Без выбора Кистяева Марина

Глава 10

К девяти Виталина была готова.

У неё даже не возникло мысли взбунтоваться.

Она идет в кино! Понимаете? В кино! На последний сеанс! Девушка едва ли не кружилась по комнате. И всё равно, с кем… Вот, правда. Вита настолько привыкла абстрагироваться, что уже решила: Багровский ей не помешает насладиться вечером.

По стечениям обстоятельств сегодня был день премьеры нового психологического триллера. Вита смотрела трейлер, он ей понравился. Но неделю назад она и мечтать не могла, что попадет на сеанс. Не с кем. Попросить Рустама? Она как-то пробовала. Мужчина посмотрел на неё так, точно она предложила не в кино сходить, а прыгнуть ему с небоскреба без страховки. Даже побледнел.

Вита для похода даже выбрала платье ниже колен. Темно-синее, в мелкий цветочек. Злить Багровского в её планы не входило.

Она собирается насладиться вечером. На лицо нанесла немного макияжа, волосы выпрямила и собрала в небольшой жгут. Из верхней одежды выбрала кожаную куртку.

Всё, она готова.

Вита спустилась вниз, благо нога окончательно перестала её беспокоить. Неприятно чувствовать себя слабой и физически.

Роман же ждал. Стоял у окна, заложив руки за спину. Вита, увидев мужчина, внутренне вздрогнула.

Свидание с врагом. Многие ли девушки могут похвастаться подобным?

Не успела она сделать шаг, как он обернулся. Услышал её шаги? Наверное. Не почувствовал же её присутствие?

Сердце тревожно забилось. Не могла пока Вита спокойно реагировать на Романа, чтобы себе ни говорила, как бы ни обманывала.

Вита увидела, что мужчина, обернувшись, замер, остановив на ней свой взгляд. Что-то не так с ней? Вита, сама того не желая, занервничала. Она не стремилась нравиться Багровскому, но ей важно было выглядеть хорошо и соответствовать намеченному мероприятию. Понятное дело, они шли не оперу слушать и не на светское мероприятие. И всё же… Вита практически никуда не выходила. Выбиралась пару раз в клуб, и то, только с девочками и опять же под контролем.

Взгляд Романа напрягал. Вита засуетилась, быстро спустилась вниз и, не доходя до пола три ступени, имея возможность находиться таким образом с Романом на равных, смотреть на него не снизу вверх, спросила:

- Что-то не так? Я плохо выгляжу?

Роман отчего-то шумно сглотнул, его кадык дернулся.

- Ты выглядишь охрененно.

А вот это заявление неожиданно подкосило Виту. Причем в прямом смысле. Ноги мгновенно ослабли, и лишь благодаря тому, что она держалась за перила, Вита не опустилась на ступени.

Никто никогда ей не говорил, что она охрененная.

Именно в таком контексте. Хриплым голосом, и когда веришь.

Не можешь не верить.

Вита едва справилась с накатившими эмоциями. Как бы она ни ненавидела Романа, услышать даже от него, что она выглядит… хорошо, было приятно. Смущение накатило волнами, справиться с ним оказалось не так просто.

- Ты тоже… ничего, - Вите надо было что-то сказать в ответ, хотя, справедливости ради, «ничего» слабо подходило к Багровскому.

Если бы она умела смотреть на него непредвзято, то оценила бы легкий, небрежный стиль в одежде, когда небрежность придает только шик и подчеркивает достоинства, а так же сексуальность, что просматривалась и в открытом вороте рубашки, и в развороте плеч, и в ремне, слишком низко сидящем на мужском торсе.

Что-то царапнуло Виту изнутри. Обожгло горечью.

Если бы они не были врагами…

Если бы не было принуждения и пяти лет контроля…

Мог бы он ей понравиться?

Если бы подошёл и предложил познакомиться. Пригласил в кино, в кафе. Что бы почувствовала Вита?

Девушка мысленно шикнула на себя. Она сдает позиции? Так быстро? Всё забыла? Да, Багровский, как мужчина, внешне умеет производить впечатление. Да и много ли ей надо, неискушенной да не целованной? Хотя нет, уже целованной. Роман быстрыми темпами восполняет её пробелы.

- Пошли? – Роман протянул руку раскрытой ладонью кверху.

А вот это уже хуже.

На прикосновения и прочий беспредел Вита не подписывалась.

Снова скандалить и говорить, что она не желает иметь с ним ничего общего – портить вечер заранее. У Виты же были другие планы.

Она осторожно вложила пальцы в мужскую ладонь, и их сразу же сжали. Крепко, не вырвешься.

И судя по довольному выражению на лице Романа, выпускать её никто не собирался. Вита негромко вздохнула. Сама добровольно вошла в клетку к голодному зверю.

Выйти бы живой…

Их ждал черный внедорожник с тонированными стеклами. Вита оглянулась и не заметила других машин сопровождения. Они поедут вдвоем. Без охраны? Причин для волнения прибавилось. Вита не переживала, что с ней может что-то приключиться в плане безопасности. Она наедине с Романом Багровским – вот, что тревожило до спазмов в желудке.

Роман учтиво открыл переднюю пассажирскую дверь и помог Вите сесть. Та судорожно вцепилась пальцами в сумочку. Черт побери, так нельзя! Она говорила себе, что десятки раз ездила с тем же Рустамом наедине в машине и никогда не испытывала и доли тех эмоций, что обуревали её сейчас.

Роман обошел внедорожник и занял место за рулем.

- Ты не пристегнулась, - негромко заметил он.

- Что? – Вита, погруженная в собственные мысли, не расслышала его обращения.

Роман улыбнулся, отчего его лицо заметно смягчилось и почти перестало вызывать у Виты отторжение своим хищным оскалом. Повторять мужчина не собирался. Он нагнулся и взялся за ремень безопасности, как бы невзначай задев вскользь грудь Виты. Девушку словно тоном ударило.

- Что ты делаешь? – выдохнула она.

Его лицо оказалось слишком близко к её.

- Пристегиваю тебя, Губастая.

- Ненавижу это прозвище.

- Оно тебе подходит.

- Всё равно ненавижу.

Реакция Романа не понравилась Вите. Тот довольно усмехнулся, ещё раз демонстративно проверил ремень, и лишь тогда вернулся на своё место.

- Поехали.

Странно, но Вите понравилось, как Роман вел автомобиль. Скорость не больше ста километров, аккуратен. Не лихачил, не обгонял, когда того не требовали обстоятельства.

Ехали они недолго, минут пятнадцать.

Вита всё сильнее сжимала сумочку.

А вот и целый кинокомплекс. Роман выбрал не торговый центр с кинотеатром в зоне развлечения.

Они поднялись по лестнице, автоматические двери услужливо распахнулись перед ними. В фойе толпились люди, слышался шум и гам.

- Нам сюда, - Вита даже не заметила, как её рука снова оказалась захваченной ладонью Романа.

Она посмотрела на барную стойку. От попкорна и колы она не отказалась бы.

- Рома, а…

- Всё будет.

Он повел её в сторону, потом открыл серебристую дверь, за которой их встретила очаровательная, миловидная девушка в синем галстуке и таких же балетках.

- Добрый вечер, Роман Дмитриевич, - сдержанно улыбнулась она. – Добрый вечер, Виталина.

Их знали поименно…

Что-то не так.

В чем подвох?

И лишь взглянув на пустые кресла в зале, Вита поняла, что задумал Роман.

Свидание. В кинотеатре. На последнем сеансе. Только он и она. Больше никого.

Тем временем, сотрудница продолжила мило щебетать:

- Всё готово, как вы и просили.

- Отлично.

Вита молчала. Слов не было. Они растерялись сразу после того, как Вита перешагнула порог.

Это был вип-зал, небольшой. Рядов было около десяти, с большим расстоянием друг от друга, по семь-восемь кресел. Всё для удобства просматривающих, чтобы не отвлекаться на соседей. Кресла кожаные, большие, наверняка очень удобные, с мягкими подлокотниками.

При других обстоятельствах Вита непременно обрадовалась бы – она и её спутник одни в целом кинозале. Романтика! Но не сегодня и не с Багровским.

Она не знала, как поступить дальше. Развернуться и уйти? Глупо и по-ребячески.

- Вита, пойдем.

Рука Романа нашла её руку и потянула.

- Отпусти меня, - прошипела Вита сквозь сжатые губы, привлекая внимание мужчины.

- Что не так, Губастая?

- Всё не так! – она старалась держаться и не повышать голоса. – Здесь больше никого нет!

- Я в курсе! – кажется, он тоже разозлился. – Только ты и я.

- Я хотела в обычный зал, Рома, с кучей народа, с толкотней, с попкорном…

- Да будет тебе этот чертов попкорн, что ты на нем зациклилась!

Он всё же потянул её за собой, и ничего не оставалось делать, как подчиниться.

- Если ты ещё раз назовешь меня Губастой, я встаю и ухожу, - цепляясь за последнюю ниточку, бросила Вита, а у самой непонятно отчего подкосились ноги.

В голове мелькнула крамольная мысль: Багровский всё организовал для неё. Чтобы ей было комфортно. Какая девочка не мечтает о подобном? И вроде бы Вита готова признать, что ей даже немного, но понравилось. Тогда почему в груди всё переворачивается и царапает изнутри?

Роман проводил её к предпоследнему ряду и усадил посередине.

- Сиди. Просто сиди, Виталина, - сквозь зубы проговорил он, и его кадык нервно дернулся. – У тебя талант, девочка. Выводить меня из себя одним словом. Нравится меня злить? Не советую и дальше продолжать, за последствия не ручаюсь, ты же меня понимаешь? О чем я.

Он наклонился, поставив руки на подлокотники по обе стороны от девушки, таким образом заключив её в плен. Вита замерла, опасаясь шумно дышать. Несмотря на расстояние между ними, ей почему-то стало казаться, что, если она вздохнет поглубже, то её грудь соприкоснется с грудной клеткой Романа. Внезапно Вита почувствовала, как соски напрягаются, превращаясь в горошинки. Покалывают, упираясь в кружево бюстгальтера. Эти ощущения были настолько новы для Виты, что она растерялась ещё сильнее.

И что это такое?

Роман продолжал буравить её взглядом, в который вложил всю злость, даже бешенство, испытываемое им. Вита сильнее вжалась в спинку кресла. Он ей ничего не сделает, страха не было, было что-то другое, куда более сильное, что никак не вписывалось в её восприятие.

Она ничего не ответила Багровскому. Тот оттолкнулся от подлокотников:

- Буду через две минуты.

Почему Вита не сомневалась, что он не задержится ни на секунду?

Ей удалось отвлечься от нехороших мыслей спустя полчаса после начала сеанса.

Девушке предоставили всё: и попкорн, и колу, и ещё какие-то сладости. Отсутствовали лишь чипсы. Принесли и легкий плед на тот случай, если у неё замерзнут ноги.

- Зачем… Не стоит, - ей стало неудобно, и она попыталась вернуть плед сотруднице. Та улыбнулась.

- Я положу на соседнее кресло. На всякий случай.

Роман молчал. Как вернулся – ни слова, за что Вита мысленно поблагодарила Небеса. Разговаривать с ним - как ходить по минному полю. Пока у них плохо получалось вести диалог.

Погас свет, начались титры к фильму, и у Виты всё внимание переключилось на происходящее на экране. Сюжет мгновенно увлек её, но через некоторое время Вита незаметно заерзала. Что-то отвлекало её, доставляло дискомфорт. Она не знала, что автоматически в зал включилась легкая подача воздуха от кондиционера.

Вита оторвалась от экрана, увидев, что Роман встает. Сердце тревожно защемило. Ей не хотелось уходить. Возможно, Багровскому фильм не интересен, и он решил их увезти? Она не успела ничего спросить вслух, увидела, как Роман берет плед, разрывает упаковку и достает его.

- У тебя мурашки, - негромко сказал он на её молчаливый вопрос.

Вита нервно улыбнулась. Забота от него воспринималась остро, с подвохом. Ей придется чем-то пожертвовать, подстраиваться, меняться. Почему она сама не вспомнила про плед?

Она хотела взять у Романа плед, но так и не смогла оторвать руку от подлокотника, потому что увидела, как Багровский встает перед ней, благо пространство позволяло, и опускается на корточки.

Это слишком…

Это…

Мужская рука дотронулась до её лодыжки, напрочь лишив возможности додумать. У Виты распахнулись глаза. Больше она не смотрела на экран, не до него стало. Сидящий на корточках мужчина забрал всё внимание на себя против её воли.

То ли интимная атмосфера кинозала таким странным образом действовала на Виту, то ли ещё что-то. Она потом не сможет вспомнить. Ей надо было сразу воспротивиться, сказать, чтобы Роман немедленно поднимался, перестал её трогать, дурить. Ни к чему. Что она не поведется на его уловки, но Вита упорно молчала.

Смотрела на Багровского. На его темные короткие волосы, на смуглую кожу, на легкую щетину на скулах и подбородке.

- Вита, милая, - мужская рука заскользила от её лодыжки кверху, пробираясь к колену, под платьем. Вита, как выброшенная на берег рыба, открыла рот, намереваясь втянуть в себя хотя бы жалкий глоток воздуха, а у неё ничего не получалось.

Широкая рука с легкой шероховатостью будоражила и распространяла вокруг себя феерическое тепло, непривычное, выбивающее Виту из зоны комфорта, лишая возможности говорить и двигаться.

Между тем, ладонь добралась до её колена и двинулась к внутренней стороне бедра. Сам же Роман подтянул тело и теперь находился максимально близко к ней.

- Девочка моя, да что же ты делаешь со мной… Ты хотя бы понимаешь, как на меня действуешь, Вита? А? Ни хера не понимаешь. Абсолютно, - рука сильнее вдавилась в кожу бедра. - Дай мне себя, моя хорошая, дай…

- Что…

Выдохнула Вита, абсолютно не готовая ни услышать что-то подобное, ни почувствовать жадные мужские руки на своих ногах.

Но больше всего её поразило выражение лица Багровского. Если отбросить в сторону их личную неприязнь, вражду, целый ворох непонимания, Вита сказала бы, что ему больно. Что он страдает, испытывая непонятные для неё муки. Ему тяжело. Но отчего?

Догадка настолько ошарашила Виталину, она настолько выбивалась из привычного восприятия девушки, что в неё сложно было поверить.

Неужели Роман сейчас находится в таком состоянии, потому что не имеет возможности… касаться ее?

Бред.

Вита даже попыталась мотнуть головой, прогоняя наваждение. Не получилось.

- Я хочу тебя потрогать. Немного, - в подтверждении своих слов Багровский снова погладил её бедро, распространяя тепло и сумасшедшие искры. – Не пугайся, не отталкивай меня. Я не сделаю тебе ничего плохого, Вита. Просто пусти меня к себе…

Он дышал рвано, говорил так, словно каждое слово ему давалось с трудом, он выталкивал их из себя. Вита, того не замечая, сильнее вцепилась в подлокотники.

- Я не сделаю тебе ничего плохого. Не пугайся, пожалуйста… И не отталкивай меня… Я с ума по тебе схожу, девочка.

Его рука сдвинулась и снова устремилась выше.

И ещё выше.

Вита интуитивно попыталась сдвинуть колени, оборвав доступ к телу, но не получилось. На пути возникла преграда в виде второй руки.

- Рома, - она хотела податься вперед, остановить его. Нельзя допускать, чтобы он трогал её! В голове зазвенел предупреждающий колокольчик, но, как оказалось, с запозданием. Вита не видела, на что нажал Багровский, но её кресло неожиданно пришло в движение. Спинка плавно начала опускаться, а подставка, предназначенная для ног, напротив, приподниматься. Вита охнула, растерялась, и её растерянности хватило Багровскому, чтобы тот перешёл к более решительным действиям.

Одновременно задрал подол платья Виты. Тогда-то она и пожалела, что не надела колготы. Роман припал губами к обнаженному колену девушки, сразу же прокладывая влажную дорожку выше. Туда, где уже находилась наглая рука.

Вита задохнулась от возмущения, дернулась, чтобы оторвать Романа от себя, и не успела на какие-то доли мгновений.

Большая, широкая ладонь накрыла её лоно.

Вита замерла, упираясь локтями в подлокотники, с широко распахнутыми глазами, не веря до конца в происходящее, что здесь и сейчас, в пустом зрительном зале, главное действо происходило не на экране, а именно с ней.

Вид Багровского, что не спешил вставать с корточек, продолжал поражать. А его темноволосая голова, оказавшаяся между её раздвинутых ног, выводила на новый уровень эмоций. Внутри всё дрожало, рвалось, куда-то устремляясь. В голове появился легкий туман, поволока, через которую не представлялось возможности пробраться. Ничего подобного Вита не ожидала и не была готова.

Его слова, если в них была хоть капля правды, опрокидывали навзничь. Где-то на задворках сознания билась, трепыхалась мысль, за которую Вита никак не могла уцепиться. Она предоставляла собой гигантскую значимость, но губы Романа рушили всё.

И рука, что гладила лоно Виты, через трусики, не пытаясь отодвинуть край.

Хватало и этого.

Виту обжигали поцелуи мужчины. Факт неприятный, до конца не осознанный. То ли полумрак зала, то ли ещё что-то непонятное, идущее изнутри неё самой, повлияли на девушку.

Она не стала его отталкивать.

Потом наверняка пожалеет. Будет корить себя за малодушие, но Бог ты мой, как же хотелось чего-то нового, что было у всех девушек, и не было у неё. Волнения, прерывистого дыхания, первого интимного прикосновения.

И ещё, как наваждение, смешавшееся с тайфуном – взгляд Романа, которым он смотрел на неё.

Вита закрыла глаза. Она только немного… Чуть-чуть. Попробует, а потом оборвет Багровского.

Мысли плыли, растворялись в сознании. Всё сконцентрировалось, побежало нервными ручейками вниз, туда, где наглые губы продолжили путешествие, а пальцы надавливали на ткань трусиков, намекая, что они жаждут разорвать, снять их.

И когда большой палец отодвинул край кружевной ткани, Вита ахнула и сильнее зажмурила глаза. Хотелось распахнуть, но как же было страшно! Сердце истошно билось в груди, едва ли не скатываясь к животу. В ногах появилась слабость, и между тем в тех местах, где прикасались или прошлись губы Ромы, кожа пылала, словно не губами трогали, а подносили огонь. К такому Вита не была готова.

Неужели прикосновения мужчины могут быть настолько приятными? Вот, о чем говорили девчонки?

Вита ахнула, когда палец пробрался за трусики и пока лишь осторожно дотронулся до складочек. Девушка не выдержала и распахнула глаза, подалась вперед, чтобы в следующую секунду откинуться назад. Темноволосая макушка Багровского, находящаяся между раскинутых ног Виты – это картина выше её понимания.

Он… что он собирается делать?..

Когда Роман добрался губами до края трусиков, незаметно раздвигая ее ноги всё шире, Вита не выдержала и жалобно простонала:

- Нет…

Она вскинула руку, чтобы оттолкнуть мужчину, уперлась в плечо, надавила и не смогла сдвинуть его с места.

- Поздно, моя хорошая. Да я только тебя попробую, - в полумраке кинозала темные глаза Багровского горели диким первозданным огнем. Вита смотрела на его лицо сверху, а ей казалось, что он не на корточках перед ней, что, наоборот, везде. Оседает на её коже, проникает в кровь, легкие.

Такого не должно быть! Не должно…

Вита слишком много думала, анализировала и упустила тот момент, когда Роман, подхватив её ногу под коленом, ловко, с талантом фокусника избавил её от обуви, и поставил стопу себе на свободное плечо. А сам быстро прильнул губами к открытому, беззащитному и самому нежному месту.

Вита вскрикнула.

- Роман!

Она не могла позволить, чтобы он губами дотрагивался до её трусиков! Назойливый голос в голове ехидно заметил, что поздно – трусики-то, кстати, уже отодвинуты, и его губы касаются отнюдь не ткани.

Если учесть, что к Вите там не прикасался никто кроме неё и гинеколога. Ни один парень не трогал её руками.

А тут сразу – губы.

Обжигающие. Невероятно бесстыдные.

Господи, неужели он, этот Багровский, сейчас будет её ласкать губами?

Тот же голос зазвенел от напряжения: не будет, а уже. И не только губами, языком тоже.

Он прошелся по её лону. По трусикам, увлажняя их. Хотя они уже были влажными, к стыду Виты.

Тело жило отдельной жизнью. О подобном она слышала, но никогда не верила. Страсть для неё оставалась неизведанной, непознанной. И под руками и губами Романа она только-только её познавала, не понимая до конца, как реагировать. Что следует делать, а что нет. И позволять ли Роману вот так бесстыдно целовать её плоть, прикрытую лишь кружевом.

А ведь он видит её… там. Несмотря на полумрак. Кровь прильнула к щекам Виталины. Девушка и рада бы как-то отреагировать, да не могла. Слишком сильны были эмоции, изменения, происходившие с ней, с её телом под воздействием ласк Багровского.

Вита закрыла лицо руками. Сил не было смотреть на его темноволосую голову, затерявшуюся между её ног. Сил не было ни на что…

Роман осмелел. Окончательно сдвинул трусики в сторону и припал к её разгоряченной плоти. Вита едва не закричала. Сдержалась в последний момент, зато услышала отчетливый мужской стон, поразивший её не менее, чем откровенные ласки. Получается, Багровскому нравится её ласкать… там?

Господи…

Его язык прошёлся вниз. Потом снова вверх, нашел её клитор и осторожно потянул губами. Ласково. Нежно. Вита интуитивно вскинула бедра навстречу – её вели инстинкты.