Страж огня. Академия сиятельных Любимка Настя

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Хейли Сизери

Со времени ухода Асгара для меня будто вечность прошла. Пусть я и успела только поужинать. Впрочем, это громко сказано. Для начала я обожгла все пальцы на руках, снимая палку с тушкой оленя. Поняв, что голыми руками брать горячее — плохая затея, дорвала свои лохмотья, по ошибке все еще считающиеся одеждой. Но и тут меня хватило лишь на то, чтобы положить тушу на землю. И я принялась ждать, пока мясо хоть немного остынет.

Потом я задумалась над тем, как оторвать кусок мяса? Помнится, Асгар говорил, что огонь может не только сжигать, но и резать? Этот вариант меня несколько пугал. Все же я не научилась управлять своей стихией, и, зная, как мне везет, могла спалить свой ужин. Однако просто пальцами я оторвать тоже ничего не смогла. Так, жалкие кусочки. Мясо оказалось жестким.

Промучившись с полчаса и не дождавшись от стража хоть какой-то поддержки, я пришла к выводу, что мне стоит потренироваться со своей стихией.

Выставив руку, отрабатывала заклинание «Агоран», преобразовывая огонь в длинный нож. Если с преобразованием материи выходило отлично, то резать этим ножом получалось плохо. Начала я тренировку с маленьких веточек. Стоило ножу коснуться сухого дерева, как оно моментально превращалось в пепел.

Но я-то упорная! Поэтому с веточек переключилась на бревна, пни, большие корни и, в конце концов, на землю. Жаль только результат всегда был одинаков. Мой огненный нож ничего не резал, только палил. В итоге я пришла к выводу, что стоит попробовать на плоти. А учитывая то, что жареного оленя я боялась испортить, решила стать подопытным кроликом сама. Да только не успела я занести руку, как оказалась прижатой спиной к земле, а хвост дракона прочно обвивал мое запястье.

Уверившись, что я замерла на месте и не делаю попыток подняться, а на ладони потух последний огонек, дракон отпустил мою руку. Зато кончиком хвоста тут же постучал по моему лбу. Это было расценено мной, как: ты совсем глупенькая, что ли?

— Глупенькая, — скорбно вздохнула я. — А еще голодная.

Хвост был моментально убран, но теперь он тащил к морде моего оленя!

— Не дам! — решив, что мой страж пришел к выводу, что лучше меня и вовсе оставить голодной, воскликнула я и ухватилась за все еще горячую тушку. — Ай!

Хвост тут же отпустил оленя, но опять толкнул меня по лбу.

— Да что ж такое! — обиделась и стала дуть на обожженные пальцы.

Ох, не так я себе практику представляла, совсем не так.

Дракон демонстративно закатил глаза, а затем в один миг подтащил к себе оленя.

— Ты же уже ел! — моментально забыла об обиде и воззвала обжору к совести.

Меня проигнорировали, зато показали когти.

— Понимаю, прошу прощения, — замямлила я, опуская руки. — Тебе нужнее.

Новый удар хвостом, я падаю на землю, а дракон тянет ко мне лапу, на когтях которой, висит приличный кусок мяса. Я точно столько не съем. Но капризничать даже не думала. Вряд ли у стража получится оторвать поменьше.

— Спасибо, — широко улыбнулась я, оторвала еще один кусок ткани и жадно схватила мясо.

Лоскут от жара не спасал, но исполнял роль салфетки, я дула на то место, откуда хотела откусить и вонзалась в мясо зубами.

К тому времени как я насытилась, лес давно погрузился во тьму. На небе сгущались тучи, либо обещая дождь, либо просто желая скрыть красавицу-луну. Мне вдруг стало жутко. Несмотря на то что рядом со мной опасное магическое существо, защищенной себя я не чувствовала. Идти к реке, которая в паре шагов от меня, казалось невыполнимой задачей, а ведь мне требовалось умыться.

Не знаю, каким образом дракон понял мои чаяния, однако в следующее мгновение меня, словно нашкодившего кота, обвил хвост стража, а затем зашвырнул к самой кромке воды. Бурча себе под нос проклятия в адрес чешуйчатого интригана, я быстренько сполоснула руки и лицо. Вода, без подогрева огнем, оказалась ледяной. Я вернулась к дракону, дробно стуча зубами. Усталость навалилась внезапно. Мой организм требовал немедленного сна. Окинув взглядом притихшего стража, я примостилась на бревне. Не на землю же укладываться, а дракон к себе не звал.

Лежать на холодном, жестком бревне было неудобно, я ерзала и то и дело норовила соскользнуть с него на землю. Страж упорно делал вид, что не видит моих мучений. Сладко зевнув, он свернулся клубочком и закрыл глаза.

Как же я завидовала ему в этот момент! И как же мне хотелось огреть его чем-то тяжелым!

Пока я была возле речки, дракон до конца потушил костер, а тушу оленя засунул в образовавшуюся от выкорчеванного дерева яму. Мне были видны едва тлеющие угольки, которыми он заботливо присыпал сверху недоеденное мясо. Наверное, чтобы не остыло до утра…

Повозившись еще минут пять, я пришла к выводу, что лучше буду чихать и кашлять, чем промаюсь всю ночь, поэтому скорбно сползла на землю. Но не успела даже глаза закрыть, как за считаные секунды вездесущий драконий хвост подтащил меня к брюху стража.

Почувствовав тепло его тела, я зевнула и положила руку под щеку.

— Спокойной ночи, — прошептала большому другу. — Спасибо.

Мне снилась залитая солнцем поляна с благоухающими цветами и порхающими бабочками. Я шла по тропинке и радовалась прекрасному пейзажу. Все казалось умиротворенным, гармоничным и волшебным. Будто кто-то невидимый подарил мне капельку счастья и радости. Шагала, не оглядываясь по сторонам, вдыхала аромат цветов и улыбалась. Откуда-то мне было известно, что впереди меня ждут. Кто-то отчаянно тоскует по мне.

Я пошла быстрее, сердце в предвкушении трепетало в груди. Я не ожидала ничего дурного, и когда внезапно сгустились тучи и хлынул дождь, обволакивая поляну тьмой, не могла поверить ни своим глазам, ни своим ощущениям. Застыла на месте, боясь пошевелиться. Вокруг меня бушевала стихия, молнии то и дело жалили землю, безжалостно сжигая цветы и траву. Мой сладостный сон превратился в настоящий кошмар, где я была лишь молчаливым свидетелем.

Зов усиливался, поднимая внутри меня волну негодования и безграничного желания бежать вперед, вот только… я все еще не могла пошевелиться. Завороженно смотрела перед собой и беззвучно плакала. По моим щекам текли горячие соленые слезы и холодные струйки дождя. Жалость и страх смешались во мне. Почему так жестока природа к своим творениям? Зачем она уничтожает то, что сама создала? Выжигает, оставляя огненную стену, которую даже ливень не может потушить?

Так же внезапно, как непогода началась, так она и закончилась. Вот только я по-прежнему не могла сделать и шагу. Я очень хотела, но мое тело больше не слушалось меня, голова не опускалась вниз, руки стали чужими.

С немыслимой скоростью менялся пейзаж. Выжженная поляна вновь обрела цветущие краски. На месте, где когда-то бушевала стихия, теперь стоял город. Узкие улочки, вереница повозок с лошадками, молодые люди и девушки. И я, неожиданно ставшая объектом их поклонения. Мне подносили цветы и опускались передо мной на колени.

Парни вдруг стали старцами, веселые девушки с румянцем на щеках — старухами. Сменялись поколения людей, на глазах разрастался город. Только моя роль оставалась прежней — молчаливая статуя в центре города. Люди никогда не заговаривали со мной. Безмолвно опускали цветы у моих ног, кланялись до земли и уходили.

Сколько мысленно я взывала к ним? Сколько просила освободить? Не знаю, мои мысли давно спутались в тугой комок, а место веры и надежды, заняли горечь и отчаяние.

Мне не вернуть себя прежнюю. Я проклята небом и землей.

Неумолимо текло время, не щадя никого. Я видела смерть и боль, голод и разрушение. Я видела тех, кто убивал и тех, кто возрождал свою землю. И все это раз за разом повторялось. Люди вели себя одинаково. Оправившись от очередной войны или напасти, они вновь окунались в череду страстей и ненависти, что неумолимо вело к разрушениям. Так и мой город, в котором я стояла века, был уничтожен, превратившись в руины. Пожарища охватили его, истребив все живое.

Но даже тогда я не задавалась вопросом: почему меня не коснулись разрушения? Почему мой камень не пошел трещинами и не осыпался крошевом на землю?

Я продолжала величественно взирать на округу мертвыми глазами, оставаясь холодной и неприступной. И опустошенной.

Бесконечный бег времени. Очередная мука, восставшего из пепла города. Новые люди и те же проблемы. Все к чему они приходили, вело к боли и горю, к разрушению и ужасу. И с завидным упорством они начинали сначала: строили дома, влюблялись и дарили миру новых людей, продолжая зачем-то поклоняться мне.

Мое тоскливое существование разбавила новая статуя, которую принесли приезжие люди. Высеченный из скалы длинноволосый мужчина взирал на меня надменными, пустыми глазами. Они поставили его напротив меня так, что захоти я отвести взгляд в сторону, все равно бы видела его. Я так хотела верить, что он, застывший в воинствующей позе, был таким же, как и я. Жертвой неба и земли.

Я опять научилась мечтать, храня в своем каменном сердце частичку зарождающейся любви и нежности к этому незнакомцу. Представляла, что небо сжалится и дарует нам свободу. И мы, взявшись за руки, как те влюбленные парочки, приносящие уже нам обоим цветы, уйдем подальше от этого места.

Дни летели, их сменяли ночи. Я выучила каждую черточку в облике моего невольного напарника. С удивлением, кое прежде было мне недоступно, я начала отмечать перемены в собственном каменном теле и запертой в нем душе. Не сразу, но понимание ворвалось в мой застывший мозг — я влюблена.

Влюблена, как тот мальчишка, приходивший сюда с рыжеволосой девчушкой, что с придыханием смотрела на моего каменного соседа, а паренек таким же взглядом смотрел на нее. Эта парочка выросла на наших глазах. Через годы красивый статный мужчина все так же млел от улыбок рыжеволосой красавицы, а она все свое внимание и любовь отдавала каменной статуе. Я усмехалась, глядя на нее. Что может дать тот, кто застыл на века? Ничего.

Именно с них все началось. С этой парочки безумных влюбленных.

Когда девушка впервые пришла одна ночью, я лишь посмеивалась ее излияниям каменной статуе. Она горячо говорила о своих чувствах, о том, что стала бы для него единственной и неповторимой. В округе царила засуха, палящее солнце сжигало урожай, а внутри этой хрупкой фигурки цвела весна, лил дождь, орошая каплями румяные щеки.

Она говорила, а я горько вторила ей. Ее мысли находили отражение в моих. Такой, какой для него хотела стать она, могла быть и я. Девушка приходила все чаще, и вместо зависти, что поднималась во мне, пришла жалость. Я, застывшая во времени статуя, влюбленная в такую же статую, она же — живая молодая женщина, отдавшая свое сердце каменному истукану. Что может быть страшнее?

Я не знала до той ночи.

Страшнее может быть безумие любви. Когда все слова и клятвы становятся явью. Она обещала отдать свою жизнь ради него. И сдержала слово.

Я могла лишь смотреть на весь ужас происходящего, мысленно вопить и беззвучно плакать, когда острый нож в руке девушки пронзал ее же тело. Она умирала, лежа у его ног, а алая кровь растекалась по бездушному камню. Ночь невыносимого кошмара перешла в утро отчаянной боли, когда ее нашел влюбленный паренек.

Я никогда не забуду его глаз и слез, его криков. Его возлюбленная умерла на его руках. И ты, мой молчаливый спутник… Ты тоже был немым свидетелем и не мог ничего сделать. На твоем безукоризненном лице залегли хмурые складки. Люди не видели этого, но видела я. Та, что на протяжении долгих лет всматривалась в твое лицо, впитывая каждую черточку, как губка.

Глупышка рассчитывала на быструю смерть, но откуда в хрупком теле силы, чтобы пробить грудную клетку? Ее смерть стала продолжительной агонией длиною в целую ночь.

Вместе со мной плакало небо. Ливень смывал запекшуюся кровь с твоего тела. А глупые люди решили, что ты принял кровавую дань и подарил им живительную влагу.

Рыжеволосая была первой. Сколько их будет еще? Много. И с каждой смертью менялся и ты. Ужас давно не сковывал твое лицо. Безразличие тоже исчезло. Теперь ты ждал новых жертв. Новой боли и агонии. Нового всплеска энергии. Я не могла винить тебя. Ко мне не долетала и сотая часть того, что получал ты. Кто знает, как изменилась бы я сама.

Сто лет, ровно столько прошло после первой жертвы. Отрезок, равный одному дыханию застывшего на месте изваяния. Целый век поклонения и кровавой жатвы. Я смотрела на тебя и не узнавала. В облике надменного чужака сквозила не роскошь и сила, а ужас и боль. Что стало с тобой? Ты не мог ответить на этот вопрос. Но… новый всплеск энергии от череды смертей — и каменная крошка с отчаянным скрежетом слетела с твоего тела.

Если бы я могла разомкнуть губы — я бы закричала. Если бы я могла зажмуриться, сделала бы это. Если бы могла затаить дыхание, забыла бы как дышать. Ты был восхитительно красив. Ты был чарующе прекрасен… до первой улыбки, вселившей в меня ужас и трепет.

Если бы могла — я бы убежала.

Но нет. Безмолвная статуя взирала на твои неуклюжие шаги. На то, как ты скидываешь последнюю пыль и крошку. На искреннее изумление, когда ты схватил белоснежный локон в свои тонкие пальцы. Они изменили тебя, Эльхор.

Твое рычание, сорвавшееся с губ, громом отдалось в небе. Ты прощался с собой в немом плаче. Разминал плечи и растирал ноги. Твои шаги совершенно точно причиняли тебе боль. Но ты все равно шел вперед… Тебе была нужна я.

Со страхом взирала на то, как ты приближаешься. Со страхом и тайным желанием. Я боялась тебя и неумолимо хотела быть частью твоей жизни. Извращенная пытка. Ты сделал выбор за меня. Не могло быть иначе, Эльхор.

Ты приближался, и мне все четче был виден твой взгляд. Столько огня и любви, страсти и желания. Ты любил меня, любил обжигающе, испепеляюще и фанатично. В тот миг мне казалось, будто мы виделись раньше. И любили друг друга давно, в те времена, когда были живыми людьми. Ты дотронулся до моего лица. Родная. Вот кем я была для тебя. А ты… принес мне боль. Всего одно касание, а меня словно окунули в жерло вулкана. Я горела и не могла сказать об этом. Лицо жгло от твоих пальцев. Мука, превратившаяся в агонию. Твой поцелуй убил меня, и лишь отпрянув, ты воскресил меня вновь. Нет, я не ожила, все так же оставшись камнем, но я вернула свой разум и душу.

Гримаса боли, исказившая твое лицо, навсегда врезалась в мою память. Ты звал меня сияющей девочкой, твоей Хеллой. Жарко шептал о том, что вернешь меня, подаришь моим оковам дыхание. Содрогаясь, слушала тебя и мысленно качала головой. Я не знала, о ком говоришь ты. Девочка Хелла? Была ли ею я?

Позже, много позже память вернется ко мне, и тогда я отвечу на этот вопрос утвердительно, но тогда ты был чужаком для меня. Чудовищем, принесшим в жертву весь город, лишь бы я вернулась к тебе. В кровавой реке ты искупал мое каменное тело, но я не ожила.

Мое сердце разрывалось от боли и ужаса. Моя душа корчилась в агонии вместе с умирающими людьми. С горящими заживо телами. Ты — огненное чудовище, управляющее стихией огня, будто сам был ее порождением. Какие бы ужасы ты ни творил, мое тело оставалось во власти камня. Со временем ты смог заглушить свою жажду обладания мной. Окружив себя свитой из таких же чудовищ, каким сам стал, ты отдалялся от той, что была невольным свидетелем твоего преображения, твоего падения в бездну.

Прошло не одно столетие и даже не пять, прежде чем ты сумел полностью избавиться от связывающих нас невидимых уз. Ты был полон силы и желал полного подчинения от всего сущего и живого. И однажды ты перестал таскать за собой статую. Ты бросил меня, какая ирония, на том самом месте, где некогда я обратилась в камень. И я вновь, заняла прежнее место, вот только теперь никто не поклонялся безмолвному, застывшему на века изваянию.

Настало твое время. Ты достиг зенита своей силы и упивался плодами своей власти. Я же видела лишь боль и разрушение, бессмысленные войны и жертвы. Но то, что творил ты, было еще чудовищней.

Ты никого не жалел. Людская жизнь стала разменной монетой. И все же ты умел отдавать. Щедро делился знаниями и силой, наделяя угодных тебе жаром огня и дыханием энергии. Магия, так прозвали ее в народе. А людей, продливших себе за счет нее жизнь, — магами.

Когда-то все было именно так. Люди, получившие от тебя дар, направляли его лишь на одно — достижение бессмертия. Всем хотелось стать такими, как и ты. Мой бессмертный Эльхор. Мой несчастный Эльхор. Я не могла помочь тебе. Я не в силах была помочь себе.

Но… все изменилось.

Ко мне приходили плакаться тысячи матерей и девушек. Если собрать их слезы вместе, в них утонула бы не только я. Океан слез и боли маленьких сердец. Доброта и тепло, неуемная вера и надежда. Этими чувствами делились со мной. Рассказывали о своих мечтах и светлом будущем, каким они видели его. Вместе с их верой внутри меня также зарождалась надежда. Я проживала с ними их истории, верила в их мечты, ждала того светлого дня.

И вновь, как сотни лет назад, мне стали поклоняться. Но больше не было безмолвия. Они приходили ко мне разделить свое горе или радость. И находили утешение в моем молчании.

Всего десять лет понадобилось моему сердцу, чтобы забиться с утроенной силой. Я и сама не поняла, как это произошло и почему, но жарким днем каменная крошка разлетелась, награждая ссадинами и ранами собравшихся вокруг меня женщин и детей.

Капельки крови стекали по их телам, но все были живы. Испугавшись того, что натворила, я сделала шаг и… упала.

— За что?! — крикнула я на дракона. — А если бы я себе шею свернула?

Вот это разбудил! Скинул с себя, как ненужный хлам!

Конечно, мне не ответили, да и сама я не горела желанием выяснять отношения. Судя по виноватому взгляду стража, он и сам не хотел меня скидывать. Наверно, получилось случайно. Потирая ушибленную спину, я не спешила вставать с земли. До чего странный сон мне снился! И как же мне хочется вернуться обратно в сновидение и досмотреть его! У меня складывалось впечатление, что ночью я разделила судьбу той статуи. Как будто не она, а я была той неприкаянной душой, запертой в камне.

Но хорошенько подумать о том, что же я видела, не дал дракон. По-хозяйски обвив мою талию хвостом, он медленно направился к реке.

— Только не кидай! — с ужасом воскликнула я, испугавшись, что страж бросит меня в холодную воду.

В ответ он лишь фыркнул и бережно опустил меня на берег. Затем дракон выдул в реку струйку огня, усилил напор и когда над волнами пошел пар, подтолкнул меня хвостом. Улыбнувшись, я опустилась на колени и сунула руку в воду. Тепленькая.

Дракон решил поиграть и, макнув кончик хвоста в воду, обрызгал меня ею. Рассмеявшись, я набрала водички в ладони и прыснула в него. Мы подурачились совсем немного, но этого хватило, чтобы полностью разбудить меня и поднять настроение.

Пока умывалась, я вспомнила, что переодеться мне не во что. Сразу стало не до веселья. Я наклонилась над водной гладью, рассматривая свое хмурое отражение. Дракону смена моего настроения не понравилась, и он ткнул меня в спину хвостом. Но не рассчитал силы, и я с громким всплеском упала в реку. Вынырнула, громко отплевываясь. Впрочем, тут же набрала в рот воды и глотнула. Пить-то хотелось.

Страж виновато смотрел на меня и продолжал греть воду, усилив мощность струи.

Вздохнув, я ушла под воду с головой. Чуть проплыла и вынырнула. Остро захотелось в кустики по естественным надобностям. Подтянувшись на руках, выползла на берег и поторопилась за ближайшие заросли. Отлепила от себя мокрую ткань и присела. Я почти закончила, когда надо мной появился хвост стража. Я настолько обомлела от его наглости, что не заметила предмет, висящий на хвосте. Не успела крикнуть ему, чтобы он исчез, как в поле зрения появилась лукавая морда дракона!

— Вон! — крикнула так, что даже уши заложило.

— Не думала, что ты будешь подглядывать! — вылетая из кустов, прошипела ему. — Я же не слежу за тобой, когда ты… — запнулась и покраснела.

Я металась по поляне, награждая дракона нелестными эпитетами. Тот вначале молча слушал, потом протянул хвост, но я отворачивалась и не смотрела в его сторону.

Когда дракон рыкнул, я опешила и на миг застыла на месте.

— Ты зря на меня рычишь! — опомнившись, фыркнула я, но больше ничего сказать не успела.

Дракон с силой швырнул в меня что-то и демонстративно повернулся ко мне задом.

Правда то, что он обиделся, я поняла позже, когда сидя на земле, прижимала к себе рюкзак.

— Не может быть!

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

— Миленький, ну прости меня, — я уже несколько часов ходила за драконом, а он неизменно делал вид, что не слышит меня.

В рюкзаке я нашла не только сменную одежду и обувь, но и увесистый мешочек с золотыми монетками. Ох, как же я обрадовалась! И тут же побежала обниматься к своему стражу. Это я зря сделала. Всего одно движение хвостом, и я, любовно прижимая к груди рюкзачок, лечу в противоположную сторону от дракона. Обниматься он не пожелал.

Скорбно вздохнув, я попросила прощения. Дракон не шелохнулся. Решив, что переоденусь и тогда вымолю прощение, а заодно попробую узнать, откуда появилась невиданная роскошь, я юркнула за очередные кусты.

Дракон мириться не желал, и пока я переодевалась, побрел куда-то вглубь леса. Мой своенравный друг и не думал меня ждать! Глотая воздух и выдыхая его толчками я, наконец, нагнала бессовестного чешуйчатого ящера и с размаху запрыгнула на его хвост!

Как же красиво я летела! Словами не передать! А мои волшебные ощущения от встречи спины и ствола дерева — просто неописуемы. Я сползала на землю и глотала беззвучные слезы. Он ведь чувствовал, что это я приближаюсь, знал, что это я запрыгиваю и вот так… со мной. Да, сглупила, решила поиграть, но ведь и он со мной дурачится, когда ему вздумается! А мне выходит нельзя?

Пусть себе идет!

Дракон даже не обернулся, продолжая свой путь, ломая кусты, хрустя обломанными ветками. Мне стало обидно. Мой страж и напарник плевать на меня хотел. А ведь это не я за ним подглядывала! Нет, спасибо, конечно, за рюкзачок, но ведь это не дракон переместил его сюда! И даже не Асгар! Не думаю, что демон лгал мне, говоря, что не может перенести материальные вещи на такое далекое расстояние!

Дракон давно скрылся из моего поля зрения, и звук ломаемых веток больше не долетал до меня. Я же продолжала сидеть на земле и не пыталась отогнать мошкару и комаров. Вот ведь! Весна только начинается, а эти насекомые уже проснулись!

Почесываясь, накручивала себя все больше и больше. Защитничек! Так запросто оставил меня одну! Не знаю, к каким бы мыслям я пришла, если бы не появился Асгар. Сложно объяснить, но я всем своим существом почувствовала его приближение. Знала, что вот сейчас он будет тут, рядом со мной.

— Хейли, ты плачешь? — демон не до конца проявился, в воздухе застыла его удивленная и обеспокоенная морда. — Хейли?

— Асгар! — кинулась к нему и упала лицом в землю.

Совершенно не ожидала, что пройду сквозь него. Так лежа в еще мокрой от ночной росы траве, разревелась с утроенной силой. Да что ж со мной сегодня такое?!

— Хейли, милая, — Асгар завис надо мной, — поднимись, пожалуйста. Я не могу помочь, полностью не восстановил резерв.

«Это я уже поняла», — мрачно подумала я и неохотно поджала колени под себя.

— Что случилось? — когда я, продолжая всхлипывать, перевернулась на спину, спросил он.

— Мы поссорились, — утерев лицо тыльной стороной ладони, буркнула я. — Со стражем.

А если откровенно, то я и сама не понимала, что на меня нашло. Настроение менялось хаотично. В одну минуту мне хотелось плакать от обиды и злости, в другую смеяться над своей же глупостью.

Только ли? — Асгар как-то странно смотрел на меня. — Мне кажется, тут дело несколько в ином.

Честное слово, если бы он не был духом, готова поклясться, что демон смутился! Жаль, правда, на клыкастой морде румянец разглядеть невозможно.

— Думаю, твой организм полностью перестроился и свыкся с активированным даром, — глядя куда угодно, но не на мое лицо, сообщил он. — А значит, вернулись и привычные твоему девичьему организму… ммм… вещи.

Я непонимающе хлопала ресницами. Демон молчал.

«Регулы! — чуть не заорала я. — Только не сейчас, ну пожалуйста!»

Зажмурилась от этой мысли. А ведь они не беспокоили меня с того самого момента, как распечатали мой дар! Да я и сама хороша! Учась с парнями, совершенно забыла о естественных особенностях своего организма! Как такое вообще могло произойти? И где я в лесу найду снадобья и гигиенические средства? И у меня только две пары брюк! И три пары сменного белья! Богиня Сияющая, за что ты так со мной? Я взвыла.

— Хейли, — осторожно позвал меня Асгар. — Хейли.

Безумным взглядом посмотрела на Хранителя. Ему хорошо, он мужчина… А мне что прикажете делать? Искать ближайшее поселение и на пальцах объяснять, кто я такая и откуда взялась? И краснея, просить помощи у местного лекаря и женщин? Стоп. У меня же есть золотые монетки, а они, как известно, творят чудеса! Надо лишь найти людей!

— Я в порядке, — медленно выдохнула. — Спасибо.

Говоря это, залилась краской стыда. Как же так могло произойти? Мне о том, что я женщина, напоминает демон!

— И ты зря думаешь, что страж обиделся на тебя, — клыкастая морда улыбалась. — И напрасно пошла за ним. Пойдем, я отведу тебя обратно на поляну.

Я не стала противиться. Поднялась, отряхнулась от грязи и пошла обратно.

Собственно, провожатый не особо и требовался, вытоптанная драконом тропа в любом случае привела бы меня обратно к поляне.

— Асгар, а кто принес мне рюкзак? — внимательно глядя под ноги, задала мучивший меня вопрос.

На самом деле, я догадывалась, кто мог быть моим ночным визитером. И все равно желала услышать подтверждение.

— Декан Валруа, — после недолгой паузы, ответил Асгар. — Всем студентам выдается подобный набор. Правда…

— Что не так? — вскинула я голову и едва успела удержаться за ветку, чтоб не упасть.

Какая я неуклюжая!

— Обычно монет меньше.

— Насколько? — живо откликнулась.

— Намного.

— Асгар!

— Да, Хейли?

Я вздохнула, если демон решил не освещать этот вопрос, выпытывать бесполезно, только поругаемся. Мысленно досчитала до десяти и только после этого выдохнула:

— Не хочешь, не говори.

— Как тебе спалось, не замерзла? — мягко перевел тему Асгар.

Я остановилась и зажмурилась, перед моим взором возникла картинка из сновидения. Две каменные статуи. Два разных существа. Как небо и земля.

— Хейли? — обеспокоенно протянул друг.

— Не замерзла, — моментально ответила я и сделала шаг вперед. — Нормально спалось, но снился странный сон.

— Странный?

— Да, — убирая со своего пути ветки, что так и норовили выколоть глаза, подтвердила я. — Мне снилось, что я статуя. Застывшая в веках… И не я одна.

Молниеносно Асгар оказался перед моим лицом, чем изрядно напугал.

— Что? Кто? — воскликнул он и, наконец, определился с вопросом: — Что тебе снилось?

— Говорю же, чепуха какая-то, — внимательно глядя на демона, ответила я. — А что, есть предположения?

— Нет, — поспешно отозвался он и вновь переместился по правую руку от меня.

— Точно? — мне не понравилась его реакция.

— Да, — выдохнул он и тут же попросил: — Расскажи, что именно тебе снилось.

Я колебалась недолго. И все же твердо решила не рассказывать всего, что видела и чувствовала. Сама не знаю почему. Словно мое видение — не только моя тайна.

— Ничего особенного, просто две статуи, одна из которых я, — и будто оправдываясь, добавила: — Да и не поняла я ничего толком.

И ведь не солгала ни капли, мне и вправду было непонятно сновидение. Следующие полчаса мы шли в полном молчании. Меня все еще грыз червячок сомнения, а правильно ли я сделала, утаив правду? Асгар заботится обо мне. Пусть демон тоже утаивает от меня что-то, но если мне грозит опасность, он не пожалеет своего хрупкого существования и умрет, защищая меня.

— Знаешь, — неуверенно протянула, — я солгала. Я помню, что мне снилось. Хорошо помню. Но… все равно не понимаю, кто это был.