Мертвые не лгут Бекетт Саймон

– Лаборатория не обнаружила на ней следов крови или костной ткани. Если бы ее использовали, чтобы располосовать кому-нибудь лицо, отчистить было бы очень непросто. Следы все равно бы остались. То, что у Кокера есть инструменты, ничего не значит. Если на то пошло, у меня тоже кое-какие имеются. Мы обыщем его мастерскую, но сомневаюсь, что что-нибудь обнаружим.

– Он что-нибудь заявил?

– Единственно сказал, что жалеет, что Холлоуэя не было дома. Как отец, не могу его судить. Проблема в том, что он выплеснул свой гнев не на того.

Я поднял на инспектора глаза.

– Вы это официально?

– Мы пока никому ничего не сообщали, но нет сомнений, что у того, кто задушил Стейси Кокер, руки меньше, чем у Холлоуэя. И он был достаточно хитер, чтобы не оставить на жертве ни волоска, ни отпечатков пальцев. Психологи сомневаются, что Холлоуэй на такое способен. А также на убийство. Во всяком случае, в таком состоянии, в каком он сейчас находится. Остается вопросительный знак: что произошло с его дочерью? Но это мы, наверное, никогда не узнаем.

– Так что с ним будет?

Ланди снял очки и вытер глаза.

– Полагаю, допросят. Отпускать его нельзя, он не способен заботиться о себе. Возможно, он не убивал Стейси Кокер, но она бы не улетела в воду, если бы он не шлялся по дороге. Это тоже не в его пользу. С какой стороны ни взглянуть, сюда он больше не вернется.

Я посмотрел на обгоревший остов, десятилетиями служивший домом Эдгару.

– Что сделают с этим местом?

– Здесь начинается самое интересное. Помните, я удивлялся, какая может быть связь между Холлоуэем и Лео Уиллерсом? Мне было непонятно, как Уиллерс вообще узнал о существовании этого места, не говоря уже о том, чтобы держать здесь ружье. Мы навели справки и выяснили, что дом принадлежит Уиллерсам.

– И Эдгар его снимает?

Инспектор улыбнулся и стал похож на прежнего Ланди.

– У них участки и домовладения по всей округе, но мне не приходило в голову, что этот дом тоже их. Более того: сэр Стивен несколько лет назад передал Лео часть бизнеса, касающуюся сдачи помещений в аренду. Неплохой личный доход, и еще он, наверное, надеялся, что это вовлечет сына в семейные дела. Просчитался. Но это означает, что Лео Уиллерс – арендодатель Холлоуэя.

Я взглянул на почерневший остов, вспомнив, каким убогим и обветшалым был дом.

– И брал с него за аренду?

– Тоже интересный вопрос. Получается, что не брал. Насколько нам известно, Холлуэй не заявлял ни о каких доходах. Ему не с чего было платить. Мы нашли стопку банковских уведомлений, на которых чайка свила гнездо. Он получал авторский гонорар за когда-то опубликованный учебник. Но на такие деньги прожить невозможно, и источник давно иссяк. Адвокаты семьи, вероятно, заявят, что Уиллерс пустил жильца к себе в дом бесплатно из человеколюбия. Но я в это не верю.

Я тоже не верил. Как бы ни планировал Уиллерс, воспользоваться своим бесправным арендатором, благотворительностью он бы не стал заниматься. И если не вредил Холлуэю открыто, поселил в скотских условиях, где вместе с домом разрушалась его психика. Что само по себе жестокость.

– Когда вы планируете объявить, что найденный в устье человек не Уиллерс? – спросил я.

– Зависит от шефа. В пользу того, чтобы помолчать, существует веский аргумент, но возможности скрывать информацию быстро тают. Не знаю, сколько после всего, что случилось, и особенно смерти Стейси Кокер, мы сумеем держать рот на замке. Хотя сейчас наипервейшая задача найти подонка, пока не пострадал кто-нибудь еще… – Ланди посмотрел на часы. – Вы сказали, у вас есть что-то новое о Марке Чэпле?

За те несколько минут, пока мы обсуждали Эдгара, я об этом забыл, но сейчас вспомнил вчерашний вечер и ощутил гнетущую тяжесть.

– Рэйчел нашла снимки, которые сделала ее сестра. У него такая же ямочка на подбородке, как на нижней челюсти найденного в колючей проволоке трупа.

– Я сам заметил, – сказал инспектор. – Такого размера, что можно припарковать в нее мотоцикл. – Вы его отыскали? – удивился я.

– Не совсем. Он пропал семь месяцев назад примерно в то же время, что Эмма Дерби.

Хотя я ожидал нечто подобное, подтверждение моих предположений неприятно поразило. Ситуация приобретала зловещий характер.

– Это точно не совпадение.

– Нет, – согласился инспектор. – Поскольку он проживал в Лондоне, никто не обратил внимания. И даты весьма примерны. Последний день, когда его видели, – пятница перед тем понедельником, в который исчезла Эмма Дерби. В прошлом году его отстранили от съемок музыкальных клипов, и он работал в месте, где готовили видео для корпоративных сайтов. Продукт достаточно низкого уровня. Там сообщили, что он собирался куда-то на выходные, но не сказал, куда. А на следующей неделе на работе не объявился. Это никого не удивило, поскольку он часто отсутствовал. Ссылался на проблемы с зубами. Примем это со здоровой долей скепсиса, но будем иметь в виду, что прошла неделя, прежде чем его объявили пропавшим. Начальник спохватился только потому, что Чэпл взял со студии видеооборудование. Ему до этого грозили увольнением, и все решили, что он его стащил.

– Что за проблемы с зубами? – Я подумал о черепе, который недавно исследовал.

– Понятия не имею. Это что, важно?

Абсцесс или инфекция могли ослабить кость у передних зубов, и они вылетели, когда его ударили. Если его от этого лечили, это еще одно указание на то, что в протоке обнаружен Марк Чэпл.

– Если так, это отражено в его медицинской карте. – Мои слова не произвели на Ланди особенного впечатления. – Но время исчезновения таково, что нельзя не принимать во внимание. Траск отсутствовал по делам, и Эмма могла договориться о свидании с бывшим любовником без опаски, что их застукают. Чэпл приехал сюда на мотоцикле, а затем с ними что-то случилось.

– Откуда вам известно, что он приехал на мотоцикле?

Инспектор мрачно улыбнулся.

– После того, как вы мне рассказали о мотоцикле, я занялся кое-какими раскопками. Полгода назад в нескольких милях отсюда в канаве был найден сгоревший «харлей». Без номерных знаков, серийные номера стерты, но по описанию подходит к тому, которым владел Чэпл.

Что, как и выемка на челюсти, само по себе ничего не доказывает. Но картина того, что произошло с бывшим приятелем Эммы Дерби, все же начала проясняться. И мне кое-что пришло в голову.

– Они могли встретиться в эллинге. Он детище Эммы Дерби, и у меня сложилось впечатление, что Траск не горит желанием им заниматься.

– Надо было иметь железные нервы, чтобы устроить свидание под носом мужа, – заметил Ланди. – Но, с другой стороны, Чэплу требовалось где-то остановиться, а возможностей здесь немного. Вы что-то заметили, что натолкнуло вас на эту мысль?

– Нет. Но я не заглядывал на пристань под жилым помещением. Там все завалено хламом. Только поискал, чем достать кроссовку, а на остальное не обратил внимания.

– Следующим делом отправлюсь туда и взгляну.

– Вы собираетесь в эллинг?

– Рэйчел Дерби принесет туда обнаруженные фотографии. Она не хочет, чтобы о них узнал Траск, и сказала, что встретится со мной там. – Ланди было явно не по себе. – Еще она сказала, что была в Англии, когда пропала ее сестра. Подчеркнула, что в свое время сообщала об этом. Так и было. Не я снимал показания, поэтому полагал… Но теперь все проверено: она была в каком-то городе на свадьбе подруги.

– В Пуле, – уточнил я.

– Именно. – Не глядя на меня, Ланди достал платок и вытер нос. – Извините, если получилось неудобно.

Я не знал, то ли с облегчением вздохнуть, то ли почувствовать себя еще большим дураком.

– Все в порядке.

Он убрал платок.

– Вы в морг?

– Да, – ответил я и принял внезапное решение. – Только, если не возражаете, сначала заскочу в эллинг.

– Что-нибудь забыли?

– Что-то в этом роде.

Ланди улыбнулся себе, но промолчал. Когда мы подошли к машинам, он отпер свою, но дверцу не открыл.

– Могу я вас кое о чем спросить?

Моей первой мыслью было, что разговор пойдет о Рэйчел, но заметил в его глазах тревогу и понял, что дело в чем-то другом.

– Разумеется.

– Мне утром позвонили из больницы. Предполагалось, что я пойду к врачу-консультанту за результатами исследования через пару недель. Но срок передвинули и велели явиться завтра. – Он прокашлялся. – Вы ведь работали терапевтом. Скажите, если такое происходит, это к добру или нет?

Не удивительно, что он выглядел подавленным.

– Это зависит от консультирующего врача. Или оборудование дало сбой, и им необходимо повторить процедуру. Возможно все что угодно.

Я пожалел, что не мог сказать что-то более ободряющее. Не представлял, что там к чему. Но на месте Ланди тоже бы заволновался.

– Я тоже так решил, – кивнул инспектор. – Много шуму из ничего. – Он снова превратился в полицейского. – Увидимся в эллинге.

Он сказал, что прежде чем ехать, ему нужно позвонить, поэтому я оставил его у дома Эдгара и тронулся в путь один. У эллинга не было ни одного из двух «Лендроверов» Трасков, из чего я сделал вывод, что Рэйчел еще нет. Но когда парковался, заметил ее у входа. Она держала под мышкой ту же папку, в которой принесла фотографии вчера. Вылезая из машины, я одновременно разволновался и обрадовался, что вижу ее. Подошел, не представляя, что скажу. И мы некоторое время молчали.

– Все нормально? – спросил я.

Лицо Рэйчел ничего не выдавало.

– Я считала, вы собираетесь вернуться в Лондон.

– Собираюсь, – ответил я. – Чуть позже. – Ну же, поговори с ней. – Ланди сказал, вы с ним пообщались.

Рэйчел смотрела на меня и не произносила ни звука.

– По поводу вчерашнего вечера. – Я нырнул, словно в омут. – У меня не было намерений вас расстроить.

– А что, по-вашему, я должна была почувствовать?

– Прошу прощения. Просто… ситуация осложнилась.

– Думаете, я не понимаю? – Она глядела озадаченно, почти враждебно, но, по крайней мере, успокоилась. Послышался звук подъезжающей машины, и я понял, что у меня осталось всего несколько секунд.

– Поймите, я не могу уехать вот так. Хочу с вами еще раз повидаться.

Я не намеревался это выкладывать и по выражению ее лица догадался, что она не рассчитывала такое услышать. Растерялась, и я уже думал, что вот-вот ответит, но в этот миг колеса машины Ланди зашуршали по гравию. Рэйчел тревожно посмотрела на меня. Инспектор вылез, скованно повел плечами и, потирая поясницу, взглянул на темное пятно облаков над морем.

– К дождю.

– Судите по ломоте костей?

Я обрадовался, что Рэйчел улыбнулась.

– Слышал по «Радио-2». Что, впрочем, одно и то же. – Он кивнул на папку со снимками. – Это и есть фотографии?

– Да. – Рэйчел опустила на папку глаза. – Мне немного неловко. Эндрю до сих пор ничего не знает. Не хочется действовать за его спиной.

– Нет нужды его расстраивать, если в этом нет необходимости, – резонно заметил Ланди. – Давайте войдем и взглянем.

Они разом посмотрели на меня, и я почувствовал, что краснею.

– М-м-м… уходя, я опустил ключи в почтовый ящик.

Уезжая на встречу с инспектором к дому Эдгара, я не рассчитывал возвращаться. Ланди искоса на меня посмотрел, но промолчал.

– Ничего страшного, у меня есть запасные. – Рэйчел достала тяжелое кольцо сестры и перебирала ключи, пока не нашла нужный.

Я пропустил их с Ланди вперед. Инспектор наклонился подобрать тот, который я бросил в почтовый ящик, и, изогнув бровь, повернулся ко мне.

– Отдать Рэйчел или вы опять передумали?

Решив, что чем меньше я буду говорить, тем лучше, я последовал за ним в эллинг. Уходя отсюда, я прибрался, свернул и оставил на диване одеяло и постельное белье. Контейнер, в котором Рэйчел принесла десерт, стоял с недоеденными кусочками лакомства. Пища оказалась слишком тяжелой для меня, и я решил, что это всего лишь прибавит пункт к списку моих грехов. Инспектор подошел к прислоненным к стене фотографиям в рамах. Та, на которой был изображен мотоцикл, была по-прежнему впереди других.

– Уверена, это Марк Чэпл, – сказала Рэйчел, пока он ее разглядывал. – А на заднем плане морской форт. Вот на этих отпечатках он яснее.

Ланди перехватил мой взгляд и едва заметно кивнул, давая понять, что мотоцикл на изображении такой же, как тот, который сгоревшим нашли в канаве. Он встал у стола, когда Рэйчел принялась раскладывать отпечатки меньшего размера.

– Эти сняты с береговой линии у мола, – объясняла она. – Тот же мотоцикл, то же место и форт при выходе из устья. А вот фотографии дома Уиллерсов. Сфотографировано с одной из башен. Больше так ниоткуда не получится.

Ланди сохранял беспристрастную мину.

– Есть соображения, зачем она это делала?

– По сути, нет. Эмма занималась обновлением дома, но это касалось интерьеров. И если ей требовались фотографии фасада, она могла его снять с лужайки перед входом. Не было необходимости заплывать в море.

Ланди снова пересмотрел фотографии, сложил в аккуратную стопку и отправил в папку.

– Можно взять? Вернем, как только сделаем копии.

– Наверное, можно. Только они не мои.

– Не беспокойтесь, я прослежу.

Рэйчел кивнула, но я видел, что ей не по себе.

– Что мне сказать Эндрю?

– Пока ничего. Дайте нам сначала их как следует изучить. Нет смысла ему приходить к каким-то заключениям, если в этом нет необходимости.

Особенно если он станет подозреваемым, подумал я. Мне было больно скрывать от Рэйчел правду, а от ее следующих слов стало еще хуже.

– Так вы собираетесь поговорить с Марком Чэплом?

Спасало только то, что она задала вопрос инспектору, а не мне. Он сунул папку под мышку.

– Этот вопрос решает старший следователь Кларк. Прежде чем уйти, можно мне бросить быстрый взгляд внизу.

– На причале? – удивилась Рэйчел. – Что вы собираетесь там искать?

– Ничего конкретного. Просто оглядеться, раз уж я здесь.

– После того, как пропала Эмма, там все осматривали. Внизу ничего нет, одно барахло.

– Тем не менее.

Я видел, что Ланди ее не убедил. Мы подождали, пока инспектор относил фотографии в машину, затем спустились по скрипучим деревянным ступеням вдоль внешней стены эллинга. В конце причала была привязана лодка, и, увидев ее, я понял, почему здесь нет ни одного из семейных «Лендроверов». Рэйчел попала сюда не по дороге, она приплыла по воде. Лодка была той самой, стекловолоконной, на которой мы с Траском ходили искать его дочь. Веревка была туго натянута – течение грозило оторвать суденышко от берега.

Рэйчел остановилась на деревянном помосте рядом с люком в стене эллинга и отстегнула с крюка удерживающую крышку веревку.

– Это единственный путь? – с сомнением спросил Ланди. Проем был четыре фута в высоту и два в ширину – явно для него тесноват.

– Передние ворота на замке, а ключа у меня нет, – ответила Рэйчел. В ее голосе появилась резкость. Когда Ланди толкнул крышку внутрь и скрипнули петли, она повернулась и посмотрела на меня. Рэйчел явно поняла, что ей что-то недоговаривают. Но тут послышался стук и ворчание инспектора. Его голос звучал гулко из глубины.

– Эта чертова штуковина открывается внутрь.

– Простите, не предупредила, – извинилась Рэйчел, хотя по ее голосу я бы не сказал, что она искренне просила прощения. Втянув голову в плечи, она спустилась за ним. Я направился следом, но задержался в сыром пространстве, чтобы глаза привыкли к темноте. Здесь царил все тот же запах влажной земли и морской соли. Причал был частично залит водой, и на стенах мелькали отсветы пляшущих волн. Деревянный настил шел вдоль передней и боковых стен. Все было завалено старыми сетями, пробковыми буями и другими связанными с морем предметами. Мы с Рэйчел остались у люка, а инспектор пошел к запертым воротам, по пути перебравшись через стекловолоконное каноэ.

– Далеко не ходите, – предупредила его Рэйчел. – Настил гнилой.

Он послушался и, обрамленный полосками света из щелей в воротах, посмотрел вниз.

– Во время прилива это все заливает?

По напряженному положению шеи и плеч я понял, что Рэйчел начинает злиться, и ее голос это подтвердил.

– Да, а что?

Я догадался, что Ланди размышляет, не утоплено ли здесь тело Марка Чэпла и не спрятано ли что-то под водой внутри эллинга. Но я был здесь во время низкой воды и не видел на дне ничего более зловещего, чем камни и грязные жгуты водорослей.

– Так, ничего. – Он поднял глаза к едва видным грубым потолочным балкам, но на высоте в сумраке было трудно что-либо разглядеть. – Что, пошли обратно?

Я пролез через люк к маленькой лестнице, довольный, что снова оказался на свежем воздухе. Сделал шаг вверх, но остановился, заметив, что Рэйчел за мной не идет. Она с сердитой миной на лице дожидалась Ланди. Тот с ворчанием протиснулся через люк.

– Такие приключения не по мне. – Он набросил на крюк удерживающую крышку веревку, распрямился и собрался идти, но Рэйчел не двинулась с места.

– Что происходит? – спросила она.

– Вы о чем?

– О том, что вы мне не рассказываете.

– Вы же понимаете, я не имею права вдаваться в детали расследования. Почему бы нам…

– Я не спрашиваю о деталях, но устала от того, что мне вообще ничего не говорят. Вы хотели спуститься сюда по какой-то причине. И ушли от ответа, когда я спросила, собираетесь ли переговорить с Марком Чэплом. Я не совсем глупая и понимаю: что-то явно происходит.

Ланди вздохнул.

– Вам просто нужно мне доверять.

– Доверять вам? Я действую у Эндрю за спиной, подставляю голову, а вы отказываетесь объяснить, зачем. – Рэйчел сверкнула на меня глазами, давая понять, что я тоже в числе обвиняемых, и продолжала: – Почему вы виляете, когда речь заходит о Марке Чэпле? Полагаете, что он имеет отношение к тому, что случилось с Эммой?

– Ничего подобного.

– Тогда что, черт возьми? Если вы его не допросили, то откуда можете знать… – Ее глаза внезапно расширились. – С ним что-то случилось?

Инспектора загнали в угол.

– Я уже сказал, что не могу вдаваться в детали.

Рэйчел побледнела и поднесла ладонь к губам.

– Господи! Тело на колючей проволоке, где нашли Фэй. Это бы он? Марк?

– Ничего не доказано, – упорно отказывался Ланди, но Рэйчел теперь смотрела на меня.

– Вы знали? Вам все известно?

О боже!

– Я не мог сказать. Простите.

– Я не велел, – вмешался Ланди. – В настоящее время ведется расследование, и мы не можем…

– Ушам своим не верю! – Рэйчел потрясенно смотрела на нас. – Неужели Уиллерс убил их двоих?

Инспектор мгновение боролся с собой, затем вздохнул.

– Мы не знаем.

– А если не он… – Когда до нее дошло, ее лицо изменилось. – Вы же не думаете на Эндрю?

– В данный момент мы ни на кого не думаем, – упрямо проговорил полицейский. – Но до того, как нам что-то станет известно, все это должно оставаться в тайне. Вам нельзя никому ничего рассказывать. Понятно?

Но Рэйчел не слушала. Она смертельно побледнела.

– Мне нехорошо.

– Хотите сесть? – спросил я.

– К черту! – бросила она и повернулась к инспектору. – А что с морским фортом? Каковы ваши намерения? Или это тоже тайна?

– Скорее всего, для осмотра подключится морское подразделение. – У Ланди был вид попавшего в осаду человека.

– Когда? Сегодня?

– Нет. Я не знаю, когда это будет. Но если ваша сестра даже туда и плавала…

– Что значит если? Вы же видели фотографии!

– Это не имеет значения. Несколько лет назад входные лестницы убрали, и она не могла попасть внутрь. И если сделала вот эти снимки, то определенно оттуда вернулась. Поэтому нет надобности пороть горячку и лететь туда сломя голову.

– Отлично.

Рэйчел повернулась и, оставив позади несколько последних ступеней, направилась к лодке. Я, покосившись на Ланди, последовал за ней.

– Вы куда?

– А как по-вашему? – Она не замедлила шага, и я вынужден был торопиться, чтобы не отстать.

– Собираетесь в форт?

Рэйчел не ответила: в этом не было необходимости: она с самого начала запланировала вылазку туда. Поэтому приплыла сюда на лодке, а не приехала на автомобиле. Мое раздражение усилилось, когда она нагнулась отвязать веревку.

– Сделайте одолжение, задержитесь на секунду.

– Зачем? Я сыта по горло ожиданиями. Если все собираются сидеть сложа руки, делом займусь я.

– Вам неизвестно, в каком состоянии сейчас находится форт. Сможете ли вы попасть внутрь?

– Эмма же смогла.

– И вы себе внушили, что с ней мог произойти несчастный случай. Ведь две башни уже рухнули.

Рэйчел продолжала отвязывать линь.

– Если не вернусь, разрешаю поднять тревогу.

– Слушайте, это же… – я хотел сказать «глупо», но вовремя остановился. – Понимаю, вы сердитесь. Но экспедиция в одиночку ничего не даст. Рассудите здраво.

– Уже рассудила. И плыву.

– Тогда я с вами.

От этих слов она застыла и взглянула на меня.

– Я вас не прошу.

Настил содрогнулся от тяжелых шагов инспектора. По выражению его лица я догадался, что он слышал наш разговор.

– Думаю, мне нет необходимости излагать мою точку зрения на то, что вы собираетесь предпринять.

– Нет. – Рэйчел раздраженно дернула за линь. – Никто не придает этому значения, но у Эммы была причина повести себя так. И я собираюсь выяснить, что это было.

Ланди надул щеки.

– У меня нет средств вас остановить, но прошу об одном: отложите отплытие. Прогноз погоды ужасный.

– Она испортится позднее. Я успею вернуться. – Она свернула причальную веревку в бухту.

Инспектор обвел глазами устье, покачал головой каким-то собственным мыслям и пробормотал:

– Проклятье.