Орудия Смерти. Город небесного огня Клэр Кассандра

4 ТЕМНЕЕ ЗОЛОТА

Когда Клэри постучала в дверь дома Инквизитора, ей открыл Роберт Лайтвуд. На мгновение она замерла, не зная, что сказать. Она никогда не разговаривала с приемным отцом Джейса и вообще не знала его так хорошо. Он был лишь тенью, обычно позади Маризы.

Он был крупным, темноволосым мужчиной, с аккуратно подстриженной бородой. Она даже представить не могла его, дружащим с ее отцом, хотя она знала, что он был в Кругу Валентина. У него было слишком много морщин на лице, и слишком тяжелой была его челюсть, чтобы представить его молодым. Когда он смотрел на нее, она видела его темно-синие глаза, настолько темные, что она всегда думала, что они были черными. Его выражение лица никак не изменялось, так что она могла чувствовать, как от него веет осуждением.

Клэри догадывалась, что Джиа была не единственной, кого рассердило то, что она выбежала за Эммой прямо посреди Совета.

— Если ты ищешь моих детей, то они наверху, — только и произнес Роберт. — Верхний этаж.

Она прошла в по-настоящему величественную гостиную. Дом, который официально принадлежал Инквизитору и его или ее семье, был велик в пространстве, с высокими потолками и тяжелой, дорого выглядящей мебелью. Было достаточно большое пространство для внутренних сводчатых проходов, огромной лестницы и люстры, наклоненной от потолка, из которой исходил тусклый свет. Она задалась вопросом, где же была Мариса и понравился ли ей дом.

— Спасибо, — сказала Клэри.

Роберт Лайтвуд пожал плечами и скрылся в тени без единого слова. Клэри прошагала две лестницы, делая несколько приземлений, пока не дошла до верхнего этажа, где оказалась лестница, ведущая к коридору.

Дверь в холл была приоткрытой, так что она могла слышать голоса с другой стороны. Тихонько постучав, она вошла вовнутрь. Стены чердака были окрашены в белый цвет, в углу стоял большой шкаф, обе дверцы которого были открыты. Одежда Алека, практичная и немного потертая, весела на одной стороне, а одежда Джейса, в черных и серых тонах, на другой. Их одежда была аккуратно уложена на полках.

Не зная почему, Клэри почти улыбнулась. Было что-то милое в том, как Алек и Джейс разделили комнату. Интересно, болтали ли они по ночам так, как всегда болтала она с Саймоном. Алек и Изабель сидели на подоконнике. Позади них Клэри могла видеть искры заката, отражающегося в водах канала. Джейс расположился на одной из односпальных кроватей, его ботинки вызывающе лежали на бархатном покрывале.

— Я думаю, они имели ввиду, что не могут просто ждать, пока Себастьян нападет на другие Институты, — говорил Алек. — Нам пришлось бы прятаться, а Сумеречные Охотники не прячутся.

Джейс потер свою щеку о плечо. Он выглядел уставшим, его светлые волосы были взъерошены.

— Такое чувство, что Себастьян спрятался где-то там, — сказал он — а мы здесь. Полностью защищенные. Все Институты пусты. Никто не защищает мир от демонов. Интересно, кто будет смотреть за смотрителями? Алек вздохнул и провел рукой по своему лицу.

— Надеюсь, это ненадолго.

— Сложно представить, что произошло бы в таком случае, — сказала Изабелль. — Мир без Сумеречных Охотников. Повсюду демоны, Нежить нападает друг на друга.

— Если бы я был Себастьяном… — начал Джейс.

— Но ты не он. Ты не Себастьян, — сказала Клэри.

Все посмотрели на нее. Алек и Джейс смотрели абсолютно непохожи, подумала Клэри, но все же иногда у них были одинаковые жесты и взгляды, которые напоминали ей, что они выросли вместе. Они выглядели любопытными, немного заинтересованными. Изабель же казалась более уставшей и подавленной.

— Ты в порядке? — спросил Джейс с кривой улыбкой вместо приветствия. — Как Эмма?

— Разбита, — ответила Клэри. — Что случилось после того, как я ушла с собрания?

— Допрос, главным образом, был закончен, — сказал Джейс, — Очевидно, что за нападениями стоит Себастьян, и у него есть большая армия Темных Сумеречных охотников, поддерживающая его. Никто не знает, сколько их именно, но мы можем предположить, что все, без вести пропавшие, были обращены.

— Однако, и мы имеем большое количество воинов, — сказал Алек, — У него есть свои собственные силы и шесть Конклавов, которых он обратил. У нас же есть все остальные.

Было что-то в глазах Джейса, что сделало его глаза темнее, чем золото. — Себастьян знает это, — пробормотал он, — и он будет знать свои силы до последнего воина. Он будет знать, на что именно он может рассчитывать и чего он не может.

— Нежить на нашей стороне, — сказал Алек, — Это смысл нашей завтрашней встречи, не так ли? Поговорить с представителями, укрепить наши альянсы. Сейчас мы знаем, что делает Себастьян, мы можем выработать стратегию, исходя из этого. Напасть на него с вампирами, фейри, колдунами…

Глаза Клэри встретились с глазами Джейса, они поняли друг друга без слов. Сейчас они знали, что делает Себастьян. Но он сделает что-то еще. Что-то, чего они еще не ожидают.

— А потом все заговорили о Джейсе, — сказала Изабель. — Ну, знаете, как обычно.

— О Джейсе? — Клэри прислонилась к его кровати. — Что говорили о нем?

Было много «за» и «против» о том что, Себастьян неуязвим сейчас, и если ли способы ранить или убить его. Глориус мог бы сделать это с помошью небесного огня, но в настоящее время единственным источником небесного огня является…

— Джейс, — мрачно закончила Клэри. — Но Безмолвные Братья пытались сделать все, чтобы отделить Джейса от небесного огня, и у них ничего не вышло. Он в его душе. Так в чем же их план, бить Себастьяна Джейсом по голове, пока он не отключится?

— Брат Захария сказал примерно тоже самое, — сказал Джейс, — Возможно, с чуть меньшим сарказмом.

— В любом случае, они завершили разговор о способах захватить Себастьяна, не убивая его — если они могут уничтожить всех обращенных, если он может быть пойман в ловушку где-нибудь или как-нибудь, это может не иметь значения так же, если он не может быть убит. — Сказал Алек.

— Положить его в гроб из адамаса и бросить в море, — сказала Изабель. — Вот мое предложение.

— В любом случае, когда они закончили разговор обо мне, что было, несомненно, лучшей частью. — Сказал Джейс. — Они довольно быстро вернулись к теме того, как можно вылечить обращенного. Они платят Спиральному Лабиринту целое состояние, чтобы попытаться разрушить заклинание Себастьяна, использованное для создания Чаши Смерти и введения в действие ритуала.

— Им нужно отвлечься от своей одержимости исцелением обращенных и подумать, как их одолеть, — жестко сказала Изабель.

— Многие из них знают людей, которые были превращены, Изабель. — сказал Алек. — Конечно они хотят обратить их обратно.

— Хорошо, я хочу моего маленького братика назад, — сказала Изабель, повышая голос.

— Разве они не понимают, что сделал Себастьян? Он убил их. Он уничтожил их человеческую сущность, еще он оставил демонов бродить поблизости в костюмах из кожи, и теперь они выглядят как люди, которых мы знали, и это еще не все… — сказал Алек решительным тоном старшего брата.

— Ты не знаешь, мама и папа в доме, верно? Они придут.

— О, они здесь, — сказала Изабель, — так далеко друга от друга, как это возможно, но они здесь.

— Это не наше дело, где они спят, Изабель.

— Они наши родители.

— Но у них есть свои личные жизни, — сказал Алек. — И мы должны уважать это и не вмешиваться.

Его лицо потемнело.

— Многие пары разводятся после смерти своего ребенка.

Изабель с трудом задышала.

— Иззи?

Алек, казалось, понимал, что он зашел слишком далеко. Упоминания о Максе, казалось, опустошало Изабель больше, чем любого из других Лайтвудов, даже Марису.

Изабель повернулась и выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Алек засунул пальцы в свои волосы, заставляя их торчать. «Черт побери!» — выругался он, а затем покраснел, Алек почти никогда не ругался и, как правило, когда он это делал, он бормотал. Он выстрелил в Джейса почти извиняющимся взглядом и пошел за своей сестрой.

Джейс вздохнул, опустил длинные ноги с кровати и встал. Он потянулся, как кот, его плечи хрустнули.

— Это был мой намек, чтобы проводить тебя до дома. Я смогу дойти назад сам, — он покачал головой, захватывая свой жакет с кровати. Было что-то резкое в его движениях, что-то вкрадчивое и осторожное, что заставило Клэри покрыться мурашками. — Я хочу выбраться отсюда, так или иначе. Давай же, пошли.

— Прошел час. Как минимум час, я клянусь, — сказала Майя. Она лежала на кушетке в квартире Джордана и Саймона, ее босые ноги лежали на коленях у Джордана.

— Не стоило делать заказ тайцу, — рассеянно сказал Саймон, вертя в руках X-box. Он не работал уже несколько дней.

Они кинули дрова в камин. Как и всё в доме, камин плохо сохранился, и когда они зажигали его, половина комнаты наполнялась дымом. Джордан всегда жаловался на холод, на трещины в стенах и окнах, но владелец квартиры был мало заинтересован в починке всего этого. — Они никогда не привозят доставку во время.

Джордан усмехнулся, — Тебе-то какая разница? Ты все равно не ешь.

— Ну, теперь я могу пить, — высказался Саймон. Это не было ложью, он натренировал свой желудок принимать больше жидкости — молоко, кофе, чай, хотя от твердой пищи его до сих пор воротило. Он сомневался, что сможет питаться одними напитками, только кровь могла заставить его почувствовать себя более живым, и потреблять что-либо на публике, не вызывая людских криков. Вздохнув, он отложил X-box.

— Я думаю, эта штука сломана. Надолго. И это хорошо, потому что у меня все равно нет денег, чтобы купить новую приставку.

Джордан с любопытством посмотрел на него. Саймон перенес все свои вещи, когда переехал сюда, но их было не так уж и много. К счастью, у него также было немного расходов. Квартира была арендована у Претора Люпуса, который так же служил пищей для Саймона.

— У меня есть деньги, — сказал Джордан, — все будет в порядке.

— Но это твои деньги, а не мои. Ты же ведь не собираешься вечно присматривать за мной, — сказал Саймон, глядя на синее пламя в камине.

— А что потом? Я бы вскоре поступил в колледж, если бы всего этого не произошло. Музыкальная школа. Я мог бы выучиться там и получить работу. Но теперь никто не наймет меня. Я выгляжу на шестнадцать лет, всегда буду выглядеть.

— Хм, — сказала Майя, — Я думаю, что вампиры на самом деле не имеют работы, да? В смысле… Некоторые оборотни — да. Бэт — ди-джей, и Люк владеет книжным магазином. Но вампиры всегда в кланах. Не бывает вампиров — ученых.

— Или вампиры — музыканты, — сказал Саймон. — Надо принять это. Сейчас моя карьера — профессиональный вампир.

— Вообще-то я удивлена тем, что вампиры не бродят по улицам, съедая туристов, которых привела им Морин, — сказала Майя, — Она довольно кровожадная. иСаймон скорчил гримасу.

— Я предполагаю, что часть клана пытается управлять ею. Это, скорее всего, Рафаэль. И Лили — она одна из самых образованных в вампирском клане. Всезнайка. Она и Рафаэль всегда были «не разлей вода». Но у меня, точно нет друзей из вампиров. Принимая во внимание то, какой мишенью я был, я в удивление, что у меня вообще есть друзья.

Он почувствовал горечь и посмотрел через комнату, на фотографии, которые Джордан повесил на стене — фото с друзьями, фото на пляже, фото с Майей. Саймон думал о том, чтобы повесить свои личные фотографии. Хотя он даже не взял их из дома, некоторые из них были у Клэри. Он мог бы одолжить их у нее и сделать квартиру более похожей на его собственную. Хоть ему и нравилось жить с Джорданом и он чувствовал себя комфортно здесь, но это не был его дом. Не чувствовалось, что он сможет построить здесь свою жизнь.

— У меня даже кровати нет, — сказал он вслух.

Майя обернулась к нему, — Саймон, о чем это ты? Это потому, что Изабель уехала?

Саймон пожал плечами, — Не знаю. В смысле, да, я скучаю по Иззи, но Клэри говорит, что нам двоим пора ВО.

— О, Выяснить Отношения, — сказала Майя не понявшему аббревиатуру Джордану, — Ну это когда вы определяете, что официально являетесь парнем и девушкой. Кстати вам это действительно нужно.

— Почему все, кроме меня, знают, что это означает? — задался вопросом Саймон. — Хочет ли Изабель быть моей девушкой?

— Не могу сказать, — сказала Майя, — Женская солидарность. Спроси ее сам.

— Но она в Идрисе.

— Тогда спроси ее, когда она вернется. — Саймон молчал, и Майя более мягко добавила. — Она вернется, и Клэри тоже. Это всего лишь заседание.

— Я не знаю, в Институтах теперь не безопасно.

— Здесь тоже, — сказал Джордан, — вот почему я с вами.

Майя смотрела на Джордана. Было что-то странное в ее взгляде, что Саймон не мог различить. Сейчас между Майей и Джорданом был какой-то разрыв. Майя держала дистанцию и в ее глазах читался вопрос, когда она посмотрела на своего парня. Саймон ждал, чтобы сказать что-то Джордану, но тот не хотел слушать. Саймону было интересно, заметил ли Джордан дистанцию Майи, это ведь было очевидно, или он просто отрицал это.

— Ты бы остался Светочем? — спросила Майя, обращая свое внимание к Саймону, — если бы смог изменить это?

— Я не знаю, — Саймон задавался тем же вопросом, но потом отбросил его — не было причины зацикливаться на вещах, которые ты все равно не в силах изменить. Быть Светочем — означало то, что по твоим венам течет золото. Другие вампиры хотели быть Светочами, для этого им надо выпить моей крови, и они смогли бы ходить днем. Но они считались чудовищами, которых нужно было уничтожать. Он помнил слова Рафаэля, когда они стояли на крыше Манхэтонского отеля. Тебе следует молиться, Светоч, чтобы не потерять метку до того, как начнется война. Если ты потеряешь, то перед тобой выстроиться очередь врагов, желающих твоей смерти. И я буду во главе их.

— И еще. Я буду скучать по солнцу, — сказал он. — Я думаю, это сохраняет меня человеком.

Свет от огня вспыхнул в глазах Джордана, когда он посмотрел на Саймона.

— Человеком быть не так уж и хорошо, — сказал он с улыбкой. Майя тут же убрала ноги с его колен. Джордан посмотрел на неё с беспокойством — в тот момент послышался звонок в дверь.

Саймон вскочил на ноги.

— Это доставка еды. — сказал он. — Я открою. Кроме того, — добавил он, когда спустился вниз к парадной двери. — Меня не пытались убить уже две недели. Возможно, им это наскучило и они отступили.

Он услышал перешептывание голосов позади него, но уже не обратил внимания; они разговаривали друг с другом. Он потянулся к ручке и распахнул дверь настежь, шаря по карманам в поисках своего бумажника.

И вдруг он почувствовал пульсацию напротив его груди. Он глянул вниз, чтобы увидеть, как кулон Изабель вспыхнул ярко-алым светом, и Саймон бросился назад, как раз тогда, когда чьи-то руки начали хватать и вытаскивать его из квартиры.

Он завопил что есть мочи, — на него надвигалась фигура, одетая в красный плащ, Сумеречный охотник — человек с уродливыми шрамами от рун на обеих щеках, хищный нос и широкий бледный лоб. Он прорычал и устремился к Саймону.

— Саймон, ложись! — крикнул Джордан, и Саймон распластался на полу и отодвинулся в сторону, как арбалетный болт взорвался в коридоре. Темный Сумеречный охотник увернулся вбок с почти невероятной скоростью; болт вонзился в дверь. Саймон услышал отчаянное проклятье Джордана, и тогда Майя в обличье волка кинулась мимо него, прыгая на обращенного.

Оттуда, каждый раз, когда она вгрызалась в его горло, раздавался рев от боли. Кровь брызнула наружу, наполняя воздух соленым красным туманом; Саймон вдохнул его, вкусив горького привкуса демонической крови, когда он поднялся на ноги. Он шагнул вперед, равно тогда, как обращенный схватил Майю и бросил избитый воющий клубок зубов и когтей вниз, в холл.

Джордан закричал. Саймон издавал низкий гортанный звук, вроде вампирского шипение, и он чувствовал, как его зубы превращаются в клыки. Обращенный шагнул вперед, поливая кровь, но по-прежнему устойчиво. Саймон ощутил укол страха внизу его живота. Он видел их поединок в Буррен — Себастьяна и солдат — и он знал, что они были сильнее, быстрее, и его труднее убить, чем обычного Сумеречного охотника. Он даже не думал о том, как трудно его убить, труднее, чем быть вампиром.

Уйди с дороги! — Джордан схватил Саймона за плечи и с силой отодвинул его к Майе, которая уже вскочила на ноги. Вся ее шерсть была в крови, и волчьи глаза были темными от гнева.

— Уходи, Саймон. Дай нам разобраться с этим. Убирайся! — Саймон стоял на своем.

— Я не уйду… Он здесь из-за меня…

— Я это знаю! — кричал Джордан. — Я твой волк-защитник! Теперь позволь мне сделать мою работу!

Джордан повернулся, заряжая свой арбалет снова. На этот раз болт погрузились в плечо Темного Сумеречного охотника. Он отшатнулся, и выпустить строку проклятия на языке, которого Саймон не знал. «Немецкий», — подумал он.

Берлинский институт был подвержен нападению… Майя проскочила мимо Саймона, и они с Джорданом поймали темного нефилима. Джордан повернулся к другу и взгляд его карих глаз был свирепым и диким. Саймон кивнул и метнулся обратно в гостиную. Пинком распахнув окно, ответившее стоном разбухшей древесины и целым взрывом старых опилок, он вылез на пожарную лестницу, металлический карниз был забит засохшей от зимнего воздуха рассадой Джордана.

Каждая его частичка кричала о том, что он должен остаться, но он обещал Изабель, что позволит Джордану делать его работу телохранителя, что не станет мишенью. Сжимая одной рукой кулон Иззи, теплый под его пальцами, как будто он недавно висел у неё шее, направился вниз по металлическим ступенькам.

Они были лязгающие и скользкие из-за снега; он несколько раз чуть не упал, прежде чем достиг последней ступеньки и спустился на темный асфальт.

И тут же его окружили вампиры. Саймон успел узнать только двух из них, они были из Дюморта — худенькая темноволосая Лили и блондин Зик. Оба ухмылявшиеся, как демоны — до того как что-то бросили ему на голову. Ткань плотно натянулась вокруг его горла, и он задыхался, не потому, что нуждался в воздухе, а из-за боли, сжимающей горло.

— Морин передает привет, — пробормотал Зик ему в ухо.

Саймон открыл рот и собирался закричать, но темнота забрала его прежде, чем он смог издать хоть звук.

— Я и не думала, что ты настолько популярен, — сказала Клэри, когда они вместе с Джейсом прогуливались по узкой мостовой, бегущей вдоль канала Олдвэй. Начинало вечереть — темнота понемногу опускалась на город — и улицы были полные спешащих людей, укутавшихся в толстые пальто, с закрытыми от холода лицами.

Звезды начали появляться на небе: мягкие шипы света, растянувшиеся на восточной стороне небосвода. Они озарили глаза Джейса, когда он с любопытством оглянулся на Клэри. — Все знают сына Валентина.

— Я знаю, но… Когда Эмма увидела тебя, она вела себя так, будто ты был знаменитостью, а она была в тебя влюблена. Как будто ты был на обложке «Сумеречные охотники еженедельный выпуск».

— Знаешь, когда они просили меня позировать, то говорили, что это должно было бы быть сделано со вкусом…

— При условии, если бы ты держал в руках клинок серафима, то я не вижу никакой проблемы, — заявила Клэри, и Джейс резко засмеялся, что удивило её, потому что она рассмешила его.

Это был её любимый смех. Джейс всегда был такой сдержанный; и это по-прежнему было для неё удовольствием — быть одной из немногих людей, которые могли пробраться через его тщательно выстроенные доспехи и удивить его.

— Она тебе понравилась, да? — спросил Джейс.

Моментально, Клэри сказала: «Понравился кто?». Они проходили через площадь, она вспомнила — мощеный колодец в центре, покрытый теперь каменным кругом, вероятно, что бы сохранить воду от замерзания.

— Эта девочка. Эмма.

— В ней что-то есть, — признала Клэри. — То, как она заступилась за брата Хэлен, наверное. Джулиана. Эмма сделает что угодно ради него. Она действительно любит Блэкторнов, и у нее больше никого не осталось…

— Она напоминает тебе себя.

— Вряд ли, — возразила Клэри. — Думаю, она напоминает мне тебя.

— Потому что я маленькая блондинка, которая хорошо смотрится с косичками?

Клэри врезала ему в плечо. Они достигли вершины улицы, где выстроились магазины. Магазины были закрыты сейчас, хотя ведьмин огонь светился через зарешеченные окна. У Клэри было чувство того, что она во сне или сказке, ощущение, что Аликанте никогда не подводил, чтобы дать ей — бескрайнее небо над головой, старинные здания, вырезанные со сценами из легенд, и над всем ясные демон башни, которые дали Аликанте его общее название: Город стекла. «Потому что, — сказала она, когда они прошли магазин с хлебами сложенными на окне, — она потеряла свою родную семью».

Но у нее есть Блэкторны. У нее нет ни тетей, ни дядей — никого, кто бы взял ее к себе — но Блэкторны сделают это. Поэтому ей придется осознать то же, что и тебе когда-то: что семья — это не кровное родство. Это любящие тебя люди. Люди, которые всегда прикроют тебя. Как Лайтвуды в твоем случае.

Джейс остановился. Клэри обернулась, чтобы посмотреть на него. Толпа пешеходов прошла мимо них. Он стоял в узком переулке у входа в какой-то магазин. Его белые волосы развивались на ветру, как и его расстегнутая куртка; в тот момент она могла видеть, как вена пульсирует на его шее. «Иди сюда» — сказал он, и его голос прозвучал грубо.

Клэри осторожно шагнула к нему. Разве она сказала что-то, что могло его огорчить? Хотя Джейс редко злился на нее, когда он все же был зол, он ясно давал это понять. Он протянул руку, нежно взял руку Клэри в свою и повлек её за собой, минуя угол здания, в темный узкий переулок, который вел к каналу.

Кроме них в переулке больше никого не было, и узкий вход блокировал вид с улицы. В полумраке можно было разглядеть все черты лица Джейса: острые скулы, мягкий рот, золотые львиные глаза.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Я не говорю это достаточно часто. Я люблю тебя.

Она прислонилась к стене. Камень был холодный. При других обстоятельствах это могло быть неудобно, но её было все равно на данный момент. Она потянула его к себе осторожно, пока их тела были не так близко, но достаточно, что бы она могла почувствовать исходящее от него тепло. Конечно, ему не нужно было носить пиджак, не с горящим огнём в его венах. Запахи черного перца, мыла и холодного воздуха витали вокруг него, она прижалась лицом к его плечу и вдохнула их.

«Клэри», — произнес он. Его голос был шепотом и предупреждением. Она слышала в нем нотки тоски, стремление к физической уверенной близости, к любому контакту вообще. Осторожно он потянулся к ней, поместив ладони к стене, удерживая её на месте в своих руках. Она чувствовала его дыхание в своих волосах, легкое прикосновение его тела к своему. Казалось, она чувствовала каждый дюйм; каждое прикосновение тянули крошечные иголки удовольствия по её коже.

— Пожалуйста, не говори, что затащил меня в переулок полапать и не собираешься целовать потому, что меня это вряд ли устроило бы, — сказала она тихим голосом.

Он закрыл глаза. Она могла видеть темные ресницы на его щеках, вспоминая, как она обводила контур лица Джейса пальцами, чувствуя весь вес его тела на своем, чувство, когда его кожа касалась ее.

— Нет, — ответил он, и она могла услышать темную неровность относительно обычного гладкого скольжения его голоса. Мед над иглами. Они были достаточно близко друг к другу, что, когда он дышал, она чувствовала расширение его груди. — Мы не можем.

Она приложила руку на его грудь; его сердце билось, как крылья в ловушке.

— Отведи меня домой, — прошептала она, и она наклонилась, чтобы ее губы оказались напротив уголка его рта. Или, по крайней мере, она собиралась слегка прикоснуться своими губами к нему, но Джейс наклонился к ней, и движение его губ стремительно изменило направление; Клэри прижалась к нему сильнее, чем обычно, ее губы скользнули прямо к его рту. Она чувствовала, как он выдохнул от удивления, а потом они целовались, действительно целовались, медленным, изящным, жарким и насыщенным поцелуем.

Отведи меня домой. Но это и было домом, руки Джейса вокруг нее, холодный ветер Аликанте в их одежде, ее пальцы, впивающиеся позади его шеи, в месте, где его мягкие локоны дотрагивались его кожи. Его ладони все еще плотно прилегали к камню позади нее, но он придвинулся к ней, слегка прижав ее к стене; она могла слышать терпкие нотки его дыхания.