сбежала в купальню, не желая показывать девушке своего облегчения. Да, докатилась… ревную ильха! Но что делать, чувства нельзя сложить в пробирку и запереть в лаборатории, как ни старайся.

Когда я вышла, служанка уже убрала постель. Я предложила ей разделить со мной завтрак, получила еще один удивленный взгляд и поела в одиночестве. И вскоре мы уже стояли у дверей башни, щурясь от утреннего солнышка. За спиной неслышно встали два стражника, так что прогулка обещала быть занимательной.

— Куда мы пойдем?

— А куда ты хочешь? — пожала плечами Сленга. — Риар велел показать тебе все, что ты решишь посмотреть.

— Невиданная щедрость, — буркнула я себе под нос и двинулась в сторону площади. Помялась, размышляя. — Сленга, ты слышала, что было вчера на празднике?

— Ты говоришь о приходе седой Вельмы? — девушка нахмурилась. — Многие шепчутся.

— И… что об этом думают?

Сленга бросила на меня быстрый взгляд. В нем читалась досада на то, что приходится отвечать на мои вопросы и выгуливать. И затаенный страх. Но вот чего именно боялась прислужница — риара или меня после слов ведьмы, — я не знала.

— Вещая Вельма не ошибается.

— Что, ни разу? — почти с отчаянием спросила я.

— Ну-у, — помялась моя провожатая. — Один раз было. Когда она увидела сон про юного Ирвина. И сказала, что он не сможет выдержать кольцо Горлохума. Что погибнет. А он выжил, одолел зверя, стал побратимом риара и теперь защищает его.

— Ну вот видишь! — от облегчения даже солнце стало светить на небе ярче. — Значит, она тоже ошибается! Любой факт имеет вероятность допустимой погрешности! Ну, то есть… Все люди ошибаются!

— Может и так. Но лучше тебе не ходить без охраны, чужачка.

— Меня зовут Оливия, — буркнула я, посмотрев за спину на двух молчаливых воинов. Значит, меня охраняют?

Я мотнула головой, решив не думать пока о предсказании старухи. К тому же верилось в него слабо. Как я могу разбудить вулкан? Нет ни одной объективной причины принимать ее видение за истину! А значит, сосредоточусь я пока на вещах более материальных. Например, на исследовании Нероальдафе.

Так что я ускорила шаг, с возросшим интересом вертя головой. За площадью начиналось переплетение оживленных улиц. Мимо проезжали груженые телеги, бежали мальчишки, степенно проходили богатые дамы со служанками или топали воины. Мы шагали вверх-вниз по гористой местности. Взобравшись на пригорок, я увидела блестящее вдали море и корабли, покачивающиеся у пристаней. Дома здесь в основном были одноэтажные, Сленга пояснила, что город разделен на две части водопадом. На левой живут ремесленники, торговцы, простые горожане. Располагаются лавки со всевозможными товарами и общие дома для воинов, у которых нет семей. Богатые жители селятся на другой стороне Нероальдафе, там здания двух- и трехэтажные. На каменных стенах каждого дома, возле двери, я заметила железный рожок с емкостью — для живого огня, как пояснила Сленга.

— Когда хотят его зажечь, то крышку снимают, и огонь пробуждается, — пояснила девушка так, словно разговаривала с маленьким ребенком. Ну да, ей не понять, почему чужачка не знает таких элементарных вещей! Живой огонь, подумаешь!

На скале за Нероальдафе бушевал водопад, и я задрала голову, разглядывая систему труб, что отводили воду к городу.

— Она пресная, — ткнула пальцем Сленга. — Из моря пить нельзя, а эту можно. Там, за скалой, начинаются наши поля, туда тоже проложены трубы.

Конечно, я тут же засыпала девушку вопросами, но на большинство она просто не знала ответов. Сленга была обычной служанкой и не слишком интересовалась историей, аграрным развитием или вопросами экономики Нероальдафе. Так что пришлось удовлетвориться ее рассказом о том, сколько блюд обычно подают на ужин и чем любит завтракать риар.

И странно, но последнее меня интересовало не меньше аграрных культур, выращиваемых в Нероальдафе.

— А у риара была постоянная… ну… спутница?

— Наложница? — догадалась Сленга. — Так нельзя ему постоянную. Запрещено. Ты что, и этого не знаешь?

— Почему нельзя? — я остановилась посреди улицы.

— Так зов ведь! — как глупышке, пояснила служанка. — С новой девой он силен, а потом сила уменьшается. А нельзя. Потому к риару девы приходят лишь раз, поворачиваются спиной, а после всего — получают дары и уходят. Второй раз он их не зовет.

— А жена? — кажется, я даже осипла от таких новостей.

— Жена нужна, чтобы родить наследника.

— Но одноразовых дев это не отменяет! — догадалась я. И угрюмо обвела взглядом Нероальдафе. Выходит, что и Сверр связан кучей обязательств. Не так-то это радостно звучит, если честно.

— Порой девушка задерживается на несколько раз, — Сленга нахмурилась, вспоминая. — Хотя нет, не припомню такого.

— Просто прелестно, — сквозь зубы процедила я. — Похоже, мой лимит внимания риара уже исчерпан.

— Что?

— Ничего! — я заставила себя улыбнуться и ткнула пальцем в ближайший дом — длинный, с красной крышей. — Что это?

— Мастерские. Хочешь зайдем? Здесь делают посуду для продажи другим городам. Каждое лето к нам приходят корабли, чтобы купить наши кубки и блюда. Конечно, самое ценное в Нероальдафе — это клинки, других таких на фьордах нет. За меч, выкованный мастером под нашим знаменем, воины готовы биться насмерть. Потому что каждый знает — нет оружия острее и вернее! Клинки лишь мужи куют, для них ярость хёгга нужна! — Сленга горделиво осмотрела с пригорка город. — Но и посуду нашу за морем ценят. Идем, чужачка, посмотришь.

Я вошла за провожатой в открытую дверь, не ожидая многого от этой экскурсии.

Стражники остались за дверью, Сленга тут же убежала шептаться с какой-то женщиной, я же медленно двинулась к длинным столам. За ними сидели мастерицы, перед которыми лежали деревянные лопатки, пестики, палочки, кисточки и прочие инструменты. И горками — куски камня и железа. А сами девушки мяли в ладонях пластилин. Пластилин?!

Я подошла ближе, склонилась.

— Что ты делаешь?

— Тарелку, — юная дева недоуменно воззрилась на незнакомку.

И снова перекатила в руках мягкое… железо? Я открыла рот, подняла со стола тяжелый серый кусок размером с мой кулак. Такой же был в руках мастерицы. Вот только она его месила, словно тесто!

— Можно? — не веря своим глазам, протянула я руку. Кивнув, девушка положила на нее требуемое. Я сжала пальцы, повертела. Железо. Неправильной формы, твердое, теплое от девичьей ладошки, с отпечатком пальчика на шершавой поверхности. Нет, я не сошла с ума, и девушка действительно мяла его.

— Но как? — жалобно пробормотала я. — Как ты это делаешь?

— Так чувствую его, — бесхитростно пояснила мастерица. — Каждый кусочек. Он же словно отзывается в ладони, если бережно, если осторожно. Но это умеют лишь те, кто рожден от зова потомков Лагерхёгга. Наш риар — его потомок, и все мы слышим железо и камень. Ну и золото, конечно, но с ним работают в другой мастерской, да и умельцы там одареннее. Те, кто долго живут в Нероальдафе, тоже могут научиться слышать железо, не сразу, но с годами.

Я уставилась на тусклый кусок в своей руке так, словно это был волшебный артефакт. Слышать железо? И камень? И я пыталась убедить Сверра, что ему нужна Конфедерация?!

Вскинулась, замерла, а потом вытащила из кожаного мешочка на поясе блестящую птичку.

— Какая красивая, — восхитилась юная мастерица, увидев чайку в моей руке. И огорчилась: — Я так не умею. Я могу только раскатывать круглые тарелки, а здесь — каждое перышко видно! Словно живая!

Вокруг нас собрались женщины, и все с любопытством таращились на безделушку.

— Тонкая работа, — весомо прокомментировала самая старшая. — Даже в Нероальдафе мало кто на такое способен. А наши мастера славятся на все фьорды! Мы вот кубки делаем, блюда, ложки да прочее, но чтобы так… Да и железо здесь плохое, мертвое почти, из такого чтобы поделку сотворить — сила невероятная нужна. Как у… — женщина осеклась, глянула на меня остро. Как у риара, — ясно читалось в ее взгляде. И сразу вспыхнуло понимание. — Я слышала, в башне появилась чужачка издалека. И седая Вельма предсказала дурное…

Женщины испуганно зашептались, словно стайка синиц, бросая на меня косые взгляды. Старшая шикнула на них, отдала мне железную птичку и нахмурилась.

— Уходи. Работать мешаешь.

— Почему это железо мертвое? — полюбопытствовала я.

— Потому что жизни в нем нет! Или хёгг в том месте, где его добыли, спит давно! — отрезала мастерица. — Все, иди, нечего тебе тут делать!

Я не стала настаивать и вернулась на улицу. Села прямо на ступеньку, подперла кулаком подбородок. Железо, что мнется в руках, словно кусок мягкой глины. Живое… Каменные статуи над городом, башня, стены, невероятные арки, мосты без опор, соединяющие два берега реки… Нет, не рабы умирали, чтобы создать все это. Просто… Просто в Нероальдафе все иначе. И здесь умеют делать то, что никогда не умели мы, конфедераты. Менять структуру материала на недоступном нам, молекулярном уровне! Создавать из серого камня или бесполезной руды нечто настоящее, красивое, ценное. У меня голова пошла кругом от понимания этого! От осознания чуда, которому я стала свидетельницей.

Открыла ладонь. Птичка из гвоздя, что, казалось, вот-вот сорвется с руки и улетит в небо. Туда же, где парит черный дракон… Туда, куда мне нет хода.

— Эй, чужачка, ты чего тут ревешь? — испугалась подскочившая Сленга. — Оливия, они что, тебя обидели? Так ты скажи, я живо разберусь!

Я улыбнулась воинственной прислужнице и поднялась.

— Я не реву. Я старая дева, белая ворона Академии Прогресса и непроходимая дура, считающая, что знает все на свете. И я не умею плакать!

— Еще как умеешь, — Сленга благополучно пропустила все непонятное мимо ушей. — Пошли, обедать пора. Ты голодная и потому плаксивая. Такое частенько случается. Навернешь сейчас тарелку мясного супа, да такого, чтобы ложка от густоты стояла, и сразу повеселеешь!

Я против воли рассмеялась.

— Ты знаешь толк в утешении, Сленга.

— А то! — довольно ухмыльнулась девушка и посмотрела на меня по-дружески. — Странная ты, конечно. Но то и понятно — чужачка. Не всем повезло родиться в Нероальдафе. Так ты же не виновата, да.

— Угу, — пробормотала я, направляясь к башне риара. Ее было видно из любой части города.

Сленга покосилась на меня и вдруг выдала:

— Меня тоже приводили к риару. Чтобы он подарил мне ночь и свой зов.

Мое сердце благополучно окаменело и вывалилось на мостовую.

— И… что?

— Ничего, — с досадой буркнула служанка. — Посмотрел, зевнул, закрыл глаза и уснул! Правда, на следующий день предложил остаться в услужении. В качестве… подарка. — Сленга поковыряла носком ботинка брусчатку, обиженно надув губы. Но потом подмигнула. — Хотя я не в обиде, к тому же меня зовет замуж воин из личной стражи риара! Так что все к лучшему. Знаешь, у Сверр-хёгга сильный зов, но такого, как с тобой, никто и никогда не слышал. Старики говорят, лишь у перворожденного Лагерхёгга такой был!

Я выдохнула, возвращая свое сердце на место.

— Расскажи мне о хёггах, Сленга…

* * *

Черный зверь Лагерхёгг рожден был от железа и камня, в яйце золотом. Сила его велика и в скалах, и в небе, отзываются ему буря и грозовое ненастье. Черный хёгг — властитель небес и гор, и зов его родит самых сильных воинов и выносливых дев.

Белый зверь Удьхёгг родился от союза льда и сияния, в алмазном яйце. Глаза его видят сквозь толщу льда, отзываются ему хрусталь вершин, снега и ветра севера. А от зова Утьхёгга появляются люди, не боящиеся холода и плавящие стекло, что крепче алмаза.

Серый зверь Ньердхёгг вышел из пучины морской, и яйцо его там навеки осталось. От того водному хёггу легче жить в море. Хёгг этот вольный, и зов его слаб, оттого дети Ньердхёгга суше предпочитают свободные просторы водной глади.

Страницы: «« « ... 1011121314151617 » »»