Драконова Академия. Книга 2 Эльденберт Марина

Глава 21

Лена

Можно ли назвать удачной прогулку, если вся комната завалена пакетами из магазинов? Завалена буквально, Тирина явно не знала, куда складывать мое богатство, поэтому пакеты лежали и стояли на полу, на подоконнике, на кровати, в кресле, в общем, везде. Хитар явно был недоволен таким положением дел, потому что за ужином все-таки набрался смелости и высказал мне, что женщинам должна быть присуща скромность, а расточительство не понравится моему будущему мужу. Я чуть не подавилась, а потом поинтересовалась, кого он видит в моих будущих мужьях, неужели Валентайна Альгора? На этом чуть не подавился опекун, и к теме расточительства мы больше не возвращались.

После ужина я, как и собиралась, выбралась в беседку. По моей просьбе Тирина с помощником — приходящим садовником, привели ее в порядок, я постелила на узорчатой скамейке плед, набросала уютных подушечек, и забралась в свою норку, то есть на сиденье, подогнув под себя ноги. Мягкий свет от купленного в одной лавке магического фонарика, бросал отблески на отполированный белоснежный столик, которым явно давно не пользовались.

Почему-то мне на удивление легко было представить в этой беседке Эвиль, Симеона, Ленор и Макса. А вот Хитара, Ленор и Макса — никак. Ужинал последний тоже у себя, наотрез отказавшись спускаться, чем вызвал очередной всплеск недовольства дядюшки, а с моей стороны… я бы и рада была с ним поговорить, если бы знала, о чем. Я не представляла даже, какие отношения были у брата с сестрой, не говоря уже о пробежавших между ними тараканах и пролетевших драконах. Больше того, любое общение с Максом для меня было как хождение по лезвию, если дяде было откровенно на меня наплевать, то вряд ли братик упустит какую-нибудь особенную деталь, которая может меня выдать. А если заметит что-то подозрительное, молчать точно не будет.

Вон даже платье мне разодрал. Нераздираемое.

— Я не буду думать о тебе, Люциан, — сказала вслух, четко проговаривая каждое слово. А особенно — его имя. Особенно его имя.

Дурацкая мысль о том, каково было бы сидеть в этой беседке с ним, сменилась раздражением на себя. Да что ж я творю-то! Распустила сопли по иномирному принцу, лучше ничего не придумала. Хватило же ума на него запасть — вот теперь должно хватить сил и выпасть. Вылететь.

Стянув края пледа, глядя на пляшущее за стеклом пламя артефакта, мысленно вернулась к сегодняшней прогулке. Алая площадь на самом деле чем-то напоминала Красную. Окруженная многовековыми стенами дворца, под ногами — вылепленный один к одному камешек брусчатки, отливающий алым в лучах солнца, будто пропитанный кровью. Такими их сделали в память о кровопролитной войне светлых и темных, оставившей след чуть ли не в каждой семье мира. Украшал площадь огромный фонтан в форме отпечатка лапы дракона, статуя известного местного (а если быть точным, основателя Хэвенсграда и первого короля Даррании, Оттаргана Великого), а завершал этот великолепный ансамбль храм Тамеи. В последний я так и не решилась зайти, тем более что архитектура храма больше напоминала католические соборы, чем православные церкви, да и вообще, я пока не разобралась, как на месте дела обстоят с религией, а особенно — не оскорблю ли я кого-то из прихожан браслетами Валентайна Альгора.

Дабы избежать возможных осложнений, решила отложить знакомство с местными религиозными обычаями на потом, а сама погуляла по площади, рассматривая вырастающий над ней, выполненный из такого же, с алым отливом, камня — как стены и брусчатка под ногами, дворец. Вот он как раз на Кремль был не похож от слова совсем. Было в нем что-то от дворца в Петергофе и от Зимнего, дополненного готикой, этакая смесь архитектурных стилей из нашего мира. Хотя я подозреваю, что здесь это тоже как-то по-особому называлось, но изучение архитектуры у меня в приоритетах больше не стояло.

В приоритете было спасение Сони. Вот только для того, чтобы спасти Соню, мне придется добраться до труда Валентайна Альгора, который он хранит за семью печатями. При этом сделать это так, чтобы Валентайн не узнал, да еще и как-то подготовиться к тому, чтобы вытащить подругу оттуда, откуда по идее не возвращаются. А для этого нужно усиленно заниматься темной магией, вот прямо усиленно, настолько, насколько это возможно. И придумать, как ее пробуждать, если не угрозой для моей жизни.

— Тэри Ларо… Ленор, — нарушила мое уединение Тирина, вынырнувшая из окрасивших сад густой вечерней синевой сумерек. — Не хотите к себе вернуться? Поздно уже, холодает. Да и архимаг Равен нервничает. Злится.

Я мысленно закатила глаза.

Попить бы архимагу Равену успокоительного. Ну что, спрашивается, плохого в том, что твоя подопечная сидит в парке, окружающем твой дом, в беседке! А не шляется не пойми где не пойми с кем, возвращаясь домой далеко за полночь.

Ну ладно, предположим, вчера так и было.

— Скажи, что я сейчас вернусь, — успокоила горничную. — Только соберу здесь все.

— Вам помочь… то есть тебе?

— Нет, спасибо. Сама справлюсь.

Тем более что подушки и плед я хотела оставить — завтра же наверняка сюда опять приду, а вот фонарик заберу: мало ли, как местные артефакты на холод реагируют. Да и понравился он мне, можно его в качестве декора для спальни зимой использовать.

Стоило Тирине уйти, как я поднялась и принялась складывать подушки, плед, и вот тут мне о себе напомнила женская радость. Скрутило так, что пришлось, пискнув, ненадолго присесть. В клинику я сегодня зашла, там же, в центре, но мне сказали, что такое заклинание ставится только после завершения самой радости, поэтому приходить надо позже. Пришлось смириться с тем, что эта особенность женской природы и в этом мире будет протекать как в моем. По крайней мере, на этот раз.

Посидев и отдохнув, я все аккуратно сложила, подхватила фонарик, шагнула вперед, и перед глазами яркой вспышкой расцвела такая же ночь. Буквально: с деревьев летели лепестки, подхваченные порывами ветра, путаясь у меня в волосах, белели цветы в насыщенной темно-зеленой листве. Одуряюще пахло весной, надо мной раскинулось звездное небо, высокое, по полотну которого рассыпали бриллиантовую крошку звезд.

Ладонь на щеке обжигала кожу, и в точности так же кожу обжигало горячее, терпкое дыхание… Люциана.

Поцелуй оказался глубоким, затягивающим и таким жарким, что мне стало трудно дышать. Еще сложнее стало, когда ладонь Люциана скользнула на мои ягодицы, а после раздался насмешливый голос:

— Драгон! Драгон, ну где тебя драхи носят? Я же сейчас подумаю, что ты там Ларо зажимаешь!

— Фантазия у тебя, Дас… — насмешливо скользнув по моей груди взглядом, а по щеке — пальцами, Люциан оттолкнулся и растаял в темноте сада, а я с бешено бьющимся сердцем, вцепившись в ажурные перила беседки, смотрела ему вслед.

Мне потребовалось минуты две точно, чтобы прийти в себя и понять, что это — память Ленор. Которая так не вовремя подсунула мне поцелуй с Драгоном! В этом самом саду! Судя по цветущим деревьям — весной. А еще, судя по всему, Люциан был не совсем трезв, потому что его губы горчили нотками чего-то весьма крепкого, вот только как он оказался в саду Ларо? Получается, у них с Ленор уже что-то было до меня?!

Ошалев от такой догадки, я разомкнула сжавшиеся на перилах пальцы, как в свое время их сжимала Ленор, и уставилась на отпечатавшийся на ладони узор. М-да, Лена, встряла ты капитально. Потому что несмотря на то, что это были даже не мои воспоминания, сердце грохотало, отдаваясь сумасшедшим пульсом в ушах. Мне и раньше подкидывало воспоминания из «прошлой» жизни, то есть доставшиеся мне от Ленор Ларо, но никогда раньше они не отзывались во мне таким сумасшедше-острым, будоражащим фейерверком чувств, как сейчас.

Похоже, Ленор когда-то всерьез запала на Люциана, и он об этом знал. Поэтому и предложил мне то, что предложил. И, мягко говоря, удивился, что я сразу не сиганула в его объятия, теряя юбку и все, что под ней.

Чтобы успокоиться, пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, и только после этого, подхватив фонарь, я направилась к дому. Все еще пытаясь справиться с ускорившимся пульсом, горящими от воспоминаний губами и совершенно ненормальной, неестественной реакцией тела на этого… принца!

Отмечаться у дяди я по понятным причинам не стала, взлетела по лестнице прямо к себе в комнату, захлопнула дверь и, наконец-то, перевела дух. Сердце понемногу все-таки успокаивалось, по крайней мере, больше не норовило выскочить из груди. Щека хоть и хранила воспоминание-тепло о его прикосновении, но уже больше не алела, и мне оставалось только порадоваться этому факту.

А заодно и пойти принять ванну, зря я, что ли, покупала себе столько всего интересного для релакса.

Ванна, как всегда, сработала на «ура»: забираясь после часа расслабления в соленой воде с ароматной пенкой в постель, я чувствовала себя спокойно и больше не задумывалась о прошлом Ленор с Люцианом. И о том, что происходит между ним и мной в настоящем (правильный ответ — ничего). С такими мыслями я обнимала подушку, раздумывая о том, куда мне завтра раскладывать все стоящее в комнате богатство, а проснулась от звука…

Хрусь!

За окном было темно, поэтому, вскинув голову, я почти ничего не увидела. Кроме сверкающих в темноте глаз того зверя, который приходил ко мне на выходных, и о котором я забыла спросить у дяди. Сам зверь тоже обернулся ко мне, сверкнув оскаленной пастью, в которой мотался пакет с моим новым нижним бельем!

— С ума сошел?! — Я в два прыжка оказалась рядом и вцепилась в пакет. — Это нельзя жрать!

Дракончик уркнул и потянул пакет на себя. Оторвав ручки «с мясом», из-за чего сам отлетел в одну сторону, а я в другую. Зверь недовольно зарычал, а потом метнулся к креслу и напал на пакет с обувью.

— Нельзя! — взвыла я, хватая его за хвост. Точнее, пытаясь: почувствовав неладное, дракончик взмыл в воздух и захлопал крылышками, демонстрируя острые, как у акулы, треугольные зубы. Жуть! Это ж если он такими укусит за руку, руки не будет. А если укусит хоть что-нибудь, что я купила…

Я начала озираться в поисках чего-то разодранного или сожранного, и в этот момент мне на нос упала чешуйка. Потом еще одна. Острые! Стряхнув их на ладонь, я широко распахнула глаза: это были чешуйки с моего платья! С платья, которое прислал Люциан. Так вот что бывает, когда треугольные зубы впиваются даже в то, что по словам некоторых разодрать невозможно.

— Убью! — рыкнула я, подскакивая на добрых полметра (спасибо, физподготовка!).

Мне удалось цапануть зверя за лапу, он обиженно взрычал и метнулся в сторону. С такой силищей, что я подлетела за ним в воздух и от неожиданности разжала руку. Дальше мы играли в догонялки — он метался от меня по комнате, по воздуху, а я бегала за ним. Даже запустила в него подушкой и попала, но не сбила. Закончилось это все, когда я совершила обманный маневр, якобы попытавшись проскочить к окну, а на деле схватив одеяло и набросив на пролетавшего над кроватью вандала.

Запутавшись в нем, пожиратель моего платья грохнулся на кровать, а я прыгнула сверху:

— Попался!

— Р-р-р-и-у, — донеслось из-под одеяла глухое и печальное. Плачущее. Такое, что мне мигом стало стыдно за издевательство над непонятными дракончиками.

— А тебе мое платье было не стыдно жрать? — буркнула я. — Я, между прочим, на него рассчитывала. Ладно уж, вылезай.

Приоткрыла драконотюк, и оттуда вылез взъерошенный, с топорщащимися чешуйками зверь. Драконо-акуленок он. Дракуленок. Но на удивление милый, когда пасть закрыта, и, судя по размерам, маленький совсем.

— Ты вообще кто? И откуда? — поинтересовалась я. Не особо рассчитывая, что он мне ответит, просто мне правда хотелось это знать. Какие у них тут вообще домашние питомцы? Может, это местный аналог собаки, мини-дракон, и Ленор его завела перед отъездом в Академию?

Да нет, вряд ли. Судя по тому, что тут творилось до моего появления, Хитар скорее саму Ленор бы на цепь посадил, чем позволил ей завести домашнее животное. Особенно такое, которое все жрет.

— Кто же ты, кто же ты… — Я протянула ему руку. — Иди сюда. Давай же, иди. Не обижу. И что ты вообще ешь, кроме платьев?

Зверь широко зевнул, облизнулся. А потом произнес почему-то голосом Валентайна:

— Людей.

Я чуть мимо кровати не села.

Оно разговаривает! Он… она… и людей ест? Ладно, я в последнее время еще и не такое видела, так что подождем убегать с воплями.

— У меня к тебе всего два вопроса. Если ты ешь людей, почему ты не съел меня? И второй: почему ты говоришь голосом Валентайна Альгора?

— Ты мне понравилась, — сказал дракончик. — Поэтому и не съел. Есть в тебе что-то милое.

Я моргнула.

— А голос Валентайна… ну, он мне понравился.

Обалдеть.

— Голос? — уточнила я. — Или Валентайн?

— Голос, — дракончик зевнул. — Он у него такой сильный. Глубокий. Мужественный.

Да чтоб меня!

— Может, ты к нему жить пойдешь? — уточнила я с надеждой. Не то чтобы мне не хотелось держать рядом зверя, который ест людей… ладно, не хотелось.

— А ты пойдешь?

— Куда?

— Жить к Валентайну, — дракончик фыркнул. — Какая ты непонятливая!

— Нет. Нет, я к нему не пойду.

— Ну тогда и я не пойду. Ты мне нравишься.

Да, чудесный у нас с ним получался разговор.

— Ты зачем мое платье сожрал?

— А что, нельзя было?

Я сложила руки на груди.

— А хвост тебе откусывать можно?

— Нет.

— Вот и платья мои жрать тоже нельзя. И обувь. И белье, — я вспомнила, что купила, и добавила на всякий случай: — туалетные принадлежности тоже.

— Фу, какая ты скучная. — Мне показалось, что он сейчас мне язык покажет, но дракончик только потоптался по моей постели, развернулся и плюхнулся поперек, продемонстрировав мне переливающуюся на позвоночнике чешую с алыми отблесками. — И вообще. Я тебе не откусывал руку.

И на том спасибо.

Я обошла кровать, забралась на нее с ногами и взглянула на своего гостя уже совершенно иначе. Разумный дракончик… а-а-а-а-а!

— Ты чей? — спросила я. — В смысле, ты ребенок, который обернулся и теперь навсегда останется таким?

Зверь, который прикрыл глаза, в этот момент широко их распахнул. Огненно-черные, они, кажется, даже увеличились в размерах.

— Ты совсем того? — спросил он. — Сравнила меня со светлыми!

А?

— Я — из Загранья! Могу принимать призрачную форму, могу такую. Ребенком я никогда не был, к счастью. Меня таким создали.

— Зачем?

— Чтобы тебя убить.

— Что?!

— Да что ты какая нервная. Не убил же, — он облизнулся. — Сам не знаю почему. Ты просто была такая… уютная. Такая… в общем, есть в тебе что-то особенное, Лена.

Ну супер. Он не просто людей ест и голосом Валентайна Альгора разговаривает, его еще и послали меня убить, и он знает мое настоящее имя.

— Откуда?

— Что — откуда?

— Откуда ты знаешь мое имя?

— Тебя так Валентайн называл. Когда ты спала.

М-да. Он не просто меня раздевал, оказывается, он меня раздевал при свидетелях. Людоедах-убийцах из Загранья.

И ничего мне не сказал, самое главное! У-у-у! Ладно, с Валентайном я потом разберусь, сейчас другое важнее.

— Кто тебя послал?

— Куда?

— К Лозантиру! Меня убить, разумеется.

— А вот тут большой вопрос, Лена. Обычно маг, который создает и призывает мне подобных, оставляет связующую нить, чтобы по ней притянуть меня в любой момент. Мой создатель нить оборвал, вложив в меня только приказ тебя уничтожить.

На этом моменте я поняла, что мне здорово повезло. Очевидно, маг, оборвавший нить, оборвал и связь с ним дракончика-убийцы. Поэтому тот смог выбирать, убивать меня или нет, но, конечно, это только мои предположения. Мне надо проверить их, а точнее, спросить у Валентайна. По-хорошему, этого зверя точно надо к Валентайну, пока он не сожрал кого-нибудь. Вздохнув, покосилась на браслеты: невыносимо хотелось спать, а не общаться с Альгором.

— Если я тебя попрошу никого не убивать до завтра, ты меня послушаешься? — звучит как бред, ну да ладно.

Дракончик сощурил глаза, из-за чего они превратились в светящиеся щелочки.

— Я, вообще-то, никого и не убивал. Я только к тебе приходил несколько раз, и физическая форма мне нужна только в этом мире. В моем я существую как призрак, поэтому никого не ем, питаюсь темной магией, становлюсь сильнее и расту. Вот если я буду все время с тобой ходить, еда мне понадобится. Тогда сожру кого-нибудь. Этого твоего надоедливого брата. Или дядю.

— Нет! — сказала я.

— Ну тогда служанку.

Я закатила глаза.

— Мы не будем никого есть в моем мире! Ходи питаться в свое Загранье и расти там!

— Вот оно, хваленое человеческое гостеприимство, — он раздраженно шмякнул хвостом по кровати и вспорол простыни.

Я скептически на него посмотрела.

— Что?

— Ничего. Это же мне завтра Тирине объяснять, что произошло с постельным бельем.

— Необязательно. Я могу ее съесть.

— Нет!

— Ну нет так нет, тогда объясняй, — проворчало это странное существо и свернуло клубком. По-кошачьи.

Я с силой дернула из-под него одеяло, устроилась поудобнее на подушке, но глаз сомкнуть не могла. Не потому что он меня сожрет, нет, хотел бы — уже давно бы сожрал, но глазеть на него я все равно не могла перестать. Черный дракономонстрик с шипами на шее, аккуратно свернувший хвост-жало, которым вполне может проткнуть человека насквозь даже сейчас.

«Становлюсь сильнее и расту».

Это до каких же размеров он вырастает, если уже сейчас величиной с крупную собаку?

Кожистые веки приоткрылись, зрачки в огненных глазах расширились.

— Спать-то будем? — спросил он.

— А ты ко мне из Загранья поспать пришел?

— В том числе. В Загранье попробуй поспать.

Я покачала головой и вздохнула. Нет, разбираться со всем этим я точно буду не сегодня. Но кое-что еще нужно спросить.

— Как тебя зовут?

— А-акромангдраилговарнмархармтуэльгевджхаросан-ко-ломанр.

Что, блин?

— Призыв таких, как я, — поясняет дракончик, — происходит с помощью звуковых заклинаний, каждый раз с разными завершениями, потому что создается новая особь. Поэтому вот этот набор звуков и считается моим именем. Ну, в переводе на ваш, человеческий. Или драконий.

Я попыталась вспомнить хотя бы что-то из того, что он сказал, чтобы как-то сократить, но память упорно подсказывала нечто непроизносимое в принципе, поэтому я сдалась.

— Ладно. Будешь Дракуленком.

— Мне нравится, — сообщил Дракуленок и снова смежил веки.

А я, рассматривая его плотную, острую чешую и когти-кинжалы, подумала, что спокойной жизни в этом мире у меня не будет. Никогда.

Глава 22

— Ленор, поторопись! Максимилиан может опоздать в школу! — донесся голос Хитара, когда я уже спускалась по лестнице.

Брат с независимым видом стоял рядом с ним в холле, перекатываясь с носков на пятки и обратно. На лице его читалась смертельная скука, в глазах — абсолютное наплевательство на все и вся, но, что самое странное, сегодня он аккуратно причесался, зачесал волосы назад, как того требовал Хитар, а еще застегнул серую школьную форму на все пуговицы. Которые поблескивали, как его начищенные ботинки да серебристая форменная окантовка на пиджаке.

Для Хитара такое явно было в порядке вещей, а вот я откровенно насторожилась. Вчера, когда я зашла к нему попросить прощения за то, что обвинила его в разодранном платье, он отреагировал в своем привычном стиле:

— Может, свалишь уже из моей комнаты? — поинтересовался лениво.

— Да что с тобой не так?! Я пришла извиниться!

— Извинилась? Вали.

Поскольку я понятия не имела, что за всем этим кроется, то реально свалила. В конце концов, не лезть же к здоровому парню с сюсюканьями на тему «Что с тобой случилось?» Да и по лицу Макса становилось понятно, что он мне ничего не скажет, кроме очередного адреса, куда я могу пойти. Поэтому свой выходной я посвятила раскладыванию вещей, кое-что отдала в стирку Тирине, кое-что сразу распаковала и аккуратно повесила.

Все лишние мешки и коробки тоже забрала горничная, а всю вторую половину дня я усиленно готовилась к занятиям и восполняла пробелы по мироустройству. Завтрак у меня прошел в вежливом нейтралитете с Хитаром, обедала я одна, потому что дядя куда-то отбыл, а Макс так и не соизволил спуститься, а ужин вообще попросила подать мне в беседку, где сидела и смотрела на становящиеся невыносимо легкими осенние листья.

Стараясь не думать о том, что было между Ленор и Люцианом, а заодно и о том, что было между Люцианом и мной. Получалось с переменным успехом, но в целом день прошел уютно-спокойно. Дракуленок больше не появлялся — видимо, посчитал, что раз никого нельзя жрать и ничего нельзя драть, то со мной ему скучно. По крайней мере, когда я вчера проснулась, о его присутствии напоминала только распоротая простынь.

Тирине я сказала, что неудачно распаковала кое-какую покупку, а сама попыталась мысленно вызвать дракончика. Но то ли между нами не было связи, то ли это вообще так не работало, то ли он не захотел приходить — все было тихо. Не появился Дракуленок и следующей ночью, то есть уже сегодня, и сегодня же я собиралась задать Валентайну много вопросов. Очень много вопросов!

В том числе и о своем новом говорящем знакомом.

Втроем, как обычно (я, дядя, Макс), мы погрузились в маджикар, где нас уже ждал водитель.

— Сегодня сначала выйду я, — произнес Хитар, когда мы тронулись. — Потом Макс, потом ты, Ленор.

— Ты же во Дворце правителей работаешь, а он дальше всего, — сказала я. Теперь я даже представляла, где мой дядя-архимаг проводит свои рабочие часы. Преимущественно.

Макс фыркнул.

— А он к любовнице.

За что заработал убийственный взгляд Хитара, на который опять никак не отреагировал, откинулся на спинку сиденья и безучастно уставился в окно.

— Я не во Дворец правителей с утра, — пояснили мне. — Нужно будет заехать в одно ведомство.

Мы действительно поехали другой дорогой — вырулили в противоположную сторону, прокатились по мосту над речушкой, свернули в район с очень широкими улицами, где стояло множество богатых особняков, похожих на наш, почти весь оставили его за спиной, и где-то ближе к концу всей этой роскоши и великолепия Хитар и попросил водителя остановиться.

— А я что говорил? К любовнице, — снова фыркнул Макс, когда дядя скрылся между двухэтажными домами, окруженными небольшими уютными садами.

Я посмотрела на него:

— Ты всем специально дерзишь? Зачем нарываешься?

— Не всем, только тем, кто особо дерзибелен. — Парень пожал плечами. — Тебе, например. А что касается «нарываться», так это в прошлом. Моя сестра связалась с Валентайном Альгором, и она меня защищает. Поэтому дяде придется терпеть то, что я говорю, то, что я делаю, и все остальное.

Выдав все это, он сложил руки на груди и презрительно вздернул бровь, давая понять, что разговор окончен.

Велико было искушение послать его к драхам и больше вообще к этому разговору не возвращаться, но я привыкла доводить дело до конца.

— А как тебе такая история, Макс? Твоя сестра, которая теперь с Валентайном Альгором, идет к нему и говорит, что ее обижает младший брат? Очень сильно обижает, говорит всякие пакости. Дерзит.

Усмешка с его лица не исчезла.

— Ты этого не сделаешь.

— Ну если ты так хорошо меня знаешь, какого драха ты вообще ведешь себя так? Что лично я тебе сделала? Ведь судя по тому, что я тебе не сделаю — как ты считаешь — я в целом неплохая сестра. Так какого ты меня оскорбляешь и делаешь вид, что я тут мимо пробегала к любовнику, как Хитар.

Водитель как-то нервно дернул глазом. У них здесь тоже были зеркала заднего вида, правда, немного по-другому расположенные, но в целом, его замешательство можно было понять. Он на Хитара работает, а мы обсуждаем его и его любовниц — если, конечно, они у него есть, с его-то характером и скупостью в целом.

— А какая тебе разница? — Макс перестал ухмыляться. — Не было-не было разницы, и вдруг что-то случилось. Молчала, когда Хитар надо мной издевался — и тут нате вам, защищать начала, жизнью моей интересуешься. У тебя временное помешательство?

Да, пожалуй. Хотя насколько временное, я не знаю. И не знаю, насколько оно в целом помешательство, потому что… ну да, Макс мне не брат. Но он вполне мог им стать. В смысле, через год после моего рождения у меня и должен был родиться брат. Но он не выжил, что-то случилось во время родов. Родители мне об этом не рассказывали, а вот тетя Оля как-то проболталась. Спустя год или два после того, как они погибли. Не мне даже, своей подружке, и не на трезвую голову. Потом, когда я на следующий день ее об этом спросила, она отпираться не стала.

У меня должен был родиться брат.

И разница у меня с ним была бы точь в точь как у Ленор и Макса.

— Предпочитаешь колупаться в прошлом и ныть на тему, какая я была плохая? — уточнила я. — Ну круто, ной дальше. Только сейчас я другая, и ты это должен был бы увидеть одним из первых. То, что я изменилась. Но ты предпочитаешь вспоминать то, что было и взращивать в себе обиды. Что ж, это твой выбор. Только подумай, насколько он для тебя важен. Насколько для тебя важно прошлое. Или все-таки важнее то, что мы вместе можем создать сейчас. То, что мы наконец-то сможем стать братом и сестрой по-настоящему.

В общем-то, я сказала все, что хотела. Говорить что-то еще не имело смысла, до него либо дойдет сейчас, либо не дойдет уже никогда. Судя по выражению лица — упрямо-насмешливому, скорее, второе, поэтому я пожала плечами и отвернулась. В конце концов, смотреть в окно — тоже занятие, и тоже достаточно интересное. Особенно пока мы едем по новым улицам и не встали в местную пробку.

— Я поссорился с лучшим другом. — Голос Макса ударил в тишину так неожиданно, что я вздрогнула и повернулась к нему. — Мы с ним дружили с детства. Хитар вообще-то не одобрял наше с тобой общение с кем бы то ни было, но тут решил сделать исключение. Да что я тебе рассказываю, ты же и так все знаешь.

Вот здесь надо мной прямо-таки замигала вывеска — крупная вывеска с большими красными буквами: «Опасность, Лена, опасность». Память Ленор периодически подсовывала мне воспоминания, но в них не было ничего про друзей младшего брата. Точнее, про лучшего друга младшего брата, которого, судя по всему, одобрил Хитар. А если Хитар одобрил, значит, этот друг неоднократно появлялся в особняке Ларо, и не встретиться с ним ни разу Ленор просто не могла. Не говоря уже о том, что я даже не представляю, как его зовут, и как он выглядит. Слова Макса «Ты же и так все знаешь» — прямое тому подтверждение.

— Я знаю только то, что с лучшими друзьями очень неприятно ссориться, — осторожно сказала я. С Соней у нас была очень серьезная ссора, после которой мы неделю не разговаривали, и в классе все говорили, что мы так и не начнем. На самом деле в первые дни мне и самой так казалось, и это было ужасно.

— Неприятно? — хмыкнул Макс. — Неприятно — это не то слово. Особенно когда он все это время тебя поддерживал, стоял за тебя горой, спина к спине вместе со мной отбивался от черных слов про маму с отцом. А теперь…

— А теперь?

— Он сказал, что ты шустро переметнулась к Альгору от Драгона, когда тот тебя кинул, и что в отличие от меня, у тебя здорово получается приспосабливаться и выживать. Даже если для этого придется лечь под темную тварь.