Нина Кистяева Марина

К ним уже спешили охранники и Ваня с Григорием.

- Твою ж мать… Вы охренели что ли? У меня жена беременна! – прошипел Вано, подлетая к ним. – А вы тут чё творите? Парни, пакуйте к ебеням всех!

- Ваня, нет! – снова встряла Нина, делая шаг вперед.

- Нина, - негромко остановил её Костя.

Поздновато. Потому что отец вскинул руку кверху и ударил рукояткой пистолета Корицкого по затылку, вырубая мужчину.

Глава 19

- Нина, выйди! – давящая пауза. - Пожалуйста!..

Просьба отца меньше всего походила на просьбу.

Девушка отрицательно покачала головой.

Сначала посмотрела на отца. Потом на Корицкого.

Молодцы, чего скажешь…

Ей, наконец, удалось проглотить ком в горле, который мешал говорить. Думать, наверное, тоже.

Она никак не могла поверить, что действо, разворачивающееся у неё на глазах, реально.

Её муж – она мысленно хотела бы назвать его фиктивным, но факты настырно говорили о другом! – со своими бойцами, которых тоже связали, проник на охраняемую территорию!

И она догадывалась, зачем…

И от этого «зачем» душу выворачивало наизнанку.

Ни одному нормальному мужчине не придет в голову «брать» штурмом дом и попадать на закрытую охраняемую территорию, если только… ему до этого не отказали.

В ушах Нины зашумело, дыхание потяжелело.

Стало холодно. Очень.

Она обняла себя руками. Пусть со стороны её жест и воспринимался как беспомощность. Ей плевать.

Своих чувство она точно стесняться не будет.

- Я никуда не пойду, - решительно ответила она, посылая отцу гневно-вопрошающий взгляд. – Я останусь. И с удовольствием послушаю, о чем ВЫ будете говорить.

Не скрывала она и своего негодования. Когда папа вырубил Костю, она едва не кинулась к нему. Тормознула потому, что Ваня её перехватил.

- Ты рехнулась? – огрызнулся он, сжимая её сильнее. Она остановилась, душа в себе порыв наброситься на брата с кулаками.

Корицкому упасть не дали. Руслан удержал его сам, буравя дочь недовольным взглядом, а потом передал незваного гостя охране.

- В дом его. И этих всех тоже…

Нина пошла следом, вырвавшись из рук Ивана и тихо прошипев:

- Ты был в курсе, да?

Конечно, брат в курсе! Ей стоило обратить внимание на то, что на сегодняшнем мероприятии бойцов куда больше обычного. Значит, её родственники ждали гостя.

И, судя по происходящему, дождались.

Во рту образовалась горечь.

За Нину снова всё решили… Вот так. Как всегда. Мужчины созвонились, о чем-то переговорили. А она, её мнение – всем побоку, получается?!

Корицкий мотнул головой и сразу сфокусировал слегка поплывший взгляд на Нине. Та упрямо вздернула кверху подбородок, показывая всем видом, чтобы муж даже не смел заикаться о том, что он поддерживает отца и что ей лучше выйти. Только пусть попробует… Она за себя не ручается.

- Ну что… здравствуй, зятек, - усмехнулся Руслан, складывая руки на груди.

Константин не спешил отвечать Ковалю. Он продолжал смотреть на Нину. Та – на него. Она видела – за ними наблюдают. Все. Начиная от мамы и заканчивая Арсом, который тоже каким-то непостижимым образом оказался в комнате, и Ваня его не вытолкал.

Кожа девушки горела. Нина ненавидела быть в центре внимания, последние же недели она слишком часто забирала его на себя.

Если бы происходящее не было столь фантасмагоричным, Нина сказала бы, что они собрались на семейный совет. Да уж. Все в сборе. Даже муж…

Одна её часть, та самая обиженная, что не спала ночами, металась и дико тосковала, хотела съязвить и иронично спросить нечто типа: «Явился не запылился?». Другая, более рациональная, понимала, что не всё чисто. Не то, каким оно видится на первый взгляд.

Глаза Кости были тому подтверждением.

Он демонстративно игнорировал всех, включая её отца. На приветствие не ответил, даже головы не повернул в его сторону.

Его волновала только она.

Как тут не дрогнешь?

Её сердце давно сорвалось в тахикардию, истошно колотилось, не согласное с происходящим. Оно рвалось туда, к нему. В его руки, в его объятия.

Но Нина продолжала стоять на месте, ничем не выказывая ту бурю разнообразных эмоций, что плескались в её душе.

Краем бокового зрения она заметила, как недовольно поджал губы Ваня. Дмитрий молча хмурился.

Костя едва заметно прищурился и, наконец, произнес:

- Коваль, что мне надо сделать, чтобы ты дал нам с Ниной возможность поговорить наедине? С кем мне надо тут, черт побери, подраться? На кулаках, по правилам бокса… Выбирай. Я на всё согласен.

У Нины от его холодного решительного тона и взгляда, по-прежнему направленного только на неё, засосало под ложечкой. Дыхание снова перехватило.

Господи… Ну вот что у неё за семья?

- Нормальные зятья как бы вообще-то сватов засылают, а ты драку предлагаешь? – лениво отозвался отец и Нина готова была поклясться, что в его голосе отчетливо слышалось удовлетворение.

И как это понимать? Что отцу понравилось предложение Корицкого? Замечательно, просто великолепно.

- Я засылал. И сам приезжал…

Нина сглотнула.

Потому что сейчас он говорил только для неё.

Его не интересовал никто, находящийся в этой комнате.

В голове забился вопрос – почему у неё не может быть так, как у других девушек? Почему она не может подойти к мужчине, которого любит до одури, прижаться к его груди, прикрыть глаза и поверить, что он никогда её больше не оставит? Что всегда будет рядом.

- Корицкий… Без проблем. Я готов.

Иван подорвался и сделал шаг в сторону Константина, но отец предупреждающе вскинул руку кверху, останавливая его.

- Надо поискать в рукописях исторических, может, и есть упоминание, когда зятья…

- Со мной будешь биться, - неучтиво прервала отца Нина.

Если бы рядом где-то разорвалась граната, эффект был менее оглушающим. В комнате точно разом включили режим тишина. Оглушающей и подавляющей.

При этом Нина говорила негромко, её слова предназначались только для Корицкого.

Секунда…вторая… а потом ожидаемо произошел взрыв.

- Нина, ты о чем…

Это мама.

Она стояла ближе всех к Нине. В голосе родительницы проскользнуло недоумение. Оно и понятно. Даже мама, которая ко многому привыкла и у которой биография тоже была с интересными моментами, слегка покачнулась.

- Какого черта…

- Нииинааа…

Корицкий начал медленно подниматься. К нему тотчас кинулись два бойца Ивана, стоящие за спиной незваного гостя. Один успел предупреждающе положить руку на плечо Константина. Мужчина даже не обернулся, скинув её, как назойливое насекомое.

Воздух в комнате и без того был удушливо-плотным. Сейчас же он принял ещё более тяжелую форму. Даже Арсений вскочил на ноги.

- Ты серьезно, дочь?

Отец перевел взгляд с Корицкого на Нину. Та спокойно кивнула. Всё-таки хорошо, когда умеешь в экстренных ситуациях сохранять лицо.

- Отец, а ты? – встрял Дмитрий.

- Абсолютно, - Нина кивнула. – Заодно и поговорим с…Константином. На татами. Чем не встреча?

Корицкий с такой силой сжал зубы, что желваки заходили на скулах. Он сдерживался из последних сил – она видела. И всё же не могла отказать себе в удовольствии пройтись по краю бездны.

Она его ждала…

Вечность!

А он? Где. Черт. Побери. Был. Он.

Костя сказал, что приезжал. Она ему верила. Отец не пустил? Возможно. Но как там говорят? Для влюбленных нет преград? Она, когда захотела его увидеть, провернула целую спецоперацию, обведя вокруг пальца опытных мужчин, которые были на «ты» с военной техникой, охранной деятельностью и тому подобными структурами.

Голос внутри робко усомнился, указав, что Костя выглядит откровенно плохо. Болезненно.

Но упрямство брало верх.

И ещё чисто женская обида, которая душила эмпатические порывы.

- Нина, - снова предупреждающе начал Костя.

Она вскинула кверху подбородок.

- Пап, ты же согласишься? Я - твоя дочь. Ты же не зря меня тренировал, обучал навыкам самозащиты. И с ножом я тоже хорошо обращаюсь. И да-а, - она натянуто улыбнулась. – Беременность ложная. Гормоны сыграли со мной, а, может, и с нами, кто знает, ложную шутку.

- Батяяя, - Иван не скрывал своего недовольства.

Оглядываясь назад, Нина не верила, что она выступила со столь провокационным предложением. Внутри клокотало от нетерпения, от адреналина, что бился в крови яростными потоками. Нину всегда все считали слишком спокойной, слишком рассудительной. Тихой и спокойной.

Но она верно сказала – она дочь своего отца. Гены не выкинуть, не перекрыть. С ними рождаешься. И рано или поздно они выходят на передний план, рвутся вперед и обуздать их становится невозможным.

Тем более, когда нет такого желания.

Она не смотрела на братьев. Зато те яростно переводили взгляд с неё на отца, не веря, что он может даже мысли допустить, что она выйдет биться с взрослым мужчиной.

Прожигал её взглядом и Константин. Он смотрел на неё неверяще. Хмуро.

Руслан Анатольевич Коваль медленно усмехнулся и обратился к Корицкому:

- Слабо тебе против моей дочери выступить, Костян?

- Ты ох..л? – тихо и с явной угрозой ответил Костя, уже смотря на Коваля.

- Я – нет. Правильно Нина говорит, я её хорошо подготовил. Она отлично знает, как воздействовать на человеческое тело и…

- Хватит, - спокойный и очень решительный голос Екатерины Коваль оборвал речь мужа. Только она могла поступить подобным образом, не опасаясь последствий. Или зная, какими они будут. – Достаточно! Ты, - она указала на мужа, - прекращай стебаться! Ты, - она указала на Ивана, - марш к жене. Дима, тебе тоже тут нечего делать. Присоединись к брату. Арс! Ты с ними. А вы…

Она повернулась к Нине и Константину.

- А вы на самом деле идите-ка в зал. И поговорите, черт побери, наконец!

Нина не помнила, чтобы мама кричала. Она вообще крайне редко повышала голос. Последнюю фразу она произнесла достаточно громко, что не могло не произвести эффект. Даже парни притихли. Потому что тоже обалдели.

Лишь Коваль-старший продолжал выглядеть довольным.

И даже не старался это скрывать.

Глава 20

Нина ударила первой. Сделала подсечку и рукой по шее.

Константин, естественно, устоял. Хотя явно не ожидал от неё нападения.

Дальше он среагировал быстро. Ушел от второго удара, извернулся и по-мужски перехватил Нину за талию.

- Прекрати, - рыкнул ей в ухо, обдав горячим дыханием, от которого у Нины покатился жар по коже. Она ничего не могла с собой поделать. Он оказывался рядом, и всё, она не узнавала себя. Теряла, плавилась, тянулась к нему. Сопротивлялась самой себе и каждый раз проигрывала.

- И не подумаю, - Нина попыталась извернуться и уйти от захвата, но на этот раз Костя оказался готов.

Их противостояние длилось несколько секунд. В конечном итоге, Нину завалили и начали опрокидывать на маты, к которым они всё-таки благоразумно подошли. Девушка ахнула, не веря, что Корицкий её собрался уложить на лопатки! По её представлению он должен был сыграть в «поддавки»!

Он навалился сверху. Причем прижал её плотно, частично лишив возможности полноценно дышать и расплющивая её груди о свою грудную клетку. Нина брыкнулась, пытаясь выскользнуть. Куда там. Костя перехватил кисти обеих её рук и завел над головой девушки, сам же раздвинул коленом колени Нины и устроился между ними.

- Ты чего творишь, - прошипела она дикой кошкой, стараясь не думать, насколько они сейчас снова близки.

Эта тяжесть его тела…

Эти темно-синие глаза…

Он сам.

И его плотно сжатые губы.

- То, что давно следовало, - недружелюбно отозвался мужчина, набрасываясь на неё с поцелуем.

Нина не успела даже возмутиться. Он именно накинулся на неё, как голодный дикий зверь, которому жизненно необходимо получить нечто запретное и одновременно настолько желанное, что он готов заплатить самую высокую цену. Нина не желала сдаваться без боя. Начала сопротивляться, пытаясь сбросить вес мужского тела. Она приказала себе не реагировать на требовательную ласку Корицкого, не думать, что он фактически находится между её ног, и их тела разъединяет лишь одежда. Волна сладостного предчувствия окатила девушку. Но упрямство, обида и дурное желание во что бы то ни стало причинить Косте хотя бы маленькую толику той боли, которую она испытывала все эти недели, не позволяло сдаться.

Он тоже не сдавался. Яростно целовал и удерживал её. Она продолжала извиваться под его крупным телом, отлично чувствуя, к чему приводят её движения.

К возбуждению Кости.

Он с силой вдавливался в её бедра. Она не могла знать, намеренно он это делал или пытался взять полный контроль над её телом.

Не получив желаемого доступа к её рту, Корицкий оторвался, посмотрел на Нину глазами, затуманенными поволокой, и хрипло сказал:

- Давай поговорим, малышка.

- Давай! – решительно выдохнула Нина ему в губы и требовательно продолжила: - Где ты был эти недели? Почему не позвонил на следующий день, Кость? А? Ответь, давай! Расскажи мне что-нибудь этакое, что бы…

Она не договорила, потому что её перестали удерживать. Внезапно и…обескураживающе.

Константин разжал захват и скатился с Нины, рухнув рядом с ней на мат. Нина растерянно моргнула, признавая, что, видимо, никогда не сможет предугадать поступки Корицкого.

Сейчас она могла вскочить на ноги и от души врезать ему. Она бы успела… Но драться перехотелось. Злость вкупе с гневом испарились бесследно. Она даже с мата не собиралась вставать. Продолжила лежать, прислушиваясь к лихорадочному сердцебиению в груди и медленно осознавая вновь изменяющуюся реальность.

- Я не мог приехать, Нин, - глухо проговорил Корицкий после небольшой паузы.

- Конечно, - Нина не скрывала горечи.

Девушка уперлась взглядом в потолок.

Это всё… Теперь точно всё…

Она лежала, смотрела пустыми глазами и чувствовала, как ничего не остается. Как то, чем она жила долгие годы, медленно утекает из неё. Грудь сдавило с такой силой, что дышать стало трудно.

Когда рука Кости осторожно накрыла её ладонь, которую она распластала на мате, разведя пальцы в сторону и тем самым пытаясь удержать себя, Нина вздрогнула.

- Я знаю, что ты ждала. И знаю, что ты обижена. Нина… Девочка, не очень-то легко признаваться в том, что слаб. Тем более, зная, что ты молода и красива.

Глухой голос Корицкого, надсадный и немного охрипший, вывел её из задумчивости.

А рука…

Она сжимала её руку, даря тепло.

И ещё что-то.

Нина шумно вздохнула и промолчала.

Она больше ничего не скажет.

Хочет Корицкий объясниться, пусть говорит. Нет? Они полежат и разойдутся. В прямом и…прямом смысле. Больше не увидятся, это раз. Второе – перестанут существовать как муж и жена.

Надо же… А ведь отец их поженил. Нина мысленно усмехнулась. Кажется, она только сейчас в полной мере осознала этот факт.

- Нин…

Она не двинулась с места.

- Черт побери… Ну что ты со мной делаешь, девочка? А? – в голосе Кости послышалась злость. И ласка. Сочетание несочетаемого, которое пробрало Нину до основания, и лишь только гордость не позволила сейчас же повернуться к мужчине и прижаться к нему.

Властная рука с немного шероховатыми пальцами поставила точку во внутренних спорах Нины с собой.

Костя взял её подбородок и развернул к себе. Он упирался локтем в мат, сам же фактически нависал над девушкой. На красивом – господи, на каком же красивом! – лице мужчина ходили желваки, глубокие морщины прорезали лоб.

- Моя жизнь в Африке внесла крутые коррективы в здоровье, - решительно проговорил он, смотря прямо в глаза Нины. – Я подхватил лихорадку, и меня кое-как выходили. И то… не наша медицина, а травы и настои местного племени. Про шаманизм и духов я тактично промолчу, чтобы не показаться конченым придурком.

Левый уголок его рта приподнялся.

Слова мужчины воспринимались Ниной точно через пелену. Главное, что ворвалось в сознание – он болел. Долго и серьезно. Его жизнь подверглась опасности. Как? Как так? То есть Нина могла потерять Костю?! Раз и навсегда?

- И эта зараза меня продолжает накрывать, девочка. Не часто, но раз в год стабильно. Вырубает на неделю-две. Иногда раньше очухиваюсь, иногда…

Пальцы мужчины больше не сжимали подбородок Нины. Скорее, немного удерживали и ласкали. Он большим пальцем проводил по коже, трогая снова и снова.

Нина замерла. Лежала и не двигалась. Лишь дышала и смотрела на склонившегося над ней мужчину.

- То есть ты болел?

- В ту же ночь свалился, когда выцепил тебя на берегу, - хмуро признался Корицкий. – Пришел в себя через неделю.

- Господи… Кость…

- Тихо! – резко оборвал её мужчина, хмурясь сильнее. – Без жалости, ок? В остальные одиннадцать месяцев я здоров, как бык.

- Я не о том…

- А о чем?

- Не знаю, но…Почему ты не сказал раньше?

Вопрос был риторическим, и они оба это понимали.

Их общение каждый раз происходило в довольно оригинальной форме. Они или занимались сексом, или препирались.

И ни разу вот так – глаза в глаза.

- Дай я сяду, - попросила его Нина, больше не в силах лежать. Услышанная информация выбила её из колеи. Костя болел, а она о нем что думала?! И папа! И этот брак!

Черт…

Костя слегка отодвинулся. Но не полностью. Их тела фактически соприкасались. Руками, бедрами, ногами. Они, не признавая этого вслух, не желали разрывать чувственного контакта.

Нина села и провела рукой по волосам. Ей надо было что-то делать, потому что мысли, кружившие в голове, сводили с ума.

А ещё пришла робость. Та самая, которая периодически создавала ей трудности. После всего, что Нина пережила вместе с Костей, о каком смущении могла идти речь? И между тем.

Вот оно. То самое, о чем Нина думала на протяжении многих дней.

Она и Костя. Наедине. Лицо к лицу. Глаза в глаза. Дыхание, почти что касающееся её…

- Здесь камеры есть? Хотя, о чем я… Сто процентов есть, - буркнул Костя. – Нина, это не моя территория. И даже не твоя.

- И что?

Мужчина встал на колени и протянул руку Нине.

У девушки всё сжалось внутри… Такой символичный жест.

Она осторожно вложила свою ладонь в его, стараясь не реагировать на то, как каждая клеточка её тела с настырным упрямством тянется к нему. Можно же просто поддаться слабости… Снова…

- Я хочу забрать тебя, - надсадно признался Костя, прижимаясь лбом к её лбу.

Нина поймала себя на мысли, что при прикосновении жадно пытается понять, есть ли у него температура. Прислушивается к его телу. И хочется, - как же хочется! – поднести руку к его лбу, ощупать всего и удостовериться, что с Костей всё хорошо. Что болезнь отступила, и что теперь он только её, Нинин.

Но рано…

- Нет, Кость, - прошептала она, наступив себе на горло.

Нет…

Они стояли на коленях друг против друга, и со стороны, наверное, смотрелись очень интересно. Если кто-то за ними наблюдает… Или запись потом не сотрут… Нина будет гневаться. И объявит некоторым товарищам бойкот.

- На минуточку, Нина, - она всё же заметила, как Костя улыбнулся. По-доброму и как-то по мальчишечьи что ли. – Ты моя жена.

- И что? – фыркнула она в ответ. – Только на бумаге…

- Не-ет, не на бумаге. О разводе даже не думай.

Последняя фраза уложила Нину на лопатки, и сохранять видимость спокойствия стало вдвойне тяжелее.

Она и не думала о разводе. Ни разу с того дня, как подписала ту бумажку. К ней она тоже относилась двояко. Нина точно знала, что отец подобными вещами не шутит, и она по законам гражданского общества жена Константина Корицкого.

Но и женой любимого человека она себя тоже не чувствовала! И дело не в белом платье и сказочной церемонии, о которой она мечтала.

Дело в другом.

В них самих.

- Я не пойду сейчас с тобой, - негромко проговорила Нина.

- Сейчас? – Костя из её слов выцепил главное. – Нин… Я уже боюсь тебя отпускать. Честно. После ночи на берегу думал, ну всё, наконец-то, ты от меня никуда не денешься. Позавтракаем утром, погуляем. А вышло, что вышло.

- Пришлось брать дом Вани штурмом?

- Похеру. Надо – любой возьму.

Нина прикрыла глаза, задышав тяжелее.

Она разрывалась на части. Металась, не зная, как поступить правильнее.

- Так, давай поступим следующим образом, - видимо, что-то поняв из её паузы, выдохнул Корицкий. – Пойдем погуляем. А завтра я за тобой заеду… В обед. Как тебе такой план?

- Отвратительный. Я ещё мороженку свою не съела.

- Нина…

- Что? Могу же я побыть девочкой-девочкой?

- Ты ей и не переставала быть. Кстати, ты сама мне обещала позвонить. Я, когда пришел в себя, начал немного соображать, первым делом проверил телефон – от тебя звонка не было. Если хочешь мороженое – говори какое, привезут.

- Какое захочу?

- Какое захочешь.