(Не)Чаянная дочь для магната Крынская Юлия

Глава 6

Рита

Наверное, мне очень плохо, раз я позволила Фролу решать за себя. Я понятия не имею, чем он дышит, чем занимается. И совсем не понимаю, зачем мы едем к нему. В качестве кого? Маруся ему дочь, хоть и не знает об этом. А меня Фрол замуж не звал. Да и с чего вдруг? Он или легкомысленный человек, или сумасшедший. Меня не устраивает ни то, ни другое, но мне так плохо, что я покорно плетусь за Горюшком. Мы выходим во двор, и я растерянно оглядываюсь на свой подъезд. Дверь захлопывается, будто закрывая очередную страницу моей жизни. У Фрола на одной руке восседает Микки в розовом комбинезоне и белой шапке с помпонами, за другую держится Маруся в серебристом пуховике и сапогах-дутиках такого же цвета. Мне доверили вести Кайлу. Сумки с нашими вещами Фрол заранее отнёс в машину.

Останавливаюсь рядом с «ашкой», за сутки превратившейся в сугроб:

– Фрол, я хочу поехать на своей, – останавливаюсь я.

– С ума сошла?! – оборачивается он. – С температурой – за руль?

– Я не могу её бросить! – топаю ногой.

– Марго! – Фрол смотрит на меня с укоризной. – Я завтра пришлю за ней человека. А сейчас ты идёшь тихонечко за мной и не буянишь.

– Надо взять для Маруси кресло! – вставляю я разумный довод.

– У меня есть в машине.

– Откуда? – меня бросает в дрожь. – Подрабатываешь папой выходного дня?

– Микки ездит в кресле, – улыбается Фрол. – Ещё вопросы есть?

– И как тогда поедет Микки?

– С Кайлой в багажнике! – отрезает Фрол и идёт дальше.

Это я такая зловредная баба довела невинного агнца, или мне сейчас показали зубы?

Мы останавливаемся возле очищенного от снега громадного джипа. Мотор едва слышно урчит. Всегда мечтала, чтобы моя коняшка встречала меня зимой домашним теплом.

– Марусь, подожди, – отпускает Фрол руку дочери, – стой рядышком. Тут машины ездят.

Нажатием кнопки на пульте он открывает багажник размером с салон моей «ашки» и усаживает Микки поверх сумок.

– Кайлу отстегни, – поворачивается ко мне Фрол.

Молча расстёгиваю карабин на ошейнике собаки, и Фрол командует:

– Место!

Кайла беспрекословно запрыгивает в машину. Фрол нажимает на кнопку, и дверца медленно опускается. Грустный взгляд Микки трогает меня до слёз. Звери у Фрола выдрессированы идеально. Но я не зверь! Разворачиваюсь и иду к своей машине.

– Мамочка, ты куда? – Маруся бежит за мной.

Голоса Фрола я не слышу. Подхожу к машине, смахиваю рукавом пуховика снег с задней дверцы и, разблокировав замок, открываю её. Достаю «шлепок» и выпрямляюсь. Фрол, склонив голову набок, с интересом наблюдает за мной. Маруся сидит у него на руках и чуть не плачет.

– У Маруси есть своё кресло. И не стоит из-за этого запирать Микки в багажнике.

– Марго, не устраивай драмы там, где её нет. – Фрол заглядывает дочке в лицо: – Не плачь, Маруськин. Мама просто не в духе немного.

Немного! Да я готова рвать и метать. Мы возвращаемся к джипу, и Фрол протягивает ко мне руку:

– Давай сюда эту… Сидушку.

Он открывает дверь, кладёт шлепок на сиденье и усаживает на него Марусю.

– Ой, какое красивое! – восхищается она креслом Микки.

– Я тебе ещё лучше куплю. – Фрол пристёгивает Марусю ремнём безопасности и целует её в щёку. – Не будем спорить с мамой.

Фрол закрывает дверь, достаёт Микки из багажника. Шимпанзе обхватывает хозяина за шею и прижимается к нему всем телом. Фрол устраивает Микки в кресле рядом с Марусей, закрывает дверь и подходит ко мне вплотную.

– Что с тобой, Маргош? – он сжимает мои плечи. – Ещё утром всё было нормально.

– Однажды ты уже поиграл со мной и бросил, – я говорю медленно, чтобы не расплакаться. – Тогда тебя хватило на пять дней. На сколько хватит сейчас?

– Мне никто и никогда так не выковыривал мозг, – закатывает Фрол глаза. – Каких доказательств ты от меня требуешь?

– Роль волшебника играть легко, – хожу я ферзём, – но недолго. Мне интересно будет посмотреть, как ты признаешься Марусе, что ты её отец. Как в глаза ей посмотришь?

– И это всё? – белоснежная улыбка Фрола обезоруживает.

– Да… Пока…

Неужели у него хватит смелости признаться ребёнку, что бросил его мать шесть лет назад?

Фрол открывает дверь и заглядывает к дочери:

– Маруся, я твой папа!

Громогласное «ура» несётся из салона. Маруся потрясает маленькими кулачками над головой и тут же обхватывает отца за шею. Всё! Напрасно пожертвовала ферзём. А надо голову включать в серьёзной игре!

Раскрасневшийся, всклоченный Фрол выпрямляется и закрывает дверь.

– Поехали, Маргош! – как ни в чём не бывало заявляет он. – Нельзя тебе долго на морозе стоять.

Он помогает мне сесть и пристёгивает ремнём.

– Что ты со мной, как с маленькой? – по инерции сопротивляюсь я.

– А ты и есть маленькая!

– И чем тебе у меня не понравилось? – уже сама на себя начинаю злиться, но меня несёт.

– Марусе нужен братик, – шепчет мне Фрол на ухо. – Я могу дальше не продолжать?

– Сдаюсь! – поднимаю я руки.

В салоне играет тихая музыка, мне чудится запах кожи и дорогого парфюма. Очень странно не слышать никаких запахов. Мы выезжаем из города и несёмся по шоссе в сторону Пушкина. Я больше не задаю вопросов. Фрол согревает мои пальцы в своей ладони и, откинувшись на сиденье, рулит одной рукой. Маруся дремлет вместе с Микки. Хочется выбросить все проблемы из головы. Смотрю на красивый профиль Фрола. Он чувствует взгляд и подносит мою руку к своим губам.

***

Рита

– Просыпайся, Марго!

Спросонья тру кулаками глаза. Величественный терем за высоким забором переливается по резным краям крыши новогодними бело-голубыми огнями.

– Это что за санаторий «Морозко»?

Образ футболиста никак не вяжется у меня с царскими хоромами.

Фрол хмурит брови:

– Вот ты, блин, баба-яга! И тут не угодил. Живу я тут, Ритусь!

– Нет, – мне неловко за мой острый язык, – дом красивый. Но он больше подходит для какого-нибудь нефтяного магната.

– Уберём нефтяной, и всё встанет на свои места, – подмигивает мне Фрол.

Металлические створки ворот ползут в стороны, и машина въезжает во двор, ярко освещенный высокими фонарями. Здоровый детина в овчинном тулупе опирается на лопату и приветственно машет Фролу. Слева остаётся заснеженный фонтан с фигурой викинга по центру. В правом крыле дома медленно ползут вверх рольворота, и мы въезжаем в гараж.

– Приехали, ваше величество, – подмигивает мне Фрол и поворачивается к Марусе: – Доча, открывай глазки.

Доча. Удивительно, как он нежно произносит это слово! Будто всю жизнь так её звал. Я тоже оборачиваюсь. Маруся сонно хлопает глазами.

– Зая маленькая, мы дома! – тянет Фрол слова и выбирается из джипа.

Я надеваю маску, выхожу и щурюсь от яркого света. Стены гаража выложены грубо отёсанным серым гранитом. Здесь бы лучше смотрелись факелы, а не диодные фонари.

В стене открывается дверь и по ступенькам сбегает парень лет тридцати.

– Здорово, босс, – двумя руками, как гребёнками парень приглаживает светлые вихры и протягивает Фролу ладонь. – Всё готово, как просили!

Фрол отвечает рукопожатием:

– Молодцы! Оперативно.

Интересно, что оперативно? Отгрохали терем Деда Мороза или просто украсили его огоньками? Фрол достаёт Марусю из машины. Она зевает и утыкается носом ему в шею. Микки ухает и пытается выбраться из ремней.

– Здравствуй, моя девочка! – парень освобождает Микки из кресла. – Шапка-то на глаза съехала. Вот ты чудище лесное.

Фрол с пульта открывает багажник и командует:

– Кайла гулять! Йо-хоу!

Собаку долго уговаривать не надо. Она пулей вылетает из машины и через долю секунды довольная валяется на спине посреди двора. Да уж, начинаю понимать, почему Фрол так заспешил домой. У него гараж размером с мою квартиру. Подхожу к Фролу, беру под руку и кладу голову ему на плечо. Я устала искать подвохи. Наверное, Боженька и правда подарил нам с Марусей чудо на Новый год.

– Руслан, знакомься, Рита Сергеевна. Моя королева! – представляет меня Фрол и слегка встряхивает дочку на руке. – А это моя Маруся.

Неожиданно! Вспоминаю булгаковскую Маргариту, пожаловавшую на бал сатаны. Фрол всех своих женщин так представляет или я правда для него особенная? Ковид слабит разум! Уже не Баба-Яга и хорошо. Честно говоря, думала, едем в холостяцкую нору, где мы будем только втроём.

– Очень приятно, – Руслан с почтением склоняет голову в мою сторону и вновь обращается к Фролу: – Анна Ванна постелила в вашей спальне. Лекарства купили. Стоят на тумбочке.

Светлые волосы и голубые волосы никогда не вязались у меня с именем Руслан, но оно ему идёт.

– Вот и славно, – Фрол встряхивает плечом. – Марго, силы есть поужинать?

Мотаю головой.

– Пить хочу.

– Морс ждёт вас в комнате, – Руслан расстёгивает комбинезон на Микки.

Мы, преодолев несколько ступеней, входим в дом. Пол в просторном холле украшен мозаичным узором из темной и светлой паркетной доски. Натёрт до блеска. На стенах из красного дерева развешаны буйволиные шкуры.

Нас встречает русоволосая женщина в белом фартуке поверх строгого синего платья в пол. По возрасту она если и не годится нам с Фролом в матери, то Марусе в молодые бабушки вполне.

– Фрол Матвеевич! Заждались вас, – у женщины будто прибалтийский акцент.

Она протягивает руки к Марусе:

– А это что за принцесса к нам пожаловала?

– Маруся, это Анна Ивановна, – Фрол трётся носом о щёку дочери. – Она пока заменит тебе няню.

– Няню? У меня никогда не было няни! У меня мама есть, – голос дочери звучит растерянно.

– Мамочка болеет, и мы пока поселим её в другую комнату. Ей сейчас нужен покой. Понимаешь? – Фрол спускает Марусю с рук и расстёгивает молнию на её куртке. – Давай одёжку и снимай сапоги.

Дочка смотрит на меня, а у меня сил на полньютона.

– Слушайся папу, – соглашаюсь я.

Фрол выпрямляется и, обняв меня за плечи, целует в щёку. Маруся обхватывает наши ноги и смотрит вверх влюблёнными глазами.

– Люблю вас! – Её непосредственность обезоруживает.

– Слушайся няню! У нас с тобой завтра грандиозный шопинг! – Фрол стягивает с Маруси шапку и треплет дочь по волосам. – А я пойду уложу маму. Договорились?

– Да, – дочка смущённо улыбается. – А ты придёшь ко мне ещё сегодня?

– Конечно, родная, – Фрол опускается на одно колено и обнимает её.

– Я правда сейчас лягу, Маруськин, – мямлю я.

Снимаю пуховик. Фрол вешает нашу одежду в шкаф.

«Никто не заменит дочери отца», – рождается в моей голове постулат. Анна Ивановна уводит Марусю, Руслан давно уже смылся с Микки на руках. Мы остаёмся с Фролом вдвоём.

– Скажи, что всё это сон! – шепчу я.

– Это не сон!

Фрол подхватывает меня на руки и несёт на второй этаж.

– Ты так соблазнительно пахнешь, – трётся он об меня носом.

– Прекрати! – хнычу я. – Толком не мылась уже два дня, а меня то в жар, то в холод. Пахну, наверное, хуже дохлого кота.

Фрол заливисто хохочет.

– Не нюхал дохлых котов. Но если они так пахнут, то это самый мощный афродизиак на свете.

Глава 7

Рита

– Никита, ты просто ревнуешь! – Я сижу на подоконнике в спальне, и сердце пропускает удары. – Фрол никогда не будет заниматься ничем противозаконным. Он честно заработал состояние, играя в футбол.

За окном Маруся и Фрол лепят третьего снеговика. На первом – мужская ушанка, у второго на голове женский платок. Новый снеговик, судя по размеру, детёныш снежной четы.

– Сергевна! Ты меня не слышишь или не хочешь слышать? – Никита говорит вкрадчиво, взывая к моему утерянному благоразумию. – Ты же умная женщина. Не веришь мне – понаблюдай сама за своим красавчиком.

– Подумаю, – мне хочется закончить этот неприятный разговор. – Десять дней, пока я валяюсь в постели, Фрол заботится о Марусе. А ты мне звонишь, только чтобы потрясти перед моим носом его грязным бельём.

– Так постирай! Бельишко-то. Разбери по полочкам.

– Сил нет, Ник. Ни на что пока нет сил. Мне еду в постель приносят.

– На золотом блюде, я надеюсь.

– Да. Не далее, как сегодня утром, двухметровый мавр подавал мне круассаны и кофе на белом золоте. С инкрустацией!

– Когда у тебя повторный мазок?

– Уже взяли, – рассеянно выглядываю во двор.

Ворота медленно ползут в разные стороны. Въезжает белоснежный джип, сияющий почище снега на солнце. Из машины выходит Руслан и достаёт из багажника огромную картонную коробку. Маруся хлопает в ладоши и приплясывает возле Руслана. Что ещё придумали папаня с дочкой? Фрол тащит коробку к трём маленьким ёлкам, растущим за спинами снеговиков. Маруся достаёт из нее разноцветную гирлянду. Вот неугомонные!

– То есть на работу в понедельник? – возвращает меня к разговору Никита.

– На работу? – пытаюсь переключиться и представляю, как Никита сидит в рабочем кресле, вытянув ноги на подоконник. Чертит на пришпиленном к планшету листе карандашом очередной эскиз. Люська заказывает упаковку «кохинора» раз в месяц, зная Никитину страсть к рисованию.

– Да, моя дорогая, на работу!

Следом за призывом раздаётся хруст. Раз в месяц Люська покупает карандаши, потому что Никита их ломает, когда выходит из себя.

– Ну, я не знаю! – это моя маленькая месть за испорченное настроение.

– Рита, блин! Что ты не знаешь?! – вскипает Никита. – Что мы работаем без продыху, пока ты на перине возлежишь?

– Я не возлежу, а болею. – Машу рукой Фролу и ловлю его воздушный поцелуй.

– Чтобы в понедельник была на работе как штык!

Я посылаю Фролу ответный поцелуй с обеих ладоней.

– Ничего не обещаю.

– В таком случае – удачи! Не удивлюсь, если этот ублюдок до кучи окажется достойным потомком Синей Бороды, – язвит напоследок Никита и сбрасывает звонок.

Показываю кулак Никитиной аватарке в телефоне. Такой солнечный день испортил!

***

Фрол

– Этот поганец взялся под тебя копать. – Руслан захлопывает багажник. – Каким-то образом Смехов уже пронюхал про договорные матчи.

– Папа, а какую на маленькую ёлку верхушку лучше? – Кричит Маруся, приплясывая возле ёлок. В её руках красная звезда и золотая сова.

– Сову, милая! – отвечаю дочке и поворачиваюсь к Руслану, смахнув с лица блаженную улыбку. – Не мне тебя учить, как поступать в таких случаях. Кто у нас в стае отвечает за вправление мозгов неразумным да любопытным?

– Да руки-ноги переломать не проблема. Но он ведь общается с Ритой. На тебя стрелки переведёт. Понравится твоей королеве, что ты её бывшего отделал?

– Я никого отделывать не собираюсь, – пожимаю плечами и посылаю Марго воздушный поцелуй, – из дома последнее время выхожу только с дочерью. Так что падающие с крыш сосульки на меня хрен повесишь.

Моя девочка с кем-то болтает по телефону. Она наконец-то поправилась и на сегодняшний вечер у меня большие планы. По всем фронтам у меня расставлены надёжные люди для контроля, так что мой бизнес качает и без моего присутствия. Руслан, несмотря на внешность мальчика с обложки, парень жёсткий, продуманный и надёжный. Доверяю ему как себе. И плачу, сколько сам хотел бы получать на его месте. Ну, почти…

– Всё сделаю, Фрол, – он смотрит на Марго. – Ты правда жениться собрался?

– Мне последнее время кажется, что я уже лет десять женат.

– И нравится тебе такая жизнь? – передёргивает плечами Руслан.

– Нравится, – пытаюсь сообразить, куда он клонит.

– Тогда подумай, как забрать свою красавицу с работы, – Руслан подмигивает мне. – Я порылся в телефоне Риты вчера, пока она мылась в душе. С Никитосом девушка в плотной переписке.

К моим щекам приливает кровь, и Руслан, прижав руку в перчатке из телячьей кожи к груди, предупреждает мой вопрос:

– Ваш с ней чат я не открывал.

– Не бери больше её телефон.

– Как скажешь, – Руслан обиженно отворачивается и открывает дверцу, чтобы сесть за руль. – Но как иначе я бы узнал про грязные происки этого урода? И будь осторожен со своей дамочкой, старина! Как я понял, она скорее вернется в свою халупу на Бухарестской, чем останется с человеком, преступающим закон на каждом шагу.

Руслан заводит мотор и рулит к гаражу. Я возвращаюсь к Марусе и сажусь рядом с ней на корточки. На душе паршиво. Хотя ничего и не сделал. Не весь мой бизнес узаконен. Факт. Но хуже всего, что одно из его подразделений Марго очень не понравится. Мне самому в последнее время всё меньше хочется им заниматься. Но сеть выстроена по всей России, и оттормозить её уже невозможно.

– Пап, красота? – Дочь указывает на наряженную ёлку.

Марусины серые глаза сияют от счастья.

– Не то слово, солнышко!

Таю, когда слышу «пап».

– А мы с горки пойдём сегодня вечером кататься? – Она обнимает меня за шею и тянется носом к моему носу. Потереться ими – это уже ритуал.

– Завтра утром! – я поправляю на Марусиной голове шапку и преподношу малышке сюрприз. – Сегодня вечером вы с Анной Ивановной пойдёте в цирк!

– В цирк?!

Обожаю удивлённый взгляд Марусиных глаз. Она топает ногой:

– Но я хочу с тобой в цирк!

– Но ведь кто-то должен остаться с мамочкой?

Подхватываю дочку на руки и иду к дому.

– Так и скажи, что у вас свидание, – поджимает губки Маруся.

– С чего ты взяла?

Её чисто женские умозаключения не перестают меня удивлять.

– А мама меня всегда с Люськой куда-нибудь отправляла, когда ехала с Никитой встречаться.

Твои легионы! Я сам готов уже придушить этого Никиту.

– И часто они встречались?

Маруся высокомерно взирает на меня:

– А ты что, вернуешь?

Смеюсь.

– Ревную, Маруськин! И я правда пригласил твою маму на свидание.

– Только не ешь зелёный лук! Она Люське жаловалась, что не стала с Никитой из-за этого целоваться.

Давлюсь от смеха и прижимаю дочку к груди.

– Ты моя прелесть! Спасибо! К маме ещё не вернулось обоняние, но я приму к сведению!

***

Рита

Я лежу на полке в бане и нервничаю, как девочка перед выпускным балом. Мысли мелькают кадрами старой киноплёнки. Сегодня у нас с Фролом первое свидание. Нежно врачуя мои тело и душу, он подарил мне чувство покоя.

Но с утра всё пошло наперекосяк. Сначала мы поцапались с Никитой, а потом в положенное время на карту не пришла зарплата. Ладно, подождём! Люська уже побежала по магазинам закупаться к Новому году, значит репрессии коснулись только меня. Никита, разругавшись со мной, укатил на конференцию в Новгород и на звонки не отвечает. Завтра срок платить по кредиту за машину. Перегнать бы её надо. Ничего, я отправлю в оплату деньги с карты, заведённой «на чёрный день». С нее же уйдут пятнадцатого числа деньги на ипотеку, если этот индюк уволит меня «без выходного пособия». А там суды и голодный январь…

Нормальные такие мысли перед свиданием! Капли пота выступают на коже, как огромные слезины. Отпиваю из бутылки морс и тянусь к тазу с холодной водой. Там веничек отмокает. Умываю лицо и вдыхаю всей грудью аромат набухших берёзовых листьев. Стегаю себя по бёдрам, плечам, спине. Фрол предлагал лично отшлёпать меня по всем правилам русской бани, но я отказалась. После двухнедельного обморока мне нужно привести себя в порядок. Я Горюшке честно в этом призналась, а он загадочно так разулыбался. Поди пойми, что у него там в голове!

Баня размером с царскую конюшню. Иван Тимофеевич – «старший по веничкам», Фрол его так представил, соловьём заливается, расписывая преимущества одной парной перед другой. Парилки на любой вкус: русская, хамам, скандинавская сауна, инфракрасная. Огромный бассейн с бирюзовой водой на первом этаже манит упасть в него, не снимая штанов. На втором – одних комнат для отдыха четыре штуки. так и разбирает – я дверями-то хлоп-хлоп. В Центре комнаты огромная кровать из сосны, укрыта овечьими шкурами. На стенах – мечи и щиты. Одиннадцатый век, да и только! Только телевизор на тумбе машину времени подтормаживает. В холле два бильярдных стола, один покерный и один для застолья. В отдельной комнате – плазма на полстены, и в три ряда кожаные диваны и кресла. Ясно теперь: Фрол обожает шумные компании. Кровать с овечьими шкурами то и дело всплывает в памяти и терзает душу.

Уфф! Жарко! Больше не могу. Выхожу в предбанник и замираю от удивления. На столе нечто квадратное, размером с тумбочку, упакованное в зелёную бумагу и увенчанное красным бантом. Под лентой прикреплена открытка: «Самой желанной девушке на свете». Красная, потная, желанная девушка с нетерпением распаковывает подарок. Внутри коробка. Снимаю крышку и слёзы умиления выступают на глазах. Здесь есть всё, что мне нужно здесь и сейчас. Гель, шампунь, бальзам, крема, масла для тела и прочих мест. Возле косметических вкусняшек этой марки, раньше я могла только повздыхать в магазине. Расчёски, мочалки, пилочки лежат в отдельной косметичке. Слегка смущает наличие эпилятора, но взглянув на свои ноги, я возношу хвалу небесам за то, что он есть в этом чудо-сундучке. Обезболивающий крем в тюбике уже не удивляет. Фрол из тех мужчин, что вместо соломы подстилают ортопедический матрас. В чёрном пакете, перевязанном ажурными лентами, нахожу комплект белья, стоимостью в три взноса за мою ипотеку. Видела такое в интернете и убедила свою жабу, что мои хлопковые спортивные трусы значительно практичнее этой кружевной чепухи. Закрываю глаза и вижу себя в розово-чёрном кружеве, возлежащей на овечьих шкурах! М-да… Поплыла ты, матушка!

Я бегу под душ по белоснежному кафелю. Почесав в затылке, разбираюсь с диковинными кранами. Струи воды ласкают тело. Нещадно тру его мочалкой. Музыка включилась вместе с водой, и я пританцовываю в предвкушении волшебного вечера.

***

Фрол

– Тимофеич, я в хамаме посижу, – скидываю банщику на руки куртку. – Проследи, чтобы мы не пересеклись с Ритой Сергеевной.

– Вряд ли она куда пойдёт, – вздыхает Иван, оглаживая седую бородку. – Слабенькая такая после болезни. Как вы ее одну пустили париться? Не ровен час, упадёт в обморок.

– Рита Сергеевна с телефоном пошла, – хлопаю я его по плечу. – И она не из тех девушек, что падают в обморок.

– Темните?

– Темню! Алёна сидит у камеры.

– Ну тогда ладно, – взгляд светло-голубых глаз Ивана теплеет. – А я ищу эту егозу. Спину потянул, хотел, чтобы она мне её промяла как следует.

– Пусть Риту Сергеевну взбодрит для начала. У нас с ней сегодня большие планы. А ты мне Любу пришли. Должна подъехать минут через десять.

Поднимаюсь на второй этаж. Я знаю, что Марго сидит неподалёку в русской парилке, и от этого знания меня сейчас разорвёт, как бочку пороха. Контуры её гибкого тела разжигают моё воображение. Её голос, тёплое дыхание, взгляд серых глаз… Две недели хожу вокруг Марго, как голодный кот вокруг крынки со сметаной. Не припомню, чтобы я хоть раз в жизни сидел на такой длинной диете. Звенит уже в ушах и не только.

Складываю одежду в шкафчик и, взяв со стеллажа простыню, захожу в хамам. Из-за пара не видно противоположной стены. Поливаю лавку, выложенную сине-голубой мозаикой, водой и вытягиваюсь в полный рост. Я и не знал, что дома можно так чудесно проводить время. Недаром говорят, что не важно, где ты, а важно – с кем. Маруся – солнышко! Как я жил без тебя все эти годы? Как мог пропустить твои первые слова и первые шаги? Почему я тогда не написал Марго? Уставал так, что первое время не до баб было. А она сама не навязывалась. И вот встретились. Лучше поздно, чем никогда. Как подумаю, что в тот день наш ветеринар не напился бы в зюзю… Сегодня с Ритой мы отожжём, как шесть лет назад. Она стала такой лапой. Кровь приливает всюду, и я шумно выдыхаю. Пора в холодный душ.