На осколках тумана Ручей Наталья

Глава № 10. Даша

На меня накатывает такая слабость, что я не могу сделать и шага – так и стою на пороге. Стою и слушаю бред, который несет Татьяна Гавриловна. Что-то насчет нашего совместного проживания, и что нам обеим будет удобно…

Хочется закрыться в пустой комнате, выключить свет и просто расплакаться.

Я как безвольная кукла, которой пообещали, но забыли купить ее собственный кукольный домик. И теперь все, что остается игрушке – пылиться на полках, диване, полу – в общем, там, где придется.

Пока я пытаюсь вынырнуть из кошмара, который меня окружает, хозяйка разводит бурную деятельность. Заставляет соседа вернуть односпальную кровать, оставленную ему на хранение, занимается перестановкой мебели и продолжает так, мимоходом, убеждать меня, что все это к лучшему.

Я не верю.

Ни в это. Ни в то, что все это происходит на самом деле, со мной.

Внезапный уход Кости к другой, тягостная атмосфера на работе, странное поведение руководства, грядущий переезд в новый офис, единственный и последний разговор с мужчиной, которого я никогда не увижу, и вдобавок ко всему – Татьяна Гавриловна на соседней кровати.

– Так, вижу, ты сильно устала, – причитает она, любовно поправляя простынь и взбивая подушку. – Сейчас, Даш, будем ложиться.

У меня нет сил даже кивнуть или выдавить улыбку благодарности за то, что меня не выставили ночью на улицу. Я знаю, бывает и так. Хозяин квартиры все равно всегда прав, тем более что договор аренды мы, естественно, не заключали.

Мне предлагают остаться. С меня будут брать денег в два раза меньше. Но возможная экономия не радует, не заставляет расслабиться – наоборот, словно скручивает тяжелыми веревками, из которых невозможно освободиться.

Из распахнутого шкафа на меня с готовностью взирает моей чемодан на колесиках. Проще простого подхватить его, высказать Татьяне Гавриловне все, что я думаю по поводу ее визита и предложения, и умчаться домой.

День удовольствия и свободы мне обеспечен.

А дальше?

Смотреть на свое отражение и понимать, что я не просто неудачница, а слабачка. Забыть про пять лет института, красный диплом и пытаться устроиться в своем городке хоть куда-нибудь, скорее всего, сесть в продуктовый за кассу. Приезжать в этот город раз в год, на неделю. Постепенно отдалиться от друзей и знакомых, с которыми меня свела жизнь за последние десять лет…

Все пройдет, отболит, выветрится из памяти.

Да, так проще.

Если я так и сделаю, мне уже сейчас будет легче, а все остальное нахлынет постепенно, потом, когда я не буду одна.

Но, может быть… ведь может такое быть, что это последнее испытание? Хотя бы последнее в этом году. Иначе я точно не выдержу.

И я убеждаю себя не горячиться, раз десять прокручиваю мысленно фразу, что утро вечера мудренее, переодеваюсь и практически безжизненным камнем падаю на диван.

Камнем… потому что только камень может лежать неподвижно и притворяться глухим, когда над головой горит слишком яркая люстра, когда телевизор готов захлебнуться от собственной громкости и когда настолько устал и измотан, что как будто выталкиваешь себя в иную реальность.

Туда, где в комнате, до мелочей похожих на эту, все еще звучат признания в чувствах. Туда, где смеются двое, а не один. Туда, где закрывать глаза не страшно, потому что утро будет светлым, из поцелуев. Туда, где меня уже нет…

Выныриваю обратно в свое незавидное настоящее лишь когда гаснет свет, выключается телевизор и комнату наполняют звуки уже не советской эстрады, а храпа. И наконец позволяю себе то, чего так хотелось весь вечер – позволяю глазам увлажниться.

И все. Слез нет, просто нет.

Или сил на них нет, потому что мне плохо, невыносимо, хочется хоть какой-то отдушины, хоть какого-то просвета, пусть небольшого и призрачного, даже похожего на мираж.

Признаюсь себе, теперь уже можно – я бы очень хотела вновь услышать голос Артема. Он какой-то… теплый, спокойный, какой-то словно знакомый…

Но я сама его практически оттолкнула: прощание вышло быстрым, холодным, без намека на продолжение и интерес к этому продолжению с моей стороны. Нет, все правильно – во-первых, мы далеко друг от друга, а во-вторых…

Пытаюсь придумать еще хотя бы одну причину, но не могу. Да и первая кажется притянутой за уши.

Все, хватит!

Теперь уже все.

Нужно просто не думать о нем – нет его, да и все. Не думать так часто о Косте уже получается, а здесь мы даже еще не знакомы, так что…

Внезапный писк вайбера обрывает храп Татьяны Гавриловны, и я поспешно прячу телефон под подушку.

А через пару секунд, когда понимаю, что хозяйка спокойно спит дальше, убираю на телефоне звук и смотрю на входящее сообщение.

Всего три слова, которые заставляют меня улыбнуться, выдохнуть и понять простую истину – жизнь продолжается, просто она подхватывает меня на свои крылья с другой стороны. Не под руки, как я привыкла. А сзади, незаметно, нагадано и вовремя как никогда.

«Спокойной ночи, Даша», – читаю сообщение от Артема.

И с улыбкой смотрю на фото страшного пятнистого кота, который явно не собирался позировать, но так уж и быть, если надо… то вот так – прищурив глаз по-пиратски.

«Хорошего сна, – пишу я, – вам обоим».

«За кота не ручаюсь – он целый день спал. А вот за себя… Готовься Даша. Если я увижу во сне тебя, буду считать, что сбылось и просить пожелать то же самое завтра».

Хм, это он так намекает, что напишет и завтра?..

«А если не сбудется?» – не могу перестать улыбаться.

«Буду надеяться, что смогу скоро увидеть тебя в реальности», – отвечает Артем.

Интересно, думаю я, засыпая после этого разговора. Вроде бы и намекнул на скорую встречу, и в то же время, усомнился, что она вообще состоится.

Самое странное приглашение на свидание, если честно.

Хотя, признаю, все же не более странное, чем мой последний способ знакомства.

Глава № 11. Даша

Едва проснувшись, я выхожу в вайбер, чтобы взглянуть – нет ли каких-нибудь сообщений. Вернее, ищу – нет ли новых сообщений от Артема.

Пусто.

Пытаюсь отогнать легкое разочарование. Если один раз он пожелал доброй ночи, это не значит, что теперь он будет писать в обязательном порядке.

Мелькает мысль написать ему первой, но…

Перед глазами всплывают слова Кости, когда кто-то из наших общих знакомых девчонок присылал ему забавные смайлики или веселые гифки.

– Неужели так трудно понять, – раздраженно сетовал он, и его красивое лицо искажала неприятная гримаса, – у нормального мужчины нет времени на этот бред! И вообще, это выглядит как навязывание: ты сам давно не звонишь, мне тоже нечего тебе сказать, но я ляпну хоть что-то.

Именно поэтому первым мне в основном звонил он. Именно поэтому у нас с ним нет и не было ни одной переписки.

Теперь я понимаю, что к лучшему, а то бы смотрела на экран, читала сообщения и наверняка пыталась найти хоть какие-то намеки на возможное расставание. И, скорее всего, он прав – это действительно может выглядеть как навязывание.

Вздохнув, я закидываю телефон в сумочку, избавляя себя от соблазна все-таки что-нибудь написать незнакомцу у пирса. На работу собираюсь быстро, как никогда, может, потому, что в голове стучит марш из храпа хозяйки, которая все еще спит. Она открывает глаза, лишь когда я уже в дверях.

– Ты же надолго? – спрашивает с надеждой, которую трудно не разобрать.

– Да, – мой ответ заставляет ее улыбнуться. – И, скорее всего, после работы заеду к подруге.

– Отлично, – хвалит она. – Молодая девушка не должна сидеть дома.

На самом деле я понимаю, что она хочет остаться дома одна. Я бы тоже хотела, если бы у меня был этот дом.

Кстати, о доме…

Я подхватываю сумочку, уже открываю дверь, когда женщина меня окликает.

– Даш, у меня голова раскалывается, – печально вздыхает она.

И пока я пытаюсь сообразить, зачем она сообщает мне о своем состоянии и есть ли у меня таблетки от головной боли, женщина добавляет с еще одним горестным вздохом:

– Надо что-то делать, Даша. Надо это как-то решать. Ты молодая, симпатичная девушка, но так громко храпишь…

Не уверена, что как-то комментирую эту нелепую новость. У меня просто нет слов. Но и к лучшему, потому что я бы точно открыла правду, кто на самом деле храпел этой ночью и что я думаю по поводу советской эстрады, а новую квартиру я пока не нашла.

Этим я и пытаюсь заняться, едва прихожу на работу, но меня отвлекают – то звонки, то соискатели, которые перепутали время или просто пришли наобум, хотя я и пыталась им объяснить, что они не подходят под свободные должности.

Разговор с последними настолько выматывает, что через пару часов мне начинает казаться – у меня нет и не было в жизни никакой черной полосы. И серой полосы не было тоже. Просто я по ошибке попала в дурдом.

К моменту, когда на пороге все-таки появляется руководство, я уже просто без сил. Наверное, поэтому полностью игнорирую их переглядывание и спокойно встречаю еще одну сногсшибательную новость этого дня:

– Мы нашли новый офис. Сами не ожидали, что так повезет – центр города, всего две минуты, и открывается превосходный вид на море, огромный поток туристов, как ты понимаешь…

Про туристов я понимаю. Но какое отношение поток туристов имеет к нашей рекрутинговой компании, понять не могу. Или пока просто не в состоянии. Как и расшифровать, почему Дмитрий Викторович так усиленно прячет глаза и делает вид, что что-то читает на пока еще черном экране своего ноутбука.

– Конечно, тот офис дороже, но он необходим для престижа компании, – терпеливо поясняет Татьяна Борисовна, чего за ней раньше не наблюдалось. – Через неделю мы уже переедем, я дала согласие и со всеми договорилась, нас даже здесь не заставят выплатить неустойку за спонтанный разрыв договора аренды.

Она бросает взгляд на своего любовника, но тот закрыл лицо ноутбуком, как будто его здесь нет. И Татьяна Борисовна по привычке берет удар на себя. Вернее, сама наносит удар.

– Так как аренда там выше, – сообщает она непреклонно, – Даша, я буду вынуждена задержать вашу зарплату на пару недель.

Мои возражения, что мне нужны деньги, потому что надо искать другую квартиру, отметаются легким взмахом руки.

– Может, вам лучше не торопиться с переездом, – говорит жестко Татьяна Борисовна. – Тем более что новый офис практически у вас под боком, даже не нужно будет тратиться на проезд.

– Вы не понимаете, – пытаюсь я объяснить, – вернулась хозяйка комнаты, и…

– И вряд ли вы будете платить за проживание столько, как раньше, – перебивает мое руководство. – Даша, просто поймите, что престиж компании гораздо важнее. К тому же, я собираюсь вложиться в рекламу, и куда будут приходить люди? Там центр города, море!

Не знаю, почему в ее глазах наличие моря под боком является аргументом, который перевешивает человеческие отношения. В конце концов, там купаться нельзя – там же порт. И люди, которые там прогуливаются – туристы, а не соискатели новой работы. Но спорить с начальницей бесполезно.

Дмитрий Викторович бросает в мою сторону осторожный взгляд, чтобы никто не заметил, но меня мало волнует его сочувствие. Оно не поможет.

Никто не поможет мне, кроме меня.

И я с сожалением понимаю, что с поиском нового жилья придется повременить, потому что первостепенная задача теперь – это найти другую работу.

Присматриваюсь к вакансиям, которые открыты в данный момент, но интересных и подходящих попросту нет. Рассматриваю вакансии в интернете, и тоже ничего путного не нахожу. Ничего, убеждаю себя, не с первого раза. Главное сейчас – не вспылить, потому что пусть и с задержкой на пару недель, но мне должны выплатить хорошую сумму.

Вот получу ее, и можно уже уходить, а пока…

Наверное, на нервах, иных причин для везения просто не вижу, мне удается найти нескольких кандидатов, один из которых, скорее всего, закроет еще один горящий заказ. Вовремя. Мне деньги нужны.

– Отлично, Даша, – хвалит Татьяна Борисовна, которая, конечно, слышала все мои разговоры и поняла, что к чему. – А теперь, для вдохновения, давайте мы покажем вам новый офис. И ты все сразу поймешь!

Я пытаюсь отнекаться, говорю, что у меня еще много звонков, но начальница убеждает, что мне необходим отдых и хорошее настроение. В последнее я верю слабо, и правильно.

Такси подвозит нас к центральной улице города, а дальше Татьяна Борисовна его отпускает.

– Мне кажется, здесь настолько приятно пройтись пешком, – поясняет она, – что грех не воспользоваться этой возможностью.

Я с ужасом смотрю на брусчатку, которой выложена улица. Потом – на свои высокие острые каблуки. Перевожу взгляд на кроссовки Татьяны Борисовны и еще до того, как замечаю торжествующую улыбку женщины, начинаю подозревать, что это не случайная поездка ради моего вдохновения, а тщательно спланированная акция.

– Не отставайте, – бросает она небрежно, подхватывает под руку своего кавалера и удаляется так бойко, что вскоре я перестаю различать их среди потока прохожих.

Солнце беспощадно светит в глаза, каблуки пытаются остаться в расколах брусчатки, так что к новому офису я добираюсь через двадцать минут и лишь для того, чтобы осознать – лучше маршрутки, лучше даже трамвай, чем такое испытание каждый день.

Стены нового офиса не производят на меня впечатления: снаружи обычные, кое-где виднеются надписи, есть какой-то яркий стрит-арт – все как обычно на старых домах. Внутри помещение тоже не удивляет. Как и памятник основателю города, который я смогу лицезреть, если просто свернуть за угол.

Я настолько устала, пока доскакала сюда на своих каблуках, что не чувствую ног, да и видеть уже ничего не хочу. Меня даже не расстраивает, а радует, когда Татьяна Борисовна, посчитав, что достаточно меня вдохновила, вызывает такси и уезжает вместе с Дмитрием Викторовичем.

Я сажусь на ступени у закрытого офиса, приваливаюсь спиной к белым жалюзи, даже не думая: чистые они или нет, и поднимаю взгляд вверх. К небу, которое понятия не имеет, за что мне все это или просто упрямо молчит. К облакам, у которых есть силы куда-то плыть.

И к подступающим сумеркам.

Которые прячут солнце, но больше сегодня не приносят мне ничего, кроме тени.

Артем не звонит.

Глава № 12. Артем

В моей жизни становится слишком много Лины.

Мне кажется, столько ее не было, даже когда мы жили с ней в одном доме и кувыркались в одной постели.

После неудачных попыток мне дозвониться, она несколько раз по утрам «случайно» проезжает мимо нашей компании на такси, которое «случайно» ломается как раз под окнами моего кабинета. И, конечно, пока водитель делает вид, что ищет поломку, она выходит подышать воздухом и продемонстрировать мне свое декольте. Несколько раз я, естественно, совершенно «случайно» замечаю ее проходящей мимо компаний партнеров, с которыми мы работаем. Один раз она появляется на строительном объекте, делая вид, что присматривает квартиру.

С учетом, что ей приходится пройтись в замшевых ботинках по грязи и пыли, без которых не обходится ни одна стройка, и надеть на голову каску, что слегка сминает ее безукоризненную прическу, это приличная жертва.

Она не подходит ко мне. Знает, что я рядом, вижу ее, но ждет, когда я не выдержу и сделаю шаг.

Надеется, я пойму, что она стоит даже того, чтобы простить ей измену.

Я вижу, как ее провожают жадными взглядами рабочие стройки, слышу их восхищенные возгласы и зависть к тому, кто имеет такую красотку. В них говорит голод по женскому телу, многие из других городов, жены и любимые далеко, видятся редко. Уверен, если бы их мечты сбылись, и они заполучили Лину, быстро, возможно, даже быстрее меня сообразили, что пустота, даже такая эффектная, не греет. Просто дает временную разрядку.

Ребята из мастерской говорили, что Лина заглядывала, интересовалась ценой техобслуживания. У нее нет авто, еще один расчет на нашу «случайную» встречу, который срывается, потому что всю неделю я слишком устаю на основной работе, и могу тупо уснуть во время ремонта машины.

Когда планы Лины срываются, и она понимает, что я не буду нестись за ней вслед, капая жадной слюной и радуясь тому, что все можно списать на случайность, она предпринимает отчаянный шаг.

Ничем иным я это назвать не могу.

Мы сталкиваемся с ней в магазине. У полок с кошачьим кормом. Она терпеть не может котов. Судя по Барсу, который всегда шипел на нее, это взаимные чувства.

А теперь Лина делает вид, что с интересом читает состав какого-то корма, словно переживает, что может случайно отравить пушистого питомца, которого у нее нет и не будет.

– Артем, – она притворяется, что замечает меня только когда я тянусь за пакетиком корма, тут же избавляется от своего, забросив его небрежно на полку, натягивает на лицо смущенную улыбку и разворачивается ко мне.

Ну да, конечно, чтобы я увидел, как тяжело она дышит, только увидев меня. Дышит так, что пышная грудь почти выпадает из тесной преграды.

– Лина, – отвечаю взаимным приветствием, скольжу взглядом по тому, что мне предлагается оценить. – Красивое платье.

Платье не просто красивое – оно обтягивает ее как черная перчатка из бархата, и сшито с единственной целью, чтобы хозяйку этого наряда жестко оттрахали. Его не нужно расстегивать. Достаточно поддеть пальцем край выреза, и пышная грудь сама качнется в ладони. А если взяться за подол короткого платья и, не отнимая ладони, скользнуть вверх, ткань с легкостью оголит длинные ноги, чуть задержится на ажуре чулок, и с готовностью, практически само, поднимется выше.

На секунду с Алины слетает маска радушия – она сморщивает носик, потому что явно ждала не этих слов. Не такой спокойной реакции.

– А я вот, – кивает на полки, – подумываю: не завести ли себе кота. Рассматриваю цены, и… Дороге удовольствие, не каждый может себе позволить.

Даже если ее кот будет болеть и нуждаться в помощи ветеринара минимум раз в неделю, это все равно раз в тридцать дешевле, чем ее новое платье.

Мне хочется добавить, что любое домашнее животное – это еще и ответственность. Не такая, как хранить верность мужчине. И все же.

Но я молча беру парку пакетов корма для Барса, и уже разворачиваюсь, чтобы уйти, когда Лина, устав притворяться и не надеясь больше на то, что я среагирую на «случайность», оббегает меня.

Поднимает ладонь, отталкивая в сторону капюшон от толстовки, прижимает ладонь к моей щеке и с мольбой заглядывает в глаза.

– Я не могу без тебя, – шепчет она.

И тут же, отражая ее печаль, в карих глазах появляется влага. Лина тяжело вздыхает, качает головой, заставляя длинные каштановые пряди эффектно взметнуться. Холодный расчет, чтобы у меня вновь мелькнуло желание зарыться пятерней в ее волосы, потянуть ее голову на себя, заставить ее приоткрыть губы, впиться в них…

Красивая. Доступная. Жаркая. Смотрит так, будто ей нравится то, что она сейчас видит. Сплошной соблазн в этом платье. И меня не волнует то, как сильно она любит роскошь. Красивая женщина может себе позволить практически все, и многое можно спустить на тормоза, не заметить, простить. Кроме доступности для других.

– Не могу, понимаешь, – с придыханием лепечет она. – Просто… ты так часто отсутствовал… и… Это была усталость, одиночество, попытка до тебя достучаться… Я бы никогда… никогда…

– Для «никогда» уже слишком поздно, Лина.

Ее ладонь приходится практически отдирать от себя. И я легко читаю по ее лицу, что это не точка, она не собирается отступать. Наверное, если бы не покупатели, которые теснят нас немного в сторону, она бы обхватила меня как лиана, прижалась так плотно, как тогда, когда я уходил.

Не понимаю, зачем ей это.

Не понимаю, зачем она так хватается за меня.

Дом оплачен еще на несколько месяцев, она может спокойно и открыто встречаться со своим любовником. Может подцепить кого-нибудь из наших бывших соседей, думаю, там найдется достаточно желающих удовлетворить ее интересы. Может вернуться в квартиру к родителям. Может наконец позволить себе просто влюбиться, без оглядки на кредитные карты и марки машин.

У каждого человека огромное количество шансов, но, к сожалению, многие из них осознаешь лишь когда окончательно упускаешь. Нет смысла в том, что мы топчемся рядом. Чем дальше мы оттолкнемся, тем быстрее окажемся на своей дороге, а не на той, что свела нас как случайных попутчиков.

Моя очередная попытка снова с треском проваливается. Устав притворяться кроткой, раскаявшейся, Лина хватает меня за руку, прищуривает со злостью глаза и цедит каждое слово:

– У тебя ведь все равно никого нет, Жиглов. Никого. Так почему нет? Почему ты не можешь закрыть глаза на «маленький» недостаток, как это делаю я?!

Она так явно подчеркивает интонацией слово «маленький», что не заметить этого невозможно.

Но это уже не удар. Просто ее тупой отголосок.

– Почему мы не можем попробовать снова?! – кипятится Лина, наплевав на то, что на нее оборачиваются.

И я так же плюю на тех, кто становится невольным участником этой трагикомедии, стряхиваю с себя пальцы Лины и поясняю настолько доходчиво, насколько умею.

– Я хочу, чтобы женщина рядом со мной не закрывала глаза на мои недостатки. Хочу, чтобы она принимала меня вместе с ними.

– Но… – Лина задыхается, не зная, что мне ответить, потом принимается хохотать, резко, зло, и бросает в лицо: – Ты думаешь это реально? У тебя же все еще никого нет! Только я и…

Она говорит так, как будто мы расстались как минимум год назад, и у нее самой уже появились дети и муж. Но я настолько устал от этого разговора, бессмысленной встречи и слов, которые не несут за собой никакой смысловой нагрузки, что нахожу быстрый способ все прекратить одним махом.

– Спасибо за телефон, – прерываю ее, и добавляю, чтобы она поняла. – Теперь это мой любимый музыкальный канал.

Иногда, если это не касается темы, что я не вернусь, Лина на удивление быстро соображает. Я вижу, как в ее глазах отражается понимание. Она открывает рот, силится что-то сказать, что-то придумать, но слов нет.

Пользуясь этим моментом, я разворачиваюсь и ухожу. Подальше от полок с кошачьим кормом. Подальше от карих глаз, которые провожают меня. И подальше от платья, которое просто грех не задрать.

По сути, я не солгал. У меня нет времени, чтобы пялиться в экран телевизора, и я не мазохист, чтобы напоминать себе о музыкальном сопровождении, под которое мне изменяли.

Но я благодарен этому каналу за то, что однажды там мелькнуло сообщение Даши.

Не знаю, что из этого выйдет. Огромная вероятность, что ничего. Но мне нравится ощущение того, что мы есть друг у друга. Пока в виде аватарок и сообщений на телефоне, а еще голосов, которые тянутся, стремятся навстречу.

Мне очень хочется снова ей позвонить, вдохнуть в нее чуточку силы, потому что ромашка ощущается немного уставшей, как будто долго не было солнца или дождя. Но стоит мне вернуться домой, как мой телефон оживает сообщением от Лины:

«Если ты не приедешь, Жиглов, завтра уже не будет случайной утренней встречи под офисом».

Что-то не позволяет мне облегченно выдохнуть. Пафосный текст, много слов, все в духе Лины.

Перечитываю ее сообщение и понимаю – нет ни одного смайлика, от которых она без ума. Ни грустных, ни со слезами, ни каких-то нейтральных. Ни одного. Потому что она понятия не имеет, в какие тона окрашивать ультиматум.

«Это будет на твоей совести. Ты никогда себя не простишь», – приходит спустя пять минут.

Матерясь на идиотку, которая, возможно и врет, но все равно, пусть мысленно, пусть на словах, но все же играет со смертью, я отодвигаю от порога кота и снова сажусь в машину.

Глава № 13. Даша

Меня что-то подталкивает позвонить Артему самой, и я так долго кручу телефон в ладонях, что он нагревается.

Не знаю почему, но мне кажется, что сделать звонок сейчас – очень важно.

Но внутри все буквально переворачивается, стоит представить, как он, увидев, что звоню именно я, скривит лицо, как и Костя, когда звонки были не от тех и без повода. А, если и ответит, то лишь потому, что почувствует себя обязанным мне ответить.

Он занят. Если не звонит, значит, занят. Или вообще ему просто не до меня. Он может быть с друзьями, с подругами – с кем угодно. С тем, кто ближе. С тем, кто в реале.

К тому же, надо взглянуть правде в глаза. Я прекрасно знаю, какие дома отстроены за городом. Не все, конечно, встречаются домики и попроще, но некоторые напоминают собой мини-дворцы. Артем вполне может быть владельцем такого мини-дворца: он упоминал про любовь к скорости, машинам и вскользь промелькнуло что-то про подчиненных.

Мы можем быть с ним не просто на разных социальных площадках. Мы можем быть из двух разных вселенных.

Позвонил по приколу, послушал, узнал, кем я работаю, примерно прикинул расклад, понял, что не стоит даже тратить время на встречу.

И вместо него я набираю подругу.

В отличие от меня, она радуется, что я в центре города и просит далеко не уходить без нее.

– Я и с тобой далеко не уйду, – заверяю ее, крутя в руках свои туфли.

Проходящие мимо офиса люди, поглядывают в мою сторону, но без осуждения. В основном, ободряюще улыбаются. Причем так искренне, что я улыбаюсь в ответ. Ну действительно, что особенного? Сидит босая девушка у порога, рядом стоят красивые туфли.

Один из туристов даже фотографирует меня. А когда понимает, что я замечаю, просит разрешения сделать еще несколько снимков. Я хохочу, заметив азарт а глазах мужчины, и позволяю. Почему нет? То немного дурачусь, то делаю серьезное лицо, а потом успокаиваюсь и просто устремляю взгляд в сторону, не переставая поглаживать экран своего телефона.

Фотограф снова приободряется и начинает активно работать фотоаппаратом, то оббегая меня и позволяя рассмотреть свои смешные кудряшки, то прячась в сторону, так, чтобы его совсем не было видно.

– Отлично, – слышу его возбужденные комментарии. – Просто отлично, великолепно…

После небольшой фотосессии он неожиданно предлагает оплатить мне такси, и удивляется, когда я отказываюсь.

– Может быть, тогда – в ресторан? – неуверенно предлагает он.

– Спасибо, но нет, – отказываюсь от предложения. – Я жду подругу. И единственное, чего хочу в данный момент – это чашечку кофе и отдохнуть.

Глядя на то, как светлеет лицо мужчины, понимаю, как же мало человеку нужно для счастья. Мне кажется, когда он уносится прочь, у него сзади на куртке появляются крылья. Или это его яркий и длинный шарф, который прощально мне машет.

Не знаю.

Случайная минутная встреча, которая никого ни к чему не обязывает, но дарит удивительно светлые ощущения.

Ровно до момента, когда приезжает подруга и узнает из моего маленького пересказа о том, что я только что позировала, устала и мне нужна минутка, чтобы морально подготовиться и заставить опять встать на каблуки.

– Даша! – ее и без того большие глаза округляются. – Даша, ты сумасшедшая! А если теперь твои фотографии появятся на каком-нибудь порно-сайте для извращенцев?!

– Ну, – говорю я, пожимая плечами, – в таком случае, это точно сайт извращенцев, если на него будут заходить, только ради того, чтобы полюбоваться на мои босые ступни.

– Нет, ну правда… – горячится она.

И вдруг сдувается, словно шарик.

Повернув голову в сторону, я понимаю, что ее удивило – к нам спешит тот самый фотограф, о котором я только что говорила. Его легко узнать из моего описания по кудряшкам и яркому шарфу. Только на этот раз фотоаппарат просто висит у него на груди, а в руках он держит два картонных стаканчика, и я даже отсюда слышу запах ароматного кофе.

– Это он? – растерянно бормочет Ольга.

– Прячься! – советую я, кивая.