Брат жениха. Он хочет меня Безрукова Елена

26.

АНГЕЛИНА.

Провела тыльной стороной ладони по горящим губам. Они горели сильнее, чем ладонь, которой я залепила по его небритой роже.

— Лина, вы что тут — дерётесь? — услышала я взволнванный голос папы.

— Да нет, — потёрла я ладонь. — Проучила некоторых… Идите сюда, все ушли.

Он вывел за ручку Алису и усадил её на ковре, включил ей мультики, пока я через штору смотрела, как Марат покидает территорию нашего дома. Чёртов поцелуй так и горел на губах и порхал бабочками в животе… Все чувства словно всколыхнулись с новой силой. И неприличные желания. Будто и не было этой пропасти между нами… Опять его хочу, ничего не могу с этим сделать. И зачем он только приехал, зачем касается, зачем целует? Ведь несвободен… Сам сделал свой выбор.

— Ты зачем ему наплела про поклонника, Лин? — спросил отец.

— А пусть не думает, что я его ждала, — вскинула я подбородок. — Тем более, что я и не ждала…

— Ну да, — хмыкнул папа. — Просто так плакала.

— Пап, ну хватит, — одёрнула я его. — Проехали уже… Не ждала!

До самого вечера так и не вышло отделаться от мыслей о Марате и его наглых губах. Почему он постоянно врывается в мою жизнь и устраивает в ней беспредел? Рядом с ним веду себя как идиотка, поддаюсь на ласки, нежные губы и горячие сильные руки… Почему я не забыла? Разве так бывает? Мы знакомы всего ничего, но так сходили и сходим с ума друг по другу… Он тоже. Я поняла это ещё вчера. Но между нами пропасть! Почти три года порознь, разная жизнь и даже разные континенты… И его жена. Интересно, он её совсем не любит, если целует меня? А меня любит, если женат на другой? Я быстрее сойду с ума, чем пойму логику жизни и мужчин… Логику Марата. Это выше моих сил.

Спать легла пораньше, практически с Лисой вместе. Сон сморил меня быстро на фоне стресса. Внизу живота так и ноет после его касаний. Как же я его ненавижу за то, что он имеет надо мной такую сильную и необъяснимую власть… За то, что он всегда так легко разжигал страсть во мне, ответное желание.

Вздрогнула, когда ощутила лёгкое эротичное касание моего голого живота. Майка поползла вверх под напором горячей руки с длинными сильными пальцами. Волосы переложили на одно плечо, и шеи коснулись влажные губы, царапая нежную кожу щетиной и обжигая горячим дыханием. Мурашки… В каждой моей клеточке и даже родинке. Я знаю этот отклик. Так моё тело реагирует только на него…

Коснулся сосков, провёл несколько раз по ним пальцами, потом нежно оттянул и снова отпустил. Запрокинула голову и положила на его плечо, издав сладкий стон. Как тогда, в коттедже родителей Марата… Он пришёл во сне… Другая его рука гладила мои бёдра в трусиках, а потом потянула их резинку вниз, оголяя моё тело всё больше. Больше я не защищена от него одеждой, и он прошёл по моему животу вниз… Заставил меня развести ноги и властно, но ласково завладел моим клитором. Он жарко стонет мне в ухо, желая слышать, как мне хорошо, массируя пальцами всё больше набухающий клитор. Я извивалась в его руках, поддавшись острому удовольствию, которое я не забыла.

Почувствовала, как меня заставляют лечь и перевернуться на спину. Ноги развели ещё шире. Горячий и влажный язык коснулся остро реагирующей плоти. Выгнулась навстречу ласке, ощущая всё более сильное возбуждение и ещё более острое удовольствие. Тишина комнаты наполняется моими стонами, которые становятся с каждым касанием его языка или губ всё более громкими и высокими. Когда волна оргазма грозила вышибить меня из сознания, я резко села в кровати.

Боже… Сердце стучало как сумасшедшее в груди. Тело горело. Прикрыла рот рукой. Я действительно постанывала. Бельё мокрое. Свела бёдра и явственно ощутила это… Поморгала. Это сон… Просто сон. Мне приснился Марат. Секс с ним. Только приснился… Но ощущения были такие реальные! Кажется, теперь я не усну. Нужно идти в душ и "добивать себя" до победного…

МАРАТ.

Дома мама охала и ахала, что мы с Марком подрались. Пила валерьянку, бабушка даже материла… Марк ругался с Любой, видимо, высказывая ей за то, что разболтала. А я… А я хочу Багиру. Стояк так и выпирает из брюк.

Поднялся к себе и ещё какое-то время маялся от вкуса её поцелуя на губах. Руки словно пахли ей, пальцы будто впитали её запах, когда я касался её… Стояк этот уже бесит. Но сегодня я не решу проблему другой женщиной. Точнее, найти другую можно, только я не хочу никакую другую. Хочу Багиру…

Скинул пиджак, рубашку и брюки. В голове так и стоит её образ, запах, длинные темные волосы и сладкие губы… Если не получу разрядку, то просто лопнут яйца…

Ладно, Багира. Представим, что ты здесь.

Сел в кресло, перед этим обнажив член. Будем вспоминать юность… Обхватил ствол рукой, вспоминая, как это делала она. Сжимала его своими нежными пальчиками… Чёрт… Даже зарычал и стал водить по стволу быстрее. Кажется, мне и долго стараться не придётся, я и так уже на пределе. Хотя чего это мне? Постарается Багира, хоть и пока только в моей голове.

Вспомнил, как эти губы брали в себя головку… Да… Глубже. Толкнулся ещё и ещё, словно ощущая её губы, язык, который бегал по стволу, потом губы снова обхватывали член и втягивали в себя до предела… Рука всё быстрее двигается вдоль члена, задевая головку, а я будто вижу, как трахаю губы своей Багиры, а ей это нравится… Она стонет, податливо подставляет язык и выгибается в спине. Её рука легла на клитор, и она ласкает сама себя, начинает стонать ещё громче и всё глубже берёт в себя мою плоть. Я накручиваю её длинные волосы на кулак и направляю так, как мне нравится больше всего, и хочу кончить. Она подчиняется и проводит вдруг кончиком языка по головке члена круговым движением и втягивает её в себя снова.

Горячая сперма хлынула по рукам и животу. Откинул голову на спинку кресла и глухо застонал, стиснув зубы. Огразм пробил насквозь, словно пуля. Член пульсирует в руке, изливается спермой, а я кусаю губы от кайфа. Да… Да… Чёрт возьми тебя, Багира… Ты хороша даже в моей голове.

Открыл глаза, остановив движение. Выдохнул. Так уже легче. Ещё бы это всё было не только плодом моей фантазии.

Бл*дь, ну что ты за женщина такая, а, Ангелина? Мне даже дрочить на тебя круче, чем заменять тебя суррогатом…

Лиля встретила меня дома радостно. Вроде бы всё было, как раньше — общение, совместные ужины, работа… Только я прекрасно понимаю, что ничего, как раньше, уже не будет. Жизнь словно стала серой и идёт мимо меня, словно эта жизнь больше и не моя вовсе, и теперь я играю просто роль в чьей-то пьесе. Так жить просто невыносимо. Я рвусь душой домой…

Получается, мне придётся выбирать: быть правильным и ответственным за жену или счастливым. Я должен сказать жене об Алисе, но не могу же я говорить с Лилей об этом прямо сейчас. Ей нельзя волноваться.

На душе все эти дни было дико тяжело, ощущал себя сволочью последней. Да, измен не было, но я только и делаю, что думаю об Ангелине и дочери, мечтаю вновь оказаться рядом и… Поцеловать Лину снова, даже ценой ещё одной пощёчины. Это уже и есть измена, только моральная. И она ещё хуже физической… Но как быть, я просто не знаю.

До новости о дочери мне казалось, что всё правильно, что мне хорошо с женой, что я всем доволен. А теперь меня тянет как магнитом обратно, в Россию. Хочется снова увидеть Алиску — такая она маленькая, красивая, как мама. Мне хочется стать для неё отцом по-настоящему. С Настей мы близость давно потеряли, к сожалению, и теперь мне особенно остро хочется снова испытать на себе детскую любовь. Хочется, что она назвала меня однажды папой… Неплохо было бы ещё и наследника заиметь… Стыдливо отметил про себя, что хочу его не от жены. В роли мамы моего сына вижу только Ангелину… Честнее, наверное, было бы расстаться с Лилей. Но момент для этого неподходящий совершенно.

Мы узнали, что попытка ЭКО оказалась неудачной. Оплодотворение не произошло. Повторение процедуры врачи рекомендуют не раньше чем через три месяца. Я был рядом с женой, поддерживал её все эти две недели, но всё больше и больше понимал, что повторной попытки, увы, не будет. Но говорить с и без того расстроенной женщиной об этом сейчас — свинство. Впрочем, иметь тайны от жены, да ещётакие тайны — просто целый шкаф скелетов, — свинство не меньшее… Но поступить с ней как подонок и оставить её сейчас — это выше моих сил.

Ангелине звонил только из офиса, чтобы Лиля пока не знала о ней и дочке. Эти короткие разговоры и её нежный голос не выходили из головы потом до ночи, я не слушал, что мне говорит перед сном жена. Ночью был ней… Мне снились мягкие губы, ласковые руки и прекрасные карие глаза, которые смотрят с любовью на меня. Утром опять звонил, чтобы снова их услышать, и так каждый день.

Две недели прошли, и на завтра у меня находился на руках билет на самолёт. Я улетаю на три дня. Побуду с родными и с дочерью. В предвкушении этого заканчивал дела на сегодня. Дома, сидя в кабинете, завершал последние звонки.

— Кроватку, детские принадлежности, игрушки для девочки привезли? А кроватку собрали? Отлично. Порядок навели? А документы? Завтра уже можно заезжать? Прекрасно. Да, я доволен результатом, вы всё сделали вовремя и как я просил. Фотографии? Да, отправьте, я посмотрю окончательный вариант после ремонта. Да, жду. Спасибо, послезавтра созвонимся, скорее всего, завтра я только прилечу после обеда в Россию. До свидания.

Повесил трубку и вздрогнул, когда услышал рядом голос жены. Она принесла мне чай. Поставила со звоном чашку на стол и скрестила руки на груди.

— Кому это ты покупаешь кроватку, интересно мне знать? — требовательно спросила она.

Прикрыл глаза на миг. Она всё слышала. А сказала, что спать ушла… Видимо, решила за мной поухаживать и услышала мой недвусмысленный разговор. Лиля поняла, что я кому-то купил дом с детской кроваткой…

— Я не думаю, что стоит об этом говорить прямо сейчас, — ответил я, глядя в сторону.

— А мне кажется, сейчас самое время. Кому ты заделал ребёнка?

Выдохнул. Что ж, рано или поздно мне пришлось бы это озвучить.

— Я узнал, что у меня есть дочь, — посмотрел я на неё. — Она родилась после моего отъезда из России. И до женитьбы на тебе.

Лиля раскрыла рот и присела в кресло напротив моего стола.

— Дочь? — обескураженно спросила она. — Какая ещё дочь?!

— Обычная, маленькая дочь.

— И сколько ей лет?

— Год и семь месяцев.

В глазах женщины заблестели слёзы. Вот почему я не хотел касаться пока что этой темы. Ей больно. Она потерпела неудачу, а теперь узнаёт, что у меня в России есть малышка. Я бы сказал обязательно, но чуть позже, когда Лиля немного успокоилась бы.

— Почему же тебе не сказали о ней? — недоумевала жена.

Ну как ей это всё объяснить, если мы и сами друг друга не поняли?

— Мать Алисы хотела её скрыть.

— Почему?

— Мы расстались нехорошо. Она не хотела, чтобы я знал о девочке.

— И как же ты узнал о ней в итоге?

— Сказали добрые люди.

— А мне почему не говоришь? Скрыл.

— Не хотел поднимать сейчас эту тему.

— Может, у тебя две семьи, и поэтому скрывал, пока я сама не услышала? — кидала Лиля обвинениями.

Да, конечно, если бы она скрывала ребёнка от меня, меня бы тоже навело это на подобные мысли… И отчасти она права. Задумчиво постучал пальцами по столешнице письменного стола.

— Нет, просто посчитал этот разговор сейчас неуместным, вот и всё, — хмуро ответил я ей.

— И что дальше? — Закусила она губу, выжидательно глядя на меня.

— Буду заниматься ребёнком. Участвовать в её воспитании, содержать девочку и её мать.

— И её мать? — повторила за мной жена. — Не понимаю. Зачем тебе содержать ещё и эту женщину? Она больна?

— Нет.

— Тогда зачем, Марат?

— Потому что она мать моего ребёнка, и я хочу, чтобы обе они имели комфортные условия для жизни. — Старался говорить ровно и спокойно, но этот допрос с пристрастием начал раздражать. Особенно когда Лиля попадала в яблочко.

— Ну она же не ребёнок! Работает, наверное, — выразила недовольство Лиля. — Зачем тебе обеспечивать ещё и здоровую кобылицу?

— А я не понимаю, в чём у тебя тут вопросы? И тебя бы я обеспечивал точно так же, и ребёнка.

— Да, но только я не могу родить, и поэтому ты обеспечивать собрался её!

— Лиля, — предупреждающе рыкнул я.

Она закрыла лицо руками и заплакала.

— Ты… ты уйдешь. Ты теперь уйдёшь…

Господи, как по сердцу ножом… Подошёл к ней и присел рядом, убрал её руки от лица, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Не говори глупости. И не ревнуй, — сказал я Лилии. — Дело не в том, что ты… Что у нас есть некоторые сложности. Дело в том, что этот ребёнок уже существует, и я хочу помогать дочери. Это правильно. Это моё прошлое, Лиль. Ты прекрасно понимаешь, что до встречи с тобой я не жил монахом. У каждого есть прошлое.

— Ты её любил? — спросила она, всхлипывая. — Мать девочки.

— Почему ты спрашиваешь?

— Раз у вас даже дочь родилась. Значит, любил.

— Ну, наверное, любил, — пожал я плечами. — Но теперь это в прошлом. А ребёнок навсегда, ты же понимаешь. Почему не помочь, если я могу обеспечить девочке хорошую жизнь, питание, дать образование?

Чувствую, как мне аукнутся однажды эти слова, но сейчас у меня просто язык не повернётся сказать, что да, кажется, люблю её. Даже эти две недели я был сам не свой, физически тут, а мыслями в России… И я уже не смогу не думать о Лине. Просто не смогу. Но сказать это всё прямо сейчас ей в глаза?

— И ездить, как ты догадалась, домой я теперь буду чаще.

— Ты завтра летишь к ней?

— К дочери?

— К обеим…

— К дочери, — настоял я. — Да, я лечу к ней.

— Ты купил этой женщине дом?

— Не “этой женщине”, а дочери, Лиль. Да, купил. И что?

— Ей что — негде жить или она тянет из тебя деньги, Марат? — Лиля, кажется, готова была рвать на себе волосы от невыносимой сложности этой ситуации. Её кулаки были плотно сжаты, я чувствовал, как её колотит от нервов. А я в каждом ответе просто танцую босиком на углях…

— Нет, я решил это сам. У них слишком тесный и уже очень старый дом.

— Мне кажется, ты просто её любишь, да и всё, — сжалась она в ком в кресле, обняв себя руками. — Матерям своего ребёнка из прошлого дома не покупают…

— Лиль… — Устало я сел прямо на ковре, устав сидеть возле неё на коленях. — Я очень устал. Я тебе уже всё объяснил. Давай закончим, пожалуйста.

— Ты с ней спал в этой поездке, скажи мне? — продолжала она глотать слёзы и рвать мне этим сердце. — Я же чувствовала, что ты словно чужой вернулся. Как будто тебя подменили за эти сорок восемь часов! Сторониться стал меня. Секс нам запрещён был, но ты и обнимать, и целовать меня перестал.

— Лиль!

— Марат, скажи мне! Ты с ней спал, да?

Да, таких чувств, как к Багире, у меня к Лиле никогда не было. Но я ведь женился на ней, она мне не чужая… Мне больно от её слёз и от всей этой ситуации, в которой я виноват больше всех, наверное. Ляпнул тогда про этот чёртов аборт, не мог сказать как-то иначе… Но откуда я мог знать, что всё повернётся именно так?

— Нет, не спал, — честно ответил я, проведя ладонью по лицу. — Пойдём отдыхать, Лиль…

Она встала на ноги и посмотрела в моё лицо.

— Пожалуйста, только не обманывай меня… Я не переживу.

27.

Стоял и улыбался, сжимая в руке лист. Всю усталость перелёта и тяжесть последних дней как рукой сняло после итогов проведения экспертизы. В них говорится, что на все возможные проценты биологическим отцом Соболевской Алисы Павловны являюсь я. Нисколько не сомневался в этом факте, но всё равно просто счастлив удостовериться… Теперь Ангел никуда не сбежит от меня и ребёнка не спрячет. Уже завтра мы поедем и оформим Алису на меня. Всё заранее узнал, процедура быстрая и безболезненная. Если в графе "отец" стоит прочерк в свидетельстве о рождении малыша, то вписывают первого заявившего свои права на него при согласии матери. Встреча назначена на одиннадцать утра в отделе ЗАГС. Ты моя, Алиса.

Достал телефон и набрал номер Лины. Спустя пять гудков она ответила.

— Да.

— Привет, — сказал я ей.

— Привет, Марат.

— Продукты сегодня привозили?

— Да. Сушай, мы не успеваем съедать всё, а я скоро в дверной проём не пролезу. Ну куда ты такие пакеты присылаешь? Нас тут не рота солдат, а двое взрослых и один ребёнок.

— Ничего, лишь бы не голодали. Малышке нужно хорошо питаться.

— Да мы и не голодали.

— Марк вам возил продукты, я видел.

До сих пор эта мысль покоя не даёт. Мои девочки нуждались, бананы себе позволить не могли, а я не знал ничего…

— Да мы… — замялась она. Как всегда, ей почему-то стыдно, что она просто слабая и беззащитная перед злым оскалом мира девушка. Она и должна быть такой, она не обязана кормить и тянуть дитя. Это моя роль, но только узнал я о ней позже. Теперь я научу её, что такое быть просто женщиной. Хватит уже ей быть сильной. — Ладно, спасибо. Но всё равно это слишком много.

— Дарёному коню знаешь куда не смотрят? — съязвил я.

— Знаю.

— Ну и всё. Я результаты теста получил.

На секунду она замолчала. А потом спросила:

— И что там? Ты отец или не ты?

— Прекрасно знаешь, что я.

— А ты сомневался?

— Нет.

— Зачем тогда тест делал?

— Маме с папой показать. И ещё для того, чтобы ты не надумала ребёнка от меня прятать.

— Я и не собиралась! От тебя не спрячешься…

— А это очень мудрое решение. Завтра мы едем в ЗАГС. В одиннадцать приём. Я заеду за вами в десять.

— Хорошо, — не особо довольно отозвалась она.

Прямо представил, как сейчас она грозно нахмурила свои брови и поджала губы. Карие глаза полыхают гневом, как и всегда, когда что-то идёт не так, как хотелось бы ей. Злая Нефертити в деле.

— И сегодня вечером я приеду к Алисе, примерно в шесть вечера.