Драконова Академия. Книга 2 Эльденберт Марина

Глава 27

— Привет! — девушка приподнялась и помахала нам рукой.

Ярд сразу изменился в лице, и неудивительно: он очень переживал из-за того, что Дана перестала с нами общаться. В отличие от той же Джиа, насколько я поняла, они с Даной были достаточно близкими друзьями, даже на подработку устроились вместе.

Я предложила поговорить с ней, но Ярд сказал, что он с ней уже говорил, и что ни к чему хорошему это не привело, а я в кои-то веки решила не вмешиваться. В конце концов, надо уважать желание друга разбираться самому, да и к тому же, я не была уверена, что моя попытка поговорить с Даной только все не усугубит. Похоже, она действительно его ревновала. И, похоже, не зря. Мне казалось, что мы просто хорошие друзья, но последнее заявление Ярда как-то намекало совсем на другое, и вот об этом точно стоит поговорить.

С ним. Наедине.

— Привет, — отозвалась я. Ярд ничего не сказал, просто пошел за ужином.

В глазах Даны мелькнула обида, и я опустилась на стул напротив нее.

— Он очень переживает, — кто-то обещал не вмешиваться, но не сказать этого я не могла. — Ты ему очень дорога.

Вот теперь на лице девушки отразилась злоба, а еще выражение «Все из-за тебя», но Дана тут же нахмурилась, плотно сжала губы. Потом все-таки произнесла:

— Я тоже. Он… — Она опустилась за стол, стараясь не смотреть в сторону очереди, куда ушел Ярд.

— Тебе просто нужно с ним поговорить.

— Поэтому я и пришла. И Джиа тоже… хочет вернуться. Мы скучаем по вам.

— По нам? — я выделила последнее слово.

— Ладно, по нему, — фыркнула Дана. — Но ты же прилагаешься в обязательном порядке, поэтому тебя никак никуда не денешь. Приходится и по тебе скучать.

Я фыркнула.

— Спасибо за честность.

— Да не за что. — Она отвела взгляд, потом снова посмотрела на меня. — Вы теперь все время вместе ходите, Валентайн Альгор не ревнует?

— Не ревнует! — громыхнув подносом о стол, Ярд подвинул его ко мне. — Прости, Ленор.

— О, а ты уже подавальщиком заделался? — Дана вскинула брови.

— Кем надо, тем и заделался.

По ощущениям от Даны сейчас вот-вот должен был пойти пар, поэтому я поспешила исправить ситуацию:

— Дана, у нас общее дело.

— Это какое же?

Я посмотрела на Ярда. Он выглядел раздосадованным, расстроенным, а еще явно чувствовал себя не в своей тарелке. То, что он тоже безумно скучает, было очевидно: они с Даной познакомились еще в школе, потом вместе ходили на подготовительные, вместе поступали. Дружба с детства, такая дружба не должна рушиться из-за чего бы то ни было.

— Расскажем. Если Ярд не против, — я серьезно посмотрела на девушку.

По сути, Дана не делала мне ничего плохого, а еще она была лучшей подругой Ярда. Я не хотела вставать между ними, я вообще не хотела, чтобы их компания распадалась, поэтому и сказала то, что сказала. И да, я готова была довериться ей, но мне нужно было понимать, насколько готов Ярд. Если он доверяет ей, то и я тоже.

— Я не против, — буркнул тот. — Это же твоя тайна.

— Отлично. Тогда мы можем спокойно обо всем поговорить, — я улыбнулась.

Ярд по-прежнему не улыбался, правда, теперь уже не понять из-за чего. То ли из-за того, как начался ужин, то ли из-за того, что я сказала — о том, что у нас общее дело. По сути, это было правдой, но, если он действительно во мне заинтересован, мог воспринять это болезненно. В последнее время я научилась думать о чувствах других людей: как ни странно, этому меня научил Люциан, который думал преимущественно о себе.

И который сейчас обнимался с Драконовой. Я посмотрела на них в упор и вдруг отчетливо поняла, что мне уже не больно. Да, как-то еще слегка тянет в груди, но не так сильно. Уже не хочется отвести взгляд. Не хочется сказать что-нибудь колкое в ответ, не так пронзительно вспоминать о «наших» моментах. Конечно, до полного безразличия еще далеко, но, наверное, именно с этого все и начинается. Именно так все и проходит: сначала болит, потом жжется, потом жжение затихает, и остается только слегка зудящая корочка, которую просто поддеть пальцами и сковырнуть. И забыть окончательно.

— Ленор? — поинтересовалась Дана, проследив мой взгляд.

Я не стала говорить, что все в порядке. В этот раз вообще ничего не стала говорить, мне просто-напросто не хотелось. Не хотелось развивать эту тему, потому что она неизбежно приведет меня к мысли «как все могло бы быть».

Потому что все так, как есть. Сейчас.

— Всем приятного аппетита, — сказала я.

— Приятного, — отозвался Ярд.

— Так что у вас там происходит? — Девушка заинтересованно подалась вперед.

— Лучше поговорим после ужина у меня.

— Все настолько серьезно?

— Ну, есть немного.

После ужина мы действительно пошли ко мне. Я не стала говорить все, у Даны был краткий вариант событий — во мне проснулась темная магия, Валентайн меня обучает, моя подруга погибла и мне нужны данные из книги, чтобы ее вернуть. Ярд мрачно молчал, просто слушал, и, когда я закончила, Дана воскликнула:

— Так что же вы сразу не сказали?!

Кажется, моя темная магия показалась ей меньшим из зол, чем если бы у нас с Ярдом был роман. Улыбнувшись этой мысли, я услышала разъяренное Ярда:

— Потому что ты не спрашивала! Ты только говорила, что я тебя бросил! Из-за не… — Он осекся, виновато посмотрел на меня, а я сделала самое простое, что могла — вышла из комнаты, оставив этих двоих наедине. Им явно нужно было поговорить и разобраться между собой, а мне — подумать.

Как потактичнее сказать Ярду, что между нами действительно только общее дело.

До того, как Академия «закроет» коридоры на ночь еще оставалось время, поэтому я решила немного прогуляться. Дошла до дальнего поворота в одну сторону, развернулась, пошла в другую.

Наверное, лучше ничего больше Ярду не говорить. В конце концов, в столовой я и так сказала достаточно, и если он сам что-нибудь еще скажет — тогда да. А пока…

Из мыслей меня выкинули самые что ни на есть первобытные звуки, доносящиеся из-за двери Драконовой. Я даже назад дернулась, инстинктивно, и только потом поняла, что все это происходит именно там. Причем кто-то слишком громкий и совершенно этого не стесняется — например, для того, чтобы поставить Cubrire Silencial. Впрочем, когда это Люциан стеснялся. Да и Драконова от него наверняка недалеко ушла.

Я прислушалась: не к первобытным звукам, разумеется, к себе. Поняла, что мне как-то без разницы уже. Рано или поздно это должно было произойти, да я уверена, что происходило и раньше. Эта парочка точно не из тех, кто будет только за ручки держаться и обниматься.

Я дошла до конца коридора, взобралась на подоконник арочного окна с витражным стеклом, на котором расцветал выплавленный темно-синий цветок, и толкнула тяжелую створку. С неба на меня уставились три луны, одна почти полная, другая стареющая, а третья — растущая. Одна была чуть ближе, еще две чуть подальше, и все они рассыпали холодный свет, разбросанные по небу на расстоянии парочки ладоней с растопыренными пальцами. Разумеется, это если смотреть из окна, в космосе между ними я даже не представляю, сколько.

И уж точно не представляю, сколько отсюда до мира, где я родилась. Как-то совсем не задумывалась раньше, но сейчас, глядя на украшенное крошкой драгоценных камней небо, поняла, что где-то там есть и мой мир. Мир, в который я вполне могла бы вернуться, если бы там изобрели межпланетные корабли со сверхсветовыми двигателями. А сколько вокруг нас еще миров?

— Ну и мысли тебя посещают, Лена.

Я вздрогнула и чуть не свалилась прямо в окно: благо, было кому поймать. Валентайн рывком сдернул меня с подоконника и впечатал в себя.

Я заморгала, пытаясь сообразить, откуда он тут взялся, но, прежде чем я успела спросить или хотя бы мысленно озвучить ему вопрос, Валентайн меня опередил:

— Решил заглянуть к тебе вечером. Твои друзья сообщили, что ты оставила их в комнате и сбежала в неизвестном направлении.

— Не сбежала. Пошла прогуляться. А то у них… в общем, им надо было поговорить.

— Поговорить — это дело хорошее, — Валентайн по-прежнему удерживал меня в руках, и я забарахталась, пытаясь вырваться. Тщетно.

— Что, мы опять тренируем темную магию? — поинтересовалась, когда мои ладони, которыми я уперлась ему в грудь, оказались еще и очень близко от моей. Означало это только одно: меня прижали к себе еще плотнее, спасибо хоть, целовать не пытались.

Или не спасибо? Я неожиданно подумала, каково было бы целоваться с Валентайном по-настоящему, и мысленно отвесила себе затрещину. Не хватало еще, чтобы он это услышал, как то, что я только что думала про корабли, бороздящие просторы вселенной.

— Нет, — ответил он, наклоняясь ко мне. Как будто и впрямь собирался поцеловать.

— Нет? Тогда…

Поцелуй все-таки случился: правда, не совсем такой, как я ожидала. Внезапный и резкий, как порыв ураганного ветра, ударившего в мои губы, противиться которому совершенно невозможно. Да и не хочется?

Мне вдруг действительно расхотелось сопротивляться, а захотелось почувствовать его в полной мере. Так, как не позволяла себе сделать это раньше. Прикрыв глаза, впитывая это сильное прикосновение, раскрывающее мой рот, присваивающее, клеймящее. Заставляющее что-то в груди закручиваться смерчем, поднимающимся наверх и заполняющим меня целиком.

Позволять себе это было слишком опасно, но я позволила. Ровно до той минуты, когда вспомнила, где мы находимся, и что я собираюсь сделать.

Порыв ветра из окна ожег губы, как пламя, пусть и не сильнее его поцелуя, а взгляд Валентайна — затягивающий своей бесконечной пропастью, в которой клубилась черная сила — отрезвил.

— Что-то не так, Лена? — хрипло спросил он, когда я сильнее надавила в его грудь ладонями.

— Все.

Начнем с того, что я собираюсь сделать. А продолжим…

— Я привыкла к тому, что мы целуемся по учебе.

— А я не хочу к этому привыкать.

Вот и что он имел в виду?

Меня слегка повело от этих слов. Или от скользящего по мне взгляда? Коснувшегося припухших губ своей властной давящей силой, спустившегося ниже — в вырез блузки, которую я расстегнула на пару пуговиц.

— Мы вообще-то в коридоре Академии, —напомнила я.

Что я несу?

— Меня это не смущает.

— Это смущает меня.

— Хорошо.

Я не успела удивиться. Не успела разочароваться. Не успела обрадоваться. Да вообще мало что успела понять, потому что короткое мгновение перехода сквозь разомкнувший пространство портал — и я уже стою вместе с Валентайном на крыше, а перед глазами — весь Хэвенсград. Сияющий и переливающийся огнями фонарей, манящих домашним уютом окон, магическая подсветка Алой площади, превращающая камень в красный даже в ночи. Башенки собора, петляющие бесчисленные улочки, а чуть поодаль, над нами — воздушный остров Академии. Отсюда, особенно густым чернильным вечером, она казалась фантастической громадой, из-за чего ощущение реальности происходящего для меня стиралось окончательно.

Все-таки я до конца к этому не привыкла. И, наверное, никогда не привыкну.

— Это здание — одно из старейших в Хэвенсграде. — Валентайн меня отпустил только для того, чтобы мне было удобнее смотреть на город, а после снова прижал к себе, но уже спиной. — И находится в самой высокой точке.

— Что за здание? — спросила я, чтобы отвлечься от тепла его ладоней на своих бедрах, а заодно и от странного, манящего желания податься назад и прижаться к нему сильнее, самой сократить это неощутимое расстояние между нами, окончательно переводя наши объятия в завершенную близость.

— Палата королевских дознавателей.

— Что?!

— Как это называется в вашем мире?

— Ты хочешь сказать, тайная служба? Разведка? Шпионская сеть?

До меня донесся смешок, отразившийся на моей коже теплом его дыхания.

— Можно и так сказать.

— И ты так спокойно запрыгнул к ним на крышу из телепорта?

— У меня особый допуск, Лена.

— Ах, да. Как я могла забыть. А есть что-нибудь, куда у тебя нет особого допуска?

— Есть кто-нибудь. Особого допуска у меня нет к тебе.

Прозвучало это так, что я подавилась воздухом, следующей своей фразой, которая к тому же тут же вылетела у меня из головы, а Валентайн тем временем продолжал:

— Когда-то светлые предпочитали жить над землей. Им не нравилась приземленность, а еще они — весьма забавный факт, правда — считали себя выше темных. Поэтому Драконова Академия — дань прошлому и символ объединения людей и драконов. О том, что произошло с островами светлых, ты наверняка прочитала.

Да, я читала, что во время развязанной Горрахоном войны почти все они были уничтожены. Осталось несколько на севере, как раз неподалеку от Портуале, где жила мама — и то преимущественно потому, что эти земли были далеки от основных военных действий. Правда, о том, что сказал Валентайн, я как-то не задумывалась. О том, что воздушные острова были символом превосходства.

Он усмехнулся. Снова.

— Никогда не думала о светлых в таком ключе?

— А ты не мог бы не лезть в мои мысли?

— Прости, Лена. Очень заманчиво.

— Нет, не думала. — Я снова решила перевести тему, потому что ладони мягко скользнули по моим бедрам. В такой странной, короткой ласке. — Тамея считается символом света…

— Тамея, если верить истории, была той еще… — Валентайн кашлянул. — Не стану говорить вслух. Они с Лозантиром друг друга стоили.

— Ты веришь, что она существовала на самом деле?

— Я верю только в то, что могу видеть и к чему могу прикоснуться. — На этих словах он почему-то подвинул руки чуть выше и теперь держал их сцепленными на моей талии. — Тем не менее я считаю, что не существует абсолютного света и абсолютной тьмы. Мир гораздо более яркий, чтобы делить его на черное, белое, плохих и хороших.

— И как ты тогда объяснишь то, что сотворил Горрахон? Среднестатистическим допустимым злом?

— Никак. Я же не Горрахон, — он отпустил меня, и я шагнула чуть ближе к краю.

Здание и правда было старинное, на массивных ограждениях расселись уменьшенные копии каменных драконов — видимо, исполняющих обязанности горгулий, хотя я не была уверена, что от палаты дознавателей надо отгонять нечисть и темную силу. Особенно если вспомнить, что нечисть и темная сила тут вообще по земле ходит, и одна из них за моей спиной…

Я резко оборвала собственные мысли, но Валентайн, судя по всему, ничего не «услышал». Потому что приблизился и встал рядом со мной, его профиль на фоне драконов и города сейчас тоже казался выточенным из камня, выбивались из этой картины только длинные пряди темных волос, которые подхватил ветер.

Странно, но сейчас мне захотелось к нему прикоснуться. К этому профилю, повторить словно вылепленный искусным скульптором лоб, нос, брови и скулы. Я даже кулаки сжала, чтобы этого не сделать, и снова развернулась к городу. Река, петляющая между домов, отражала огни и катала их на сверкающей черной глади.

Красиво. Невероятно красиво.

— Спасибо за то, что привел меня сюда.

Валентайн повернулся ко мне. В этот момент я снова провалилась в его темнеющий взгляд и осознала, что с этим надо что-то делать.

— Но я не готова к тому, чтобы целоваться не по учебе. Я не готова к отношениям, и вряд ли буду готова в ближайшее время.

С тобой — никогда. Этого я не сказала, только подумала, и, наверное, не против была бы, чтобы он это услышал. Потому что сейчас я как никогда раньше отчетливо понимала, что если провалюсь в эту черную бездну всего один раз, спасения уже не будет. Не будет, несмотря на то, что я уже прошла с Земсковым, да и с Люцианом — нет. Валентайн как провал, в который можно упасть только один раз, а выбираться потом — бесконечно долго. Причем не факт, что вообще возможно, потому что то, что я вижу в его глазах, отражает меня саму.

Я не могла этого объяснить, просто чувствовала. Это странное, изматывающее, невыносимое притяжение, от которого кружилась голова и губы становились пересохшими, как в эпицентре пламенного кольца.

С самого начала, с самой первой встречи я отчаянно этому сопротивлялась, но признать это оказалось куда опаснее. Потому что на краткий миг мне захотелось просто ему поддаться: этому странному влечению, манкому чувству, определения которому не было и нет в моей голове. Зато есть на уровне животных инстинктов, и все они просто вопят: опасность!

Валентайн смотрел на меня, я на него, и мне казалось, что от центра моей груди до центра его протянулась натянутая струной звенящая нить, зацепившая нас друг на друга какими-то магическими крючьями. Он отвернулся — и нить лопнула, напоследок больно хлестнув по сердцу. Он так ничего и не сказал, а я неожиданно для себя шагнула на возвышение между драконами, подставляя лицо колючему ветру.

И ничуть не удивилась, когда услышала:

— Пора возвращаться.

Глава 28

Проклятое заклинание защиты никак не хотело поддаваться. Мы с Ярдом что только ни делали, но оно было составлено так, словно… словно к нему вообще невозможно было найти ключи! Ярд с каждым днем мрачнел все сильнее, я психовала, потому что шло время. Оно, это самое время, шло слишком быстро, а я понятия не имела, как там в Загранье все происходит, и сколько времени у меня есть, чтобы вытащить Соню.

Понятно, что все сведения о ритуале были в книге, но я хотела бы знать хоть чуточку, хоть самую малость больше — возможно, тогда не волновалась бы так сильно. Переживала еще и потому, что боялась, что Валентайн обо всем узнает и спрячет книгу подальше от меня — там, где ни я, ни Ярд ее уже не достанем, и хорошо, если просто спрячет, без воспитательных процессов.

В последние дни с ним было просто невыносимо общаться: возможно, отчасти в этом была виновата я сама, потому что поцелуи с ним заставляли напрягаться, отшатываться, дергаться. В общем, ни коим образом не способствовали углубленному изучению материала (именно по темной магии). Сказала бы я, чему они способствовали, но я обещала себе, что думать об этом не стану, с той самой ночи на крыше — как пообещала, так и не думала больше.

Почти.

Ладно, если уж быть до конца честной с собой, Валентайн Альгор был второй не менее важной причиной, по которой я психовала. Сейчас, когда до зимнего бала и каникул оставалось меньше недели, а занятия стали насыщенными настолько, что я едва успевала бегать между аудиториями, его кабинетом и собственной комнатой, где мы с Ярдом решали задачку, мне казалось, что я все сделала не так. Тогда, на крыше.

Казалось, что надо было откровенно поговорить с ним. Рассказать о Соне — искренне, как я рассказала Ярду — возможно, он не отказался бы помочь. Я думала об этом и тут же себя останавливала, потому что это желание ему довериться, открыться настолько, таило под собой еще один слой. Этот слой, от которого я шарахалась, как от огня.

Я хотела его целовать не по учебе.

Хотела и не хотела одновременно, а он в последнее время снова стал разговаривать приказами и короткими фразами, как командир на плацу, из-за чего здоровья в наши и без того напряженные отношения не добавлялось. Для полного счастья я чувствовала, что своими попытками разбить заклинание защиты, я его предаю. От этого всего начинала ехать крыша, возможно, именно поэтому когда Дана за ужином между делом сообщила, что Люциан пригласил Драконову на зимний бал, и что все только и говорят о том, какое у нее будет платье, я лишь отмахнулась.

Мне было не до платьев. Не до Люциана с Драконовой и уж точно не до бала. На котором я, между прочим, рассчитывала быть уже с мыслью, что Соня жива!

К счастью, хотя бы Макс радовал: рядом с братом я проваливалась в такие уютные семейные моменты, о которых можно было только мечтать. Заодно мы с ним готовились к поступлению: у него скоро должны были пройти отборочные испытания (не путать с экзаменами), после которых он начнет посещать Академию. Подготовительные курсы продлятся до лета, за ними последуют экзамены — сразу после того, как экзамены сдадут адепты.

Вот мы и занимались, в свободное время на выходных. Я не только рассказывала ему про магию, о чем успела узнать сама, но и про магистров, с кем лучше не шутить, с кем и как вести себя на отборочных испытаниях. По сути, эти самые отборочные испытания нужны были для того, чтобы пропустить сквозь сито огромное количество желающих поступить. Академия Драконова, а точнее, образование, полученное в ней, ценилось очень высоко, она занимала первое место в рейтинге высших учебных заведений, поэтому и рвались сюда многие. Между тем как на экзаменах с таким потоком желающих просто не справились бы, вот и действовали по схеме:

1. Отборочные испытания.

2. Подготовительные курсы.

3. Вступительные экзамены.

К счастью для меня, в самой Академии экзамены сдавали раз в год, избавив адептов от зимних мучений. Считалось, что зима — время светлое, праздничное: именно благодаря возникновению магии в мире, и что в такое время как-то странно проводить экзамены, а весной, видимо, уже и толку не было.

К зиме Хэвенсград и правда преобразился: если у нас готовились исключительно к Новому году, то здесь — к Зиме в принципе. Украшали города еще осенью, проводили служения в храмах, устраивали ярмарки и готовили площади для зимних развлечений. Ночь Магии (так здесь назывался Новый год), разумеется, была одна, но к ней стоило должным образом подготовиться, а также провести зиму максимально счастливо. Всю.

Это считалось хорошей приметой на весь последующий зим (то есть год), и я, кажется, своими психами этот момент слегка запорола. Но, как бы там ни было, я старалась. В родном мире всего одну ночь надо встретить и провести хорошо для счастья, а здесь весь сезон. Попробуйте сразу взять такой снаряд без должной тренировки!

Если говорить откровенно, не очень-то я в приметы и верила, поэтому не заморачивалась. Заморачивалась только по другому поводу, и он, этот повод (поводы?), не давал мне спать спокойно. Настолько, что в последнее время я стала дерганая, как при обострении ПМС — хотя все-таки поставила себе то важное женское заклинание! Несмотря на это, чуть не поругалась с Ярдом, два раза поругалась с Даной, потом так же горячо помирилась, и с трудом сдерживалась, когда приходилось целоваться с Альгором.

Вчера, например, мы с ним сцепились во время отработки защитного заклинания, когда он мне сказал, что такими темпами меня быстрее убьет, чем я успею его поставить, на что я огрызнулась, что над педагогическим талантом ему еще работать и работать. В итоге оставшийся вечер настроение было ни к Лозантиру, особенно после очередных неудачных попыток с Ярдом, и я просто полночи не спала. А как только начала засыпать, в дверь поскреблись:

— Ленор! Ленор, открывай!

Сначала мне показалось, что у меня галлюцинации, потом — что мне это снится. И только когда в дверь стукнули посильнее с умоляющим:

— Меня ж сейчас дежурные поймают! — я подскочила.

Подскочила и, завернувшись в одеяло, подбежала к двери, за которой обнаружился всклокоченный заспанный Ярд, в форме, застегнутой по диагонали, из-за чего левый лацкан пиджака у него задрался, как и нижний край с этой же стороны.

— Я понял! — воскликнул он, оттолкнув меня и влетев ко мне в комнату на манер сумасшедшего ученого со сверкающими глазами. — Я понял, как это сделать! Сегодня мы разобьем это заклинание! Больше того! Мы его разобьем сейчас!

— Что? — переспросила я внезапно севшим голосом.

— Я нашел, как его можно разбить, — повторил Ярд, когда я автоматически захлопнула дверь. Он же набросил Cubrire Silencial, а потом вскинул руки. Подчиняясь активированной магии, перед нами возникла схема заклинания, в которую я, стянув браслеты, влила темную магию.

Спасибо Валентайну, мне не грозило поднять «сигнализацией» всю Академию. Продумав стратегию нашей с Ярдом работы, я попросила, чтобы Альгор сделал с моей комнатой то же самое, что он сделал с аудиторией и с собственным кабинетом. На случай, например, если я сниму браслеты, когда переодеваюсь (переодеваться в них и правда было то еще удовольствие). То, что он сразу не отказал, наводило на мысли, что ректор Эстре в курсе нашего небольшого секрета. С другой стороны, какое мне вообще дело до Эстре?

Мотнув головой, я сосредоточилась на заклинании: благо, темная магия у меня сейчас работала и без поцелуев. Валентайну я этого не сказала, поэтому приходилось целоваться и дальше, ну или «приходилось» — не совсем точное слово?

Тьфу ты!

— Смотри сюда. — Ярд указал на сплетения магических узлов, над которыми сверкали искрящиеся тьмой линии. — Вот здесь заключается обманка. И если мы развернем ее вот так… Carrmonte Our.

Подчиняясь заклинанию, линии разошлись друг над другом, выгнулись и застыли, подрагивая, искря темной магией, рассыпая мельчайшие, в темноте видимые глазу сверкающие брызги только потому, что основа созданного Ярдом «тестового» заклинания светилась самой обычной магией. В смысле, светлой. Я даже подумала, не задернуть ли шторы, чтобы случайно никто не увидел проблески в моем окне, но друг яростно на меня шикнул:

— Сосредоточься!

С того самого дня, как мы помирились с Даной, и они с Даной, видимо, тоже помирились, он больше ни на что мне не намекал. Я бы хотела думать, что они встречаются, но они, похоже, продолжали дружить, как и раньше. Не знаю, что по этому поводу думали Дана и Ярд, мне же было достаточно того, что мы просто друзья. Разбивать парню сердце я не хотела, равно как не хотела разбивать их пару. То, что они искрят, как вот эта самая магия, становилось понятно невооруженным взглядом: очевидно, всем, кроме них.

— Ленор! — шикнул Ярд.

— Да. Что мне нужно делать?

— Сейчас вот этот узел разомкнешь с помощью Norrmin Hore, а потом верхнюю параллель наложишь на среднюю и соединишь вот эти узлы. Только темной магией!

— Да я уже поняла.

После всех наших упражнений и всего, что мы перепробовали, мне самое время идти в местные магические хакеры. Проглотив нервный смешок, я потянулась к глубинам темной магии, от которой, как всегда, по телу прошел легкий пугающий холодок. Тут же, впрочем, сменившийся знакомым равнодушием к происходящему. Валентайн говорил, что темная магия опасна, но как по мне, она всегда отрезала лишние эмоции и чувства, позволяя действовать взвешенно, точно, резко и быстро.

Вот как сейчас.

Три движения, одно заклинание. Выступившие на лбу и над верхней губой капельки пота.

Вспышка, щелчок, и…

Заклинание распалось на наших глазах. Мгновение я смотрела на тающие в воздухе контуры. Мгновение или минуты, растянувшиеся во времени? Понятия не имею! Я понимала только, что мы это сделали. Мы это сделали. Мы это….

— Мы это сделали! — возбужденно шепнула, и мы с Ярдом порывисто обнялись. — Да, да, да, да, да, да!

Я бы сейчас запрыгала по комнате, если бы не опасалась перебудить всех. Правда, вспомнила, что мы защищены Cubrire Silencial и все-таки запрыгала. Мне надо было дать выход радостному возбуждению, овладевшему мной — причем так, чтобы оно не порвало меня на много маленьких Лен и не разбросало по всей Академии. Ярд явно разделял мою радость, потому что перехватил меня за руки, и мы вместе закружились по комнате, а потом вместе плюхнулись на мою кровать: я справа, он слева. Глядя в плавающий перед глазами потолок, я улыбалась.

Что это значит?

Да только то, что до бала у меня уже будет информация о том, как спасти Соню. Я изучу книгу от и до, пусть даже мне придется не спать ночами, изучу все, что связано с ритуалом, как его провести так, чтобы никому не навредить, а потом… потом приступлю к подготовке.

Глубоко вздохнув, я повернулась к Ярду:

— Спасибо!

— Пожалуйста, — он повернулся ко мне. — Ленор! Пойдешь со мной на зимний бал?

Мы лежали слишком близко друг к другу, возможно, именно поэтому получилось так резко и неожиданно. Из-за того, что его дыхание касалось моей кожи так же, как мое, наверное, касалось его.

— Можешь не отвечать сразу, — Ярд добавил это поспешно. — То есть вот прямо сейчас мне ответ не нужен, я подожду. Времени еще много. То есть не так уж много, но…

— А как же Дана? — вырвалось у меня.

Парень нахмурился.

— А что Дана? Мы с ней друзья. Или ты не хочешь из-за Валентайна? Слушай, я не подумал… он же вроде как твой… твой кто?! — Глаза парня вспыхнули какой-то диковатой ревностью, и я поспешно села на постели. Ярд последовал моему примеру, а я задумчиво смотрела на дальнее окно, пытаясь понять, как бы так выразиться, чтобы объяснить ему ситуацию.

По всему получалось, что я благополучно прохлопала, что Ярд все-таки во мне заинтересован. Но ведь мне казалось, что это не так! Он же больше ни разу не заговаривал ни о чем таком! Даже на свидание не пытался пригласить.

— Валентайн тут ни при чем, — ответила я, когда все-таки нашла слова. — Это только между нами… между мной и тобой. Я думала, что…

— Что? — Ярд заглянул мне в лицо.

— Я думала, что ты во мне не заинтересован! — сказала, как есть, чего уж там.

— А в тебе можно быть не заинтересованным? — хмыкнул он. — Вон даже Альгор на тебя запал.

— Он на меня не запал. Он меня учит и делает все, чтобы я не влипла в неприятности, — а я собираюсь скопировать его книгу. — Я же тебе говорила.

— Значит, ты можешь пойти со мной на бал, и ревновать он не будет.

Я почему-то мысленно зажмурилась. Возможно, именно поэтому повысила голос:

— Я же сказала, что дело не в Валентайне!

— А в чем? Или в ком?

— В том, что я считала тебя своим другом. Я думала, мы друзья. Что тебе… этого достаточно!

— Мне и было достаточно, пока я не мог тебе помочь. Я понимал, что должен решить это дурацкое заклинание, иначе я никогда не буду тебя достоин.

Мне захотелось спрятать лицо в ладонях. Упасть им в колени — благо, растяжка позволяла, особенно после местных занятий по физподготовке. Все это время Ярд работал над заклинанием, чтобы быть достойным позвать меня на бал? Кошмар. В смысле, не кошмар, конечно, но и кошмар тоже.