Именинница Дуглас Пенелопа

Глава 7

Джордан

– Привет, можешь приехать за мной в два? – зажав телефон между ухом и плечом, пересчитываю деньги и убираю в кассу. – Эш не вышла на смену, потому что у нее заболел ребенок. А меня больше некому подвезти.

– Да-да, – отвечает Коул. – Конечно, я тебя заберу.

После нашей последней ссоры все произошло так, как я и предсказывала: он напился, успокоился, вернулся домой и залез в кровать, а я его обняла. Почти все вернулось на круги своя – ну, или к тому, что у нас в отношениях считалось нормой. Поэтому, когда утром он потащил меня с собой в душ, я не особо возражала. Вот только в общей ванной мы обнаружили, что Пайк вынес раковину и уже начал отбивать плитку от стен. Видимо, наша ванная оказалась следующей в его списке ремонта. И как мы умудрились это проспать? Во сколько он проснулся?

– Я освобожусь в два.

– Ага, понял. Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – с этими словами я вешаю трубку.

Пайк все еще ковыряется в моей машине, пытаясь ее починить. Уверена, Коул действительно помог ему сегодня. Еще бы знать, где взять деньги, чтобы вернуть Пайку за купленные запчасти. Хоть он и делает вид, что достал новую выхлопную трубу по дешевке, а шины и вовсе ему отдали бесплатно. Поэтому стараюсь делать все возможное по дому, например, готовить завтрак для всех, как этим утром, или выгребать весь мусор из-под диванных подушек. Я даже посадила несколько цветов на заднем дворе вдоль забора, чтобы хоть немного его украсить, против чего Пайк не возражал, лишь упомянул, чтобы я не тащила их в дом. На лице появляется улыбка, стоит вспомнить, каким сварливым иногда он бывает. Это довольно забавно.

Несколько часов спустя, чувствуя нечеловеческую усталость и боль в ногах, я мечтаю лишь о том, чтобы оказаться дома и забраться в постель. Собрав волосы в хвост, пересчитываю выручку и запираю ее в сейфе. Закрыв бутылки со спиртным и выключив свет, выглядываю в окно и вижу машину Коула у обочины. На лице тут же расплывается радостная улыбка оттого, что он приехал вовремя.

Повернувшись к свечкам на стойке, я, прежде чем задуть каждую, закрываю глаза и глубоко вдыхаю. «Надеюсь, завтрашний день будет лучше сегодняшнего» – вот мое желание, когда больше ничего не приходит на ум.

Подхватив сумку с учебниками, засовываю чаевые в карман и выхожу на улицу, а затем запираю дверь. Вдыхая свежий ночной воздух, закидываю сумку в салон сквозь открытое окно и не глядя плюхаюсь на пассажирское сиденье, одаривая Коула усталой, но благодарной улыбкой.

– Прив… – и тут же замолкаю, а улыбка исчезает, потому что за рулем сидит Джей, мой бывший. Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что Коула действительно нет на заднем сиденье.

Руки тут же начинают дрожать.

– Где Коул?

Джей склоняет голову набок с извиняющимся видом.

– Он напился, детка. И ребята не захотели, чтобы он садился за руль. – Его рука лежит на спинке моего сиденья, а пальцы в паре сантиметров от моих волос и шеи. – Он отсыпается у Бентли. Мы пообещали ему, что обязательно доставим тебя домой. И я вызвался это сделать.

Ни за что.

Я не раздумывая тяну за ручку, раскрываю дверь и выпрыгиваю на улицу, а затем забираю сумку с заднего сиденья.

– Все в порядке, – говорю я. – Возьму машину Шел. Она еще в баре.

– Врушка. Я видел, как ты закрыла двери.

Так и знала, что он это скажет. Джей все и всегда подмечает.

Его голос звучит невероятно спокойно, но я знаю, как тщательно он умеет скрывать эмоции.

– Да ладно тебе, я все равно уже здесь, – настаивает он. – Неужели я напрасно приехал?

Я наклоняюсь и смотрю в его темно-карие глаза, пока достаю ключи из заднего кармана.

– Я не просила тебя приезжать. И, кажется, уже сказала: меня есть кому подвезти.

Развернувшись, спешу к двери бара и быстро открываю дверь.

– Джордан! – ревет он.

Я рывком распахиваю дверь, вхожу внутрь, а затем разворачиваюсь и пристально смотрю на Джея, который все так же сидит в машине.

– Поезжай домой.

Закрыв дверь, поворачиваю замок и отхожу в сторону, словно он сейчас прыгнет на дверь и попытается ее сломать. Дыхание сбилось, я вся дрожу.

Он не станет ничего делать. Если бы захотел, то выскочил бы из машины быстрее, чем я добралась бы до двери бара. Но это сильно его разозлит, а значит, он припомнит мне это позже.

Джей – моя ошибка, продлившаяся шесть месяцев, пока я училась в школе. Но с тех пор я поумнела. И теперь всегда настороже.

Он приехал явно не для того, чтобы отвезти меня домой. Во всяком случае, не сразу. Скорее всего, сначала он отыгрался бы на мне.

Закрыв глаза, пытаюсь заглушить воспоминания о том, как однажды ночью Джей колотил в окно моей машины, пока я отчаянно пыталась вставить ключ в замок зажигания. Я все еще чувствую, как горит кожа на голове в том месте, где он дернул меня за волосы.

Прогоняя воспоминания, открываю глаза и отворачиваюсь от двери. А через мгновение слышу рев двигателя и визг шин.

Джей уехал.

Ставлю сумку на барную стойку и несусь по коридору мимо туалетов к задней двери, чтобы проверить, закрыла ли ее. Дернув пару раз за ручку и убедившись, что дверь не откроется, бегу к входной двери и проверяю ее.

Немного успокоившись, сажусь на барный стул, достаю телефон и сжимаю его в кулаке. Кому мне позвонить?

Скорее всего, Джей сказал правду. Коул снова напился. Зачем он это сделал? Ведь знал, что я рассчитывала на него. Уверена, он не предполагал, что вместо него поедет Джей, но все же мне, черт побери, хочется придушить его.

Чувствую подступающую к горлу тошноту.

А затем звоню сестре, но, как и ожидалось, срабатывает переадресация на голосовую почту. Наверное, она недавно вернулась с работы и теперь спит.

Позвонить папе? Или мачехе?

Но они так и не перезвонили после моего последнего звонка на прошлой неделе. А если и приедут, то всем своим видом покажут, как я должна быть им благодарна за это. Просить их о чем-то – значит стать обязанной. А это обуза.

Я – обуза.

На мгновение возникает мысль позвонить Пайку. Не сомневаюсь, что он приедет. Но Коул взбесится, если отец узнает, как он облажался сегодня. К тому же мне и самой не хочется, чтобы Пайк знал. Мне стыдно. Мы с Коулом – взрослые люди и сами довели все до такой ситуации. Его отец и так много для меня делает, поэтому я не собираюсь будить его посреди ночи, ведь утром ему на работу. Не могу стать ему обузой.

Остается только Шел. Но ее квартира в другом конце города.

Не хочу звонить Коулу. Конечно, он вряд ли сядет пьяным за руль, но вполне может отправить за мной кого-нибудь другого. Но я не стану этого делать, потому что меня просто распирает от злости.

Жаль, что в этом городе нет такси.

Я смотрю на бильярдный стол, по краям которого стоят переполненные пепельницы, а на грязном сукне виднеются царапины.

Рассвет наступит уже через несколько часов, и я смогу отправиться домой самостоятельно. Нужно лишь немного потерпеть. Зато не придется никого просить.

Спрыгнув со стула, я захожу за стойку, достаю две стопки чистых полотенец и несу их к бильярдному столу, чтобы накрыть грязное сукно.

Кондиционер выключили еще несколько часов назад, так что сейчас в баре примерно двадцать три градуса, поэтому достаю из сумки толстовку на случай, если мне захочется укрыться. Оставив свет в коридоре, хватаю телефон и забираюсь на стол, устраиваясь поудобнее, кладу руку под голову и, подавив зевок, проверяю громкость и зарядку на телефоне, чтобы убедиться, что он не сядет за ночь и мне удастся позвать на помощь, если что-то пойдет не так.

Или Джей вернется.

Запустив приложение, имитирующее звук работающего вентилятора, надеюсь хоть немного поспать. Но безуспешно. Не чувствую себя в безопасности, поэтому не могу расслабиться.

Тело ноет от переутомления, а на веки давит усталость, поэтому я закрываю глаза. Не сомневаюсь, что заслужила отдых, потому что весь день работала как проклятая. Но через двадцать минут мой разум все еще продолжает лихорадочно работать. Тело жаждет отдыха, но мозг…

Поэтому, когда звонит сотовый, я практически уверена, что это знак: поспать сегодня не удастся.

Подношу телефон к лицу и, прищурившись, пытаюсь рассмотреть, кто звонит.

Это Пайк.

Я хмурюсь, затем прислоняю телефон к уху, даже не пытаясь подавить зевок.

– Алло.

– Привет, – говорит он, будто и не ожидал, что я отвечу. – Уже начало третьего, а никого еще нет дома, поэтому решил позвонить и убедиться, что у тебя все в порядке.

Я поворачиваюсь на бок, не убираю руку из-под головы, свободной прижимая телефон к уху.

– Я в порядке. – От его заботы невольно появляется улыбка, поэтому решаю пошутить: – У меня комендантский час или что-то подобное?

– Нет, – отвечает он, и я слышу веселые нотки в его голосе. – Гуляйте и веселитесь. Отрывайтесь. Просто… – он замолкает на несколько секунд, а затем продолжает: – Знаешь, людей редко волнуют вещи, о которых им ничего неизвестно. Когда Коул не жил со мной, я не всегда знал, где он проводит время, и редко задумывался об этом. Но когда вы поселились под моей крышей, я, кажется, постоянно об этом беспокоюсь. – Он смеется. – Да и бар находится в злачном месте. Поэтому хотел убедиться, что ты уже ушла с работы и все в порядке. Просто… проверяю.

Я не обижаюсь на его замечание. Ведь это не мой бар, и он действительно находится в ужасном районе.

На мгновение меня охватывает желание проверить, приедет ли Пайк за мной, если я попрошу его, раз он все равно не спит. Но гордость не позволяет. Не хочу вызывать лишних проблем. И уж точно не хочу, чтобы они с Коулом поссорились еще и из-за этого. Я сама справлюсь со своими проблемами.

– Да, все в порядке, – ложь выходит легко, а затем решаю еще немного поддразнить его: – Я не ребенок, представляешь?

– Немного.

Я фыркаю. Ну, ребенок или нет, но, думаю, совсем не плохо, что кто-то присматривает за мной.

– Ты уже звонил Коулу? – спрашиваю я.

Но он не отвечает. Вместо этого я слышу громкий хлопок и какой-то шорох.

– Черт, – выпаливает Пайк.

– Что случилось? – насторожившись, спрашиваю я.

– Чертова микроволновка не работает, – рычит он. – Так и знал, что не стоило менять свою старую только потому, что она не подходила к другим приборам. И теперь эта проклятая штука не может приготовить мне попкорн.

Я стараюсь сдержать смех. Он так разозлился.

– На ней есть кнопка для приготовления попкорна, – напоминаю я.

– Я нажал ее.

– Дважды?

– Зачем мне нажимать на нее дважды? – резко отвечает он, словно я спросила какую-то глупость.

– Потому что ты покупаешь большие пакеты, а их нужно готовить три с половиной – пять минут, – объясняю я.

– Знаю.

– Ну а твоя новая микроволновка, если нажать кнопку один раз, будет готовить попкорн всего две минуты. Это для пакетов поменьше, – добавляю я. – Так что тебе следует нажать кнопку дважды, чтобы установить нужную программу.

В трубке повисает тишина, затем я слышу тихое:

– Черт.

Только бы не рассмеяться. Его беспомощность, которая проявляется в неожиданные моменты, довольно забавна. Хотелось бы мне оказаться там.

– Ну, – говорит Пайк после короткого молчания, – тогда, думаю, пора тебя отпустить.

– Подожди, – выпаливаю я, останавливая его, затем замолкаю, не зная, как выразить свою мысль: – Можно кое о чем спросить?

– Да, пожалуй, можно.

Я облизываю губы в нерешительности. Мне не хочется обидеть его, но любопытство сильнее.

– А где все твои вещи?

– Что?

Я тяжело вздыхаю и объясняю.

– В доме лишь мебель и больше ничего. Словно ты в нем и не живешь. Почему?

На другом конце повисает тишина, и я задерживаю дыхание, боясь пропустить его ответ.

Может, я обидела его? Но мне этого не хотелось. Я просто поняла, что Пайк уже очень многое знает обо мне, и почти ничего не рассказал о себе. Ему известно, кто мои родители, что случилось с Коулом и моим другом, что мне нравится эпоха восьмидесятых, что я выросла без мамы и что изучаю в университете…

Но он все еще остается для меня загадкой.

– Прости, если обидела тебя своим вопросом, – так и не дождавшись ответа, говорю я. – У тебя прекрасный дом. Просто Коул как-то упомянул, что ты познакомился с его матерью еще в школе, где был звездой бейсбола. А значит, любишь спорт. И мне стало любопытно, почему нигде нет трофеев, плакатов или чего-то подобного. Нет даже фоток с Коулом, дисков с музыкой и книг… Ничего, что говорило бы о тебе или твоих интересах.

Пайк тяжело вздыхает, отчего у меня по шее начинает струиться холодный пот.

– Все это лежит в подвале, – признается он. – Наверно, я просто не нашел время, чтобы распаковать коробки после того, как переехал.

– А давно ты живешь в этом доме?

– Ну… – он замолкает, словно подсчитывая, – я купил его примерно лет десять назад.

Десять лет назад?

– Пайк… – говорю я, стараясь не рассмеяться.

Но, услышав его смешок, расплываюсь в улыбке и качаю головой.

– Звучит странно, да? – спрашивает он.

Что он еще ничего не распаковал? Очень странно.

Я переворачиваюсь на спину, не убирая руки из-под головы.

– Понимаю, с возрастом нам хочется избавиться от каких-то вещей. Но ведь с тех пор, как ты переехал сюда, твоя жизнь не остановилась, – говорю я. – Но в доме так и не появились личные вещи. Ни фотографий из мест, в которых ты бывал, ни безделушек, которые находил за эти годы…

– Да, знаю…

Пайк снова замолкает, затем вздыхает, и от этого звука по спине пробегают мурашки.

Хотелось бы мне сейчас увидеть его лицо, по голосу невозможно распознать все его эмоции. Я могу лишь представить, как он иногда опускает глаза, будто не хочет, чтобы кто-то знал, что он чувствует, или как кивает, словно боится, что кто-то осудит его за сказанное.

– Коул занял самое важное место в моей жизни, – наконец признается Пайк. – И в какой-то момент я понял, что уже не имеет значения, кто я и о чем мечтал.

Я отчасти понимаю его. Когда появляются дети, все свои надежды вы возлагаете на них. Поэтому ваша жизнь отходит на второй план, а на первый выходят их нужды. И я согласна с этим.

Но Коул уже взрослый, и Пайк давно живет сам по себе. Так на что он тратит свое свободное время?

– Мне бы хотелось увидеть, что ты прячешь в подвале, – говорю я. – Если ты когда-нибудь решишь распаковать те коробки, я с радостью помогу тебе.

– Нет, все в порядке.

Я хмурю брови от такого быстрого ответа.

– То есть ты даже не дашь мне посмотреть старые школьные альбомы, чтобы я убедилась, что вы с Коулом похожи как близнецы? – дразню я.

Он издает тихий смешок.

– Боже, ни за что. Не хочу вспоминать время, когда единственной важной вещью считал укладку волос.

Я ухмыляюсь, но он, конечно, этого не видит. Интересно, в старшей школе у него была постоянная девушка или он менял их словно перчатки, как делал Коул до меня?

Помню, он как-то сказал, что отец изменял матери, но почему-то до сих пор не верю в это.

– Дело в том, Джордан, что в молодости можно совершить очень глупые поступки. И мне не хочется вспоминать то время, – объясняет он. – А хочется двигаться дальше.

Вот только со стороны кажется, будто ты стоишь на месте.

– Тебе нужно добавить остроты в жизнь, – укоряю я. – Тебе нужна женщина.

– Конечно, а тебе пора вернуться к твоим друзьям, – парирует он.

Я смеюсь.

– Да ладно тебе.

– С чего ты решила, что у меня нет женщины, Джордан? – в его голосе слышится усмешка, и эти нотки пробирают меня до костей.

У меня тут же пересыхает во рту.

– Серьезно? – спрашиваю я.

На самом деле я просто пошутила. Зато теперь задумалась, буду ли чувствовать себя неуютно, если с нами под одной крышей появится вторая женщина. Я уже привыкла выполнять работу по дому и готовить большую часть времени. У нас с кухонным островком настоящая любовь. Уверена, что буду ревновать, если другая женщина прикоснется к нему.

– Ты не так давно меня знаешь, – продолжает он. – И у меня есть та, кто удовлетворяет мои потребности время от времени. В конце концов, я человек.

Внутри все переворачивается. Его потребности?

В голове тут же возникает образ, как он выглядит, когда удовлетворяет эти потребности.

Но я прогоняю эти мысли.

Внезапно в трубке раздается его смех.

– Шучу, – говорит он. – Да, время от времени я встречаюсь с кем-нибудь, но сейчас у меня никого нет. Не переживай, ты не столкнешься в доме с незнакомой женщиной.

– Или женщинами, – говорю я. – Верно?

Он усмехается, и я прекрасно представляю, какое у него выражение лица.

– Ты правда считаешь, что я могу встречаться одновременно с несколькими женщинами?

– Нет, тебе нравится проводить время одному.

– Именно.

На сердце теплеет, когда я осознаю, что была права. Мать Коула настраивала его против отца и поэтому наговорила всякого дерьма.

Меня так и тянет рассказать об этом Пайку, но если он вдруг упомянет эту ложь в разговоре с Коулом, то тот решит, что я предала его доверие. К тому же это смутит Пайка. Они – не моя семья, а значит, это не мое дело.

Зевок проверяет на прочность мой рот, и я издаю тихий стон оттого, что веки стали еще тяжелее.

– Ладно, не буду тебя задерживать, – говорит Пайк. – Повеселитесь там, хорошо? И будьте осторожнее.

– Так и сделаем. – Мои веки закрываются, но его голос все еще звучит в ушах. – Не забудь, нужно нажать кнопку дважды, – напоминаю я.

– Есть, мэм, – выпаливает он.

– До встречи.

– Спокойной ночи, Джордан, – через мгновение отвечает он.