Брат жениха. Он хочет меня Безрукова Елена

24.

— Тест ДНК выбираю, — ответила я.

Чёрт с ним! Зажал меня в углу. И в прямом, и в переносном смысле… Потом что-нибудь придумаю. Главное, чтобы он сейчас ушёл. Мне нужно остыть, привести мысли в порядок, переварить это и прекратить уже трястись как лист на осеннем ветру.

— Умница, — отпустил меня Марат. — Если ты пойдёшь мне навстречу, то я отвечу тем же.

Я молчала, отвернувшись к стене. Сердце так и колотилось словно бешеное от его прикосновений и взгляда. Марат вынул из кармана брюк телефон.

— Номер.

Словно робот назвала цифры. Не стоит нарываться, если уже пошли угрозы от него. Он может всё. А я — ничего. Как блоха беспомощная рядом с ним. Нельзя поддаваться эмоциям хотя бы в том, что касается Лисы. Я должна её оберегать и взять себя в руки.

— Я позвоню, когда уточню время проведения экспертизы, — сказал он мне, убирая телефон с занесённым туда моим контактом.

— Хорошо, — глухо отозвалась я. — Алису пора покормить. Тебе лучше уйти, она не привыкла пока к тебе.

— Ладно, — кивнул Марат. — Уйду. Но даже не пытайся от меня сбежать. Ты же ни о чём таком не подумала, Ангел?

— Нет, — осторожно ответила я.

— Из-под земли достану, — вкрадчиво сказал он мне.

Да я не сомневаюсь даже. Более глупого поступка сейчас не придумать. Надо не бежать, а проявлять чудеса изворотливости, раз Марат способен на то, чтобы развязать такую беспощадную войну со мной. Не исключаю, что он блефует сейчас, чтобы добиться от меня желаемого, но я ещё в своём уме, чтобы не начать проверять, выполнит ли он угрозу или же нет. Пусть делают тест ДНК. К моменту проведения процедуры удочерения я, может быть, придумаю, как его от этого отговорить. Я продолжала хранить хмурое молчание, ожидая, когда он уже уйдет, и тогда он задал мне неожиданный вопрос.

— Что у тебя с Марком?

Подняла на него недовольный взгляд. Какого чёрта его интересует моя личная жизнь? О ребёнке, может, он и имеет право спрашивать, но при чём тут я?

— Какая разница тебе? — ответила я вопросом на вопрос.

— Люба сказала, что он продолжает к тебе таскаться, — пояснил Марат, сложив руки на груди. — Ты с ним спишь?

Захотелось залепить по морде за подобные вопросы.

— Так, хватит, — снова вспылила я и поставила руки в боки. — Тебя не должно касаться, с кем я сплю. Женатого мужчину это не должно интересовать. Мне нужно кормить ребёнка! Тебе пора, Марат.

Последнюю фразу сказала с особенным нажимом. Он недобро смотрел на меня, сузив свои серые глаза и поджав губы. Что ему не нравится, не понимаю? А чего он ждал? Что я по старой дружбе сяду и расскажу ему, есть ли у меня любовник и кто он? Ну, сейчас прямо. Марат мне никто. Даже если удочерит Лиску, мне он не муж, чтобы такое спрашивать. Понял, что тут ничего уже не добьётся, и пошёл к выходу. Марат пересёк комнату и остановился у входной двери. Посмотрел на Алису, которая успела взять вместо мишки кубики и собирала из них пирамидку. Она смотрела в ответ такими же серыми глазами, как у него.

— Пока, Алиса, — сказал Марат ей.

— Пока, — ответила она ему, застыв с кубиком в ручках.

Марат одарил ещё одним взглядом и меня:

— Я позвоню. Сегодня. Надеюсь, что в этот раз ты разумно возьмёшь трубку… А не как ты любишь делать обычно.

Он вышел, сел в машину и уехал.

Чёрт… Я нервно заходила по комнате. Принесла ведь нелёгкая… И что мне теперь делать? Просто взять и позволить ему вмешаться в нашу жизнь, записать на себя мою дочку? Обняла себя руками, пытаясь унять дрожь от встречи с ним. Настолько это было неожиданно, что меня просто колошматит, как если бы я стояла на морозе в этом платье. Но я заставила себя выйти из ступора и заняться ребёнком.

— Ну, что? — подняла я её с ковра. — Пойдём пить молоко с печеньем?

— Да, — закивала дочка, обняв меня за шею, и я понесла её в кухню.

Усадила в детский стульчик и поставила перед ней стакан с тёплым молоком и блюдечко с фигурным печеньем — звери, Алиса их очень любит. Пока дочь занялась едой, я взяла в руки свой смартфон и открыла контакты. Искала Любу. Жаждала задать ей пару вопросов. По счастью, номер у меня сохранился и даже работал. Пошли гудки.

— Алло, — ответила бывшая подруга.

— И тебе алло, — сказала я в трубку. — Ты за каким чёртом Марату всё рассказала? Кто тебя просил, а?

— Значит, уже побывал у тебя… — протянула она.

— Ты натравила Марата на Марка, так, что ли? — продолжала я кипеть и задавать вопросы.

— А нечего уводить чужих мужей! — повысила Люба голос.

— Я увожу?! — воскликнула я. — Да это он сюда таскается, как к себе домой! То игрушки несёт Лиске, то пакеты с продуктами… Задолбал уже. Повесь ему ошейник с током и сигнализацию на одно место, чтобы не ходил сюда!

В ответ я услышала тихий плач. Пыл мой утих. Жаль её даже стало. Ведь Марк в самом деле ходит за мной, прохода не даёт. Даже после свадьбы по залёту.

— Люб, ты плачешь? — спросила я.

Какой бы плохой подругой она ни была, но в первую очередь Люба — человек.

— Я так… ждала, что родится сын, и он перестанет это делать… — всхлипывала она.

— Люб, ну ты же знала, что он по мне сохнет. Ну, зачем ты с ним связалась?

— Люблю его, — хлюпала она носом. — Вот такая я дура.

— И ты решила так вот его отвадить, да? Да не нужен мне твой Марк, успокойся! Я никогда не впишу его отцом и не буду с ним. Я не люблю его. Это жестоко с твоей стороны. Я не хотела, чтобы Марат знал о дочери. Теперь он требует признать его отцом. Ты представляешь, что будет? Все узнают… Как я его матери в глаза посмотрю, когда он захочет показать Алиску ей? "Здрасьте! Так вышло, что замуж собиралась за младшенького, но ребёнка совершенно случайно родила от старшего!"

— Лин, — вдруг заговорила она. — Ты не обижайся, но так всем лучше будет. Ты не права, что не сказала ему о ребенке. Разрулите вы это, ничего тут нет нерешаемого. Зато у них появится внучка, которую они так ждали после Тёмки. У нас просят, но сама понимаешь, какие у нас отношения… Не до новых детей, развод маячит. Ты знаешь, я ведь всё порывалась Марату позвонить, но никак не решалась вмешаться. Всё же вы взрослые, должны были сами разобраться между собой, а вы как дураки… Надо было сказать раньше… Прости меня. За бездействие.

— Нет, ты как раз правильно молчала! Я не хочу вписывать его в свидетельство дочки. Не знаю, что теперь вообще делать… Вцепился как бульдог в ребёнка, не отступится ни за что. Знаю я эту супер-хватку Марата…

— Ну дай ты человеку шанс. Пусть удочерит Алису.

— Да много ты понимаешь! — Пробурчала я. Не зна, почему до сих пор её слушаю… Такой чужой родной человек.

— Мне ли не знать, как тебе тяжело её тащить практически одной, — продолжила Люба. — Столько мужиков по всему миру своих детей бросают и укрываются от алиментов, твой сам лезет, хочет дать денег и требует права, хочет общаться с дочерью, а ты его гонишь… Попробуйте. Марк вернётся ко мне, а ты — к Марату. Вам надо вместе быть…

— Люб, это не твоё дело, извини, — одёрнула я ее. — Мои отношения с Маратом тебя не касаются.

— Зря ты так, — ответила она. — Я как лучше хочу. Тебя так колбасило от него, я же помню. Глаза горели, ты влюблена так была… Что я, не видела, что ли?

— Что ты мне советуешь, Люб? Он женат, — горько усмехнулась я и осознала, как сильно царапает душу этот факт. Сильно царапает. До крови. — Поезд "ту-ту" и больше не вернётся.

— Ну и что, что женат… Он тебя любит. Я поняла это всего по одному разговору.

Зависла. Пальцы закололо вдруг, чуть телефон не выронила. Знала бы ты, Люба, какую острую спицу сейчас вогнала мне в самое сердце… Это он мне снился бесчисленное количество ночей… Ничего не могла с собой поделать. Сколько бессонных ночей и слёз в подушку. А он… радовался жизни, строил бизнес и женился. Да, сама не сказала о ребёнке. Но от этого сейчас не легче.

— Не придумывай, — только и смогла я выдавить из себя.

— Он так расспрашивал о тебе. И дочери, — не сжалилась надо мной бывшая подруга. — Ты бы видела, что с ним творилось, когда я с ним решила поговорить. Его глаза. В них было столько эмоций… Марат к тебе неравнодушен, Ангелин. До сих пор. Ну не гони ты мужика. Разберётся он со своей женой, дай пока что с дочкой общаться.

— Я обойдусь без твоих советов, ясно? — рыкнула я. — Если ты считаешь нормальным уводить мужчину из семьи, то для меня это неприемлемо.

Повесила трубку. Отложила телефон, словно он какая-то гадость и виноват во всех моих бедах. Подняла лицо вверх, чтобы предательские слёзы перестали бежать по щекам. Не хочу по тебе плакать, Марат. Не хочу… Но плачу.

Любит он… Как же, охотно верю. Столько времени уже прошло. Да он просто не умеет любить, у него кирпич в груди вместо сердца. Только я, как дура, растеклась лужей при виде него…

— Мама, — позвала меня дочь. Она загрустила при виде моих слёз. — Мама! Не пачь…

Она всегда переживает, если я плачу, и чувствует очень чутко, что я расстроена.

— Не переживай, кисонька моя, — улыбнулась я ей и провела рукой по её тёмным кудрям. — У мамы просто сильно болит зубик. Всё пройдёт. Кушай, солнышко.

25.

Поправила одеяльце в детской кроватке Алисы. Милая моя девочка… Снова перетрясло. Ну как он её у меня заберёт? А вдруг он серьёзно настроен на войну, если я начну вставлять ему палки в колёса? Как мы с ней друг без друга? Он не участвовал в воспитании, не вставал к ней ночами, когда она ещё была совсем маленькой. Это всё делала я сама. Я не виню его, он не знал, но факт остаётся фактом — Алисе он совсем чужой. Помощь Марата мне не нужна. Скоро я выхожу на работу, а Алисе дали место в детском саду недалеко от дома, где находится моя квартира, и сейчас мы проходим комиссию для зачисления её в группу малышей. Как только Лиса станет посещать сад и оставаться там на полный день, я выйду на работу. Правда, переехать в квартиру я смогу не раньше, чем получу первую зарплату, чтобы продолжать делать взносы по ипотеке, да и оставить дочь не с кем, если выпадает папина смена, и пока наше место нас будет ждать ещё месяца два.

Улыбнулась, глядя, как сладко причмокивает губами дочка во сне. Малышка моя… Такая уже большая. Скоро идёт в сад.

Ушла в зал. Папа отдал нам с дочкой свою спальню, а сам спал на диване. Под мерный бубнёж телевизора просматривала сообщения в соцсети. Телефон завибрировал в руках. Номер не подписан. Марат…

— Да, — приняла я звонок.

— Добрый вечер. Это Марат, — услышала я в трубке и снова ощутила волнение внутри. Знала, что это он, и всё равно опять как жгутом грудь стянуло.

— Добрый вечер. Я поняла, — ответила я.

— Я по поводу экспертизы. Не очень поздно звоню?

— Нормальною. Слушаю.

— Завтра нас записали на девять утра. Едем все втроём, я за вами заеду в восемь. Пока доедем, пока документация…

— Хорошо. Я поняла тебя, Марат. Мы будем готовы к восьми утра.

На том конце провода образовалась тишина. Усмехнулась про себя. Озадачен, что я не спорю с ним в кои-то веки, или хочет продолжить диалог, но не может придумать, о чём ещё говорить?

— Как Алиса? — спросил он.

— Всё хорошо, — ответила я. — Она спит уже.

— Так рано? Восемь вечера только.

— У нас режим. Алиса знает, что в это время пора спать.

— И всё по режиму?

— Конечно, иначе бы я с ней не справилась одна. А так она без истерик идёт кушать, спать, и мне удобнее рассчитать своё время.

— Ты приучила? Весьма мудро.

— Ну не ты же, — не удержалась я и пнула его.

— Конечно, не я, — тут же вспылил Марат. — Ты же скрыла от меня её!

— Можно подумать, ты бы её нянчил, если бы знал!

— А может, и нянчил бы, — огрызнулся он.

— Как? По "скайпу"? — откровенно смеялась я. — Тебе твоя США всегда дороже была.

— Не решай за меня, ясно? — одёрнул он меня, и смеяться расхотелось. — Когда ты прекратишь всё за всех решать?

— А ты? — перекинула я мяч через его забор. — Ты сейчас что делаешь?

— Я — мужчина. Мне и положено решать за таких глупых девчонок, как ты, и за маленького ребёнка, понятно?

Ну да. Двойные стандарты, они такие. Пять минут назад была мудрая.

— Шовинист, — бросила я ему. — Глупая девчонка будет готова к восьми утра. Конец связи.

Повесила трубку. Бесит. Нет, это, конечно, весьма романтично и, может быть, отчасти верно, что именно мужчина должен нести ответственность за свою женщину и ребёнка, но я не его женщина. И можно было обойтись тут без глупых девчонок, если уж на то пошло.

___

— Привет, — сказал негромко отец, когда вошёл в зал. — Спит уже принцесса моя?

— Привет, — улыбнулась я ему. — Спит. Как прошёл день?

— Всё спокойно.

— Будешь ужинать?

— А как же? Руки только помою и переоденусь.

Пока папа был в ванной, наложила ему в тарелку порцию ещё тёплого плова. Дорезала овощи в салатницу, когда он пришёл в кухню.

— М-м, какой запах! — потянул носом отец, а потом поцеловал меня в макушку. — Хозяюшка ты моя. Спасибо.

Папа всегда благодарен за ужин. Моей маме повезло с мужем. Жаль, что мне так не везёт.

— Приятно это делать, когда есть для кого. Хлеб нужен?

— Давай.

Нарезала хлеба и поставила перед ним корзинку с ломтиками. Себе налила чая и села рядом. Мысли о предстоящем ДНК-тесте не отпускали меня. То, что он будет положительным — это понятно. Алиса — дочь Марата, в этом я не сомневаюсь. Да и он тоже, ему этот тест нужен для суда, на тот случай, если я откажусь вписывать его в свидетельство. Это как раз недолго, если мама не против, и делается в обычном ЗАГСе. Одна запись в акт, госпошлина и новое свидетельство — вот она уже и его дочь… А дальше что? Как мы будем общаться? Как он будет навещать малышку? Всё очень непонятно пока… Да и мысль, что я буду часто его видеть, меня вовсе не радует. Я не так давно успокоилась, как мне казалось, и решила жить дальше.

— Ты что такая сегодня? — спросил отец, внимательно вглядываясь в моё лицо. — Что-то не так с тобой.

— Мы завтра едем с Алисой сдавать тест ДНК, — не стала я ходить вокруг да около.

— Зачем? — напряженно спросил он, отпустил вилку из рук и ждал ответа.

— Марат приехал. Он… знает о дочери, — ответила я.

Папа даже встал на ноги и прошёлся по кухне. Разволновался.

— Ох-ох-о, — провёл он пятернёй по волосам. — Кричал? Тебя не обидел?

— Нет, — покачала я головой. — Но грубо разговаривал. Права требует на Алиску, чтобы отцом его вписала в её свидетельство.

— А я тебе говорил, — упрекнул меня папа, остановившись у подоконника. — Нельзя скрывать, всё равно узнал бы. Марат — не простой смертный, семья у него здесь. Столкнулись бы с ним когда-то. Ну и как вы теперь?

— Я пока не знаю… — вздохнула я. — Не хочу его вписывать.

— Лина, — вдруг строго позвал меня отец, погрозив мне пальцем. — Не вздумай с ним спорить. Заберёт её вовсе. Марат — большой человек. Это мы с тобой не можем ничего.

Снова ладони похолодели. Даже папа сразу же об этом подумал… Страшно.

— Так разве суд признает за ним право проживания с ребёнком, которого он не знает? Тем более за границей.

— Когда есть деньги и связи, то и суд может оказаться лояльным к нему, — ответил он. — Не надо его злить, прошу тебя. Ты уже наломала дров, когда не сказала о беременности. Не усугубляй теперь. Езжайте завтра, конечно. А потом признай Марата отцом. Иди ему навстречу. И тогда, я уверен, он не сделает ничего плохого ни тебе, ни ей. Мне он показался справедливым. Но драконить его точно не стоит.

— Да зачем он нам нужен? — возмутилась я. — Мы прекрасно жили без него!

— Не нам, а Алисе, — назидательно сказал папа. — Он её отец, как это — зачем?

— Но она его не знает! Он живёт в США, он что, собрался к ней раз в полгода приходить? Толку от такого отца! Зачем она ему нужна? Он её увидел-то впервые сегодня.

— Ну, значит, нужна, раз пришёл, — ответил он мне. — Он же понимает, что это не котёнок. Не только матерям нужны их дети. А ещё…

Отец замялся и замолчал.

— Ну, что ещё? Договаривай уже, — хмуро поторопила его я.

— Я думаю, что это… Из-за тебя, — осторожно сказал он и посмотрел на меня.

— Что из-за меня?

— Из-за тебя пришёл Марат, — пояснил папа. — Зря вы тогда расстались… Я так и знал, что это неправильно. Узнал о ребёнке и пришёл сразу же.

— Он женат, папа, — нахмурилась я. — Так что это всё только ради дочери.

— А, вон что… — протянул он и шумно выдохнул. — Ну что вы натворили, Лина… Особенно ты.

— А что я натворила? — вскинулась я. — Он мне об аборте сказал, я решила, что оставлю ребёнка только для себя.

— Когда ты уже забеременела, он сказал об аборте?

— Нет, — задумчиво ответила я. — Этот разговор был, когда у меня только возникли подозрения.

Он снова укоризненно покачал головой.

— А мне ты не так сказала в тот вечер. Может, и он тебе не то сказал, а ты поняла по-своему. Всё перевернула, как сейчас для меня. Надо было сообщить Марату, что подозрения подтвердились, а он бы уже принял решение и озвучил бы его. Вы бы тогда не расстались, мне кажется… И у Алисы был бы папа.

Всё равно бы расстались, потому что я не поехала бы за ним, и отношения изжили бы себя сами.

— Не дави на больное, пап, — сдавленно попросила я. Отец видел мои слёзы ночами. Он всё понял. — Что теперь ворошить прошлое?

— Так, — строго посмотрел на меня он. — Сами тогда разбирайтесь в своих отношениях, но Алиску лишать отца не дам. Хочет участвовать в её жизни — пусть участвует. Ещё никакому ребёнку родной отец не мешал, если он, конечно, не маргинал какой… Марат приличный человек, он имеет право видеть свою дочку, которую от него скрыла ты. У Лисы двое родителей, а не ты одна. Мужики бегают от ответственности и детей, а у нас Лина бегает от мужика и ребёнка прячет.

— Люба сегодня так же сказала… — тихо ответила я, перебирая снова в голове наш с ней разговор. И о чувствах Марата Люба тоже сказала.

— Так правильно, так оно и есть. Доча, — покачал он головой. — Не глупи. Натворила дел — теперь отвечай. Ты позволишь ему удочерить Лису. Поняла?

— Поняла, — буркнула я.

Папа прав. Ничего бы я не придумала. Не бежать же мне с ней, в самом деле? Но будущее присутствие Марата в нашей с дочкой жизни меня знатно злит и… волнует.

Процедура прошла быстро. Клиника, с которой Марат договорился о её проведении, комфортная, нас ждали ко времени записи. Взяли соскоб сначала у Марата, потом у Алисы. Девочка разволновалась и испугалась.

На заднем сидении машины, когда мы ехали обратно, я успокаивала её, обняв и поглаживая по головке.

— Ну, чего ты, солнышко? — говорила ей. — Испугалась врача?

— Д-да… — плакала Лиса. — Мама, ста-а-ашно…

— Не бойся, милая, — прижала я к себе её теснее. — Всё закончилось. Больно не было, правда же?

— Н-не…

— Вот видишь, ты больше боялась, — улыбнулась я ей и поцеловала пухлую щёчку. — Всё хорошо. Тётя врач просто посмотрит, здорова ты или нет, и всё.

Лиса стала всхлипывать тише, доверчиво прижавшись ко мне. Я подняла глаза и встретилась со взглядом Марата в зеркале заднего вида. Он смотрел на дочь, потом переключился на меня. А лучше бы на дорогу смотрел… И каждый раз эта дрожь от одного его взгляда. Прервала зрительный контакт и перевела внимание на деревья за окном.

Доехали до дома папы, и машина остановилась.

— Сидите, — сказал Марат. — Я помогу.

Он обошёл машину и открыл дверь. Протянул мне руку. Мне не хотелось за неё браться, но игнорировать было бы глупо. Протянула ему свою, он сжал мою ладонь в своих горячих пальцах и помог мне выйти из машины. Всего миг, а по спине пробежали мурашки. Марат отпустил мою руку и вынул из машины Алису, вручив её мне.

— А вот и моя принцесса приехала! — вышел на порог мой отец. — Давай её сюда.

Он прошёл прямо в тапках по грунту и забрал из моих рук ребёнка.

— Де-е-е! — обрадовалась ему дочка и заулыбалась.

— Да, дедушка пришёл. Пойдём, поиграем с мишкой?

— Да! — обняла она деда за шею.

— Здравствуйте, Марат, — обратился к нему мой отец.

— Здравствуйте, Павел Сергеевич.

С удивлением уставилась на Марата. Помнит имя и отчество моего отца?

— Мы с Алисочкой пойдём домой, а вы тут… Поговорите…

Папа унёс дочь в дом и закрыл дверь. Я бы тоже ушла вместе с ними, но, думаю, Марат захочет рассказать план дальнейших действий.

— Дней через десять будет готов анализ, — словно прочел он мои мысли.