Орудия Смерти. Город небесного огня Клэр Кассандра

– Без меня ты бы летел сейчас по Мэдисон-авеню, постреливая огнем из всех своих отверстий. – Он тоже поднялся на ноги и, покряхтывая, принялся натягивать зеленую куртку. – Твой дружочек с приветом, – сообщил он Клэри.

– Это точно, – согласилась та. – Ни убавить, ни прибавить.

Джордан скорчил гримасу, но в ней не было злости.

– Ладно, – сказал он, – я пошел. Еще с Майей надо встретиться.

Вскинув руку в насмешливом прощальном жесте, он скользнул в заросли и тут же скрылся из виду без малейшего звука, как и подобает волку. Джейс еще пару мгновений смотрел ему вслед. «Кто бы мог подумать…» – мелькнула рассеянная мысль. Действительно, еще с полгода назад он счел бы ненормальным всякого, кто заявил бы, что его, Джейса, поджидают лекции, читаемые оборотнем.

За последние месяцы у него с Джорданом и Саймоном и в самом деле возникло что-то вроде дружбы. Он то и дело спасался у них в комнатушке от ежедневной институтской суеты, где слишком многое напоминало о том, до чего Конклав был еще не готов к полномасштабной схватке с Себастьяном.

Erchomai – Я гряду[2]. Словно легчайшим пером это слово вдруг коснулось изнанки мыслей, заставив вздрогнуть и поежиться. Перед глазами мелькнул образ оторванного крыла ангела, брошенного в лужу золотой крови.

– Эй, ты чего? – насторожилась Клэри.

Судя по лицу Джейса, парень находился сейчас в миллионе километров отсюда. Впрочем, с тех пор как Небесный огонь поселился в его теле, он все чаще уходил в глубь самого себя. Девушка подозревала, что это был побочный эффект подавления эмоций, и испытала прилив сочувствия, даже вины. Когда они познакомились, Джейс был до того сдержан и подвержен самоконтролю, что его сокровенная суть пробивалась наружу, можно сказать, как свет сквозь щели в рыцарских доспехах. Чтобы сорвать всю эту защиту, ушло немало времени. Зато теперь, когда пламя в его венах заставляло вновь нацеплять броню – на сей раз, чтобы не навредить другим, – вставал новый вопрос: сумеет ли он снова раскрыться, когда кончится эта война?

Джейс моргнул, выбитый из ступора девичьим голосом. Зимнее солнце, хоть и стояло в зените, было холодным; под его лучами черты лица заострились, глазные впадины оттенились. Он протянул руку к Клэри и вздохнул.

– Ты была права, – промолвил Джейс тем серьезным, особенным голосом, который берег только для нее. – Занятия с Джорданом и вправду помогают. Честное слово. И мне действительно это нравится.

– Да я так и думала.

Клэри обвила пальцами его запястье. Кожа была теплой, вернее, даже горячей, явно на несколько градусов выше нормальной температуры. Все это началось после того, как Блистательный, меч архангела Михаила, отделил Джейса от не-Джейса. Сердце парня стучало в привычном, ровном ритме, зато вены, сквозь которые прокачивалась кровь, теперь чуть ли не гудели, как пламя, бушующее за закрытой дверцей печи.

Клэри привстала на цыпочки, собираясь поцеловать его в щеку, но он обернул к ней лицо, и их губы встретились. С той поры, как огонь впервые завел свою песню у него в крови, между ними ничего не было, кроме нескольких поцелуев, да и то это можно было назвать поцелуями с натяжкой. Сейчас Джейс вел себя куда смелее, его губы казались мягче, ладонь слегка сжала ей плечо. На какой-то миг их тела соприкоснулись; Клэри физически ощутила, как зудят и пульсируют его вены. Он прижался сильнее, и между ними проскочила искра, сухая и резкая, как разряд статического электричества.

Джейс первым прервал поцелуй и резко выдохнул. Не успела Клэри хоть что-то сказать, как от камней донеслись саркастические аплодисменты – им приветственно махали Саймон, Изабель и Алек. Джейс поклонился, а смутившаяся Клэри отшагнула и сунула большие пальцы за пояс.

Парень вздохнул:

– Ну что, пойдем присоединимся к этим беспардонным любителям подсматривать?

– Что поделаешь, других друзей, похоже, у нас не будет.

Саймон и Изабель сидели бок о бок, о чем-то тихо беседуя. Алек, расположившийся поодаль, не отрывал взгляда от экрана мобильного телефона.

Джейс плюхнулся возле своего парабатая:

– Я слыхал, если долго пялиться на эту штуковину, она однажды зазвонит.

– Он переписывается с Магнусом, – сообщила Изабель, бросая на брата неодобрительный взгляд.

– Вранье, – машинально среагировал тот.

– Э-э, да она права, – протянул Джейс, заглядывая Алеку через плечо. – Ох и ничего себе, да у вас целые переговоры ведутся! И не вздумай отрицать, я же вижу.

– Но ведь день рождения же… – Алек решительно захлопнул телефон.

В последнее время он выглядел не лучшим образом: сильно исхудал, и его синий свитер висел теперь мешком; дырки на локтях, обкусанные и запекшиеся губы. Клэри потянуло приласкать его, утешить. Первую неделю после размолвки с Магнусом он провел как в тумане, ничего не видя и не слыша, не в силах поверить в случившееся. Да они и сами не могли в это поверить. Клэри всегда считала, что Магнус любил Алека, в смысле, по-настоящему, без рисовки. И Алек, судя по всему, тоже так считал.

– Я просто хотел, чтобы… ну… в общем, чтобы он не думал, будто я забыл…

– Исстрадался, бедненький, – кивнул Джейс.

Алек дернул плечом:

– Кто бы говорил. «Ой, я так влюблен! Ой, она моя сестра! Ой, что же мне делать…»

Джейс швырнул в него горстью опавшей листвы, заставив Алека отмахиваться и отплевываться.

Изабель рассмеялась:

– Джейс, а ведь он прав!

– Дай-ка мне телефончик, – сказал тот, протягивая руку. – Александр! Давай телефон, говорю.

– Это вообще не твое дело. – Алек отставил мобильник подальше. – Забудь, как и не было, договорились?

– Слушай! Ты не ешь, не спишь, весь приклеился к этому дурацкому аппарату и хочешь, чтобы я просто забыл?

В голосе Джейса прорезались нотки раздражения; Клэри знала, до чего ему не нравилась обида, нанесенная Алеку, хотя не была уверена, что Алек, в свою очередь, это осознавал. При обычных обстоятельствах Джейс бы прикончил – или как минимум запугал до смерти – любого, кто причинит боль его другу, брату, можно сказать, но этот случай был иным. Джейс обожал выходить победителем, но разве можно одержать победу над разбитым сердцем, пусть бы оно и принадлежало другому? Тому, которого сам любишь?

Джейс подался вбок и без лишних слов выхватил мобильник из ладони парабатая. Алек было запротестовал, потянулся за телефоном, но Джейс отстранил его одной рукой, а другой принялся прокручивать сообщения на экране. «Магнус, пожалуйста, перезвони. Я просто хочу быть уверен, что с тобой все в порядке…»

Он покачал головой:

– Ну, знаешь ли… Хватит, в самом деле. – И, решительно переломив тонкий телефон пополам, с отвращением швырнул обломки себе под ноги: – Вот так!

Алек ошеломленно смотрел на землю:

– Ты… ты СЛОМАЛ МОЙ ТЕЛЕФОН!!!

Джейс пожал плечами:

– Настоящий друг не даст названивать своим бывшим. Да еще когда при этом дают отбой. Я серьезно. Возьми себя в руки. Ну сколько можно, в самом деле?

Алек побагровел от гнева:

– Ты что себе позволяешь? И вообще, трубка была совсем новой! Вот уж спасибо!

Джейс благосклонно улыбнулся и откинулся спиной на каменную глыбу:

– Всегда пожалуйста.

– А ты взгляни под другим углом, ведь не все так плохо, – вступила Изабель. – Теперь мама не будет доставать тебя смсками. Я вот, к примеру, после шестого сообщения за день вынуждена вообще отключать телефон.

С этими словами она многозначительно похлопала себя по карману.

– А с чего Мариза к вам так пристает? – заинтересовался Саймон.

– Да это все из-за совещаний, – дернула плечом Изабель. – Конклав устраивает их одно за другим и хочет, чтобы мы рассказывали, как проходила битва. И вот нам всем пришлось перед ними выступать… я не знаю, раз пятьдесят. «А изложите-ка нам, как Джейса обдало пламенем Блистательного… Опишите отступников, ну, этих, Помраченных… Как выглядит Чаша ада?.. В подробностях, в подробностях, пожалуйста. Каким оружием они пользовались, какие руны носили?.. Во что был одет Себастьян?.. А теперь – во что был одет каждый из них?..» Короче, ни дать ни взять секс по телефону, только скучнее.

Саймон поперхнулся.

– А еще им хотелось знать наше мнение о том, чего добивается Себастьян, – подхватил Алек. – И когда он собирается вернуться. И чем займется.

Клэри подалась вперед, уперевшись локтями в колени:

– Приятно слышать, что у Конклава есть тщательно продуманный и надежный план.

– Они просто не желают верить, – высказался Джейс, уставившись в небо. – В том-то и загвоздка. И неважно, сколько раз мы расскажем им про битву и сколько раз повторим, до чего опасны Помраченные. Совет не хочет верить, что нефилимов можно переманить на сторону зла. Что Сумеречные охотники способны убивать своих же собратьев.

Клэри своими глазами видела, как Себастьян создал первых Помраченных. Видела, насколько пуст у них взгляд и с какой яростью они способны сражаться. Эти создания ужасали девушку.

– Нет, они больше не Сумеречные охотники, – тихо промолвила она. – Это – автоматы.

– Пока сам не увидишь, не поверишь, – вздохнул Алек. – Конклав не хочет принимать их за реальную угрозу… Так, крошечное войско, к тому же разрозненное… Скорее они решат, что опасность нависла лишь над нами, над Нью-Йорком, зато в целом Сумеречные охотники пребывают в безопасности.

– Но они правы, считая, что если Себастьяна хоть что-то волнует, так это наша Клэри, – сказал Джейс, и вдоль позвоночника девушки побежали ледяные мурашки тревоги и омерзения. – Правда, он не испытывает настоящих чувств к ней. По крайней мере, не в привычном нам смысле. Но даже если он и питает какие-то чувства, то именно к Клэри. И еще к Джослин. Вот уж кого он ненавидит. – Юноша задумчиво помолчал. – Не думаю, однако, что свой удар он нанесет здесь. Это было бы чересчур… очевидным.

– Я надеюсь, ты говорил об этом Конклаву? – нахмурился Саймон.

– Тысячу раз, – махнул рукой Джейс. – Похоже, моя интуиция у них не в почете.

Клэри не отрывала взгляда от своих ладоней. Как и всех остальных, ее тоже допрашивал Конклав. Она ответила на все их вопросы, хотя знала про Себастьяна кое-что такое, о чем предпочла не распространяться. Например, о том, чего он от нее добивался…

После битвы, откуда Джейс вернулся с огнем в жилах, она перестала видеть настоящие сны. Теперь это были просто кошмары, где главной фигурой был Себастьян.

– Все равно что воевать с призраком, – продолжил Джейс. – Конклав не может разыскать Себастьяна, им не удается ни напасть на его след, ни даже найти тех Охотников, которых он превратил в Помраченных.

– Делают, что могут, – пожал плечами Алек. – Идет укрепление оборонительного периметра вокруг Идриса и Аликанте. На самом деле не только там, а повсюду. Откомандированы десятки экспертов на остров Врангеля.

Остров Врангеля был своего рода центральным нервным узлом всех тех защитных оберегов и заклинаний, которые охраняли мир, и в особенности Идрис, от происков со стороны демонов, не говоря уже про прямое вторжение. Эта охранная сеть не была идеальной, и порой демоны ухитрялись просочиться сквозь нее, однако, если она вдруг вообще исчезнет… Клэри даже поежилась при этой мысли.

– Я слышала от мамы, что маги Спирального лабиринта уже вовсю ищут способ обернуть вспять эффект действия Чаши ада, – сообщила Изабель. – Думаю, дело пошло бы куда веселее, если б у них имелся реальный материал для экспериментов…

Она затихла. Клэри знала, в чем тут дело. Трупы Темных охотников, погибших в долине, доставили в Город костей, чтобы их там исследовали Безмолвные братья. Увы, за ночь тела успели истлеть так, что напоминали мертвецов десятилетней давности. Только и осталось, что сжечь бренные останки.

Изабель вновь обрела голос:

– Да и Железные сестры работают не покладая рук. На склады поступают тысячи новых клинков и мечей, выкованных в небесном горниле…

Она бросила взгляд на Джейса. Сразу после битвы, когда Небесный огонь метался по его венам с такой силой, что он порой вопил от боли, Безмолвные братья взялись испытывать его льдом и пламенем, в надежде изыскать способ вытянуть огонь из тела юноши, каким-то образом взять его под контроль.

Ничего не вышло. Пламя, некогда обитавшее в мече, не спешило найти себе новое пристанище. Брат Захария рассказал Клэри, что давным-давно, еще на заре эпохи Сумеречных охотников, нефилимы пытались поймать Небесный огонь и поместить его внутрь оружия, которым можно было разить с успехом демонов. Попытки не удались, так что в конечном счете пришлось остановиться на клинках серафимов, которые и стали их излюбленным оружием. Безмолвным братьям тоже пришлось отступиться, и теперь огонь Блистательного таился в жилах Джейса, будто змея, готовая ужалить в любой миг. Ему только и оставалось надеяться, что рано или поздно внутреннее пламя удастся взять под контроль и избежать самоуничтожения.

Громко пискнул мобильник, сообщая об смске. Изабель хлестким движением кисти раскрыла аппарат.

– Мама пишет, чтобы мы немедленно пришли в Институт, – сказала она. – Опять какое-то совещание. Нас уже ждут. – Девушка поднялась, отряхивая джинсы. – Я бы тебя пригласила, – обратилась она к Саймону, – но, сам понимаешь, запрет на нежить, всякое такое…

– Ага, помню-помню, – также поднимаясь, кивнул он.

Вслед за ними встала Клэри и, протягивая руку Джейсу, сказала:

– Мы с Саймоном отправляемся по магазинам по случаю Рождества. Вас с собой не берем, потому что нельзя смотреть на подарки раньше времени.

Алек спал с лица:

– Ты хочешь сказать, что теперь я тоже должен купить вам подарки?!

Клэри покачала головой:

– А что, разве Охотники не празднуют Рождество?

Внезапно ей припомнился вечер у Люка, когда на ужине по случаю Дня благодарения народ попросил Джейса разделать жареную индейку, а он возьми да накинься на нее с мечом, так что на блюде остался лишь ворох мелко нарубленного мяса. Может, им и вправду неведомы такие праздники?

– Ну как же, мы обмениваемся подарками, чтим смену времен года, – возразила Изабель. – В свое время был даже обычай отмечать зимой тот день, когда Ангел вручил Джонатану-охотнику Орудия смерти. Подозреваю, впрочем, что многим из нас не нравится оставаться в стороне от веселья, которое позволяют себе примитивные, и вот почему среди институтских столь многие устраивают рождественские вечеринки. Лондон, к примеру, этим особенно славится. – Она пожала плечами: – Просто… просто я не думаю, что мы отправимся на праздник в нынешнем году.

– О… – Клэри смутилась. Ну конечно же, они не могут веселиться после потери Макса. – Гм… В общем, мы пошли. Хоть подарки купим… и совсем не обязательно организовывать что-то грандиозное.

– Вот именно. – Саймон развел руками: – Мне, к примеру, надо найти подарки к празднику ханука. Потому что так предписывают законы иудаизма. Еврейский бог страсть какой суровый. И крайне ревнивый по части презентов.

Клэри улыбнулась. Похоже, Саймону с каждым днем все легче и легче произносить слово «бог».

Джейс вздохнул и поцеловал девушку: мимолетный клевок сжатыми губами в висок, но и от этого у нее побежали мурашки. Невозможность по-настоящему прикоснуться к Джейсу или поцеловать его здорово раздражала. Клэри заверяла, что ничего страшного, что она все равно будет любить его, пусть даже не прикасаясь, но правда в том, что все это начинало действовать на нервы: девушке сильно не хватало того чувства защищенности и уверенности, которое приходит, когда люди совместимы физически.

– Давай, до скорого, – сказал Джейс. – А мы с Иззи и Алеком в Институт.

– Э-э нет, – вдруг возразила Изабель. – Ты, мой милый, Алеку телефон раскурочил. Конечно, я не отрицаю, мы все об этом мечтали неделями…

– ИЗАБЕЛЬ… – укоризненно произнес Алек.

– …но раз уж ты его парабатай, да к тому же единственный, кто еще не поговорил с Магнусом, так сходи к нему да потолкуй.

– О чем, собственно? – надломил бровь Джейс. – Ты что, всерьез думаешь, что простыми словами можно кого-то убедить не расставаться, не рвать отношений?.. А знаешь, что-то в этом есть, – торопливо добавил он, завидев, с каким выражением Алек на него смотрит. – Действительно, чем черт не шутит, а? Попытка, как говорят, не пытка.

– Спасибо. – Алек пожал Джейсу плечо. – До меня давно долетали слухи, что при желании ты бываешь жутко убедительным.

– Ага, как же… – буркнул Джейс, с места переходя на бег трусцой.

«Как же он все-таки спортивен. И грациозен, – мрачно подумала про себя Клэри. – Да. И еще сексуален. На все сто».

Она слабо помахала ему вслед: «Увидимся!»

Если не помру от тоски раньше…

Семейство Фрэй никогда не отличалось приверженностью к строгому соблюдению религиозных канонов, но Клэри обожала Пятую авеню в рождественскую пору. Воздух насыщен сладковатым ароматом жареных каштанов, витрины магазинов сияют серебром, мерцают голубыми, изумрудными, алыми искрами. В этом году каждый уличный фонарь украсили внушительными кристаллическими снежинками, отчего лучи зимнего солнца преломлялись во все стороны золотыми копьями. А уж что говорить про исполинскую елку в Рокфеллеровском центре! Тень от лесного великана лежала на Клэри с Саймоном, когда они стояли у ледового катка, разглядывая неумех, еле стоящих на ногах.

У нее в руках была большая чашка горячего какао, и по телу уже разливалось приятное тепло. Сейчас Клэри чувствовала себя почти что обычным человеком: как и все, она пришла на Пятую авеню поглазеть на витрины и елку – у них с Саймоном это вообще была нерушимая многолетняя традиция.

– Как в старое доброе время, правда? – сказал он, словно подслушав ее мысли.

На Саймоне было черное короткое пальто и шарф, подчеркивающий бледность лица. Под глазами расплылись густые тени, свидетельствующие о том, что он уже довольно давно не пил крови. Словом, он выглядел тем, кем, собственно, и был: голодным, усталым вампиром.

«М-да, – подумала она. – Почти как в старое доброе время…»

– С той только разницей, что народу вокруг нас прибавилось, так что надо дополнительно запастись подарками, – сказала Клэри. – И еще эта вечная пытка: что бы такое подарить на Рождество человеку, с которым только-только начинаешь встречаться?

– Действительно, что можно презентовать Сумеречному охотнику, у которого все есть? – усмехнувшись, кивнул Саймон.

– Джейсу больше всего нравится оружие, – продолжала рассуждать девушка. – А еще он любит книги, но ведь в Институте и так громадная библиотека… – Тут она просветлела лицом. Саймон был музыкантом, и хотя его группа играла из рук вон плохо, да к тому же они вечно меняли название – недавно остановились на «Летальном суфле», – все же у ее друга было настоящее музыкальное образование. – Слу-ушай! А что бы ты подарил человеку, который любит бренчать на пианино?

– Рояль.

– Саймон!

– Ну, тогда во-от такущий метроном. Чтоб им можно было охаживать врагов. Как дубиной. Ежели понадобится.

Клэри раздраженно топнула.

– Тогда купи ему ноты. С Рахманиновым еле совладаешь, но ему же нравится борьба…

– А что, хорошая мысль. Надо взглянуть, нет ли здесь поблизости какого-нибудь музыкального магазинчика. – Клэри прикончила свое какао, закинула бумажный стакан в ближайшую урну и вытащила мобильник. – Ну а ты? Что придумал для Изабель?

– Вообще без понятия, – пожал плечами Саймон.

Ребята двинулись в сторону авеню, где толпились зеваки, разглядывая нарядные витрины.

– Ой, да брось! Мне кажется, она непривередливая.

– Ты это… имей в виду: мы сейчас обсуждаем мою девушку. – Саймон сдвинул брови: – Девушку… Не знаю. Мы с ней еще это не обсуждали. В смысле, наши отношения.

– Саймон, не откладывай. РВТ – важнейшее дело.

– Чего-чего?

– РВТ, говорю. «Расставь все точки». Определись: что у вас за отношения? Куда они ведут? Какая из вас получается пара? Скажем, вы просто весело проводите время или у вас, как бы это выразиться… все очень сложно и так далее. Например, она собирается рассказывать о тебе родителям? Держит на коротком поводке, или тебе разрешено встречаться с кем-то еще? Такие вот вещи.

Саймон окончательно побелел:

– Да ты что… серьезно?

– Серьезней некуда. Ну а тем временем – парфюм! – Клэри схватила спутника за воротник и развернула лицом к магазину косметики, где в колоссальной витрине стояли шеренги сверкающих флакончиков и пузырьков. – Да не простой, а особенный, – добавила она, решительно увлекая парня в сторону ароматической секции. – Изабель же не может пахнуть, как все, верно? Здесь надо что-нибудь типа инжира, ветивера или…

– Инжир? Ты издеваешься?! – На лице Саймона был написан неподдельный ужас.

Клэри уже собиралась расхохотаться, как проснулся ее мобильник. От мамы.

«Ты где?»

Девушка закатила глаза, потрясла головой и принялась набивать ответную смску. Джослин до сих пор нервничала, когда полагала, что дочь находится в компании Джейса. И это несмотря на тот простой факт, о котором не уставала напоминать Клэри, – что Джейс, пожалуй, самый безопасный вариант из всех возможных: во-первых, ему возбраняется злиться, во-вторых, он не имеет права распускать руки и, в-третьих, не может совершать любые действия, вызывающие прилив адреналина.

С другой стороны, Джейс и вправду одержим. Они с матерью своими глазами видели, как все происходило, когда Себастьян угрожал Люку. Клэри до сих пор не решалась рассказывать про все, чему была свидетелем в доме Себастьяна, который мог перемещаться куда угодно. Про эту жуткую смесь грез и кошмаров: есть вещи, которые Джослин знать не следует. Вещи, взглянуть в лицо которым сама Клэри до сих пор не желала.

– Думаю, Магнус сошел бы с ума от восторга, попав в этот магазин, – заметил Саймон, беря в руки одну из бутылочек с масляно отсвечивающей жидкостью, где плавал какой-то сверкающий порошок. – А скажи-ка, есть такие правила, что запрещали бы покупать подарки для человека, который только что перестал поддерживать отношения с твоим близким другом?

– Трудно сказать. А ты кого имеешь в виду под другом? Магнуса или Алека?

– Алек, во всяком случае, помнит мое имя, – ответил Саймон, возвращая бутылочку на место. – И я за него переживаю. Я понимаю, отчего Магнус так поступил, но ведь Алек себе места не находит… Мне кажется, если кто-то тебя вправду любит, то обязан простить, когда ты искренне сожалеешь о допущенной ошибке.

– Знаешь, тут все зависит от того, что человек натворил, – заметила Клэр. – И я не имею в виду одного лишь Алека, это общее правило… Зато Изабель, думаю, простит тебе что угодно, – торопливо добавила она.

Саймон недоверчиво нахмурился.

– Так, не шевелись, – скомандовала девушка, пшикая из какого-то пузырька возле головы Саймона. – Ровно через три минуты я узнаю, чем пахнет твоя шея.

– Ого, – фыркнул тот. – Долго же ты решалась на этот шаг.

Клэри не стала утруждаться поиском остроумной шпильки в ответ – ее мысли до сих пор были заняты словами Саймона насчет прощения. В памяти всплыли еще один голос, еще одно лицо и пара глаз. Себастьян, сидящий напротив них за столиком парижского кафе. «Как ты думаешь, ты смогла бы меня простить? В смысле, достойны ли прощения такие, как я?»

– Есть вещи, которые никогда не извинить, – сказала она. – Я никогда не прощу Себастьяна.

– Ты его не любишь.

– Пусть не люблю, но он все-таки мой брат. При других обстоятельствах… – Что бы да кабы… К чему мусолить? Она постаралась выкинуть из головы эту мысль и подалась вперед, делая глубокий вдох носом. – Ну вот, пожалуйста. Ты пахнешь финиками и курагой.

– Думаешь, Иззи понравится напоминать кулек сухофруктов?

– Гм… Не факт. – Клэри выбрала другую склянку. – Ну и какие у тебя планы?

– А?

Она вскинула глаза, отвлекаясь от текущей головоломки – чем конкретно тубероза отличается от обычной розы, – и увидела недоуменный взгляд.

– Ты же не можешь вечно делить крышу с Джорданом, верно? – пояснила она. – Есть, скажем, всякие колледжи…

– Куда ты сама поступать не собираешься, – возразил он.

– Допустим, но ведь я принадлежу к Сумеречным охотникам. Мы продолжаем учиться и после восемнадцати, скажем, нас отправляют стажироваться в другие филиалы, это и есть наши университеты.

– Я бы очень не хотел, чтобы ты куда-то уезжала. – Саймон сунул руки в карманы пальто. – А в колледж я поступать не могу. Или ты думаешь, моя мать возьмется оплачивать учебу? Студенческого кредита мне не видать как своих ушей, я же по всем документам мертвец. И вообще, сколько надо времени, чтобы народ заметил, что я, в отличие от них, не меняюсь с годами? Шестнадцатилетний старшекурсник… Об этом ты не думала?

Клэри отставила склянку:

– Саймон…

– А и правда, может, для матери чего купить? – горько продолжил он. – Подскажи-ка, какой именно подарок может означать: «Спасибо, что вышвырнула меня из дому и сделала вид, будто я сдох».

– Букет орхидей?

Но сарказм Саймона успел улетучиться.

– Знаешь, наверное, сейчас уже не старое, доброе время. Раньше я бы принес тебе коробку карандашей, альбомы, прочие художнические штучки, но ты же больше не занимаешься рисунком, правда? Если не считать работы со стилусом… Вот так-то. Ты уже не рисуешь, а я уже не дышу. Найди десять отличий с прошлым годом.

– Тебе надо с Рафаэлем потолковать, – посоветовала она.

– С Рафаэлем?

– Он знает, как и чем живут вампиры, – пояснила Клэри. – Как обустраиваются, как зарабатывают деньги… не знаю… как снимают квартиры, наконец. В общем, он в этом разбирается. Наверняка смог бы помочь.

– Вот именно, что смог бы. Не станет же, – насупившись, возразил Саймон. – С тех пор как Морин сменила Камиллу, от ребят из «Дюмора» ни слуху ни духу. А я знаю, что Рафаэль ходит под ней. Думаю, они до сих пор уверены, что на мне Каинова печать, в противном случае уже давно бы выслали кого-то по мою душу. Вопрос времени, я считаю.

– Нет-нет. Они знают, что тебя трогать нельзя. Не то жди войны с Конклавом. Институт ясно дал понять свою позицию. Ты защищен.

– Клэри, – вздохнул Саймон. – Мы все беззащитны, до единого.

Не успела девушка ответить, как прозвучало ее имя. В полнейшем недоумении она принялась озираться по сторонам и увидела собственную мать, которая пробиралась сквозь скопище покупателей. За витринным стеклом, на тротуаре, поджидал Люк. Своей фланелевой рубашкой в крупную провинциальную клетку он резко выделялся на фоне пижонистых, модно одетых ньюйоркцев.

Выбравшись наконец из толпы, Джослин поспешила к ребятам и с чувством обняла дочь, пока та строила удивленные глаза Саймону. В ответ он пожал плечами. Наобнимавшись, мать отступила назад:

– Ведь я места себе не находила! С тобой могло приключиться что угодно!

– Мам, да что ты так разнервничалась?

Джослин опешила:

– Как? Разве ты не в курсе? Я думала, Джейс уже прислал тебе смску.

По жилам Клэри побежал холод, словно ее окунули в ледяную прорубь.

– Нет… Я не… Так что случилось-то?!

– Саймон, извини, пожалуйста, – обратилась Джослин к спутнику Клэри, – но нам с дочерью надо немедленно в Институт.

С прошлого раза у Магнуса мало что изменилось. Джейс увидел все ту же тесную площадку и знакомую желтую лампочку. Применив ко входной двери отпирающую руну, он взбежал по лестнице, перескакивая по две ступеньки за раз, и позвонил в нужную квартиру. «Здесь уже лучше без рун, – решил он. – На всякий, как говорится, пожарный…» В конце концов, Магнус мог сейчас резаться в какую-нибудь видеоигру – в голом виде. И вообще, тут можно ожидать чего угодно. Кто их знает, этих колдунов; еще неизвестно, чем они занимаются в свободное от работы время…

Он позвонил еще разок, понастойчивей. Еще два длинных звонка, и Магнус наконец дернул дверную створку на себя, демонстрируя взбешенную физиономию. Одет он был в мантию из черного шелка поверх белоснежной сорочки и штанов из мягкого твида. Ноги босые. Темная шевелюра всклокочена, на подбородке тень от щетины.

– Какого хрена ты приперся? – рявкнул он.

– Батюшки-светы, – промолвил Джейс. – Что ж так неласково-то?

– Да оттого, что тебе здесь не рады!

Джейс задрал бровь:

– А я думал, мы друзья.

– Это вы с Алеком друзья. Он был мне очень дорог, вот и приходилось терпеть твое присутствие. Но теперь все иначе, так что держитесь-ка вы все от меня подальше. Такое впечатление, что до вас вообще медленно доходит. Ты уже… я не знаю… четвертый за сегодня? Ходят и ходят, будто им тут медом намазано. Надоели. – Магнус принялся загибать пальцы: – То Клэри пожаловала, то Изабель, то этот ваш Саймон…

– Саймон? Саймон был здесь?

– А ты этому удивляешься?

– Вот уж никогда бы не подумал, что его так волнуют твои с Алеком отношения.

– Ты что лепечешь? Какие такие отношения? – с ходу возразил Магнус, но Джейс уже отпихнул его плечом и прошел в гостиную, с любопытством озираясь по сторонам.

Одной из особенностей квартиры Магнуса, которая приводила его в настоящий восторг, была вечная изменчивость обстановки. То все было выполнено в ультрамодерновом стиле, то царила атмосфера французского борделя или, скажем, опиекурильни Викторианской эпохи, а то ты вдруг оказывался на борту космической станции. Сейчас, впрочем, кругом царили полумрак и хаос. Кофейный столик заставлен коробками из-под китайской стряпни навынос, на коврике, разбросав все четыре конечности, в полнейшей неподвижности валялся Председатель Мяо, смахивая на застреленную лань.

– Попахивает инопланетным вторжением, – повел носом Джейс.

– Это все китайские обеды, – махнул рукой Магнус, падая на кушетку и вытягивая длинные ноги. – Давай не тяни. Чего пожаловал?

– Я считаю, ты должен вернуться к Алеку.

Магнус возвел очи горе;

– С чего вдруг?

– Потому что ему плохо. Потому что он просит прощения. Такого больше не повторится.

– Другими словами, он не собирается вновь за моей спиной спеться кое с кем из моих бывших, чтобы укоротить мне жизнь? Очень мило с его стороны.

– Магнус…

– К тому же Камилла мертва. Так и так ничего не выйдет.

– Ты сам знаешь, что я хотел сказать, – возразил Джейс. – Он не будет тебе лгать, не будет водить за нос, чего-то скрывать… или, я уж не знаю, что там тебя так задело. Не будет, короче. – Он плюхнулся в кожаное кресло напротив и надломил бровь: – Итак?

Магнус перевалился на бок:

– А ты-то чего так стараешься? Ну, расстроился Алек, тебе-то какое дело?

– Какое дело?! – эхом отозвался Джейс, да так громко, что Председатель Мяо подскочил, словно его ужалило током. – Ты в своем уме?! Алек – мой лучший друг, он мой парабатай, в конце концов! И сейчас ему плохо. Как и тебе, между прочим. Я тоже, знаешь, не слепой. Жрет не пойми что, в квартире свинарник, любимый кот и тот вон в истерике бьется.

– Ври, да знай меру!

– Короче, я за Алека болею, понял? – напирал Джейс, сверля Магнуса взглядом. – Больше, чем за самого себя.

– А тебе никогда не приходило в голову, – слегка прикрыл веки Магнус, ковыряя некогда накрашенные, а нынче облупившиеся ногти, – что вся эта парабатайская канитель чересчур уж сурова? Да, ты волен сам выбирать себе парабатая, но это уже раз и навсегда, потом не отделаешься. Даже если он поднимет на тебя меч. Взять хотя бы Люка с Валентином. И пусть ближе твоего парабатая нет никого на свете, ты не можешь, к примеру, в него влюбиться. А когда парабатай гибнет, часть тебя умирает вместе с ним.

– Откуда тебе так много известно?

– Я не первый день имею дело с Сумеречными охотниками, – отозвался Магнус, хлопая по кушетке рядом с собой. Председатель тут же отозвался на приглашение и, подпрыгнув, устроился рядом, ткнувшись головой в бок хозяину. Длинные пальцы колдуна утонули в кошачьей шерсти. – И даже не первый год. Вы, если честно, странные существа. С одной стороны, полны хрупкого благородства и человеческого сострадания, а с другой – преисполнены бескомпромиссного и беспощадного ангельского огня. – Он сверкнул глазами на непрошеного гостя: – Это в особенности касается тебя, Джейс Эрондейл. Коль скоро этот огонь течет в твоих жилах.

– Допустим, в Сумеречных охотниках ты разбираешься. Но среди них кто-либо был тебе другом? В смысле, раньше, до Алека?