Дотянуться до звёзд Скотт Эмма
Вот черт. Эта девушка обвела меня вокруг пальца.
– Все в порядке, – пробурчал я как идиот и сделал большой глоток пива.
– Значит, вы двое знакомы с восьмого класса? – спросила Отем.
– Со средней школы, – ответил Коннор, рассматривая шары на столе.
– Ах, да, точно, ты говорил мне это в библиотеке. А теперь вы вместе учитесь в университете. Так мило.
– Ты это слышал, Тёрнер? – Коннор наклонился над столом, сосредоточенно глядя на шар. – В первый и последний раз кто-то использовал слово «мило» по отношению к тебе. Наверное, даже твоя мать никогда не называла тебя милым.
– Твоя мать назвала меня милым вчера вечером, Дрейк.
– Бум. – Не глядя на меня, Декер протянул руку, и мы с ним стукнулись кулаками.
– Я глубоко уязвлен, – протянул Коннор, прицеливаясь. – Так уязвлен, что, возможно, промахнусь…
Его кий дернулся вперед, ударил по битку, и тот отправил восьмой шар в угловую лузу. Игра окончена.
Коннор развел руками, торжествующе ухмыляясь.
– А может, и не промахнусь.
Декер сквозь зубы пробормотал проклятие. Мне было плевать на игру, но теперь я был вынужден наблюдать, как Коннор празднует победу вместе с Отем.
Они хлопнули друг друга по ладоням, а потом Коннор сделал еще один свой фирменный ход: ухватил девушку за руку и привлек к себе, заключив в медвежье объятие. В этом движении не было никакого сексуального подтекста, Коннор тут же выпустил Отем и отстранился, и все же я знал: он использует любую возможность прикоснуться к девушке невинно, по-дружески.
«Я не стал бы касаться тебя так быстро, – подумал я. – Я бы ждал. Оттягивал этот первый миг. Подготовил бы момент, чтобы, когда он наступил, когда мы впервые ощутили прикосновение к коже друг друга – это было бы потрясающе. Чтобы этот миг запомнился».
Я снова сделал большой глоток пива, как будто алкоголь мог помочь мне подавить раздражение и мою одержимость этой девушкой. Один разговор в библиотеке, одна игра в бильярд, несколько улыбок – и вот она уже накрепко засела у меня в голове, и от этого никуда не деться. Кроме того, меня не покидало странное ощущение узнавания: как будто я уже знаю эту девушку, встречал ее раньше. Полная бессмыслица, черт возьми.
«Да пошло оно все».
Я с размаху опустил пустую бутылку на барную стойку, выудил из кармана деньги и вручил их Декеру, чтобы тот купил еще выпивки.
– Этот раунд за мной, раз уж я так прокололся. Иди.
Декер усмехнулся:
– Сэр, да, сэр.
Я вернулся к игре в дартс, а Коннор и Отем снова принялись гонять шары. К ним присоединились Руби и еще пара ребят, а я старался не обращать внимания на их веселый смех и непринужденную болтовню.
Будучи в плохом настроении, я становился отличным дартсменом, а победы всегда поднимали мне настроение. В следующие двадцать минут я легко сделал двух своих соперников, отыграл деньги, отданные Мэтту, и набрал достаточно, чтобы хватило на поход в бар «У Янси» на следующей неделе. Посрамленные проигравшие потихоньку слиняли, и я продолжил развлекаться один.
Я прицелился, метнул дротик, и тот вонзился в сектор «20».
– Как тебе удалось научиться так здорово играть? – прозвучал совсем рядом голос Отем.
Я замер, держа дротик возле уха, потом медленно скосил глаза и увидел девушку. Она подмигнула мне поверх стакана, щеки у нее разрумянились.
– Представляю на месте мишени лицо своего врага, – ответил я.
Отем рассмеялась и уселась на ближайший табурет, а стакан поставила на стенной выступ.
– Вот как? И чье лицо ты представляешь сейчас?
«Свое».
– Хочешь сыграть? – предложил я. – Может, ты и в дартсе профи?
– О нет, – фыркнула девушка и подняла стакан. – Пью уже третий. Или четвертый? Мне сейчас нельзя давать в руки остроконечные предметы.
– С длинной палкой ты вроде бы неплохо управлялась. – Я покосился на Отем и метнул очередной дротик. – Что… решила ненадолго отвлечься от бильярда?
«И от моего лучшего друга?»
Она кивнула, и в свете лампы ее волосы вспыхнули медно-золотым отливом.
– Пришлось остановиться, пока я еще была на коне. Пока не начала промахиваться по шарам – хочу остаться для всех загадкой.
– Ты – коварная, загадочная профи-бильярдистка из Небраски.
– Это лучше, чем просто загадочная девушка с фермы из Небраски.
– Ты выросла на ферме?
– Ага, родилась и выросла. Мой отец выращивает кукурузу и пшеницу.
Мое глупое воображение немедленно нарисовало заманчивую картину: Отем стоит посреди пшеничного поля, кончики ее пальцев касаются спелых зерен, медно-рыжие волосы блестят на солнце. Подол простого платья полощется на ветру, обвивает ее колени, колосья пшеницы гнутся и колышутся вокруг, точно море…
– И как там? – спросил я. – В смысле, как тебе жизнь на ферме?
– Я очень ее любила, – сказала Отем, и ее карие глаза увлажнились. – Я обожаю землю. Люблю наблюдать, как отец работает, чтобы все вокруг росло.
Она слегка захмелела, и ее голос стал мягче, речь звучала медленнее, и ее выговор уроженки Среднего Запада стал еще заметнее.
– Но мне этого было мало. Я всегда хорошо училась в школе и всегда планировала заняться чем-то важным. Меня даже выбрали на роль Возможной спасительницы мира. – Она застенчиво улыбнулась. – Небольшое преувеличение.
Я пожал плечами.
– Лучше чем Мисс Конгениальность.
– А кем тебя выбирали?
– Мистером Конгениальность.
Она засмеялась.
– Обманщик.
– Меня вообще никем не выбирали.
Отем склонила голову набок.
– Вот как? Жаль. Я бы номинировала тебя на награду «Лучшие глаза».
Я дернулся, бросая дротик, и он отскочил от металлической рамы мишени.
Отем закрыла рот ладонью.
– Видишь, алкоголь действует на меня, как сыворотка правды. – Она вдруг нахмурилась. – Как же называлась та песня? «Океанские глаза»?
Я подобрал упавший дротик и вытащил остальные дротики из мишени.
– Никогда такую не слышал.
Отем напела несколько нот.
– Океанские глаза и блестящий ум. Отличная песня. Не просто один куплет, который хор повторяет снова и снова. Текст этой песни напоминает высокую поэзию. Знаешь? В ней говорится о серьезных вещах.
– Тебе нравится поэзия?
«Пожалуйста, скажи «нет».
– Обожаю поэзию. – Она прижала ладони к табурету, на котором сидела, и слегка поболтала ногами. – Люблю Дикинсон, Китса и Эдварда Эстлина Каммингса. Мне нравится, как несколько точно подобранных слов могут вызвать в душе глубокое чувство, создать определенное настроение или заставить тебя почувствовать нечто настоящее, понимаешь?
«Понимаю. Я полностью разделяю твои чувства, Отем».
Она покачала головой:
– Извини, я на секунду замечталась. О чем мы говорили до этого? Ах, да. Почему я покинула ферму.
– Ты хочешь спасти мир.
Я метнул очередной дротик. Сектор «19».
– Верно, – сказала она. – Мне хотелось выбраться из Небраски и использовать все способности, какие у меня есть, чтобы совершить что-то значимое.
– Есть так много областей, требующих внимания, а ты знаешь одно: ты хочешь помогать другим.
Она сдвинула тонкие брови.
– Как ты?..
– Ты говорила мне это в библиотеке.
Она рассмеялась и подняла стакан.
– Выпивка. Стирает не только фильтры, но и воспоминания.
Пока Отем пила, я позволил себе оглядеть ее с ног до головы. Она была такая хрупкая: невысокая и худенькая. Тело у нее было гибкое, как у танцовщицы, я мог бы легко подхватить ее на руки, словно пушинку, прижать к стене и целовать эти губы, пахнущие грушей…
«А потом я написал бы для тебя стихотворение о том, что ты чувствуешь ко мне и как сладко ты пахнешь…»
– …Бостон?
Я резко вернулся к реальности.
– Что?
– Я спросила, не уроженец ли ты Массачусетса. Твой акцент похож на бостонский.
– Ага. – Я с силой метнул дротик. Десять. – Я вырос в Уоборне, рядом с Бостоном. Мама переехала в южный район города, когда мне было семь.
– Только твоя мама?
Я обернулся и посмотрел туда, где в большой компании стояли и смеялись Коннор с Руби.
– Извини, – проговорила Отем. – Это немного личный вопрос…
– Ага, только моя мама.
Вопрос о моем отце повис в воздухе, ответ вертелся у меня на кончике языка. Мне хотелось рассказать Отем свою историю, но пятничный вечер в баре «У Янси» показался мне неподходящим временем и местом, чтобы изливать печальную историю Носочного Мальчика.
– У меня настолько сильный акцент? – спросил я.
– М-м-м-м-м… – Она отвела взгляд, пожевала губу и хитро улыбнулась. – По шкале Мэтта Дэймона из фильма «Умница Уилл Хантинг»?
Я засмеялся.
– Точно.
– Я бы сказала «восемь». До Мэтта Дэймона ты недотягиваешь, но продолжай работать над собой.
– Черт, да ну его, постараюсь от него избавиться.
– Только попробуй! – воскликнула Отем. – Твой акцент такой милый.
«У меня милый акцент, и Отем нравятся мои глаза».
Мне отчаянно захотелось остаться с ней наедине и чтобы мы оба были трезвые. Подвыпившая Отем очаровательна, но мне хотелось поговорить с девушкой, которую я встретил в библиотеке, с той, которая мучительно выбирала, какой сломанный кусочек этого мира исправить в первую очередь.
Отем осушила свой стакан и слегка покачнулась на табурете.
– Черт побери, плохо у меня получается ходить на свидания.
– Хочешь что-нибудь съесть? – предложил я. – Я принесу нам… принесу тебе чего-нибудь. Если хочешь.
– С другой стороны, я же не на свидании, – продолжала она, как будто не слыша меня. – Я просто веселюсь. Руби постоянно твердит, что мне следует почаще выходить в люди. – Она прикусила губу. – Говорю так, будто я затворница и занимаюсь только учебой, да? Я занимаюсь не только учебой. В смысле, я действительно много учусь, но я совсем недавно разорвала предыдущие отношения, так что сейчас я определенно не собираюсь начинать новые.
«С Коннором? Или… с кем бы то ни было?»
Отем закрыла глаза рукой.
– О боже, изливаю душу как безумная, уверена, тебе не хочется все это выслушивать. Надо было ограничиться двумя стаканами…
Девушка соскользнула с табурета, споткнулась, а я был слишком далеко, но, к счастью, ее подхватил Коннор, будь он неладен.
– Ух ты, – пробормотал он с улыбкой. – Как ты?
Секунду Отем цеплялась за его руку, потом у нее покраснели щеки, и она поспешно отстранилась, спасая свою гордость.
– Я в порядке, – заверила она Коннора, поправляя юбку. – Я лучше пойду. Уже поздно. – Она огляделась. – Где Руби?
– Здесь. – Руби вклинилась между Коннором и Отем, так что им пришлось отступить друг от друга. – Пора нам откланяться.
– Я провожу вас и вызову такси, – сказал Коннор, вытаскивая из кармана телефон.
– Нет, спасибо, – отказалась Отем. – Мы сами справимся.
– Я справлюсь, – уточнила Руби.
– Ну, тогда держись, – проговорил Коннор. Он чуть пригасил блеск своей улыбки, чтобы она стала более интимной, как будто они с Отем одни в баре. – Я увижу тебя снова?
Отем прикусила губу.
– Не знаю. У меня много работы в этом семестре.
– Эй-эй, я понял! – воскликнул Коннор. – Приходи к Уэсу на соревнования по легкой атлетике в следующую субботу.
Я захлопал глазами.
– Я не понял, это что сейчас было?
Взгляд Отем метался от Коннора ко мне.
– В следующую субботу?
– Будет весело, – заверил ее Коннор. – Поболеем за нашего мальчика и помашем ему, только и всего.
– Это всего лишь предварительные соревнования, – сказал я. – Не бог весть какое дело.
«Пожалуйста, приходи».
«Прошу, не приходи».
Я стиснул зубы; да какая разница, придет Отем или нет? При любом раскладе я в пролете.
– Может быть, – сказала Отем. – Посмотрим, стану ли я трезвенницей к тому времени. – Она улыбнулась Коннору. – Спасибо за сидр. И за игру. – Она посмотрела на меня. – Пока, Уэстон.
– Ага, – буркнул я, глядя, как она уходит под ручку с Руби.
Едва они скрылись за дверями бара, Коннор резко повернулся ко мне.
– Ну, ничего себе, она просто идеальна!
– Идеальна для чего?
– Для свиданий, ты, болван. Она гуманистка. Ты знал?
– Да. – Я посмотрел на дротики, которые сжимал в руке, и прицелился. – Я это знал.
Коннор сел на табурет, который совсем недавно занимала Отем.
– Она красивая, умная. Наверняка из хорошей семьи.
– Она с фермы в Небраске, – процедил я и метнул дротик. Четыре.
– Ага, но есть такие фермы, которые вполне сойдут за дворец в стиле ампир, – отмахнулся Коннор. – Если у ее семьи есть бизнес…
– У нее нет денег, – припечатал я. – Она учится здесь на стипендию.
– О. – Коннор помолчал секунду, а потом пожал плечами. – Тем лучше. Она соль земли. Только представь, как я приведу ее к нам домой. Родители проглотят это, не задумываясь.
Я глянул на него.
– Ты это о чем?
– Они меня достали, Уэс. – Коннор рассеянно ухватил полупустой стакан Отем с грушевым сидром. – Они думают, что я просто сплю со всеми подряд и ни к чему не отношусь серьезно.
– Это потому, что ты спишь со всеми подряд и ни к чему не относишься серьезно.
– Знаю, знаю. Но ведь я выбрал чертову специальность, которая мне никогда не пригодится.
Коннор тоже выбрал экономику, якобы потому, что я смог бы помогать ему с учебой, а на самом деле потому, что ничто другое его родители не одобрили бы.
– Так брось все, – предложил я. – Открывай свой спортбар.
– Ты же знаешь, родители ни гроша мне не дадут, пока я не получу диплом. И даже тогда я сомневаюсь…
– Мы уже сто раз это обсуждали, – вздохнул я. – Забудь про родительские деньги. Возьми ссуду в банке и сделай все сам.
– Ну конечно. Это же так легко – взять и отказаться от шести миллионов.
Я пожал плечами.
– Не понимаю, чем тебе поможет Отем. Если ты просто используешь ее, чтобы произвести впечатление на родителей… – Я метнул дротик. Восемнадцать. – Это будет подлость.
– Я бы никогда так не поступил. – Но Отем не похожа на девчонок, с которыми я встречался раньше. – Он отхлебнул сидра и скорчил недовольную мину. – Матерь Божья, и эта малышка опьянела от этой грушевой водички? Это так мило. – Он хмыкнул. – Она чертовски мне нравится.
Я замер.
– Правда?
– Точно. Разве она может не нравиться?
Я стиснул зубы. «Разве она может не нравиться?»
Мой дротик полетел в мишень.
В яблочко.
Глава шестая
Уэстон
Утром следующего дня Коннор, облаченный во фланелевые штаны и футболку, шатаясь, вышел из своей комнаты и простонал:
– Черт возьми. – Он швырнул свой мобильный на дизайнерскую кушетку, купленную для нас его родителями. – Еще так рано, а они уже промывают мне мозги.
Я сидел на корточках возле входной двери и шнуровал кроссовки, но поднял голову при виде Коннора.
– Кто именно?
Коннор зевнул и обеими руками поскреб черноволосую голову.
– Дорогие мамочка и папочка решили, что хотят получать ежемесячный отчет о моих успехах на курсе экономики.
– Чего ради? – Я зашнуровал вторую кроссовку, потом встал и попрыгал на мысках, чтобы разогреться.
– Хотят убедиться, что я не прогаживаю учебу. Зачем же еще? – Коннор снова душераздирающе зевнул и устало поглядел на меня, щурясь от света. – Господи, Уэс, еще даже не рассвело.
– Десять миль, в дождь и зной, – ответил я.
– Знаю. Обычно я так рано не просыпаюсь, чтобы стать свидетелем твоих подвигов. От одного взгляда на тебя я чувствую бесконечную усталость.
– Думаю, тут уместно слово «зависть»…
Коннор фыркнул.
– Я серьезно. Мне хана. В математике я полный ноль.
Я прислонился к консоли возле двери и скрестил на груди руки.
– Что именно они сказали?
– Сказали, что я должен продемонстрировать «ответственный подход к делу», а еще доказать, что могу применить полученные на курсе экономики знания и что пошел сюда учиться вовсе не потому, что так поступил ты.
– Какой облом.
Он рассмеялся.
– Заткнись.
– Так сделай что требуется, – посоветовал я. – Когда получишь диплом, сможешь использовать приобретенные знания для управления спортбаром.
Привычная ослепительная улыбка Коннора стала кислой.
– И в довершение этого ультиматума они мне все уши прожужжали про то, как Джефферсон собирается закончить Гарвард с отличием. Как будто я успел об этом забыть, они же постоянно этим хвастаются. Вдобавок он встречается с какой-то светской львицей из Коннектикута. Похоже, дело идет к помолвке.
– Бедняга.
Инстинкт подсказывал мне, что Коннор сумел бы обойтись без родительских денег и при этом стал бы куда счастливее. Я был благодарен за все те случаи, когда Дрейки выручали мою маму из беды, а также же за то, что мы с Коннором живем как короли, в отдельной квартире рядом с территорией универа, а платят за нее опять же Дрейки. Вот только теперь я чувствовал себя перед ними в неоплатном долгу.
Я подошел к другу и хлопнул его по плечу.
– Ты хочешь остаться в Амхерсте?
– Конечно, хочу, – ответил он, и счастливая улыбка снова озарила его лицо. – Ты же без меня пропадешь.
Я усмехнулся.
– Тогда приложи все усилия. Я тебе помогу, если будет нужно.
– Прямо как в старые добрые времена? – спросил он. – Разве что не нужно будет так много писать.
– Верно. Но с математикой у меня проблем нет.
– Да тебе все предметы легко даются.
– Кто же спорит? – фыркнул я и направился к двери.
– Эй, Уэс?
Я обернулся.
– Чего?
– Спасибо.
У меня на языке вертелся язвительный ответ, но я не стал его озвучивать. Мой лучший друг сгорбился на кушетке, придавленный весом родительских ожиданий.
– Без проблем, старик, – ответил я.
– Наслаждайся своей пыткой. – Коннор вытянулся на кушетке, закрыв глаза рукой. – Кстати говоря, надеюсь, Отем завтра придет за тебя поболеть.
Я крепко стиснул дверную ручку.