Крадущаяся тень Страуд Джонатан

Я огляделась, увидела сжавшуюся под соседним столом Холли. Рядом с ней был Киппс, сидел, втиснувшись между двумя стойками с солевыми пистолетами.

А еще дальше под столом высовывалась из-за ящика с магниевыми вспышками то ли самая большая солевая бомба в мире, то ли, извиняюсь, пятая точка Джорджа. Да, это была именно она, пятая точка, потому что вслед за ней с другой стороны ящика показалось лицо Джорджа. Он увидел меня и заморгал.

С ними все будет хорошо, можно о них не беспокоиться.

Наверное, лишним будет говорить, что в этот миг я приняла свое решение. Да, это был тот самый миг, когда мы делаем, быть может, важнейший в своей жизни выбор, опираясь не на разум, не на логику, а на интуицию.

В старину это называлось «следовать зову сердца». Я бы сказала, что такие ситуации позволяют тебе самой понять, кто ты есть на самом деле.

Итак, я сделала свой выбор и бегом бросилась в переход.

Снаружи налетал ветер, трепал плохо закрепленный брезент, заставлял его гулко биться о металлические кольца трубы. Над головой светили редкие тусклые лампы. Труба длинно, плавно поворачивала по дуге к центру лабораторного городка. Внутри трубы пахло солью и железными опилками.

Переход заканчивался перед вращающейся дверью – массивной, тяжелой, железной. Это был барьер против потусторонних сил, такой же, как обитая железом дверь спальни Джессики в доме на Портленд-Роу. Локвуд был уже здесь, присел на корточках перед дверью, собираясь ворваться внутрь с рапирой наготове. Я подбежала, присела рядом с ним.

Увидев меня, Локвуд сначала удивился, потом замысловато выругался, потом спросил:

– Какого черта ты здесь делаешь? Я же велел всем вам уходить. Почему не выполнила приказ?

– Потому что я не работаю в агентстве «Локвуд и компания» и твои приказы выполнять не обязана, – ответила я. – Ты действуешь по-своему, я по-своему. Должен был бы уже усвоить это.

И я одарила его своей фирменной кривой ухмылкой.

– О, господи. Да, наверное, я уже должен был это усвоить, – он пожал плечами, потом улыбнулся, но был настолько возбужден, что не мог усидеть на месте и потому сразу же повернулся назад к двери. – Ладно. Что там, внутри, я не знаю, поэтому нужно быть готовым ко всему чему угодно. Держи рапиру наготове.

Но удача все-таки оказалась на нашей стороне, потому что, крякнув от натуги и с громким хлюпаньем открыв герметичную дверь, мы не обнаружили за ней ни потусторонних ужасов, ни ротвелловских агентов. А были за дверью только деревянные ящики – открытые, пустые, сложенные высокими штабелями. Весь пол был завален высыпавшейся из ящиков солью и железными опилками. Высоко над нашими головами светили с выпуклого потолка неяркие лампы.

Мы прибыли на место, это я поняла по гудению в своей голове. Оно появилось, как только мы приехали на постоялый двор «Старое солнце», а сейчас достигло своего пика. От этого шума меня затошнило, закружилась голова и даже качнуло так, что пришлось опереться о стену. Затем мы осторожно, но быстро прошли вдоль ящиков. В конце этого своеобразного склада светилась узкая щелочка, сквозь которую пробивался яркий свет.

Мы подошли ближе и заглянули в эту щелочку.

– О, боже, – это было все, что я смогла сказать.

Локвуд жестом фокусника вытащил откуда-то солнечные очки, которые надевал только в тех случаях, когда натыкался на очень яркое посмертное свечение, и резко встряхнул их – раз, другой, – со щелчком открывая дужки. Он был возбужден, его лицо выражало неукротимое стремление идти вперед, к своей цели. Ту самую устремленность, которую критиковал Киппс и хорошо понимал Ротвелл, ту самую устремленность, которая покорила меня с самой первой минуты, когда я увидела Локвуда.

– Вот оно, – сказал он. – То, за чем мы сюда шли.

И, негромко рассмеявшись, он надел свои солнечные очки.

Как описать то, что мы обнаружили в ангаре, расположенном в самом центре институтского филиала? Очень непросто это сделать, потому что слишком сложным для понимания оказалось все, что там было. И то, чего там не было, тоже. Начну с того, что открывшееся нам огромное помещение оказалось почти пустым – кроме сложенных в дальнем углу пустых ящиков, за которыми прятались мы с Локвудом, там, можно сказать, ничего не было. Поднимались вверх металлические стены, горели матовые светильники под высокой крышей. Было такое ощущение, что находишься в голом остове огромной, пустой и заброшенной церкви. В правой от нас стене открывался проход, точно такой же, как тот, по которому мы сюда пришли. В дальнем конце громадного зала смутно виднелись приоткрытые двойные раздвижные двери – те самые, что мы видели снаружи, – а за ними непроницаемая ночная тьма.

Я говорю, что двери виднелись «смутно», потому что имела место одна (далеко не последняя здесь!) странность. Огромный зал вроде бы был пуст, но в его центре находилось нечто, мешавшее рассмотреть эти самые двери.

Там, где стояли мы с Локвудом, была приподнятая, сколоченная из деревянных досок площадка, но кроме нее практически весь пол в зале был голым, земляным. Наверное, когда-то на этом месте росла трава, но она давно умерла, и земля была черной, твердой. Я подумала, что это место выбрали потому, что оно было центром древней битвы. Теперь оно стало отправной точкой для того, что планировали сделать те, кто работал в этом институте.

В центре земляного пола лежало колоссальное кольцо из железных цепей. Оно было шире любого кольца, которое мне когда-либо доводилось видеть, метра четыре в диаметре, не меньше. Да и сами цепи были необычно толстыми и мощными – якорными, и весили они, наверное, целую тонну.

Зачем здесь лежало это железное кольцо, было понятно с первого взгляда. Внутри кольца находились Гости.

Много Гостей.

Сила, с которой массивные железные цепи отталкивали Гостей, была настолько мощной, что призраки выглядели серыми размытыми фигурами, теснившимися друг к другу и метавшимися внутри кольца словно стайки рыбок в огромном аквариуме. Тени были бледными, но это не помешало мне рассмотреть, что это были не Тени, и не Луркеры, и не другие хилые призраки Первого типа. Нет, это были мощные, злобные духи, это их слитую в единый поток энергию я чувствовала с первой минуты после приезда в Олдбери Касл.

Внутри железного круга были сложены Источники этих Гостей. Они лежали на земле под беспокойно движущимися по воздуху призраками. Я сразу же догадалась, что Источники – это артефакты, украденные из Печей в Клеркенвелле, купленные у старьевщиков, собранные со всего Лондона. Сейчас они были вынуты из своих защитных сосудов и помещены внутрь железного кольца, образуя единый Источник невероятной мощности.

Где-то здесь должен был лежать и мой череп, но я никак не могла найти его глазами. Вообще все, что находилось внутри железного кольца, выглядело каким-то странно размытым, смутным, словно сами лучи света непонятным образом искривлялись, проникая за цепи. Я уже говорила, что мне трудно описать словами то, что происходило в этом ангаре, поэтому даже не знаю, с чем сравнить это явление. Быть может, с поднимающимся внутри железного кольца столбом густого тумана? С эффектом, который возникает, когда близорукий человек снимает свои очки? Когда я смотрела внутрь круга, мне хотелось протереть глаза. А еще сильнее мне хотелось отвести взгляд в сторону.

– Что же они делают, эти идиоты? – пробормотала я. – И зачем?

– Взгляни на цепь, Люси, – потянул меня за руку Локвуд. – По-моему, весь здешний сыр-бор из-за этой цепи разгорелся.

Недалеко от конца деревянной площадки, на которой мы стояли, в землю был вбит металлический шест. К нему примерно на уровне моего плеча была прикреплена средней толщины цепь. Она тянулась, не провисая, через край железного кольца и дальше среди Источников.

Из-за тех странных оптических эффектов внутри кольца, о которых я уже говорила, понять, куда именно уходит дальше эта цепь, было невозможно. Ясное дело, что второй конец натянутой цепи не мог просто свободно болтаться, но где он прикреплен и к чему? Нет, этого я сказать не могла. Железная цепь отталкивала от себя находившихся внутри круга Гостей – во всяком случае, насколько я могла рассмотреть, ни одного призрака рядом с ней не висело.

Эта цепь имела огромное значение, потому что все находившиеся в зале мужчины и женщины из Ротвелловского института – двенадцать человек, как я подсчитала, – стояли возле металлического шеста с прикрепленной к нему цепью. У некоторых сотрудников в руках были папки и блокноты для записей. Часть сотрудников была одета в белые халаты, как те мужчина и женщина, что прошли мимо меня в ангаре-лаборатории, на других были прочные защитные костюмы с пластиковыми касками и огромными перчатками. Среди прочих я увидела мистера Джонсона, он суетливо метался среди сотрудников, что-то сверял по их записям и то и дело посматривал на зажатый в своей руке секундомер. В зале был также и Стив Ротвелл. Одетый, как и многие здесь, в защитный костюм и каску, он сразу выделялся своей характерной коренастой фигурой, сверкающей рапирой на поясе и начищенными до ослепительного блеска ботинками. Он стоял чуть в стороне от остальных и прихлебывал из маленького серебряного термоса.

Никто из тех, кто был в зале, ничего, собственно, не делал. Все они просто стояли и чего-то ждали.

– В круге кто-то есть, – прошептал мне на ухо Локвуд.

– Ты его видишь?

– Нет. Странный свет мешает. Но цепь обеспечивает безо-пасный проход через круг, – он прикусил губу и уточнил: – Ну, более или менее безопасный. Какая-то защита все равно при этом требуется.

– И что же этот «кто-то» делает там, внутри круга?

– Это мы скоро узнаем. Ты сама слышала, что говорили те двое лаборантов. Все должно произойти с минуты на минуту.

Словно в подтверждение слов Локвуда у нас за спиной звякнула дверь со стороны оружейной комнаты, и мы увидели мужчину и женщину – тех самых лаборантов, которые спешили присоединиться к своим коллегам. В ту же секунду зазвенел секундомер в руке мистера Джонсона. Этот дребезжащий звук заставил меня вздрогнуть. Джонсон выключил звонок. Все застыли, уставившись на цепь.

Ничего не происходило.

Стив Ротвелл сделал еще один глоток из своего термоса.

Цепь дернулась.

И тут же вся команда Ротвелла лихорадочно принялась за дело. Мужчины с висящими за спиной металлическими цилиндрами вскинули на изготовку свои пистолеты-распылители и встали широким полукругом возле металлического шеста.

Теперь цепь не просто раскачивалась, она дико тряслась. Заволновались призраки внутри железного круга, принялись хаотично метаться из стороны в сторону, а затем отлетели прочь, подальше от цепи.

В странной дымке, заполнявшей середину железного круга, появилась тень – вначале бледная, она темнела на глазах, приближалась, становилась все больше и больше. Походка у тени была крадущейся, слегка неуверенной. Показалось огромное, чудовищное тело с бесформенной головой, все оно было охвачено язычками холодного пламени.

Тень медленно, шаг за шагом, приближалась, и вдруг резко, неожиданно стихло доносившееся из круга потустороннее гудение. В абсолютной тишине тень подошла к железному барьеру.

Локвуд ахнул; я приглушенно вскрикнула. С металлическим грохотом через цепи перелезла охваченная пламенем Крадущаяся Тень. Та самая, которую мы видели на кладбище возле церкви.

25

В первые несколько секунд нам трудно было разглядеть фигуру Тени, мешали яркие язычки пламени, ореолом окружившие ее. Поверхность фигуры была гладкой, покрытой слоем льда – толстым, с морозными голубыми прожилками. К моему ужасу, у Тени, похоже, не было лица, лишь две тонкие прорези-щелочки вместо глаз. Фигура была огромной, как минимум на голову выше обступивших ее ротвелловских операторов, поливавших Тень из своих пистолетов-распылителей. Попадавшая на поверхность чудовищной фигуры жидкость немедленно превращалась в шипящие облака пара. Скрипя суставами, фигура медленно продвигалась вдоль цепи, перебирая по ней руками. Отрывались и с грохотом падали на землю большие куски льда, одновременно пропадали и пляшущие на поверхности фигуры язычки пламени. Теперь я рассмотрела, что скрытые до этого под коркой льда руки и ноги Тени сделаны из железных частей, местами склепанных, местами скрепленных друг с другом шарнирами.

Нижнюю часть торса окружали железные полосы, грудь прикрывали широкие овальные пластины, соединенные между собой наподобие кольчуги металлическими кольцами, которые виднелись в зазорах между ними. Голова Тени была накрыта толстым неуклюжим шлемом. В шлеме были сделаны две прорези для глаз, а сам он крепился к нижней части доспехов болтами и был, как и весь этот скафандр, уродливым, тяжелым и предельно функциональным – никаких излишеств или украшений.

Охваченная умирающими язычками пламени фигура дошла почти до самого металлического столба и остановилась здесь, пошатываясь. К ней подкатила металлическая тележка, и операторы в защитных костюмах принялись за работу. Руками в толстых защитных перчатках они отстегивали замки, поворачивали рычажки, крутили гайки. Громко щелкнув, поднялось вверх забрало шлема, и за ним показалось покрытое смертельной бледностью лицо.

До этого момента у меня еще оставались некоторые сомнения, теперь они окончательно отпали. Да, это была Крадущаяся Тень, та самая, что бродила в дыму и пламени по церковному кладбищу. Но не явившийся из преисподней дух или Собиратель Душ это был, а обычный живой человек в железном скафандре.

И настолько был измотан этот человек, что не мог самостоятельно удержаться на ногах. Операторы суетились вокруг него словно муравьи возле своей матки – подхватили под громадные, тяжеленные металлические руки-ноги, осторожно уложили на тележку. Негромко взвыл электромотор, и тележка поехала в сторону ближайшего прохода, а за ней поспешила и вся команда Ротвелла.

Сам Стив Ротвелл стоял чуть в стороне и бесстрастно наблюдал за всем происходящим. Затем он навинтил крышку на свой термос, потер кончик носа и неторопливо зашагал следом за ними.

Звякнула дверь. В зале стало пусто.

За все это время я ни разу не шевельнулась. По-моему, я даже дар речи потеряла, приходилось его восстанавливать.

– Локвуд, – хрипло, с трудом ворочая языком, спросила я. – Тот человек в скафандре… ты в самом деле думаешь, что?…

– Не сейчас, – покачал он головой. – Накидка от злых духов у тебя с собой?

– Да.

– Надевай.

Я открыла свой мешок, сделала, как приказал Локвуд. Он вынул свою накидку, развернул ее. Блеснули в свете ламп красные и синие перья.

– Подходить к кругу без защиты нельзя, – сказал он. – А сейчас нам выпал единственный шанс изучить, что здесь к чему. Мы должны взглянуть на это поближе.

Мы выбрались из своего укрытия и направились к центру зала. Внутри железного кольца в светящемся туманном столбе метались серые призрачные тени. На меня вновь обрушилась волна потустороннего шума. А еще здесь было очень холодно, и мы с Локвудом натянули на руки свои перчатки.

Даже подойдя практически вплотную к кольцу, было невозможно рассмотреть его дальний край. Над кольцом висело густое марево, в котором тонула уходящая в него натянутая цепь.

– Человек входит внутрь этого круга, – бормотал себе под нос Локвуд. – Он одет в защитный скафандр и проходит сквозь этот гигантский Источник. Так что же он делает в нем? Что ищет и что находит?

– Ты помнишь, что говорил Джордж про штаны? – спросила я. – Источники – это места, где до дыр протерта ткань, разделяющая миры. Соедини несколько Источников вместе, и маленькая дырка станет большим окном в потусторонний мир. Если Джордж прав, то эта дыра на Другую Сторону должна быть очень большой. И сквозь эту дыру они пытаются заглянуть…

Эта мысль оказалась настолько невероятной и опасной, что у меня не хватило сил высказать ее до конца. Впрочем, не так уж это было и нужно – до конца ее договаривать. Локвуд и сам все понимал.

– Да, – сказал он, спокойно рассматривая то, что происходит внутри железного круга. – Если это действительно окно, то это так.

Он продолжал говорить еще что-то, но я его уже не слушала, потому что сквозь дикий потусторонний гул и помехи до меня долетело мое собственное имя.

– Люси…

– Череп! – сказала я. – Я слышу его!

Я подошла к самому краю железного круга, всмотрелась в кружащие внутри него тени. Какая из них – мой шепчущий череп? Нет, это сказать было совершенно невозможно.

– Ты уверена, что слышишь его? – даже Локвуд с его отличным экстрасенсорным Слухом практически ничего не мог расслышать в страшном шуме, идущем изнутри круга. Если честно, то я сама удивилась тому, что сумела каким-то образом выхватить из этой каши один-единственный голос.

Странно это было, очень странно, однако почти тут же я вновь услышала:

– Люси…

– По-моему, у меня постоянно развивается Слух, – удивленно развела я руками. – Кажется, я научилась настраивать его на определенную волну.

– Может, это и так, конечно, – произнес у меня в голове знакомый голос, – но вообще-то я не внутри круга, а здесь, рядом.

Я заморгала, осматриваясь по сторонам. Слева от меня возле стены были сложены пустые ящики и открытые банки из серебряного стекла, валялись какие-то клочки и прочий мусор, и среди него нетронутая, отлично знакомая мне призрак-банка. Она лежала на боку, и в ней виднелось зеленое, полупрозрачное, искаженное, вытянутое по горизонтали лицо.

– Да, да, – сказал череп, – они побросали в этот круг все идиотские Источники, которые смогли найти, только со мной возиться не стали. А так, чего только нет внутри железного кольца: окровавленные платки, носки, вставные челюсти, обрывки старой веревки… При желании можешь продолжить этот список сама. Я даже видел среди всего прочего пару проклятых пуговиц. Но я такой чести не удостоился.

– Череп! – я подбежала к банке, перевернула ее вверх горлышком. На крышке виднелись свежие царапины и вмятины. – Что они с тобой сделали? – Я спохватилась, прокашлялась и притворно-равнодушным тоном добавила: – Не то чтобы это сильно меня волновало, просто любопытно узнать…

– Замечу, что я тоже несколько удивлен. Не ожидал тебя здесь увидеть, – ответил череп. – Нет, знал, конечно, что ты будешь искать меня, но просто не думал, что у тебя мозгов на это хватит.

Галантный он джентльмен, ничего не скажешь.

– На самом деле я наткнулась на тебя совершенно случайно. Мы здесь оказались совсем по другому делу. Но раз уж так случилось… – я скинула свой рюкзак на землю и принялась освобождать в нем место для банки. – Одного не могу понять – почему они тебя не захотели использовать? Ты же редкий тип… я имею в виду редкий Третий тип…

Череп прекрасно понял мою «оговорочку» и ледяным тоном пояснил:

– Что я за тип, они просто не поняли. Не разобрались. Почему? Потому что ты не одна идиотка на свете. Они тоже. Плюс к тому они не смогли открыть крышку моей банки. То ли перекосило ее, то ли она заржавела, не знаю. Пытались меня вскрыть, как банку с маринованными огурцами, всего искрутили, мерзавцы. Потом потеряли терпение, плюнули и отступились. Да, хочешь, забавную вещь расскажу? Помнишь ту заплесневевшую мумифицированную голову, которую мы с тобой нашли? Она тоже там, внутри кольца. А раз голова там, то и призрак той визгливой ведьмы тоже. Как вспомню ее, так вздрогну. Ну, вот, они все там, а я здесь, такие дела. Кстати, а что это на тебе? Выглядишь в этом наряде как фаршированный павлин.

– Это накидка, отгоняющая злых духов. Заткнись, – я принялась засовывать банку в свой рюкзак, взглянула по ходу дела через плечо и увидела Локвуда, он стоял у края железного кольца и внимательно рассматривал исчезающую в туманной дымке цепь. – Локвуд! – окликнула его я. – Череп у меня, пора уходить.

– Минутку, Люси, минутку… – он продолжал смотреть в клубящийся туман, перебирая пальцами перья на своей накидке.

– Я вижу, ты притащила сюда с собой Локвуда как пушечное мясо, – заметил череп. – Что ж, весьма разумно, другого он и не заслуживает. А теперь, пока он отвлекся, давай используем свой шанс и смоемся отсюда. Втихаря, а?

Я выпрямилась. Мне показалось, что я слышу голоса в той стороне, куда ушел Ротвелл со своей командой.

– Локвуд, – сказала я. – Нам точно пора уходить.

– Да плюнь ты на него. Что ты с ним возишься? Можно подумать, незаменимый он… Ха! Да таких Локвудов!.. Закрой глаза или выключи свет, и я тоже могу быть Локвудом…

Ответом я его не удостоила. Перебьется. И вообще, меня гораздо серьезнее волновал сейчас не череп, а Локвуд. Взгляд у него сделался задумчивым, на губах появилась слабая улыбка. Ох, не нравился мне этот взгляд, и улыбочка эта, и странный блеск в глазах, который я заметила еще тогда, когда Локвуд препирался с Киппсом. Видели когда-нибудь, как человек смотрит в пустую морскую даль? Вот-вот, это было очень похоже. А тем временем голоса из прохода доносились все громче, все ближе. Я положила рюкзак на землю, перешагнула через него и сказала, хватая Локвуда за руку:

– Очнись! Они возвращаются!

– Что? – недоуменно моргнул он. – А, ну да, конечно. Пойдем. Вернемся в лабо…

Но прежний путь назад тоже был для нас отрезан. Из-за штабелей ящиков донеслись голоса, а затем хлюпнула открывшаяся дверь.

Сзади голоса, из бокового прохода голоса, а теперь еще и жужжание тележки на электрическом ходу.

– Живее! – сказала я и снова потянула Локвуда за руку. – Открытые двери в конце…

Но я забыла о стоявших перед открытыми двойными дверьми людях Ротвелла. Их мы увидели, как только начали огибать железный круг. Они по-прежнему были там, оба.

Мы поспешно возвратились на прежнее место.

– Попались, – сказала я. – Идти некуда, приплыли.

– Некуда… Или никуда, – заговорил череп из моего стоявшего у стены раскрытого рюкзака. – Ты абсолютно права. Отсюда у вас только один путь – в Никуда.

– Что ты мелешь? – я еще не успела договорить, когда поняла, что он имеет в виду. – Нет. О, нет. Ни за что.

– Тогда готовься поздороваться с мистером Ротвеллом.

– Локвуд, – дрожащим голосом начала я. – Эти перьевые накидки… Как ты думаешь, они достаточно надежная защита от?..

Было совершенно очевидно, что Локвуд думал о том же самом, и, в отличие от меня, эта мысль была ему очень по вкусу. Он уже присматривался к железной цепи.

– Быстрее, Люси, – сказал Локвуд. – За мной.

– Погоди, мне нужно забрать свой рюкзак. Я не могу оставить здесь свой череп! Я только что нашла его!

– Нет времени, Люси! Хватайся за цепь. Иди за мной и не выпускай ее из рук.

– Господи Иисусе! О, нет, нет…

Сколько раз я входила вслед за Локвудом в проклятые помещения? И не сосчитать. И прыгать из окон вместе с ним мне доводилось. Но эти несколько шагов к краю железного круга сквозь ледяной холод, навстречу бешено крутящимся серым злобным теням были самым отчаянным, самым страшным моим прыжком в неизвестность.

Плотно запахнувшись в красно-синюю перьевую накидку, я судорожно перебирала цепь руками. Сзади до меня долетали голоса людей из ротвелловской команды, они уже вошли в ангар. Голоса долетали слабо, пробиваясь сквозь дикий визг призраков, бешеными стаями носившихся передо мной и Локвудом. Цепь ледяным холодом обжигала мои ладони даже сквозь толстые перчатки. Поднять руку, опустить, перехватить цепь другой рукой. И медленно, по шажочку, вперед, вперед…

А вот, наконец, и край железного кольца. Локвуд добрался до него первым, перемахнул через уложенные друг на друга толстые черные цепи и тут же исчез из вида.

– Увидимся на Другой Стороне, – сказал голос черепа.

Шаг, еще шаг… Я крепко зажмурила глаза.

– Люси, – сказал голос Локвуда.

– Что?

– Можешь уже открыть глаза.

– Все в порядке?

– Ну, я бы не сказал, что все, но с нами… Да, пожалуй, можно сказать, что у нас с тобой все в порядке. Только цепь из рук не выпускай.

Я открыла глаза и первым делом увидела перед собой Локвуда. Он стоял очень близко, повернувшись лицом ко мне, – так близко, что капюшоны наших накидок почти соприкасались друг с другом. Как и я, Локвуд крепко держался за цепь. На внешних сторонах наших перчаток нарастала ледяная корка, льдом покрылась и вся цепь, за нашей спиной в неподвижном воздухе с нее свисали сосульки.

Лед блестел и на внешней стороне капюшона накидки Локвуда – крупные ледяные кристаллы тихо позванивали между блестящими перьями. Наверняка точно так же выглядела и моя собственная накидка. Но вот что интересно – внутри накидки и под капюшоном было тепло, словно под пуховой периной. Это тепло обволакивало меня словно коконом, согревало, успокаивало, помогало справиться с царящим вокруг хаосом.

Хаос…

Мы с Локвудом стояли в эпицентре водоворота плазмы. Мимо нас проносились по кругу тени, улетали прочь, чтобы вновь возвратиться, тянули к нам свои костистые пальцы, корчились и снова уносились, подхваченные бешеным вихрем. Ногами мы с Локвудом то и дело натыкались на разбросанные по земле Источники – связанных с ними злых духов удерживали на расстоянии лишь наши перьевые накидки да железная цепь. К моей несказанной радости оказалось, что капюшон накидки успешно приглушает и бушующие внутри железного кольца звуки. На расстоянии вытянутой руки я видела перед собой искаженные, с широко раскрытыми ртами, лица призраков, но практически не слышала их крики. Думаю, что если бы я слышала их, то уже, наверное, сошла бы с ума.

– Замечательные накидки, – сказал Локвуд. – Снимаю шляпу перед шаманами, они досконально знали свое дело. Теперь я понимаю, почему они так смело отправлялись в таких накидках в зараженные злыми духами хижины и возвращались назад целыми и невредимыми. Красные и синие перья, легкая серебряная кольчужка – а по эффективности ни в чем не уступает неподъемным железным доспехам Крадущейся Тени. Зато насколько эти накидки легче и удобней – не сравнить! Эти накидки да плюс цепь – да так мы сможем здесь, в середине кольца, хоть целые сутки продержаться!

Из белесой мути за спиной Локвуда выплыла громадная серая тень, и я с первого взгляда узнала ее. Тень протянула к нам свою колоссальную ручищу, но ее отбросил в сторону безжалостный поток энергии, идущий от железной цепи и наших накидок.

Локвуд перехватил мой испуганный взгляд.

– Старину Гаппи заметила? – спросил он. – Да, он тоже здесь. И еще несколько моих старых знакомцев. Ты бы постаралась не смотреть на них, Люси, а то спать сегодня плохо будешь. Лучше сосредоточь внимание на мне и на цепи.

Цепь… Она уходила куда-то вперед и терялась в мутном тумане.

– А где второй шест? – спросила я. – Где прикреплен другой конец цепи?

– Похоже, что цепь проходит сквозь все железное кольцо и выходит с другой его стороны. Это хорошо. Дадим Ротвеллу время закончить то, чем он сейчас занят, а затем выберемся наружу с одной стороны круга или с другой, без разницы.

Мое внимание привлекло знакомое лицо с покрасневшими глазами, крохотным подбородком и похожими на дым тонкими светлыми волосами. Да, череп не соврал, Эмма Марчмент тоже была здесь. Ведьма.

– Как ты думаешь, Локвуд, где мы сейчас? – спросила я.

Он взглянул мне за спину, прищурился, как делал всегда, включая на полную мощность свой Дар, затем ответил:

– Совершенно точно, что мы все еще внутри кольца. Взгляни вон туда. Видишь, вон там сквозь туман угадываются двойные двери, а вон там ящики, за которыми мы прятались. Значит, вон в той стороне должны быть банки и ящики, где ты и оставила свой череп. Все здесь кажется размытым, растянутым в пространстве и серым, но это, должно быть, какая-то оптическая иллюзия?.. – Его голос замер, растаял в тумане.

– Оптическая иллюзия?

– Разумеется. Что же еще? Иллюзия, вызванная огромным количеством Источников, собранных вокруг нас.

– А мне кажется…

Трудно было передать словами, что же именно мне кажется. С одной стороны, сквозь клубящийся туман вроде бы ощущалось пространство ангара и все, что в нем находилось. Двери, ящики, металлический шест, деревянная платформа в конце зала – они вроде бы просматривались, хотя и как-то странно, плоско, словно двухмерный бледный рисунок карандашом на листе бумаги.

С другой стороны…

Цепь, вот что меня добило. Железная цепь.

Вам доводилось смотреть со стороны на стакан лимонада с опущенной в него соломинкой? Если доводилось, то вспомните, как смещается в сторону соломинка в той точке, где она проходит через поверхность лимонада. Словно ломается, делится на две половинки. Это странное явление Джордж по-научному называет рефракцией. Так вот, наша железная цепь вела себя в точности так же, как эта самая соломинка в лимонаде. Вот она, цепь, проходит рядом с нами, на уровне плеча, и ее звенья покрыты льдом. Обернувшись, можно проследить цепь до того самого металлического шеста, возле которого свалился на землю тот чувак в железном скафандре. Линия, по которой натянута цепь, должна быть прямой, это мне известно, ведь я сама шла вдоль нее, перебирая руками. Но прямой эта линия не выглядела. В той точке, где цепь пересекала границу железного кольца, она, казалось, смещается в сторону и при этом становится заметно бледнее по цвету.

Почему? Поведение цепи озадачило меня и встревожило.

А где, скажите, команда Ротвелла? Мы только что слышали, как они вернулись в ангар. Собственно говоря, именно поэтому мы с Локвудом и стоим сейчас, хватаясь за обледеневшую цепь, в самом центре этого идиотского ангара, а вокруг нас как стая птиц кружат злобные духи.

Итак, мы стоим здесь, а вот людей Ротвелла, как ни напрягай слух или зрение, не слышно и не видно. Куда они подевались?

Одно только утешает – если мы их не видим и не слышим, то и они нас тоже.

– Тот мужик в доспехах, – сказала я. – Ты действительно уверен в том, что он был Крадущейся Тенью, которую мы видели на кладбище возле церкви?

– На сто процентов, – кивнул Локвуд. – Правда, не могу понять, как так получилось, что когда мы видели его там, он был прозрачным, как дух. Он же был прозрачным, ты помнишь, правда? И какая связь между этой цепью и Олдбери Касл? Ведь отсюда до деревни пара километров, это во-первых. И никакой цепи мы там не видели, это во-вторых. Нет, ничего не понимаю.

Если уж Локвуд ничего не понимал, то я и подавно.

– Подождем еще несколько минут, – сказал он.

И мы продолжили стоять в центре железного кольца, окруженные стаями кошмарных видений, но молча смотреть на них у меня больше не было сил, и я решила заговорить.

– Локвуд, – сказала я. – Мой уход…

– Да?

– На самом деле, я ушла тогда из агентства по твоей вине.

Он посмотрел на меня из-под заледеневшего капюшона, спросил удивленно:

– Вот как? Почему же?

– Потому что, – ответила я, глубоко вдохнув морозный воздух, – потому что ты постоянно рисковал собой ради меня. Согласись, что это так. И я поняла, что, оставаясь в агентстве, я буду постоянно подвергать твою жизнь опасности. А потом случился тот призрак под универмагом Эйкмеров. Он показал мне будущее, в котором ты умираешь ради меня. Я поняла, что все кончится тем, что ты убьешь себя, а я бы этого не перенесла, Локвуд. Просто не пережила бы. И поэтому я ушла. Решила, что так будет лучше для всех.

– Так значит, ты ушла не из-за Холли?

– Как ни странно, нет. Из-за тебя.

– М-м… – медленно кивнул он. – Понимаю.

Я ждала. Из мутного тумана к нам протянулись бледные костлявые пальцы. Затем судорожно задрожали и отдернулись назад.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – не выдержала я.

– А что тут скажешь? – ответил Локвуд, разглядывая свои обледеневшие перчатки. – Возможно, ты поступила правильно. Буду реже с тобой видеться – дольше проживу. Хотя, если учесть то, как я живу, – он кивком указал на кружащих в тумане злых духов, – мне по-любому слишком долго не протянуть.

– Ничего, из этой переделки мы с тобой выберемся, обещаю, – сказала я, и притронулась к перчатке Локвуда.

– Из сегодняшней? Конечно, выберемся! Только я не об этом. Знаешь, Киппс был прав, да и Ротвелл тоже, когда сказали, что я не умею тормозить. Если я решаюсь на что-то, никогда не выбираю самый безопасный путь, наоборот, лезу напролом. Рано или поздно, удача отвернется от меня, на том все и закончится. Но я всегда был таким и другим не стану.

Я подумала о закрытой спальне на Портленд-Роу и спросила:

– Почему это так, как ты думаешь?

Локвуд задумался, встретился со мной глазами, затем его взгляд скользнул за мое плечо.

– Не оборачивайся, – сказал он. – Я снова вижу дух Соломона Гаппи. Другие призраки, похоже, избегают его, а это говорит о том, что и мертвые обладают вкусом… Так, все, Гаппи пропал. Слушай, Люси, спасибо тебе за то, что рассказала мне, почему ты ушла. Однако позволю заметить, что в данную минуту ты сама стоишь рядом со мной, окруженная целой толпой призраков…

– Да, верно, – сказала я. – Но, честно говоря, сама не понимаю, как это получилось.

– Нет-нет, я не жалуюсь, не подумай. Напротив, я рад, что ты со мной. Думаю, спасешь меня, если что.

Эти слова согрели меня лучше всякой колдовской накидки, и я улыбнулась Локвуду.

– Хочу еще кое-что сказать, – добавил он. – Когда мы были в доме Гаппи, ты упомянула о том, что идея пригласить тебя принадлежит Пенелопе Фиттис. Не надо, не отрицай. Было это, было. Так вот, Пенелопа, конечно, может думать, что это была ее идея, но на самом деле я всю зиму искал вескую причину вернуть тебя. Тянул? Да. Но только потому, что без веской причины ты просто послала бы меня куда подальше. Я прав?

– Прав, – кивнула я. От этого движения затрещал лед на моем капюшоне. – Послала бы.

– Фиттис предоставила мне прекрасную возможность, и я ей воспользовался. Но мы ушли в сторону, поэтому я просто добавлю, – он прокашлялся, – что если ты когда-нибудь захочешь вернуться в «Локвуд и компания»… ну, как полноправный, постоянный сотрудник… как коллега, товарищ, а не как клиентка, временная помощница, или кто ты там сейчас… то мы оба успеем получить, по крайней мере, удовольствие от работы друг с другом… до моей преждевременной кончины.

Он посмотрел на меня.

Я ничего не сказала. Вокруг нас визжали, кривлялись призрачные тени. Мы с Локвудом стояли и смотрели друг на друга.

– Ну, как? – спросил он.

– Заманчиво.

– Подумай над этим.

– Да.

– Что – да?

– Да, я хочу вернуться, мне и думать нечего. Если ты примешь меня, конечно. И если остальные тоже примут.

– Ну, их я беру на себя. Правда, Джорджу придется подыскать другое место, чтобы хранить свои трусы, но это поправимо, – глаза Локвуда хитро блеснули. Он улыбнулся мне и добавил: – Нам с тобой нужно чаще стоять вдвоем внутри набитого призраками кольца. Любую проблему на раз-два решим в такой обстановке… – Его голова дернулась назад. – Держись крепче…

Даже сквозь плотную ткань своих перчаток я тоже почувствовала, как задрожала цепь. Раз дернулась, второй…

Мы переглянулись.

– Тень, – сказал Локвуд. – Она идет назад.

Я оглянулась, посмотрела вдоль цепи, но там были только призраки, действительно набитые, как селедки в бочке.

– Я ее не вижу.

– Мы не должны столкнуться с Тенью здесь, внутри кольца, Люси. Черт знает, чем это может кончиться. Нужно сыграть на опережение. Давай выберемся с другой стороны кольца и рванем к тем дверям. Самое главное – рвануть стремительно, чтобы захватить тех парней врасплох. Только бы сквозь двери проскочить – а там ищи нас, как ветра в поле. Принято?

Конечно, принято. А что еще нам оставалось делать при таком раскладе?

– Вперед, – кивнула я. Цепь раскачивалась все сильнее, и у себя за спиной я уже начинала различать громадную неуклюжую фигуру Тени. – Погнали!

Мы с Локвудом на всех парах начали пробираться вдоль цепи. Красно-синие накидки вновь не подвели – Гости разлетались перед нами врассыпную. А вот уже и уложенные в несколько слоев друг на друга якорные цепи. Прыжок – и мы с Локвудом выскочили в ангар.

– Бежим! – крикнул Локвуд и стремительно понесся вперед с рапирой в руке. Накидка трепыхалась у него за спиной как самые настоящие крылья. Я промчалась вслед за Локвудом мимо второго железного шеста – он был вбит в землю неподалеку от цепей – и дальше, дальше, сквозь приоткрытые двери, а затем, размахивая руками и низко пригибая голову, по гравию, сквозь проделанный Джорджем проход в изгороди, а оттуда по высокой черной траве.

Мы бежали и бежали по полю, но так и не услышали за спиной признаков погони. Наконец, мы сбавили ход, а затем и вовсе остановились, с трудом переводя дыхание.

И тогда же впервые осмотрелись по сторонам. Поле изменилось. Теперь оно сплошь было покрыто кристалликами льда, блестело под черным небом, а над замерзшей землей стелился туман.

26

А какая тишина стояла вокруг! Дувший раньше над полем ветер совершенно улегся, однако ночной воздух был ужасно холодным. Белые кружева инея густо покрывали черную промерзшую землю, и травянистый склон холма, и стоящие на его вершине темные деревья. Иней блестел, мерцал, переливался, но было непонятно, откуда падает отражающийся от него свет. Над нашими головами висело угольно-черное небо, ни звезд на нем не было, ни луны. Мы с Локвудом стояли на поле одни и смотрели в ту сторону, откуда прибежали.

– По-моему, за нами никто не гонится, – сказал Локвуд, и я удивилась тому, как глухо, как слабо прозвучал в морозном воздухе его голос. – Это хорошо.