Семья (не) на один год Коваленко Марья
Задачку она задала хорошую. Одно нехорошее предчувствие уже закралось в голову. Но Лере вдруг надоел наш пинг-понг.
– Ты назвал меня Алиной. – Она развернулась лицом ко мне.
Словно над головой завис топор палача, я внимательно всмотрелся в глаза напротив и скользнул взглядом на губы.
От сердца отлегло. Глаза оказались ясными, без предательской красноты и следов слез. Губы, хоть и были искусаны, но не больше обычного. Такие же сочные, соблазнительные и яркие.
– Это был просто сон.
Я с облегчением уронил голову на подушку.
– Ты обнял меня и сказал: «Алина».
Моя мышка все больше свирепела. Казалось, еще секунда, и я получу торшером по лбу.
– Ты же доктор. Знаешь, что иногда люди говорят во сне. Но это ничего не значит.
– Я столько всего знаю…
Лера попыталась снова повернуться ко мне спиной, однако я оказался быстрее. Пока обидчивый «сверток» воевал с одеялами, я рывком навис над ней сверху на вытянутых руках и зафиксировал со всех сторон.
– Хочешь, я сам закажу себе тур на паруснике? Могу, специально для тебя, заранее попросить, чтобы досрочно не возвращались, даже если стану умолять.
В реальности я подобное и представлять не хотел. Желудок аж сжался от опасной перспективы. Но сейчас важнее было другое: не моя реакция, а сумасшедше красивой разъяренной дикой кошки подо мной.
Налюбоваться на нее не получалось. И где только прятала такую горячую, страстную часть себя от других? Еще одна незнакомка на мою голову. Только из плоти и крови.
– А мне после твоей регаты нужно будет снова топиться?
Губы Леры дрогнули и растянулись в улыбке.
– Нет, хватит с нас одного трупа – меня.
– И даже биться головой о пирс не придется? – Она вытянула из-под одеял руку и осторожно потерла затылок.
– Для тебя у меня есть другое задание.
До этого момента я сам не знал ни о каком задании. Не планировал ничего и был свято уверен, что плавание нашей «семейной лодки» закончится сразу после медового месяца.
У меня даже теория была. О влюбленной маленькой девочке, которой нужно срочно раскрыть глаза, и засохшем бревне. Некрасивая теория. Складная, но бездушная как заключение патологоанатома.
Но этот шторм и сон…
Привыкший к логике мозг буксовал. Он не успевал за идеями, которые рождались в голове. А у меня не было никакого желания давать ему время на анализ.
Вместо очередной гениальной идеи хотелось, чтобы на лице девчонки, которая сейчас смотрела на меня как на чудо, снова вспыхнул восторг и серые глаза заблестели от радости.
В словах про бога и планы, которые нельзя ему рассказывать, наверное, все же что-то было. Жаль, раньше я редко об этом думал и совсем не верил ни в какие высшие силы.
– Мне сейчас не послышалось… – Лера облизала губы. – У тебя есть задание?
Больше всего на свете мне хотелось нырнуть в ледяную ванну или хотя бы встать под холодный душ. Телу это было просто необходимо! В лечебных целях!
Но вряд ли Лера поняла бы мой внезапный забег в ванную комнату.
– Администратор говорил, что здесь, на центральном острове, есть неплохой ресторан. – Чувствуя себя престарелым девственником, который зовет на встречу девушку мечты, я откашлялся. – Как ты смотришь на завтрак со мной?
– Никита Лаевский, вместо миллиона твоих важных дел ты приглашаешь меня в ресторан?
Глаза Леры распахнулись так широко, что в них можно было смотреться как в зеркало.
– Я приглашаю тебя… на свидание.
Последнее слово далось тяжело. Будто оно было из другого, незнакомого языка, я с трудом произнес его без запинки. Но результат стоил любых усилий.
– Прости… Это мне сейчас снится? Или вчера без сотрясения не обошлось?
Лера сглотнула и принялась тянуть на себя одеяло. До самого носа.
– Обещаю вести себя прилично.
Пока она совсем от меня не скрылась, пришлось завалиться на бок и сбросить с нее наконец всю ее защиту.
– Может, не надо?
Словно рачок, оставшийся без панциря, Лера изо всех сил дернула одеяла назад. Когда с первого рывка не удалось вернуть «броню», в ход пошли руки, которыми она хватала ткань, и ноги, которыми отбивалась от меня.
Такой силы я сам от нее не ожидал. Моя маленькая дикая кошка на глазах эволюционировала до тигрицы.
– Никита, мы можем поесть здесь и заняться делами. Уверена, раздобыть на время ноутбук будет несложно.
Видимо поняв, что не справится, Лера успокоилась и гордо выпятила подбородок. Совсем не девочка. И ни капли не покорная жена.
– Обязательно займемся. – Одеяла улетели туда же, куда вчера наша мокрая одежда, и я встал с кровати. – Но сейчас идем на свидание. – Не оглядываясь, двинулся в свою комнату. – Будем знакомиться заново.
Я хорошо знал, что такое ресторан и что в нем нужно делать. За тридцать два года изучил почти все приличные заведения Питера и Москвы. Знал, где лучше вести деловые переговоры, а откуда ближе ехать до хорошего отеля с крепкими кроватями и качественной звукоизоляцией.
Но я совсем не представлял, как вести себя с Лерой. Мозг по привычке намекал, что нужно будет о чем-то разговаривать, изображать настоящее свидание. Раз уж позвал! А тело… от одного вида моей жены в легком шелковом сарафане хотелось вернуться в кровать и не выпускать ее денек-другой из объятий.
Можно было сколько угодно изображать тугоухого слепца. Можно было открещиваться от того, что вижу и чувствую. Но Лера точно знала, как на меня действует! Эта тихая, скромная девочка раскусила меня, как пацана, и теперь веревки вила своими голыми плечами, атласной кожей и соблазнительными изгибами под тонкой тканью.
Я шел за ней в ресторан как ритуальный бычок на заклание. По миллиметру изучал изящные лодыжки. Шизел от плавных, покачивающихся движений бедер. Раз за разом вытравливал из мыслей вопросы о белье. И категорически запрещал себе поднимать взгляд выше.
Однако за столиком легче не стало. Устроившись напротив, Лера перекинула волосы на одно плечо и вопросительно уставилась на меня своими серебристыми глазами.
– Это мое первое свидание в ресторане, – краснея, созналась она. – Так что, если ты думаешь, что я знаю, как себя вести… то это не так.
Закончив фразу, она опустила взгляд в стол и плотно сжала губы. Образец целомудрия. Эталонная монашка, потерявшая где-то свою рясу.
– Первое… – Я с огромным трудом протолкнул в горле неизвестно откуда взявшийся ком.
– Так получилось… На медицинском учиться нелегко, а под конвоем охраны даже с друзьями встречаться удавалось лишь на фуд-кортах торговых центров или в кинотеатрах.
Белые зубки аккуратно прихватили нижнюю губу, и мой внутренний мазохист набросил на шею взмыленную петлю.
Не думать, в чем еще я мог стать первым, оказалось настоящим испытанием. Вчера я видел Леру без одежды, уже знал, какая она отзывчивая и чувствительная. Для того чтобы крыша затрещала от желания съехать вниз, вполне хватило бы и этих открытий. Но сейчас… аппетит внезапно куда-то исчез, а прежнее желание – нагрянуть в холодный душ – превратилось в навязчивую идею.
– Значит, на фуд-кортах… – Я медленно перевел дыхание и взял в руки меню. – Боюсь, вряд ли здесь найдется хот-дог или пицца.
На губах Леры мелькнула улыбка.
– Я всеядна. Выбирай что хочешь. Только, пожалуйста, не заказывай устриц. И… клубнику. Кажется, с недавних пор у меня на них аллергия.
Моя умная молодая жена вздрогнула, будто представила сейчас всю эту роскошь. И залилась хохотом.
Мгновенно вспомнив, когда последний раз видел устриц и клубнику, я тоже не сдержался. Уголки губ сами растянулись в стороны. А потом из груди вырвался смех.
– Мы умудрились завалить всё! И первую брачную ночь. И медовый месяц, – признал я, отсмеявшись.
– Зато воспоминания останутся яркими.
– Да, такое забыть будет сложно.
За окном вдалеке мелькнул парусник, и мой желудок обрадовался, что пока пуст.
– Но не такую помощь тебе я планировал.
Лера покрутила в руках папку с меню. Но, так ничего и не выбрав, отложила.
– А сейчас ты меня пригласил на свидание.
Ее румянец, который только начал затухать, снова вспыхнул.
– И ты не знаешь, как себя вести? – Я словно у самого себя спросил.
Вместо ответа Лера кивнула. Уверен, будь тут одеяло, она завернулась бы в него по уши. Не посмотрела бы на других посетителей. И тем более на меня.
– Рассказать, чем обычно люди занимаются на первых свиданиях?
Не знаю, какой леший дернул меня за язык. Наверное, тот самый, который и устроил этот садомазохистский поход в ресторан.
Будто я предложил снять с себя штаны и с голым задом пробежаться вдоль линии прибоя, Лера удивленно округлила глаза. И снова кивнула. На этот раз без смущения. Скорее с восторгом. Как ребенок, которому пообещали собственную шоколадную фабрику.
Я даже засмотрелся. Словно на чудо, с которым раньше никогда не встречался, а сейчас получил в персональное пользование.
– Тебе приличный вариант или неприличный?
Очень трудно было не рассмеяться и сохранить серьезный вид. Щеки ныли от напряжения. Я уже и не помнил, когда приходилось так сдерживать смех.
– А их сразу два?
– Возможно и больше, но мне пока встречались только два.
– Это не будет наглостью с моей стороны, если я попрошу озвучить оба варианта?
Моя молодая жена стала окончательно красной. От ключиц до ушей. Как та самая клубника, которую мы договорились не заказывать. Но держалась Лера королевой. Гости за соседними столиками шеи сворачивали, заглядываясь на нее. А официант чуть не пролил из графина воду, когда пришел принимать заказ.
– Уверена, что готова услышать?
– С удовольствием.
Официант уже махал перед носом своим блокнотом, но мое новое дело оказалось гораздо важнее заказа. Ткнув ему на две строчки в меню, которые первыми попались на глаза, я избавился от свидетеля. И начал.
Под звонкий смех Леры рассказывал, как однажды умудрился пригласить в ресторан судью и весь вечер ломал голову над расставанием без ущерба своему подзащитному.
Рассказывал о свиданиях в далекой молодости, когда учился за границей и денег порой хватало только на фуд-корт.
Делился историями из Пашиной бурной жизни, когда тот уезжал из ресторана в компании двух красивых девушек, а потом узнавал, что заарканил совсем не женщин.
Под сытный вкусный завтрак веселить Леру было легко и приятно. С каждым новым рассказом она все больше оттаивала. Все чаще решалась на вопросы. Не замечая, втягивалась в разговор. И иногда делилась своим.
От этих редких признаний внутри будто все переворачивалось. Плавилось. Но я и вида не показывал. Взглядом отгонял любопытствующих конкурентов. Уже привычно грезил о холодном душе. И чувствовал себя таким живым, каким не чувствовал уже года полтора, а то и больше.
Будто Алина сегодня во сне простила все грехи и дала зеленый свет.
Непривычное было состояние. Не таким я встречал свою невесту на пороге Дворца бракосочетания. Но и возвращаться к себе прежнему не хотелось.
«Начать с чистого листа». Фраза упорно крутилась в голове, и, глядя на улыбку Леры, хотелось… И начать. И ее. И засунуть куда-нибудь подальше все свои гениальные мысли вместе с мудрыми планами.
Глава 5
Первая брачная ночь и начало медового месяца получились у нас с Никитой неудачными, но окончание путешествия стоило любых испытаний.
Благодаря Никите у меня был самый лучший первый поцелуй. Благодаря ему же – первое свидание в ресторане тоже стало лучшим.
Он читал меня как раскрытую книгу и умело управлял эмоциями. Рассказами о других свиданиях Никита быстро избавил от смущения и заставил смеяться. Я будто снова вернулась в свои восемнадцать, когда мы могли свободно разговаривать. Где не существовало никакой сделки, не разделяла трагедия в прошлом.
Легко было.
Рядом шумел океан. Уже не буйный, а покладистый. Он облизывал бирюзовыми волнами золотистый пляж в нескольких метрах от нашего столика. Заигрывал с солнцем, слепя яркими бликами гуляющих туристов.
Вкусный завтрак с яйцами пашот, тостами и черным кофе радовал глаза и желудок. Ароматы заставляли его предательски урчать.
А от улыбки мужчины, сидевшего напротив, за моей спиной пробивались крылья.
Наташа все же ошибалась, когда говорила, что не нужно ждать своего журавля и лучше тренироваться на синицах. Мой журавль точно стоил любого ожидания. Даже с синевой под глазами и колючей щетиной.
Я иногда отворачивалась в сторону, не веря, что мы действительно вместе, как настоящая пара. Закрывала и резко распахивала глаза, прогоняя слишком сладкий сон.
Но ничего не менялось. Со мной на самом деле был Никита. Не кто-то другой, а именно он шутил, заказывал завтрак с десертом. И смотрел… не так, как раньше. А с интересом и восхищением. С жадностью, от которой все мое тело плавилось, и никакой кофе не способен был справиться с сумасшедшей жаждой.
До конца завтрака я боролась со своим недоверием. К десерту придумала целую дюжину теорий, доказывающих, что у нас ничего не поменялось и что сейчас просто так сложились обстоятельства – качка и шторм.
Но когда свидание закончилось и мы вернулись в наш домик, все эти теории рассыпались как пирамидка из детских деревянных кубиков.
Я так и не поняла, кто первый остановился и потянулся губами к губам. Еще несколько секунд назад по обе стороны от деревянного настила плескались волны и кричали птицы. А сейчас по моей спине побежали мурашки и в ушах послышался стон. Чужой. Короткий и жадный.
Все случилось так быстро, что ноги сами подогнулись. Руки, спасаясь, вцепились в широкие мужские плечи. И новый шторм накрыл с головой.
Серо-синяя глубина… только теперь не воды, а глаз.
Сильные ладони на моей талии. Притягивающие. Сминающие.
Растерянность и… радость.
Я, как и вчера, не верила, не соображала и отдавалась.
Позволяла раскрывать рот, сжимать в объятиях и плавить сумасшедшим напором. До слез радовалась чужому воздуху, который заполнял легкие, словно всю меня.
Разрешала утягивать на такую грань ощущений, где я еще никогда не была. Острую, опасную. И успокаивать тихим шепотом:
– Вкусная… Хорошая… Нежная…
Губы Никиты были повсюду. Он целовал мои глаза, щеки, шею. Говорил о том, что еле держится и что я слишком сладкая.
Клеймил мое тело своими пальцами. Скользил по спине и ниже. Стискивал. Чертыхался. Давал ощутить свою твердость. И снова целовал.
Никогда я не пробовала поцелуи других мужчин и не позволяла так к себе прикасаться. Никто, кроме Никиты, не был со мной настолько близко.
Я не хотела их. Тело не реагировало на чужие прикосновения, а внутри все молчало, будто изначально было настроено лишь на одного-единственного.
Для всех я была ледышкой, фригидной отличницей с конспектом вместо сердца. А с Никитой… Каждое его слово отзывалось сладкой ноющей болью ниже живота. Каждый поцелуй заставлял терять голову и забывать… вычеркивать из памяти то, как утром он назвал меня Алиной, то, что между нами лишь договор и впереди только год.
Пожелай Никита большего – я бы не остановила. Мне хотелось этого большего.
Гордость? Забыла о ней.
Страх? Утонул вчера вместо меня.
Сомнения? Рассеялись от горячих прикосновений и голодных поцелуев.
Никита во всем был для меня первым. И сейчас я готова была просить стать первым и в близости…
Мой муж.
Мой любимый.
Но когда я начала расстегивать пуговицы на его рубашке, Никита словно протрезвел.
С рваным вдохом, останавливая, он положил руку на мои пальцы. Прижал голову к своей груди. Медленно, будто разучился нормально дышать, выдохнул.
– Маленькая, меня совсем кроет от тебя.
Словно подтверждая, его сердце забилось еще громче.
– Это плохо?
Я готова была расплакаться из-за того, что мы остановились.
– Нет. Это хорошо. Даже отлично. – Губы Никиты легким поцелуем коснулись моей макушки. – Ты потрясающая. На тебя невозможно реагировать иначе.
– Но я тебе не подхожу…
Вчера от обиды хотелось лечь и умереть, а сегодня внутри поднялась такая волна злости, что трудно было совладать с собой.
– Со мной, значит, можно только целоваться! – Извернувшись, я ткнула Никиту локтем в грудь. Не щадя, не думая ни о каких последствиях или о том, как буду выглядеть.
– С тобой все будет идеально. Я уверен.
Этот гад словно и не почувствовал. Вместо того чтобы отпихнуть меня подальше, громко рассмеялся и еще крепче прижал к себе. Распластал на широкой мускулистой груди.
– Нет, я для тебя так… – вырвалось у меня со всхлипом. – Соседка!
– Очень красивая соседка. Сладкая.
– Клиентка, которую нужно беречь!
– Самая привлекательная клиентка! Такая, ради которой можно и отойти от своих принципов.
– Девчонка! Малолетка, с которой ничего нельзя делать!
Я изо всех сил снова дернулась. Как змея прошипела этому мерзавцу: «Не-е-ет!»
Но он снова переловил. Опять вжал в себя, дав почувствовать, как сильно ошибаюсь. И, заставив посмотреть в глаза, произнес:
– Если я сорвусь, то не выпущу тебя из спальни ни сегодня, ни завтра, ни через неделю. Потом тоже не выпущу. Не знаю, как буду разрываться между работой и тобою, но выбора у тебя не останется.
Будто Никита уже раздел меня и положил на кровать, я вздрогнула.
– Считаешь, мне нужен выбор?
Облизала внезапно пересохшие губы.
– Выбор?.. – Взгляд Никиты потемнел, а большой палец правой руки очертил контур моих губ. – Я не хочу давать тебе никакого выбора. У меня крышу от тебя рвет. Но еще я не хочу, чтобы через месяц или два ты пожалела, что поддалась эмоциям.
– Тебе подсказать, куда запихнуть свое благородство?
Мои губы против воли растянулись в улыбке, а на душе вместо холодной злости разлилось тепло.
– Оно уже там. Поверь. Хорошо, что ты не умеешь читать мысли. Бежала бы подальше со всех ног.
Никита наконец выпустил меня из объятий. И сам отошел на шаг.
– Но… – начала я.
– Но я могу оказаться совсем не тем человеком, каким ты меня представляешь. Лера, я не ангел, не спаситель и не такой уж рубаха-парень. Уверен, уже скоро тебе донесут много интересного. И о моем прошлом. И о настоящем. – Он невесело усмехнулся. – Благожелатели всегда найдутся. А я потом могу не отпустить.
После откровения Никиты до самого обеда я ходила как заколдованная. С губ не сходила глуповатая улыбка. На глаза периодически накатывали слезы. Умиляли малыши, которые резвились в детском бассейне на берегу. Я подолгу засматривалась на парящих в небе чаек и на парусники где-то вдали.
Все это очень напоминало знаменитый женский ПМС. Единственное отличие состояло в том, что вместо перепадов настроения мне стабильно хотелось лишь одного – целоваться. Долго. Постоянно. С мужчиной, который сам сходил с ума от нашей близости.
К сожалению, поцелуи и продолжение знакомства пришлось отложить. Из-за выходного, подстроенного штормом, на Никиту навалилась целая гора дел. А вечером ждал самолет.
В нем муж тоже работал. После – спал, прижав мою голову к своему плечу. Ну а утром нас встретил Питер.
Впервые я не радовалась возвращению домой. Еще у трапа хотелось закричать: «Я никуда отсюда не уйду, верните меня назад!» Но пришлось стиснуть зубы и позволить Никите провести меня через все коридоры к нашей машине.
Из дома, переодевшись, муж сразу же отправился в главный офис банка. Меня он попросил приехать туда не раньше вечера. Причины по телефону не пояснял. Лишь долго смотрел в камеру уже знакомым жадным взглядом. И что-то едва слышно отвечал Павлу.
До вечера, я думала, не доживу. Время тянулось бесконечно долго. Сил не было ни на какую переписку с любопытной Наташей. Не хотелось показываться на глаза слишком догадливому СанСанычу.
Вместо того чтобы заняться учебой или хотя бы проверить почту, я час отмокала в ванне с ароматной пеной. Еще час укладывала волосы и потом долго, тщательно выбирала одежду для поездки в офис.
Такое в моей жизни было впервые! В банке меня видели всякой: и в джинсах, и в деловом костюме. Но сейчас хотелось стать особенной – под стать своему потрясающему мужу.
Впервые я понимала Татьяну Егоровну, которая могла полдня проводить в салоне красоты перед поездкой в офис на какое-нибудь совещание или просто к Биркину.
Однако, как только я поднялась по ступенькам бизнес-центра и вошла в холл, стало казаться, что попала в чужой банк или все вокруг вместо меня видели другую женщину.
Впервые охранник на входе бросился сам открывать турникет. Впервые спешащие по домам работники начали останавливаться и здороваться. Впервые меня пропустили в лифт первой и весь подъем никто не пытался прижаться или наступить на ногу.
Ощущения были непривычными. К моменту, когда я дошла до своего кабинета, всерьез начала верить, что я владелица банка. Но стоило на миг заглянуть в конференц-зал, находившийся рядом, тут же прояснились истинные причины перемен.
Мой замечательный муж так и не успел управиться до вечера. И он, и все руководители департаментов сейчас находились на работе. Все, кроме Никиты, опустив головы, смотрели на документы перед собой. Кто-то что-то записывал. Кто-то нервно тер шею.
Никто не ухмылялся и не перешептывался, как это случалось во время собраний с моим участием. Никто не перебивал говорившего и даже не косился в его сторону.
Я ни разу не была на собраниях, которые проводила Татьяна Егоровна, но вряд ли она могла переплюнуть Никиту.
Суровый, уверенный, он сидел во главе стола как царь. Незримо давил на всех своей тяжелой, властной аурой. От холода в его глазах и четких громких распоряжений, у меня перехватывало дыхание и хотелось выполнять все, что потребует.
Это был лучший антикризисный управляющий банком, о котором можно было лишь мечтать. Он и правда не походил на рубаху-парня, но от каждого его распоряжения, вопроса или упрека мне приходилось все сильнее сдерживаться, чтобы не захлопать в ладоши.
Ума не приложу, как пережила целых полчаса совещания. Заметившая меня секретарша дважды предлагала кофе и даже принесла стул, чтобы мне удобнее было подсматривать. Но я не смогла ничего проглотить или хотя бы присесть.
Хотелось к Никите.
Прижаться к груди, как вчера после ресторана.
Дотянуться до губ.
И поцелуем рассказать, как сильно я им восхищаюсь.
Когда двери открылись нараспашку и присутствующие начали покидать конференц-зал, от моей гордости не осталось и следа. Плюнув на то, что подумают, я заставила всех посторониться и направилась прямиком к мужу.
– Прости, я немного задержался.
Никита встал из-за стола и, окинув меня восхищенным взглядом, сгреб в объятия. О том, что на нас смотрят, он тоже, казалось, не думал.
– Всё хорошо. – Уткнувшись ему в шею, я глубоко вдохнула.
Мой питерский Никита больше не пах океаном, но голова от его аромата кружилась еще сильнее.
– Мне показалось или ты подсматривала? – Горячее дыхание опалило висок.
– Это было потрясающе! – призналась я, как только за последним участником совещания закрылась дверь.
– Я сомневаюсь, что кто-то из них разделяет твой восторг, но теперь выбора у них не будет.
На губах Никиты мелькнула ухмылка.
– Верю. Биркин уже пытался ставить палки в колеса?
О работе в такой момент думать было сложно. Я даже фамилию управляющего вспомнила с трудом, словно он был персонажем из какой-то другой жизни.
– Уж в ком, а в нем можешь не сомневаться. – Никита тяжело вздохнул. – Он ни одной минуты нашего путешествия зря не потратил. Стахановец.
– И теперь у нас какие-то проблемы?
Я по-детски скрестила за спиной пальцы наудачу, но жест был глупым, как и надежда на него.
– Ничего существенного. Забудь! Я разберусь.
– Мне почему-то в этой фразе слышится другая…
Я аккуратно выбралась из объятий мужа и обхватила себя руками.
– И какая?
– Не знаю точно, – пожала плечами, – может, что нужно подождать. Может, что тебе придется куда-то уехать.
Сама не знала, откуда у меня возникли эти догадки. Никита ведь ни на что не намекал. И во время совещания я не слышала ничего подозрительного.
Вообще не было ни одного повода так думать, кроме сумасшедшей усталости в любимых серо-голубых глазах и двух складок между бровей. Тех самых, которые я уже видела вчера после признания.
– Ты не только очень красивая, но еще и умная.
Не обращая внимания на сопротивление, Никита снова притянул меня к себе. Стреножил руками, заставил замереть внимательным взглядом. И выбил из головы все мысли своей твердостью.
Читать бесплатно другие книги:
