К оружию! К оружию! Пратчетт Терри
Ненормированный рабочий день. Постоянная неуверенность, существует ли вообще закон в этом не в меру прагматичном городе. Никакой личной жизни, в конце концов! Отвратительная еда перекусами. Приходилось порой питаться даже сосисками в булочках, которыми торговал Себя-Режу-Без-Ножа Достабль. Непрекращавшийся дождь или пекло. Никаких друзей, кроме коллег-стражников, потому что они были единственными людьми, которые жили с тобой в одном мире.
Впрочем, через несколько дней он будет кататься, как кусок сыра в масле, по меткому выражению сержанта Колона. Он станет бездельничать целыми днями – только кушать и разъезжать на большой лошади, выкрикивая всяческие приказы.
В такие моменты в его памяти всплывал образ старого сержанта Каппля. Этот человек служил начальником Стражи в ту пору, когда Ваймс был еще зеленым новобранцем. А потом, когда Каппль уходил в отставку, стражники собрались вместе и купили для него дешевые часы – из тех, что исправно работают несколько лет, пока не испарится их внутренний демон.
«Чертовски глупый подарок, – мрачно поду-мал Ваймс, глядя в стену. – Человек увольняется с работы, сдав значок, песочные часы и колокольчик, и что мы дарим ему на память? Часы…»
Но на следующее утро Каппль все равно пришел на работу – со своими новыми часами. «Чтобы, так сказать, передать бразды правления в надежные руки, – сказал он, – и подвязать несколько болтающихся концов, ха-ха. И чтобы вы, сосунки, не натворили тут дел, хы-хы». Через месяц он стал приносить уголь для печки, подметать полы, бегать по мелким поручениям и писать рапорты. И так целых пять лет. А на шестой год один из стражников, явившись на службу пораньше, обнаружил его лежавшим на полу…
В тот день вдруг выяснилось, что никто, абсолютно никто не знал, где он жил и существовала ли какая-нибудь миссис Каппль. Им пришлось хоронить его вскладчину, вспомнил Ваймс. И кроме стражников на похороны никто не пришел…
Если задуматься, на похоронах стражников всегда бывают только стражники…
Конечно, сейчас времена другие. Сержант Колон счастлив в браке уже много лет. Возможно потому, что работает с женой в разное время и в основном встречается с ней на пороге дома – да и то не каждый день. Но всякий раз она оставляет для него довольно сносную еду в духовке, и это явно говорит о том, что между ними что-то когда-то было. А наличие внуков и вовсе намекает, что прежде им было сложно избегать друг друга. О молодом Моркоу и говорить нечего – этому парню приходится отбиваться от молодых женщин палкой. А капрал Шноббс… наверное, тоже как-то устроил личную жизнь. Поговаривают, что у него имеется некое двадцатипятилетнее тело, только никто не знает, где он его прячет.
В общем, у каждого из стражников кто-то был, даже если против своей воли, как в случае со Шноббсом.
Итак, что ты скажешь, капитан Ваймс? Дорога ли тебе эта женщина?
О любви, понятно, речи не идет. Любовь – очень сомнительное слово для тех, кому за сорок. Возможно, ты просто боишься превратиться в жалкого старика, который помрет однажды на обочине жизни и будет из сострадания похоронен кучкой сосунков. Для них ты навсегда останешься старым пердуном, который вечно путался под ногами, пока был жив, но охотно бегал за кофе с фиггинами и безропотно терпел шутки за своей спиной…
Он всегда мечтал избежать этого. И вот, как в волшебной сказке, сама Судьба преподнесла ему подарок…
Конечно, он знал, что она богата. Но к тому, что пришлось услышать в конторе господина Моркомба, он оказался не готов.
Господин Моркомб исполнял обязанности семейного поверенного Овнецов в течение многих лет. Вернее даже, столетий. Потому что господин Моркомб был упырем.
Ваймс недолюбливал упырей. Гномы, конечно, были те еще шельмецы, но если не напьются – вполне законопослушны. Даже тролли не доставляли особых хлопот, пока находились под присмотром. Но от умертвий у капитана Ваймса начинала чесаться шея. Лозунг «Живи и дай жить другим» – он, конечно, очень правильный, но в случае с вампирами возникало логическое противоречие…
Господин Моркомб был костлявым, чрезвычайно бледным и неторопливым, как черепаха. Ему потребовалась целая вечность, чтобы дойти до сути, но когда он до нее добрался, эта суть пригвоздила Ваймса к креслу.
– С-сколько?
– Э-э, думаю, не ошибусь, если скажу, что вся собственность, включая фермы, объекты городской застройки и небольшой участок возле Университета с движимым имуществом, приносит совокупный доход порядка… семи миллионов долларов в год. Семь миллионов по текущей оценке, разумеется.
– И это все будет моим?
– С того самого часа, когда вы заключите брак с госпожой Овнец. Впрочем, в своем письме она сообщила мне, что вы должны иметь доступ ко всем ее счетам прямо с сего момента.
Мертвые глаза жемчужного цвета внимательно изучали Ваймса.
– Госпожа Овнец, – сказал он, – владеет примерно одной десятой частью Анка, обширной собственностью в Морпорке, а также значительными сельскохозяйственными угодьями в…
– Но… но… мы будем владеть этим вместе…
– Госпожа Овнец высказалась вполне недвусмысленно. Она препоручает все свое имущество вам, как будущему законному мужу. В таких вопросах госпожа Овнец… немного старомодна…
Господин Моркомб толкнул через стол сложенную бумагу. Ваймс взял ее, развернул и принялся читать.
– Но если вы умрете раньше, чем она, – продолжил бубнить господин Моркомб, – то все наследство, разумеется, вернется к ней согласно супружескому праву. Или к любому плоду от вашего союза, само собой.
В этот момент Ваймс немножко потерял дар речи. Он только чувствовал, как отвисает нижняя челюсть и начинают слипаться отдельные извилины мозга.
– Госпожа Овнец, – доносился откуда-то издалека голос адвоката, – хотя и не так уже молода, но все еще прекрасная здоровая женщина, и нет никаких причин, чтобы…
Остаток беседы Ваймс провел как в тумане.
Даже сейчас он едва мог об этом думать. Как только он вспоминал слова господина Моркомба, его мысли уносились прочь. И, как всегда бывало в тех случаях, когда мир для него становился слишком сложным, мысли обретали вполне конкретное направление.
Он выдвинул нижний ящик стола и уставился на блестящую бутылку Древнего Отборного Виски Джимкина Пивомеса. Ваймс понятия не имел, что она там делает. Почему-то он так и не удосужился ее выбросить.
Но стоит только снова начать, и он так и не выйдет на пенсию. Лучше отдать предпочтение сигарам.
Он закрыл ящик стола и, откинувшись на спинку стула, выудил из кармана толстый окурок.
Да уж, Стража теперь не та, что прежде. Вот до чего довели ее политики. Ха! Старые стражники вроде Каппля перевернулись бы в своих могилах, если бы узнали, что сюда теперь принимают кого…
И тут мир взорвался.
Окно разлетелось вдребезги, осыпав стену позади Ваймса осколками и порезав ему ухо.
Он мгновенно упал на пол и закатился под стол.
Ну вот, доигрались! Алхимики в очередной раз взорвали свою Гильдию, и уж он, капитан Ваймс, лично позаботится, чтобы этот раз стал последним…
Но осторожно выглянув из-за подоконника, он увидел за рекой столб дыма, поднимавшийся над Гильдией Убийц…
Когда Ваймс добрался до Гильдии, вслед за ним по Филигранной улице рысью примчались остальные стражники. Двое одетых в черное убийц преградили путь, вежливо намекнув, что через секунду они запросто могут стать невежливыми. Из-за ворот доносился торопливый топот.
– Ты видишь мой значок? Видишь? – прокричал привратникам Ваймс.
– Не имеет значения. Это собственность Гильдии, – ответил один из убийц.
– Ну-ка открывайте ворота! Именем закона! – проревел Ваймс.
Убийца нервно улыбнулся.
– Закон гласит, что внутри стен Гильдии преимущественной силой обладают законы Гильдии.
Ваймс свирепо воззрился на привратника, не зная что возразить. В сущности, он прав. Законы города, какими бы они ни были, действовали только за пределами зданий Гильдий. У Гильдий же были собственные законы, поскольку Гильдии владели…
Он помотал головой.
Младший констебль Ангва, стоявшая за спиной Ваймса, наклонилась и подняла осколок стекла.
Затем пошевелила обломки ногой и вдруг встретилась взглядом с маленькой дворняжкой невообразимого вида, очень внимательно наблюдавшей за ней из-под повозки. Впрочем, не такого уж невообразимого. Представьте себе дурной запах изо рта, к которому приделали влажный нос.
– Гав, гав, – лениво произнесла дворняжка, – Гав, гав, гав и р-р-р.
Псина развернулась и засеменила в ближайший переулок. Оглядевшись, Ангва последовала за ней. Остальная часть отряда стражников окружила притихшего Ваймса.
– Позовите сюда старшего наставника, – произнес он. – Немедленно!
Юный убийца изобразил нечто похожее на усмешку.
– Ха! Ваша форма меня не пугает, – ответил он.
Ваймс посмотрел на свой потрепанный нагрудник и изношенную кольчугу.
– Извините, был не прав, – согласился он. – Такая форма пугать не может. Капрал Моркоу, младший констебль Детрит – выйти вперед!
Убийца внезапно понял, что на него больше не падают лучи солнца.
– Думаю, ты согласишься со мной, – сказал Ваймс откуда-то из центра затмения, – что вот эта форма – по-настоящему страшная.
Убийца медленно кивнул. Такого поворота событий он не ожидал. Обычно стражники даже близко не подходили к Гильдии. Хотя бы из чувства самосохранения. В изысканно сшитой черной одежде привратника было спрятано по меньшей мере восемнадцать приспособлений для убийства людей, но у младшего констебля Детрита двумя такими приспособлениями заканчивались руки. В любую секунду они были, так сказать, под рукой.
– Наверное, э-э… будет лучше позвать наставника, – проговорил привратник.
Моркоу наклонился вперед.
– Благодарим за сотрудничество, – сурово произнес он.
Ангва наблюдала за собакой. Собака наблюдала за ней.
Младший констебль присела перед ней на корточки. Псина яростно почесала лапой за ухом.
Внимательно оглядевшись, чтобы убедиться, что их никто не видит, Ангва пролаяла вопрос.
– Можешь не утр-руждаться, – произнес пес.
– Ты умеешь разговаривать?
– Ха! Для этого не нужно слишком много ума, – ответил пес. – Как и на то, чтобы догадаться, кто ты такая на самом деле.
Ангва запаниковала.
– Как ты понял?
– По запаху, девочка. Ты так ничему не нафучилась? От тефя за милю несет. Ох-хо, подумал я, что одна из них делает в Страже, гаф?
Ангва яростно потрясла пальцем.
– Если скажешь хоть кому-нибудь…
Выражение морды пса стало обиженней, чем обычно.
– Меня всё гавно никто не будет слушать, – сказал он.
– Почему?
– Потому что все знают, что собаки не умеют разговаривать. Люди слышат меня и видят, но если речь не идет о чем-то по-настоящему важном, они предпочитают думать, что им это послышалось. – Песик вздохнул. – Поверь мне. Я знаю о чем говорю. Я читал книги. Ну… по крайней мере, грыз их.
Он снова почесал за ухом.
– Мне кажется, – добавил он, – мы могли бы помочь друг другу…
– Каким образом?
– Ну, ты могла бы найти для меня фунт мяса. Мясо творит с моей памятью настоящие чудеса. Поел – и сразу всё забыл.
Ангва нахмурилась.
– Люди называют это словом «шантаж». И оно им очень не нравится, – сказала она.
– Это не единственное слово, которое не нравится людям, – ответил пес. – Взять, к примеру, меня. Я страдаю хронической разумностью. Какая от нее польза для собаки? Разве я о ней просил? Ни в коем случае! Я просто нашел уютное местечко в здании факультета Высокоэнергетической Магии этого вашего Незримого Университета, хотел комфортно провести там несколько ночей. Никто же не сказал мне, что эта чертова магия непрерывно сочится там изо всех щелей. Открываю глаза и – бац! – голова шипит, как растворимое слабительное. «Ну вот опять! – думаю я. – Привет, абстрактный концептуализм, здравствуй, интеллектуальное развитие…» Какая, черт возьми, мне от этого польза? В последний раз, гав!да это случилось, мне пришлось спасать мир от этих ужасных как-их-там из Подземельных Измерений, и что бы ты думала – кто-нибудь выразил благав!дарность? Кто-нибудь сказал: «Какой хороший пёсик, держи мозговую косточку»? Хав-ха! И вот такое со мной приключается почти каждую неделю. – Пес приподнял потертую лапу. – Меня зовут Гаспод. Если не обращать внимания на разумность, во всем остальном я совершенно обычная собака.
Ангва сдалась и пожала побитую молью меховую конечность.
– Меня зовут Ангва. Кто я такая, ты и так знаешь.
– Уже забыл, – осклабился Гаспод.
Капитан Ваймс внимательно оглядел двор, засыпанный обломками. В стене первого этажа зияла огромная дыра. Все ближайшие окна были разбиты, и под ногами хрустели стеклянные осколки. Зеркальные, что характерно. Конечно, убийцы славятся своим тщеславием, но ведь зеркала должны находиться внутри комнат, а не снаружи, верно? Почему же стекла вылетели во двор?
Он заметил, как младший констебль Дуббинс наклонился и поднял с земли пару блоков с обгоревшей с одного конца веревкой.
Кроме них среди обломков лежала прямо-угольная картонка.
Волосы на тыльной стороне ладоней Ваймса зашевелились.
Он почуял отчетливый запах злодейства.
Ваймс первым был готов признать, что стражник из него не очень. Но, вероятнее всего, он был бы избавлен от такой необходимости, поскольку многие другие люди с радостью признали бы это за него. Виной всему была его чертова упрямая твердолобость, которая расстраивала высокопоставленных особ. А любой, кто расстраивает высокопоставленных особ, автоматически не может считаться хорошим стражником. Но за годы службы у него развились специфические инстинкты, без которых невозможно выжить на улицах большого города. И теперь он чувствовал, как неуловимо изменился город – подобно тому, как целые джунгли меняются при приближении охотника.
Здесь произошло что-то очень плохое, и он никак не мог понять, что именно. Он наклонился и протянул руку…
– Что все это значит?
Ваймс выпрямился. Но оборачиваться не стал.
– Сержант Колон, приказываю вернуться в штаб-квартиру вместе со Шнобби и Детритом. Капрал Моркоу и младший констебль Дуббинс остаются со мной.
– Так точно, сэр! – с чувством воскликнул сержант Колон, громко щелкнув каблуками и отдав честь со всей возможной молодцеватостью, явно желая подразнить убийц.
Ваймс не мог не признать, что вышло у него неплохо.
И лишь только после этого капитан обернулся.
– О, доктор Проблемс… – проговорил он.
Лицо старшего наставника Гильдии Убийц побелело от гнева, составив прекрасный контраст с его черным одеянием.
– Вас сюда никто не приглашал! – сердито произнес старший наставник. – По какому праву вы находитесь здесь, господин жандарм? Кто вам позволил расхаживать здесь так, будто это ваша собственность?
Ваймс молчал, наслаждаясь моментом. Сердце его пело. Взять бы этот прекрасный момент и тщательно запечатлеть в большой книге, чтобы открывать иногда на старости лет и вспоминать свой триумф.
Он засунул руку за нагрудник и вытащил оттуда письмо поверенного.
– Что ж, если вы на самом деле хотите знать главную причину, то извольте, – произнес он. – Выходит так, что это действительно моя собственность.
Человека характеризует то, что он ненавидит. Капитан Ваймс ненавидел довольно много вещей. Но убийцы были почти на самом верху списка – сразу после королей и умертвий.
Однако следует отдать должное доктору Проблемсу – он взял себя в руки довольно быстро. Он не взорвался, прочитав письмо, не стал спорить или утверждать, что письмо подделка. Он просто сложил его, вернул обратно и холодно произнес:
– Понятно. Безусловное право собственности, значит…
– Совершенно верно. А теперь не могли бы вы рассказать мне, что здесь произошло?
Из дыры в стене вылезли другие высокопоставленные убийцы и принялись очень внимательно осматривать обломки.
Немного помедлив, доктор Проблемс ответил:
– Всего лишь фейерверк.
– А было так, – сказал Гаспод. – Кто-то засунул дракона в ящик и приставил его к стене со стороны внутреннего дворика. А потом спрятался за одну из статуй, потянул за веревочку и – бах!
– Бах?
– Точно. А потом наш дружок нырнул в дыру на несколько секунд, вылез оттуда, пометался по двору туда-сюда, но в следующую минуту весь двор затопили убийцы, и он смешался с толпой. Какого черта! Еще один человек в черном. И никто ничего не заметил, чуешь?
– Хочешь сказать, он еще там?
– Откуда мне знать? Капюшоны, плащи, все в черном…
– А почему именно ты это увидел?
– Ну, я всегда заглядываю в Гильдию Убийц по средам. Вечер гриль-ассорти, знаешь ли. – При виде недоуменного лица Ангвы Гаспод вздохнул. – В среду вечером тутошний повар всегда готовит мясное ассорти. А кровяную колбасу никто не ест. Так вот, ходишь вокруг кухни – гав-гав! тяф-тяф! – смотришь умоляющими глазками, а потом: «А кто у нас тут такой славный? Взгляните на этого маленького засранца. Смотрит так, будто понимает каждое слово. А что тут у нас есть для хорошего песика…»
На мгновение Гаспод смутился.
– Гордость – это, конечно, хорошо, – изрек он, – но сосиска есть сосиска.
– Фейерверк? – переспросил Ваймс.
Глаза доктора Проблемса забегали. Он выглядел как человек, хватающийся за бревно в неспокойном море.
– Да, фейерверк. Именно! В честь Дня Основания. К несчастью, кто-то бросил спичку рядом с припасенной коробкой. – Доктор Проблемс вдруг улыбнулся. – Дорогой капитан Ваймс, – произнес он, хлопнув в ладоши, – как бы я ни ценил вашу заботу, но мне действительно…
– Коробка стояла внутри той комнаты? – перебил его Ваймс.
– Да, но какое это имеет значение?..
Ваймс прошел к дыре в стене и заглянул внутрь. Двое убийц взглянули на доктора Проблемса и с демонстративно равнодушным видом потянулись к различным местам своих одеяний.
Доктор Проблемс отрицательно покачал головой. Возможно, осторожность его была связана с тем, что Моркоу положил руку на рукоять меча, но, скорее всего, просто с тем, что у наемных убийц существовал определенный кодекс поведения. Убивать кого-то без оплаты считалось бесчестным.
– Похоже на какой-то… музей, – произнес Ваймс. – Реликвии Гильдии и все такое?
– Совершенно верно. Всякие памятные для нас мелочи. Сами понимаете – годы идут, а они все копятся и копятся.
– Что ж, вроде все в порядке, – подытожил Ваймс. – Извините за беспокойство, доктор. Сейчас уйду. Надеюсь, не сильно вас обременил.
– Ну что вы! Разумеется, нет. Рад, что нам удалось развеять ваши сомнения.
После этих слов стражников аккуратно, но твердо повели к воротам.
– На вашем месте, – сказал капитан Ваймс, обозрев еще раз двор, – я бы поскорее убрал осколки. Будет печально, если кто-нибудь из ваших людей поранится о стекла.
– Сию же минуту займемся этим, капитан, – уверил его доктор Проблемс.
– Хорошо. Хорошо. Еще раз огромное спасибо! – Капитан Ваймс вдруг остановился в воротах и хлопнул себя по лбу. – Ох, простите великодушно – голова в последнее время как решето… Так что же, вы говорите, было украдено?
На лице доктора Проблемса не дрогнул ни один мускул, ни одна жилка.
– Я ничего не говорил об украденном, капитан Ваймс.
Ваймс уставился на него с великим изумлением.
– Точно! Простите! Ну конечно же… Мои извинения… Наверное, совсем заработался. Мы уйдем прямо…
Дверь Гильдии захлопнулась перед его носом.
– …сейчас, – договорил Ваймс.
– Капитан, в чем д… – начал было Моркоу, но Ваймс резко поднял руку.
– Ну вот и всё, – сказало он чуть громче, чем требовалось. – Беспокоиться не о чем. Давайте вернемся обратно в штаб-квартиру. А где младший констебль Как-ее-там?
– Я здесь, капитан, – ответила Ангва, выходя из переулка.
– Ты что там, пряталась? А это кто?
– Вуф-Вуф-Тяф-Тяф!
– Это песик, капитан.
– О боги!
Бой большого проржавевшего Погребального Колокола эхом разнесся по всей Гильдии Убийц. Люди в черном бежали со всех сторон, толкая и отпихивая друг друга, чтобы поскорее оказаться во дворе.
Совет Гильдии спешно собрался у дверей кабинета доктора Проблемса. Заместитель доктора господин Низз осторожно постучал в дверь.
– Входите!
Члены совета вошли внутрь.
Кабинет Проблемса занимал самую большую комнату в здании. Посетителям всегда казалось странным, что Гильдия Убийц тяготеет к таким просторным, светлым, прекрасно спроектированным помещениям, которые ассоциировались скорее с джентльменским клубом, чем с местом, где ежедневно замышляются жестокие убийства.
На стенах висели жизнерадостные картины со сценами охоты, хотя, если присмотреться, в качестве дичи на них изображались не олени и не лисы. Кроме картин имелось несколько групповых гравюр, а также иконографии, совсем недавно вошедшие в моду. На одной из них были запечатлены сразу все члены Гильдии в черных одеждах и с улыбающимися лицами. Они стояли, выстроившись в несколько рядов, за исключением самых младших, которые сидели впереди, скрестив ноги, а один из них даже успел скорчить гримасу[6].
В дальнем конце комнаты стоял большой стол из красного дерева, за которым еженедельно заседали старейшины гильдии. В другом конце располагалась личная библиотека Проблемса и небольшой верстак. Над верстаком висел аптечный шкафчик – с сотней маленьких ящичков. Названия на ящичках были написаны особым секретным шифром Наемных Убийц. Впрочем, предосторожность эта явно была излишней, поскольку посетители, не являвшиеся членами Гильдии, настолько теряли здесь волю от страха, что не смели отказаться ни от каких предложенных им напитков.
Потолок поддерживали четыре колонны из черного гранита, на которых были высечены имена самых знаменитых Наемных Убийц за всю историю. В центре прямоугольника из колонн располагался рабочий стол Проблемса, занимавший площадь в четыре квадратных метра. А сразу за столом возвышался сам хозяин кабинета с лицом почти таким же деревянным, как его мебель.
– Нужно провести поголовную перекличку, – немедленно приступил он к делу. – Кто-нибудь покидал Гильдию?
– Нет, сэр.
– Вы в этом уверены?
– Охранники, дежурившие на крышах домов Филигранной улицы, утверждают, что никто не входил и не выходил, сэр.
– А кто присматривал за ними?
– Они следят и друг за другом, сэр.
– Очень хорошо. А теперь слушайте меня внимательно. Обломки должны быть убраны. Если кто-то попытается покинуть здание, не спускать с него глаз. Все должны смотреть за всеми. Гильдия должна быть обыскана снизу доверху. Всё понятно?
– Но что мы будем искать, доктор? – выразил недоумение младший преподаватель отравлений ядовитыми веществами.
– Все… что может быть спрятано. Если вы обнаружите нечто вам непонятное, немедленно зовите членов совета. И ни в коем случае не прикасайтесь.
– Но, доктор, здесь может быть спрятано что угодно…
– Это будет совершенно особенное нечто. Всё ясно?
– Нет, сэр.
– Отлично. И чтобы этой убогой Стражи здесь духу не было! Эй, мальчик… принеси мою шляпу. – Доктор Проблемс вздохнул. – Наверное, придется доложить об этом патрицию лично.
– Глубоко сочувствуем, сэр!
Капитан ничего не говорил до тех пор, пока они не пересекли Бронзовый мост.
– В общем, так, капрал Моркоу, – произнес он наконец, – помнишь, я говорил тебе, как важна наблюдательность?
– Так точно, капитан. Я всегда внимательно прислушиваюсь к вашим замечаниям.
– И что ты там заметил?
– Кто-то разбил зеркало. Все знают, что убийцы любят зеркала. Но если там был музей… зачем понадобилось вытаскивать зеркало во двор?
– Прошу прощения, сэр!
– Кто это сказал?
– Я внизу, сэр. Младший констебль Дуббинс.
– Ах да. Ну и?
– Я немного разбираюсь в фейерверках, сэр. После них всегда по-особому пахнет. Но я не почувствовал этого запаха, сэр. Там воняло чем-то другим.
– Неплохо… учуяно, Дуббинс.
– А еще там валялся кусок обгоревшей веревки с блоками.
– Там воняло драконом, – произнес Ваймс.
– Вы уверены, капитан?
– О да, – ответил Ваймс, поморщившись.
Даже после кратковременного нахождения в обществе госпожи Овнец запах дракона уже не спутать ни с каким другим. Когда во время обеда кто-то кладет тебе на колени голову, ты ничего не можешь с этим поделать. Ты просто вкладываешь ей в рот маленькие кусочки пищи и чертовски надеешься, что эта тварь не икнет.
– В той комнате стоял стеклянный шкаф, – сказал Ваймс, – а теперь он разбит вдребезги. Ха! Кто-то что-то похитил. В пыли валялся кусок картона, но его стащили, пока я общался со старым Проблемсом. Я бы долларов сто отдал, лишь бы узнать, что там было написано.
– Но зачем, капитан? – осведомился капрал Моркоу.
– Затем, что мерзавец Проблемс не хочет, чтобы мне это стало известно.
– А я знаю, что пробило в стене дыру, – сказала вдруг Ангва.
– Что?
– Взорвавшийся дракон.
Некоторое время они шагали в ошеломленном молчании.
– Вполне возможно, сэр, – согласился Моркоу. – Эти дьяволята бумкают даже от падения шлема.
– Значит, дракон, – пробормотал Ваймс. – А с чего ты решила, что это был именно дракон, младший констебль Ангва?
Ангва замялась. Ответ «мне рассказала собачка» вряд ли положительно отразится на служебной карьере, рассудила она.
– Возможно, женская интуиция? – произнесла Ангва.
– Возможно, – скептически произнес Ваймс, – ты даже рискнешь интуитивно угадать, что именно было украдено?