Власть любви. Академия сиятельных Любимка Настя

— Сделка? — Я едва сдерживал свою ярость. — Шеллис — портал теней, я — якорь.

Мой змей тянул из меня силу, я кинул последний взгляд на Ванессу и подхватил Алекса под руки. Я был готов шагнуть в портал, но его так и не появилось. Мало того, мой Страж зашипел от боли!

— Соглашайся, и я позволю уйти змею с мальчишкой! — хрипло рассмеялась Эрита.

— Ты был слишком благоразумным. Прими свое наследие, — голос Велиара жалил мое сознание.

Что за бред? Меня пытаются сдержать? Что они применили к Шеллис? Я отменил свой приказ, заставив василиска проявиться. Я не мог рисковать ни его жизнью, ни жизнью студента. Послал зов учителю, но тот не откликнулся. А мое тело вдруг окаменело. Нет, я не стал камнем в прямом смысле слова, но пошевелиться не мог. Второй раз Алекс упал на землю. Хорошо, мой Страж догадался его поднять. У мальчика совсем не было сил.

— Ты же не думал, что мы не подготовимся к встрече? Решайся, еще минута — и твой студент станет первой жертвой.

Я лихорадочно соображал, что должен сделать, но все решил Велиар.

— Сегодня ты примешь свое наследие. Кровь предка возьмет верх, я обещал Эльхору и исполню. Моя власть над твоим телом продлится сутки.

Он бормотал что-то еще, но я не смог разобрать ни слова. И что странно, кроме меня, никто его не слышал.

«Обречен», — пронеслась паническая мысль. Но зачем им мое добровольное согласие? И почему… отпускают Алекса?

— Я согласен!

Одномоментно с моим ответом сзади развернулся портал. Я чувствовал его спиной.

— Отдай приказ змею, — велела Эрита, и я подчинился.

— Алекса — в академию, — прошептал и уже мысленно добавил: «Открой сознание для Альгара».

— А вы… мой принц? Они же… — Алекс пытался выкрутиться из плотного кольца василиска, да куда там.

Через пару секунд я остался один на один с врагами.

— К чему это все, Эрита? Велиар?

— Велиар? Ты зовешь повелителя по имени?

— Что?! Повелителя? — я расхохотался. — Грязно играешь, демон!

— Алтарь, — отдал приказ Велиар, не обращая внимания на мои ругательства.

Мир вокруг закружился. А может, это моя голова шла кругом. Я не знаю. Мои ноги зашагали против воли. Тело было послушной марионеткой. Какая ирония! Мой отец желал сделать из меня куклу, а это получилось у демона!

Демон! Точно! Я мысленно обозвал себя идиотом и позвал Асгара. Конечно же, он откликнулся. Не мог же он ослушаться наследника великой крови. Нас объединяла не только дружба, нас связывало нитью прошлое. Впрочем, оно меня связывало со всеми демонами.

«Я не смогу помочь, — глухо отозвался в моей голове Асгар. — Прости, он сильнее и он Хранитель».

«Кто?»

«У Хеллы им был Дрейк Рассветный».

«Я не понимаю…»

В моей голове происходила настоящая война. Я выискивал в памяти любое упоминание о драконе Хейли. Смысл сказанного дошел до меня лишь тогда, когда меня привязали к столбу. Хранитель памяти и, возможно, осколка души! И, наверное, силы Богини?

Я всматривался в лица собравшихся людей и с ужасом отмечал их неестественную бледность, какую-то отрешенность и даже обреченность. Мужчина, которого я отшвырнул от Алекса, наверняка муж Эриты, готовил алтарь — огромную каменную плиту. Ванесса держала младенца, рядом с ней стояла Изабелла, еще какие-то люди в плащах с глубокими капюшонами, надвинутыми по самые подбородки.

Они собираются убить дитя?..

— Асгар, младенец!

— Прикажи демону исчезнуть, — глухим шепотом потребовал Велиар.

— Нет. — Я не мог пошевелиться, но разум принадлежал мне.

Асгар молниеносно оказался рядом с Ванессой, но отнять дитя не смог.

— Силки света, удобная вещь, не так ли? — хмыкнула Эрита, вскидывая руку вверх. — Безотказно, даже с таким сильным демоном.

— Предатель, — выплюнул Велиар.

Меня обуял страх. Неужели они на моих глазах убьют ребенка? Сила, которая раньше рвалась наружу, сводя с ума, замерла. Будто в предвкушении страшного действа.

— Огонь будет молчать, — прозвучал голос, пробирающий до костей. Велиар и раньше вселял страх, но до панического ужаса я не доходил. Сейчас же… я понял, что бесполезен. — Ты глуп, наследник, но после скажешь спасибо. Я верну всю силу. Соберу по крохам все, и ты поведешь нас за собой.

Что я натворил? Самоуверенный болван. Прав был Альгар, говоря мне не открываться, не верить Велиару. Я же… надеялся на новую силу. На свое могущество, на то, что смогу управлять любым порождением Безымянного.

— Эрита, кровь! — Демон отдавал короткие команды. — Раздень ее.

Младенец надрывно закричал.

— Кайла?!

Не может быть, этого просто не может быть!

— Найдель постаралась для общего блага, — усмехнулась Эрита. — А вот с защитой в Первом Королевстве — не очень.

— Велиар! Верни ребенка отцу! Я приказываю! — Мое сердце заходилось в безумном ритме. — Слышишь, демон?! Верни Кайлу Леону!

— На алтарь, — приказал он.

Почему? Почему он не слушает меня? Почему?!

Вопреки моему предположению на холодный мраморный камень села сестра Хейли. Ее полные ужаса глаза были устремлены на меня. Но я не мог помочь! Я ничего не мог сделать. Только смотреть!

— Стихия земли, даруешь ли ты ее повелителю? — звонко спросила Эрита у нее.

— Дарую… — прошептала Белла.

— Чашу!

Богиня, милостивая, сделай что-нибудь! Не позволь случиться непоправимому! Эта девочка не виновата в грехах матери! Ей еще жить и жить! По моим щекам текли слезы. Все виделось смазанным пятном. Нет, не слезы, ливень. Небо рыдало с моей душой.

Изабелла сделала надрез на левой руке и затем легла во весь рост на алтарь. Эрита собирала стекающую кровь в чашу, а люди в капюшонах начали что-то бормотать. Их странный шепот нарастал, переходя в заунывную мелодию.

— Готово, повелитель, вы можете пригубить, — подобострастно заявила Эрита, протягивая чашу с кровью Велиару.

— Его, пои его! — хрипло заявил демон. — Живо.

— Его?! Он?

— Живо!

Я не мог сопротивляться. Мой рот послушно открылся. Густая кровь текла в горло, обжигая, заставляя задыхаться. Меня рвало, и тут же приходилось глотать новую порцию. Я ненавидел себя и все равно послушно выполнял приказы Велиара. Я мечтал умереть. Лишь бы не быть частью того, что происходило. Лишь бы не видеть ничего.

Но вскрик Изабеллы не пропустил. Мутный взгляд уцепил точный удар в сердце и безвольно повисшую руку. Девочка сама пронзила себя. Ее жизнь угасала…

Во мне что-то оборвалось. Больше не было Райана. Не было мужчины. Был испуганный ребенок. Я весь был сгустком ужаса. Кричал, умолял прекратить. Я понял, что происходит. Хейли показывала мне кусочек из своих воспоминаний. Жертвы каменной статуе! Этой статуей сегодня был я.

Дождь омывал тело юной девушки. Меня выворачивало от чужой крови во рту.

Изабеллу, как тряпичную куклу, стянули за руку с алтаря на мокрую землю. Стеклянные глаза смотрели в небо.

Мое сознание раскололось. Я машинально отмечал, что Эрита обтирает мое тело кровью погибшей девушки, а на алтарь ложится мать Хейли. И все повторяется…

Я сорвал голос, моля Богиню помочь. Мои глаза пекло от нескончаемых слез. Я взывал к душегубам, зная, что это бесполезно, но надеясь на чудо.

Чуда не произошло. Ванесса умирала долго, мучительно. Будто Проклятый не хотел брать ее так просто. К тому моменту, когда на алтарь положили Кайлу, небо совсем почернело. И если бы не огонь в факелах, я бы не смог видеть алтарь.

— Добровольная жертва?! Кайла к ней не относится! Слышите, гады? — Странно, что я сохранил хоть какой-то рассудок. — Ваш ритуал никчемен! Девочка не сможет отдать свою жизнь!

— Мы отдаем свои жизни и ее стихию воздуха. — Эрита с мужем скользнули на алтарь к младенцу.

Чашу держал Велиар. Кровь мужчины и женщины смешалась. Я зажмурился, понимая, что произойдет дальше. Меня разрывало от боли и ненависти. Я ненавидел себя за свое бессилие. Я ненавидел их, полоумных магов, распоряжающихся чужими жизнями, словно это фантики от конфет. Уничтожу. Освобожусь и уничтожу всех.

Велиар обмазывал меня кровью. Поить не стал. Видимо, жертвы неподходящие.

Хныканье ребенка резко оборвалось. Я зажмурился, под веками поплыли цветные пятна, а тело буквально горело.

— Открой глаза и смотри, — приказал Велиар.

Я вновь захлебывался рвотой и криком. Сердце замерло и ухнуло вниз. Мертвы. Все трое. Лежат, будто семья. Эрита прижимает к животу девочку, мужчина обнимает жену за плечи. Быстрая смерть. Повезло суке!

Ярость душила меня. Песнопения жрецов стали громче. Мое тело заходилось в крупной дрожи. В какой-то момент мое зрение покинуло меня. Я больше не видел, не слышал и не чувствовал. Ослеп, оглох и потерял обоняние.

Сколько это продолжалось, сложно сказать. Яркие краски и запахи вернулись внезапно. Вот только я был кем угодно, но не Райаном и даже не Айном. Мне было лет одиннадцать. И я куда-то бежал. Странно. Я словно был гостем в чужом сознании. Интересно, в чьем?

— Эл, догоняй! — весело звала девочка, бегущая впереди. — Не отставай!

Белокурая, в милом платьице синего цвета.

— Хелла, осторожно!

Я кинулся к девочке, которая запнулась обо что-то, и успел подхватить ее прежде, чем она упала на землю.

— Нужно смотреть под ноги, — ворчливо заметил я и погладил ее мягкие волосы.

— Эльхор, ну ты же рядом, ты не позволишь мне разбить коленки, — задорно отозвалась она.

— Конечно, нет. А если бы меня не было рядом?

— Ты всегда будешь рядом, — убежденно заявила Хелла.

Внутренне меня распирало от гордости. Хелла выбрала меня в свои защитники!

— Что ты хотела мне показать?

— Одно место, я его случайно нашла.

— Какое место? — В нашем городке я знал каждый закуток, и удивить меня было сложно. Сын кузнеца часто бегает по поручениям отца. А клиенты — весь город.

На самом деле я очень гордился своим отцом. Знал, что стану ему опорой, а как вырасту, приму его дело.

— Там целая улица появилась! И дома незнакомые.

— Где?

— Не веришь? — Девочка топнула ножкой. — Мне никто не верит! Улица, прямо за домом тетушки Пайи!

За домом тетушки Пайи начинается лес. Но вслух этого не сказал. Хелла доверила мне свою тайну. Не могу же я сомневаться в ее словах?

— Скорее! — поторапливала она и первой устремилась вдоль улицы.

Я едва нагнал ее. Вот и домик почтенной вдовы, тетушки Пайи. Она часто приносила в кузницу пирожки. Жалела меня. Я ведь рос без матери.

— Видишь? Правда, красиво?

Кроме леса, я ничего не увидел.

— Хелла… — неуверенно позвал ее.

— Не видишь? — Ее губы задрожали, она шмыгнула носом.

А затем решительно направилась в чащу, да только… Я не поверил своим глазам. Лес словно расступился, а нога Хеллы ступила на яркий камень, что лежал на земле. Она шла вперед, опустив голову, и не видела мужчину, вдруг вынырнувшего из-за угла цветного дома. Я не смог толком осознать, как очутился рядом с Хеллой и крепко схватил ее за руку.

— Ой, дяденька! Вы так странно одеты.

Вот глупая девчонка! Я запихнул ее за свою спину.

Дяденька был не просто странно одет. Он и выглядел чуждо. Как и эти дома, окружавшие нас. Вытянутые, устремившиеся в небо, они поблескивали на солнце малиновыми окнами и салатового цвета крошкой, что покрывала их стены.

Холодно здесь, неприятно и страшно.

Мужчина в длинной, до самой земли, рубашке и с какой-то тряпкой на голове неотрывно смотрел на Хеллу. Первое же слово, сказанное им, заставило нас отшатнуться. Беззубый рот напугал до дрожи:

— Моя. А ты — прочь!

— Эльхор, мне страшно, — пропищала Хелла и расплакалась.

— Беги домой! — потребовал я, делая шаг вперед и сжимая кулаки перед собой.

Мужчина рассмеялся. Как-то каркающе, кашляюще. Жутко.

— Иди ко мне. — Он протянул руки, и Хелла… послушно пошла к нему.

Я цеплялся за нее, боролся с неведомой силой. А он смеялся, смеялся! Мое сердце заходилось от страха. Хелла вырывалась, кусалась и царапалась. Откуда во мне взялась сила? Я закинул девочку на плечо и побежал назад. Но сколько бы ни бежал, домик тетушки Пайи ближе не становился. А Хелла стучала кулачками по моей спине. Кусала шею и кричала.

Бежать, но куда?

И хохот, хохот этого дяденьки! Он леденил все внутри. Я боролся со своим страхом и пытался найти место, где можно укрыться.

Вот оно, спасение! Щель между домов! Почему так решил, не знаю, но со всех ног устремился туда. Добежал, поставил на ноги Хеллу и затолкал ее в эту щель. Следом и сам, ободрав пальцы и локти в кровь, оказался по ту сторону домов. И пару секунд не мог прийти в себя. Не было цветных камешков. Не было яркости. Только черная земля, черные стены… Хелла больше не билась птицей в клетке, жалась ко мне, всхлипывая от страха.

Где же мы?

Вдалеке горел огонь. Я боялся стоять на месте, мне чудилось, что мужчина лезет в узкую щель за нами. Ухватив ладошку Хеллы, повел ее к огню. Мне было страшно, но как старший я был ответственен за девочку. Да и узнай ее родные, что я не уберег Хеллу, и отцовские розги покажутся мне благодатью.

Но не этого боялся больше всего. Я боялся больше не увидеть Хеллу. Не увидеть ее улыбку и взгляд добрых глаз. Я и сам себе признаваться боялся, что любил ее. И совсем не как сестру. Да кто ж позволит сыну кузница жениться на купеческой дочери?

— Эльхор, прости, я не знала, — всхлипывала она. — Я боюсь, домой хочу.

Я тоже.

Вблизи огонь оказался кострищем. Вверх устремлялись языки пламени почти до самого неба. Мы застыли от него в шагах пятнадцати и оба не могли оторвать взгляда. Странный какой-то огонь. Неправильный.

— Нравится? — раздался вкрадчивый шепот из-за спины.

Хелла вскрикнула и прижалась ко мне. Я не обернулся, но точно знал, кто позади.

— Нет, — ответил хрипло. — Что вам нужно? Нас хватятся, и тогда вам мало не покажется!

Я хорохорился, а сам просчитывал пути отступления. Дяденька слишком быстро нагнал нас. Опять этот кашляющий смех!

— Почему тебе не нравится огонь?

Вопрос сбил с толку.

— Он неправильный. Не такой, как в кузнице отца.

— Не такой, — эхом повторил мужчина. — А ты можешь сказать, что именно тебе не нравится?

— В нем нет жизни, — вместо меня ответила Хелла.

— Точно, — удивился я ее ответу, но был с ней полностью согласен.

— Именно поэтому ты видишь наш мир, — вздохнул мужчина.

— Ваш мир?

— Оглянись, мальчик, разве похоже это место на то, откуда ты пришел?

— Нет, — одновременно с Хеллой ответил я.

— Мы называем наш мир Драгонария. Называли…

Мужчина вышел из-за моей спины и встал перед нами.

— Называли? — Хелла неосознанно потянулась к мужчине, безошибочно угадав, что ему больно.

Странно, но и я понимал это.

— Да… Мы сами разрушили его. Виноваты сами…

Незнакомец опустился на черную землю и прикрыл глаза.

— Драгонария была прекрасна. Цветущие сады, удивительные животные и разумные расы. Мы знали о других мирах, но полагали, что именно наш самый лучший. Ведь мы — душа природы.

— Душа? — Я плохо понимал, о чем он говорит, но ухватился за знакомое слово.

Мужчина вскинул руки, протягивая Хелле и мне ладони. Всего мгновение, и в них появились цветные шарики, которые крутились, переливаясь.

— Красота, — восхищенно выдохнула Хелла. — А почему только четыре?

— Потому что в нашем мире господствовали четыре стихии: огня, земли, воды и воздуха.

— Красный — огонь, синий — вода, серый — воздух, а зеленый? — Хелла уже без страха подошла к мужчине и засмотрелась на эти шарики.

Я тоже приблизился. На всякий случай. Ужас, что одолевал меня, исчез.

— Земля.

— Земля же коричневая и черная… — засомневалась подруга.

— Земля — это все, что нас окружает. Деревья, птицы, цветы и даже ты. Все это — природа, а значит, и земля.

Я продолжал хранить молчание, хотя почему-то не был согласен с его словами. Вот не верилось мне, что матушка-земля породила меня. У меня есть отец и была мать. Вот кому я обязан рождением. Да и животные появляются совсем не из земли.

— Тебе ведь синий нравится? — вдруг спросил незнакомец.

— Все нравятся, — после секундного раздумья ответила она. — Но синий больше всех.

— Твоя стихия — вода. Но ты сможешь пользоваться всеми. Они сами идут к тебе. Даже зовут, иначе ты бы не пришла.

Хелла всегда была любознательной девочкой. И я не сомневался, что она схватится за этот самый синий шарик, и все равно не успел опередить ее руку.

— Ух, какой холодный, — удивленно произнесла она, крепко сжав маленькими пальчиками шарик.

— Отдай его, — сразу встрял я, еще не хватало, чтоб он ей вред причинил.

— А этот? — живо отреагировал мужчина и протянул ей зеленый.

Хелла тут же взяла и его, а я лишь скривился от досады.

— Этот… какой-то липкий, — ответила девочка и ухватила из пальцев мужчины серый шарик. — А этот скользкий.

К красному шарику она не выказывала интереса, продолжая изучать те три, что уже были на ее ладошке.

Шарик в руке мужчины нетерпеливо подрагивал, а в какой-то момент начал подпрыгивать на его ладони. Я сам не понял, как это произошло, но за него мы с Хеллой схватились одновременно. Но в итоге шарик остался у меня.

Я смотрел на него и не понимал, почему внутри меня просыпается теплота и нежность. Так было когда-то давно. Когда мама была жива и гладила меня, маленького, по щеке и волосам. Не знаю, почему поднес шарик к лицу. Наверное, хотел, чтобы он погладил меня так же, как и мама. Глупо, конечно, у шариков же нет рук.

— Два? — воскликнул мужчина, вскакивая на ноги. — Значит… в вашем мире ее смогут принять!

Я тут же очнулся и опустил руку. Хелла, кстати, тоже руки опустила. Она, оказывается, тоже поднесла их к лицу.

— Никто не вернулся, а пришли вы… И вы можете, мальчик, — мужчина смотрел безумным взглядом и протягивал мне такие же шарики, как и у Хеллы, — возьми, возьми их…

Я сомневался. Но ведь красный шарик не причинил мне вреда. Наоборот, напомнил о маме. Возможно, и эти не сделают мне плохо?

— Серый колется, зеленый пахнет мокрой землей, а синий тиной, — внимательно изучив свои шарики, заявил я.

— Разрушение, — одними губами прошамкал мужчина и тут же протянул Хелле красный шарик.

Она взяла его и тут же разжала ладошку.

— Жжется!

Старик рухнул наземь. Он что-то лепетал и, кажется, плакал.

— Что я наделал… судьба повторится… исчезнет…

— Чья судьба? — живо откликнулась Хелла. — Почему вы плачете?

— Я буду учить вас, — вдруг прекратив свои завывания, заявил он и в упор посмотрел на меня. — Три луны у меня еще есть.

Все вокруг вдруг завертелось, цветные огоньки затмили небо и землю, и… я понял, что нет больше Эльхора и Хеллы, вернулся Райан Валруа. Однако чтобы полностью вынырнуть из омута чьей-то памяти, у меня не хватило сил. Я вновь окунался в чужие воспоминания, вот только сохранил свое «я» в полной мере.

Я видел все, слышал все, пребывая безучастным наблюдателем. Хелла стала магом стихии воды. Маленькая девочка с легкостью управляла потоками, которые обрушивал на нее старик. Но в то же время была очень уязвимой для огня, хотя он слушался ее, если она старалась подчинить его.

Эльхор же… Я, кажется, понял, какая сила попала в его руки. На лицах этих детей больше не было страха, хотя уйти они так и не смогли. Все три луны они провели в Драгонарии. Мертвый мир, как называл его старик, так и не открывший детям своего имени.

Он кормил их какими-то плодами и листьями. И за все время они не видели ни птиц, ни животных. Только беззубый старик, которого они кликали дяденькой.

Я жадно запоминал все, что видел. Ничего подобного доселе мне не приходилось наблюдать. Он не произносил ни одного заклинания, не делал пассов руками! Лишь складывал пальцы в нужном ему порядке. Базовые жесты, которые изучают студенты академии, намного сложнее в исполнении.

У старика все было увлекательнее и незначительнее. Можно сказать, что выступи я в схватке с таким магом, то даже не придал бы значения его шевелящимся пальцам. Ну, почесалась фаланга мизинца, так что ж такого? А то, что благодаря такому простому, естественному жесту мужчина легко выстраивал скалу. Неплохо, правда? Владей я магией земли, мне бы пришлось вспомнить не одно и даже не два заклинания, а заодно отдать почти весь свой резерв.

Да, Эльхор и Хелла обучались, и пусть я не всегда улавливал тему их беседы со стариком, откуда-то точно знал, что смогу полностью воспроизвести то, что было сказано в этих видениях. Когда, наконец, смогу избавиться от этого наваждения.

Последний день был мрачным для всех. Старик до последнего не говорил детям о том, что должен умереть, чтобы они смогли уйти.

— В вашем мире девять наших женщин и двадцать мужчин, — на прощание сказал он им. — Они должны были вернуться за мной и своей силой, но, видимо, не могут этого. Я ждал их, но ухожу без сожалений. А теперь бегите, пока проход открыт!

Хелла всхлипнула и побежала первой. А вот Эльхор задержался.

— Почему? — спросил мальчик.

— Иначе вы не сможете вернуться. Моя земля примет меня. И они заждались. — Старик ласково посмотрел на огненный столп.

— Они?..

— Мои друзья, семья.

— Они там?

— Да. А вам пора.

— Что будет с Драгонарией, когда мы уйдем? — допытывался Эльхор.

— Здесь больше никогда не будет жизни, и этот мир вскоре исчезнет.

То самое высокое пламя в кострище, что так поразило Эльхора и Хеллу вначале, приняло последнего жителя Драгонарии.

Мальчик со всех ног бросился за подругой.

На этом воспоминания не закончились. Я видел, как дети неслись по мостовой своего городка, а им навстречу выбегали из домов люди. Их не было всего три дня. Время в нашем мире текло в разы быстрее. Наказание получил только Эльхор, отец выпорол его розгами прямо на улице, а упирающуюся Хеллу увели родители. Дети придумали легенду: пошли по ягоды и грибы да заблудились. Они поклялись друг другу никому и никогда не рассказывать о том, где они были и что с ними произошло на самом деле.

С немыслимой скоростью летело время. Взрослел Эльхор, хорошела Хелла. Я видел их первый поцелуй: робкий, целомудренный, в щечку. Видел, каким счастьем светились их глаза. Как они тайком тренировались или просто играли со стихиями.

Им было по четырнадцать лет, когда случилось страшное.

Хелла превращала воду в лед, придавая ему форму то стрел, то ножей. Девочка не знала, что за ее игрой наблюдают. И когда сзади кто-то вскрикнул, она резко обернулась и, не задумываясь, метнула свое ледяное оружие. Стрела попала точно в глаз женщине.

Хелла не могла поверить в то, что произошло. Она стояла и смотрела, как оседает на пол их служанка. Как выбегает Эльхор и тут же кидается к женщине, пачкаясь кровью несчастной.

Он взял вину на себя. Растопил стрелу, а в страшную рану вставил метательный ножик, который всегда висел на его поясе.

От виселицы его спасла Хелла. Она сказала правду родителям. Нет, сама к Эльхору, избитому и голодному, в камеру девочка не приходила. Парня освободили под давлением отца Хеллы, хотя для горожан Эльхор остался убийцей.

Он просто желал защитить любимую и скрыть правду о необычном даре и оказался не готов к тому, что подруге запретят видеться с ним. Больше трех месяцев парень не видел ее. Постоянные издевательства — вот что выпало на его долю. Даже отец перестал называть его сыном. Все чаще Эльхор оставался один на один со своими мыслями и стихией огня. Прав был старик, огонь подчинялся ему охотнее и словно ластился к рукам.