Счастье для ведьмы Гусейнова Ольга
Я уже не в первый раз отдаю должное находчивости жителей земель, по которым проезжала. Сейчас я осматривала просторную хеймимскую лавку. Даже в самом дальнем уголке примерочной было светло благодаря множеству отполированных до блеска металлических «тарелок» на стенах. Поймав солнечные лучи из окна, они передавали их дальше. Удивительно, но такой способ естественного освещения распространен во многих гвартах и даже деревнях. В этой шляпной лавке меня привлекла витрина, где помимо головных уборов и шарфиков был выставлен прекрасный светлый парик на деревянной подставке.
Это потому, что своим унылым серым платком и скромным платьем вкупе с симпатичным лицом я вызывала скорее нездоровый интерес, чем пряталась за непрезентабельным видом. А нам, ведьмам, в рассаднике жрецов Света лишнее внимание смерти подобно. Измира предупреждала как можно дальше держаться от Хеймица, где властвует орден Света. Тем более от его столицы – Хеймима. К сожалению, мой путь лежит именно через нее, а все из-за злосчастной путеводной звезды. Вот и приходится двигаться к счастью по «минному полю».
Получив звезду от фей, я сперва с опаской присматривалась к необычному подарку. Не слушалась призыва, сама выбирала направление и дорогу. Но звезда так усердно возмущалась и мельтешила перед глазами, что однажды меня чуть не приняли на тракте за припадочную – слишком активно и с руганью отмахивалась от того, что другим не было видно.
И вот, спустя пару недель мытарств, я сдалась: послушно следую за звездой. Но, елки зеленые, как же она меня бесит, зараза! И как пугает этот город! Но нужны продукты и хотя бы небольшой отдых в мягкой кровати. И мытье в горячей ванне, а не в ручье или пруду с лягушками! Ладно, хоть не со змеями и крокодилами. Мне они тут пока не попадались.
Первым делом я запаслась самым необходимым: пропитанием для себя и Моли, которую оставила в таверне утром. Ну и решилась-таки походить по торговым рядам, чтобы купить одежду получше, чем та, что досталась от Измиры и была собственноручно сшита под ее руководством.
Собственное отражение в зеркале мне понравилось. Светлый и, надо сказать, хороший парик. Мне идет. Тем более цвет похож на мой прежний, родной. Который был до того, как с принятием силы Измиры моя отросшая шевелюра окрасилась в рубиново-красный. Ведьминская сила придала мне шарма: осветлила и выровняла цвет лица, засияла в и так ярко-изумрудных глазах, благо у человеческих магов они тоже светятся. А все остальные привлекающие внимание признаки моей сущности я закамуфлировала.
Из зеркала на меня смотрела хорошенькая фигуристая блондинка среднего роста с густыми, тщательно причесанными волосами. Платье – простое, но милое. Светло-зеленое, с пышной юбкой на ладонь выше ступней и рукавами чуть ниже локтей.
Чтобы не выделяться из толпы столичных горожанок, я купила браслеты и бусы из разноцветного бисера и теперь органично вписывалась в шумную пеструю толпу. Орден Света, охотящийся на иных и ведьм, вполне лояльно относится к внешнему виду горожан, и гварт Хеймим радует яркими открытыми женскими нарядами, замысловатыми прическами и улыбчивыми лицами.
Я потрясла головой – проверила, насколько хорошо держится парик. Потерла пальцем брови и ресницы, перекрашенные в коричневый цвет специальным растительным составом, чтобы скрыть красный. Убедившись, что все в порядке, вышла из лавки, порадовав хозяйку выручкой, а себя любимую – внушительным свертком с запасным, но уже каштановым париком, новым легким плащом, несколькими шарфиками и платочками. И только завернув в пустующий закоулок, быстро засунула вещи в пространственный карман. Это изобретение почти недоступно людским магам, не стоит его демонстрировать.
Время близилось к полудню. Вроде управилась с основными делами, поэтому, вынырнув из закоулка, благоразумно направилась в таверну, предвкушая хороший обед и отдых. Завтра же покину гварт.
Но в мои планы вмешалась толпа народа! Выйдя на большую улицу, ведущую к таверне, я неожиданно оказалась в стремительно уплотняющемся людском потоке. Через минуту меня, будто подхваченную течением щепку, буквально понесла живая река куда-то спешно направлявшегося народа. Бросив попытки выбраться «на берег», я отдалась на волю случая и вскоре оказалась на центральной площади перед монументальным белокаменным храмом с башенками и высокими стрельчатыми окнами.
Сначала я ошеломленно рассматривала свисающие с балконов домов и башен храма десятки черных штандартов с лаконичным белым знаком, похожим либо на человека, поднявшего руки к небу, либо на дерево с тянущимися к солнцу ветвями. Такой до боли знакомый языческий символ Белобога с Земли. Похожий с трех лет висит у меня на шее, на серебряной цепочке. Бабушка после гибели мамы надела – хотела усилить защиту внучки, просила у богов счастья и света для меня, единственной кровиночки. И вот сейчас я вижу этот белый знак здесь, на флагах чужого мира. Но это лишь утвердило меня в мыслях, что люди пришли на Мирей с Земли. Что-то хорошее привнесли, но что-то прекрасное и извратили. Все как всегда.
Гудит толпа, гуляет настоящий магический шторм, густые, омерзительные, воняющие падалью волны исходят от грубо сколоченного в центре площади помоста. Там словно на сцене театра стоят, расставив ноги и демонстративно опираясь на огромные топоры с длинными рукоятями, пятеро воинов в черных латах и белых, развевающихся на ветру плащах. Суровые, брутальные, внешне вполне симпатичные… палачи. Ведь перед ними на коленях скрючились пять скованных цепями женщин. Каждый палач заставил свою жертву лечь грудью на деревянный чурбак-плаху. Так вот ради чего собралась вся эта чудовищная толпа! Посмотреть на казнь, как будут рубить головы… кому?
Несчастные приговоренные женщины оказались ослепительно красивыми, несмотря на кровоподтеки, ссадины и грязную драную одежду. Только красота их была жутковатой, как и происходящее на помосте. Иссиня-черные волосы буквально рвал ветер. Темные, горящие, словно врата в бездну, глаза пугали до дрожи. Кожа еще белее моей, словно сверкающий на горных вершинах снег, правда, заляпанный кровью. Вишнево-красные губы на прекрасных лицах искривлены страхом смерти и ненавистью. Ведьмы… настоящие черные ведьмы, о которых с неприязнью и порой отвращением рассказывала Измира. Те самые, выбравшие Тьму ведьмы, кем она сама до дрожи боялась стать. Страшно-то как! Кожа покрылась ледяной испариной, горло пересохло. Вдруг меня тоже опознают?
Помост пришел в движение. Я как сквозь вату слушала мужчину в белом плаще, зачитывавшего приговор. Народ одобрительно гудел, щелкал семечки, лопал пирожки и с нетерпением ждал кульминации.
Наконец самая дальняя от меня ведьма под восторженные крики лишилась головы. Через мгновение ее обезглавленное тело будто разорвалось на куски, и те устремились в небо стаей мазутно-черных воронов. Еще мгновение – и они словно дым растаяли в воздухе. На мой мысленный крик: «Что это?!» пришел бесстрастный ответ гримуара: «У этой ведьмы не было преемницы и родной крови. Погибнув, она развоплотилась в общем энергетическом мировом потоке без права на перерождение».
Я опустила глаза, такие же сияющие, как у обреченных ведьм, чтобы не видеть творящийся на помосте кошмар, и дрожала всем телом. Канализацию, примитивный водопровод, газетные листки с новостями – все это я считала признаками прогресса? А на-ка тебе, Елечка, прелести развития магического мира: публичное лишение головы в качестве народного развлечения! Запредельное для девушки из цивилизованного мира зрелище.
Да, аура самого черного зла и магическая Тьма, расползающиеся от ведьм подобно кошмарной вони, вместе с вдолбленными в мою голову Измирой прописными истинами о коварных темных в какой-то мере оправдывали происходящее, но принять его я была не способна. Прекрасный мир магии с фантастически прекрасными пейзажами с легендарными драконами, эльфами и крылатыми существами! Восторг от попадания в сказку поутих еще месяц назад, когда я хоронила Измиру и прощалась с Бьо, но сегодня… Сегодня наивный ребенок во мне умер на этом эшафоте. И розовые очки разбились на мелкие осколки.
К ногам восторженно улюлюкавших зрителей покатилась вторая голова, снесенная одним мощным ударом топора палача в черно-белом одеянии. Но в этот раз никаких «воронов» не случилось. Черная вспышка – и тело ведьмы рухнуло на помост, заливая его кровью. Значит, у нее остались дети и сила ушла по наследству. Но вот кто ее сможет принять, такую черную и омерзительную, сложно сказать. Ведь даже несколько темных прядей Измиры чуть не спалили меня.
Чудовищная смерть. Чудовищная черная магия. Меня отчаянно замутило, но сбежать не позволила бы плотная толпа. Не протолкнуться. И опуститься на землю нельзя – затопчет и не заметит. Я боялась утонуть в этой колыхающейся живой массе, воняющей немытыми мужиками, рыбными пирогами и чесноком, чавкающей, гогочущей, выкрикивающей скабрезности. Можно было и не смотреть, но я опасалась привлечь внимание стоящих рядом людей, вполне довольных зрелищем и подначивающих друг друга. А может, и кого похуже: вон воины в черной форме и белых плащах зорко следят за нами.
Поэтому, стиснув зубы, я с содроганием смотрела на трех оставшихся женщин. Одна, задрав голову, готова была умереть, думая, наверное, о новой жизни. Две истошно орали и осыпали проклятьями палачей. Похоже, у них тоже нет преемниц и потомков для передачи магии, а значит – и шанса на перерождение.
В пустующем круге у эшафота вышагивали воины Света. Окровавленное, обезглавленное тело третьей ведьмы рухнуло у ног ее палача. Я было решилась отвернуться или хотя бы опустить взгляд, когда живая ведьма с усилием задрала голову, вперилась в меня черными жуткими глазищами. жадно вдохнула – и заорала на всю площадь: «Сестра, умоляю, прими мою силу, спаси нас!»
Затем она выпрямилась и, стоя на коленях, прорычала заклинание. Крик привлек внимание ее оставшейся в живых соседки по эшафоту. В итоге ко мне рванули два черных клубка – чужая магия! Все случилось настолько неожиданно, что, испугавшись черной жути, я среагировала не сразу. Только и успела закрыться руками. Меня обожгло чужой Тьмой, такой голодной и злой, будто в пламя окунули.
Вокруг закричали, загомонили, толпа бросилась врассыпную, началась давка и паника. Я успела увидеть, как сверкнули топоры, следом взметнулись две стаи «воронов» – черные ведьмы развоплотились в потоках Мирея. А потом меня будто стальными клещами схватили за предплечье и дернули в сторону. Да так, что платье на груди и у воротника затрещало по швам. Неожиданно все стихло.
Открыв глаза, я растерянно оглядела красные ожоги на руках и, с глубочайшим облегчением всхлипнув, поблагодарила богов за защиту. Тьма хоть и коснулась меня, но я ее однозначно не приняла! Затем увидела разорванный ворот платья, кружевной краешек рубашки, прикрывающей грудь, и цепочку с кулоном и знаком Белобога. Поморщилась от боли: здоровенная ручища в кожаной перчатке больно сжала мое плечо и потянула вверх, заставляя приподниматься на цыпочки. Я испуганно уставилась на державшего меня сурового голубоглазого брюнета и пролепетала под его пронизывающим взглядом:
– Ой-ой, пустите, мне же больно! – Потом, вспомнив, что произошло и что мне грозит, заполошно пропищала: – А на каком основании вы хватаете порядочных девушек за руки?
– Лир Мартис, посмотрите, на ней знак Пресветлого! – Возникший рядом другой храмовник нахально ткнул пальцем в кулон у меня на груди, тем самым отвлекая на себя внимание ледяных голубых глаз.
Лир, если я верно разобралась, – это какой-то чин у жрецов Света, и судя по уважительному тону второго воина, немаленький такой чин.
– Простите, барышня?.. – Выпустив мою руку из захвата, лир Мартис склонился ко мне в едва заметном приветственном поклоне, внимательно изучая мой семейный кулон.
– Елена, – представилась я именем, которое уже не раз слышала в гварте, пока рыскала по торговым рядам.
Он заглянул мне в глаза, снова вызывая вымораживающий душу и спину сквозняк:
– Ты магичка?
– Да, лир, третьей категории, – проблеяла я заранее приготовленный Измирой ответ. Ну прямо как трясущаяся овца перед волком.
Третья – это такой хиленький середнячок, мало на что способный, но прикрыть флер сильной ведьминской магии в состоянии.
– Мы не уследили за ведьмами и пропустили выброс Тьмы, но я надеюсь, все обошлось. Нам придется наведаться в храм, проверить тебя на… заражение. Сама знаешь, служба.
То есть проверять будут на ведьмачество, просто прикрываются мудреным словом «заражение». Внутри все дрожало плохо застывшим холодцом, но пришлось собраться и с натянутой улыбкой проблеять:
– Конечно-конечно, я понимаю важность… э-э-э… необходимость проверки. Тьма слишком коварна.
По коридору, образованному расступившейся толпой, в оглушительной тишине мы двинулись к храму. Я даже слышала звон металлических шпор на сапогах конвоиров, напоминающий звук топора, падающего на плаху… Хотя надежда на спасение еще теплилась, ведь меня не ведут, а вежливо «сопровождают». Жутко! И страшно до ледяных ступней и рук. Сердце громыхает где-то в горле, кровь шумит в ушах. К тому же эта стопроцентно бракованная звездюлина вперед меня прет, торопится в храм Света, зараза! А феи… Ну, с феями я разберусь, пожелаю им тоже счастья по самые помидоры.
Белые ступени мы преодолели быстро и в полном молчании. Перед входом конвоиры напряглись, пропустив меня вперед, а я, неуверенно оглянувшись на лира Мартиса, шагнула под сумрачные своды храма. В дверную арку явно встроены магические артефакты. Видимо, это и есть та самая проверка на вшивость, которую я прошла, ощутив лишь легкий энергетический всплеск. В самом сердце храма в круге света сияет белая статуя – немолодой воин в плаще и с мечом. Второй рукой он держит чашу, из которой в маленький бассейн у его ног стекает вода, как бы предлагая страждущему напиться. И все, больше никаких атрибутов веры, кроме стен, украшенных барельефами со знаками Белобога.
Мой конвой замер позади, не проронив ни слова, а вот звезда кинулась к статуе Белобога, облетела вокруг нее, привлекая внимание к одухотворенному лицу доброго и благородного человека, затем нырнула в воду в изножье, словно тоже предложила напиться. У меня от зловещей тишины за спиной холодец внутри застыл льдом, а шея заныла от плохих предчувствий. Конвойные явно ждали привычного жителям Хеймица ритуала, и я решилась. Лучше ошибиться, чем ничего не сделать и все равно умереть.
Я подошла вплотную к статуе, взглянула в лицо Белобога и сжала в кулаке свой кулон, словно добавляя мольбам силы покинутой Земли. Потом опустилась на колени и, трепетно зачерпнув в пригоршню святой для этого народа воды, напилась.
Сначала освежающая прохладная вода остудила горло. Я зачерпнула и выпила еще, благодаря за жизнь. А дальше меня словно окутало исходящее от статуи сияние. Стало приятно и тепло, будто в сильных горячих отчих руках. «Руки» слегка сжали мои плечи, делясь поддержкой и уверенностью, а потом отпустили. Даже зуд от ожогов Тьмы пропал. И на душе стало легко и светло.
Я минуту простояла на коленях с глупой счастливой улыбкой. Ведь только что получила знак: боги меня не оставили. Неважно, Мирей это или мой с Земли, но они со мной!
– Барышня, я рад, что Тьма в вас не проникла. Светлые души укрепляют Хеймиц, – вежливый и подобревший голос лира Мартиса вернул меня в реальность, но словно окатил ледяной водой. Воин Света помог мне подняться и повел к выходу.
– Благодарю вас, лир Мартис, – хрипло шепнула я, прикрываясь веером ресниц от внимательного, уже не подозрительного, но слишком заинтересованного мужского взгляда.
Вот не будь я в сердце Хеймица – оплота борьбы с иными и ведьмами – я бы, наверное, смущалась и млела от внимания высокого, сильного, харизматичного мужчины. Сейчас же мне приходится сдерживаться, чтобы не затрястись от страха. Нестерпимо хочется проверить: не сполз ли парик в заварушке? Но надо держаться за локоть любезного кавалера и идти на деревянных ногах.
– Смею надеяться, что вы позволите мне ухаживать за вами и согласитесь обращаться ко мне по имени. Просто Мартис.
– Это немного преждевременно и неуместно…
Мой хриплый лепет не «просто Мартис» мягко оборвал:
– Я понимаю, вы удивительно чистая и красивая девушка. Не каждую душу Пресветлый одаривает своим Светом. Тем более вы магиня. Любой ловчий ордена сочтет за честь, если вы согласитесь стать его женой.
– Вы полагаете? – Я выдавила смущенную улыбку, поддерживая разговор.
– Уверен! – улыбнулся мужчина, сверкнув потеплевшими голубыми глазами. Но я четко ощущала его взгляд, слишком изучающий. – Я главный ловчий Хеймима, так что поверьте моему слову.
Щеки обожгло румянцем, но не от смущения, как могло показаться моему собеседнику, а от страха сгореть на костре или лишиться головы на плахе. Я старательно прикрыла глаза ресницами и по-девичьи стыдливо смотрела долу, когда едва слышно из-за сведенного горла шептала:
– Хорошо, лир, я доверяю вашему мнению.
– Где вы живете, прекрасная Елена?
У меня едва не начался приступ паники. Каким-то чудом я не дернулась бежать, наверное, ног не чуяла. Хорошо, что запомнила деревню, расположенную недалеко от Хеймима.
– Я приехала из Хамиков, поступать в школу для магов. Целый день в пути. Но пропустила экзамены и пока остановилась в таверне…
– Если позволите, Елена, я завтра же навещу вас и помогу решить проблемы с поступлением. Вам не о чем печалиться.
Я вскинула на главного ловчего ошарашенно-испуганный взгляд, который, похоже, сошел за удивленный его щедростью. До самой таверны, куда меня опять конвоировали, но уже с другой целью – чтобы конкуренты перспективную невесту-магичку-дурочку не умыкнули, – мы вели задушевные беседы. Точнее, ловчий «ненавязчиво» выяснял мои таланты, спрашивал о семье, к чему приучена, о чем мечтаю. Судя по прощальному взгляду храмовника, я крепко запала ему в душу – хоть завтра готов жениться. Эх, видно, перестаралась я со страху с достоинствами и послушанием.
Прямо при лебезящем хозяине таверны мы с неожиданным ухажером договорились о встрече поутру. Дальше, смахнув слезу от радости, что осталась жива, я помахала ему на прощание ручкой и с колотящимся сердцем скрылась в своей комнате. С час лежала в кровати, пытаясь успокоиться и что-нибудь придумать. Может быть, так бы и тряслась до утра, но на ловца и зверь бежит.
Уже смеркалось, когда горничная принесла кипу моих выстиранных и высушенных вещей. Сначала я заплатила ей за работу, а потом мне в голову пришла гениальная по простоте идея. На ночь глядя из таверны просто так не сбежать, не брошу же я Моль на произвол судьбы. Тем более хозяин знает, что завтра я здесь встречаюсь с главным ловчим столицы. Сочтет за побег и правильно сделает, еще и донесет, далеко не убегу. Поэтому я быстренько собралась и закатила скандал: одежду не погладили, поесть не принесли, постель рваньем застелили. Возмущаясь отвратительным обслуживанием на всю таверну, я заявила, что переезжаю в другую, на соседнюю улицу.
А дальше, свернув в очередной переулок, в сгущающихся сумерках принялась за вторую часть плана. Покидать город, опять-таки на ночь глядя да еще и одинокой девице – однозначно вызвать кучу вопросов и привлечь внимание. Поэтому я переоделась в серое платье и платок, смастерила из сена чучело, обрядила его с головой в плащ с капюшоном и даже сунула ему в «морду» курительную трубку, «одолженную» у хозяина таверны. Вышел вполне сносный спутник – коренастый и молчаливо пускающий пахучий дымок.
Хеймим я покидала уже при свете десятка лун, помахав стражникам на прощание, и лишь под конец чуть не спалилась. Причем буквально: голова чучела от трубки задымилась, потом и заискрилась. Пришлось тушить при помощи магии да настегивать Моль, чтобы убраться подальше.
На звезду, которая нетерпеливо вела меня все дальше на юг, я теперь смотрела как на врага. Хотя благодаря ей сегодня выяснила кое-что важное: во-первых, мы все ходим под одними богами; во-вторых, черные ведьмы – не сказки Измиры, а Тьма – по-настоящему отвратительная и подлая сущность; в-третьих, несмотря ни на что я до сего дня с упорством ослицы причисляла себя к людям, но показательная казнь ведьм полностью искоренила во мне это заблуждение. Теперь люди пугали меня до подкашивающихся коленок и воспринимались как непредсказуемые хищники.
Кажется, я готова рискнуть и отправиться к иным расам, там на ведьмах лишь женятся, а не рубят им головы и не сжигают на кострах. Жить-то всем хочется!
Глава 7
Два месяца неожиданно напряженного и трудного путешествия вымотали меня до предела. Не рассчитывала я на низкий уровень комфорта на Мирее и всякие неприятности. Вчера к полудню мы с выносливой работягой Молью добрались до Барвика – небольшого городка в земле Тюрила, огромного аграрного края с прекрасным солнечным климатом и сносным отношением к носителям любой магии, лишь бы на пользу дела шла. По слухам, здесь привечают и ведьм, ведь мы дружим с растениями, а вокруг – сплошные фермерские поля.
Основанная людьми земля Тюрила соседствует с Ординашем – исконной территорией степных орков по эту сторону Серых пределов. Со временем произошло смешение народов, и теперь здешние жители – высокие, смуглые, черноволосые крепыши с грубыми чертами лица. А их женщины – фигуристые плотненькие брюнетки. Гримуар любезно подсказал, что, несмотря на продолжающееся смешение двух рас, тюрильцы считают себя людьми, а не полукровками орков. Более того, довольно прохладно относятся к любым чистокровным старшим расам. Согласно древней ведьминской карте, за Ординашем начинаются Серые пределы – места обитания тех самых старших, исконных рас Мирея. Пределы условно делят этот материк на две части: людей и нелюдей.
Я устала постоянно трястись в повозке, глядя на мерно покачивающийся лошадиный хвост и догоняя звезду счастья. Устала напряженно вглядываться в любого встречного, будь то запыленный пешеход или обоз; устала бояться одиноких ночей в лесах или прямо у дорог, чувствовать себя бездомной и глотать пыль из-под копыт. Да и лето подходит к концу, а ночевать под открытым небом осенью и зимой – сомнительное удовольствие.
Вот так навалившаяся усталость основательно приглушила веру в чудесную волшебную звезду фей, которая должна привести меня к счастью. Поэтому, наслушавшись рассказов о лояльном к магам Тюриле, я собралась хоть на время обосноваться здесь. Прикинула, что можно вполне прилично устроиться: найти махонький домик по средствам, выращивать полезные травки и варить целебные зелья. Попытка не пытка. Всего за два месяца приключений я отчетливо осознала: я домосед, а не странник. И тем более не скиталец. В конце концов, за счастьем можно и потом отправиться, когда я отдохну и накоплю позитива.
Разгладив складки на юбке в коричнево-зеленую клетку и проверив, застегнуты ли пуговички на манжетах у щедро украшенной рюшами изумрудной рубашки, я спускалась на первый этаж хорошей большой таверны.
– Госпожа ведьма, настоятельно прошу вас не тащить сюда всяких… тварей, – ворчливо-вежливо громыхнул хозяин таверны, увидев меня.
– Да я только одного… – Отметив укоризненно поджатые губы здоровяка-полуорка, я исправилась: – нескольких кашеков вылечила. Кто ж знал, что они всю стаю за собой приведут?
Да уж, оплошала я знатно: увидев вечером под окном несчастное животное со сломанной лапкой, похожее на самого очаровательного котика, вылечила его. А он буквально через час привел двух больных лишаями котят-подростков. Их тоже вылечила. Зато к полуночи, когда под окнами уже орало полсотни страждущих в нетерпеливом ожидании халявной медпомощи, благодаря взбешенным шумом гостям и хозяину таверны выяснилось, что местные котики – это полуразумные кошачьи с зачатками магии. Кашеки.
– В наших краях любой знает, что кашеки – это бессовестные несуны и наглые воришки. Видно, вы совсем далеко раньше жили… – покачал головой хозяин, невольно бросив удивленный взгляд на мою прическу, где давно уже красовались черные прядки. Как у ведьмы, познавшей Тьму.
С этими специально прикрепленными к моим собственным волосам прядями путешествовать безопаснее: всяких проходимцев отпугнет Тьма, а порядочных людей успокоит общая красная масса волос, мол, я не совсем пропащая ведьма, добра во мне еще достаточно. Удивление хозяина таверны понятно. Для ведьмы с черными отметинами в рубиновой шевелюре я слишком щедро разбазариваю собственные силы, не требуя оплаты. Да еще на животных, от которых пользы – кот наплакал.
Эх, не просто оплошала, а совершила непозволительную ошибку, надо быть осторожнее! Натянув дежурную высокомерную улыбку, я «призналась»:
– Знаете, уважаемый Римс, сама в недоумении. Что-то на меня накатило вчера… словно проклял кто-то.
Хозяин таверны мигом скрестил пальцы, отпугивая чужое проклятье, а я, надев шляпу, поспешила к выходу. Дел невпроворот. Накануне, за ужином, собирала городские сплетни и аккуратно интересовалась, где самые тихие и благополучные районы, много ли проживает в округе магов-целителей и аптекарей. Не хочется потом с кровью делить страждущих. А с утра отправилась осмотреться в городе и его окрестностях, узнать, чем народ живет и дышит.
Первым делом купила еды себе и корма лошади, это уже на подсознательном уровне выработалось. За два месяца путешествия мне не раз приходилось улепетывать со всех ног и копыт, и Моль ни разу не подвела. Нагло игнорируя мельтешившую звездочку, уговаривавшую идти в известном только ей направлении, я упорно любовалась добротными домиками, приветливыми лицами горожан, и радовалась, что недавно прошел дождик и прибил пыль – мои ботиночки останутся чистенькими. Пока много чего складывалось в пользу Барвика.
«Не смотреть! Я сказала – не смотреть, куда летит эта настырная блестящая зараза!» – бормотала я себе под нос. Ну, чтобы и зараза слышала. И честно, само собой так вышло, что вскоре я нечаянно оказалась именно там, куда упорно зазывал меня подарочек фей. Хотя как по мне, так настоящее проклятье. Я пришла в самый центр гварта и, осмотревшись, ошеломленно замерла: вместо привычных храмов, зданий местных управ и тому подобного на площади Барвика шумел базар.
Ну базар и базар, дело нужное, если бы наряду со скотом и другими товарами не продавали разумных. В стороне от хрюшек и картошки на помосте толпились люди и нелюди. Самых крепких быстро разбирали солидные покупатели. Помимо рабов, некоторые разумные сами предлагали себя в услужение, всячески расхваливали свои силы и умения крепким деловым фермерам. За хороших работодателей на «бирже труда» шла нешуточная борьба.
Гримуар помалкивал, зато звездочка мельтешила, буквально упрашивала идти за ней дальше. Пришлось послушно огибать столпотворение. Привела она меня к пустым клеткам… ой, нет, одна кем-то занята. Возле нее громко расхваливал нескольких мужчин, явно добровольцев на сезонные работы, продавец – тщедушный мужичок с близко посаженными черными глазками и в добротной одежде. Одновременно этот специалист местной службы занятости переругивался с грузным бородатым брюнетом в грязных сапогах и с нагайкой в мощном кулаке.
– Эй, верни мне золото, этот крылатый не стоит и медяка! – взревел бородач.
– Кто это решил? – возмутился тщедушный. – По силе и выносливости он стоит десятерых рабов, настоящий воин! Благодаря магическому ошейнику подчинения будет как шелковый!
– Ты меня совсем за дурака держишь? – негодовал бородач. – При чем тут ошейник подчинения и клятва неприкосновенности хозяина? Без нее он меня в любой момент убьет!
– Сделка совершена, уважаемый. Теперь крылатый – ваша забота! – не сдавался «кадровик».
– Любой знает: главное условие сделки – добровольная клятва подчинения и неприкосновенности хозяина, а этот раб отказался ее давать! Верни мое золото, жулик! – все громче ярился бородач.
– Да подавись ты своим золотом! – прошипел тщедушный и сунул в протянутую ладонь-лопату бородатого кошель с деньгами.
– Поговори мне еще, мошенник! Накатаю жалобу в магистрат! – рыкнул бородач, сжимая кошель в кулаке, краснея и пыхтя, словно кипящий чайник. – Этих четверых иных ты продаешь уже месяц! Сегодня все равно последний день, а завтра стража признает их непригодными и опасными для гварта и уничтожит.
– Ой-ой, испугал. Накатает он. Сперва считать научись, умник. У меня еще два дня есть! – злобно выплюнул продавец, причем буквально.
Бородач в долгу не остался: плюнул ему под ноги и ушел, гневно потрясая руками и расталкивая зевак.
Мой «навигатор» направился прямиком к одной из клеток. Ей проще: пролетела над головами и зависла. А мне пришлось протискиваться. Наконец я пролезла к тщедушному торговцу рабочей силой. Весь его «товар», похоже, разобрали, остался только один невольник, подпирающий верх клетки. Он стоял, расставив ноги и расправив, насколько позволяло замкнутое пространство, потрепанные тускло-белые крылья.
– Ангел… – потрясенно выдохнула я, рассматривая неземной красоты мужчину в рваной грязной рубахе и таких же штанах, наверняка бывшем исподнем.
Но даже в клетке и в рабском ошейнике, как пить дать, на голодном пайке, оборванный и босой, этот мужчина производил впечатление сильного, уверенного в себе и опасного… кого? Вычленив меня из толпы, он презрительно-высокомерно скривил полные губы и впился мне в лицо ненавидящим, ярко-зеленым, как у меня, взглядом. Вернее, одним глазом, потому что второй и пол-лица закрывала потемневшая от грязи прядь светлых волос.
– Госпожа хочет этого красавчика? – угодливо повернулся ко мне проныра-торговец. Приподнялся на цыпочки и намекнул: – Прекрасный образец, раб в ошейнике полного подчинения. Выполнит любую вашу прихоть.
Как же эта реклама мерзко и пошло прозвучала! Я хотела огрызнуться, отвергнуть чудовищное предложение купить разумное существо, но не могла оторвать взгляд от крылатого нелюдя, над клеткой которого зависла звезда счастья.
– Сколько? – хрипло выдохнула я и отметила, с какой яростью полыхнули глаза «ангела».
– Десять золотых!
– Сколько?! – Я чуть не задохнулась, услышав цену, а потом желчно напомнила: – И за эти деньги он добровольно, как положено, даст клятву подчинения?
– Да этот ирлинг скорее глотку тебе перегрызет, чем клятву даст! – хохотнул кто-то из зрителей.
Торговец даже зубами заскрежетал. А остряки вокруг развлекались, кто во что горазд:
– Такой красотке?..
– Да он залюбит ее до смерти…
– Видно же, давно бабы не было…
Так это ирлинг? Я пристально вглядывалась в крылатого, а моя путеводная звезда по понятным только ей соображениям настойчиво отсвечивала у него над головой, всем своим видом показывая: вот оно, счастье твое, стоит тут, такое гордое и непреклонное. Красивый, конечно, аж дух захватывает и в груди щемит от восторга… всамделишный ангел же.
– Ладно, только для вас дам скидку. Девять золотых! – сделал «одолжение» рабовладелец. – В конце концов, только на его содержание я потратил не меньше…
– Один золотой – и ни медяка больше! – выпалила я слишком высоким, нервным голоском. – Мне его тоже кормить придется. По вашим же словам, слишком прожорливого и строптивого.
Народ оживился, а тщедушный выпучил глаза и делано оскорбился:
– Да это грабеж среди бела дня! С вашей жадностью вы не найдете себе мужа, уважаемая!
Я сняла шляпу и демонстративно поправила прическу, позволяя всем увидеть в ней черные пряди. А потом многозначительно заметила:
– Хвала Мирею, ведьме муж не нужен. А сильный работник в саду – очень даже пригодится.
Все замолчали, с жадным любопытством разглядывая меня, залетную ведьму. Сама я в этот момент тряслась в душе от страха и сомнений: за каким чертом мне понадобился этот ангел? Что я с ним буду делать? А заодно и с людской молвой про ведьму, купившую себе ирлинга? Но бородач говорил, что уже завтра этого строптивого раба уничтожит стража магистрата, поэтому я не смогла уйти и забыть о «счастье», которое каким-то образом было связано с крылатым… пленником. Ну какой из него раб?!
– Хорошо, гони золотой – и он твой, – неожиданно сдался торговец.
– Миха, она, конечно, ведьма, но условия сделки обязательны для всех. Раб должен дать клятву! – визгливо выкрикнул кто-то из толпы, похоже, чтобы досадить и мне, и торговцу.
Я достала из кошелька золотую монету и на подгибающихся ногах – хорошо, юбка скрывает – направилась к клетке. Приблизилась почти вплотную к прутьям, остро ощутила запах мужского пота, а еще – ярость и жажду крови. Я рисковала жизнью и отчетливо это понимала, когда, задрав голову, в отчаянии смотрела в полыхающие зеленой ненавистью глаза ирлинга. Огромного, крылатого, обозленного.
И шептала:
– Послушайте, давайте договоримся: я сейчас вас куплю, и вы дадите мне клятву подчинения. Но я клянусь, что через час освобожу вас от нее.
Он молчал, пристально рассматривая меня, а затем резко наклонился, отчего я дрогнула всем телом и лишь каким-то чудом не отпрыгнула от клетки. Затем ирлинг жадно втянул носом воздух, надо думать, знакомился с моим запахом. Нервно облизав губы, я судорожно вздохнула и отметила, что ладонью закрываю свое горло – защитные инстинкты сработали рядом со… зверем.
– Клянусь, что буду слушаться тебя, ведьма! – неожиданно громко и глубоким басом произнес ирлинг. Затем, приникнув к прутьям, добавил едва слышно, только для меня: – Ровно час с этого момента.
– И не причинишь мне вреда! – пискнула я, вспомнив про вторую, важную часть клятвы. А внутри все заныло от предчувствия очередной неприятности.
– И не убью тебя, ведьма! – согласился с угрожающей насмешкой мой… раб.
– Сделка состоялась! – объявил бывший владелец ирлинга, не дав мне поправить слова клятвы, и выковырял из моей размякшей от страха ладони золотой.
Я вновь судорожно сглотнула, смачивая пересохшее горло и таращась на здоровенного крылатого мужика, которого торговец выпускал из клетки. Но неожиданно ирлинг ухватил его за плечо и строго напомнил:
– Ты забыл передать ведьме право хозяина ошейника.
Злобно зыркнув на ирлинга, худосочный противный торгаш буркнул оправдание и под мое ворчание и нытье мазнул ошейник нашей кровью. Затем мстительно пообещал невольнику:
– С ее характером ты все равно долго не протянешь.
– Характер у меня прелестный, это у вас нервишки – дрянь, – вырвалась у меня земная фраза.
Проверять, как сильно перекосило от нее продавца живым товаром, смысла не было – народ вокруг довольно гоготал и комментировал происходящее. Я убедилась, что ирлинг следует за мной этакой крылатой махиной, и торопливо зашагала прочь. Ну, хоть развлекавшаяся за мой счет толпа расступилась.
Что-то жить в Барвике мне расхотелось: там, где запросто торгуют людьми… даже с крыльями… не то место, где мне хотелось бы обосноваться.
Пока шла с базара, зверски чесалась спина и затылок, нещадно свербело между лопатками, я даже взмокла от дурных предчувствий. И не успела подумать, что делать дальше, как вдруг оказалась прижатой к стене в глухом безлюдном закоулке. Ирлинг огромной ручищей, словно клещами, сжал мое горло и угрожающе навис надо мной. Совсем не ангел, как оказалось.
– Что вы творите? Я же спасла вас от смерти! – прохрипела я, пытаясь отодрать пальцы нелюдя от своего горла. – Идите куда хотите…
На остальную часть пожелания воздуха не хватило, тем более другой рукой неангел сдвинул с моей головы шляпу и пальцами быстро нащупал в волосах шпильки с закрепленными черными прядями. Вытащил одну, изучил и зловеще усмехнулся, разглядывая мои кроваво-красные волосы:
– Светлая, как я и думал!
– Отпустите, меня, пожалуйста! – взмолилась я.
И тут же получила свободу. Отдышавшись, опираясь о стену, я судорожно поправила одежду, нахлобучила поглубже шляпу, забрала черную прядь у ирлинга и спрятала в карман. Мысленно костерила и «покупку», и себя, и подарок фей на все лады. К тому же бракованная звезда никуда не делась. Так и висит над головой «счастья» немым – благо больше никому не видным – напоминанием о моей глупости. Елку для Ели нашла! Ну феи, ну удружили! Что ж, я точно вернусь на ту полянку и похимичу над защитным контуром. Расплачусь за подарочек по полной, осчастливлю их тоже.
– Деньги есть? – вмешался в мой план мести властный голос ирлинга.
– Есть, – не думая, ляпнула я на растревоженных страхом рефлексах. – А сколько нужно?
Вот экстремальные ситуации точно не мой конек. К сожалению, в такие моменты я конкретно так торможу. Мои руки сами по себе сняли с пояса кошелек, я уже растянула тесемку в ожидании точной суммы, а наглая неангельская морда выхватила у меня кошелек и направилась прочь из переулка. Босой, в жалких лохмотьях, с рабским ошейником… Но уверена: вряд ли кто-нибудь заступил бы ему дорогу даже сейчас.
– Эй, постой, там десять золотых! – Я рванула за ним.
– Потом верну! – «Раб» отмахнулся от меня как от назойливой мухи.
– С процентами! – возмущенно рыкнула я.
Мужчина обернулся и, неожиданно усмехнувшись, преобразился до неузнаваемости – красавчик-сердцеед, да и только!
Цепко схватил меня за руку и повел к той самой лавке, в которую я сама хотела сходить. Вскоре под настороженным взглядом лавочника ирлинг приоделся и докупил одежды на кругленькую сумму. При этом выбрал несколько неожиданные, по-моему, вещи, не подходящие для крылатой фигуры. Спустя час о том, что я обзавелась рабом, уже хорошо одетым и обутым, свидетельствовал лишь магический ошейник на его шее.
Глава 8
У таверны я остановилась, с облегчением переводя дыхание: обрадовалась, что наконец-то избавлюсь от хамоватого «несчастного и угнетенного», о чем ему вежливо напомнила:
– Вот и все, время вашей клятвы истекло, вы свободны.
– Ты нездешняя? Сняла комнату в таверне? – проигнорировал намек нетипично навязчивый раб.
Шел бы ты уже куда-нибудь подальше! Хотя что я о них знаю, о рабах местных? Даже выдирая локоть из его захвата, я была все еще любезна:
– Да. Прощайте. Спасибо, что проводили, но дальше не стоит, могут неправильно понять и…
– Акайо! – объявил о чем-то ирлинг, крепче перехватил мой локоть и повел к дверям таверны, наплевав на приличия, возможных зрителей и выразительный взгляд «хозяйки».
– Простите, что вы сказали? – растерянно спросила я, упираясь каблуками в брусчатку, чтобы затормозить.
– Можешь обращаться ко мне по имени – Акайо. И хватит упираться, у нас не так много времени, а дел невпроворот, – еще и отчитал нахал, тренируя мою выдержку и буквально силой заволакивая в таверну. – В какой комнате ты поселилась?
– Третья комната справа на втором этаже, – послушно ответила я по инерции, а потом, когда мы вошли в таверну, опомнилась и возмущенно уставилась на него.
Хозяин заведения Римс, одновременно наблюдавший из-за стойки за гостями и своими работниками, встретил нас – запыхавшуюся, заметно сопротивляющуюся ведьму с высоким крылатым спутником – удивленным взглядом, а услышав от ирлинга заказ подать ужин на пятерых, и вовсе округлил глаза.
Оценив размер назревающих проблем, я резко вырвала у Акайо свою руку и, задрав голову, гневно выпалила:
– Вы не предупредили, что ожидаете гостей!
– Ужинать будем только мы с тобой, просто я голодный, – без капли неловкости пояснил Акайо, бесцеремонно направляя меня к лестнице.
– Вам помочь избавиться от навязчивого ухажера, госпожа ведьма? – спокойно предложил Римс, многозначительно положив крепкие ручищи на стойку и побарабанив по ней пальцами.
Меня раздирало желание согласиться на столь любезное предложение полуорка, но неожиданно я обратила внимание на слишком низко и вольно болтающуюся перед носом черную прядь. Видно, в пылу сопротивления еще одна открепилась. Пришлось небрежным движением «смахнуть» ее со лба и – надеюсь, незаметно – отправить в карман к аналогичному свидетельству моей «темноты». Затем я досадливо-стыдливо поморщилась и призналась:
– Ну я как бы раба купила…
– И охота вам приваживать всяких проходимцев? – укоризненно покачал черной лохматой головой хозяин таверны.
– Ну то ж кашеки… а тут – ирлинг… Случайно вышло. – С каждым словом мои щеки полыхали жарче, а Римс все с большим сомнением посматривал на мою рубиновую в черную полоску шевелюру.
Похоже, предательски съехавшее прикрытие не осталось незамеченным и стоит поторопиться с отъездом из Барвика. Но куда?
– Ваши долги растут как на дрожжах, Акайо, – прошипела в коридоре я, пока мы шли к комнате. – Вы потратили целых десять золотых – моих золотых, между прочим! – на одежду и дурацкие железки. Сейчас вот ужин на пять персон. Вы представляете, сколько это стоит?!
Ирлинг бесцеремонно подтолкнул – нет, впихнул – меня в номер и, захлопнув за собой дверь, снисходительно и весело пообещал:
– Не волнуйся, красивая, я тебе все верну сторицей!
Только при этом он слишком холодным, цепким взглядом осматривал мое временное пристанище, причем вполне приличное.
– Могу подарить, если вы прямо сейчас исчезнете из моей жизни, – с надеждой предложила я, мысленно унимая личную жабу.
Эта новая, совсем не свойственная мне в прежней, земной, жизни коммерческая жилка и прижимистость после принятия чужой силы ощущалась все острее. Она влияла на поступки или сдавливала сердце в своих жадных загребущих лапках, стоило подумать о разбазаривании собственных сил или средств. Ох, не зря наставница предупреждала: ведьма, даже светлая, бесплатно ничего не делает!
– Нет, я пока не в состоянии делать столь щедрые подарки, – «порадовал» меня ирлинг и расстроил еще больше: – Но если ты мне еще немного поможешь, рассмотрю твое предложение.
– Вы уже и так перешли все границы! – рявкнула я. – Еще немного – и я… прокляну вас!
Акайо прошелся по комнате, заглянул за шторку в умывальню, в узкий пустующий шкаф, даже в окно выглянул, явно проверяя пути отхода. Прямо как шпион из детектива. Затем подошел ко мне, быстро, но аккуратно избавил меня от камуфляжа темной ведьмы и с каким-то маниакально зловещим выражением лица прошелся немытыми руками по моим волосам. Еще и жадно потянул носом воздух:
– Как же вкусно пахнет твоя магия!
– Чем? – заволновалась я.
– Всем, что мне так необходимо! – Акайо устрашающе навис надо мной.
Я испуганно уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть хотя бы на расстояние вытянутой руки, и только благодаря его «доброй воле» мне это удалось.
– Прокляну! – Если бы мой голос не дал петуха, вышло бы серьезно, а так – стыд, да и только.
Склонив светловолосую голову к плечу и пристально разглядывая меня, ирлинг с обманчиво мягкой улыбкой, не отражавшейся в зеленых глазах, отмел угрозу:
– Проклянешь? Нет, не думаю. Ты в курсе, что в древности ведьмы считались хранителями магического равновесия, этаким естественным балансом Тьмы и Света? Но уже давненько истинно светлых ведьм никто не видал. Стремление к бессмертию и вечной молодости, жажда независимости и свободы слишком часто толкают вас на темную сторону. А потом юные ведьмочки получают от кровниц зараженную Тьмой силу и не могут справиться с ней, не в состоянии очиститься. Воспитываются темными, с детства видят гниль и Тьму, пропитываются ею. Так что, Огонечек, чистое пламя твоих волос о многом говорит. И многое может дать…
Задрав голову, я замерла натянутой, напряженной струной. Во мне метр семьдесят пять сантиметров роста, для людей Мирея я довольно высокая. Сама по себе не худышка и не хрупкая, тем более в пышной юбке. Но рядом с высоченным Акайо, кажется, закрывшим широкими плечами весь мир, я внезапно ощутила себя маленькой и беззащитной. Слишком уязвимой и до ужаса смертной. А ведь уже привыкла к мысли, что буду жить не одно столетие! В чем-то он прав: жить захочешь – по-всякому раскорячишься, не только в темную сторону.
Глядя в глаза этому смертельно опасному хищнику, загнанному в ловушку и оттого еще более непредсказуемому, я попятилась и хрипло укорила:
– Если бы не я, завтра вас казнили бы, как опасного преступника. А вы ведете себя со мной, как… как последний гад!
– Ну что ты, не последний. За мной наверняка кто-то был, – спокойно усмехнулся Акайо, сверкнув белозубой ухмылкой.
– Хватит, уходите! – потребовала я, скрыв за строгим тоном отчаянную злость и страх перед опасным незнакомцем.
Раб? Ангел? О, Мирей, я же сразу догадалась, что он не тянет ни на одного из них! Даже в грязном нижнем белье вел себя, как царь зверей. А проклятая звездюлина продолжает ярко и призывно сиять над ним. Не хватает только плаката со стрелочкой и надписью: «Внимание, твое Счастье! Возврату и обмену не подлежит!»
Если бы не она, я бы устроила скандал еще внизу, и этого хамоватого и неблагодарного недоангела выкинули бы отсюда.
Может, феи на меня все-таки обиделись? И подсунули бракованное счастье? Но, поразмыслив, я даже поморщилась от этой мысли, ведь гримуар они весьма сытно накормили. Древний ведьмин архив не обмануть. Заплевал бы их всякой малополезной ерундой.
– Огонечек, – подозрительно вкрадчиво обратился ко мне Акайо и неожиданно серьезно предложил: – если ты согласишься мне помочь, я тебя озолочу!
И как это понимать? Тем не менее счастьем не разбрасываются, каким бы сомнительным и малоприятным оно ни было. Сложив руки на груди, я разглядывала мужчину, которого зачем-то купила.
– Ну и в чем будет состоять моя помощь? В общих чертах. Я пока ни на что не соглашаюсь. И главное, чем платить собираетесь? Вы и так мне должны кошель золота!
– Дай клятву крови, что не воспользуешься сведениями, которые от меня узнаешь.
Раздраженно хмыкнув, я развернулась и, распахнув дверь, твердо отшила чересчур делового ангела:
– Одиннадцать золотых отдадите, когда будут. А бессмысленные траты на вас чего-либо еще – это не ко мне.
Тусклые, грязно-белые крылья яростно встрепенулись, зеленые глаза под засаленной прядью светлых волос вспыхнули чем-то темным, но «падший» ангел даже не дернулся – продолжал сверлить меня нечитаемым взглядом. Затем он попытался выпрямиться, расправить плечи и царственно гордо приподнять подбородок, но стукнулся макушкой о потолочную балку под мой невольный хмык. В результате опять сник и глухо, чуть раздраженно процедил:
– Закрой дверь… пожалуйста.
– Слушаю! – буркнула я, пряча улыбку. Но предусмотрительно осталась поближе к двери, которую прикрыла. Если что, хоть сбежать успею. Надеюсь!
– Если снимешь эту дрянь с моей шеи, я клянусь, что заплачу… сто золотых. И позабочусь о твоей безопасности! – сухо озвучил он предложение.
Сто золотых? Зеленые глаза напротив вспыхнули самодовольством. Ирлинг явно подметил, насколько приятно ошеломил меня цифрой, но потом его взгляд потемнел, потому что я досадливо скривилась. Такие деньги платят только за донорские печень и почки, а я новые отращивать не умею.
– Я не…
Читать бесплатно другие книги:
