Девятнадцать минут Пиколт Джоди

— Нам нельзя, — прошептала она.

Зубы Мэтта скрипнули за ее плечом.

— Наша машина стоит прямо возле дороги.

Он посмотрел на нее захмелевшим, лихорадочным взглядом.

— Но я хочу тебя, — сказал Мэтт, как говорил уже десять раз.

Но на этот раз она подняла глаза.

«Я хочу тебя».

Джози могла бы его остановить, но поняла, что не хочет этого Он хочет ее, и это именно то, что ей сейчас хочется услышать.

На секунду Мэтт остановился, сомневаясь, правильно ли он истолковал то, что она не оттолкнула его руки прочь. Она услышала, как разорвалась фольга упаковки презерватива. «Интересно, давно ли он его с собой носит?» А затем он поспешно стянул свои джинсы и задрал ее юбку, словно все еще подозревал, что она передумает. Джози почувствовала, как Мэтт оттянул в сторону ее трусики и как отозвалось болью тело, когда его палец проник внутрь. Это не имело ничего общего с предыдущими разами, когда его прикосновения оставляли на ее коже следы, словно хвост кометы, и, почувствовав боль, она просила его остановиться. Мэтт отодвинулся и опять лег на нее сверху, только теперь было еще больнее.

— Ой, — всхлипнула она, и Мэтт остановился.

— Я не хочу причинить тебе боль, — сказал он.

Она отвернула голову.

— Просто сделай это, — сказала Джози, и Мэтт резко надавил бедрами. Боль была такой, что она — несмотря на то, что ожидала ее — заплакала.

Мэтт ошибочно истолковал это, как проявление страсти.

— Я знаю, маленькая, — прорычал он. Она чувствовала, как бьется его сердце, но изнутри, а потом он начал двигаться быстрее, бился об нее, словно пойманная рыба, брошенная на палубу.

Джози хотела спросить Мэтта, было ли и ему так же больно, когда он делал это в первый раз. Ей хотелось знать, всегда ли будет так больно. Может быть, боль — это цена, которую все платят за любовь? Она уткнулась лицом в плечо Мэтта и попыталась понять, почему, даже когда он все еще внутри нее, она чувствует пустоту.

— Питер, — сказала миссис Сандрингхем в конце урока английского. — Можно тебя на минутку?

Услышав, что учительница хочет с ним поговорить, Питер приклеился к стулу. Он начал придумывать оправдания перед родителями за то, что опять получил плохую отметку.

Вообще-то миссис Сандрингхем ему нравилась. Ей еще не было и тридцати, и, глядя, как она объясняет правила по грамматике или рассказывает о Шекспире, можно было легко представить, как она, обычная ученица, еще совсем недавно сидела ссутулившись за партой и думала, что стрелки часов никогда не сдвинутся с места.

Питер подождал, пока все выйдут из класса, прежде чем подойти к учительскому столу.

— Я всего лишь хотела поговорить о твоем сочинении, — сказала миссис Сандрингхем. — Я еще никому не ставила оценок, но твое я успела прочесть и…

— Я могу переписать, — выпалил Питер.

Миссис Сандрингхем удивленно подняла брови.

— Но, Питер… Я хотела сказать тебе, что ты получил высшую оценку.

Она протянула ему сочинение, и Питер уставился в ярко-красную надпись на полях.

Их заданием было написать о каком-нибудь важном событии, которое изменило их жизнь. И хотя это случилось всего неделю назад, Питер написал о том, как его уволили с работы, из-за того что он поджег мусорный бак. В сочинении он ни разу не упомянул имя Джози Корниер.

Миссис Сандрингхем подчеркнула только одно предложение в последнем абзаце: «Я извлек урок, что виновного всегда поймают, поэтому нужно тщательно продумывать все детали, прежде чем действовать».

Учительница протянула руку и взяла Питера за запястье.

— Ты действительно извлек урок из случившегося, — сказала она и улыбнулась. — Я бы смогла тебе доверять.

Питер кивнул и взял тетрадку со стола. Он нырнул в поток учеников в коридоре, все еще держа ее в руках. Он представлял, что сказала бы мама, если бы он принес домой сочинение с жирной пятеркой, если бы — хоть один раз в жизни — он сделал то, что все ожидали от Джойи, а не от Питера.

Но тогда пришлось бы рассказать об истории с мусорным баком. И о том, что его уволили, и что теперь после уроков он сидит в библиотеке, а не в копицентре.

Питер смял сочинение и выбросил его в первую попавшуюся урну.

Когда Джози практически все свободное время начала поводить с Мэттом, Мэдди Шоу незаметно заняла место лучшей подруги Кортни. В некотором смысле она намного лучше, чем Джози, подходила на эту роль: глядя на Кортни и Мэдди со спины, их невозможно было различить. Мэдди так точно имитировала стиль и манеры Корни, что это стало уже не просто подражанием, а искусством.

Сегодня вечером они собирались в доме Мэдди, потому что ее родители уехали навестить ее старшего брата-студента в Сиракузы. Они ничего не пили — начался хоккейный сезон, и игроки должны были подписать контракт с тренером, — но Дрю Джирард взял в видеопрокате полную версию молодежной секс-комедии, и теперь парни обсуждали, кто сексуальнее — Элита Катберт или Шеннон Элизабет.

— Я бы их обеих вышвырнул из постели, — сказал Дрю.

— А почему ты решил, что они вообще лягут с тобой в постель? — засмеялся Джон Эберхард.

— У меня большой авторитет в…

Кортни фыркнула.

— Только это у тебя и большое.

— Да, Кортни, и ты сама хотела бы в этом убедиться.

— Еще бы…

Джози сидела на полу с Мэдди, пытаясь вызвать духа с помощью магической доски. Они нашли ее в кладовке в подвале вместе с другими настольными играми. Пальцы Джози слегка касались плоской дощечки со стрелкой.

— Это ты двигаешь?

— Нет, клянусь, — ответила Мэдди. — А ты?

Джози покачала головой. Ей было интересно, чей дух придет повеселиться на молодежной вечеринке. Конечно, того, кто трагически погиб или очень молодым, например, в автокатастрофе.

— Как тебя зовут? — громко произнесла Джози.

Деревянная стрелка передвинулась к букве «Э», потом к «Б» и остановилась.

— Эб, — объявила Мэдди. — Скорее всего.

— Или Эбби.

— Ты мужчина или женщина? — спросила Мэдди.

Стрелка вообще соскользнула с доски. Дрю начал смеяться.

— Гей, наверное.

— Рыбак рыбака видит издалека, — сказал Джон.

Мэтт зевнул и потянулся, а его рубашка задралась. И хотя Джози сидела к нему спиной, она это практически почувствовала, настолько их тела были настроены на одну волну.

— Все это, конечно, ужасно интересно, но мы уходим. Пошли, Джо.

Джози увидела, как стрелке выписала: «Н-Е-Т».

— Я остаюсь, — сказала она. — Мне интересно.

— О-о, — протянул Дрю. — Кто-то попал под каблучок.

С тех пор как они начали встречаться, Мэтт проводил больше времени с Джози, чем со своими друзьями. И хотя Мэтт говорил, что лучше будет валять дурака рядом с ней, чем общаться с дураками, Джози знала, что для него уважение Дрю и Джона имеет большое значение. Но ведь из этого не следует, что он может относиться к ней как рабыне.

— Я сказал, мы уходим, — повторил Мэтт.

Джози посмотрела на него снизу вверх.

— А сказала, что уйду тогда, когда сама захочу.

Мэтт самодовольно улыбнулся дружкам.

— У тебя ни разу в жизни не было оргазма до встречи со мной, — сказал он.

Дрю и Джон расхохотались, а Джози вспыхнула от смущения. Она встала и, не глядя ни на кого, побежала вверх по лестнице.

Оказавшись в прихожей дома Мэдди, она схватила свою куртку. Услышав за спиной шаги, Джози не обернулась.

— Мне было весело. Поэтому…

Он вскрикнула, когда Мэтт резко схватил ее за плечо и, развернув лицом к себе, с силой прижал к стене.

— Мне больно…

— Никогда больше не поступай так со мной.

— Но ведь это ты…

— Ты выставила меня идиотом, — сказал Мэтт. — Я сказал тебе, что пора идти.

На коже, там, где он ее схватил, расцветали синяки, словно она была холстом, а он непременно хотел оставить на ней свою подпись. Она обмякла в его руках, инстинктивно уступая.

— Я… прости меня, — прошептала она.

Он ждал именно этих слов, и его хватка ослабла.

— Джо, — вздохнул он, прижавшись лбом к ее лбу. — Я не хочу тебя ни с кем делить. Ты не можешь меня за это винить.

Джози покачала головой, но говорить все еще не решалась.

— Все дело в том, что я сильно тебя люблю.

Она моргнула.

— Правда?

Он ни разу еще не произносил этих слов, и она тоже этого не говорила, хотя это и было правдой. Ей казалось, что, если он не скажет в ответ, что любит ее, она умрет от унижения. Но сейчас Мэтт сам сказал, что любит ее, первым.

— Разве не видно? — спросил он, взял ее ладонь, поднес к губам и поцеловал так нежно, что Джози почто забыла о событиях, которые привели к этому моменту.

— «Ребята табака», — произнес Питер, обдумывая идею Дерека. Они сидели на скамейке, стоящей вдоль стены спортзала, и ждали, когда их выберут в команду для игры в баскетбол. — Не знаю… тебе это не кажется немного…

— Натуралистично? — спросил Дерек. — С каких это пор ты стал следить за политкорректностью? Слушай, а если можно будет пойти в класс изобразительного искусства и при наличии достаточного количества очков использовать как оружие печь для обжига?

Дерек тестировал новую игру Питера, указывая на возможности усовершенствования и на недостатки в дизайне. Они знали, что у них полно времени поговорить, поскольку их точно выберут в последнюю очередь.

Тренер Спирз назначил капитанами команд Дрю Джирарда и Мэтта Ройстона. Это было неудивительно, потому что они играли в школьной сборной, хотя и учились на втором курсе.

— Шевелитесь, народ, — крикнул тренер. — Покажите своим капитанам, как вы жаждете играть. Заставьте их поверить, что вы следующий Майкл Джордан.

Дрю показал на парня в заднем ряду.

— Ноа.

Мэтт кивнул парню, который сидел рядом с ним.

— Чарли.

Питер повернулся к Дереку.

— Я слышал, что хотя Майкл Джордан и ушел из спорта, он все равно получает по сорок миллионов.

— То есть он зарабатывает сто девять тысяч пятьсот восемьдесят девять долларов в день, не работая, — посчитал Дерек.

— Эш! — выкрикнул Дрю.

— Робби, — сказал Мэтт.

Питер наклонился к Дереку поближе.

— Если он идет в кино, то тратит на билет десять долларов, а за это время зарабатывает девять тысяч сто тридцать два доллара.

Дерек улыбнулся.

— А если будет варить яйца пять минут, то заработает триста восемьдесят.

— Стью.

— Фредди.

— Малыш О.

— Уолт.

К этому времени осталось трое: Дерек, Питер и Ройс, у которого случались припадки буйства, поэтому он приходил с сиделкой.

— Ройс, — сказал Мэтт.

Дрю придирчиво осмотрел Питера и Дерека.

— Он зарабатывает две тысячи двести восемьдесят три доллара, пока смотрит серию «Друзей», — сказал Питер.

— Если бы он захотел насобирать денег на новую «мазератти», ему пришлось бы потратить целый двадцать один час, — сказал Дерек. — Черт, хотел бы я уметь играть в баскетбол.

— Дерек, — выбрал Дрю.

Дерек начал вставать.

— Ага, — сказал Питер, — но даже если Майкл Джордан будет собирать сто процентов своего дохода на протяжении четырехсот пятидесяти лет, все равно он не станет таким же богатым, как Билл Гейтс в эту секунду.

— Ладно, — сказал Мэтт. — Я возьму гомика.

Питер спрятался за спинами игроков команды Мэтта.

— У тебя должно хорошо получиться, Питер, — сказал Мэтт достаточно громко, чтобы все услышали. — Просто следи за той большой штукой.

Питер прислонился спиной к спортивному мату, которыми были оббиты стены спортзала, словно в психушке. В изолированной комнате, где в любой момент все может выйти из-под контроля.

Где-то в глубине души ему хотелось знать так же точно, как и все здесь, кто он такой.

— Хорошо, — сказал тренер Спирз. — Давайте играть.

Первая метель в этом году случилась до Дня благодарения. Все началось после полуночи. Ветер раскачивал старые кости дома, а град барабанил в окна. Пропал свет, но Алекс была к этому готова. Она внезапно проснулась в абсолютной тишине, наступившей после отключения электричества, и потянулась за фонариком, который с вечера положила рядом с кроватью.

Там же были и свечи. Алекс зажгла две свечи и посмотрела, как ее огромная тень крадется по стене. Она помнила о таких ночах, когда Джози была маленькой, когда они вместе забирались в постель и Джози засыпала, загадав желание, чтобы утром отменили уроки.

Почему у взрослых не бывает таких выходных? Даже если уроки завтра отменят — а насколько Алекс могла судить, так оно и будет, — даже если ветер будет выть так, словно стонет от боли сама земля, даже если стеклоочистители покроются слоем льда, Алекс все равно должна будет явиться на работу. Отменят занятия йогой, баскетбольные игры и спектакли в театре, но никто не отменял настоящую жизнь.

Дверь распахнулась настежь. Там стояла Джози в майке и в мужских шортах. Алекс понятия не имела, где она их взяла, и мысленно попросила Бога, чтобы они не принадлежали Мэтту Ройстону. На какое-то мгновение Алекс не могла сопоставить эту молодую женщину с красивым телом и длинными волосам с тем образом, который ожидала увидеть: маленькой девочки с распущенными косичками в пижаме с разноцветным рисунком. Она отбросила одеяло, приглашая.

Джози нырнула в постель и натянула одеяло до подбородка.

— На улице так ужасно, — сказала она. — Словно пришел конец света.

— Интересно, что будет с дорогами.

— Думаешь, завтра будет выходной?

Алекс улыбнулась в темноте. Может, Джози и повзрослела, но ее приоритеты не изменились.

— Скорей всего.

Удовлетворенно вздохнув, Джози упала на подушки.

— Интересно, сможем ли мы с Мэттом поехать куда-нибудь покататься на лыжах?

— Если заметет дороги, невозможно будет никуда выйти дома.

— Но ты же выйдешь.

— У меня нет выбора, — ответила Алекс.

Джози повернулась к ней, и в ее глазах отразилось пламя свечи.

— У всех есть выбор, — сказала она и приподнялась на локте. — Можно тебя кое о чем спросить?

— Конечно.

— Почему ты не вышла замуж за Логана Рурка?

Алекс показалось, что ее выбросили на улицу в метель без одежды, настолько она не была готова к вопросу Джози.

— Почему это тебя интересует?

— Все потому, что он не был достаточно хорошим? Ты говорила, что он красивый и умный. И ты его точно любила, по крайней мере, в то время, когда…

— Джози, это старая история, и тебя это не должно беспокоить, потому что к тебе это не имеет ни малейшего отношения.

— Это имеет ко мне прямое отношение, — возразила Джози. — Потому что я — наполовину он.

Алекс уставилась в потолок. Наверное, действительно наступил конец света. Наверное, именно так и бывает, когда начинаешь верить, что с помощью зеркал и дыма тебе удалось создать долговечную иллюзию.

— Он и правда был таким, — тихо сказала Алекс. — Дело было вовсе не в нем. Дело было во мне.

— Ну и потом он был женат.

Алекс села в кровати.

— Как ты узнала?

— Об этом сейчас пишут во всех газетах, ведь он баллотируется. Не надо быть большим ученым, чтобы это узнать.

— Ты ему звонила?

Джози отвела глаза.

— Нет.

Где-то в глубине души Алекс хотелось, чтобы Джози поговорила с ним: чтобы убедиться, что он следит за карьерой Алекс, если, конечно, вообще о ней спросит. Ее уход от Логана, тогда казавшийся правильным решением по отношению к нерожденному ребенку, теперь выглядел эгоистичным. Почему она раньше не поговорила с Джози о нем?

Потому что она защищала Логана. Возможно, Джози и выросла, не зная отца, но разве это хуже, чем узнать, что отец не хотел ее рождения?

«Еще одна ложь, — подумала Алекс. — Небольшая. Просто, чтобы уберечь Джози от боли».

— Он бы не бросил свою жену, — сказала Алекс, не глядя на Джози. — Я не смогла поместиться в то место в его жизни, которое он мне выделил. Не знаю, понимаешь ли ты, что я хочу сказать.

— Кажется, да.

Под одеялом Алекс нашла руку Джози. Этот жест мог бы показаться неестественным, если бы это произошло на виду, поскольку был слишком открытым проявлением чувств для них обеих. Но здесь, в темноте, когда весь мир вокруг исчез, это выглядело вполне нормально.

— Прости меня, — сказала она.

— За что?

— За то, что не дала тебе возможности вырасти рядом с ним. Джози пожала плечами и выдернула руку.

— Ты все правильно сделала.

— Не знаю, — вздохнула Алекс. — Иногда правильные поступки делают человека одиноким. — Она вдруг повернулась к Джози, широко улыбаясь. — Почему мы вообще об этом разговариваем? В отличие от меня, тебе ведь повезло в любви, правда?

И как раз в этот момент включился свет. Внизу пискнула включившись, микроволновая печь, свет из ванной комнаты' залил коридор.

— Наверное, я пойду к себе, — сказала Джози.

— А, хорошо, — ответила Алекс, хотя на самом деле хотела сказать, что рада видеть Джози там, где она была сейчас.

Пока Джози неслышно вышла в коридор, Алекс встала, чтобы включить будильник. На дисплее мигали цифры: «12:00 12:00 12:00», будто часы Золушки, напоминающие, что не всегда все заканчивается так, как в сказке.

К удивлению Питера, охранник в ночном клубе даже не посмотрел на его фальшивое удостоверение. Но не успел он осознать тот факт, что наконец-то оказался внутри, как его оттеснили в сторону.

В лицо ударило облако дыма, и понадобилась минута, чтобы глаза привыкли к тусклому освещению. Музыка техно заполняла все пространство между людьми, от нее у Питера пульсировали барабанные перепонки. У входной двери расположились две высокие женщины, провожавшие взглядом всех входящих. Питер не сразу заметил, что подбородок у одной из них гладко выбрит. У одного из них. Второй из них был больше похож на девушку, чем многие из девушек, которых Питер знал. Но с другой стороны, он никогда не видел трансвеститов так близко. Может, они просто очень тщательно следили за внешностью.

Мужчины стояли группами по два-три человека, кроме одиночек, которые, словно стервятники, смотрели с балкона на танцевальную площадку. Здесь были и мужчины в кожаных брюках, и мужчины, целующиеся с другими мужчинами в укромных уголках, и мужчины, которые курили травку. Зеркала на всех стенах создавали впечатление, что клуб огромных размеров, до бесконечности.

Узнать об этом гей-клубе было несложно, благодаря чатам в Интернете. А поскольку Питер все еще не сдал экзамен на вождение, ему пришлось ехать на автобусе до Манчестера, а потом на такси к клубу. Он все еще не был уверен в том, зачем сюда приехал. Для него это было что-то вроде антропологического исследования. Он хотел проверить, найдет ли он свое место в этом мире в отличие от своего.

Он не собирался заводить отношения с парнем, по крайней мере, пока. Он просто хотел узнать, как это — быть среди мужчин которые были гомосексуалистами и которых это вполне устраивало. Он хотел проверить, поймут ли они, посмотрев на него, что Питер один из них.

Он остановился перед любезничающей в темном уголке парой. Видеть двух целующихся парней в реальности было странно. Конечно, по телевизору часто показывают мужские поцелуи — именно такие эпизоды достаточно часто попадают в газетные анонсы. Поэтому Питер знал, когда их показывают, и иногда смотрел, чтобы проверить: почувствует он что-то или нет. Но это были ненастоящие поцелуи, как и свидания в телешоу… в отличие от зрелища, которое разворачивалось на его глазах в этот момент. Он подождал, прислушиваясь, не станет ли сердце биться чаще, будет ли эта сцена иметь для него особенное значение.

Но особого возбуждения он не испытал. Любопытство — это да (царапается ли щетина во время поцелуя?), и никакого отвращения. Но в то же время Питер не мог бы с твердой уверенностью сказать, что это именно то, чего ему хотелось бы по пробовать.

Мужчины оторвались друг от друга, и один из них прищурился.

— Это тебе не пип-шоу, — сказал он и оттолкнул Питера Питер оступился и упал на кого-то у барной стойки.

— Оп-па, — произнес мужчина, и его глаза загорелись Что тут у нас?

— Простите…

— Не стоит. — Ему было чуть больше двадцати. Светлые волосы, стриженные ежиком, и потемневшие от табака кончики пальцев. — В первый раз здесь?

Питер повернулся к нему.

— Откуда вы знаете?

— У тебя вид, как у оленя перед фарами автомобиля. — Он погасил окурок и позвал бармена, который, как заметил Питер, выглядел так, будто сошел с обложки журнала — Рико, налей моему юному другу. Что ты любишь?

Питер сглотнул.

— Пепси?

Сверкнула белозубая улыбка.

— Да, конечно.

— Я не пью.

— Понятно, — сказал он. — Тогда это.

Он протянул Питеру две маленькие пробирки, а затем достал из кармана еще две для себя. Там не было порошка, только воздух. Питер смотрел, как он открыл крышечку и глубоко втянул его в себя, а потом проделал то же второй ноздрей. Повторив его действия, Питер почувствовал головокружение точно так же, как тогда, когда однажды родители ушли смотреть игру Джойи по футболу, а он выпил шесть банок пива. Но в отличие от того раза, когда ему сразу же захотелось спать, сейчас каждая клетка его тела зазвенела, проснувшись.

— Меня зовут Курт, — сказал молодой человек, протягивая руку.

— Питер.

— Сверху или снизу?

Питер пожал плечами, стараясь сделать вид, что понимает, о чем говорит парень, хотя на самом деле не имел ни малейшего понятия.

— О Господи, — произнес ошарашенно Курт. — Свежая кровь.

Бармен поставил перед Питером пепси.

— Оставь его в покое, Курт. Он же ребенок.

— Тогда мы должны сыграть одну партию, — сказал Курт. — Любишь бильярд?

С партией в бильярд Питер вполне способен был справиться.

— Да.

Он увидел, как Курт вытащил из бумажника двадцатку и оставил на стойке для Рико.

— Сдачи не надо, — сказал он.