(Не)Чаянная дочь для магната Крынская Юлия
— Ты! Ты!... — Никита разворачивается и, сунув руки в карманы, уходит.
Я смотрю, как за ним закрываются двери лифта и расстроенная вваливаюсь в квартиру. Фрол командует собаке:
— Фу!
Кайла затыкается и получает кусок сыра.
— Ты же меня сейчас без работы оставил...
Сползаю по стене на пол и закрываю лицо руками.
— Королевы не должны работать, — Фрол садится передо мной на корточки. — И уж точно не должны спать с боссом.
— Мы только начали встречаться, — вздыхаю я, мысленно прикидывая шансы остаться на работе.
— Ты его любишь?
Я пожимаю плечами.
— Нам просто хорошо было вместе.
— Поверь, я тоже умею делать хорошо, — льёт мёд Фрол и вытирает с моей щеки слезинку.
— Я помню. — Прислоняюсь затылком к холодной стене. — А ещё я помню, как тяжело потом это забыть. Такие игры больше не для меня, Горюшко. Мне скоро тридцак. У меня растяжки на животе и маленькая грудь. Мне далеко до девушки на заставке экрана твоего телефона.
— Она значительно моложе тебя, — Фрол поднимается и берёт с тумбочки свой мобильник. — Но это единственный нюанс.
Фрол показывает мне заставку. С фото мне улыбается Маруся.
— Растяжки сейчас легко убираются, — добавляет он и подмигивает: — А титюли вставим, если они тебя смущают. Хотя я за натуральную грудь.
Домофон вновь заливается трелью.
— Молоко единорожки привезли! — Маруся выбегает в коридор и с разбегу прыгает к Фролу на руки. — А мы скажем маме наш секрет?
— Думаю пока рано.
Маруся обнимает Фрола и шепчет ему на ухо.
Рита
«Ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет; он бежит себе в волнах на поднятых парусах мимо острова крутого, мимо города большого…» — Фрол замолкает.
Я заслушалась и не подумала, как мы проведём вместе ночь. Марусина кровать надо мной скрипит, и на тонкие жёрдочки-ступени ступают мускулистые ноги, затем я вижу синие боксеры, плоский живот… Зажмуриваю глаза, но тут же открываю от щелчка выключателя. Комната окутана полумраком.
— Уснула, — шепчет Фрол, и мой матрас проминается под его весом.
Одеяло приподнимается... Ну это уж слишком!
— Фрол! Мы не будем спать вместе.
Открываю я глаза и от моей уверенности не остаётся и следа. Свет ночника освещает довольное лицо Фрола. Он улыбается и склоняет голову набок:
— Правда, что ли?
— Да! — подтыкаю одеяло под себя.
— Тогда я лягу возле ваших ног, моя королева. — Фрол сползает с матраса и ложится на голый пол. — Спокойной ночи!
— Спокойной ночи!
Теперь я чувствую себя неблагодарной свиньёй. Терзаюсь муками совести. Ворочаюсь. Минуты кажутся вечностью. Приподнимаюсь на локте. Фрол лежит на боку спиной ко мне, подложив руку под голову.
— Возьми с кресла плед! — говорю и понимаю, как глупо звучит.
Кажется, что в голове тикает секундомер.
— Ладно! Не мытьём, так катаньем! Забирайся живо в постель.
Дважды повторять не приходится. Одна рука Фрола пробирается мне под шею, а вторая скользит по спине.
— Девочка моя сладкая! — шепчет он.
— Не трогай меня, — хнычу в ответ. — У меня всё тело ломит.
— Я буду нежным, — склоняется он к моему уху.
— Фрол, нет!
Бастионы мои скорее из песка, чем из камня.
— Ты любишь пожёстче?
— Дурак!
Стены размыты первой же волной.
Фрол смеётся и забирается рукой мне под пижаму. Мягкие подушечки пальцев выводят узоры на моей спине. Замолкаю. Ещё немного и замурлычу от удовольствия. Закрываю глаза. Мягкие губы касаются моего лба. Смотрю на Фрола. Улыбка разбегается лучистыми морщинками от уголков его сияющих глаз.
— Ты невероятно красивая.
Руки Фрола сведут меня с ума. Его пальцы скользят по позвоночнику к затылку и массируют мне шею.
— Я не хочу, чтобы ты заболел, — вру сама себе.
Сейчас я готова закрыться с Фролом на пожизненный карантин.
— Нашу команду на той неделе вакцинировали, малышка. Но если у тебя подтвердят ковид, я просто обязан провести две недели на скамейке запасных.
— Ты серьёзно решил у меня обосноваться?
— Если приютишь!
— Горин, ты что-то недоговариваешь! — хмурюсь я. — Скажи честно! Тебя попёрли из команды и забрали за долги квартиру?
— А если так? — Фрол переворачивает меня на себя. — Прогонишь?
Я лежу на нём, как недавно лежала Маруся. И так же, подперев руками голову, смотрю на Фрола влюблёнными глазами.
— Не прогоню! Из госпиталя мне, скорее всего, придётся уйти. Но как-нибудь прокормимся. У тебя реально проблемы?
Уголки губ Фрола подрагивают, его руки поглаживают мне поясницу.
— Есть немного.
— А как же Бали и титюли?
— Всё в силе.
Руки Фрола спускаются ниже и проникают под резинку пижамы.
— Лапы убери! А то на пол отправишься.
— Прости!.. А без Бали я тебе не нужен?
— Горюшко, я что-то не пойму, — сажусь я ему на живот, — кто кого домогается?
— Угадай, — смеётся он, и, подхватив меня под бёдра, перемещает чуть ниже.
К щекам приливает кровь, и я скатываюсь с Фрола.
— Я привыкла за всё отвечать сама. — Поворачиваюсь к нему спиной и фыркаю, как ёжик, от обиды: — Ничего мне от тебя не нужно.
Фрол обнимает меня и целует в затылок:
— «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут!»[1] Булгакова начиталась или ратуешь за феминизм?
— А с чего ты взял, что сильнее меня? — с вызовом спрашиваю я.
— Значит последнее, — вздыхает Фрол.
Его тёплое дыхание запускает стаю мурашек по моему телу.
— Ни за что я не ратую, — ворчу себе под нос, — еду, как могу.
Тёплая ладонь ложится мне на живот.
— Покажи растяжки, — вдруг просит Фрол.
— Здрасьте, приехали!
— Покажи!
Фрол приподнимается на локте и смотрит на меня с такой любовью, что я безропотно поворачиваюсь и задираю пижаму. Фрол ложится между моих бёдер, и бархатными подушечками пальцев проходится по белёсым стриям на животе. Их немного, но я очень их стесняюсь. Поэтому после рождения дочки ношу только закрытые купальники.
— Маруськин тут жил, — язык Фрола скользит по коже вдоль резинки пижамных брюк.
Не могу сдержать стон. Это самая потрясающая ласка в жизни. Она дышит нежностью. Зарываюсь пальцами в тёмные вихры Фрола. Он трётся щетинистой щекой о мой живот и укладывается на него, обхватив меня ладонями под лопатками.
— Можно я так посплю? — мурчит он, как кот. — Для меня это теперь самое уютное место на земле.
— Фрол!
— Да?
Я прикусываю язык. Оставим прошлое в прошлом. Хотя бы в эту волшебную ночь.
— Нет. Ничего. Спи.
Его ладони перемещаются мне на грудь.
— Здесь у тебя тоже всё супер, если ты хотела об этом спросить.
____________________________________________________
[1] Well-done –хорошо прожаренный стейк без сока внутри.
[2] Булгаков М.А. «Мастер и Маргарита»:Роман
___________________________________________________
Глава 6
Рита
— То есть ты мне изменила! Я простил тебе предательство, взял на работу и целый год… Год! ухаживал за тобой, а ты одним махом всё опять перечеркнула!
Вместо «Здравствуй, солнце!» из трубки на меня обрушивается лавина упрёков. Схватила спросонья мобильник и пожинаю плоды. Фрол всё слышит, но делает вид, что увлечён новостями. Большой палец с аккуратно остриженным ногтем, мерно ударяя по экрану, двигает ленту. Просыпаться в постели с любимым мужчиной, наверное, классно. Опыт мой невелик. Зато я хороший теоретик. Но вместо утренних обнимашек и нежности на ушко мне прилетели упрёки Никиты. И самое противное — справедливые упрёки.
— Кто он вообще такой? Чем промышляет помимо футбола? — шипит Никита.
— Ник, я ещё… — спросонья голос мой хрипит.
Фрол не глядя протягивает мне кружку с тёплым чаем. Смотрю с благодарностью, делаю жадный глоток и падаю обратно на подушку.
— Что ты ещё? Из постели с ним не вылезла?
— Никита Горыныч! — голос возвращается ко мне. — Что за наезды с утра? Из постели я не вылезу ещё неделю, если не две. Но с кем я пролежу в ней — никого не касается!
— Рита, — Никита снижает обороты, — прости. Я… Я волнуюсь за тебя. Этот красавчик поиграет и снова бросит тебя. А ты идёшь у него на поводу.
— Ник, — я представляю, как он ходит сейчас по нашему кабинету, разрубая воздух рукой, — не заставляй меня оправдываться. Я тебе ничего не обещала. А Горин нормальней нас с тобой вместе взятых.
Уголки губ Фрола устремляются вверх.
— Да ладно?
Мне не нужно Никиту видеть. Я знаю босса наизусть. Вот он застывает столбом посреди кабинета и прищуривает карие, немного близорукие, глаза. В них прыгают бесенята. Его узкое лицо вытягивается ещё больше. Сейчас он предложит пари, как быстро Фрол оставит меня.
— Спорим, я нарою на твоего Горина компромат?
Неожиданно! Я смотрю на Фрола, он бросает пытливый взгляд на меня. А на том конце связи Никита ликует. Он попал в цель, ударив по моей недоверчивости.
— Будь с ним настороже, малыш, — выдыхает он в трубку. — И помни, что я всё ещё люблю тебя.
Прикусываю язык, чуть не ляпнув: «И я тебя». Мы с Никитой партнёры по работе, и всё уже шло к тому, чтобы стать партнёрами в жизни. Без страстей. Просто нам хорошо друг с другом. Никита явно ждёт этой оговорки. Тихо смеётся и шепчет в трубку:
— А ты меня. Поэтому предохраняйся, пожалуйста.
Он сбрасывает звонок прежде, чем я успеваю вспылить.
Последних слов соперника Фрол не слышит. Он допивает чай, ставит кружку на подоконник и берёт градусник.
— Привет, Марго! — говорит так, будто и не было сейчас никакого разговора.
Подносит градусник к моему лбу.
— Тридцать семь и шесть! Опять ползёт вверх, зараза! — вздыхает Фрол.
Подносит к своему:
— А мне хоть бы хны.
Садится напротив меня, упираясь кулаками в матрас.
— Я скучал по тебе. Уже час, как не сплю. Влез в интернет, а перед глазами, — Фрол тыльной стороной ладони касается моего лица, — вот эти щёчки, губы… Можешь мне не верить.
— Хочу тебе верить.
Слова Никиты не идут из головы, но расследовать Горюшкины дела и поступки нет сил.
— Слабость жуткая! — добавляю я.
— Выше нос, моя королева! — Фрол наклоняется ко мне. — Цепляйся.
Хватаюсь за мускулистую шею и оказываюсь в его крепких руках. Фрол относит меня в ванную и оставляет одну. Когда я возвращаюсь в комнату, постель застелена, а на плите варится кофе в турке, в микроволновке крутится ватрушка с творогом. Вспоминаю чарующие ароматы выпечки и арабики.
Фрол обрывает телефонный разговор и снимает турку с наросшей над ней тёмной пеной.
— Чуть не удрал паршивец! Давай чашку, Маргош.
Мы садимся за барную стойку, условно отгораживающую кухню от комнаты.
— Маруська продрыхнет часов до десяти. — Отпиваю безвкусный кофе, ватрушка в горло не лезет. — А звери твои во сколько встают?
— Кайлу сейчас растолкаю и поведу на улицу, а Микки зимой впадает в спячку, как медведь.
— А Моцарт? Он с кем остался? — Пора бы мне и правда получше познакомиться с Фролом. Понять, чем он дышит. — И вообще, что за передвижной цирк вокруг тебя?
— Кайла у меня два года живёт. А обезьяны… Длинная история. Однажды я поехал в Тайланд. Мы с пацанами исколесили страну вдоль и поперёк. Наткнулись на обезьяньи бои. И так мне стало жалко ни в чём не повинных тварей… Короче, домой я вернулся в большой компании, оставив круглую сумму хозяину питомника и ошмётки нервов таможенникам.
На мои глаза наворачиваются слёзы. Да этот парень просто святой!
— А где же они все у тебя разместились?
— Пришлось обустроить для них ранчо. Колян следит там за порядком. — Фрол щекочет меня по лодыжке пальцем ноги. — Маргош, пойдём ещё хоть полчаса поваляемся. Пока Маруська спит.
Выпиваю прописанные самой себе лекарства, ставлю укол в ногу и позволяю Фролу отнести себя в постель.
— Девочка моя, — шепчет на ухо Фрол, согревая меня своим теплом. — Вот так должно начинаться каждое утро.
Его мягкие губы целуют мои плечи. Что-то Горюшко слишком идеален. Ладно, время всё расставит на свои места.
— А ты его на матрас пускать не хотела!
Спихиваю с себя Фрола и открываю глаза. Заспанное личико дочери сияет от счастья.
— Привет, Маруськин! — он садится на колени и машет ей.
Дочка с ловкостью обезьяны спускается по лестнице и прыгает на Фрола. Он даёт себя повалить. Маруся усаживается ему на грудь и треплет за колючие щёки. Голова Фрола лежит на моём животе. Украдкой вытираю слёзы. Нашу идиллию нарушает звонок домофона.
— Это врач.
Ссаживаю с себя Марусю. От матраса до дверей рукой подать. Кайла бежит за мной. Нажимаю кнопку домофона. Тесновато у Маргоши. Заберу их с Маруськой сегодня к себе.
В фильме про Корлеоне это чувство называлось удар грома. Шандарахнуло ещё в клинике. Когда разругался с Марго. Выскочил на улицу разъярённый и понял, что хочу снова увидеть эту женщину. Без маски. И чтобы глаза её сияли от счастья, чтобы не смотрела на меня затравленным зверем. Хочу и сделаю. А Маруська — подарок судьбы! Вот что значит родная кровь. Как магнитом меня к ней притянуло. Маленькая принцесска моя.
— Сидеть, Кайла.
Открываю дверь.
— Проходите, Наталья Ильинична, — улыбаюсь знакомой докторице и помогаю ей снять пуховое пальто.
Наталье за пятьдесят, но выглядит едва на сорок. Больше похожа на балерину, чем на врача. Стройная, с королевской осанкой и неизменной кичкой из светлых волос.
— Привет, Фрол! — Наталья поправляет на лице маску и надевает бахилы. — Где тут у тебя можно руки помыть?
Провожаю её в ванную.
— Ты жениться собрался, что ли? — она скользит взглядом по полочке с Маргошиными кремами.
— Здесь живёт моя дочь.
— Дочь? Так ты разве был?.. Ой, прости! Чисто женское любопытство. — Наталья вытирает руки.
— Да, ладно! Я же знаю, что дальше вас информация не пойдёт.
— Нет, конечно.
От Натальи пахнет дорогим парфюмом. В ушах бриллианты. Под белоснежным халатом бадлон из тонкого кашемира с эмблемой дорогого бренда. Много лет она работает в частной клинике и дело своё ладно знает. Веду Наталью в комнату.
— Ковид мои девчонки, похоже, хватанули. Вчера студент прибегал из поликлиники. Но, можно сказать, и не было его.
— Здравствуйте! — Наталья проходит к столу, ставит медицинскую сумку на стул. — О, и Микки здесь.
Шимпанзе, спрыгивает с лестницы и бежит в ванную. Обезьяны у меня приучены к горшку, что очень облегчает жизнь.
— Меня зовут Наталья Ильинична.
На её лице неподдельное изумление. Маруся правда похожа на меня, хоть у неё и Ритины глаза.
— А меня Маруся! — Дочка подбегает ко мне и цепляется за руку. — А вы уколы не будете делать?
— Нет! — Наталья вставляет в уши дуги фонендоскопа. — Но я послушаю тебя и твою мамочку.
Я ловлю на себе благодарный взгляд Марго. Никита её — самовлюблённый урод! Ни разу не спросил, как она себя чувствует. А на Маруську вообще как на пустое место смотрел. Создатель вовремя привёл меня к ним.
— Я собаку выведу по-быстрому.
— Подожди, дай тогда тебя сначала гляну, — Наталья достаёт одноразовый шпатель, — открывай рот.
Светит фонариком. Ощупывает мои лимфоузлы. Слушает и обстукивает грудную клетку. Берет мазок.
— Иди, гуляй! — кивает она мне. — Только надень маску.
— Есть, надеть маску!
Марго пытается встать с матраса, и я спешу ей на помощь. Ненакрашенная, бледная, с осунувшимся лицом она самая желанная для меня женщина.
В лифте прислоняюсь к стене и закрываю глаза. Пока я жил в своё удовольствие, Марго выживала. Я всё исправлю. Сделаю её счастливой.
Обежав с Кайлой квартал, мы возвращаемся.
Наталья, надев очки в золотой оправе, выписывает рецепты, Марго кутается в плед на матрасе, а Маруся с Микки лопают йогурт.
— Твоей жене и дочери нужно серьёзно пролечиться, — Наталья протягивает мне бумаги. — Мазки к вечеру будут готовы. Послезавтра подъеду девочек послушать.
— Ко мне домой приезжайте, — принимаю я для себя окончательное решение, — мы сегодня съезжаем отсюда.
Поворачиваюсь к Марго спиной, ощущая ее испепеляющий взгляд.
— Договорились. — Наталья поднимается и собирает сумку. — Проводи меня.
В ванной я ловлю взгляд Натальи в зеркале. Сегодня играю с женщинами в гляделки.
— Ты нашёл хорошую женщину. — Она намыливает руки и задумчиво добавляет: — И сам изменился. Не узнаю тебя сегодня.
— Надеюсь, в лучшую сторону, — подмигиваю ей.
— Я тоже надеюсь, — вздыхает она, но тут же берёт себя в руки.
Мне всегда казалось, что я нравлюсь Наталье. Сегодня в этом убедился. У дверей достаю бумажник и щедро оплачиваю услуги врача.
— Удачи тебе, Фрол!
Закрываю за ней дверь и возвращаюсь в комнату.
Марго сидит на матрасе мрачнее тучи. Серые глазюки мечут молнии.
— Декабрь, а куда мы едем? — Марусино личико с розовыми йогуртовыми усами сияет.
— В Великий Устюг. Не иначе! — Марго кидает в меня Марусиным мячом.
Я принимаю удар на грудь и чеканю мяч.
— Ой, как круто! — У Маруськи округляются глаза. — Научишь меня так?!
— Научу!
Набивать мяч готов сейчас до бесконечности, но разговора с Марго всё равно не избежать. У меня против неё есть только одно грозное оружие. Подхожу к Марусе и вытираю ей салфеткой усы.
— Мы едем ко мне домой, — подхватываю её на руки, — у тебя там будет своя комната и много игрушек. Если, конечно, мы с тобой маму уговорим.
Маруся обхватывает меня за шею и серьёзно смотрит в глаза:
— Я уговорю. Она сначала и обезьяну не хотела.
Проглатываю смешок.
— Мама, — Маруся поворачивает голову к Марго, — вставай. Хорошие мужчины на дороге не валяются!
— Что? — подскакивает Рита. — Ты откуда это выкопала?
— Так Люська говорит! — Маруся обнимает меня за шею.
— А Люська просто так болтать не станет, — поддакиваю я.
— Но как вы спелись! — хватается Марго за голову. — С чего вдруг я должна куда-то уезжать?
Читать бесплатно другие книги:
