Пустая могила Страуд Джонатан
– Бедняжка Люси, – сказала Марисса.
Наверное, в тот момент я действительно выглядела бедняжкой – лежала на полу в луже собственной крови, с упавшей на глаза челкой, в рваной, грязной одежде… Да что говорить – сами легко можете представить, как я тогда выглядела.
Я подняла голову и, прищурившись, взглянула на своих убийц.
– Ты о пощаде молить не собираешься? – спросил меня призрак.
– Не будет она молить о пощаде, – ответила за меня Марисса. – Давай заканчивать.
Светящаяся тварь подплыла ближе ко мне. Я выставила перед собой призрак-банку и с радостью заметила, как замедлил свой ход, как заколебался Иезекииль.
– Ты что, испугался того ничтожного духа в банке? – насмешливо спросила его Марисса. – Это же просто Фантазм какой-нибудь, не более того.
– Не Фантазм, – возразил Иезекииль. – Что-то более опасное. Впрочем, это не имеет значения. Он запечатан.
– Нет, – сказала я. – Не запечатан.
С этими словами я подняла молоток и изо всей силы ударила им по банке.
Эта идиотская штуковина откатилась немного в сторону, но осталась практически целой и невредимой, если не считать появившейся на стекле небольшой царапины.
Призрак в банке зажмурился, приготовившись к сильному удару, а сейчас снова приоткрыл один глаз и уставился на меня:
– Ты что делаешь?! Только не говори, будто у тебя не хватает сил расколоть какую-то дурацкую банку.
– Держись.
Я еще раз ударила по банке. Молоток отскочил от нее.
– Какая же ты идиотка, Люси! – с чувством прокомментировал мою новую попытку череп.
Чувствуя, как меня охватывает паника, зная, что истекают последние секунды моей земной жизни, я в третий раз ударила по банке молотком. И снова ничего не получилось.
– Нет, таких криворуких я еще не встречал, – изумленно вытаращился на меня череп. – Двухлетний ребенок и то бы эту банку разбил. Причем с первого раза.
– Заткнись! – прорычала я. – Ты сам предложил мне воспользоваться этим дурацким молоточком, разве нет?
– Но я же не думал, что тебе даже такую игрушку поднять не под силу. Предупреждать надо.
– Мне никогда не доводилось разбивать призрак-банки! Откуда мне было знать, что серебряное стекло настолько прочное?
– Так позови кого-нибудь на помощь! Вон хоть того дохлого таракана! У него и то лучше получится!
– Послушай, а почему бы тебе просто не заткнуться, а?!
– Прелестно, прелестно, – сказала наблюдавшая за нашей беседой Марисса. – Однако всему приходит конец. Прощай, Люси. Сейчас ты умрешь, а я отправлюсь посмотреть, как Иезекииль будет сдирать плоть с твоих дружков. Когда будешь умирать, подумай о том, что ждет твоего ненаглядного Энтони.
– Есть другой вариант, – произнес новый голос. – Можно сэкономить время и покончить со всем прямо здесь и сейчас.
Марисса резко обернулась. Дух тоже повернулся, правда немного медленнее и сердито шевеля своими щупальцами. Я подняла голову, хотя и так знала, кого увижу сейчас перед собой. Я надеялась на эту встречу. Я смертельно ее боялась.
Двери в холл были распахнуты, и на пороге стоял Локвуд.
26
По правде сказать, как Локвуд он не выглядел. Я имею в виду – не выглядел тем Локвудом, каким мы привыкли его видеть – в элегантном длинном пальто и слегка тесноватом, в обтяжку, темном костюме. Сейчас пальто на Локвуде не было, оно давно исчезло в водовороте наших недавних приключений, а от костюма остались рваные, грязные, прожженные эктоплазмой лохмотья. Дыр в рубашке Локвуда было больше, чем в волейбольной сетке, а если говорить в целом, то на Безжалостной Красавице в ее восточном наряде и то, наверное, было больше ткани, чем сейчас на Локвуде. Остаток пиджака на одном плече Локвуда слегка дымился, а от разорванного огромными острыми когтями рукава на другой руке вообще, можно сказать, ничего не осталось. На глаза свалилась грязная, серая от соли и сгоревшего магния прядь волос. Лицо Локвуда было опухшим и очень бледным. Короче говоря, таким я Локвуда еще никогда не видела, и то, как он выглядел сейчас, мне совершенно не нравилось.
И в то же время Локвуд умудрялся оставаться самим собой – это читалось в том, как уверенно и легко он держит рапиру в руке, в его позе, в знакомой улыбке, притаившейся в уголках губ, в спокойном, не ведающем страха взгляде его темных глаз. Вся фигура Локвуда излучала такую энергию, выглядела такой живой и полной сил, что перед ней бледнел висящий в воздухе дух, этот серый мешок с его золотистыми щупальцами. Отвага, бесстрашие, внутренняя свобода – все эти фирменные качества Локвуда проступали сквозь его царапины и ссадины, сквозь надетые на нем грязные лохмотья. Проступали так же, как проступают водяные знаки на мятом листе бумаги.
Стоящий в дверях Локвуд был наглядным, живым доказательством того, насколько нелепы попытки Мариссы сохранить молодость, перепрыгивая из тела в тело. Он демонстрировал, что такое настоящая юность. Он показывал, каким способом можно сохранить свой дух по-настоящему сильным. Он был примером того, как следует вести себя перед лицом смерти и бросать ей вызов. Локвуд сумел с боем пробиться сюда, наверх, чтобы спасти меня. И он преодолел все преграды, всех врагов, и живых, и потусторонних, и появился в самый-самый нужный момент. Я долго рассказываю вам об этом, а тогда все эти мысли промелькнули у меня в голове в одно мгновение. И я сидела, привалившись спиной к стене, окровавленная и беззащитная, но сердце мое при этом пело от радости.
Хотя, если честно, я не хотела, чтобы он приходил сюда. Зная его граничившую с безумием бесшабашность, я боялась за него.
– Привет, Люси. – Локвуд мельком взглянул на меня, и его улыбка превратилась в ухмылку. – Загораешь?
– Отдыхаю.
– Вижу, вижу. – Он пошел ближе к нам, аккуратно обходя валяющиеся на ковре осколки зеркал и разлохмаченные журналы. Только теперь я заметила, что в левой руке Локвуд держит короткоствольное электрическое ружье. Он не сводил глаз с Мариссы и парящего в воздухе призрака, и то ли этот взгляд, то ли тупорылое ружье так сильно действовали им на нервы, что они замерли на месте.
– Хочешь, чтобы я составил тебе компанию? – все так же шутливо спросил Локвуд.
– Конечно, как всегда, – улыбнулась я в ответ.
Из стоящей у меня на коленях банки послышался такой звук, будто кого-то стошнило.
– Как же меня достали ваши розовые сопли! – проворчал череп. – Ну что вы резину тянете, делайте же что-нибудь!
Череп был прав, мы с Локвудом тянули резину. Причем оба.
Потому что ничего еще не закончилось, все только начиналось.
Марисса сказала, что у меня была особая причина подняться в пентхаус одной. Она считала, что я сделала это потому, что мне хотелось объединить наши с ней силы. Что ж, насчет особой причины Марисса оказалась права, была у меня такая причина, хотя поняла я это только сейчас. Я хотела покончить со всем этим делом в одиночку, без участия Локвуда, вот и вся причина. Но теперь Локвуд все-таки оказался здесь, и я, конечно, была этому рада и почувствовала облегчение, но при этом вернулись и все мои прежние страхи и опасения. Я сразу вспомнила зловещие предсказания механической гадалки в театре Тафнелла. Вспомнилась пустая могила, терпеливо ожидающая Локвуда на кладбище рядом с могилами его сестры и родителей. Но в первую очередь мне сразу вспомнилась встреча с призраком, у которого было лицо Локвуда, и его пророчество о том, что Локвуд умрет, спасая меня.
Вот почему мое сердце одновременно пело от радости и разрывалось от отчаяния, и мне оставалось лишь принять как данность то, что Локвуд здесь, что он все-таки пришел, чтобы спасти меня. Или пришел, чтобы умереть, спасая меня? Однако, так или иначе, это не повод, чтобы отсиживаться на ковре за продырявленным диваном. И я заставила себя подняться на ноги, несмотря на кровь, текущую из раны, оставленной у меня в боку длинным осколком зеркала.
Но я оказалась не единственной, кто решил перейти к действиям. Дух по имени Иезекииль стал заметно бледнее, чем был до этого. Его огненная корона и световые щупальца потемнели, сделались почти черными и потянулись в сторону Локвуда, а тот поднял тупорылое ружье и выстрелил. Сверкнула молния и попала призраку прямо в грудь, проделав в ней большую дыру с неровными краями. Иезекииль дико взвыл и отлетел далеко назад, почти до самого письменного стола у дальней стены кабинета. Нити – или щупальца, если хотите, – света, соединявшие дух с Мариссой, натянулись, стали совсем тонкими. Марисса застонала как от боли и поспешила к своему призрачному компаньону, хрустя осколками стекла.
Локвуд подошел ко мне, наклонился, коснулся пальцами правой руки моей раны (не выпуская при этом рукоять своей рапиры):
– Ты же ранена, Люси.
– Ерунда. Царапина.
– Ага, Киппс говорил точно так же.
– Киппс! Он… жив?
– Мы отвезли его в больницу. Как он, я не знаю, Люси. Впрочем, пока над ним колдовали медики, он, как всегда, ворчал и отпускал свои мрачные шуточки, так что, я думаю, с ним все будет в порядке. – Он нашел глазами две отошедшие в дальний угол комнаты фигуры. – Вот, значит, где они… Мне нужно что-то знать прямо сейчас?
– Буквально пару вещей. Призрак способен передвигать предметы как полтергейст, а его Источник – браслет на руке Мариссы. Ее дух заключен в теле Пенелопы, владеет им, а старый труп самой Мариссы находится здесь же, в шкафу, и, как я догадываюсь, зачем-то нужен ей. Пожалуй, пока это все.
– Отличный отчет. Жди здесь, – улыбнулся мне Локвуд. – В драку не ввязывайся! Я должен был это сказать, хотя знаю, что тебе всегда плевать на такого рода приказы.
– Боюсь, с этим уже ничего не поделаешь, – улыбнулась я в ответ. – Будь осторожнее с Иезекиилем.
– Я прихватил ружье. Отобрал его у Джорджа. Он, ты сама знаешь, тот еще снайпер. Чуть голову Барнсу не снес там, внизу.
– Барнсу?! Инспектор здесь?!
– Да, и Фло тоже. Именно она Барнса сюда и привела. Вниз, я имею в виду. Ладно, расскажу тебе об этом позже.
Локвуд слегка сместился в сторону и выстрелил из своего ружья, заставив Мариссу вскрикнуть и спрятаться за большой горшок с цветком. От электрического разряда загорелись щупальца призрака и задымился ковер. Иезекииль завозился у стола, соединяя вместе разорванные куски своей плазмы. Он поднял потусторонний ветер, направив его на нас с Локвудом. Воздушный удар оказался слабее двух предыдущих, которыми угостил меня призрак, но был все-таки достаточно чувствительным. Локвуд каким-то образом умудрился устоять на ногах. Он вскинул ружье и снова выстрелил.
Я увидела свою рапиру, она лежала почти посреди комнаты. Я двинулась было, чтобы подобрать ее, но остановилась и посмотрела на лежащую на полу призрак-банку. Судя по выражению лица, череп был ужасно раздражен происходящим.
– Значит, я тебе больше не нужен, – проворчал он. – Ну, ясное дело, зачем я тебе, если здесь появился твой драгоценный Локвуд! Очень вовремя появился, в самый решающий момент, ничего не скажешь. Теперь, разумеется, у него все под контролем.
– Типа того, – прилипла же ко мне эта дурацкая присказка!
Я подняла банку и понесла ее к ближайшему кофейному столику.
– Ну правильно – к чему тебе связываться с таким гнусным типом, как я! Давай брось меня и спеши скорее за своим суперпуперменом.
– И пойду, только чуть позже. – Насланный Полтергейстом ветер сдул со столика все журналы, на нем осталась только маленькая статуэтка – омерзительная пирамидка из каменных катышков, напоминающая кучку конского навоза. Я поставила призрак-банку на стол, положила ее набок и взяла в руки статуэтку.
Строивший дикие рожи за стеклом банки призрак на секунду перестал дергаться и задумчиво спросил:
– Неужели решила этой штуковиной Мариссе в лоб засветить? Интересная задумка, одобряю. А попадешь с такого расстояния?
Я подняла статуэтку высоко над головой.
– Думаю, это очень хорошее решение – вышибить мозги этой старой ведьме кучкой окаменевшего конского…
Череп внезапно замолчал. Его лицо застыло.
Я закрыла глаза и изо всей силы ударила каменной статуэткой по призрак-банке. Раздался треск, резко запахло чем-то незнакомым, и послышалось негромкое шипение, как из проколотой шины. Я подняла статуэтку и ударила по банке еще раз, а затем услышала:
– Эй, осторожней! Так ты мой череп вдребезги разнесешь!
Голос звучал не у меня в ушах, как прежде, а где-то рядом со мной. Я открыла глаза и увидела дух стройного юноши с торчащими во все стороны волосами. Его призрак выглядел мутным, полупрозрачным, но при этом более отчетливым, чем в тот раз, когда я видела его на Другой Стороне. Опустив глаза, я увидела, что стеклянная стенка призрак-банки в одном месте проломилась и из пробоины сочится бледно-зеленый ихор. При этом он не стекал вниз, а поднимался в воздух туманными струйками, которые плыли к призрачному юноше и втягивались внутрь его фигуры.
Из дыры в банке на меня смотрел привинченный к ее донышку старый коричневый череп.
– Ну вот, – сказала я, отшвыривая в сторону каменную статуэтку. – Ты свободен.
– Ты действительно сделала это… – сказал призрак, глядя на меня. – Ты это сделала. Хотя тебе это больше не было нужно…
– Ага, сделала. А теперь, извини, я несколько занята…
Тем временем Локвуд снова выстрелил в Иезекииля, но на этот раз светящаяся тварь сумела увернуться от удара молнии, резко согнув верхнюю часть своего тела в сторону. Казалось, что Иезекииль восстанавливает свои силы, причем очень быстро. Щупальца оживали и тянулись к Локвуду, который старательно обрубал их своим клинком. А вот Мариссы не было видно, и я побежала, чтобы поднять свою рапиру.
– Ты знаешь, что ты только что сделала, Люси? – крикнул мне вслед череп. – Ты освободила меня! Я свободен! И теперь никто и ничто не остановит меня! Я могу убить тебя. Я могу и Локвуда убить, это мне раз плюнуть…
– Можешь, можешь, – буркнула я в ответ. – С тебя станется!
Не обращая больше внимания на череп, я подняла с пола свою рапиру.
Локвуд продолжал работать своей рапирой, ловко обрубая тянущиеся к нему щупальца. Я подбежала и тоже отрубила пару-тройку этих мерзких отростков. Из ружейного ствола поднимался черный дымок.
– Батарея почти села, – сказал Локвуд. – Она еще внизу разрядилась, пока я Мясника успокаивал. Слушай, хорошо бы нам избавиться от этого Иезекииля, достал он уже. Может, попробуешь снять с руки Мариссы его Источник?
– Не вопрос, – мрачно кивнула я и отправилась на поиски хозяйки Дома Фиттис, обойдя при этом далеко стороной разъяренного Изекииля, который истерично молотил в воздухе своими отростками.
Мариссу я нашла выбирающейся на четвереньках из-за ее огромного стола. По всей видимости, там был какой-то потайной ящик, потому что, когда она поднялась на ноги, в руке у нее блеснула рапира.
Затем Марисса Фиттис скинула свои туфли на высоких каблуках и повернулась ко мне. Ее красивое лицо сейчас странным образом изменилось – скулы стали заметно выше, подбородок выдвинулся вперед, нос заострился, сделался крючковатым. Это начал проступать спрятанный внутри тела Пенелопы дух старой женщины по имени Марисса.
Я шагнула ей навстречу, стараясь не обращать внимания на боль в боку.
– Послушайте, Марисса, – сказала я. – У меня есть для вас сообщение. Совсем забыла передать его вам, закрутилась. Помните своего старого врача, того самого, которого похоронили вместо себя в своем мавзолее? Нейл Кларк – так, кажется, его звали, верно? Так вот, мы недавно встретились с ним, и он спрашивал о вас. Ужасно хочет с вами повидаться. Ждет не дождется этой встречи.
На миг лицо стоящей передо мной женщины застыло и стало похожим на одну из старых масок, которые когда-то висели на стенах нашего дома на Портленд-Роу. Лицо застыло, а рука нервно дернулась, и от этого движения глухо брякнули зеленые камешки на ее запястье. Но уже в следующую секунду Марисса взяла себя в руки.
– О, дорогой, бедный Нейл! – сказала она. – Он все еще там, внизу? И все еще сердится? Кошмар!
– Думаю, вы с ним скоро увидитесь, – сказала я.
– Ты ранена, – сердито сверкнула на меня глазами Марисса. – Смотри, сколько крови. Я думаю, ты умираешь.
– Ну да, вы же большой специалист в делах смерти.
– Умираешь от потери крови.
– Умираю, но еще не совсем, – я подняла свою рапиру и приняла боевую стойку: – Начнем, пожалуй.
– Должна заметить, Люси, что с такой раной в боку, как у тебя, драться очень трудно, – заметила Марисса, поднимая свой клинок. – Мышцы непроизвольно сокращаются от боли. Я это знаю, потому что хорошо владею рапирой. Между прочим, именно я начала первой использовать ее как оружие против призраков. Я изобрела много боевых приемов. Это я укротила Фантом с Мад Лейн, это я…
– Да заткнитесь вы наконец, – сказала я. – Все эти подвиги вы совершали пятьдесят лет назад, находясь в другом теле. Когда вы в последний раз всерьез вступали в бой с клинком в руке, а, Марисса? Думаю, вы успели слегка подрастерять свою форму.
– Что ж, – ответила она, убирая упавшую ей на глаза прядь. – Сейчас увидим.
И она как змея бросилась на меня. Я парировала ее выпад и ответила приемом Курияши – это такая длинная комбинация ложных и настоящих выпадов, когда противник перестает понимать, с какой стороны сейчас будет нанесен удар. Марисса, тяжело дыша и резко уходя в стороны, парировала мою атаку.
После этого все дальнейшее протекало в тишине – если не считать звона стали, разумеется. По одну сторону громадного стола светящийся дух хлестал плазменными щупальцами, стремясь достать ими Локвуда. По другую сторону в наступление перешла Марисса. Мне и Локвуду приходилось медленно отступать, и в какой-то момент мы оказались с ним плечом к плечу – он рубил своим клинком извивающиеся призрачные щупальца, я отбивала яростные удары Мариссы. Наши отражения прыгали, то уменьшаясь, то раздуваясь, на разбитых поверхностях настенных зеркал. Еще раз повторюсь: за все это время никто из нас не произнес ни слова – тишину нарушали только резкий звон металла, хриплое дыхание живых да отвратительный скрип битого стекла под тяжелыми подошвами ботинок. Мы обменивались ударами, нападая и уклоняясь, раскачиваясь и переступая на новое место. Со стороны это должно было напоминать какой-то необычный танец. Или странный спектакль.
И у этого спектакля был зритель. Я знала это, потому что случайно краешком глаза заметила дух черепа, который смотрел на двойной поединок, стоя чуть поодаль от нас, примерно посередине комнаты.
Совсем недавно – и об этом я тоже очень хорошо знала – Локвуд едва мог держаться на ногах от усталости – но разве можно было представить нечто подобное, глядя на его движения и легкие шаги, позволяющие ему держаться на безопасном расстоянии от щупалец Иезекииля. Он двигался изящно, уверенно, затрачивая минимум усилий – так, словно пришел потренироваться на Болтающемся Джо и Эсмеральде в подвале нашего дома. И Локвуд и Марисса фехтовали искусно, с той утонченной легкостью, которой никогда не достичь мне самой. С каждой секундой я все отчетливее понимала это, и моя уверенность начала сменяться сомнением в своих силах, а это очень нехороший признак.
– Иезекииль! – внезапно крикнула Марисса, нарушая молчание. – Помоги мне!
Неожиданные удары Локвуда достигали цели, жалили светящуюся тварь, не давали Иезекиилю развернуться во всю силу. Но проблема, которая возникает, когда ты имеешь дело с мощным призраком – а Иезекииль, бесспорно, именно таким и был, – состоит в том, что его невозможно долго держать загнанным в угол. Отсидится немного, соберется с силами – и взорвется. Вот и сейчас, подстегнутый криком Мариссы, Иезекииль втянул в себя щупальца, а вместо них поднял свои светящиеся руки.
По комнате прокатилась мощная волна потусторонней сверхъестественной энергии. Мы с Локвудом попятились назад, но, оказывается, эта волна была направлена не на нас. Один из стоявших возле стены диванов оторвался от пола. Дух взмахнул рукой – и диван, стремительно набирая скорость, полетел по воздуху в нашу с Локвудом сторону.
Спасаться нам было некуда и некогда. Я закрыла глаза.
Подождала.
Потом снова открыла их.
Летающий диван висел, застыв в воздухе, в паре метров от меня и слегка покачивался словно лодочка у берега.
Иезекииль снова взмахнул рукой. Диван дрогнул, слегка дернулся в нашу сторону, но тут же отскочил назад, отброшенный другой, более мощной силой. Я повернула голову…
…и увидела стоящий в комнате призрак черепа.
Лицо юноши было спокойным, даже, пожалуй, скучающим. Он с ленивым интересом рассматривал свои ногти на одной руке, а вторую поднял вверх, и, подчиняясь этому жесту, диван отплыл в воздухе дальше от нас и от Иезекииля, выходя из-под контроля светящегося духа.
Юноша резко опустил руку в сторону – диван с огромной скоростью отлетел к стене, врезался в нее и развалился на куски.
– Эй, ты, вонючка! – раздался яростный крик Иезекииля. – Ты посмел бросить мне вызов, ничтожество?!
– Ну и тип! – сказал призрак черепа. – Скажи честно, Люси, ты могла бы хоть сколько-нибудь времени прожить рядом с таким тупицей? С дундуком без чувства юмора, не умеющим изящно и порой рискованно пошутить? Хуже не придумаешь наказания, чем целую вечность провести вместе с таким занудой, ты согласна?
Иезекииль снова взмахнул руками. Теперь в воздух поднялся тяжеленный, стоявший позади стола канцелярский шкаф и метнулся в нашу сторону. Юноша небрежно щелкнул пальцами – и шкаф, круто развернувшись в противоположном направлении, просвистел рядом с Иезекиилем, едва не задев его, вышиб стекло и исчез в темноте за окном.
Дух уже не светился – он почернел от гнева. Попытался еще раз что-то сделать, и закрутил воздушный вихрь. Но череп тут же послал навстречу свой порыв ветра, и вихри нейтрализовали друг друга.
Все это время Марисса Фиттис оставалась такой же неподвижной зрительницей, как и мы с Локвудом, но теперь очнулась и снова полезла на меня со своей рапирой. Призрак черепа указал на Мариссу пальцем – и моментально налетел призрачный ветер и повалил ее с ног. Падая, Марисса крепко приложилась спиной о край стола и упала на пол, крича от боли и ругаясь.
– О, – ухмыльнулся череп. – Тете бо-бо, я чувствую.
– Люси! – крикнул мне Локвуд. – Источник!
Но я и без него уже спешила к Мариссе. Подошла, ударом башмака выбила у нее из руки рапиру и пинком отправила клинок в дальний угол комнаты. Туда, где Марисса ее уже не достанет. Затем я сорвала с запястья Мариссы браслет из зеленых камней – он был таким обжигающе-холодным, что я едва не вскрикнула. Держа браслет в одной руке, я запустила свободную руку в кармашек на своем рабочем поясе, в котором, как мне помнилось, лежала серебряная сетка.
Дух по имени Иезекииль дико взвыл. Нимб, горевший у него над головой, погас, и призрак сразу как-то усох и сморщился, превратившись в темную уродливую тварь с горящими глазами и черным провалом рта. В следующую секунду тварь бросилась на меня, вспрыгнула на стол, но я уже успела вытащить сетку и завернуть в нее нефритовый браслет. Дух начал разваливаться на глазах, сворачиваться словно лист горящей бумаги, а затем побледнел и превратился в струйки дыма, которые таяли в воздухе и вытягивались наружу через разбитое шкафом окно.
Кончился Иезекииль – уплыл, улетел.
– Не знаю, кем он был, – сказал Локвуд, – но я очень рад, что мы от него избавились. Браслет сегодня же утром нужно отправить на сожжение, в Клеркенвелл, Люси. – Слегка прихрамывая, он подошел к шкафу, открыл дверцу – и свет упал на жуткий труп, стоящий внутри на своей золотой подпорке. Локвуд посмотрел на него и сказал, качая головой: – Только подумать, в каком состоянии он оставил Мариссу – этот, как его там… Иезекииль! В некотором смысле ее дух все еще привязан к ее телу. Но поскольку она отказалась умирать, пока она как бы еще жива… то и это чучело до сих пор должно быть живо. Невыносимо думать об этом, правда?
Он отошел от шкафа и приблизился к тому месту, где стояла я, а рядом со мной – тонкое, серое, мутное явление юноши с торчащими во все стороны волосами. Дух черепа снова принял независимый, скучающий вид и прикинулся, будто рассматривает обложку одного из упавших на пол журналов.
– Спасибо, – сказал Локвуд, обращаясь к призраку.
Призрак черепа ничего не ответил, и Локвуд, немного потоптавшись на месте, направился к Мариссе, все еще лежащей на полу позади стола.
– Я тоже хочу тебя поблагодарить, – сказала я призраку.
– Не за что, – пожал плечами юноша. – На самом деле все вышло почти случайно. Просто я давно не пробовал силы свои. Засиделся в банке. А тут… поразмялся слегка, вот, собственно, и все. А если моя разминка пошла вам на пользу, то это так… совпадение.
– Ну конечно совпадение, кто бы сомневался.
– Этого больше не повторится.
– Само собой, – сказала я. – Понимаю. Ну а что… теперь? – Я посмотрела на разбитую призрак-банку, которая лежала на кофейном столике. – Ты по-прежнему привязан к своему черепу, но я не думаю, что так должно быть и дальше. Я уже говорила тебе, что ты можешь разорвать эту связь и уйти на Другую Сторону. – Призрак промолчал, и тогда я продолжила, прокашлявшись: – Или, если ты не готов к этому переходу, можешь побыть со мной еще.
Призрак взглянул на меня своими темными глазами. Иронично заломил бровь. Усмехнулся:
– Не понял. Ты что, предлагаешь мне просто болтаться рядом с тобой? Стать младшим внештатным сотрудником агентства «Локвуд и компания»? Жесть!
– Понимаю, – это все, что я могла сказать в ответ.
Я повернулась и подошла к столу, где уже стоял Локвуд, наблюдая за попытками Мариссы подняться на ноги. Темные волосы ее растрепались, помада на губах размазалась, глаза глубоко запали. По-моему, у нее даже были следы крови на губах. Одним словом, сейчас она выглядела ничуть не лучше, чем обычно выгляжу с утра я сама. От этого мне стало даже как-то веселее, а еще приятнее было видеть Локвуда целым и невредимым. Ну, вот мы и подошли к концу.
– Я только что сказал Мариссе, что сейчас мы спустимся с ней вниз на лифте, – улыбнулся мне Локвуд. – Дальше это дело возьмет под свой контроль Барнс с его командой из ДЕПИК. Они осмотрят подвальные этажи и, вероятно, арестуют всех, кого нужно. Подвал им собирались показать Холли и Джордж, но, я думаю, теперь и нам пора к ним присоединиться. Если вы готовы, Марисса, то пойдемте.
Женщина медленно кивнула. Она стояла возле стола, склонив голову набок, безвольно, словно сломанная кукла, опустив руки.
– А знаешь, Энтони, ты очень похож на своих родителей, – сказала Марисса.
– Не слушай ее, Локвуд, – нахмурилась я, делая шаг вперед.
– Внешне ты больше похож на отца, – продолжила Марисса, – но по характеру весь в мать, такой же импульсивный и заводной. Я была в Обществе Орфея, когда они выступали там со своей последней в жизни лекцией. Прекрасная была лекция, – улыбнулась она Локвуду. – Слишком хорошая. Потому и стала для них последней.
На секунду Локвуд задержал дыхание, но тут же рассмеялся.
– Пойдемте, Марисса, – сказал он. – Расскажете об этом Барнсу.
Он протянул руку, собираясь увести ее. Марисса подалась вперед, но затем резко шагнула в сторону и наклонилась над столом. Щелкнула пружина, открылось потайное отделение. Секунда – и Марисса повернулась к нам, держа в руке маленький цилиндр. И в искривленных контурах ее тела, в позе, в лице, во взгляде появилось нечто такое, что заставило меня подумать о проглянувшем наружу усохшем духе Мариссы.
– Неужели вы думаете, что я уступлю вам?! – злобно прошипела она. – Каким-то глупым детям?! Ну уж нет! Это мой дом. Мой Лондон. Я все это построила, я все это создала, и если мне не суждено больше наслаждаться всем этим, то и вам ничего не достанется! – Она нажала кнопку, и на боковой стенке цилиндра загорелся красный огонек. Раздался высокий, резкий звуковой сигнал, и запахло бензином и гарью. – Мультизаряд, – пояснила Марисса. – Способен снести целый этаж. Рванет через двадцать секунд. Можете попрощаться друг с другом. Вы оба отправитесь на тот свет вместе со мной.
Сказав это, Марисса прижала цилиндр к своей груди и побежала ко мне. Я решила, что в последнем припадке безумия она хочет схватить меня – просто чтобы убедиться, что я никуда не денусь и умру вместе с ней. Наперерез Мариссе молнией рванулся Локвуд, он это умел – рвануть с места со сверхзвуковой скоростью. Локвуд попытался вырвать у Мариссы цилиндр, но она сопротивлялась, извивалась, шипела как дикая кошка, и тогда он, не выпуская Мариссу, крикнул мне:
– Беги, Люси! Я ее задержу! Беги, ты еще успеешь на лифт!
– Нет! Локвуд!
– Иди же, Люси! Делай, что тебе говорят! – Я увидела его глаза – темные, отчаянные. – Прошу тебя, Люси! Спаси себя ради меня.
– Нет… – Я словно приросла к месту. – Нет, я не могу…
Я действительно не могла покинуть его. Зачем мне убегать куда-то, если он останется здесь? И что меня ожидает впереди, если я сейчас убегу? Мир, в котором сбываются пророчества злых духов? Мир, в котором на заброшенном кладбище появится еще одна, свежая могила? Мир, в котором все мои страхи и опасения стали реальностью, а свет погас?
Мир без него?
Нет, я не могла, не хотела сбежать в такой мир.
– Нет, – прошептала я. – Я останусь с тобой.
– Ох ты ж мать моя эктоплазма! Как же вы оба меня достали!
Призрак стройного серого юноши уже стоял возле Локвуда и Мариссы. Невидимая сила растащила их в стороны, и Марисса отлетела прочь. Дух черепа повернулся к нам и сказал с хорошо знакомой мне ухмылкой:
– Держитесь!
Он поднял руки вверх – и тут же налетел потусторонний ветер, вышиб воздух из моих легких, повалил нас с Локвудом с ног и понес из комнаты.
Мы еще не успели вылететь за порог, как цилиндр взорвался. Я увидела вскипевшее черно-красное облако, которое начало уничтожать пентхаус Дома Фиттис. Пламя прорывалось в окна, крушило их с такой силой, что осколки стекол летели над городом до самой Темзы. Пламя пробивалось сквозь потолок, мимоходом съедая диваны, шкафы и кресла. Поглотило оно и фигуру юноши, следившего за нашим отходом. Пламя расширялось стремительно, однако мы были чуть-чуть впереди него, Локвуд и я. Мы были впереди и бежали так быстро, что оно не успевало догнать нас. Мы проскочили в открытые двери, кубарем пронеслись через вестибюль и с грохотом врезались в дверь лифта.
Мы с Локвудом лежали, тесно прижавшись друг к другу, когда по вестибюлю прокатился огненный шар. Я почувствовала кожей нестерпимый жар, а в следующую секунду пламя вдруг отступило назад. Где-то завывала пожарная сирена, затем верхний этаж дома потряс мощнейший удар – это рухнул потолок в офисе. Нас окутало облако черного дыма. Стало трудно дышать. Сознание стремительно покидало меня. Последним моим ощущением было облегчение оттого, что Локвуд все еще движется – я чувствовала это. А последнее, о чем я подумала перед тем, как провалиться во тьму, была мысль о призрак-банке черепа, которая осталась лежать на кофейном столике.
VI
Начало
27
Взрыв, уничтоживший апартаменты Мариссы, был мощным, но не самым разрушительным из тех, что прогремели той ночью в Доме Фиттис. Незадолго до рассвета раздалась еще целая серия контролируемых взрывов в Колонном зале и прилегающих к нему помещениях первого этажа. Эти взрывы произвела небольшая аварийная команда ДЕПИК, прибывшая сюда несколькими часами ранее с целью уничтожить девять беснующихся в здании ужасных злых духов. К этому времени несколько офицеров ДЕПИК и большое количество сотрудников Дома Фиттис уже успели погибнуть, пытаясь справиться с Кровавой девушкой, Морденским полтергейстом и прочими призраками. Стало ясно, что обычными методами с этими невероятно мощными злыми духами не справиться, и тогда командующий операцией инспектор Монтегю распорядился доставить тяжелое снаряжение. С нижних этажей здания эвакуировали всех людей, которые там находились, после чего прогремели взрывы, разрушившие не только внутренние помещения, но и часть фасада и засыпавшие весь Стрэнд обломками. После взрывов бесследно исчезли знаменитые стеклянные двери с вытравленными на них фигурами единорогов. Внутри здания на первом этаже обрушилась одна или две стены и рухнул потолок над вестибюлем. Не осталось и следа от легендарных колонн из серебряного стекла и не менее легендарных призраков, когда-то обитавших внутри них.
К счастью, никто из людей от этих взрывов не пострадал. Поскольку они прогремели в пять утра, улицы еще были пустынны, а всех оставшихся в живых сотрудников Дома Фиттис заблаговременно вывели на Стрэнд. После взрывов над центром Лондона повисло густое облако дыма, и вскоре на Трафальгарской площади начали собираться зеваки.
Инспектор Барнс сбросил с себя ошметки своего плаща, сильно обожженного эктоплазмой в ходе сражения с призраками, и попросил одного из зевак одолжить ему кожаную байкерскую куртку. В ней инспектор провел несколько следующих часов, успевая буквально повсюду – он вызывал «Скорую помощь», расставлял по местам прибывшие из Скотланд-Ярда подкрепления, приводил в чувство шляющихся вокруг в состоянии шока агентов «Фиттис», помогал сдерживать и успокаивать собравшуюся возле Дома толпу. По совету временно помогавших ему Джорджа Каббинса и Холли Манро инспектор обязал владельцев двух ближайших кафе бесперебойно обеспечивать всех участников операции едой и питьем.
Постепенно дым рассеялся. Раскаленные стены внутри здания начали остывать. В Дом вошли поисково-спасательные группы. На первом этаже они обнаружили довольно много ученых в белых халатах – дрожа и выпучив глаза от страха, они выбирались сюда с подземных уровней. Всех их встречали и немедленно арестовывали сотрудники ДЕПИК. Как это ни удивительно, но были найдены живыми четверо пострадавших от призрачного прикосновения головорезов из команды сэра Руперта Гейла, их немедленно отправили в больницу – под надежной охраной, разумеется.
По настоятельной просьбе Джорджа и Холли одна из поисково-спасательных групп немедленно поднялась на седьмой этаж, откуда валил густой черный дым. Лифты, естественно, к этому времени давно уже перестали работать, поэтому спасателям пришлось подниматься по лестнице. Впрочем, еще не добравшись до бывшего пентхауса, они услышали наверху шаги. Это были мы с Локвудом, мы с ним медленно спускались вниз, поддерживая друг друга. Наша одежда дымилась, лица почернели от сажи. Локтем свободной руки я прижимала к себе маленький предмет, обернутый куском обожженной ткани.
Чуть позже тем же утром бригады ДЕПИК перекрыли конец Стрэнда и полностью взяли ситуацию под свой контроль. Составили списки выживших, погибших и пропавших без вести. Затем из Дома Фиттис начали выносить тела мертвецов, в числе которых были Пенелопа Фиттис и сэр Руперт Гейл. Еще одни останки, найденные в пентхаусе среди мусора, вынесли накрытыми белой простыней и погрузили в фургон ДЕПИК, который немедленно рванул с места и унесся на предельной скорости.
Мы, сотрудники агентства «Локвуд и компания», наблюдали за всем этим, сидя за столиком возле витринного окна кафе «Серебряный единорог», расположенного прямо напротив зоны бедствия. К тому времени мы уже прошли через руки врачей «Скорой помощи», которые оказали нам медицинскую помощь на месте – обработали и перевязали раны, вкололи лошадиные дозы инсулина, чтобы нейтрализовать вред от долгого пребывания в непосредственной близости к эктоплазме. Разумеется, всем нам предложили проехать в больницу. Разумеется, все мы от этого удовольствия отказались. Чтобы избежать этой печальной участи, больше всего пришлось потрудиться мне. Рана от застрявшего у меня в боку осколка зеркала оказалась самой серьезной среди всех нас, поэтому мне очень настоятельно рекомендовали на день-другой лечь в больницу, побыть под наблюдением врачей, – но разве могла я в такой момент оставить моих друзей? Смешно даже думать об этом! Короче говоря, меня забинтовали как египетскую мумию, вкатили обезболивающее, выписали чертову кучу лекарств и заставили поклясться, что на следующий день я непременно покажусь врачу.
«Ага, покажусь, как же!» – подумала я, но на словах с готовностью согласилась и была отпущена в кафе, где меня ожидали друзья и чашка крепкого горячего чая.
Я думаю, нет особого смысла описывать, как мы все тогда выглядели, поэтому скажу коротко. Выглядели мы еще хуже, чем до этого, потому что к обгоревшей одежде и чумазым лицам добавились еще белые наклейки и повязки – контраст получился незабываемым! Хотите все-таки получить некоторые красочные детали? Извольте. У Локвуда от взрыва оплавились подошвы ботинок. У Холли была перебинтована голова – взрывной волной ей повредило барабанную перепонку. Джордж был укутан в серебристое термоодеяло, которым снабдили его врачи «Скорой помощи». Оно ужасно напоминало серебряную накидку для путешествий по Другой Стороне – мы все думали об этом, но никто не сказал этого вслух. Я? Ну, я уже, кажется, говорила, что меня забинтовали от груди до бедер как египетскую мумию. Так туго забинтовали, что я едва могла передвигаться. Даже дышать и то было трудно.
Итак, мы сидели в переполненном кафе, обнимая ладонями чашки с чаем и наблюдали в окно за тем, что творится на Стрэнде.
– Мне очень странно говорить об этом, – раздался голос за нашими спинами, – однако вам, по-моему, не мешало бы умыться, переодеться и слегка привести себя в порядок.
Рядом с нашим столиком материализовалась Фло Боунс. Она, в отличие от нас, выглядела как всегда – в стеганой голубой куртке со знакомыми до боли пятнами на ней и покрытых коркой засохшей тины резиновых сапогах. На голове – лихо заломленная соломенная шляпа, в руках пластиковая миска, из которой Фло ложкой отправляла себе в рот что-то горячее и пахучее.
– Нет, вы только полюбуйтесь на себя! – сказала она, покачивая головой. – Еще немного – и я начну стыдиться, если меня увидят рядом с вами. Определенные правила на этот счет есть даже у нас, старьевщиков.
– Фло! – Локвуд привстал со своего стула и на секунду обнял ее. – Зато ты выглядишь прекрасно. Очень рад за тебя.
– Да уж, а на вашем фоне так вообще чувствую себя принцессой. Стою вот, пирожком и картофельным пюре балуюсь. Красота!
– Пирожком? И картофельным пюре? – сразу заволновался Джордж. – А где ты добыла такую роскошь?
– Да вон в соседнем кафе. Вы просто не туда зашли. Здесь вам ничего, кроме липкого сливочного пудинга и дурацких сэндвичей с рыбной пастой, к чаю не подадут, не надейтесь.
– Сэндвичи с рыбной пастой! Жесть! А там пирожки и картошечка! – простонал Джордж над своей чашкой. – Но перебираться туда уже поздно. Там все занято, да и все мои мышцы болят так, что ни встать, ни шагнуть.
– Прошлой ночью ты была просто великолепна, Фло, – улыбнулся Локвуд. – Барнс рассказал мне, как ты все устроила, чтобы он оказался здесь. Слушай, как тебе удалось уговорить его приехать сюда среди ночи, да еще с целой командой своих агентов?
– Если честно, это оказалось очень нелегко, – ответила Фло, задумчиво глядя в окно своими голубыми глазами. – Этот Барнс – упрямый старый козел. Ладно, короче. Вчера я уломала его пойти со мной в ваш дом на Портленд-Роу. Показала ему, что там творится – вы все исчезли, в доме все перевернуто-переломано, будто там черти горох молотили, на втором этаже открыт портал на Другую Сторону, а в подвале все еще шуруют два Винкмановых подручных – ценные вещички ищут. Эта картина произвела на инспектора довольно сильное впечатление, и он арестовал тех двоих отморозков, а затем доставил их в Скотланд-Ярд. А там они такого ему порассказали, в таких вещах признались, что Барнс немедленно начал собирать свою команду, чтобы отправиться вместе с ней в Дом Фиттис поговорить по душам с Рупертом Гейлом. Но пока то, пока се… Одним словом, пока наш старый мухомор раскачивался, ваша маленькая войнушка уже была в самом разгаре, и ребятам из ДЕПИК не оставалось ничего другого, как только самим ввязаться в нее. – Фло почесала нос черенком ложки, подумала, помолчала немного и закончила: – Вот, собственно, и вся история. Больше сказать мне просто нечего.
– Нет, погоди. Барнс говорил еще, что ты помогла задержать одного из головорезов Гейла, когда тот пытался сбежать, – горячо возразила Холли. – Сказал, что у него в руках была рапира, а у тебя всего лишь фланец от канализационной трубы, и ты пятью ударами обезоружила громилу, а шестым оглушила. Это же просто… просто песня! До чего обидно, Фло, что я этого не видела!
– Честно говоря, этот момент у меня как-то не отпечатался в памяти. – Фло подобрала пальцем остатки картофельного пюре, облизала его и бросила пустую тарелку на наш стол. Услышав громкие голоса, она обернулась и, увидев появившегося в дверях кафе инспектора Барнса, который отдавал какие-то распоряжения стоявшему рядом с ним офицеру, сказала: – Похоже, мне пора идти. Как правило, я стараюсь не попадаться на глаза ребятам из ДЕПИК. Только в особых случаях. Ладно, еще увидимся, надеюсь. А пока постарайтесь привести себя в порядок!
Джордж сбросил с себя серебристое одеяло и сказал, поправляя на носу очки:
– Фло… когда все устаканится… ну, то есть денька через два-три… Короче говоря, что ты скажешь, если я предложу тебе…
Она широко улыбнулась, показав свои безупречные белоснежные зубы:
– Конечно. Приходи. Найдешь меня где-нибудь под мостом.
– Я лакричных конфет принесу, – пообещал Джордж, но Фло уже не было, она исчезла в толпе.
Сердито бормоча извинения, инспектор Барнс протискивался по забитому посетителями кафе к нашему столику. Одна рука у него была на перевязи и высовывалась из-под накинутой байкерской куртки.
– Приветствую вас, мистер Барнс, – сказал Локвуд, честно пытаясь изобразить на своем лице лучезарную улыбку. – Клевая куртка, – добавил он. – Очень вам идет.
– Знаете, мне тоже так кажется, – ответил инспектор, оглядывая себя. – Пожалуй, нужно оставить ее себе… Ну, что? Вас накормили, напоили, еще что-нибудь вам нужно?
– Пирожок бы и картофельного пюре, – мечтательно протянул Джордж. – И липкого сливочного пудинга… если вы угощаете. А сэндвичей с рыбной пастой, пожалуй, не нужно.
– Пирожки и картошку дают в соседнем кафе, один из моих людей только что их заказывал. А пришел я не пирожками вас угощать, а сообщить, что мы почти закончили с поисково-спасательной операцией, и я хочу, чтобы вы в самое ближайшее время сопроводили меня в подвал. Покажете мне, что там к чему.
– Простите, инспектор, – сказала я. – О Киппсе что-нибудь известно?
– Насколько я знаю, его прооперировали. Прогноз врачей сдержанно-оптимистический. – Барнс поднял руку, успокаивая нас, потому что все мы дружно собирались спросить об одном и том же. – Нет, навестить его вы не можете. Ваш визит может ему только навредить. Например, Каббинс может споткнуться и проткнуть Киппса своей рапирой, или Локвуд напугает его до полусмерти своей ухмылкой. Не надо, ребята, не надо. Оставьте Киппса в покое. Тем более что вы все равно нужны мне сейчас именно здесь. – Он нахмурился и добавил, подкручивая свои усы: – Я хочу осмотреть подвал до того, как начну допрашивать тех придурков в белых халатах, которые слонялись там внизу.
– Большинство сотрудников «Фиттис» не имели ни малейшего понятия о том, что делается внизу, – сказал Локвуд. – Над секретными проектами работала очень небольшая группа людей, чего не скажешь, кстати, о членах Общества Орфея. Вот они все так или иначе причастны к этим играм, при этом большинство из них – люди богатые и могущественные. С ними-то вы как намерены поступить?
– Если честно, еще не знаю, – ответил инспектор, обводя нас взглядом. – Не знаю! Здесь нужно хорошенько подумать и принять очень серьезные решения. – Он вздохнул и потер глаза. – Хотя одно правильное, на мой взгляд, решение мы уже приняли, когда уничтожили все опасные объекты в Колонном зале. Теперь на очереди следующий этап: ДЕПИК будет немедленно уничтожать все потенциально опасные с парапсихологической точки зрения предметы, которые обнаружатся в здании.
– Отличная идея, мистер Барнс, – сказала я и украдкой заглянула под стол, где у моих ног лежал округлый предмет, обернутый куском обгоревшей ткани.
– Есть еще одна вещь, которую вы, возможно, сочтете первостепенной, – сказал Локвуд и понизил голос: – Мы с вами уже говорили об этом. Тела Пенелопы и Мариссы…
Барнс моргнул и нервно покосился вокруг, на заполнивших кафе посетителей.
Читать бесплатно другие книги:
