(Не)Чаянная дочь для магната Крынская Юлия

Глава 12

Рита

Будильник разгоняет сон неспешными звуками фортепиано. Хочу обнять Фрола, не открывая глаз, но его нет рядом. Рукой по постели шлёп, глазками хлоп-хлоп. Рядом смятая подушка. Прижимаю её к груди, она всё ещё пахнет Фролом. Так хотелось утром оказаться в его объятьях. Не помню, как оказалась в спальне, но вряд ли смогу забыть, как мы жарко любили друг друга в этой постели. Немного неловко от воспоминаний, зато какая приятная ломота во всём теле. Сажусь на постели и слышу негромкие голоса на веранде. Нормально! Уборка номера, что ли? Аромат выпечки с корицей действует на меня, как дудочка Нильса на крысу. Накидываю халат на плечи, руками как гребенками поправляю волосы перед зеркалом, и на цыпочках выбегаю из спальни. В соседней комнате спит Маруся, разметав по подушке волосы. Прислушиваюсь к голосам:

— Маки и гарики скоро будут… Я понял, что нужны в лёгком весе, — Фрол разговаривает по телефону. — Эта мелочёвка тоже едет. По три косых за голову.

Телевизор, что ли, работает? Откуда у нас с утра люди? Выглядываю на веранду, и слова любви застывают на моих губах. Фрол пальцем придерживает белую "каплю" наушника и просматривает документы, перелистывая бумаги свободной рукой. Руслан крошит кусок булки в яичницу-глазунью. Анна Ивановна, с мечтательным видом любуясь заснеженным лесом за окном, отпивает по глоточку из большой кружки. На столе блюдо с маковыми и посыпанными сахаром булочками, сыр с плесенью и без — кубиками и ломтиками, маслины, паштет и круглое металлическое блюдо с блестящей крышкой. На диване, где мы так славно пошалили ночью, «секретарша» Фрола с сосредоточенным лицом выстукивает по клавишам ноутбука. Пауза. Жёсткий взгляд синих глаз скользит по экрану. И снова пальцы выбивают лёгкую дробь.

— Контракт завизирую, если подпишешь дополнительное соглашение. Димон сегодня его тебе привезёт. На тему? Бабло на счёт вперёд закидываешь теперь, — рубит Фрол, приветственно машет мне рукой и добавляет: — Никаких отсрочек больше! Всё, бывай!

Анна Ивановна грациозно поднимается из-за стола:

— Рита Сергеевна, здравствуйте! Садитесь завтракать. — Когда она говорит, мне всё время вспоминается реклама с моей любимой литовской актрисой: «Я везде немного иностранка». — Я привезла вам костюм для выступления.

— Костюм? — На память приходит ассоциация с ночными фигуристами, и кровь приливает к щекам.

Димон вальяжно встаёт с дивана и, с интересом мазнув взглядом по моему расхристанному виду, проглатывает улыбку:

— Доброе утро, Рита Сергеевна! Я Дмитрий!

— Очень приятно, Дмитрий.

В жизни парень не хуже, чем на фото. Такой же светловолосый и высокий, как Руслан, но время, скорее всего, проводит больше в офисе, чем в зале. Обаятельный чертяка. Мимо такого пройдёшь и захочется оглянуться. 

Руслан привстаёт из-за стола:

— Привет, привет, сиди кушай, — останавливаю я его.

Фрол кашляет в кулак. Руслан подпрыгивает и здоровается:

— Доброе утро, Рита Сергеевна.

Персонал вышколен у Фрола на раз-два. Но что-то мне подсказывает, что Руслан не так прост, как кажется, и с Фролом его связывают крепкие отношения.

— Доброе утро!  

Я белая ворона среди умытых, причёсанных и одетых, а потому разворачиваюсь и иду в ванную. Надеваю шапочку, включаю воду и встаю под прохладные струи воды. На полочке мокрая мочалка Фрола. Моя где-то в спальне, на дне сумки. Извини, дорогой! Из маленького гостиничного флакончика выдавливаю на мочалку гель с земляничным ароматом и вспениваю его на теле массажными движениями. Восемь утра, а Фрол и его команда уже в седле. Не хватает лишь Микки и Кайлы. И тут у Горюшка всё продумано. Вчера вечером он исполнил мою волю, а с утра пораньше у него уже под боком нянька, охрана и птица-говорун, «отличающаяся умом и сообразительностью». 

После душа возвращаюсь в спальню и второй раз за утро столбенею. Постель уже прибрана, и на ней лежит синий в тонкую белую полоску брючный костюм с золотыми пуговками. У кровати стоят тёмно-синие кожаные ботильоны на невысоком каблуке и с золочёной окантовкой по носку.

— Твои академики изойдут сегодня слюнями.

Вздрагиваю от неожиданности и оказываюсь в объятьях Фрола.

— Спасибо! Ты просто... Невероятный, — я не знаю, как благодарить его. 

— Одевайся и приходи завтракать, — Фрол касается губами моего плеча и отпускает меня.

— А что за гарики и... кто там ещё? — спрашиваю я ему вслед.

Он застывает в дверях и медленно поворачивается ко мне с чарующей улыбкой:

— Одевайся и приходи завтракать.

Фрол

— Что-то у нас беты провисли, — негромко выговариваю я Димону, любуясь моей девочкой с последнего ряда конференцзала местной гостиницы. 

Он полностью забит по правилам ковидной моды: через кресло. По счастливой случайности свободными остались два места — как раз для нас с Димоном.

Я ощущаю Марго на кармическом уровне — не иначе. Она в моей голове, в сердце, в солнечном сплетении, ниже вообще молчу. Мыслями уже её веду к алтарю. С ума сойти…

— Так вот же матч с Боруссией на носу, — Димон тычет пальцем в экран ноутбука.

— Но тут твой любимый тотал по угловым я обещать не могу, — ехидничаю я, облизывая взглядом точёную фигуру Марго. Я уболтал её снять топ и надеть пиджак на голое тело. Верхняя пуговица пиджака это позволяла. Мужики в гардеробе сожрали её глазами, как только она скинула Дмитрию на руки новую шубку из соболя. И сейчас небось сидят, руками пах прикрывают. Хороша мать!

— Можно тише! — шипит на меня кудлатая дама на соседнем кресле. Пудель прям один в один. Обиделась, что отшил ее в холле. Надо же, узнала! Но я вежливо отрёкся от своего настоящего имени, представившись остеопатом из Кологрива.

— Да не вопрос, замути удаление, тебе не впервой, — Дмитрий ловко копирует мои интонации.

Раздаются аплодисменты, и я ловлю на себе сияющий взгляд Марго. Как мало нужно этим учёным людям для счастья. Кто ей эти остеобласты? Родственники? Как она вчера в ночи рванула спасать свои идеи.

— Ты когда к тренировкам вернёшься? Карантин сняли, пора, — бубнит Дмитрий, сворачивая вкладки в ноутбуке.

— Да я тренеру на лапу кинул, продлил себе эту неделю. — Я вижу, как женщина-пудель меня незаметно фотографирует, повернув ко мне камеру телефона. Вот эта точно не об остеобластах всю конференцию думала. 

— Рита-Рита, Маргарита, — вздыхает Дмитрий. — Эта мадам тебя приворожила, что ли?

— Она ещё не мадам, но скоро будет. 

Оказывается, ещё не конец. Рита отвечает на вопрос из зала и ищет нужный слайд. А я-то мечтал поскорее оказаться с ней в машине и потискаться на заднем сиденье. Пробраться ладонью под пиджак… Опачки. Горин, срочно подумай о чём-нибудь другом. Телефон вибрирует очередным уведомлением. А вот и другое. Купил Маруське телефон, и она всё утро мне шлёт фото, то с горки, то из кареты, то в обнимку с пони. Анна Ивановна с рвением взялась опекать мою малышку. Я дал ей установку стать для неё любимой бабушкой, и она расцвела, как сиреневый куст. Своих детей у неё нет и забота о Марусе для нее, скорее, подарок на Новый год, а не обязанность. Мария Фроловна. Никогда не задумывался над тем, как звучит моё имя отчеством. Не вдруг выговоришь.

— Мария Фроловна, — произношу вслух и отправляю Марусе очередной пяток сердечек и смайликов с поцелуйчиками.

— Ты чего? — Димон смотрит на меня последние дни, как на умалишённого.

— Да вот думаю, — наклоняюсь к Димону, — хорошо ли я тебе плачу или наоборот много?

С холёного лица Димона сползает улыбка. Моих волков нужно держать в чёрном теле. 

— Хорошо, — мямлит он.

— Тогда лови горчичник[1]. В следующий раз накажу рублём. По курсу ЦБ.

— Остались ещё вопросы? — звонкий голос Риты отвлекает меня от дальнейшей расправы. 

— Браво! — встаю и аплодирую.

Теперь на меня все присутствующие смотрят, как Димон. 

— Великолепно! — хлопаю с еще большим рвением. 

— Браво! — Димон встаёт рядом. 

Голевой момент. Смятение в рядах, но наконец Ритины коллеги по цеху присоединяются к нам. Вялые аплодисменты переходят в овацию. Гол. Но, похоже, Марго оторвёт мне сегодня голову. А её чубатую и не жалко. Потерял я её, как только снова обрёл эту необыкновенную женщину!

[1] Горчичник —  жарг. жёлтая карточка. в футболе Знак предупреждения игрока судьёй 

Глава 13

Рита

— Убери от меня лапы! Ты — чудовище! — отбиваюсь от Фрола на заднем сиденье внедорожника. 

Руслан делает музыку громче и заводит мотор. 

— Что не так? — Фрол стягивает с моих плеч шубу и покрывает поцелуями пылающие от негодования щёки, прикусывает кожу на шее, ведёт пальцами вдоль отворота пиджака.

— У людей оставались ещё вопросы! Так взять и скомкать финал! — я скидываю его руки с себя. — Но это ладно! Зачем профессора из Дании отбрил в холле? 

Фрол отпускает меня и щурит глаза, будто берёт на прицел:

— Он смотрел на тебя чересчур плотоядно! 

Плейбой чёртов! Но я просто так не сдамся.

— Ты сам заставил меня снять топ!  

Поправляю, сбившуюся от его медвежьих приставаний, причёску. 

— Это меня нехило завело, — медоточит Фрол голосом с хрипотцой.

— Ты и так, как новый мотоцикл, заводишься с пол-оборота, — довольно хмыкаю, но тут же напускаю на себя строгий вид. — Я веду научную и общественную работу. Прошу относиться к моему труду с уважением. И вообще… Мне нужно личное пространство. 

Фрол удивлённо поднимает брови, пожимает плечами и отворачивается к окну. Джип не спеша катит по улицам под грохочущий из динамиков рэп. Триумф мой длится недолго. В голове гадким утёнком вылупляется вопрос: а мне было бы приятно, если бы Фрол так сказал мне? 

— Фрол… — я виновато смотрю на него, но он не обращает на меня никакого внимания. 

Он достаёт телефон и листает записную книжку. Дёргаю Фрола за рукав чёрного пальто. 

— Горюшко, — цокаю языком, — прости!

— Рус, потише сделай, — Фрол хлопает Руслана по плечу и нажимает клавишу вызова. — Орлуша, хай! А что, лёд на заливе встал?..

Скидываю шубу, выхватываю у Фрола мобилу и забираюсь сверху, обхватив его бёдра коленями. Он отворачивает от меня лицо, но я крепко обнимаю Фрола за шею и прижимаюсь губами к гладко выбритой щеке. Тёплые ладони пробираются под пиджак и сжимают мою талию:

— Ну так что там с личным пространством? — Фрол довольно улыбается. Его взгляд лучится и вновь согревает меня.

— Ты моё личное пространство!

Руслан снова увеличивает децибелы, а я впервые в жизни радуюсь, что в машине тонированные стёкла.

Фрол

С превеликим удовольствием я принял бурные извинения будущей мадам Гориной. Даже не стал возражать, чтобы она одна пошла на беседу с лечащим врачом своего дорогого коллеги. Мы с Русланом уже четверть часа возле кабинета заведующего сидим лакомым куском для двух постовых сестёр. Губы одной вдруг окрасились красной помадой, а вторая скинула с головы колпак и стянула резинку с роскошных чёрных волос. Простите, девочки, но у меня уже полный комплект! Зато теперь знаю, где искать Руслана, если мы задержимся в Новгороде. Брюнетки с чувственными ртами его слабость. А тут сразу две.

— Телефончик небось уже на кармане, — подкалываю я своего «министра обороны».

— А то, — Руслан нехотя переводит вектор взгляда на меня. — После толковища с врачом сговорился на чашку кофе с обеими цыпами. 

— И что?

— На вечер забились, — Руслан уже снова пожирает сестричек глазами.

— С врачом?

— С цыпками!

— Рус!

— Прости, — Руслан поворачивается ко мне. — Значит расклад такой: Никита этот прилип к кровати надолго. Если докторишка не врёт, то при отсутствии должного ухода, светит Смехову инвалидное кресло по жизни.

— Твои легионы! А ты говорил аварии не было, Никита, мол, в нырок[1] сыграл.

— Нарисовалась уже. Я машину съездил посмотрел. Стоит на посту у въезда в город. Корма — в хлам, кузов здорово повело.

— Может, фуфло гайцы толкают? — поглаживаю щёку, где всё еще горит Маргошин поцелуй. 

— Я пытался дать на лапу и там, и тут. Но лают одинаково.

— Что посоветуешь?  

В плане интриг у Руслана не голова, а поваренная книга вкусных блюд изысканной мести.

— А чего тебе бояться? Твоя барышня своим темпераментом сегодня чуть пожар в машине не устроила.

— Завёлся что ли? — не могу скрыть довольной улыбки.

С Русланом я откровенен, как с врачом или священником. Он платит мне тем же. Мы друзья с детства. Но на людях Руслан всегда соблюдает ориентиры.

— Ещё как. Клёвая фемина.

— Но-но, — притормаживаю его коней. — Давай покумекаем, как нам Никитоса этого с поля убрать.

Руслан думает, постукивая кулаком в ладонь. Наконец, лицо его просветляется.

— А зачем нам его убирать? — Руслан опирается на моё плечо. — Вспомни третий закон Ньютона. 

— Сила действия равна силе противодействия.

— Вот! Никита этот хочет, чтобы Рита Сергеевна осталась с ним. Так?

— Так!

— Вот и пусть остаётся с ним… У тебя дома.

— И вот я уже герой в глазах Марго на ровном месте?!

— Да, — кивает Руслан с видом тибетского мудреца.

— И враг под контролем? — домысливаю я. 

— Так точно.

— Конгениально! Вот ты лис!

— Пользуйся, — Руслан откидывается на спинку стула и поглядывает в сторону сестринского поста. — Давай только на денёк тут задержимся.

— Замётано!

Ударяем по рукам.

— Кстати… Телефон «пуделя» я подчистил, — Руслан поднимается и, насвистывая, направляется к вожделенным брюнеткам. 

— Фрол! — из кабинета вся в слезах вываливается Марго и падает на стул возле двери.

Я подбегаю и сажусь возле неё на корточки.

— Сладуль, что случилось? — вытираю ладонями чёрные потёки на её щеках.

— Ты прости меня, Фрол, прости! — всхлипывает она.

— Ты изменила мне с врачом? — напускаю на себя строгий вид.

— Дурак! — она улыбается сквозь с слёзы.

— Тогда что?

— Никита… Он… Я нужна ему сейчас. Он попал в аварию из-за меня, — Рита опять заходится в рыданиях.

— Конечно, мы поможем твоему другу.

Всхлипы прекращаются.

— Как? — серые глаза с удивлением смотрят на меня.

— Мы возьмём его домой. Наймём лучшую сиделку. Я, к слову, Лесгафта[2] закончил. Помогу Никите с реабилитацией.

— Правда? — Сейчас Марго похожа на Марусю, а я второй раз за последний месяц ощущаю себя настоящим волшебником.

— Твой друг — мой друг, — прикладываю руку к груди.

— Я люблю тебя, — шепчет Марго.

Поднимаюсь. Она встаёт следом и растворяется в моих объятьях. Руслан поворачивается ко мне и поднимает вверх большие пальцы на руках. Поднял пацан бабла сегодня. Без вариантов!

···

          Рита

Цокот моих каблуков эхом разносится по пустынным коридорам больницы.  С трудом сдерживаюсь, чтобы не помчаться вприпрыжку. Фрол поможет поставить Никиту на ноги. Фрол, Фролушка, солнышко моё ясное, как же я жила без тебя все эти годы?! Ты замечательный, удивительный, самый лучший мужчина! Притормаживаю у палаты с нужным номером и тщательно стираю с лица довольное выражение. Поправляю халат на плечах и дёргаю на себя ручку двери.

В палате четыре кровати, но занята лишь одна. Карие глаза Никиты кажутся огромными на осунувшемся бледном лице. 

— Пришла, — выдыхает он.

— Пришла, — я сажусь рядом с ним на край постели, и Никита тут же находит мою руку.

— Спасибо.

Расправляю пальцами его спутанные тёмные волосы, обычно завязанные в аккуратный хвост.

— Наша работа произвела фурор, — с трудом выдерживаю взгляд Никиты, ощущая себя маленьким принцем, предавшим капризную розу.

— Ты любишь меня? — Никита перехватывает мою вторую руку. — Ты любишь меня, Рита?

— Люблю, но не так, как хотелось бы тебе, — сжимаю его ладони. 

— Я бы терпеливо ждал, пока ты снова прибежишь в слезах, — Никита морщится от глубокого вдоха. — Чёртово ребро… Терпеливо ждал, но сейчас мне самому нужна помощь. Твоя помощь, Рита.

— Я помогу тебе.

В глазах Никиты загорается надежда.

— Врач сказал тебе, что я даже встать не могу? 

— Да, и я не брошу тебя. 

— Сергевна, — в глазах Никиты блестят слёзы, — я знал, я верил… Вы можете с Марусей переехать ко мне. Я обязательно встану на ноги. И ты никогда ни о чём не пожалеешь!

В палату входит Фрол с Русланом. Даже в застиранных белых халатах эти парни выглядят, как обложка журнала. 

— Здорово, старина! Держи краба, — Фрол протягивает Никите руку.

— Здорово, — Никита мечет в меня уничтожающий взгляд.

— Спецтранспорт прибудет завтра, — жмёт Никите руку Руслан. — Врач сказал, анализы ещё не готовы. Кровушка, какули, всё, что ты там ещё сдавал. 

— А в Питере лучших врачей подтянем! Не очкуй, — кивает Фрол, — у меня дома поживёшь пока. Обустроим тебе палату люкс. А массажистки у меня — закачаешься! Марго не даст соврать.

— Хорошие, — шелестит кучка пепла моим голосом.

— Я никуда не поеду! — поднимается на локтях Никита, корчится от боли и падает на подушку. Испарина выступает мелкими каплями на высоком лбу.

— Друг моей женщины — мой друг, — белоснежная улыбка Фрола завораживает меня. Но не Никиту.

— Да пошёл ты! — Он отворачивает голову к стене и закрывает глаза. 

Мы молча переглядываемся. 

— Все вон отсюда пошли! — орёт Никита, смахивая с тумбочки бутылку с водой и лоток с лекарствами. 

На грохот прибегает медсестра с распущенными чёрными волосами:

— Вы чего здесь?..

Руслан с Фролом оборачиваются, и она, застенчиво расстёгивая пуговицу халата на пышной груди добавляет:

— Я всё приберу, не переживайте.

— Выгоните их! — требует Никита.

— Ну-ка тихо! — рыкает на него сестра и наклоняется, отклячивая перед парнями зад. — Ампулы дорогие разгрохал, всё врачу скажу.

Руслан оценивающе пялится на сестринские формы. Фрол не сводит с меня смеющихся глаз. Только сейчас понимаю, что переезд Никиты в усадьбу Фрола не просто благородный жест. Но я не могу на Горюшко сердится. За любовь каждый сражается по-своему. 

[1] Нырок — жарг. симуляция футболиста игрока, который сам упал, чтобы выпросить у судьи штрафной.

[2] Национальный государственный университет физической культуры, спорта и здоровья имени П.Ф.Лесгафта, Санкт-Петербург.

Глава 14

Рита

— Маруськин, чего нос повесила? — Фрол кладёт нож с вилкой на тарелку и вытирает губы салфеткой. — Смотри-ка, мамкиным блеском намазюкалась. 

Маруся тяжело вздыхает над тарелкой плова и, облокотившись на стол, накручивает на палец прядь волос:

— «Грусть-тоска меня съедает».

— «Одолела молодца: видеть я б хотел отца», — продолжаю за Марусей, улыбаясь. 

— Да не молодца, — Маруся мечтательно смотрит на дверь. 

— И не отца, — Анна Ивановна поправляет на зелёной блузке шёлковый бант.

— Здрасьте, приехали! — Фрол в недоумении отодвигается от стола. — Иди-ка сюда, душа моя. 

Маруся запихивает телефон в карман бархатного платья, неохотно сползает со стула и с понурым видом забирается к Фролу на колени. Обнимает его за шею и утыкается носом в широкую грудь.

— Ты чего, влюбилась? — Фрол гладит Марусю по спине и в недоумении смотрит на меня. Я пожимаю плечами, и мы вместе устремляем взгляды на Анну Ивановну. 

— На горке что ли с кем познакомились? — В растерянности перебираю в памяти кандидатов на руку и сердце дочери.

— Пусть она сама вам расскажет, — Анна Ивановна поднимается из-за стола и собирает опустевшие тарелки.

Фрол подхватывает дочку на руки и несёт её на диван. Я иду следом, и мы вместе утопаем в мягких подушках. Пока нас не было, в углу веранды появилась ёлка. Рождественской звездой она едва не касается потолка, переливаясь огоньками всех цветов радуги.

— Ваше высочество! — тормошит Фрол Марусю. — Колись давай! Про тоску. И грусть.

— А ты мне поможешь? — Маруся скидывает балетки и всовывает пятки ему в ладонь.

— Конечно, я же сын Деда Мороза. Правда, дела любовные не в моей компетенции.

— В твоей, в твоей, — хитро щурит глаза Маруся. — Рита сияет, как мухин самовар.

— Маруся! — хлопаю её по коленке.

Она показывает язык и, надувшись, складывает ладони на животе.