Karmalogic Ситников Алексей

Вообще каждому живому существу свойственно умение отличать красивое и эстетически правильное от противоположных значений этих понятий. Еще Ч. Дарвин решительно выступал против недооценки возможностей психической организации животных в плане восприятия эстетического, отмечая, что чувство изящного приписывается обыкновенно только человеку. Дарвин полагал, что способность воспринимать и чувствовать эстетические признаки у животных и человека обусловлена генетически. «Несомненно, – писал он, – что чувства человека и животных устроены так, что яркие цвета и известные формы, равно как гармонические и ритмические звуки, доставляют им наслаждение и называются прекрасными, но почему это так… мы не знаем»[269].

Красивыми могут быть не только уникальные произведения искусства. Исследования в неврологии и эволюционной биологии поставили под сомнение разницу между восприятием искусства и НЕискусства. Нейровизуальные исследования показали, что участки головного мозга, реагирующие на эстетические стимулы, исходящие от произведений искусства, пересекаются с теми, которые отвечают за оценку предметов, таких как, например, внешне привлекательная еда или же физические данные потенциальных партнеров. Исходя из этого, следует, что в мозгу существует некая общая система, определяющая степень привлекательности предметов, будь то аппетитный кусок торта, чудесное музыкальное произведение или картина.

«Красота, истинное счастье и подлинный героизм не нуждаются в громких словах».

Вильгельм Раабе

Жизнь дана на добрые дела

«…что есть красота И почему ее обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, Или огонь, мерцающий в сосуде?»

Николай Заболоцкий

Дело в том, что устойчивые представления о приятном, притягательном, влекущем и, наоборот, неприятном, отталкивающем, пугающем возникли в ходе эволюции животного мира. Многочисленные прототипы чувства красоты формировались как у человека, так и у животных в форме вполне определенных предпочтений, к примеру при выборе полового партнера, жилища, стаи и т. д. Предметы, которые приносили пользу, связывались с определенными характеристиками: цветом, размером, запахом и т. д. Именно эти предпочтения сформировались в дальнейшем в представления полезности, пригодности, приемлемости и т. п., из которых и оформлялось в длительном эволюционном процессе восприятие, предощущение, переживание и само чувство красоты[270]. Таким образом, в процессе эволюции понятие красоты, помимо эстетических, было наделено вполне определенными практическими характеристиками.

В любой мировой религии красота и богатство внутреннего мира всегда выше и важнее других человеческих ценностей. Источником красоты в христианстве почитается Бог, который создал наш мир совершенным. Грех же рассматривается как порча, как внесение хаоса и безобразия в божественный мир. Праведник красив душевной красотой, которая находит проявление и во внешнем мире. В христианском мире известно собрание советов по духовному совершенствованию под названием «Филокалия» (греч. ) – переводится с греческого как «Добротолюбие», – антология духовных произведений христианских подвижников IV–XV веков. Слово (букв. любовь к благу или к прекрасному) в поздней античной и в христианской письменности имело обширный диапазон значений, более древняя глагольная форма означала «украшать, убирать, готовить, улучшать, ухаживать, очищать, говорить изящно»[271]. То есть работа по духовному преображению приравнивается к наведению красоты в своей жизни и своей душе. Религиозные представления о важности красоты отразились и в творчестве Ф. М. Достоевского – его слова «Красота спасет мир» давно стали хрестоматийными для русскоязычного читателя.

Иудаизм также на первое место ставит красоту внутреннюю. Царь Соломон говорил: «Обманчива прелесть и суетна красота: жена, боящаяся Господа, будет прославлена» (Мишлей 31:30). При поверхностном прочтении может показаться, что у женской красоты нет никакой ценности; единственное достоинство, за которое подобает ее прославлять, – богобоязненность. Один из видных духовных лидеров ортодоксального иудаизма Элияху бен Шломо Залман, именуемый Виленским Гаоном, спрашивает: «Тора, говоря о таких праведных женщинах, как Сара, Ривка и Рахель, много раз упоминает, что они были красивы. Если женская красота не имеет особой ценности, зачем Тора упоминает об этом?» Поэтому, по мнению Виленского Гаона, женская красота не является достоинством в том случае, если у женщины нет страха пред Небесами. Однако если красивая женщина богобоязненна, то ее красота – одно из достоинств, прославляющих ее[272]