Игра теней Катериничев Петр
Макбейн хорошо помнил вертолеты Сикорского по Вьетнаму – их точная ювелирная работа сохранила тысячи жизней американских парней в джунглях. Но и русские «Ми» показали себя…
Купить акции заводов Миля – это для Сикорского или остановить заводы конкурента, или…
На одном из авиасалонов русские продемонстрировали «Ка-52», окрещенный «черной акулой». Поражены были все: то, что мог делать даже модернизированный «Апач», казалось просто детской шалостью по сравнению с возможностями мощной, маневренной и практически неуязвимой русской «акулы». Но… В России так и не начат до сих пор серийный выпуск этих боевых-вертолетов. Если бы Штатам удалось заполучить ведущие конструкторские бюро русских…
И еще он вспомнил, что основатель фирмы Игорь Сикорский – русский до мозга костей человек, а сейчас фирмой руководит его сын Сергей…
Нет, современная политика была не для него, адмирала Макбейна. Его дело – действие. Лучше такое, которое приносит деньги.
Адмирал Макбейн принял предложение «бразильца» – стал богаче на два с половиной миллиона…
За четыре года адмирал провел несколько операций прикрытия как по сделкам приобретения акций и вкладыванию денег американскими фирмами в предприятия российской «оборонки», в основном аэрокосмоса, так и наоборот… Впрочем, деньги вкладывались в фирмы, занимающиеся в США высокими технологиями, но он не знал, чьи это деньги, как не мог поручиться и за то, что эти предприятия были действительно американскими.
Как бы там ни было, личное состояние Макбейна приблизилось к пятнадцати миллионам долларов. Не тревожил его и моральный аспект: достаточно крупные люди на том или ином этапе подключались к обеспечению таких сделок; среди них были сенаторы и конгрессмены, политики и работники спецслужб… Из всех американских свобод люди, стремящиеся к успеху, выделяли главную: свободу делать деньги, приумножать капитал.
Акция, которую предложил провести генерал Левин, должна была принести Макбейну пятьдесят миллионов долларов. Вернее, деньги уже были переведены, оставалось их отработать.
Адмирал понимал, что цена никак не завышена: последовательное проведение Акции может существенно изменить расстановку политических фигур в России, Израиле, США. Если учесть предстоящие во всех трех странах выборы…
Впрочем, Макбейн не собирался просчитывать ни варианты, ни последствия предложенной Акции. В данном случае он, адмирал Макбейн, – организатор действия.
Всем остальным пусть занимаются другие. Да и причины «несчастного случая» с Левиным – тоже не его компетенция. Как любят говорить русские – «меньше знаешь – крепче спишь».
Звонок из аппарата вице-президента США последовал с полутораминутным перерывом после извещения об инциденте с лимузином израильтянина. Рекомендацию назначить межведомственную комиссию адмирал воспринял как приказ. Еще через минуту был передан шифрованным телексом состав участников комиссии…
Ну что ж, у людей власти и политики свои игры и свои правила… Ему, адмиралу Макбейну, на эти правила наплевать. Просто нужно профессионально выполнить порученную ему работу – и исчезнуть. Возможности адмирала позволяли это сделать.
Куда лучше стать бароном Санчесом где-нибудь в Уругвае, Колумбии или Бразилии, чем оставаться контр-адмиралом ВМС США, заслуженным и… покойным.
Нет, ошибки генерала Левина Макбейн не хотел повторить…
Оставалось только одно: поговорить со стройной светловолосой американкой Хэлен Джонсон.
Девушку он нашел в подземном тире. Двенадцать мишеней, имитирующих фигуру стоящего человека, возникли неожиданно – разные по размерам, они передвигались достаточно хаотично на разной высоте и с разной скоростью. Хэлен выхватила из-за пояса сзади тяжелый «смит-и-вессон» 45-го калибра и открыла огонь. Восемь из двенадцати целей были поражены за пять секунд «в голову», и еще две – «задеты»… Затвор пистолета беспомощно откинут назад – патроны кончились… Две цели продолжали передвигаться, «раненые» застыли на месте, то разворачиваясь фанерным профилем, то снова возвращаясь в положение мишеней.
– Ты убита, Хэл. – Адмирал выдернул пистолет из оперативной кобуры на поясе и навскидку, с одной руки «погасил» оставшиеся цели.
Девушка пожала плечами.
– Может быть, тебе стоит заказать программу попроще?
– Нет. Я хочу эту.
По правде говоря, адмирал Макбейн втайне гордился успехами девушки. Всего два года назад она выразила желание обучаться основам рукопашного боя и стрельбе. В первом она достигла успехов в ударной технике, да и во втором намного превосходила многих коллег Макбейна.
Девушка вставила новую обойму, спрятала пистолет за пояс сзади и сосредоточенно замерла, готовая открыть огонь.
– Хэлен… Мне нужно с тобой поговорить. Она чуть повернула голову, недоуменно приподняла брови:
– Слушаю, адмирал.
– Мне нужно поговорить с тобой…
– Да, Джорджи…
Макбейн задумался на секунду…
– Генерал Левин предложил мне…
– Нет, адмирал.
– Нет?
– Нет. Это твой бизнес, и я не хочу в нем участвовать.
– Ты даже не хочешь выслушать?..
– Зачем? Если несчастный случай с генералом не произвел ни на кого особого впечатления, то несчастный случай с сержантом ВМС Хэлен Джонсон вообще никто не заметит…
– Хэл… А как бы ты отнеслась к тому, если бы я стал богаче на пятьдесят миллионов долларов?
– Ах, Джорджи… Лучше бы ты научился бегать по волнам…
– Что?..
– Зачем? Ты и так милый…
Светло-голубые глаза адмирала Макбейна застыли, словно два кусочка льда.
Хэлен Джонсон не отвела взгляда. Ее глаза цвета глубокого моря остались темны и непроницаемы…
Макбейн поднял пистолет, чуть повернул голову, разрядил всю обойму в неподвижную круглую мишень, вгоняя пулю в пулю, резко развернулся и вышел.
Снизу загрохотали выстрелы крупнокалиберного пистолета Хэлен. Девушка продолжала отрабатывать упражнение.
После прохлады кондиционированного тира жара на открытом воздухе показалась адмиралу просто смертельной. И еще – вспомнилось вдруг: когда два года назад Хэлен попросила обучить ее специальной стрельбе и адмирал спросил, зачем ей это нужно, девушка ответила, спокойно глядя ему в глаза:
– Точный выстрел – это единственное действие, способное принести мгновенный результат.
Глава 5
Старик сидит в кресле-каталке. Ноги прикрыты пледом.
Тонкие бесцветные губы плотно сжаты, обтянутый кожей череп костист и желт, хрящеватый, заострившийся нос с горбинкой и втянувшиеся щеки… Это больше похоже-на посмертную маску, чем на лицо человека…
Пергаментные веки вздрагивают, приподнимаются…
Взгляд старика тускл и безумен…
Но вот глаза проясняются, словно расставаясь с остатками сна – или небытия?
– ноздри осторожно втягивают прохладный, кондиционированный воздух… Глаза почти бесцветны – они словно поглощают свет, и он тонет в их непроницаемой мути…Черные зрачки похожи на двух затаившихся зверьков…
Старик не любит зеркал.
А ведь когда-то он был дьявольски красив, женщины сходили с ума, но больше не от тонкого точеного профиля или синих до неприличия глаз, а от того дыхания порока и азарта, от той безразличной отчужденности, с которой смотрел он на мир…
Да, мир соткан из порока и азарта, а когда и то и другое уходит вместе со временем, остается лишь смерть… Когда-то старик испробовал все… «Путь излишеств ведет в башню мудрости…» – сказал как-то Уильям Блейк. Старик прошел этот путь… Он вел в никуда…
Сущее Ничто правило этим миром, играя людьми, их страстями и помыслами, от самых мелких до кажущихся самыми высокими…
В этом мире нет вершин, которые стоило бы брать…
Зато есть бездна…
Одна на всех.
Имя ей – смерть.
У старика нет друзей, родственников, людей, которых он любит, или тех, кто любит его. У него нет ни религии, ни веры, ни национальности… Наверное, уже не осталось за стенами этого здания людей, которые вспомнили бы его самого или даже его имя.
Он был просто старик.
Более тридцати лет назад он уединился здесь, в этом мрачноватом каменном здании… И никогда более не покидал его. Постоянные сотрудники, которые здесь работали, пребывали в том же абсолютном уединении.
Он был очень стар. Смыкая веки, он видел ушедшее ярко и зримо, но оно давно не вызывало ни эмоций, ни чувств, ни сожалений.
Порой старику казалось, что он был всегда и пребудет вечно. Ему явственно виделись прошлые века: жестокая поступь римских легионов, умирающие на аренах цирков христиане, терзаемые дикими зверями, буйство варваров непобедимого Атиллы, железный лязг рыцарской конницы, костры инквизиции, человеческие головы, летящие в корзину после падения топора гильотины, голод и вырождение, пушечный гром орудий Буонапарте, вереница кровавых революций, снова голод, шелест летящих снарядов, визг падающих бомб, разрывы, превращающие человечью плоть в куски мяса… Вот это последнее он видел сам. Наяву.
Кровь… Кровь… Кровь…
Война и самоубийство – наиболее естественное состояние человечества. Когда войны заканчиваются, человечество не живет – гниет… И лихорадочно ищет наилучшие способы самоуничтожения: гомосексуализм, самоубийства… Люди уничтожают себя алкоголем и наркотиками, пока не вмешивается природа: бактерии и вирусы успешно выполняют работу войны… Но люди не желают ждать… Они – убивают…
Жалкие двуногие существа, ползающие по поверхности земли, словно блохи по собачьей шерсти, управляются страстями и страхом…
Они придумали себе несуществующих богов только затем, чтобы приносить в жертвы себе подобных.
Род сей, лукавый и прелюбодейный…
Как там в Библии? «И земля была безвидна и пуста…»
И земля будет безвидна и пуста…
Это видение было самым приятным… Безвидна и пуста.
Старик снова закрыл глаза. Он почти физически ощущал биение пульса человечества… Финансовая система мира, состоящая из бирж, банков, корпораций, контролировавших миллионы предприятий, на которых миллиарды людей проводили жизнь, создавая орудия смерти…
Кровь… Кровь… Кровь…
Эта кровь вливалась живительной влагой в артерии мировой финансовой системы, превращаясь в драгоценное красное золото…
Но и золото…
Миллиарды и триллионы долларов – то, во что превращались мечты, фантазии, красота и совершенство живых человеческих существ, – были на самом деле Ничем.
Строчками на экранах компьютера, крашеной бумагой на валютных биржах…
На вершине этой пирамиды восседал он, Председатель.
Командор.
Людям нужно помочь освободиться от самих себя…
И земля будет безвидна и пуста…
Над этим стоит потрудиться…
Старик поднимает веки. Взгляд его – тускл и безумен.
Иоахим Герцель пробежал глазами строчки доклада комиссии. Несчастный случай… Неопытный пилот… Прошел тщательную медицинскую проверку…
Выяснилось, что у него и раньше во время полета появлялось чувство необъяснимой эйфории… Мудреное латинское название– Подписи врачебной комиссии… Уволен из ВВС… Направлен на специальное лечение за счет министерства обороны США…
Несчастный случай… Все, кому положено, выразили соболезнование… Семье генерала Левина назначена пенсия…
Ну что ж, все прошло как планировалось.
Левин замкнул на себе слишком много связей, стал слишком «светлой» и тем самым слишком уязвимой фигурой. Левин к тому же оказался чрезмерно жадным, он просто закрывал глаза на источник русских капиталов: перекачка в Израиль не прошедших отмывку денег от наркобизнеса могла привести к серьезным осложнениям в ходе подготовки избирательной кампании в США… С другой стороны, могло произойти чрезмерное вливание денег российских олигархов, замаскированных под криминальные, в производство высоких технологий в самом Израиле… А это может создать в будущем такие проблемы, что их и представить себе сложно…
Герцель давно создал свою, гораздо более действенную цепочку денежных капиталов по трассе Россия – Израиль, с куда более перспективными возможностями… К тому же… К тому же Герцеля, как представителя Шабака[4], давно раздражала активность военных разведчиков… Они лезли на чужую территорию… Ну а если быть полностью откровенным, его раздражал сам Левин. Этот задумчивый меланхоличный толстяк пользовался слишком большим влиянием в своей службе и слишком большим уважением в других, чтобы остаться живым.
Йоахим Герцель предпочитал все контролировать сам. Только так он будет спокоен, когда соберется Малый Совет.
В любом случае генерал Левин выполнил предписанную ему миссию. Люди – винтики, но должны верить, что если и не делают политику, то по крайней мере участвуют в процессе и тем самым ответственны за то, что происходило, происходит и будет происходить и с ними самими, и со странами, в которых они живут, и с народами, к которым они себя причисляют.
Герцель усмехнулся. Управлять можно любыми людьми и любыми народами, нужно только правильно выбирать средства. Акция, которую решил провести Малый Совет, действительно определит порядок в мире в будущем тысячелетии.
Йоахим Герцель всегда удивлялся человеческой тупости. Людишки негодуют, суетятся, требуют, каются, сожалеют… Не давая себе труда даже задуматься над тем, что условия выживания при том или ином режиме уже заданы, причем заданы для каждого социального слоя или группы, существующей в данном обществе или в данной стране, и каждый действует, подчиняясь жестким и жестоким правилам, как фигура на шахматной доске.
Хм… Считается почему-то, что, чем представительнее в том или ином народе слой, именуемый интеллигенцией, тем устойчивей сама нация… На самом деле все это жалкие, тщеславные, амбициозные людишки, кормящиеся с руки любой власти и предающие первыми, как только кормушка оказывается в других руках. Именно они при любых изменениях начинают суетиться первыми, прикрывая свое малодушие и эгоизм расхожим словом «народ», именно они испражняются статейками и фильмиками, книжонками и виршиками, именно они «каются» – по всем телеканалам, распространяя свою зловонную трусость и предательство на окружающих, разлагая общество ч культивируя во всех чувство вины за прошлое… Общественная структура начинает вибрировать, судорожно искать ориентиры и цели…
И тогда наступает время эти цели им предоставить.
Порядок существования в этом мире людей, народов, наций вырабатывался Малым Советом. Через своих «корреспондентов» или «агентов влияния» Малый Совет результативно направлял самые высшие круги власти и политики США, стран Европы и Азии, стран бывшего Союза, Израиля. «Корреспонденты» вместе с руководителями крупнейших банковских корпораций входили в Большой Совет, однако полностью в цели Малого Совета их никогда не посвящали.
Йоахим Герцель, «корреспондент» Совета в Израиле, удостоился чести быть приглашенным на встречу с са-ъмим председателем… Похоже, он догадывался почему…
Обладая огромными финансовыми средствами и влиянием на политику целых стран и народов, Малый Совет оказывался порой бессильным перед волей отдельных людей.
Если человек вовремя не устранялся, это грозило нарушением установленного порядка, а нарушенный порядок не только приходилось потом восстанавливать десятилетиями – это могло привести Малый Совет к утрате верховной власти.
К прямым акциям Малый Совет прибегал довольно редко: громадные финансовые средства позволяли решать возникающие проблемы иными путями. Однако в мировой финансовой системе все активнее и независимее стали проявлять себя совокупные капиталы сверхдержав и государственных объединений: арабские нефтяные миллиарды, сокровища индийских раджей, обращаемые в финансовый капитал уже с пятидесятых годов, государственные капиталы Китая и стратегические российские деньги. Где они действовали и как – не знал никто. Отгородившись от мира «железным занавесом», который стал после хрущевского переворота прозрачнее в политике, но оставался совершенно непроницаемым в экономике, русские начали активную экспансию капитала…
И все же главным богатством России является сама эта страна; вопрос овладения стратегическими деньгами России, в мировой финансовой системе обычно именуемыми «золотом партии», вопрос овладения русскими энергоресурсами, предприятиями «оборонки», рынком сбыта – важнейший в мировой политике.
Нынешний Президент России – фигура слишком сильная и непредсказуемая, чтобы сделать на него единственную ставку. Акция по России, при полномасштабном ее проведении, позволит Малому Совету оказаться в выигрыше при любом раскладе общей игры…
Герцель усмехнулся… Для себя он уже все решил. Он знал, что ему предложат… Потом… Потом ему должны поручить проведение русской Акции… Это его шанс, и упускать…
Нужно только добиться, чтобы всю «корреспондентскую сеть» Совет замкнул на него, Йоахима Герцеля… Тогда после проведения Акции он сумеет получить контроль над стратегическими капиталами России внутри этой страны и за рубежом… Останется только… Останется только установить личный контроль над всеми капиталами, входящими в сферу влияния Совета.
Впрочем…
Капиталы приумножаются… Влияют друг на друга, перетекают друг в друга…
Порой они представлялись Геоцелю живыми существами, зависящими только от самих себя и управляющими действиями людей… Даже таких могущественных, как люди Совета…
Стоп. Все это чушь. А вот контроль над капиталами Совета…
Такой личной власти не получал никто и никогда. Мечты – потом. Сейчас – время действия. Герцель поднял телефонную трубку, сказал несколько слов. Через десять минут четырехместный реактивный самолет, оснащенный специальной «капсулой безопасности», был готов к вылету.
Старик открывает глаза. Нажимает едва заметную кнопку на подлокотнике кресла-каталки. На дальней стене расходятся створки. Теперь она представляет собой огромный экран. На нем появляется карта мира.
Старик нажимает еще одну кнопку. Карта начинает пульсировать красным. Это не только точки, но и целые регионы: Босния, Ближний Восток, Чечня, Джамму и Кашмир, Афганистан, Тайвань… Появляются все новые и новые алые вспышки, и вот уже мировая карта похожа на раненое животное… К выделенным районам постепенно присоединяются высвеченные оранжевым точки военных баз, ядерных, химических, бактериологических лабораторий и полигонов, регионы массового выращивания и потребления наркотиков, районы массовой алкоголизации населения…
И это карта мира?
Нет! Это карта войны!
Иногда старик ловил на себе недоуменные взгляды финансистов на редких заседаниях Малого Совета… Похоже, некоторые из них считают его не вполне нормальным…
Нет. Он-то нормален.
Это мир сошел с ума.
Вернее, он всегда был полоумным, вот только людям не хватало мощи для самоуничтожения…
Теперь такой мощи достаточно.
Сбоку от основного экрана начинают зажигаться телеэкраны поменьше, по шесть с каждой стороны. На всех – программы новостей разных телеканалов различных стран и континентов. И везде – война… Или – кровь… Или – бесчинства дегенератов… Везде одно и то же…
Смерть.
И земля будет безвидна и пуста…
Старик манипулирует с пультом управления. Экран с картой мира затухает.
Вместо него появляются длинные колонки цифр… Сводки со всех валютных и фондовых бирж мира.
Сидящий в кресле почти физически ощущает биение пульса человечества…
Финансовая система мира, состоящая из бирж, банков, корпораций, контролирующих миллионы предприятий, на которых миллиарды людей проводят жизнь, создавая орудия смерти…
Кровь… Кровь… Кровь…
Это кровь вливается живительной влагой в артерии мировой финансовой системы… Мечты, фантазии, красота и совершенство живых человеческих существ превращаются в Ничто, в мерцающие строчки на экране компьютеров… Обозначающие миллиарды и триллионы долларов…
На вершине восседает он. Председатель.
Командор.
Раздается легкая трель. Старик нажимает кнопку на пульте.
– Господин Председатель, на десять ноль-ноль вы назначили встречу генералу Герцелю. Он ждет.
– Я приму его через пятнадцать минут. Пришлите Берту.
– Да, господин Председатель.
Автоматические двери бесшумно разошлись. В комнате появилась женщина неопределенного возраста, одетая во все черное. Она подошла к креслу, провезла его в небольшую комнату.
Щелчок – яркий белый люминесцентный свет залил комнату. Женщина открыла столик, достала парик, набор макияжа и начала гримировать старика. На «модель» она, казалось, не обращала ни малейшего внимания, словно это был покойник или кукла. Просто выполняла свою работу.
Закончив, она спокойно оглядела лицо… Лоб отливал оливковым загаром, скулы слегка порозовели, впалые щеки и заострившийся нос теперь придавали лицу выражение аскетичной решимости. Парик – благородная жесткая седина – гармонировал с черным строгим пиджаком. В галстуке – заколка, усыпанная голубыми бриллиантами. Единственным диссонансом был перстень на указательном пальце старика – на нем сиял невероятно огромный красный алмаз чистой воды, бриллиантовой амстердамской огранки…
– Я закончила, господин Председатель.
Старик не пошевелился.
Женщина вышла из комнаты, двери за ней автоматически закрылись.
Старик открыл глаза. Но не для того, чтобы увидеть себя и оценить искусство гримера. В комнате не было зеркал.
Командор рассматривал камень. Алый бриллиант искрился в этой залитой искусственным светом комнате.
Иоахим Герцель вышел из приемной Председателя. Бледная девушка, одетая во все черное, даже не посмотрела в его сторону.
Разговор с Председателем оставил неприятный осадок. Словно Герцель разговаривал не с человеком, а с раскрашенной куклой. Горящие нездоровым румянцем скулы, безукоризненные перламутровые зубы… Глаз его Герцель не видел – несколько светильников были направлены на генерала, это его раздражало, но он старался держаться невозмутимо.
Он подал Председателю свой план русской Акции. Старик равнодушно подержал листочки сухонькой ручкой, уронил на пустой черный стол.
– Я ознакомлюсь. Но все, что вы сказали, не лишено смысла. А теперь главное. Мы хотим поручить это вам, именно вам, генерал Герцель…
Свою пространную речь Председатель закончил словами, с которыми Герцель был абсолютно согласен:
– Арабы – фанатики. И никакой мир с ними невозможен. Никогда. Если в вашей стране есть заблуждения по этому поводу, с ними нужно покончить. Вы поняли, генерал? Покончить!
– Я понял, господин Председатель.
– Необходимые средства будут переведены на указанный вами счет. – Помолчал, добавил тихо:
– Совет ценит вашу преданность.
Старик сложил руки на груди, давая понять, что аудиенция закончена…
…Машина доставила генерала Герцеля за город. Четырехместный реактивный самолет был готов к взлету.
«Убийство премьер-министра Израиля повергло в шок мировую общественность.
Процесс мирного урегулирования на Ближнем Востоке, гарантом которого выступили Соединенные Штаты, оказался под угрозой».
«Выразить соболезнование народу Израиля собрались главы государств и правительств мирового сообщества. Новый премьер Израиля заявил, что будет продолжать политику Ицхака Рабина. Однако, как отмечают обозреватели, его популярность не идет ни в какое сравнение с популярностью покойного премьера».
«Охранники премьер-министра утверждают, что убийство стало возможным из-за ошибки: они приняли террориста за одного из представителей спецслужб. Именно это позволило убийце подойти на столь близкое расстояние и произвести роковой выстрел».
«Новые сенсационные подробности убийства израильского премьера взволновали израильскую и мировую общественность. Как выяснилось, убийца-фанатик являлся агентом службы безопасности Шабак. Он же заявил что стрелял в премьера холостыми патронами; смертельные выстрелы в главу правительства произвел один из охранников».
«В ходе расследования и проведенных следственных экспериментов убийца полностью признал свою вину, заявил, что готовил преступление в одиночку, руководствуясь прежде всего высшими интересами. Аналитики полагают, что это типичный фанатик-одиночка и действовал он, руководствуясь „комплексом Герострата“.
«Руководитель службы безопасности Израиля подал в отставку».
Сидящий напротив Председателя пожилой человек одет по-европейски: деловой костюм, белая сорочка, галстук. Но заметно, что чувствует он себя в этой одежде далеко не комфортно. Смуглое лицо, тонкий гордый профиль… Его предки повелевали…
Его называли Шейх.
Разговор длился уже более часа и изрядно утомил Шейха. Но последние слова Председателя… С ними он был абсолютно согласен:
– Евреи – фанатики. Коварные и лживые. И никакой мир с ними невозможен.
Никогда. И если среди вас есть заблуждения по этому поводу, с ними нужно покончить.
Шейх в знак уважения склонил голову. Мудрость этого старика очевидна. К сожалению, такое понимание не всегда найдешь и среди правоверных. Джихад – вот единственное средство против этих гнусных выродков-евреев! А он. Шейх, – меч в руках Всевышнего, да пребудет благословенно Имя Его! Аллах Велик!
Старик сидит в кресле-каталке. Ноги укрыты пледом.
Когда-то он был молод и мечтал обладать веем. Женщинами, деньгами, роскошными автомобилями… И он обладал этим. Все, все уходит вместе со временем. Остается только семейное дело. После кончины отца пришлось возглавить его.
И – понять формулу успеха, богатства. Формулу власти. Ее слышат все в детстве, но пропускают мимо ушей… «Divide et impera». Разделяй и властвуй…
Старик манипулирует кнопками на пульте управления. Свет постепенно затухает, и в его гаснущих лучах старик любуется игрой в багровеющей глубине камня… Алмаз тихо тускнеет и становится почти черным. И еще – он холоден.
Всегда.
Старик слышал, что вода обладает памятью. Люди открыли это, но не смогли объяснить. Память воды поразительна: если опустить в воду Женевского озера ключ, то потом можно набрать несколько капель где угодно, и они примут форму ключа с такой точностью, что им можно открыть замок, для которого ключ предназначен…
Еще большей памятью обладают кристаллы. Старик знал: они живые, только лишены людской зависти и злобы… Он верил, этот алый совершенный кристалл запомнит именно его… Это и есть бессмертие, когда…
…Земля будет безвидна и пуста, и тьма над бездною…
Веки старика вздрагивают, опускаются. Тонкие бесцветные губы плотно сжаты, обтянутый кожей череп костист и желт, хрящеватый, заострившийся нос и втянувшиеся щеки делают лицо похожим на посмертную маску.
Старик погружен в сон.
Или – в небытие.
Глава 6
Генерал Конрад Вольф был недоволен собой. Крайне недоволен.
Временами он чувствовал полное свое бессилие: происходящие события подчинялись четкому, выработанному, выверенному плану. Но план этот был выработан не им, Конрадом Вольфом. Более того: невзирая на все имеющиеся у него полномочия, на значительное количество совершенно незаурядных, обладавших порой уникальными способностями людей, находящихся в его личном беспрекословном подчинении, людей смелых, решительных, стойких, готовых к немедленному действию и уже действующих, генералу Вольфу порой казалось, что он не просто не в силах хоть как-то влиять на события, но сам он выполняет просто предписанную для него роль в написанном кем-то сценарии…
Генерала Конрада Вольфа беспокоила Россия. Генерала Конрада Вольфа беспокоили Соединенные Штаты, Франция, Израиль… Но более всего его беспокоила судьба Германии.
Конрад Вольф был не просто военным – он был руководителем группы военных аналитиков. Причем его достаточно обособленное подразделение имело и свой агентурный, и свой оперативный, и свой диверсионный штат; его отдел мог затребовать и получить любую необходимую информацию и из Федеральной разведывательной службы, и из ведомства канцлера; любой государственный служащий должен был содействовать усилиям сотрудников генерала Вольфа, в то время как он сам не обязан был помогать никому.
Его подразделение оставалось белым пятном и для вездесущих газетчиков: они искренне полагали, что существующие на деньги немецких налогоплательщиков тихие неприметные особнячки в Бонне, Лейпциге, Дрездене, в горах Тюрингии битком набиты яйце годовыми очкариками, от которых если и пользы немного, то и вреда никакого. Особенно для общечеловеческих ценностей и демократии…
Порой Конрад Вольф удивлялся тому, как много людей искренне верят в ахинею, обозначаемую этими пустыми словесами. Его как немца серьезно интересовали только три вещи: здравый смысл, порядок и еще… То, о делает немцев немцами… Как ни странно, но лучше других это выразил русский поэт… Как там?..
«…и сумрачный германский гений…»
Вот именно… Гений…
А сейчас?
Сейчас его добрая старая Германия, страна Шиллера и Гете, Вагнера и Бетховена, низведена до уровня функции. Как и остальные страны Европы. Все расписано: что производить, где, чем и с кем торговать и в конечном счете – как жить…
Кто может понять душу Германии? Одним она кажется излишне сентиментальной, другим – меркантильной и расчетливой, третьим…
До недавнего времени Конрад Вольф главной бедой немцев считал разъединение страны. Он стал специалистом по СССР, лучшим специалистом, и отдал немало сил тихой незаметной работе… Он считал в тот период, что возможны любые контакты и любые уступки третьим странам, лишь бы добиться воссоединения.
«Дойчланд юбер алее» – «Германия превыше всего».
«Я люблю Германию больше всего на свете» – именно так понимают немцы эту строчку поэта-романтика прошлого века.
Эти слова для Конрада Вольфа были и оправданием, и сутью, и смыслом жизни.
Как и для многих немцев – будь они «восточные» или «западные». Сохранение гордого, свободного, деятельного немецкого духа – вот что считал своей главной целью генерал Вольф.
Конрад Вольф занимался Россией достаточно долго и кропотливо, чтобы не обвинять эту страну и этот народ во всех смертных грехах… Он научился уважать Россию и русских, хотя для многих она оставалась страной загадок и парадоксов. И еще: история Германии и история России были накрепко связаны неведомыми, тайными, мистическими нитями… Вольфу открылось вдруг, что оба народа невероятно близки, похожи, – насколько явным казалось внешнее несходство, настолько же поразительным было сходство внутреннее… И еще: и Германию, и Россию сближала порой роковая трагичность их исторических судеб.
«Дранг нах Остен…»
«Натиск на Восток…» Даже немцы теперь понимают это выражение буквально…
«Дранг» – это вовсе не «натиск», это тайное, неосознанное, почти болезненное впечатление, сродни очарованию… Мечта об оставленной когда-то прародине, общей для двух народов…
Да, именно русский поэт сумел не просто понять – выразить душу Германии, душу народа…
Читать бесплатно другие книги:
