Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона Мамаева Надежда

— Сбежали, — коротко, по-военному, отрапортовал один из стражей.

— Все? — искреннее удивление наверняка принадлежало Вьельму: были в нем знакомые нотки, такие же нет-нет, да и сквозили в интонациях Брока.

— Двое. Третий… ваше величество, вам лучше к нему не приближаться. Это чернокнижник, он в крови. В своей крови. Охранники… один ранен, второй, судя по всему, отравлен.

— Грот Кеймар — надежнейшая из темниц для колдунов. Здесь сами камни высасывают их дар. Как? Как они могли сбежать отсюда? Вы заверили меня, что все трое ослаблены, а девчонка и вовсе на последнем издыхании. — В речи энга, когда он говорил, начали сквозить цыкающие, свистящие звуки. Видимо, так владыка выражал крайнюю степень недовольства.

— Мой энг… — подал голос дракон явно из приближенных владыки. Советник? Помощник? Одно точно — не воин.

— Милрад, план брата был сумасшедшим с самого начала. Я всегда это говорил, — недовольно выдохнул Вьельм. — Ему не удалось задуманное. А сейчас сбежали и те, кто мог дать ответы на наши вопросы.

— Но почему вы уверены, что пленникам известно об оружии, так легко убивающем драконов? — вопросил Милрад.

— Тех, кто бесполезен, мой умирающий брат в плен не захватил бы.

При этих словах у меня в груди все оборвалось. А энг между тем продолжал:

— Жаль только, что сам Брок, надолго слегший от ран, не смог сообщить, какие именно вопросы стоит задавать в первую очередь. Но я верю в талант наших палачей.

— Светлейший энг, но ведь они сбежали, а брошенный узник вот-вот истечет кровью, — подал голос один из стражей.

— Чернокнижника вынести из грота, — потребовал энг. — Эти твари на удивление живучи, и едва священные камни перестанут блокировать его магию, он сам заживит раны. А девчонку и мага ты со своими кметями найдешь мне к рассвету. Иначе тебя и твоих воинов с обрубленными крыльями сбросят с твердыни. Мне не нужны стражи, которые не могут выполнить простого приказа.

Я чертыхнулась про себя. И это Брока я порой желала придушить? Да по сравнению с братом он просто чудо! А вот Вьельма мне захотелось расчленить с особой жестокостью.

И про «план», и про «в плен» я взяла на заметку, как и про «оружие, что так легко убивает драконов».

Стража, ринувшаяся за Умаром, не отвлекалась на поиски следов. Видимо, воины решили: мы с драконоборцем заодно и оба сиганули в хоть и не широкий, но быстрый поток, просто я — чуть раньше. Эта святая вера была мне на руку. Я слушала вкрадчивый, чуть цыкающий голос Вьельма, который то сулил кары своим стражникам, если они нас не найдут, то интересовался, не сдох ли чернокнижник.

— Что же это за оружие такое у кнесса Верхнего предела, что выжигает драконьи сердца? — остановившись прямо у входа в грот, практически подо мною, вслух задал вопрос энг.

Вьельм тут же удостоился глумливого смешка — это не удержался чернокнижник, руки которого и вправду начали приживляться. Темный маг пошевелил посиневшими пальцами. Ничего себе регенерация, не хуже драконьей! Вот только мне подумалось, что жуткая кровавая корка, которая оплела запястья черноглазого, исчезнет, но на руках на всю жизнь останутся уродливые шрамы.

— Это оружие самое честное, благородное и исключительно кнесское. Жаль, одноразовое… — хохотнул чернокнижник, заставив Вьельма подскочить, а трех охранников, оставшихся при энге, встрепенуться.

Сейчас драконы напоминали натянутые луки: одно неверное движение — и выстрелят-выплюнут, пригвоздят-испепелят.

Но обладателя розы ветров на виске это, кажется, ничуть не заботило. У меня даже создалось ощущение, что он забавляется.

— Сегодня удивительно красивая ночь… В такую ночь прекрасным девам обещают луну, обручальный пояс или как минимум еще одну скорую встречу… — Внутри меня все заледенело. Я прекрасно поняла, к кому обращается мой убийца. Только зачем — так? Мог бы просто меня выдать. Ан нет, играет в свою непонятную игру, в которой единственное, что я знаю точно, — рано или поздно мне каюк.

Уже сейчас, едва выбравшись из пещеры, начала ощущать все прелести клятвы, которую дала Раане: я задыхалась. Что-то незримое жгло шею, обхватив как удавкой. Причем изнутри я чувствовала жар. И он все усиливался.

Над головой плыли звезды, словно подтверждая: парящий оплот не застыл на одном месте, он движется. Клятва в груди и змея на шее горели, а в мозгу поселилась уверенность: мы удаляемся от цели, от этого долбаного Верхнего предела. А значит, я невольно нарушаю клятву. «Как и Брок», — пришло вдруг осознание.

Черноглазый, не подозревая об усиленной работе мысли в моей черепной коробке, продолжал, забавляясь и паясничая:

— Так вот, ночь настолько хороша, что располагает меня поделиться еще одним сокровенным знанием. На сей раз насчет чернокнижников. Тот дракон в облике человека, которому я обязан тем, что присутствую здесь… Он не дал мне очнуться и пошевелиться, пока не доставил в грот. Похоже, был в курсе, что чернокнижников нельзя оставлять со свободными руками хоть на сколько-нибудь приличное время. Теперь и вы обладаете этими бесценными сведениями.

Едва договорив, черноглазый совершил молниеносный сложный пасс и… растаял чернильным туманом. В дымку, что еще секунду назад была человеком, влетело несколько языков пламени и один ядовитый плевок, от которого обуглились камни.

Это что, драконы не только огнем плеваться могут? Да уж, знание из области физиологии ящеров, которое я приобрела довеском к основной информации, напомнило вишенку на торте, без которой десерт теряет половину своей холестериновой привлекательности.

По всему выходило: бежать мне отсюда надо срочно, иначе клятва, данная покойной Раане, сделает из меня качественный труп.

Змея, словно соглашаясь с таким ходом мыслей, ожила. Зашевелилась и зашипела. Или зашипела не она?

Я обратилась в слух. Внизу энг, все больше цыкая, отчаянно костерил охрану. Шорох повторился. Печать же, напротив, вновь стала металлом.

Я замерла. Казалось, даже сердце перестало биться. И тут мне на плечо легла рука, а вторая мозолистая ладонь мгновенно заткнула рот, не дав заорать. Первая мысль — всадить в напавшего кинжал, который все еще сжимала в руке. Кровь чернокнижника, что обагрила его острие, гарантированно даст летальный исход.

Остановил голос:

— Тсс! Это всего лишь я, — вкрадчивый шепот, ставший уже не просто знакомым, а родным, прозвучал в пяди от моего уха.

Брок!

Сейчас было не время и не место приставать с расспросами, поэтому молча кивнула, давая понять: я вменяема, орать не буду, отпусти.

Дракон тоже не стал щеголять красноречием, лишь отвел ладонь от губ и мотнул головой в сторону, мол, ползи за мной. Как он умудрялся бесшумно передвигаться и не бряцать при этом мечом, притороченным к поясу, — для меня осталось отдельной загадкой.

Делать нечего, я поползла, старательно изображая гадюку. Маячивший впереди зад так и напрашивался на то, чтобы его одарили отборной порцией яда. Вот почему мне порой кажется, что нас с этим драконом судьба свела с одной-единственной целью — чтобы мы раздражали друг друга? Ну не получается, чтобы один не бесил другого.

Нет чтобы спокойно жить, радоваться солнцу, ветру, этому долбаному звездному небу… Обязательно нужно, чтобы у кого-то из нас нервно дергался глаз, хотелось заниматься членовредительством или убивать. Порой без подобного чувства «взаимовзбешивания» наши отношения казались мне какими-то неполноценными, что ли… Зато сейчас я ощущала, что этой самой полноценности — хоть ведром черпай: открутить дракону голову мне хотелось основательно.

Зачем он вообще приволок меня в эту пещеру? А если бы я не успела выбраться? Меня бы радушно пытал его братец? А вдруг вот сейчас мы выползем из-за угла, а нас поджидает дружески ощетинившаяся клинками стража?

Нет. Я отчаянно помотала головой, прогоняя мысли, весьма походившие на бред. Вот отползем на безопасное расстояние, и я все из Брока вытрясу. Выколочу, если надо будет, все ответы. Причем с особым пристрастием!

Только, как назло, ползти пришлось долго. Иногда замирать и, изображая двух игуан на выгуле, прижиматься животом к холодным камням. Порой шустро перебирать всеми четырьмя конечностями.

Я десять раз успела вспомнить об оставленной на привязи метелке. Один раз даже почудилось, что она отозвалась на мой мысленный зов ехидным скрипучим старческим голосом. Помотала головой: так и до галлюцинаций недолго.

Мы обогнули скалу и наконец-то остановились. Водопад и грот остались далеко позади, а над нами распласталось бескрайнее небо. В отличие от него площадка под ногами была метр на два. Огрызок твердыни, за которым — пропасть. Зато за уступом нас уже не смогли бы увидеть, да и услышать тоже. По ощущениям, от грота мы проползли едва ли не больше полукилометра.

Первое, что я сделала — сказала спасибо своему спасителю. От всей души сказала. Кулаком под дых. Несколько раз. Правда, била одной рукой. Вторая все еще сжимала кинжал.

— Это за то, что я очнулась в цепях.

Удар.

— Это, — еще удар, — за то, что меня мог убить твой чокнутый братец, попади я к его палачу! Это за то, — удар, от которого Брок вновь не отклонился, — что меня душит сволочная клятва…

При последних словах дракон с легкостью поймал мой кулак, уже занесенный для следующего «спасибо».

— Клятва? Клятва, как ты выразилась, душит меня. И это мне надо психовать и костерить одну дуру, которую оставили без присмотра всего на четверть веретена! Едва я взлетел над ристалищем, и… И что я увидел? Тебя среди толпы народа уже пытается убить вшивый чернокнижник, используя «пожирателя жизней». Что мне было делать? Мой собрат еще не скинул с себя ружримскую сволочь, а надо было уходить. К тому же эти арховы выкидыши бездны, маги на метлах, умудрились зацепить меня заклинанием…

— А когда ты прилетел на твердыню, разве ты не мог…

— Я был слегка не в форме, — перебил дракон. — Едва приземлились — потерял сознание. Успел лишь сказать, чтобы тебя не трогали.

— Меня и не трогали: не насиловали и не пытали. Просто ждали, когда я очнусь. Или сдохну. Это как повезет! — Я сверкнула на дракона глазами и только сейчас заметила, что на его плече, на рубахе, проступает красное пятно.

Брок от моих слов, казалось, рассвирепел еще больше.

— Знаешь, Лекса, я крайне зол. — Он буквально дернул меня к себе. — И в первую очередь — на себя. И на тебя тоже. Ты человек. Я по определению должен тебя ненавидеть. И не могу! — Он выдохнул это признание, которое предназначалось то ли для меня, то ли для него самого. — С тобой как на вулкане. Я не знаю, чего от тебя ожидать в следующий миг. И… ты сводишь меня с ума. Я испугался, очнувшись сегодня вечером. Не за свою твердыню, не за жизнь. За тебя, чокнутая ведьма. За тебя.

Его губы коснулись моей шеи, заставили вздрогнуть всем телом. Кожа ощутила поцелуй, больше похожий на укус. Словно он не верил своим рукам и глазам. Не верил, что вот она я. Рядом. Живу. Дышу.

— Порой мне кажется, что я готов задушить тебя, настолько ты меня бесишь. Но уже которую ночь подряд мучаюсь совсем не от кошмарных снов. Наоборот, многое отдал бы, чтобы сны стали явью.

Последовавший поцелуй был красноречивее любых фраз. Сильный, яростный, горячий. Руки Брока прикасались, ласкали, провоцировали, изучали.

— Ты тоже порой дико меня злишь, — вырвалось у меня, едва мы оторвались друг от друга.

По шальной улыбке дракона я поняла, что на иной ответ он и не рассчитывал.

— Я рад, что мое чувство к тебе взаимно. Но как бы я ни хотел продолжить, надо все же уходить отсюда. Обними меня крепче за шею. Я добрался к этому уступу на руках, цепляясь за скалу. Тут отвесный склон. Он тянется около сорока локтей. Дракону — не подлететь, человеку — не пройти. Зато такой путь — самый короткий. И что важно — мало кто о нем знает.

Я сглотнула. Вверить свою жизнь Броку… Уже в который раз.

Небо на миг озарила вспышка: это осветил окрестности кто-то из драконов. Матерых драконов. Я увидела, как близка пропасть. Внизу, крошечные, неспешно плыли поля и леса, скрываясь иногда в сугробах облаков.

Мне стало не по себе. Почему-то в гроте я не испугалась столь сильно. Может, просто не успела? А сейчас… отчетливо поняла: я всего лишь женщина.

— Это дозорные. — Брок еще теснее прижал меня к себе. — Мы должны успеть перебраться. На той стороне начинается пологий склон. Главное — не бойся.

— Я не боюсь. — Постаралась, чтобы голос звучал уверенно, хотя на деле такой убежденности не было и в помине.

— Доверься мне и вытяни руки.

Я все еще держала в одной ладони кинжал. Пришлось, оторвав от подола лоскут, обернуть лезвие и спрятать оружие за голенище сапога. Лишь потом вытянула вперед руки, как и просил Брок. Дракон ловко поймал мои ладони и, скрестив их, связал своим поясом.

— Зачем?

Не ответив, Брок поднырнул под мою руку так, что теперь я оказалась у него за спиной, словно обнимала.

— Готова? — обернувшись, спросил несносный ящер.

Я хотела кивнуть, но с той стороны, откуда мы пришли, послышался шорох гравия.

Мы замерли на самом краю пропасти.

Из-за валуна вышли три дракона. Но, судя по маячившим позади них макушкам, численность делегации этой троицей не ограничивалась. Нацеленные на нас арбалеты красноречивее всяких слов предупреждали не делать глупостей.

Брок развернулся к стрелкам лицом, так, что я оказалась прикрыта его телом, словно щитом. Носки моих сапог едва доставали до земли, заставляя стоять почти на цыпочках. Пояс, оплетавший запястья, врезался в кожу. Крестовина меча, висевшего на поясе дракона, уперлась в бок. Ветер, который вольно и широко гулял на уступе, толкал в спину.

Последним вышел Вьельм. Сейчас, рассматривая его вблизи из-за плеча Брока, лишь подивилась тому, как могла их спутать. Да, лица похожи, но не более.

— Брат решил предать родину, идею, память павших соплеменников? Променять на человечку, обычную потаскуху и подстилку…

Я почувствовала, как тело, к которому я крепко прижималась, напряглось.

— Поначалу, когда ты сумел освободить молодых драконов и принес этих троих сюда, я решил: тебе все удалось, план сработал… Но сейчас я вижу перед собой предателя! — Он обратился к воинам: — Девчонку на дыбу, а Брока… в темницу.

Я выкрикнула:

— Хороша же братская благодарность! Пока шла война, энг трусливо прятал голову в песке, а как настал мир — наиглавнейший спешит устранить того единственного, кто может помешать его величию!

Я намеренно била не только по самолюбию Вьельма, но и по эмоциям простых стражников. Мне и нужна-то была от силы минута. Старушечий смех уже звенел в ушах. И я не сомневалась — это моя метелка.

Лицо Вьельма пошло красными пятнами, его зрачки сузились, ноздри затрепетали. Да, мужик, если у тебя нет прививки от провокаторов-папарацци, то ведро валерьяночки организму, не подготовленному к черному пиару, явно не помешает.

— Девчонку — убить! — припечатал энг.

М-да, никакой тебе культуры общения с прессой. Ну раз «убить», то на прощанье хотя бы пару слов стоит сказать. Чтобы потомки меня запомнили, решила выразиться культурно, совсем как в книге отзывов:

— Ребята, я, конечно, благодарна вам за насыщенную анимационную программу и все такое… Но я бы предпочла отдохнуть на гетеросексуальном курорте, чтобы вокруг не маячили одни… — Драконы, удивленные и заинтересованные необычным сленгом, уставились на меня. Я же резко выдохнула Броку в ухо: — А теперь прыгаем!

Дракон оттолкнулся, кто-то из стражей заорал про смену ипостаси и что «сейчас они улетят».

Увы, если бы это было возможно, мы с Броком давно сделали бы и крылья, и ноги. Но клятва все еще не позволяла ящеру взлететь.

А вот моя шустрая и умная метелочка никому никакой такой ерунды не задолжала. Она подхватила нас, летящих камнем вниз.

Брок сдавленно охнул, вцепившись руками в черен. Чуть подтянулся, закинул ногу, пытаясь сесть. Со мною за спиной это было проблематично. Метла крутанулась, подныривая под нас. И в этот момент справа плюнули огнем.

Как видно, просто так, без фаершоу, отпускать нас не собирались. Небо расцвело заревом. Еще один огненный залп подпалил нам бампер. В смысле, прутья метлы. Лететь, когда у тебя в прямом смысле горит то благородное место, где заканчивается спина, показалось столь фееричным, что я бы в жизнь не решилась повторить подобный опыт.

Мы стремительно снижались. Я уже могла разглядеть верхушки елей, маячивших внизу. Как же оторваться от погони?

Брок схватил черен метлы, сдавил его, как Отелло шею Дездемоны, и с силой потянул на себя, стараясь выровнять. Я прижалась к его спине еще крепче, молясь и костеря все вокруг одновременно.

Все-таки дракон сумел вывести метлу из крутого пике. В отблесках пламени, которое извергали наши преследователи, сверкнула излучина реки.

— Снижаемся! — крикнул через плечо Брок.

Я выдохнула, зажмурилась и в следующий миг почувствовала, как мы на крейсерской скорости врезались в воду. Горящая метла радостно зашипела, меня перекувырнуло через голову, и я со связанными руками благополучно начала тонуть. Но упрямо затрепыхалась, пытаясь вынырнуть.

Ненавижу воду! Ненавижу драконов! Ненавижу умирать!

Замолотила ногами, повторяя, что я не только девушка, слабое и беззащитное существо, но еще и журналистка. А от прессы просто так фиг избавишься, и какой-то простой речной водой представителю четвертой власти и второй древнейшей профессии на земле рот не заткнешь.

Вынырнула на поверхность, когда легкие начало основательно жечь изнутри. Вдох получился громким и судорожным. Но, думаю, никто из участников действа не обратил на это внимания. И Броку, и нашим преследователям было слегка не до этого: они сражались.

Вместо Брока посреди реки, которая вдруг стала значительно шире, появился здоровенный злой дракон. Да, взлететь он не мог, но это не мешало ему мастерски держать круговую оборону. Я же наконец смогла оглядеться: в небе летели три ящера, еще четверо шевелили крыльями в обратном направлении. То ли мчались за подмогой, то ли Брок уже успел подпалить им хвосты.

Метелка качалась на волнах и ненавязчиво дрейфовала в сторону камышей, как бы намекая: и мне след грести во все лопатки в том же направлении. Еще один мощный плевок Брока — и один из летунов вспыхнул свечкой. Истошно вереща, он начал судорожно метаться, перепутав землю и небо.

Оставшиеся два дракона атаковали слаженно. Вода вокруг Брока вскипела, но и ответ не заставил себя ждать. Мой ящер рыкнул так оглушительно, что, казалось, у меня лопнут барабанные перепонки. И это притом, что я стояла позади направленной звуковой волны, исторгнутой глоткой ящера. А вслед за рыком из горла Брока ливанул даже не огонь, а плазма. Она ошпарила двойку летунов, заставив обратиться в бегство.

Едва стражи усиленно заработали крыльями в сторону твердыни, тело Брока пошло рябью. И вот уже в воде плескался человек. Хорошо прокопченный индивидуум в саже и дыму.

— Ты как? — оглядываясь, вопросил мой дракон.

— Почти живая и даже немножко думающая.

— О чем? — плывя ко мне, спросил ящер ради того, чтобы что-то спросить.

— Что ничто так не сближает людей, как совместное спасение собственных жизней и ипотека.

Брок фыркнул, то ли от попавшей в рот воды, то ли от моей «гениальности».

— И-по-те-ка… это заем под проценты на покупку пещеры?

Признаться, я была удивлена. Надо же, запомнил. А ведь я лишь однажды упомянула сей стальной капкан банковских клерков, в нашу первую встречу, когда Брок пришел обвинить меня в том, что он мне должен.

— Ага, она самая, — пришлось подтвердить.

— Знаешь, я подумаю над этой твоей «самой сближающей вещью»… Если она связывает двоих крепче брачных уз, то… — глубокомысленно протянул ящер, распутывая мне руки. — Но пока нам надо как можно быстрее уходить или уплывать отсюда. Дозорные улетели за подмогой и вот-вот вернутся.

Я потянулась за метелкой. Интересно, сможет ли она, погорелая, нас выдержать?

Как выяснилось минутой позже, летать она могла, но явно не очень хотела. Скрипела, взбрыкивала и всячески показывала, что если меня как пассажирку она нести готова, то вот дракона — нет. И все же уговорами и посулами мне удалось убедить летунью «взять на борт» нас двоих.

Мы уже скрылись в лесу, когда над рекой вновь вспыхнули зарницы: это подтянулась подмога. Мокрые, уставшие и слегка невменяемые, летели в паре метров над землей, под самыми кронами берез, среди которых нет-нет да и попадались колючие ели.

Направление, на удивление, выбрали единогласно. Меня как магнитом тянуло в одну конкретную сторону. Я даже знала, что ждет на финише: Верхний предел. Ощущать на себе все прелести отклонения от клятвы было внове и дюже неприятно.

Неосознанно прижималась к широкой и теплой спине дракона. Измотанная, замерзшая, я жутко хотела спать. И все же любопытство оказалось сильнее:

— А почему так получилось, что от твоего дыхания разлетелись все дозорные? Они же, как и ты, драконы?

— А тебе бы хотелось, чтобы тебя поджарили? — В голосе Брока слышались усмешка и усталость одновременно.

— Вот ни разу не мечтала побывать на месте рака, сваренного заживо в собственной речке. И все же?

— Я не совсем обычный дракон. Мой дар оказался настолько сильным, что его приняло сердце парящей твердыни. Это не просто красивая формулировка. Это помимо прочего означает то, что мой огонь — самый яростный и жгучий.

— Яростный, сильный… Гораздо важнее, что сейчас ты просто большой и теплый! — Я обняла его чуть крепче, а потом незаметно для самой себя провалилась в сон.

На этот раз пробуждение было не столь пленительным, в смысле, не столь военнопленным, как предыдущее. Руки — не связаны, и я даже не на камнях. Но телу, которое целую ночь гарцевало верхом на метле, легче от этого не стало. Ломило все, даже пятки. Мышцу левой икры свела судорога, заставив вскрикнуть.

Брок, сидевший «у штурвала», вздрогнул и глянул через плечо.

Я осмотрелась. Леса давно не было. Кругом красовалась степь, а впереди и вовсе маячили горы.

— Где мы? — сама не узнала собственный сонный голос.

— На границе с территорией орков. К вечеру будем у ворот града кнесса Верхнего предела.

— Это в тех горах? — догадалась, сопоставив название «Верхний предел» и пики, что маячили на горизонте.

— В предгорьях, — поправил Брок. — Твердыня как раз удалялась от кнесских земель, так что нам повезло, вовремя сбежали. Еще немного — удавка клятвы могла посчитать, что шансов сдержать слово у нас практически нет, и начала бы выжигать изнутри.

— Так сильно отклонились от курса?

— Сильнее некуда. Мы летели в обратном направлении. Зато на метле смогли пролететь над топями напрямую и срезать путь.

Метелка, словно почуяв, что говорят о ней, бедной, несчастной и обгорелой, замедлила ход, а потом и вовсе зависла в трех локтях над землей. Мы спешились.

— Скажи, это правда, что любому дракону, который войдет в ворота крепости Верхнего предела, — я невольно сглотнула, — грозит неминуемая смерть?

— Да, — нехотя отозвался Брок. — Ни войти в ворота, ни перелететь через стену мы не можем. Это знание стоило трех оборванных жизней славных драконов.

Я закусила губу и задала вопрос, который уже давно меня мучил:

— А как тогда тебя хотели провести в клетке через эти ворота? Извини, но я не вижу особого смысла в том, чтобы тащить повозку с пленным через кнесские уряды, а потом созерцать, как его располовинивает при въезде в крепость…

— Владыка впаял свою печать над входом, чтобы защитить город и уряд от нас, драконов, но кнесс все еще управляет ею. Он просто приказал бы печати не карать. — Брок замолчал, а потом добавил: — Энпарс не смог бы удержаться и лично, с наслаждением, не отсечь мне голову.

— Смотрю, ты хорошо его знаешь.

— Как и он меня. Нам не раз приходилось сталкиваться на поле боя. А своих врагов нужно не просто знать, нужно сживаться с ходом их мыслей.

Увы, я сейчас если и могла думать схоже с кем-то, так это с черенком своей метелки: идей в голове не было ни одной.

— Отдохни немного, разомнись, а потом опять полетим. Я пока постараюсь добыть еду. — С этими словами Брок развернулся. Если бы дело было в лесу, он быстро исчез бы из виду, а так я созерцала его макушку еще добрых минут пятнадцать, пока ящер широким шагом рассекал ковыль. А потом… Я не уловила того момента, когда его спина вдруг исчезла. И ведь только-только была перед глазами, но стоило отвернуться на секунду, и дракон исчез, растворился в неизвестности, прямо как премия с карточки.

Делать нечего, пришлось «разминаться». Сначала распрямила затекшую спину, сделала пару шагов, разгоняя кровь в ногах. Лодыжка тут же отозвалась болью. Повращала запястьями, которые порадовали меня своим видом — круговыми следами-браслетами из содранной кожи. Плечо я решила не беспокоить: опухшее, жгущее при каждом касании, словно не пальцем трогала, а крапивой от души хлестала — оно и так давало о себе знать постоянно.

Брок появился так же внезапно, как и исчез. Гордый до невозможности, он держал за одну из задних лап уже обугленную тушку. Судя по хвосту, еще недавно это был тушкан. Правда, в отличие от земного собрата, этот оказался раз в пять больше.

— Извини, другой еды поблизости не было, — искренне сожалея, возвестил дракон, словно ему было жутко стыдно за то, что при славном мече, имея в арсенале драконью ипостась, он сумел поймать лишь такую добычу.

Ели быстро. Мясо, совершенно несоленое, оказалось удивительно хорошо прожарено. Я даже посмотрела на дракона под другим углом.

— Чего? — насторожился Брок.

— Тебе никто не говорил, что ты отличный повар? В смысле хорошо готовишь, жаришь… Подумай, какие перед тобой открываются перспективы: ты мог бы быть лучшим поваром всех кнесских урядов.

Ящер закашлялся.

— О да, — кивнул он, не переставая активно работать челюстями. — После верховного главнокомандующего драконьих войск это громадный шаг вперед по карьерной лестнице.

Так мы болтали, стараясь ерундой и незначащими разговорами отогнать черные мысли. А я в который раз подивилась особенности человеческой природы: чем мрачнее времена, тем светлее люди. Тем больше смеха, чувств, искренности, словно у нас в подсознании заложено: тьма боится света, радости, надо жить ими, пока есть возможность, гореть и зажигать других и рассеивать этим светом тьму.

Под конец Брок развеселил меня случаем из своего детства, когда он только учился летать. Я смеялась так, что согнулась пополам. И тут же пришлось схватиться руками за бок.

— Что там у тебя? — насторожился дракон.

— Доброта, отзывчивость и доверчивость.

— В смысле? — не понял Брок.

— Ну, это обычно они выходят мне боком.

Ящер облегченно выдохнул.

— Лекса… — Всего одно слово, а сколько в нем тепла и заботы, которые окружали, обнимали, заставляли верить!

— Летим дальше? — нехотя выдавила из себя вопрос.

Дракон кивнул. Взобравшись на метелку, которая была крайне недовольна и выразительно скрипела, мы двинулись в сторону Верхнего предела.

Солнце припекало, вокруг парило, обещая к вечеру дождь, а то и грозу. Море ковыльной степи под нами шумело, неторопливо перекатывая свои золотистые волны. А я все мучилась вопросом: как? И наконец, кажется, нашла решение. Правда, сначала стоило проверить…

До Верхнего предела мы и вправду добрались к вечеру. Обогнули деревеньку, разросшуюся до городка у южных ворот крепости, остановились под одной из стен. Ее основательная кладка в четыре человеческих роста, гладкая, серая, без слов говорила: просто так не перелезть. Караульные на самой стене хоть и не расхаживали каждую пару минут, но все же присутствовали.

Стоя у каменной преграды, я уже добрых пять минут препиралась с драконом.

— Давай режь. — Я была непреклонна.

— Из этого ничего хорошего не выйдет, — упрямо мотнул головой Брок.

Пришлось самолично поймать прядь его волос. Потянулась за кинжалом, что так и квартировал за голенищем моего сапога. Не успела. Брок горестно вздохнул и с выражением на лице «да отвяжись уже!» махнул пальцем. Острый драконий коготь чиркнул по волосам, отсекая прядь.

— То, что нужно, — воодушевилась я.

Оседлав метлу, с зажатым в зубах клоком волос начала взлетать над стеной. Уже достигла зубцов, когда заметила караульного. Зависла, пригнувшись и спрятавшись за зубцом. Едва звук шагов удалился, я решилась.

Вечерело, красный закат багровел на шапках ледника. С гор дул по-ночному прохладный ветер. И посреди этого неспешного величия природы — я верхом на метле перелетаю стену.

С волосами Брока не происходило ровным счетом ничего. Даже когда я благополучно приземлилась на другой стороне. К счастью, мое десантирование осталось незамеченным — я нырнула как раз меж сараем и стеной.

Выплюнув изо рта волосы Брока, внимательно их осмотрела. Ничего. С ними не произошло ровным счетом ничего. Хотя это часть дракона. По идее, ее должно было рассечь. Но, может, у заклинания другой принцип и оно реагирует только на полноценную особь, а не на ее запчасти? Или все дело в моей печати? Вдруг она, как тогда в истории с клеткой, просто не дает хода охранному заклинанию?

Выглянула из-за укрытия. Увы, двор уже не был пуст. Рядом с сараем стояли двое и трепались о высоком и духовном: о пиве и рыбалке. Пришлось ждать. А потом еще ждать, пока караульный вновь пройдет по стене. Вернулась я, когда небо уже вызвездило. Дракон изрядно нервничал, хотя старался не выдать своих переживаний. Но его поджатые губы, бисеринки пота на висках, кулаки, которые он то разжимал, то сжимал до белых костяшек, говорили сами за себя.

— Если бы ты не вернулась через пару вздохов, наплевал бы на все и полез по этой стене.

— Я тут, но тебе все равно придется лезть, — пожала плечами. А потом протянула раскрытую ладонь, в которой красовался пучок волос Брока, целый и невредимый.

Дракон лишь хмыкнул, соглашаясь. Да, был еще один вариант, при котором ящер войдет в город и исполнит клятву, вот только вряд ли после этого проживет долго: я могла ввести его как пленного. Дескать, ведьма захватила дракона. Пошлите весть кнессу, ведь владыка наверняка обрадуется таком подарку судьбы… Но Брока в этом случае наверняка ждал бы лишь эшафот. Так что дракон решил рискнуть.

Перелетели мы через стену на удивление легко и быстро, как раз между смен караулов. То ли стражи не рассчитывали на наглость ведьм, шныряющих через их каменный забор туда-сюда, то ли расслабились после заключения мира… В любом случае нам здорово повезло.

Едва мы приземлились внутри крепости, я решила уточнить:

— Скажи, а этот Энпарс, он знает, как ты выглядишь в человеческом облике?

Брок, не задумываясь, решительно произнес:

— Нет. Моего дракона он знает как облупленного, но людской ипостаси кнесс не видел ни разу. Узнать меня могут только те, кто вез в клетке.

«А они мертвы», — это осталось несказанным, но я и так поняла все без лишних слов.

— Тогда представишься моим охранником. Я отдам печать, и мы оба освободимся от клятв. Ты, как и обещал, приведешь меня к кнессу Верхнего предела, я, как и клялась, доставлю змеюку владыке.

Брок ничего не сказал, но что-то в нем незримо изменилось, словно он покрылся броней, ощетинился и приготовился к бою. Вот только с кем или с чем?

Метелку, как бы мне ни хотелось забрать ее с собой, я взять все же не решилась: мало ли что? Поэтому спрятали ее на крыше сарая.

Путь к северной башне, где жил кнесс со своими воинами, удалось узнать у пойманного за локоть постреленка, который несся с рогаткой наперевес по своим исключительно важным пацаньим делам.

Едва подошли к дверям, дорогу нам заступили два доспеха. Вернее, внутри лат наверняка скрывались люди, но эту пудовую амуницию — мечту собирателя металлолома — я воспринимала как набор железяк. Один из закованных в броню стражей махнул алебардой перед нашими носами.

— Куда? — раздалось из-под забрала.

Эхо отразилось от шлема, придав человеческому голосу металлического гула и сделав звук не имеющим ничего общего с простой людской речью.

— К кнессу! — прорываться на интервью мне было не впервой. Жаль только, что тут не работали магия заклинания «Статья двадцать девятая Конституции РФ о свободе слова» и артефакт в виде пресс-карты. — Прибыл посланник с печатью для уважаемого господина Энпарса.

Я почувствовала, как меня словно просканировали взглядом. Впрочем, алебарду подняли. Один из доспехоносцев развернулся и чеканным лязгающим шагом пошел в башню. Я искренне понадеялась, что он отправился докладывать кнессу о свалившейся на того радости. Ждать пришлось долго. То ли гонец по пути заржавел, то ли я так сильно устала, что для меня минуты превратились в часы.

Брок тихо, на ухо, осведомился:

— И что у тебя запланировано дальше?

— Встреча с этим самым Энпарсом и передача печати, — тоже шепотом ответила я.

— А если он не пожелает с тобой встретиться? — вкрадчиво уточнил дракон.

— Ну что же, это меня огорчит, но не остановит, — оптимистично уверила я Брока.

Второй алебардодержатель, оставшийся бдеть за входом и нами, выразительно хмыкнул, и перешептывания пришлось прервать. Наконец вернулся его железный сотоварищ и возвестил: «Светлейший кнесс соблаговолит принять прекрасную кнессу Раану». Поправлять его, что никакая я не Раана и уж точно ни разу не кнесса, не стала. Зачем? Еще возникнут лишние вопросы. А мне бы побыстрее сдать эту то ли рептилию, то ли амулетистое украшение с шеи на шею и уйти отсюда. Желательно подальше и побыстрее. О том, что будет после того, как я выполню клятвенное обещание, думать не то чтобы совсем не хотелось… Нет. Просто я боялась надеяться на наше с Броком совместное будущее, хотя именно этого отчаянно желала.

Мы с драконом шли по узкому гулкому коридору, в конце которого нас ждал еще один караул. На этот раз в легких доспехах.

Чадящие факелы на стенах под низким сводчатым потолком освещали ровно столько пространства, чтобы оставался немалый простор для теней, которые порой плясали на лицах воинов. И тогда мне казалось, что передо мною не люди, а монстры с человеческими телами.

Нас взяли в кольцо. Семеро воинов — видимо, кнесс ценил свою жизнь.

В зал мы вошли в окружении этих милых ребят, исключительно в дружеских целях наставивших на нас арбалеты. Ах да, единственное оружие, что было при нас, они тоже отобрали. Кинжал, который мне удалось добыть в гроте, и меч Брока теперь держал в руках один их стражей.

Остановились в центре зала. Я украдкой огляделась: серые каменные стены, гобелены, которые уже успела моль — продегустировать, а пыль — припудрить, высокие узкие стрельчатые окна, украшенные мелкой мозаикой цветного стекла, камин, где горели здоровенные поленья и краснели угли — вот так выглядела скромная обитель кнесса, объединившего под своей властью большую часть уделов.

Три дюжины широкоплечих мужей сидели на лавках, жутко напоминавших церковные, и трапезничали. Я не могла подобрать другого слова. Добротный длинный стол, один для всех, простая, но сытная еда: запеченные овощи и куски жареного мяса, здоровенные кружки с пенными шапками — все это никак не тянуло на классический ужин в ресторане. Только на вечернюю трапезу. Во главе стола восседал молодой воин. По левую руку от него — седой старец в рясе, а по правую — дева исключительной красоты.