Охотники на демонов. Приманка Гаврилова Анна

Глава 1

– Всё-таки сбегаешь? – прозвучало за спиной, и я вздрогнула.

Драйстер… он всегда подкрадывался незаметно, вот и сейчас проскользнул в комнату и, подойдя вплотную, выглянул из-за плеча.

Испугавшись, я замерла на секунду, но тут же продолжила складывать вещи в чемодан. Задерживаться в доме приёмных родителей не хотелось: уж слишком бурно они отреагировали на моё желание вернуться в колледж, и это притом что я с самого начала предупредила, что приехала только на каникулы.

– Лирайн? – вновь позвал Драйстер.

– Что? – не оборачиваясь, буркнула я.

Брату ответ не понравился – он взял за локоть, заставляя прекратить занятие и уделить внимание его персоне. Я неохотно подчинилась. Повернулась, заглянула в пронзительно-синие глаза и, состроив кислую мину, сказала с горечью:

– Это несправедливо.

– Конечно, несправедливо, – не стал спорить Драйст.

Он, как и все остальные обитатели дома, был мне не родным. Большинство из нас являлись не родными, но чета Паривэлл настаивала на том, чтобы все мы называли друг друга братьями и сёстрами.

Самих Кару и Темора нам надлежало именовать мамой и папой, однако с этим дела обстояли совсем сложно. Лично у меня язык не поворачивался, даже притом что настоящих родителей я совсем не помнила. От меня отказались сразу после рождения, и следующие пять лет моей жизни прошли в муниципальном приюте. Из этого приюта я и попала к Паривэллам – на тот момент я была четвёртым ребёнком в этой семье.

Сейчас нас стало уже шестнадцать; трое – родные дети Кары и Темора, остальные, как и я, приёмные. Я была одной из старших, и опекуны рассчитывали, что после окончания школы останусь здесь, в нашем маленьком захолустном Чиртинсе. Что устроюсь на работу, а в свободное время продолжу помогать по хозяйству, а я…

– Лирайн, успокойся, – сказал Драйстер с нажимом. – Всё будет хорошо.

– Не будет, – увы, но иллюзий я не питала. – Ты бы видел, как скривилась Кара, а Темор назвал меня…

– Неблагодарной дрянью, – кивнув, закончил брат. – Я слышал ваш разговор, и я сожалею, что всё так вышло. Но поверь, они не со зла. Им сложно тебя отпустить, и то, что ты опять уезжаешь…

Драйст замолчал, не договорив, а у меня в глазах защипало. Просто события, которые происходили после того, как я решилась написать заявку на поступление в колледж, наводили на иные мысли. Создавалось впечатление, будто приёмные родители не желают, чтобы я вырвалась из Чиртинса. Хотят, чтобы я тут сгнила.

Едва узнав о заявке, Кара и Темор принялись твердить, что затея бесполезная и ничего не выйдет. Ещё и дополнительной работой по дому нагрузили, объясняя это тем, что у меня слишком много свободного времени, раз успеваю о глупостях мечтать.

А после того, как меня взяли, причём на бюджетное место, с полной оплатой проживания, дома произошел скандал – опекуны были против, требовали, чтобы я отказалась. Я сначала рыдала, а потом притворилась послушной, даже устроилась на работу в закусочную. Когда до начала учебного года осталось три дня, фактически сбежала. И именно Драйстер провожал меня на вокзал, он был единственным, кого я посвятила в свои планы.

Уже очутившись в Кросторне, который представлял собой целый комплекс учебных заведений всех мастей и неофициально именовался городом студентов, я позвонила домой и во всём призналась. К счастью, к телефону подошла одна из сестёр, а не Кара или Темор, и нового скандала не произошло.

Позже я звонила опять и общалась уже с опекунами, и всё было настолько нормально, что сомнений в том, куда поехать на каникулы, не возникло. Более того, я никак не ожидала проблем, а тут…

Первая встреча прошла хорошо, и эти две недели мы тоже жили мирно. Зато теперь, когда я засобиралась обратно…

– Лирайн, это пройдёт, – выдёргивая из мыслей, сказал Драйст. – Они просто не видели другой жизни и не понимают, почему ты не хочешь жить как все, чем тебя не устраивает Чиртинс, почему ты отсюда бежишь.

Почему…

Я передёрнула плечами. Как по мне, мотивы были понятны и просты. В Чиртинсе нет будущего! Кем я здесь стану? Старшей официанткой?

Я даже хотела озвучить эти вопросы, но осеклась, вовремя вспомнив о том, что сам Драйстер, невзирая на отличный школьный аттестат и возможность поступить в куда более престижное учебное заведение, остался. Он работал в мини-маркете неподалёку от дома и выполнял те обязанности, от которых отказалась я, – помогал Каре и Темору по хозяйству и с детьми.

Сейчас мы стояли в спальне, которую я делила с пятью сёстрами, и светловолосый синеглазый Драйст напоминал… нет, не принца, а этакий мужской вариант Золушки. А я чувствовала себя настоящей эгоисткой, только отказаться от возможности получить хоть какую-то профессию и покинуть наше захолустье всё равно не могла.

Не найдя слов, я шагнула к брату, который был старше на два года и которому буквально три дня назад исполнилось двадцать, и обняла крепко-крепко. После чего шмыгнула носом и, отвернувшись, продолжила собирать чемодан.

Было грустно и мерзко, однако искать оправдания собственному поведению я не пыталась. Единственная мысль, от которой никак не могла избавиться: если бы приёмные родители относились ко мне немного мягче, всё бы было иначе.

Наверное. Может быть.

До вокзала меня подвёз сосед – милый улыбчивый господин Фринкинс. Всю дорогу пожилой мужчина сыпал улыбками и хвалил мою затею с учёбой, однако лучше от его поддержки не стало. В скоростной поезд я садилась с тяжелым сердцем и следующие два часа провела словно на иголках. Лишь когда вышла на нужной станции, хандра отступила. Дышать стало легче.

Сам Кросторн негласно звался городом, но по факту являлся районом, расположенным на окраине мегаполиса. Там, на северо-западе, если хорошенько приглядеться, можно было различить очертания небоскрёбов, а ночью увидеть неугасающие огни.

А здесь никаких небоскрёбов не имелось, обычная многоэтажная застройка. Но в сравнении с медлительным двухэтажным Чиртинсом Кросторн напоминал этакий высокий муравейник, в котором постоянно кипела жизнь.

Мне эта жизнь нравилась! С самого первого дня, даже невзирая на побег и неодобрение семьи, я сияла. Вот и сейчас улыбнулась, поправила съехавшую с плеча куртку и покатила чемодан в сторону турникетов.

Оказавшись за пределами станции, обвела взглядом небольшую стоянку, где поджидали желтые такси, и отправилась дальше – увы, денег на то, чтобы нанять машину, не было. Да и зачем, если до общежития всего час пешком, а зима в этом году совсем тёплая, даже без снега?

На календарное время года намекало лишь тусклое небо и голые деревья, в остальном – обычная поздняя осень или ранняя весна. Всё было как всегда: неширокие улицы, вымощенные плиткой тротуары, муниципальные здания вперемежку с учебными корпусами, общежитиями, частными многоквартирными домами, кафе и скверами.

Кросторн не очаровывал, но радовал, и я вовсю любовалась знакомыми пейзажами, а очутившись на мосту, привычно остановилась, чтобы поглазеть на расположенный в отдалении университетский комплекс Тавор-Тин.

Он был огромен и великолепен. Пронзал небо многочисленными шпилями, поражал замысловатой архитектурой и стилем. Все здания относились к старинной постройке, но назвать их древними язык не поворачивался. Вполне современно, величественно и немного мрачновато.

Тавор-Тин входил в десятку лучших университетов мира. Большая часть политической и финансовой элиты нашей страны окончила именно этот вуз. В сравнении с ним мой колледж мог претендовать разве что на звание курсов начальной подготовки низкопробных кадров, однако никакой зависти я не питала. На Тавор-Тин смотрела просто потому, что красиво. Настолько, что невозможно не смотреть.

Потратив несколько минут, я продолжила путь, а добравшись до конца моста, споткнулась и замерла истуканом. Сердце, наоборот, сорвалось на бег и застучало так, словно вот-вот вырвется из груди.

Просто там, на противоположной стороне улицы, стояла девушка, которую я видела в самом начале полугодия, буквально через пару дней после окончательного зачисления в колледж. В тот момент мне подумалось, что это галлюцинация, а теперь…

Она была ближе и гораздо реальнее. Высокая, светловолосая, с идеальной фигурой, а рядом – мотоцикл. Причём мотоцикл непростой, я такими интересовалась, даже в Сети искала, но не нашла. Из миллиона просмотренных картинок ни одна не совпадала, подобный тип тюнинга встречался только в фантастических фильмах.

Но и это не главное: не будь странного, похожего на боевую машину мотоцикла, ничего бы не изменилось. В смысле я бы всё равно её заметила: девушка была другой, не такой, как все.

Что особенного? Не знаю и словами сказать не могу, но затянутая в черный кожаный костюм блондинка отличалась. Внешне всё было обычно, а внутренне… я могла поклясться – она была такой же, как… тот парень. Такой же, как он.

При мысли о человеке, чей образ преследовал меня последние три года, я вышла из ступора и качнулась навстречу незнакомке. Попутно умудрилась опрокинуть чемодан и споткнуться ещё раз, а потом опять замерла.

Просто растерялась: а что я ей скажу? И что она обо мне подумает? Ведь то, что случилось три года назад… а это вообще взаправду было?

И чем я объясню ей свой интерес? Мол, ты чем-то похожа на парня, которого я видела когда-то? Случайно, не знаешь, как его найти? И… он вообще реален? Или всё-таки глюк?

Нет. Всё было настолько сюрреалистично и глупо, что подойти я не решилась. Впрочем, шансов поговорить было очень немного – девушка исчезла буквально через пару минут.

Меня она не заметила. Гордая и стремительная, подлетела к мотоциклу, в одно движение натянула шлем, завела мотор и скрылась – до начала второго учебного полугодия оставалось ещё два дня, и дороги Кросторна были практически пусты.

А я осталась. Абсолютно растерянная, с опрокинутым чемоданом и рвущимся из груди сердцем. Стояла и не знала, ругать себя за трусость или хвалить за сдержанность.

Действительно не знала! И вздрогнула, когда рядом притормозило желтое авто, из окошка которого донеслось визгливое:

– Лира! Ты чего тут встала?

И спустя ещё миг:

– Давай садись. Подвезу!

Я с трудом повернула голову, чтобы увидеть Дейру – одногруппницу, которая обитала в соседнем общежитском боксе. Мы не дружили, но ладили, и сейчас я по-настоящему обрадовалась. Клянусь, после встречи с блондинкой дойти своими ногами я бы не смогла.

Два дня до начала занятий прошли спокойно и достаточно насыщенно. Пользуясь отсутствием соседки, Рики, я провела генеральную уборку в нашем боксе, получила учебники по предметам, которых не было в прошлом полугодии, привела в порядок все конспекты и даже успела заглянуть на работу, чтобы сообщить, что я никуда не делась и, как только догуляю отпуск, обязательно приду.

Всё это время в общежитии нашего колледжа было достаточно тихо, народ начал прибывать ближе к вечеру второго дня, накануне занятий. Тишина сразу отступила, пространство наполнилось воплями и криками. В общем, всё как всегда.

Рика явилась к десяти, едва не опоздав к моменту, когда вредный комендант запирает двери. Завалилась с парой туго набитых чемоданов, бросила багаж на пороге и сразу кинулась обниматься.

Затем были чай со свежими пирожными и обмен впечатлениями о каникулах. Подруга хвасталась новой причёской – она постриглась практически под мальчика и часть прядей перекрасила в белый; трещала о семье, рассказывала о любимой собаке и прочее, прочее, прочее.

Я тоже рассказала, однако некоторые детали намеренно опустила. Зачем грузить Рику проблемами? Не сказать, что у неё своих хватает – она девочка вполне благополучная, – но всё равно.

Утро нового дня тоже стало обычным, с той лишь разницей, что все не виделись две недели и теперь бурно делились новостями. Преподам ситуация, понятное дело, не нравилась, но что они могли?

А на последней паре по рядам пошла записка, отправленная главным заводилой нашей группы, Синком. Парень уведомлял, что в пятницу мы все (и это слово было подчёркнуто трижды) едем в Сити, в ночной клуб.

Рика сразу расцвела, я тоже улыбнулась: просто с пятницы на субботу у меня как раз выпадала смена, и поехать не получалось. То есть у меня был идеальный повод отказаться. Даже придумывать ничего не надо. Всё придумано до нас.

Подруга, с которой я делила не только общежитский бокс, но и учебную парту, улыбку заметила. Едва выпала возможность, эта стриженная под мальчика полублондинка-полубрюнетка наклонилась и шепнула:

– Даже не мечтай!

Пришлось закусить щёку, чтобы не улыбнуться шире, и, открыв тетрадь на последней странице, написать, что на сей раз я общественное мероприятие не прогуливаю, что у меня уважительная причина.

Только Рика и глазом не моргнула.

«Отпросишься!» – выхватив ручку, написала она.

Я промолчала. Отпрашиваться, конечно, не собиралась. Работа, на которую я устроилась ещё в начале обучения, была слишком важна, без неё мне будет просто не на что жить. Да, администрация колледжа взяла на себя расходы по обучению и предоставила общежитие, и даже стипендию платила, но последней едва хватало на продукты. А кроме как поесть нужно ещё что-то надевать, покупать тетради и вообще…

– Отпросишься! – едва занятие закончилось, повторила Рика.

Теперь я ответила вслух:

– Нет, Рик. Ты же знаешь…

– Я знаю лишь то, что ты старательно игнорируешь все мероприятия группы, – перебила она строго. – Лирайн, ты отрываешься от коллектива!

Тут Рика лукавила: на мероприятия, которые проводились в общаге или в пределах Кросторна, я ходила. Зато в том, что касалось вылазок в город вообще и Сити в частности – да, их я прогуливала. Но акцентировать внимание на данном моменте не хотелось.

Я уже открыла рот, чтобы выдать какую-нибудь версию, когда перед нашим столом нарисовался Синк и огорошил:

– Лирайн, не волнуйся, насчёт твоей пятничной смены я договорился.

Что, простите?

– Тебе дали отгул, – продолжил парень бодро. – Отработаешь эту смену позже, до конца учебного года. Или, если хочешь, за тебя отработаю я.

От всего сказанного у меня глаза на лоб полезли. Синк не имел никакого отношения к моей работе, и то, что он выпросил отгул…

– Врёшь, – догадалась я.

Одногруппник широко улыбнулся и отрицательно качнул головой, только ничего шутливого в его мимике и жестах не читалось.

– Лирайн, нам всем надоело слушать твои отговорки, в этот раз ты поедешь, – фактически уведомил он. После чего весело подмигнул и удалился. А я совсем опешила: что это вообще было? Он с ума сошел?

Впрочем, одна версия имелась, и лично мне она совсем не нравилась. Зато Рика опять в восторг пришла и, наклонившись ближе, шепнула:

– Ну что? Убедилась?

– Нет! – отрезала я.

Подруга тихонько рассмеялась, тут же толкнула меня в бок и эту самую версию озвучила:

– Лира, ты точно ему нравишься, он всё первое полугодие пожирал тебя глазами, и я очень рада, что наконец решился. – Новая порция хихиканья и ещё более задорное: – Поздравляю, ты попала!

– Ага, – буркнула хмуро. – Щас.

Я быстро запихнула конспект в сумку, встала и поспешила к выходу из аудитории. Спустя пару секунд Рика тоже вещи подхватила и помчалась следом, вслух рассуждая, что бы надеть ей самой и во что нарядить меня.

Она говорила, а у меня мурашки по спине бежали – нет, ни в какой Сити я не поеду, и плевать, что подумают одногруппники. Мне и прошлой поездки хватило. Я не желаю видеть эти небоскрёбы ещё раз!

Только оставлять меня в покое, увы, не собирались. Весь следующий день Синк вертелся поблизости, а вечером нагло завалился в наш бокс. Причём пришел с коробкой довольно дорогого печенья, а когда мы с Рикой усадили за стол и налили чаю, стрельнул в меня глазами и спросил:

– Дуешься?

Я хмыкнула и помотала головой, а подруга сдала с потрохами:

– Она просто не собирается никуда ехать.

– Да ладно? – делано изумился парень. – Не может быть!

Следом состоялся разговор, который проще назвать избиением младенца. Эти двое буквально накинулись, принялись убеждать на все лады.

Подобное поведение могло показаться странным, но ничего особенного тут не было – Рика всегда от моих «прогулов» страдала и перед каждой коллективной вылазкой старалась убедить, а Синк… Может, в самом деле нравлюсь? Или это Рика попросила вмешаться?

Как бы там ни было, но прессовали меня знатно, и настроение стремительно портилось. В итоге я действительно надулась, а потом наворчала на эту парочку заговорщиков и ушла спать.

Правда, уснуть оказалось сложно: кое-какие чувства Рика с Синком всё-таки задели, и мне стоило больших усилий усмирить эмоции. Добавить сюда недавнюю встречу с той блондинкой, и…

Впрочем, нет, не надо. Это всего лишь совпадение, и поводом бередить старые раны точно не является.

Я искренне пыталась успокоиться и отгородиться от лишних мыслей, но не вышло. Нет, сперва держалась, но вечером следующего дня, когда сменила повседневную одежду на рабочий комбинезон и, вооружившись листом учёта, отправилась осматривать склад, плотину всё же прорвало.

В итоге первая рабочая смена после отпуска стала настоящей пыткой – я улыбалась коллегам, проверяла стеллажи, давала распоряжения о передаче в упаковочный цех, а сама просто не могла дождаться, когда это закончится.

Вал заказов, которые надлежало подготовить, иссяк ближе к утру, и, когда стало ясно, что жалобами наш интернет-магазин не завалят, я обзавелась кружкой кофе и, забившись в дальний уголок склада, позволила себе вновь вернуться в тот день, когда всё случилось… В день, разделивший мою жизнь на «до» и… то, что есть сейчас.

Сказать, что беды не предвиделось, – не могу, она намечалась в течение всего месяца. Всё это время приёмная мать давила на меня по поводу и без. Ворчала, рычала и словно намеренно доводила до слёз.

Не знаю, что на неё нашло. Обычно Кара держалась вполне ровно, без перегибов. Могла заставить выполнить какую-то работу по дому или посидеть с мелкими, или ещё что, но нервы без надобности не трепала. А тут словно что-то с ней произошло.

На тот момент мне было пятнадцать, но ума хотя бы вначале не реагировать на странность Кары хватило. Две недели я пребывала в философских настроениях, а потом сохранять спокойствие стало очень тяжело.

В итоге пару раз я сорвалась, за что немедленно получила по лицу и была нагружена домашней работой по самую макушку, а после третьего «срыва» дожидаться расправы не стала – сбежала к школьной подруге, к Вилинии. Та жила в паре кварталов, и мы общались довольно плотно, и о нашей дружбе все знали. Я не сомневалась, что опекуны отыщут через пару часов, и от этой мысли хотелось выть.

Вилиния, глядя на моё взвинченное состояние, предложила осуществить авантюру, о которой мы мечтали уже несколько месяцев…

– Едем в Сити! – сверкнув улыбкой, объявила она.

– А твои родители? – спросила я обеспокоенно.

– Записку напишу. Сообщу, что мы с тобой гуляем и вернёмся поздно.

– Но… – попыталась возразить я и тут же была перебита:

– Не переживай. К полуночи точно будем в Чиртинсе, и ты заночуешь у меня, а забирать тебя ночью никто не станет. Ну а к утру… может, Кара успокоится и забудет?

В то, что приёмная мать угомонится, не верилось, и это стало лишним поводом для согласия. Едва я кивнула, Вилли схватила за руку и потащила наверх, в её собственную, отдельную, оформленную по дизайнерскому проекту комнату.

На пороге комнаты бросила меня и помчалась к платяному шкафу, после чего в воздух полетели кофты-юбки-шарфики и прочие предметы гардероба. Я к этому «пиру модницы» тоже присоединилась. Неохотно, сильно стесняясь того, что у меня такого разнообразия вещей нет и никогда не будет, но всё равно…

Спустя ещё час мы из дома улизнули. Вырядились и накрасились так, что к станции пришлось пробираться дворами. Зато позже, когда сели в поезд, очутившись в практически пустом вагоне, стало спокойнее и радостнее. Мы выбрались! Мы смогли! Нас ждёт большой город и тысяча развлечений!

Осень ещё не вступила в свои права, невзирая на календарь, погода держалась летняя. И конфликт с Карой выпал как раз на выходные, так что всё складывалось как нельзя лучше. Мы с Вилли смотрели на проскакивающие за окном пейзажи, хихикали и предвкушали, и даже тот факт, что до центра мегаполиса добираться два с половиной часа, не пугал.

Для подруги эта вылазка была не первой, правда, прежде её возили родители, и местом посещений становились музеи и театры. Ну а я видела наш мегаполис с его небоскрёбами только на картинках.

– Ууу! Лирайн, поверь, ты будешь пищать от восторга! – уверяла Вилли.

Когда до пункта назначения оставалось всего ничего, подруга выудила из сумочки большую банку с коктейлем. Оказалось, алкогольным, она его из родительского бара стащила.

Озираясь и опять-таки хихикая, мы выпили, тут же захмелели, и реальность заиграла новыми красками. Это было так необычно, так по-взрослому… Клянусь, если бы приёмная мать не довела, я бы ни за что на подобное не решилась.

А потом мы въехали в сам мегаполис, и всё, я потерялась в эмоциях и впечатлениях. В черте города поезд двигался медленнее, то есть была возможность разглядеть и дома, и небоскрёбы, и улицы, и набережные со скверами, и вообще всё…

– Я же говорила, что тебе понравится, – наблюдая мой приоткрытый рот, прокомментировала Вилиния. – А уж когда мы доберёмся до центра…

Добрались. Правда, не просто до центра, а до той его части, которая считалась сердцем отдыха и всевозможных развлечений. Предсказание моей более просвещённой подруги сразу сбылось – я снова приоткрыла рот и по-рыбьи выпучила глаза.

Я была поражена и чувствовала себя нерешительной тупицей. Казалось бы, до нашего Чиртинса всего ничего, а я словно на другую планету попала.

Никакой размеренности, частных домов и клумб. Никакой тишины, нарушаемой лишь гулом газонокосилок, и никаких престарелых соседей, которые смотрят зорко и с прищуром. Кругом гвалт, движение и жизнь, причём настолько яркая, что в глазах мгновенно зарябило. Тут наши с Вилли вызывающие наряды смотрелись не так уж дико, и тот факт, что две пятнадцатилетние девчонки шатаются по улицам без сопровождения, никого не интересовал.

– Когда-нибудь я буду тут жить! – заявила Вилли, и я бездумно кивнула. А подруга продолжила: – Пойдём. На той площади флаеры в танцевальные клубы раздают!

Все знания об этой части мегаполиса Вилли почерпнула из Сети, но их оказалось достаточно. Единственное, чего не хватало – денег и подтверждающих наше совершеннолетие документов.

То есть у подруги дела с деньгами обстояли лучше, и она даже делилась – именно Вилли оплатила наш обед в фастфуде, например, – а я бедствовала и чувствовала себя оборванкой. В порыве чувств, вылетая из дома, захватила все свои сбережения, всё, что удалось накопить за эти годы, однако сумма оказалась настолько мизерной… Треть сразу ушла на билет до Сити, вторую треть я отложила, чтобы вернуться в Чиртинс, а то, что осталось, совсем не впечатляло.

В том же, что касается документов, до совершеннолетия мы с Вилинией, разумеется, ещё не дожили, и это, невзирая на яркий макияж и короткие юбки, было заметно. В первый же танцевальный клуб, куда мы сунулись, нас не пустили, во второй – тоже, и верить на слово отказались, потребовали документы, а их-то и не нашлось.

Мы с Вилли даже успели загрустить, однако сообразили вернуться на площадь, где происходила раздача флаеров, и поспрашивать у людей более осведомлённых. Спустя ещё час уже танцевали в одном из тех клубов, где документов не спрашивали.

Это заведение располагалось чуть дальше, и, чтобы добраться до входа, пришлось пройти закоулками, но оно того стоило. Настоящий клуб! Огромный танцпол, грохот и, невзирая на довольно ранний час, целая тьма народу.

Сначала мы веселились просто так, потом нашелся парень, который угостил пивом, и жизнь окончательно наладилась. Всё было очень здорово, жутко интересно… Но ровно до тех пор, пока я не догадалась взглянуть на часы и сопоставить время – мы опаздывали критически. Вернее, вообще не успевали.

Сказала Вилинии, но она отмахнулась. Пришлось сперва наорать на подругу, а потом взять за руку и потащить к выходу. Одновременно с нами к двери двинулись трое мужчин странного вида. Они были слишком высокими и мощными, а ещё…

Думать об этом не хотелось, но, даже невзирая на выпитое пиво, я не могла игнорировать тот факт, что одного из этой троицы я заметила давно – он сидел у бара и смотрел на меня слишком пристально. Я несколько раз ловила его взгляды.

Теперь, когда незнакомец устремился к выходу и у него обнаружились друзья, стало по-настоящему страшно, но что делать? Ведь нужно возвращаться в Чиртинс, причём сейчас!

Выбравшись из клуба, мы очутились в небольшом глухом дворе, и теперь здравый смысл проснулся и в Вилли…

– Ого, – осознав, что вокруг настоящая ночь, выдохнула она. Тут же схватила меня за пояс, украшавший короткую юбку, и, потащив в сторону проёма, выводящего в следующий двор, добавила: – Пойдём!

И мы действительно пошли. Не знаю, как Вилли, а я старалась не оглядываться и уповала на то, что двор в принципе освещён и у дверей клуба курит целая компания, то есть преследователи (если они всё же за нами идут) отстанут.

Только всё получилось совсем не так. В следующем дворе, уже не таком освещённом, из тени выступил ещё один незнакомец и сказал каким-то слишком насыщенным, глухим и одновременно рокочущим басом:

– Привет. Далеко собрались?

Сердце ухнуло в пятки и застучало слишком сильно. Я машинально обернулась, чтобы увидеть тех троих – они уверенно шли по нашим с Вилли следам.

– Что вам… – начала моя обычно смелая подруга, но сразу осеклась и замолчала.

А этот человек…

– Ты можешь идти, если хочешь, – сказал, обращаясь к Вилинии, и даже подвинулся, освобождая путь.

В тот момент я не думала ни о чём, а позже, размышляя над этой ситуацией, поняла – я не ожидала. Нет, я правда не верила, что девчонка, которую считала едва ли не самым близким человеком, может кивнуть и, громко цокая каблучками, помчаться прочь.

Тогда у меня не только мыслей, но и слов не нашлось. Я даже не попыталась окликнуть Вилли, а та бежала и не оборачивалась.

Пара минут, которые напомнили вечность, и всё, подруга исчезла, а я… осталась в западне.

Те трое уже приблизились и встали за спиной – я не видела, но словно кожей ощущала их жадное дыхание. В этот миг одна мысль всё-таки мелькнула… А зачем? Зачем компании взрослых, вполне привлекательных мужчин пятнадцатилетняя девчонка? Зачем им я?

Сказать, что я очень красива или чем-то принципиально выделяюсь? Нет, ничего такого. Я обычная: рост средний, волосы тёмные, глаза серые и в остальном без особенностей.

Разве что…

Медленно повернувшись, я посмотрела на того, кто сидел за барной стойкой и чьи пристальные взгляды ловила несколько раз за вечер. Может, дело в нём? Может, это не всем, а лично ему что-то от меня надо?

– Добегалась? – усмехнулся мужчина. Голос прозвучал столь же странно, как у первого – тот же слишком насыщенный, глухой и одновременно рокочущий бас.

Я сделала инстинктивный шаг назад и одновременно чётко поняла – это конец, живой меня не отпустят. А в следующий миг кровь в венах заледенела: лица нападавших изменились, пусть на долю секунды, но я увидела, как человеческий облик сменился другим.

Это напомнило маски. Словно они надели что-то на лица, но тут же сняли. Только никаких масок, конечно, не было, а произошедшее… это был бред, что-то невозможное.

Я сделала новый шаг назад и замотала головой, пытаясь вернуть ясность ума.

– Она очень вкусная, – шумно втянув носом воздух, заявил тот, кто стоял за спиной. – Не зря мы сегодня сдерживались.

– Да, – подхватил кто-то из троицы. – Нам повезло.

Последняя фраза прозвучала так, что я вздрогнула всем телом. Запоздало поняла, что нужно кричать, но почему-то не смогла выдавить ни звука.

– Готова? – делая шаг навстречу, спросил тот, кто прежде сидел у бара.

Всё. Моё сердце остановилось.

А потом застучало с бешеной скоростью, потому что в наш неприятный разговор вмешался ещё один голос, и он точно принадлежал кому-то постороннему, не такому, как они.

– Четверо на одну девчонку? А вы не подерётесь?

Нападавшие резко замерли, а окружавший нас мрак словно сгустился. С огромным трудом, будучи почти парализована страхом, я повернула голову и… нет, не поняла.

Я не то чтобы осматривалась раньше, но точно видела – этот двор был пуст, а теперь в нескольких метрах стоял мотоцикл, причём очень навороченный, а рядом с ним парень типичного байкерского вида: в кожаной куртке, тяжелых ботинках, с цепью через плечо.

Осознав, что парень один и, кажется, без оружия, я пришла к выводу, что обрадовалась рано. Зато нападавшие напряглись – все четверо застыли, уставились пристально, а он…

– Погода нынче хорошая, – заявил, кривя губы. – Только темнеет рано.

– Очень рано, – отозвался тот, что дежурил у бара.

Недолгая пауза, и…

– Взять его!

Трое резко, с невозможной скоростью, ринулись к «байкеру», однако обо мне тоже не забыли. Четвёртый подскочил со спины, схватил и сжал настолько крепко, что воздух из лёгких вышиб.

Я опять хотела закричать, но снова не смогла, а спустя ещё миг вытаращилась и глазам не поверила. Увидела, как парень выхватывает буквально из ниоткуда большой стальной круг и едва не сносит голову одному из громил.

А потом случилось то, что прежде было воспринято как глюк. Лицо того, кто наблюдал за мной и в ком я успела признать главаря, неуловимо исказилось и опять стало нечеловеческим. Взгляду предстала тёмно-серая чешуя, вдавленный нос, узкие, фосфоресцирующие желтым глаза и рассыпанные по лицу шипы.

Вновь ощущение того, что окружающий мрак сгущается, после чего началась новая стремительная атака на «байкера». Только тот отскочил, совершив почти каскадёрский, совершенно немыслимый трюк.

Невольно закралась мысль о розыгрыше, о том, что я угодила на съёмочную площадку какого-то фильма. Только камерами, осветителями и прочими атрибутами кино тут даже не пахло, а внутри сидела чёткая уверенность: происходящее всерьёз.

После нового выпада парня, кто-то из громил взвыл, а я дёрнулась и задрожала всем телом. Правда, причиной для такой реакции стал не звук, а тот факт, что державшему меня мужчине надоело ждать…

Он прижал крепче, я ощутила горячее влажное дыхание на своей шее, а спустя ещё миг нечто скользкое поползло по ушной раковине, норовя забраться глубже. Это было так противно и жутко, что я вцепилась в удерживавшую меня руку и всё же смогла заорать.

Ногти заскользили по чешуе, а рука… она словно не из плоти была, а из стали.

– Держись! – рыкнул «байкер», обернувшись на миг в мою сторону, и эта отвлечённость сыграла злую шутку – он пропустил удар.

Во мраке точно мелькнули когти, а парень отлетел метра на три и впечатался спиной в стену. Тут же послышался злорадный нечеловеческий смех, а за ним… очень тихий, едва различимый шум мотора и новый голос:

– Веселишься без меня? И какой ты после этого друг?

Да, во двор въехал ещё один мотоцикл – столь же странный, как первый. Только водитель был совсем худым, даже тщедушным, словно подросток.

Тем не менее в руках «подростка» появились два клинка, и, едва соскочив с байка, он ринулся на помощь. В тот же миг в воздухе мелькнуло нечто яркое, некий сгусток, и хватка того, кто держал меня, ослабла.

Секунда, и в окружающем гомоне прозвучало рычащее:

– Беги!

Повторять не пришлось, я подчинилась сразу. Со всех ног бросилась к проулку, уводящему прочь. А там, за спиной, началось настоящее сумасшествие: шипение, приглушенные взрывы, звон стали…

Когда выбралась из лабиринта дворов и очутилась на оживлённом проспекте, чуть не угодила под колёса третьего бесшумного мотоцикла. За третьим появился и четвёртый, и пятый, и даже шестой.

Все они промчались мимо – устремились туда, к месту драки. Только последний притормозил, и лишенный шлема немолодой байкер приказал:

– Жди здесь!

Я не ответила. А едва и этот мотоцикл скрылся в тёмном проулке, побежала дальше, сама не зная куда.

Окружающие люди, а их было довольно много, пугали; бесчисленные разноцветные огни ярко освещённого проспекта внушали панику. От проезжавшей мимо полицейской машины я вообще шарахнулась – ведь эти, если узнают, сразу сообщат приёмным родителям, и тогда…

Нет, думать о последствиях не хотелось. Впрочем, я и не могла – мысли смешались, превратились в кашу. Лишь спустя минут пять бега я сообразила, что нужно добраться до вокзала и сесть в поезд на Чиртинс. А чтобы очутиться на вокзале… в подземку, да?

Главным счастьем следующих нескольких часов стало то, что я умудрилась не потерять сумочку, в которой лежали деньги на дорогу. Если бы не это, я бы, наверное, просто сошла с ума.

Хотя и так чувствовала себя пациенткой психушки, ведь те мужчины… они не люди, верно? А самое жуткое заключалось в том, что меня чуть не сожрали. Ведь именно это они и собирались сделать?

Но почему не Вилли? Почему только меня?

Глава 2

В родном Чиртинсе я очутилась невероятно поздно, в три часа ночи. До дома добралась в половине четвёртого, а там… Во-первых, полицейская машина – Кара и Темор успели заявить о пропаже; вовторых, сами приёмные родители…

Избежать встречи, как-то пробраться в свою спальню и подождать до утра было невозможно. Пришлось показаться инспекторам и опекунам.

Меня встретили с облегчением, которое продлилось не дольше секунды. Затем была стремительная и неодобрительная оценка внешнего вида и неприязненное от Темора:

– Так я и знал.

Вопроса «что именно знал?» не возникло, зато появилось ощущение некой странности происходящего.