Маг-новобранец Горбенко Людмила
События замелькали перед глазами, как лапы хомячка, от скуки крутящего в клетке колесо.
Бабушка, до этого момента мирно плевавшаяся в углу, вдруг встрепенулась, вгляделась подслеповатыми глазами в зад чертенка (для этого ей пришлось упереться в него носом) и заголосила:
– Раджик! Кровиночка моя! Нашелся, внучек!
– Опомнитесь, мама! – попробовала урезонить старушку жена Чайхана.– Это не Радж! Это какой-то уродливый мальчишка, покрытый краской!
– Радж! – настаивала бабушка.– Это он! Мой золотой мальчик! Я знала, что Кали похитила моего милого внучка! Он преодолел все преграды и вернулся ко мне таким же, как ушел! Словно и не было сорока лет разлуки! – и она, запечатлев на лбу чертенка горячий поцелуй, пошла вокруг него хороводом, напевая хвалебную мантру.
Я почувствовал, что теряю остатки сил.
– Пятый! – крикнул куратор. – Держись, сынок! В целях сохранения энергии снимай с себя невидимость!
– А свидетели? – прохрипел я.
– Эту семейку уже ничего не удивит! Как там Вторая – держится?
Я оглянулся на напарницу. Удивительно, но она держалась гораздо лучше меня! Бабулька уже не просто пела, а завывала, впадая в транс, а напарнице хоть бы что – кремень, а не дама!
– Пятый! – тревожно крикнул куратор.
Я сбросил невидимость и первым делом заткнул старушке рот, облегченно вздохнув.
– Мой Раджик! – пискнула она мне в ладонь.– Он вернулся ко мне тем же малышом! Еще молочко на губах не обсохло!
– Придите в себя, бабушка! – заорал я, тыча пальцем в голову чертенка.– Какое молочко? У этого создания еще сера на рогах не обсохла! Ай! Больно же!
– Раджик, мой Раджик! – Укусив меня за руку, старушка вырвалась и упрямо продолжила обход чертенка кругами.– Я узнаю эту родинку в форме молящейся девы! У нее нимб и надпись: СС – Святое Семейство. Он родился с этой родинкой, мой Радж! Я сама приняла его!
– СС значит Собственность Сатаны! Это не нимб, а рога! И уберите руки от его зада, я должен взять этого паршивца с собой! Вторая! Наручники!
То, что последовало за этим, повергло меня в шок.
В наушнике вдруг наступила абсолютная, звенящая, нереальная тишина.
– Пора! – выкрикнул в эфир чей-то незнакомый голос. Совершенно точно, что не кураторский.– Купол закрывается! Осталось мало времени!
Напарница, еще недавно бывшая моей правой рукой и во всем помогавшая, выхватила из-за пояса комплект наручников и неожиданно защелкнула их на моих запястьях.
– Ты это зачем? – растерялся я.– Милая, не время для сексуальных экспериментов! Клянусь – вернемся на базу, и я с удовольствием…
– Заткнись,– коротко отрезала она.– Он только мой, понятно? – Потом достала второй комплект наручников и ловко зафиксировала их на лапках чертенка, предварительно врезав ему в лоб и погрузив в беспамятство.
– Именем Добровольного Светлого Сообщества…– торжественно начала она, но тут семейство Чайхана, пережившее целых три шока за короткое время (позор дочери, радость от того, что ее все же берут в жены, и наш визит), дружно пришло в себя. Первой опомнилась бабушка.
– Отпустите Раджика! – заорала она, угрожающе замахиваясь на нас ступкой для пряностей.– Ты! Бесстыжая девка в штанах!
Моя напарница только улыбнулась.
– Вы кто такие? – поддержал бабушку оттаявший Чайхан.– Почему в моем дворе? Вон отсюда!
И тут Вторая совершила роковую ошибку. Вместо того чтобы молча хватать трофейного чертенка и дергать отсюда, она потеряла голову и начала упиваться властью.
– А ну молчи, жалкий человечишка! – прошипела она, щуря свои ярко-голубые глаза на Чайхана.– Ты червь и не смеешь стоять на пути высшего существа!
Чайхан обомлел. Да что там Чайхан – даже я обалдел! Высшее существо, подумать только!
Самой здравомыслящей, как ни странно, оказалась припадочная старушка. Вместо слов она молча треснула мою напарницу по макушке ступкой и пообещала:
– Так будет со всяким, кто обидит моего зятя!
Чертовка заверещала и вцепилась старушке в волосы. Седая башня, украшавшая голову бабушки, неожиданно легко снялась, обнажив лысый как яйцо череп.
– Кто посмел обидеть маму? – Навстречу моей напарнице уже шла супруга Чайхана с глиняным кувшином наперевес. Метнув его точно между глаз обидчице, почтенная женщина не поленилась сбегать в дом за другими метательными снарядами. Вернулась она, нагруженная целым сервизом, завязанным в узел.
– Мама! Это же мое приданое! – возмутилась практичная Лейла.– Лучшая ткань, фарфор! Почему вы не взяли старые тарелки?
– Молчи, бисово отродье, и помогай! Я тебе еще куплю!
Реабилитированная дочь с большой радостью откликнулась на этот приказ, и два поколения красавиц принялись метать тарелки и чашки в четыре руки.
Моя напарница, шипя, как вода на раскаленной сковородке, отстреливалась черепками от кувшина. Чайхановы внуки воспользовались ситуацией и приступили к тому, за что их обычно ругали: орали во всю мощь молодых глоток и путались у всех под ногами. Лысая бабушка под шумок подползла к чертенку и, обцеловав его клейменую ягодицу, принялась осенять ее крестом.
Я с интересом смотрел, как тельце едва пришедшего в сознание чертенка вздрагивает с каждым взмахом старческой руки.
Даже слабосильный дедушка не остался в стороне. Он яростно грыз остатками зубов четки и плевался бусинами, норовя попасть в глаз Второй.
– Эх, раз! Еще раз! – ныли внуки, подбрасывая кошку в воздух и ловя ее на растянутый в стороны маленький молитвенный коврик. Кошка истошно мяукала, отчего Вторая морщилась сильнее, чем от попадающих в нее тарелок.
И в этот момент меня вдруг осенило. Все части головоломки стали на свои места.
Моя прекрасная напарница терпеть не может кошек – раз!
Цвет ее глаз постоянно меняется от безмятежного голубого до чернильно-черного – два!
Когда я терял пальцы и сознание от слов мантры, она ничуть не пострадала, хотя находилась рядом – три!
Наконец, она заковала меня в наручники, поставив под угрозу всю операцию,– четыре!
Четыре странные особенности, которым может быть только одно объяснение – она не нашей породы!
Стараясь не привлекать к себе внимания, я осторожно подтянул закованные в наручники кисти рук к нижнему левому карману. Если не ошибаюсь, там должен находиться свисток от ангелов.
Нащупав маленький продолговатый цилиндр, я увернулся от летящей в меня чашки (меткость дочери Чайхана была далека от совершенства, но еще научится, какие ее годы) и поднес свисток к губам.
Не слышная никому из земных тварей, кроме птиц, трель разрезала воздух на две части. Моя напарница вздрогнула и присела на корточки, зажав уши ладонями. Между пальцами правой руки показалась кровь.
– Зачем… ты… так? – простонала она, бессильно закрывая глаза и хватая ртом воздух.– Я же… как лучше… задание…
– Ты ангел! – гневно бросил я ей в лицо.– Ангел!!! Проклятая предательница, сколько они тебе заплатили? Как ты могла?!
– Я… я… – Вторая пыталась отвернуться, но я ухватил ее скованными руками за подбородок, пачкая свою кожу в грязной ангельской крови.
– Не смей таращить на меня свои голубые глазки! Оборотень! Признавайся, для чего тебе поручили его похитить?
Она протестующе замотала головой. Я грозно нахмурился и поднес к губам свисток.
– Не надо! – взмолилась напарница, в ужасе закрывая глаза.– Ты делаешь ошибку! Я не предавала! Я своя! Купол… Это просто маскарад… поверь!
Поверить? Ищи дураков. Подумать только – еще час назад я желал это презренное создание! Фу!
В наушнике что-то пыхтел куратор, но я демонстративно отключил слух. Приложив к губам свисток, я дунул в него со всей мочи, чтобы вырубить предательницу, и равнодушно проследил, как ранее казавшееся мне привлекательным тело грузно опадает на землю.
Все. Хватит с меня сложностей. Вот доставлю чертенка и бывшую напарницу на базу – пусть сами разбираются.
– База! База! – Теперь, когда совет куратора был мне действительно необходим, эта административная скотина молчала как убитая.
Я оттащил Вторую в сторону и уложил на ковер рядышком с почти бездыханным чертенком – пение бабули оказало на малыша убийственное действие. Закатав пленников в узорчатое творение местных умельцев, я устало опустился рядом на скамеечку, предусмотрительно принесенную бабушкой, и протянул закованные руки Чайхану:
– Перекуси.
– Зубами? – испугался он.
– Можешь и зубами, но я предпочел бы какой-нибудь инструмент.
Готовность, с которой человек побежал выполнять мой приказ, свидетельствовала о его здравомыслии и крепких нервах. Казалось, он был больше озабочен позором дочери, чем появлением у своего дома сразу троих чертей. Впрочем, на самом деле только двоих– с напарницей вышел досадный прокол. И заметьте– его допустил не я. Ох, и муторно мне было…
Последние водяные капли смыли с моих пальцев кровь Второй. Дождь кончился так же внезапно, как и начался.
Встряхнув затекшими руками (Чайхан перерезал цепочку, но браслеты на них так и остались), я буркнул в микрофон:
– База? Задание выполнено. Пришлите капсулу для транспортировки тел.
– Тел? – взорвался куратор.– Ты почему меня не слушал, поганец?!
– Напарница оказалась шпионкой,– коротко сказал я.– Не до вас было.
– И что ты с ней сделал? – продолжал изливаться ядом куратор.
– Лишил сознания. Пришлите капсулу как можно скорее, у меня силы на исходе.
– Болван ты, Пятый! – заорали в наушнике.– Тупая задница, а не черт!
– Попрошу без оскорблений! Я полевой работник пятого ранга…
– Поздравляю с понижением – теперь уже снова четвертого! И скажи спасибо, если еще один уровень по возвращении не снимут!
– Но за что? – в ответ заорал я.
Куратор вскипел и начал вопить так, что даже кошки, наблюдающие за событиями с дерева, дружно прижали уши.
– За самодеятельность, болван! Пять дней коту под хвост! Всю игру поломал, кретин! Бедная девочка два года готовилась, три операции перенесла, а ты… Думаешь, легко было так все подгадать? Чтобы и нежизнеспособного чертенка вылупить, и купол над городом соорудить, и чтобы этот купол был проницаем до тех пор, пока Вторая не завладеет телом и не переправит его к Положительным… Ох, кретинище! Даже самый последний ангел осудил бы тебя, если бы услышал! … Ох, ма! Кажется, они слышали…
Воздух неожиданно стал густым как глицерин. Кисельная пелена закрыла мои глаза. Сквозь нее смутно было видно, как крупные крылатые существа возятся рядом со мной, что-то делая с ковром, в который я закатал пленников. Потом над ухом зашумело, и я снова обрел нормальное зрение.
– Поздно! – хныкал в наушнике куратор.– Как же тебя только угораздило…
– Да что произошло? – возмутился я.
– Посмотри наверх… – грустно посоветовал куратор.
Я вскинул голову. На меня с интересом уставились не меньше десятка пар зеленых глаз. Наверное, все окрестные коты и кошки расположились на крыше дома и заборе Чайхана.
– Выше,– устало подсказал куратор.
Я перевел взгляд на небеса и ахнул – в солнечном свете переливались радужным перламутром крылья стаи ангелов. Они держали путь на запад, где еще оставались прорехи в куполе, бережно неся в клювах легкий белый гамак. Покачиваясь в потоках воздуха, в гамаке неподвижно лежало скрюченное золотое тельце.
– Операция по внедрению к противнику нашего двойного агента сорвана. Клон захвачен Положительными. Напарницу доставишь на базу сам,– равнодушно отрезал куратор.– В ближайшие полчаса ко мне не обращайся, все равно не отвечу. Урод.
Я молча скрипнул зубами, повернулся к застывшему на месте главе дома и щелкнул перед его носом пальцами.
– Эй! Эй, любезный! Отомри! Есть какой-нибудь транспорт? Я покупаю. Карета, телега, повозка – что угодно!
– Ишак есть,– голосом зомби сказал Чайхан, умиротворенно опускаясь рядом со мной на корточки.– Только он упрямый, если не захочет идти – хоть шайтаном пугай, с места не сдвинется.
– Я сумею уговорить,– пообещал я.
– Ах, да… – опомнился Чайхан.– Ты же этот… Не надо денег. Бери и уходи. Он за углом стоит.
– Привязан?
– Зачем? Так оставляю. Два раза воры украсть пытались, но все-таки не смогли заставить эту упрямую тварь с места сойти. Давно продать хочу, но до рынка довести не получается. К нему подход нужен, доброта, ласка.
– Как зовут? – коротко спросил я.
– Серафим.
– Подходящее имя,– грустно вздохнул я и, подхватив обеими руками тяжелый ковер с обездвиженной напарницей, поволок его за угол дома.
Черная Башня
Оставив дежурить за дверью воронятни обескураженного Казимира, Хендрик надел на голову остроконечный колпак, повернулся и окинул ненавидящим взглядом гибкую фигуру, затянутую в черный комбинезон.
– Ты кто? – Этот вопрос Шухер не слышал уже лет двадцать. В родном городе каждая сторожевая собака знала его лицо.
– Я вор,– обиженно сказал он.
– Вор? – искренне изумился его собеседник, тараща голубые глаза и хлопая длинными пушистыми ресницами.– Вор в Башне? Что ты собирался украсть? Магические книги? Мешок крупы? Бутылочку мышиной настойки на праздник?
Удивление красавчика выглядело настолько натуральным, что Шухер решил идти напролом.
– Мне нужен Хендрик,– сказал он.– Этот парень припрятал чужие денежки, и я собираюсь вернуть их законному владельцу.
– Денежки? – Брови говорившего уползли так высоко, что скрылись под колпаком.– Хендрик – это я. Но убей меня бог, если я понимаю, о чем идет речь. Тебя нанял трактирщик?
– Меня нанял твой дядюшка.
Не выдержав, Хендрик расхохотался и стянул с головы колпак, от избытка чувств прихлопывая себя им по коленям.
– Не могу поверить, это уже переходит все границы! Говоришь, дядюшка? Нет, серьезно? Узнаю прижимистую натуру Оскара! Сначала загрести себе практически все, а потом еще запускать руку в мой пустой карман. Даже в письмах через слово деньги поминал, вот скряга. Дорогой вор! Я получил на руки ровно шесть монет, из которых четыре заплатил авансом Филиппу, а предпоследнюю буквально вчера отдал коменданту за круг колбасы. Стыдно признаться, но я задолжал собственному слуге, вот до чего дошло! Не займешь паунд-другой? Под залог учебника магии?
– Шутишь? Колбаса столько не стоит! – недовечиво усмехнулся вор.
– Здесь она именно столько и стоит,– вздохнул Хендрик.– Да ты садись, садись, в ногах правды нет, как говорится. Хочешь совет? Я бы на твоем месте потряс местного коменданта – вот где лакомый кусочек.
Такого поворота Шухер не ожидал. На миг он задумался, но профессиональная этика все же переборола профессиональную жадность.
– Нет! Я должен забрать деньги именно у Хендрика, это дело чести!
– Ничем не могу тебе помочь, прости. Можешь обыскать меня, мою комнату, мою тумбочку и Башню целиком или еще лучше: доставить сюда дядюшку Оскара, пусть скряга и обманщик удостоверится сам. Что ты делаешь? Ненормальный, эй! Куда ты меня… Да убери руки!
– Молчи,– холодно сказал Шухер, подставляя миниатюрный кинжал к шее Хендрика.– И стой смирно. Сейчас ты спустишься вниз…
– Правда? Смешно. Я как раз это и делал, когда ты…
– Не перебивай. Ты спустишься вниз и отправишься со мной.
– Куда? – простонал Хендрик.
– К твоему любимому дядюшке Оскару. Хочу посмотреть, что ты запоешь при нем, а он при тебе! Не вздумай оказать сопротивление!
– Я? Сопротивление? – изумился Хендрик.– Да я готов молиться святой Марии днями и ночами, если наконец выберусь из этой чертовой Башни! Привязывай веревку. Да не туда! К боковому крюку.
– Ты учишь вора, как надо спускаться по стене?– поднял брови Шухер.
– Может быть, я и не имею твоего опыта, но поверь: конкретно этот маршрут я изучил досконально.
Дальнейшие события показали, что бежать из укрепленного и охраняемого сооружения гораздо легче и приятней в компании профессионала: вторая веревка была надежно привязана к крюку, дверь предусмотрительно забаррикадирована, и все за какие-то считаные секунды. Единственным неожиданным для Шухера моментом оказался внезапный стук в дверь. Крепкая дубовая доска задрожала под ударами, и из коридора гаркнули:
– Эй! Откройте!
Припертая изнутри дверь затряслась.
– Немедленно откройте! Именем Мерлина! – заорали с лестницы.– Мы знаем, что вы здесь! Вам не избежать боя, жалкие дезертиры!
– Кто еще там? – простонал Хендрик, хватаясь за подоконник.– Филька, глянь в щелку. Кажется, Казик покинул пост, и к нам пожаловали незваные гости. Или это Пушок опять развлекается?
– Пушок сбежал, это голос Доби,– доложил Филипп, так резко перегнувшись вниз, что чуть не вывалился на голову хозяину.– Что они кричат, не разберу. Бой? Бой? Мне не послышалось, сэр Хендрик? Неужели война на самом деле началась? Прямо вот так, в середине ночи? Ох, и некстати…
– Очень даже кстати, лезьте, лезьте! Наоборот, в суете легче смыться,– воодушевленно отозвался Шухер, подталкивая слугу и опираясь на выступающие камни.– Вы как там, внизу? Справляетесь сами? Помощь не требуется?
Хендрик с Филиппом единодушно замычали, не выпуская веревку.
Вопреки опасениям спустились по стене резво и почти без потерь. Между третьим и вторым ярусами Шухер поранил руку об острый шип, а Хендрик лишился одной из серебряных застежек, но это были пустяки, недостойные даже мелкого сожаления. Главное, вожделенная свобода была, как никогда, близка.
Даже против хронической боязни Филиппа высоты у вора нашлось действенное средство. Едва только слуга позволял себе заскулить и порывался уцепиться за попадающихся по пути гаргулий и демонов, тонкий кинжал легонько колол его в шею. Этого было достаточно, чтобы сын столяра мгновенно замолкал и послушно лез далее, обиженно сопя и кидая на нового товарища неприязненные взгляды.
Оказавшись внизу первым, Хендрик не сдержал радостного вскрика. Земля!
Кажется, судьба, все эти дни испытывающая его терпение, одумалась и даже расщедрилась маленьким подарком, вовремя послав в Башню вора-помощника. Заготовленные накладные подметки были не нужны: ряды пик аккуратно покрывали широкие и крепкие доски.
– Насколько удобнее бежать, имея сообщника на воле! – не выдержал Хендрик.– А мы-то мучались…
– Это ты говоришь мне ? – улыбнулся Шухер, легко проскальзывая над досками и помогая перебраться неуклюжему слуге.– Поверь опыту вора: украсть несложно. Гораздо сложнее подготовить все, что до , и все, что после . Над первым обводным рвом, например, тоже переброшена доска, но я не ручаюсь, что она выдержит сразу троих, поэтому перебираемся по одному и непременно ползком. Все поняли? Повторяю: по одному. И скажите спасибо, что солнце еще не встало, да и туман играет нам на руку. Да, чуть не забыл главное: не поднимайте головы и держите равновесие, когда будете ползти. На таком расстоянии мы представляем собой чудесные, удобные мишени для охранников. Готовы? Вот сейчас поворачиваем за угол и – вуаля! – прошу по одному. Я первый.
Очень кстати именно в этот момент ворота, ведущие на территорию Башни, распахнулись. Охрана сбилась тесной кучкой и что-то оживленно обсуждала. Благополучно перебравшиеся через ров беглецы увидели, как на противоположной стороне из тамбура выскакивают и тут же строятся шеренгой одетые в черные мантии сонные воспитанники. Расталкивая учеников, вперед пробился суетящийся Наставник по военной подготовке. Даже в тумане можно было разглядеть его золоченые погоны. В окне третьего яруса показалась трясущаяся рука с зажатой связкой ключей. Комендант что-то выкрикнул, и охранники заволновались.
– Они недосчитались нас с Филиппом,– сказал Хендрик.– Пора? Подъемный мост поехал вниз, можно успеть.
– Прямо за вторыми воротами две лошади,– сказал Шухер.– Они подкованы и способны без понукания петлять по городу, запутывая следы.
– Весьма предусмотрительно. Но зачем две? – удивился Хендрик.– Ты же шел в Башню один?
– Обычная предосторожность,– улыбнулся Шухер.– Я не был бы лучшим вором города, если бы не предусматривал возможные проколы заранее. Итак, по моей команде: раз… два… три… бежим!
– Вот они! Я их вижу! – выкрикнул кто-то их курсистов, но было уже поздно.
– Стоп машина! Да поднимайте же мост, болваны!
Дежурные в четыре руки вцепились в рычаг. Мост с жутким скрипом остановился и начал судорожными рывками подъем, но Шухер все же успел взлететь на крайнее бревно и подать руку Филиппу. Хендрик просто прыгнул в пустоту и повис, ухватившись за костлявые щиколотки слуги и поджимая ноги. Под выстрелы не сразу опомнившихся охранников вор втащил его на мост, и трое беглецов, тяжело дыша, скрылись за воротами.
Спасенный в последнюю секунду Хендрик выразил свою признательность коротким кивком, по команде вора послушно взлетел на лошадь и забросил в седло позади себя растерявшегося слугу.
– Погоня! – коротко скомандовал коням Шухер, и они, рванув галопом прямо с места, мгновенно растворились в предрассветном тумане под крики преследователей, которые постепенно стали окончательно неразличимы.
Первое время ехали молча, сдерживая дыхание и не решаясь оглянуться. Когда строгие заборы Северного квартала сменились неровными изгородями Огородной слободы, вор вздохнул с явным облегчением и первым подал голос:
– Вот и все, погоню можно считать законченной. Охранники отстали, поздравляю. А что за странные звуки я слышу сзади? Не бубни себе под нос, Хендрик, говори вслух, мы оторвались!
– Я не бубню,– усмехнулся Хендрик,– это Филипп.
– Простите, но у меня в животе бурчит от голода,– стыдливо признался слуга.– А мы сейчас куда?
– На усмотрение господина вора. Ведь мы в его полной власти,– с показной покорностью улыбнулся красавчик.
– А что, Хендрик,– на ходу обернулся вор,– небось, ты тоже голодный? Соскучился по домашней стряпне? Сколько вы в Башне успели просидеть: два дня? Три? Четыре?
– Не отказался бы от нормальной еды,– с достоинством согласился Хендрик и хмыкнул.– Не поверишь, но традиционный магический ужин состоит из каши и кипятка с чесноком.
– И правильно. Вы же маги, ребята! Наколдовали бы себе жареного поросенка! – засмеялся вор.
– Мы не настоящие маги,– буркнул Филипп и робко поинтересовался: – А можно просто купить поесть? Хотя бы хлебушка, а? У меня тут в кармане два сентаво завалялись…
Видимо, этот день на самом деле был каким-то особенным.
Шухер, еще минуту назад собирающийся скакать прямиком к Оскару и «ковать железо, пока горячо», сжалился над проголодавшимися недоучками.
– Ладно, так и быть, в счет дядюшкиных денег!– Свернув в сторону, вор придержал лошадь и коротко свистнул.
Явившийся из ниоткуда на свист оборванный мальчишка-посыльный получил от вора мелкую монету и приказ доставить из трактира две самые поджаристые свиные ноги.
Поручение было выполнено молниеносно.
– Свобода! – ликовал Филипп, на ходу отгрызая от копченой свиной коленки большие куски и посылая мелькающим по сторонам домам воздушные поцелуи.– Свобода! Мм! Боже, до чего вкусно!
– Теперь в Восточный квартал,– решил наконец Шухер, сочтя, что они достаточно запутали свои следы.– Твой хитрый дядюшка предусмотрительно сменил место жительства, покинув трактир своего брата Солли. Надеюсь, никто из сокурсников не знает новый адрес?
– Ни единая живая душа,– безмятежно подтвердил Хендрик.
– Тогда можем смело ехать.– Вор тихо шепнул что-то на ухо своей лошади, и гнедая красавица, круто развернувшись, сменила направление. Конь, на котором ехали Хендрик со слугой, послушно последовал за ней.
– Я думал, только наша Подлюка понимает человеческую речь,– подивился Хендрик.
– Грамотная дрессировка животных дает поразительные результаты,– поведал вор, расслабленно зевая.– Даже самого упрямого осла можно заставить слушаться тебя, если найти подходящий стимул. Если бы ты знал, Хендрик, до чего мне не терпится взглянуть в бесстыжие глаза твоего дядюшки! Прямо руки чешутся! Подождите за этим углом, я должен предварительно убедиться, что путь чист. Дай-ка мне свиную ногу для прикрытия. Сейчас, уже подъезжаем…
Однако судьба распорядилась иначе: взглянуть в бесстыжие глаза Оскара Шухеру было не суждено.
Стоило вору спрыгнуть с лошади возле дома Чайхана, как с двух сторон к нему подошли трое, и на воровских запястьях звонко защелкнулись наручники.
– Пан Шухер! – возмущенно воскликнул Кресс, отгибая полу куртки, чтобы мимоходом продемонстрировать жетон.– За прошедшие трое суток в городе совершено немыслимое число преступлений! Это переходит все границы! Вы арестованы по подозрению в краже бархатного ридикюля пани Летиции, тряпочного кошелька пана коменданта Черной Башни, коробки с церковными пожертвованиями, заначки пана цирюльника…
Это был первый случай в жизни знаменитого вора, когда ему приписали преступления, которых он не то что не совершал – он о них даже не слышал.
– То есть как? – попятился Шухер.– Ридикюль, тряпочный кошелек… погодите, это какое-то недоразумение! Бред! Жалкие гроши, по которым я не работаю! Почему вы решили, что это именно я? Нет, но вы же знаете, должны знать…
Возможно, в другой раз инспектор не отказал бы себе в удовольствии подискутировать, но сейчас он был слишком завален работой, чтобы кому-то что-то объяснять.
– Я не виноват! – продолжал защищаться вор, но Кресс не обратил на этот вопль никакого внимания.
– Если не ты, то кто же? – пожал он плечами.– Может, подскажешь, кто еще в городе может стянуть денежки так, чтобы его никто не увидел и не услышал, а? То-то же. Садись в карету, умник.
Из глубины кареты выглянуло плоское лицо с узкими черными глазами.
– Пан Шухер? – радостно приветствовал обескураженного вора молодой человек с усиками.– Рад познакомиться лично, я Наоко, стажер пана инспектора. Много о вас слышал, но видеть до сих пор не приходилось. А что у вас в руках? Дайте сюда.
– Свиная нога из трактира Солли,– мрачно признался Шухер, послушно протягивая сверток.– И поверьте – я ее купил за деньги, как честный человек.
– Честный человек не покупает еду за деньги, которые украл у других людей,– мягко поправил его Наоко, брезгливо принюхиваясь к ноге.– Кстати, надеюсь, вы не успели отведать этого деликатеса?
– А в чем дело? – смешался вор.
– Это не свинина,– ласково пояснил Кресс, подталкивая вора внутрь,– а копченые останки тела покойной синьоры трактирщицы, зверски убитой мужем. Одиннадцать коленок было съедено посетителями прямо в трактире, пять – конфисковано в городе. Поздравляю, Шухер,– вы теперь еще и людоед.
Шухеру стало жарко. Еще не успев осознать тот любопытный факт, что покойная трактирщица состояла из одних коленок, как сороконожка, он покорно втиснулся на сиденье между Крессом и Наоко. Сэми привязал поводья коня Шухера к крюку.
За углом раздался странный звук: словно кто-то вскрикнул, и ему тут же зажали рот.
Под душераздирающее мычанье Филиппа служебная карета уголовной стражи и привязанный к заднему крюку воровской конь медленно тронулись и скрылись за поворотом.
За кадром
От тяжеленного ковра мои плечи перекосило, как у паралитика.
Краем уха я услышал, как какой-то умник за углом разглагольствует о дрессировке животных. «Даже самого упрямого осла можно заставить слушаться себя, если найти подходящий стимул?» Ха!
За последний час мне удалось добиться от проклятого ишака только одной реакции: стоило ему услышать мой голос, как он протяжно орал «иа-иа» и наваливал очередную кучу.
Раньше я думал, что мой напарник Третий много ест. Но от масштаба отходов жизнедеятельности этого животного у меня слезы на глаза наворачивались!
Ковер тихо пошевелился. Из недр шерстяных переплетений донесся стон.
Ну вот. Еще не хватало, чтобы предательница Вторая раньше времени очнулась.
– Эй! – Голос зазвучал прямо над моим ухом так неожиданно, что я вздрогнул, а Серафим по-лошадиному заржал.
Подпрыгнув на месте, я обнаружил за спиной всадников, деливших на троих две лошади. Ржали как раз лошадки, а не мой ишак (очень хорошо, а то я уже начал сомневаться в своей вменяемости). Всадники были мне знакомы: Хендрик, его слуга художник Филипп и Шухер, лучший вор города и стопроцентно наш будущий клиент.
Не обращая на меня никакого внимания – взмыленный и грязный простолюдин, борющийся с непокорным ишаком слишком обыденное зрелище, чтобы тратить на него свое время,– троица спешилась, явно намереваясь войти в дом Чайхана.
Не знаю, что там происходило дальше, так как я отвлекся на взбрыкнувшего вдруг Серафима. Но когда я поднял глаза, на улице было пусто и тихо. Зато изнутри дома доносились звучные чмоканья и крики.
Пока я от нечего делать прислушивался, ковер, в который была завернута Вторая, начал тихонько разворачиваться. Из узорчатых недр показалось разъяренное помятое лицо моей бывшей напарницы. На щеке у нее алел след пощечины, оставленный острым крылом.
– Ты? – коротко рявкнула она и прикрыла глаза, демонстрируя свою якобы беспомощность.
– Я.
– Удивительно, что ты еще здесь, а не за решеткой на базе! Как ты посмел меня рассекретить, остолоп?
– Очень хорошо, товарищ полевой работник начального ранга, что вы пришли в себя! – холодно поставил ее на место я.
– Я? – Она уперла руки в бока и рассмеялась, поморщившись при этом, словно от внезапной боли.– Перед тобой, тля, не наивная чертовочка, а боевой работник высшего ранга! Неужели ты мог поверить, что тебе одному доверят участвовать в таком сложном деле? Да у тебя в голове как на ярмарочной площади после отъезда бродячего цирка – ничего нет, кроме мусора! Ты же ни минуты не способен рассуждать логически!
– Надо было меня предупредить!
– Это была секретная операция! И все шло нормально, пока ты не догадался!
Обожаю дамскую логику: сначала она говорит, что я не способен рассуждать логически, а потом упрекает меня за то, что я соображаю лучше, чем она.
Читать бесплатно другие книги:
