Серые камни. Часть 1 Цыпленкова Юлия

– Перворожденная.

Лиори на мгновение прикрыла глаза, уже зная, о чем ей сейчас сообщат. Она вновь посмотрела на бушующую грозу и ответила, так и не обернувшись:

– Пропустить.

– Посольство от лиора Эли-Харта…

– Я сказала – пропустить, – в голосе лиори звякнул металл.

– Куда провести их?

– В тронный зал, – сказала она, и добавила с издевкой: – Где же еще принимать посольство?

– Да, лиори.

Альвия дождалась, когда шаги за спиной стихнут, после этого развернулась и окинула взглядом большой кабинет, где собирался Совет. Сегодня она не стала созывать риоров, пока говорить с ними было не о чем. Завтра… завтра, возможно, повод появится, а сегодня Перворожденная зашла сюда, ища отдохновения от роя мыслей, осаждавших ее. Женщина долго сидела на том месте, которое занимала, когда ее отец был еще жив, смотрела на его кресло и пыталась ни о чем не думать. Выходило плохо.

Поначалу лиори атаковали воспоминания о далеком отрочестве, и она, чтобы избавиться от них, вернулась к той мысли, которая возникла в трапезной. Тиен Дин-Таль… Кажется, она слишком привязалась к нему, начала замечать отсутствие. И этот разговор сегодня утром… Альвия ни в ком не была так уверена, как в этом риоре. Он многократно доказал свою преданность ей. Первый союзник, первый помощник, правая рука – вот, кем был высокородный, и лиори всегда ценила его именно за это.

Тиен был предан ей не ради наград, он не искал выгоды от своей связи с госпожой. Награды он получал за службу, а не за ласки, которые дарил Перворожденной. Просто любил и шел за ней, что в сражении, что на Совете, что на шумном пиршестве. Всегда рядом, всегда делил с лиори каждый ее вздох. И никогда не позволял себе прилюдно хоть как-то подчеркнуть, кем он является для правительницы Эли-Борга.

Альвия не любила его, но ей нравилась его страсть и желание заставить госпожу метаться в его руках, объятую огнем наслаждения. Альвии нравилось в Дин-Тале многое, но она никогда не искала его взглядом, не думала, оставаясь наедине с собой, не скучала. И вдруг поняла, что между ними что-то начинает меняться. Возможно, это была всего лишь привычка, появившаяся за четыре года, что они были любовниками, но лиори не понравилась неожиданная потребность увидеть Тиена, это уже было чувством, а чувства Альвия считала слабостью. Правитель не может быть слабым.

– Его надо женить.

Такое решение приняла Альвия, глядя на то, как Дин-Таль столкнулся в дверях трапезной с Ирэйн. Если он будет мужем другой женщины, его связь с Перворожденной прервется, и возобновить ее будет невозможно. Традиции и порядки Эли-Борга были суровы, и прелюбодеям их блуд обходился слишком дорого. А то, что сама лиори удержится от желания возобновить встречи, она была уверена. Более стального нрава в риорате не было. Альвия выросла тем, кем хотел ее видеть отец – клинок, закаленный в схватках и жизненных уроках, заточенный наукой отца и собственным опытом. И судьба Тиена Дин-Таля отныне была решена, оставалось только узнать о ней самому риору. Позже… Мысли лиори вновь вернулись к Эли-Харту, его еще непонятным устремлениям и главе чужого посольства – Райверну Дин-Оделу.

Сейчас лиори покинула кабинет и направилась в сторону тронного зала. Она не собиралась проявлять учтивость и предлагать посольству сначала обсохнуть и обогреться. Пусть предстанут, как есть.

– Перворожденная.

Альвия остановилась, литы пропустили Дин-Таля к госпоже.

– Могу ли я сопровождать вас?

Она некоторое время смотрела на риора, наконец, коротко кивнула, его поддержка будет не лишней. Впрочем, Альвия не опасалась сорваться и утратить свою вечную маску, но все-таки присутствие Тиена даровало чувство надежного плеча рядом. Сейчас Перворожденная не стала упрямиться. Ей предстояла непростая встреча. И тот, кто томился под дверями тронного зала, ожидая, пока ему позволят войти, должен был понимать, что радушного приема не будет.

Войдя в тронный зал через узкую малоприметную дверь, Альвия направилась к широкому трону из черного мрамора, на сиденье которого была подложена такая же черная бархатная подушка. Спинку трона украшали скрещенные мечи, покрытые позолотой, и над ними замер в прыжке варлах – опасный хищный зверь, обитавший в лесах Эли-Борга.

Перворожденная поднялась по ступеням возвышения, села на трон и устремила взгляд на дверь. Дин-Таль встал за спинкой трона, почти полностью скрывшись в сумраке. Он молчал, но Альвия ощущала присутствие риора так ясно, словно его рука покоилась на ее плече. Медленно выдохнув, лиори взмахнула рукой, и тяжелые высокие двери расползлись в стороны.

– Высокородное посольство лиора горного риората Эли-Харт! – возвестил распорядитель.

И они вошли. Безразличный взгляд лиори следил за приближением трех человек. Остальные семеро были простыми воинами, они остались ожидать своих риоров под укрытием от дождя в замковом дворе. Никто не спешил провожать чужих ратников в тепло, не предлагали снять промокшую одежду и просушиться у огня с доброй чаркой горячего вина. Посланников Эли-Харта встречали неприветливо, почти враждебно, но иного хартии не ожидали. Отношения между двумя риоратами всегда были напряженными, балансируя на тонкой грани войны и мира. Последний период тишины тянулся уже четыре года, и сколько продлится еще, знали только Боги.

И пока воины старались не показывать озноба и раздражения, риоры шествовали к трону лиори, у изножья которого встали литы. На горцах не было оружия, его забрали еще при входе в Борг, и все-таки они были внушительными, как и все знатные мужчины, жившие в этих суровых краях. Одеты они были в кожаные доспехи, с нашитыми на них металлическими пластинами, в высоких сапогах без каблуков. Хартии ступали мягко, почти бесшумно. На их плечах были накинуты мокрые плащи, отороченные рыжеватым мехом. На могучих шеях золотые цепи с круглыми медальонами, глядя на которые, любой мог сказать, что эти мужчины едут не воевать, они всего лишь несут волю своего господина и повелителя.

Первым выступал хартий с темно-медными волосами, остриженными до основания шеи. В Эли-Харте мужчины не носили длинных волос, некоторые и вовсе брились наголо. Лицо посланца пересекал кривой шрам, изуродовавший некогда привлекательные черты высокородного. Шрам рассек надвое правую бровь, зацепил переносицу, прошил левую щеку, но глаза не повредил. Второй шрам пересекал первый на левой щеке и уходил к тяжелому волевому подбородку, зацепив и краешек рта. Проницательный взгляд бирюзовых глаз не отрывался от женщины, восседавшей на троне.

Прямая, как стрела, равнодушная, словно зимняя стужа и величественная, как Тархольдские горы, у подножия которых раскинулся Эли-Борг. Лиори почти не изменилась с тех пор, когда риор видел ее в последний раз, и одновременно изменилась до неузнаваемости. Той Али уже не существовало, ее сменила повелительница риората – Перворожденная Альвия Эли-Борг. Прекрасная, опасная и отталкивающе-холодная, будто на троне восседал не живой человек, а его статуя. И все-таки Райверн на мгновение ощутил трепет волнения, но заставил себя отвести взгляд от лиори и склониться перед ней, приложив правую ладонь к груди.

– Что привело посланцев Эли-Харта в мой риорат? – не приветствуя и не тратя времени на пустые любезности, спросила Альвия. Ее спокойный голос не смог заглушить раскат грома, прогремевший за окнами тронного зала.

Взгляд серых глаз скользил по трем риорам, особо ни на ком не задерживаясь. Полыхнула молния, вырвав из сумрака лицо старшего в посольстве, и уголки губ лиори дрогнули в неприметной ухмылке, когда Боги показали ей лицо предателя. Но ухмылка растаяла во вновь сгустившихся тенях и осталась никем не замеченной.

– Перворожденная, – заговорил Райверн Дин-Одел. Голос его стал сильней и глубже с тех пор, когда он покинул Эли-Борг. Тон высокородного был ровным и учтивым. Если его и взволновала встреча, то он этого никак не показал, и, кажется, всё более осваивался с каждой минутой. – Наш господин, лиор Тайрад – повелитель риората Эли-Харт, шлет вам пожелания доброго здоровья и процветания Эли-Боргу.

– Милостью Богов, высокородный риор, молитвы вашего господина будут услышаны. – Ни злости, ни ехидства не отразили слова лиори, лишь ответ любезностью на любезность. – Что еще прислал мне ваш господин?

– Позволено ли мне будет передать вам послание лиора Эли-Харта? – спросил Райверн.

Один из литов приблизился к хартию и протянул руку раскрытой ладонью вверх, на которую лег запечатанный свиток. Воин мазнул взглядом по лицу Одела и поспешил передать свиток своей госпоже. Впрочем, Перворожденная не торопилась открывать послание. Она встретилась взглядом с бывшим подданным.

– О чем пишет мне Тайрад? – спросила Альвия, продолжая прожигать прямым взглядом Райверна.

– Если лиори откроет…

– О чем пишет Тайрад?

Вопрос прозвучал хлестко, хоть тон и не был повышен, и риор не стал упрямиться.

– Мой господин просит у вас руки вашей родственницы для своего племянника, – ответил риор.

Тонкие дуги бровей Перворожденной чуть приподнялись, она ожидала иного.

– Лиор Эли-Харт считает, что эта свадьба поможет укрепить дружбу между нашими риоратами. Но, думаю, лиор расскажет о своих намерениях лучше, чем его слуга, – Райверн вновь склонил голову.

Альвия сжала свиток и поднялась с трона. Она снова окинула взглядом горцев, более не задерживая его на Оделе.

– Вам позволено остаться в Борге до завтрашнего утра. О вас и ваших людях позаботятся, – провозгласила лиори. – О моем ответе вы узнаете, когда я призову вас. Вы свободны, высокородные риоры.

Альвия осталась стоять на месте, сама не спеша покинуть тронный зал, чтобы обозначить окончание аудиенции. Она стояла и смотрела, как горцы пятятся задом, вынужденные оставаться лицом к повелительнице Эли-Борга. Лицо Перворожденной не выражало эмоций: ни издевки, ни раздражения, ни пренебрежения. Кажется, ей было всё равно. И все-таки лиори щелкнула по носу посольство Эли-Харта, заставив гордых воинов отступать, склонив головы.

Дин-Одел бросил взгляд исподлобья на Альвию и успел увидеть, как из тени к ней шагнул Дин-Таль. Риор кривовато усмехнулся, ощутив, как раздражение, пробившее ледяной панцирь посла еще во время короткой беседы с Перворожденной, перерастает в настоящую злость. Райверн скользнул в последний раз взглядом по прямой, словно клинок, фигуре повелительницы риората, и дверь тронного зала закрылась, отрезав хартиев от лиори и ее адера – старшего над ратью риората.

Альвия сделала короткий жест, и литы покинули залу, оставив госпожу наедине с высокородным.

– И что ты скажешь, Тиен? – спросила лиори, продолжая сверлить закрывшуюся дверь пристальным взглядом.

– На первый взгляд причина посольства безобидна, – чуть помедлив, ответил риор. – Я пока не вижу скрытой выгоды Эли-Харта, кроме укрепления связи с Эли-Боргом. Лейра Борг не имеет веса. Она – ваша младшая родственница, Перворожденная. После свадьбы Ирэйн отправится к мужу, и ее связь с риоратом прервется. Она не имеет влияния ни на вас, ни на политику Эли-Борга. И единственная выгода – это новые договоры с нами, уже на родственных правах. Вкупе с этим Эли-Борг становится из противника союзником горцев. И это работает в обе стороны. Если добавить ко всему прочему прекращение извечного противостояния, то это замужество несет для нас одну сплошную выгоду. Но…

– Но? – лиори обернулась к Дин-Талю.

– Но Тайрад слишком коварен, чтобы не заподозрить наличие подвоха, – закончил Тиен. – Нужно подумать.

– Да, нужно подумать, – не стала спорить Перворожденная. – И для начала я ознакомлюсь вот с этим, – она подняла сжатый в руке свиток. – Даже любопытно, о чем шипит горный змей – Тай Харт. – Лиори шагнула на ступень, чтобы спуститься вниз, но вдруг остановилась и обернулась к Дин-Талю. – Как тебе показался Одел?

Риор на мгновение поджал губы и пытливо взглянул на госпожу, она продолжала ждать ответа, ничем не выдавая того, что творится у нее на душе. Тиен коротко вздохнул и протянул руку Альвии, она накрыла тыльную сторону мужской ладони прохладными пальцами, и лиори с адером продолжили спуск.

– Он сильно изменился, – наконец заговорил Дин-Таль. – Возмужал… Научился скрывать свои чувства. Держался уверенно, голос ни разу не дрогнул и это его «мой господин»… Он – наш враг.

– Да, – вновь согласилась Перворожденная. – Если нам доведется встретиться на поле брани, Райв, не задумываясь, обнажит меч против Эли-Борга. Впрочем, моему риорату он уже давно не принадлежит, и однажды доказал это.

Взгляд лиори вдруг полыхнул яростью. Она сжала пальцы, впиваясь ногтями в руку риора, но Тиен не поморщился, такую незначительную боль он научился не замечать еще в одиннадцать лет, когда наставники пестовали мальчиков, затачивая будущие «клинки» лиора. Альвию воспитывали также…

– Шелудивая шавка, – с ненавистью прошипела лиори и… расслабилась. – Нужно понаблюдать за ними. Возможно, хартии попытаются связаться с кем-то из моих советников. Дин-Вар уже приставил к ним своих людей. Впрочем, не думаю, что Одел и его люди наивны и не понимают, что ими занимается Тайная служба. И все-таки лучше так. Пожалуй, я продержу их в стенах Борга некоторое время, может быть, мы сумеем разгадать тайный замысел Тайрада. Очень надеюсь на это. Доверять Эли-Харту у меня нет никакого желания, сколько бы выгоды не сулила его идея со свадьбой.

– И все-таки выгода имеется, – заметил Дин-Таль.

– И немалая, – кивнула Альвия.

– Это-то и смущает больше всего, – усмехнулся риор.

– Именно, Тиен, именно, – рассеянно ответила Перворожденная, и пара покинула тронный зал.

Они дошли в сопровождении литов до покоев лиори. Уже у двери Дин-Таль остановился, ожидая позволения войти. Альвия махнула рукой, и риор последовал за ней. Здесь, уже не спрашивая, уселся в кресло, но молчания не нарушил. Речи об удовольствии сейчас не шло, потому адер не спешил перейти грань, оставаясь верноподданным Перворожденной и ее советником.

Лиори подняла со стола колокольчик, и он тонко звякнул, призывая прислугу. Почти сразу же открылась дверь, на пороге гостиной возникла одна из девушек.

– Свечи, – приказала Альвия.

Прислужница склонилась в низком поклоне и поспешила исполнить повеление госпожи. Гроза уже пошла на убыль, но сумрак за окнами не развеялся, и в покоях было темно. Пока не принесли свечи, лиори сломала печать Эли-Харта, раскрыла футляр и достала свиток. Женщина разложила его на столе, после прижала края ладонями и нависла сверху. В слова послания она не спешила вчитываться.

В это мгновение вернулась прислужница со свечами, и пока она вновь не исчезла, лиори хранила молчание.

– Тиен, – не оборачиваясь, произнесла Перворожденная, как только они снова остались наедине с высокородным.

– Да, лиори, – отозвался он, поднимаясь с кресла.

– Мне есть, о чем поговорить с тобой, – чуть помедлив, продолжила Альвия, остро ощущая за своей спиной присутствие близкого ей мужчины. – Я приняла решение, и хочу, чтобы ты принял его без споров.

– Что прикажет моя госпожа? – спросил Дин-Таль.

– Я хочу, чтобы ты… – взор Перворожденной упал на свиток, и она поджала губы. После мотнула головой: – Позже. Есть дела поважней.

– Как прикажете, лиори, – риор задержал взгляд на затылке Альвии, однако госпожа уже читала послание, и Тиен вернулся в кресло.

И все-таки Дин-Таль ошибся, лиори не читала, она слепо смотрела на ровные строчки из угловатых букв и хмурилась. Почему вдруг оборвала себя? Всего несколько слов: «Я хочу, чтобы ты выбрал себе жену», – и всё, к этому разговору можно было уже не возвращаться. Риор покорился бы. Даже если бы его душа протестовала, и боль выжгла сердце. Он выбрал бы себе невесту в указанный срок и женился, оставив Перворожденной ее покой и одиночество. И все-таки язык отказался повиноваться лиори. Перед внутренним взором вдруг так ясно встала картина, в которой высокородный всходил на ложе с другой женщиной, и это вызвало прилив раздражения. Стиснув зубы, чтобы не выругаться, Альвия медленно выдохнула. Нет, она не изменила своего решения, но… потом. Еще будет время…

– Перворожденная.

Лиори подняла руку, не обернувшись на призыв, и Дин-Таль снова замолчал. Альвия, наконец, вчиталась в первую строчку послания и уже не прерывалась, полностью сосредоточившись на том, что было важней ее собственных чувств. Добравшись до подписи Эли-Харта, Перворожденная повторно пробежала письмо глазами и оттолкнула его в сторону.

– Слишком много сладкого нектара, – усмехнулась она. – Тайрад умеет красиво складывать слова, не скрыв тайного помысла даже между строк. Будем наблюдать за его посланниками. Впрочем, – Альвия обернулась к своему адеру, – стоит узнать мнение невесты. Возможно, она уже нашла кого-то, кто ей по сердцу.

– Когда говорит политика, голос сердца превращается в тихий шелест, – усмехнулся Тиен.

– И все-таки я хочу узнать, что думает об этом Ирэйн.

Лиори вдруг вспомнила, как смутилась девушка, когда оказалась в вынужденной близости от Дин-Таля на выходе из трапезной залы. Быть может…

– Тебя привлекает моя сестра? – Альвия внимательно посмотрела на риора.

– За сиянием моей госпожи я не вижу иных женщин, – ответил тот.

Перворожденная передернула плечами и отвернулась. Она была недовольна собой. Нужно было довести до конца начатое сразу. Чувства – не то, чем руководствуется правитель. Наверное, всё дело во времени. Они слишком долго были вместе…

– Брось, Тиен, – вновь заговорила лиори, развернувшись к высокородному. – Твои слова звучат слишком громко. Ты – зрелый мужчина и не можешь не замечать женщин, которые окружают тебя. Каждая будет рада, если ты назовешь ее своей женой. Годы идут, а ты тратишь их в моей постели. Тебе пора подарить своему роду наследника.

– Я не единственный сын в роду Таль, – неожиданно глухо ответил риор.

Он поднялся на ноги и приблизился к Перворожденной. Его пытливый взгляд прошелся по ее лицу и остановился на глазах.

– Ты не можешь не желать рождения твоих детей, – твердо продолжила Альвия.

– Мои желания слишком несбыточны, – Тиен протянул руку и коснулся щеки лиори тыльной стороной ладони. – Я не желаю другой женщины.

– Ложь.

– Моя госпожа видит людские души, и если она говорит, что я лгу, значит, я лгу и себе самому, – слова высокородного оказались пропитаны горечью. – Ты желаешь, чтобы я нашел себе невесту?

– Да, – Альвия смотрела ему в глаза.

– Сколько у меня времени на выбор?

– До зимы.

Дин-Таль молчал. Он жадно всматривался в глаза лиори, она взора не отвела.

– Я прошу лишь об одном, – голос риора отдал хрипотцой.

– Проси, – негромко ответила Альвия.

– Не навязывай мне невесту по собственному выбору. И…

– И?

– И не оглашай своего решения прилюдно, пока я не назову тебе имя моей избранницы.

– Хорошо, – чуть помедлив, согласилась лиори. – Я услышала тебя, Тиен.

Дин-Таль склонил голову, после отвернулся от Перворожденной, сделал несколько шагов в сторону, но вдруг вновь развернулся и стремительно приблизился к ней. Обхватил лицо лиори ладонями:

– Почему? – резко спросил Тиен.

– Ты делаешь меня слабой, – неожиданно для себя ответила правду Альвия. – Я слишком привязалась к тебе.

– То есть ты приговариваешь меня потому, что я стал тебе дорог? Так? – лиори промолчала, и риор воскликнул: – Но это же чушь, Али!

– Хватит! – оборвала его Перворожденная. Дин-Таль опомнился и сделал шаг назад. – Вы услышали мое повеление, высокородный риор, больше мне сказать вам нечего. Ступайте.

– Как прикажет моя госпожа, – ровно отозвался адер Эли-Борга. Он отвесил поклон, порывисто развернулся на каблуках сапог и направился на выход из покоев.

Уже оказавшись за дверью, Дин-Таль сжал кулак и с силой ударил по стене, не обращая внимания на литов.

– Проклятый Архон и все его твари, – выдохнул высокородный. – Лучше бы уж вогнала нож в сердце, это было бы милосердней.

Лиори коротко вздохнула – решение было объявлено и назад хода уже не было… Тем лучше. Альвия вновь посмотрела на свиток, резким движением подхватила его со стола и сжала в кулаке, безжалостно смяв пергамент. Решение объявлено…

– Довольно, – хлестко произнесла она, заставляя себя вернуться к тому, что было важней собственных чувств и переживаний.

Риорат – вот, о чем следовало думать, и лиори выкинула на время из головы мысли о Тиене Дин-Тале. Она покинула покои и направилась к той, по чью душу хартии прибыли в Борг. Альвия шла, гордо подняв голову, неприступная и величественная, в окружении своих постоянных спутников. И мысли Перворожденной были заняты теперь исключительно правителем горного риората.

Тайрад Эли-Харт… Хитрый, сладкоречивый змей. Он был старше Альвии на десять лет. Когда-то Тайрад просил руки дочери лиора Эли-Борга, но получил отказ. Отец Перворожденной сослался на то, что невеста слишком мала и не может дать разумного ответа. Альвия не была разменной монетой, ей предстояло наследовать трон и править риоратом. Будь она второй дочерью, племянницей, кем угодно, только не наследницей, и сватовство могло бы закончиться иначе. Впрочем, была бы она тогда нужна Эли-Харту? Вряд ли.

Однако горец ответ отца Альвии принял и больше не возобновлял сватовства, не пытался переубедить Эли-Борга, не желал настаивать. И когда юная лейра надела на свое чело венец власти и стала называться лиори, Тай Харт поспешил заверить ее в вечной дружбе, но разговоров о свадьбе не возобновил… Лжец! Он протягивал Перворожденной руку, с которой стекала кровь ее отца! Ублюдок…

Единственный ответ, который тогда получил Эли-Харт – это голова подосланного им убийцы. Тайрад прислал в ответ гневное письмо, в котором назвал себя оскорбленным «сопливой девицей». Это был прямой вызов, и лиори Эли-Борг его приняла. Ха! Тай прекрасно знал, какой ответ получит, шпионы успели донести, что горцы собирают рать. В тот момент, когда Альвия читала письмо своего недруга, его воинство уже подступало к границе Эли-Борга. Тайрад ожидал легкой победы, но столкнулся с ожесточенной ненавистью юной лиори и яростью ее воинов, и горцы отступили.

Эли-Харт прикрылся плащом лживого добросердечия, «милостиво простив» юную соседку. Они встретились в шатре Альвии, куда горец явился собственной персоной в сопровождении лишь двух своих воинов. Знал, тварь, что так его не тронут. Рисковал конечно, слишком велика была злость Перворожденной, и все-таки решился. Тайрад вновь протянул руку «дружбы», и лиори… приняла ее. Ярость, выжигавшая ее, была выплеснута на поле брани. Альвия собрала свой урожай смертей, хотя бы так утолив жажду мести. Теперь она была готова к политическим играм.

С тех пор два риората сходились на поле брани еще один раз, спустя четыре года после вступления на трон лиори Эли-Борг. Напал опять Эли-Харт, используя особо кровопролитную стычку на границе между риоратами. Боржцы увлеклись и продолжили сражение на землях горцев. Тайрад тут же обвинил Альвию в вероломстве, и его рать опять напала.

Тогда ему удалось продвинуться, захватив пограничные селения и несколько городов. Но отчаянное сопротивление крестьян и знати задержало Эли-Харта, дав время лиори собрать рать и двинуться навстречу врагу. Два воинства сошлись в Духовой пустоши на кровавой заре зачинающегося дня. Альвия, вела свою рать, как вел бы любой лиор, рубилась наравне с мужчинами, охрипнув от криков, когда отдавала приказания. И последние мужчины ее рода бились вокруг нее, не допуская удара в спину Перворожденной. И все-таки к ней сумели подобраться. Кто знает, что было бы, если бы Тиен Дин-Таль не увидел убийцу, поднявшего арбалет. Риор закрыл собой повелительницу, приняв в грудь тяжелый болт.

– Если он умрет, ты тоже умрешь, чародей, – сказала после сражения Альвия, глядя на колдуна из Духовграда, стоявшего неподалеку от Духовой пустоши. – Выходишь, заберу в Борг и осыплю золотом. Как звать?

– Ферим, – ответил чародей, с благоговением глядя на растрепанную окровавленную госпожу.

– Спаси его, Ферим.

– Он – не жилец. Не в моих силах…

– Значит, возьми чужие! И мне плевать, как ты это сделаешь, чародей. Когда я вернусь, сердце моего риора должно биться.

Ферим исполнил приказание лиори, и Дин-Таль встретил госпожу слабой улыбкой на еще бескровных губах. Но это было позже. А вначале после битвы рать Эли-Борга погнала хартиев к границе и обратно в горы. Могли бы и дальше, в отместку забрав часть земель чужого риората, но змей Тайрад нашел союзников, которые выступили на его стороне за прекращение войны. Сориться с сильным противником Альвия не стала, но выдвинула требование:

– Я хочу получить Райверна Одела. Пусть Тайрад выдаст мне предателя, и я не трону ни пяди его земель.

– Как мне отдать моего лучшего риора? – расстроился Эли-Харт. – Он честно служит мне, как же я могу ответить ему черной неблагодарностью?

Перворожденная пожала плечами:

– Хорошо, если Тайрад так дорого ценит предателя, тогда я выставлю счет Эли-Харту на ту сумму, которую считаю равноценной меной. Триста тысяч золотых лириев, и пока я не получу этой суммы, Хартийское предгорье останется под властью Эли-Борга. Поселения и города в Пограничье разрушены, их нужно восстановить. Это грех лиора Тайрада, пусть он за него и расплачивается.

– Сто тысяч, – начал торг Тай.

– Согласна. Сто тысяч золотых лириев и Хартийское предгорье в вечное владение Эли-Борга, – покладисто согласилась Альвия.

Лиор Эли-Рохт – союзник Тайрада, чьи земли соседствовали с обоими враждующими риоратами, неожиданно нашел требования лиори Эли-Борг справедливыми. Эли-Харту оставалось согласиться с условиями Альвии. И по непонятной причине он выплатил триста тысяч золотых, но предателя так и не выдал, хотя это было проще и выгодней для горца. Значит, Одел был ему еще зачем-то нужен, но помыслы Тайрада были ведомы только Тайраду. На том последняя война закончилась, и вот уже четыре года на землях Эли-Борга царили мир и покой. Короткие стычки, конечно, случались, но нечасто, и к осложнениям не приводили. И вдруг это сомнительное, но вроде бы выгодное предложение породниться…

– Что же ты задумал, гаденыш? – тихо спросила пустоту Альвия, но ответа, разумеется, не получила.

Она остановилась перед дверями покоев Ирэйн, подняла руку, жестом приказав литам ожидать ее в коридоре, и вошла в комнаты кузины. Лейра Борг порывисто поднялась с кушетки, на которой сидела с пяльцами в руках. Она отложила и вышивку и, склонив голову, прижала к груди правую ладонь.

– Моя госпожа, вы удостоили меня великой чести…

– Довольно, – отмахнулась Альвия, приближаясь к девушке. – Как твое здоровье, Ирэйн?

– Намного лучше, благодарю, Перворожденная, – лейра Борг снова поклонилась.

Лиори присела на кушетку и мягко похлопала ладонью рядом с собой. Ирэйн покорно присела рядом. Альвия взяла в руки пяльцы и некоторое время рассматривала вышивку.

– Варлах, – отметила Альвия. – Красивый зверь. Красивый и опасный.

– Как вы, моя госпожа, – улыбнулась девушка, вдруг зарумянившись и опустив глаза. – В вас живет душа варлаха.

– Ты чудесно передала образ, – произнесла лиори, не обратив внимания на комплимент – Но почему все-таки варлах? Обычно девицы вышивают цветы, портреты возлюбленных, а ты выбрала хищника.

– У меня нет возлюбленного, – Ирэйн повела плечами и отвела взгляд.

– Разве твое сердце не бьется чаще при взгляде на кого-нибудь из высокородных? – улыбнулась Альвия. – Разве они так дурны собой, что ты осталась холодна к гордой стати и мужественным чертам риоров?

– К чему вы спрашиваете меня, кузина? – лейра Борг вскинула глаза на Перворожденную. – Кто-то донес вам дурную сплетню обо мне?

Альвия снова улыбнулась и коснулась плеча родственницы, провела ладонью до локтя и отстранилась.

– Тебе уже исполнилось достаточно лет, Ирэйн, чтобы мы начали вести этот разговор, – ответила лиори, не спеша перейти к сути своего визита. – Ты уже вошла в брачную пору, и, если имеешь сердечную склонность, я хочу, чтобы ты сказала мне об этом. В отличие от многих высокородных девиц, моя кузина наделена правом выбирать, и я поддержу твой выбор, Ирэйн. Потому я еще раз спрашиваю тебя – имеешь ли ты сердечную склонность?

Лейра Борг снова отвела взгляд. Ее щеки стали пунцовыми, но вместо ответа, Ирэйн отрицательно покачала головой:

– Нет, моя госпожа, я не имею склонности.

– Ты сейчас лжешь, Ирэйн, – тон лиори неуловимо поменялся, стал жестче, и девушка вздрогнула.

– Я не лгу, – ответила она так тихо, что Альвия едва расслышала кузину. – Мне и вправду когда-то нравился один из риоров, но это прошло.

– Кто он?

– Он несвободен, кузина.

Ирэйн, наконец, совладала с собой и посмотрела на Перворожденную, однако не выдержала ответного прямого взгляда и сникла.

– У него есть женщина, моя госпожа, и я не хочу мешать их счастью. Нет, у меня нет сердечной склонности.

– Значит, если я укажу тебе жениха сама, ты примешь мой выбор безропотно? Даже если тебе придется покинуть Борг?

Лейра порывисто обернулась, глаза ее увеличились, но возражать девушка не посмела. Она просто кивнула, подтверждая слова кузины.

– Вы – моя госпожа, лиори, и я приму любой ваш выбор. Что до Борга… Здесь я гостья, хоть и живу в замке уже четыре года.

Альвия поднялась с кушетки, сложила на груди руки и прошлась по гостиной. Ирэйн следила за кузиной взволнованным взглядом.

– Вы уже подобрали мне жениха? – не выдержала она. – Кто он? Какой он?

Лиори обернулась, и на устах ее появилась ироничная улыбка.

– Что для тебя главное в выборе мужа, Ирэйн? Молодость, красота, богатство? Или ум, честь и благородство?

– Хотелось бы всё это разом, – негромко рассмеялась лейра Борг.

– Понимаю, – усмехнулась Перворожденная. – Могу сказать тебе, что твой жених молод, знатен, богат. Что до красоты, каждый видит ее по-своему.

– Но вы сказали, что мне придется покинуть Борг, – вспомнила Ирэйн. – Он не служит при вашем дворе, – уверенно закончила она.

– Нет, он служит при чужом дворе, кузина.

Лейра вздрогнула, заметно побледнела и опустила взгляд на стиснутые на коленях ладони. Альвия коротко вздохнула, вернулась к кушетке и присела рядом с Ирэйн. После взяла ее за руки, заставив развернуться к себе лицом.

– Сегодня прибыло посольство от Эли-Харта. Тайрад просит твоей руки для своего племянника. Если мы ответим согласием, ты отправишься в горы и останешься подле своего мужа. Не знаю, какая судьба ждет тебя при дворе лиора Эли-Харта, потому я спрашиваю тебя, готова ты принять этот выбор? Или же ты озвучишь имя своего возлюбленного, и я отдам тебя тому, кто тебе дорог, и тогда ты останешься здесь, продолжая пользоваться моей милостью и покровительством? Что скажешь ты, кузина?

Девушка открыла было рот, но вновь закрыла его и судорожно вздохнула:

– Я в смятении, лиори, – призналась она дрогнувшим голосом. – Эли-Харт никогда не славился добрым отношением к нам, но… если это принесет пользу Эли-Боргу, то…

– Я еще не знаю, насколько нам будет полезен этот союз, Ирэйн. С этим сватовством стоит разобраться, – Альвия на мгновение поджала губы. – Нас никто не торопит. Я даю тебе время обдумать свое будущее. Не потрать его на пустые мечты. Я желаю, чтобы сердце и разум в тебе говорили одним голосом. Когда придет время, я спрошу снова, и ты дашь мне свой ответ.

Перворожденная поднялась на ноги, Ирэйн последовала ее примеру:

– Я поняла вас, моя госпожа.

Рассеянно улыбнувшись родственнице, Альвия покинула ее покои. Уже стоя в коридоре, лиори задумалась на мгновение, что делать дальше. Затем накрыла ладонью живот и ощутила твердость сложенного и скрытого за поясом послания от Эли-Харта. Усмехнувшись новой мысли, Перворожденная махнула рукой литам:

– К Фериму.

Послушные «тени» скользнули следом. Чародей нашелся в своих покоях за составлением какой-то схемы. Выглядел он странно, но забавно. Светлые волосы Ферима торчали в разные стороны, глаза лихорадочно блестели, и шальной взгляд ясно говорил о том, что чародей со всем усердием старался исполнить приказ лиори.

– Перворожденная, – выдохнул колдун, то ли испуганно, то ли с досадой.

– Успокойся, Ферим, – усмехнулась Альвия, – мне есть, чем тебя порадовать. – Она вытащила послание Эли-Харта. Вытащи из него всё, что сможешь. Быть может, это поможет тебе в поиске ответа.

– О-о-о, – протянул чародей. – Отпечаток писавшего не мог не остаться на пергаменте. Возможно, я смогу прочесть его мысли.

– Это было бы весьма кстати, – прохладно улыбнулась лиори. – Не затягивай, но и не слишком торопись. Я хочу, чтобы ты тщательно поработал с посланием.

– Да, моя госпожа, – Ферим склонился перед Перворожденной.

– Жду твоего доклада, – произнесла Альвия.

Она покинула покои чародея и потерла руки. Кажется, всё еще может быть не так плохо, как шептало предчувствие. И все-таки бездействовать, пока шпионы и чародей роются в тайных помыслах Тайрада, лиори не хотела. Она вспомнила о снадобье, которое утром взяла у Ферима, и криво усмехнулась.

– Кажется, мне есть чем заняться вечером, – негромко произнесла Альвия и вдруг протяжно вздохнула: – Пошлите мне терпения, Боги. И хладнокровия, сегодня оно мне необходимо.