Прекрасный секрет Лорен Кристина

Глава 9

Руби

На следующее утро я ехала в лифте в лобби и не могла дышать. Было семь часов сорок три минуты, и я знала, что Найл уже внизу – безупречный костюм, идеальная прическа, шикарное тело. Чего я не знала, так это того, какого именно Найла я увижу сегодня.

Веселого и игривого почти-моего-бойфренда со вчерашнего ужина? Который заставил меня засунуть руки в трусики, как только за мной закрылась дверь? Или странного, напряженного, резкого мистера Стеллу, который позвонил мне час спустя?

Разум Найла – похоже, его злейший враг, мешающий ему просто расслабиться и получать удовольствие. За ужином он ослабил свою защиту, поддразнивал меня и говорил откровенные непристойности. Но дай ему час наедине со своими мыслями, и меня встречает ушат холодной воды.

Тихий внутренний голос предупредил меня, что надо быть осторожной, обращать внимание на предупреждающие сигналы – пусть даже слабые. Хотя он выглядит человеком, у ног которого лежит весь мир, Найл – еще и сверхосторожный постоянно думающий человек, и может быть, мне надо придержать поводья и не бросаться вперед слишком опрометчиво.

Хорошая мысль, я полагаю.

Но когда двери лифта открылись и я увидела в лобби Найла Стеллу собственной персоной, мне не удалось последовать этому хорошему совету.

Как обычно, при виде его мой пульс ускорился и по коже побежали мурашки. Он оглянулся и встретил мой взгляд. Передо мной шли люди, и секунды тикали, пока я ждала его реакции – хоть какой-нибудь. Мои каблуки стучали по мраморному полу, и мне пришлось отвести взгляд, поправить пояс тренча и заставить себя выпрямиться. Найл – просто мужчина, в конце концов, и судя по тому, что он мне рассказал прошлым вечером, у меня в таких делах больше опыта, чем у него. У меня есть преимущество.

Продолжай говорить себе это.

Перебросив пальто через руку, он глянул на часы и приподнял брови, снова посмотрев на меня.

– Я вижу, ты пунктуальна.

Дразнит меня. Я выдохнула и расправила плечи. Я тоже могу играть в эту игру.

– Пунктуальность – решающее преимущество, – ответила я.

– Не могу не согласиться. Оказывается, я нахожу это качество чрезвычайно привлекательным. – Сегодня утром его голос казался более глубоким, более уверенным. В нем слышалось что-то такое, какой-то развратный оттенок, от чего у меня мурашки побежали по рукам. Если бы это был не Найл, я бы услышала намек в этих словах, но это же мистер Прямота и Сдержанность. Вряд ли он начнет приставать ко мне в лобби отеля или во время встречи с нью-йоркским управлением городского транспорта.

Я знала, что он старается вести себя в высшей степени по-деловому на работе, но после вчерашнего вечера, когда он сказал, что хочет продемонстрировать мне то, что не считает «сдержанным и хоть сколько-нибудь пристойным», вопрос о том, где мы находимся, все равно оставался подвешенным. И я пыталась дать ему возможность самому решать, в каком темпе мы будем двигаться. Можно подумать, что он готов начать прямо сейчас. Можно подумать, что он мог бы поцеловать меня прошлым вечером.

Я выжидательно смотрела на него, пока он надевал пальто. Затем он сделал приглашающий жест и сказал:

– Пойдем?

В середине первого совещания мы прервались на кофе. Во время обсуждений бюджета и отношения публики я чувствовала себя совершенно бесполезной. Это же не колеса и шестеренки самого механизма. Но я слушала, зная, что подобные трудные разговоры – именно то, что мне надо стараться понять.

Найл выглядел сосредоточенным на своих мыслях, он два раза перечитывал одну и ту же страницу повестки, и ему два раза задали вопрос, прежде чем он ответил. Он едва смотрел в мою сторону, но время от времени я чувствовала легкие прикосновения, протягивая ему бумаги. Его нога уютно прижималась к моей, и это нельзя было списать на случайность.

На самом деле его нехватка сосредоточенности была на грани нервозности, и я обрадовалась, когда он отвел меня в сторону и спросил, не соглашусь ли я помочь ему.

– Я знаю, это ужасно грубо с моей стороны, – сказал он, вертя телефон в руках. – Но я проверил звонки и смски, и мне надо кое-что сделать. Ничего суперсрочного, но звонила Джо, у нее есть кое-какие имена и даты, нужные мне для разговора с Тони. Ты бы… – Он помолчал, глядя на меня с извиняющимся видом. – Я знаю, ты мне не ассистент и не подчиняешься мне, но ты бы не могла послушать и сделать заметки?

Я облегченно вздохнула – потому что нашлось объяснение его отвлеченности и потому что я буду избавлена еще от двух часов мучений.

– С удовольствием, – сказала я, беря его мобильный. – Это совещание не имеет никакого отношения к моему департаменту. Дай мне работу, любую работу, пока я не сошла с ума.

Стена, разделявшая зал совещаний и комнату ожидания, представляла собой стекло от пола до потолка и примерно двадцати футов в длину. Внутри стояли две белые кожаные кушетки, несколько гладких металлических столов и два кресла. Наружные окна выходили на улицу с ресторанами и недавно зазеленевшими деревьями. Я расположилась на кушетке, достала записную книжку и ручку и приготовилась слушать автоответчик в его телефоне.

– Еще одно.

Я дернулась при звуке его голоса.

– Пароль – день моего рождения…

– Шестого сентября, я знаю, – выпалила я, потом моргнула и увидела, что он удивленно смотрит на меня. Я медленно лукаво улыбнулась. – Тебе имеет смысл знать, что мне хочется провалиться сквозь пол. Потому что, ну, привет, сталкер.

Он расхохотался.

– Может, я не придумываю не очень надежные пароли.

– Думаю, если довольно долго смотреть на человека, можно догадаться о всяком таком, – сказала я и неловко кашлянула для пущего эффекта.

Но Найл только рассмеялся опять, покачал головой и еще раз поблагодарил меня, перед тем как направиться к выходу.

– О, Руби? – сказал он, остановившись в дверях.

– Да?

– Слушай внимательно. Некоторые записи довольно длинные… а в конце есть одна особенно важная.

– Ясно, – ответила я и даже не стала притворяться, что не глазею на его задницу, когда он уходил.

Сидя на кушетке, я отчетливо его видела. Он остановился у столика с закусками, взял бутылку воды и вернулся на место. Я засомневалась: мне кажется или он и правда покраснел?

С учетом того, что некоторые записи явно длинные, я достала из сумки наушники. Подключила их к телефону и ввела пароль. Четыре записи. Первая предсказуемо была от Джо, и я внимательно слушала, пока она оттарабанит список имен и соответствующих дат, и аккуратно записала их всех. Вторая и третья были в том же духе, и через три минуты я уже исписала целую страницу в записной книжке.

Я подняла взгляд от записей и увидела, как он что-то обсуждает с соседом. Не слыша его голос, я могла только видеть, как его рот формирует слова, и даже без звука можно было угадать его акцент. Он больше использовал губы, дольше произносил слова. Я подумала, каково это – слышать его голос дома, когда он говорит, чего хочет.

Однажды я напишу книгу, в которой расскажу обо всем, что меня в нем интересует.

Снова включив диктофон, я на секунду поймала взгляд Найла, перед тем как он отвернулся. Зазвучала последняя запись, и я ждала, пытаясь уловить смысл. Кто-то дышит… звук кондиционера… дорожный шум? Послышался шелест ткани, как будто по микрофону провели клочком ткани, и я взяла телефон в руки, проверяя, работает ли он, не отошли ли наушники от разъема.

Но потом я услышала:

– А-а-а… – а потом… я определенно этого не ожидала. – Ты такая красивая.

Я узнала голос. Последние шесть месяцев я провела, напрягая слух в надежде уловить звук, как он выходит из лифта на моем этаже, и разобрать все, что он говорит на совещаниях. В надежде, что он заговорит со мной. Это Найл, и он… мне кажется…

– Медленнее. Я хочу, чтобы ты поиграла со мной язычком, а потом умоляла, чтобы я позволил тебе продолжить.

Господи боже мой.

Я побледнела. Я что, наткнулась на запись, которую мне не следовало слышать? Это вообще Найл? Невероятно, чтобы он записывал что-то подобное, не говоря уже о том, чтобы дать мне это послушать.

Если только он не знал, что его записывают. Он… с кем-то? Сказать ему, что я это слышала?

– Ты уже думала об этом? Когда ела десерт чайной ложечкой или слизывала соус с пальца, ты представляла мой член у себя во рту?

Десерт? Он говорит о…

Я выпрямилась и посмотрела в конференц-зал, думая, стоит ли мне удивляться, когда обнаружила, что он смотрит на меня. Не знаю, сколько времени он наблюдал за мной, но, поймав мой взгляд, он медленно кивнул. Я уверена, он точно знает, что я сейчас слушаю, и что он спланировал всю эту ситуацию.

– Хочешь его?

– Вот так.

– О, моя сладкая девочка… соси меня…

Он ласкал себя, представляя, что это делаю я. Должно быть, занимался этим вчера после ужина. О черт!

В помещении было двадцать градусов, но я вся вспотела. Найл не отводил от меня взгляда, и я готова поклясться, что эта ситуация была бы непристойнее, только его бы он разложил меня голую на полу. Да и то ненамного. Как он это делает? Мы даже не притрагивались друг к другу, а мне кажется, что он делал со мной такое, что никто не делал.

– Эта картина всегда будет у меня перед глазами. Всегда.

Я скрестила ноги и поерзала на сиденье. Я вся намокла, и мне так хотелось заняться тем, о чем он говорит.

– Я кончаю, Руби. Пожалуйста, пожалуйста, я хочу кончить тебе в рот.

Когда совещание прервалось на обед, я заметила, что Найл колеблется, выходить или нет. Ему придется посмотреть мне в глаза, после того как я все это выслушала, и нас не будут разделять безопасные двадцать футов, стеклянная стена и пятнадцать инженеров с транспортными специалистами. Он нервничает, и черт меня возьми, если это не самая умилительная штука на свете.

Не в состоянии терпеть, он собрал вещи и вышел из конференц-зала.

– Голодна? – спросил он.

– Еще как, – ответила я в надежде, что он понял подтекст моего ответа. Судя по тому, как он вцепился в узел своего галстука, явно да.

Я наклонила голову в сторону выхода:

– Пойдем со мной?

Я повела его по коридору. Дорогу нам заступил мужчина, который тоже присутствовал на совещании.

– Этажом выше есть кафе, где подают ланчи. Сегодня национальный день тако или что-то вроде, если вы голодны. Давайте…

Что же, самое интересное, что могло сегодня случиться, уже произошло.

– Нам надо связаться с нашей базой в Лондоне, – сразу же ответил Найл. – Но мы вернемся как можно скорее.

Должна признать, я впечатлилась.

Кивнув, мужчина скрылся из виду, и мы продолжили идти по коридору, потом повернули, еще раз повернули, и в конце концов звуки голосов остались далеко позади.

– Мы звоним в Лондон, да? – поинтересовалась я.

– Не совсем. – Он с улыбкой взглянул на меня. – Полагаю, ты ведешь меня в уединенное место, чтобы поговорить?

– Поговорить? – протянула я с усмешкой.

Он поджал губы.

– Наверное.

– К вопросу о поговорить, вот твои заметки, – сказала я, протягивая ему записную книжку.

– А. Спасибо.

В конце коридора находилась неосвещенная комната, и я завела его внутрь, закрыв за нами дверь. Потом, прислонившись к прохладному дереву, я сказала:

– Твои записи оказались очень… увлекательными.

– Увлекательными, говоришь? – Он сделал шаг ко мне.

– Они взволновали меня, – сказала я и хихикнула. – До глубины души.

Склонив голову и сладко улыбаясь, он промурлыкал:

– Насколько глубоко?

Я собралась было ему ответить, сказать что-то игривое и кокетливое, но когда наши глаза встретились, я утратила последние зачатки здравого смысла. Мое сердце начало биться сильно и часто, и внезапно я осознала, что это не просто эротические мечты и флирт. Я вовсе не сижу на еженедельном совещании, представляя себя всякие разные картины.

У меня уже было столько памятных моментов с Найлом Стеллой, что я потеряла им счет.

Сколько раз Найл Стелла… прикасался к моей лодыжке, убирал прядь волос мне за ухо, смотрел мне в глаза и спрашивал, кончила я или нет. Говорил мне, что хочет, чтобы я проглотила его сперму. Записывал на диктофон, как он ласкает себя с мыслями обо мне. Вот-вот поцелует меня.

Вот оно что.

– Отвечай.

Я утратила способность шутить и поникла головой.

– Ужасно.

– Расскажи мне. – Его голос был одновременно нежным и повелительным, он наклонился и поцеловал меня в шею. – Что ты имеешь в виду?

Он знает. Он должен знать. Он хочет, чтобы я это сказала.

– Я имею в виду, что я мокрая.

Он резко втянул воздух, проводя носом по моей шее и по подбородку.

– Черт побери, Руби, давай уже поцелуй меня.

Я перестала дышать, мое сердце было готово выпрыгнуть из груди. Запах его одеколона окутывал меня, и я опьянела от его близости и от мысли о том, что я вот-вот его коснусь. Поцелую его. А он меня.

Он подался ко мне, дрожа и приоткрыв губы для поцелуя. Он рассчитывал на мимолетный поцелуй, на то, что мой рот скользнет по его губам. Я понимала это, потому что знала его лучше, чем предполагалось на этой стадии знакомства, и потому что он наклонился ко мне очень осторожно, бережно взяв меня за талию.

Но я не могла делать это мимолетно и слегка. Я слишком долго этого хотела. Облегчение, мысль о том, что он рядом, что я могу прикоснуться к его теплой коже, – все это пронзило меня молнией, и я притянула его к себе. Мои губы скользнули по его рту, я втянула его нижнюю губу в рот, и он выдохнул и застонал.

Я хотела проглотить его целиком, вобрать все эти звуки и сохранить их в себе навечно, чтобы снова и снова проигрывать их в своей голове.

У него потрясающий рот: идеальное мужское сочетание твердости и мягкости, желания брать и давать. У меня закружилась голова. Мои пальцы запутались в его волосах, я изо всех сил прижалась к нему грудью и начала издавать совершенно неконтролируемые звуки облегчения и удовольствия.

Он застонал еще громче, от удивления и неожиданности сжал меня еще крепче, а потом его ладони скользнули по моей спине.

Я откинулась назад, а он навис надо мной, приоткрыв губы и снова постанывая, в то время как его язык проник в мой рот, пробуя и наслаждаясь.

Он так близко, наверняка он чувствует, как колотится мое сердце.

Я так дико, безумно его хотела, что не контролировала звуки, которые я издаю. У меня вырывались тихие стоны, вздохи, когда я чувствовала, как его язык скользит по моему. Помимо воли у меня вырвалось:

– Найл, пожалуйста.

– Пожалуйста что? – Он скользнул губами к моему уху, целуя. – Что ты хочешь?

– Просто… поцелуй меня.

Я почувствовала, как он смеется, прижимаясь к моему уху.

– Мне казалось, именно это я и делаю.

– Тогда прикоснись ко мне. Я хочу…

– Покажи мне, – прошептал он, прижимаясь губами к моим губам. – Покажи, где я должен к тебе прикоснуться.

Я не смогла сдержать тихий стон, откидываясь и глядя ему в глаза. Переплетя свои пальцы с его, я поднесла его ладонь к губам, прижимаясь к ней в поцелуе. Он смотрел то мне в глаза, то на мой рот, а потом медленно кивнул. Я потянула его ладонь вниз к подолу юбки.

– Да, – простонал он, чувствуя мою голую кожу. Мы не размыкали рук, добравшись до влажной ткани моих трусиков. Я сделала шаг назад, потом еще один, прижалась спиной к двери и потянув его за собой. Он последовал за мной, скользнув пальцами под кружево и лаская скользкую от возбуждения кожу.

– Уже, – выдохнул он, двигая рукой туда-сюда.

Я кивнула, не в состоянии выдавить из себя хоть слово в ответ. Я хотела его до боли, а теперь он прикасается ко мне, наконец! Его длинный указательный палец раздвигает складки кожи и скользит между ними и оказывается там, где я хочу.

О да, вот здесь.

Господи, да.

О как хорошо.

Я утратила последние остатки соображения.

Он снова повторил пальцами тот же путь – от входа к клитору, и в его движениях чувствовался опыт, удивительный для человека, который десять лет не знал, нравится ли его жене секс или нет. Его губы скользнули от уголка моего рта к подбородку и снова вверх, утыкаясь в мое ухо.

– Вот чего мне так хотелось, – прошептал он. – Вот о чем я думаю. И прошлой ночью я тоже об этом думал. О твоем нежном языке, о том, какая ты здесь на ощупь. Каково это – проникнуть в твое тело, в твой рот. Это просто наваждение.

Я откинулась на дверь, то ли желая отстраниться от его настойчивых ласк, то ли нуждаясь в опоре – не уверена. Я только знала, что совершенно потерялась, что я в одном шаге от того, чтобы рассыпаться на части и больше никогда не стать прежней.

– Внутри, – прошептала я дрожащим голосом. – Я хочу кончить, чтобы ты был внутри.

– Когда ты так говоришь… – сказал он, но сделал, как я просила. Скользнул в меня одним пальцем, потом двумя и начал резко двигать ими. – Черт побери…

Ощущения становились все острее, мои ноги ослабели, я отчаянно целовала его губы и подбородок. Мои страстные стоны заглушались его губами, он ловил их. Его большой палец двигался по кругу, твердый и опытный, а два других пальца входили и выходили из меня. Я готова была поклясться, что с каждым толчком он проникает все глубже и достигает каких-то нетронутых мест.

А потом волна нахлынула на меня, и я кончила, выгибаясь на его руке. Его рот снова нашел мой, и он шептал мне что-то, что я с трудом понимала.

– Кричи, не стесняйся, – говорил он. – Я хочу запомнить все эти звуки и вспоминать их сегодня ночью.

Но у нас весь вечер впереди, подумала я. Никаких встреч и ужинов с участниками конференции. Никто нам не помешает. Интересно, знает ли он об этом? Может быть, заниматься этим здесь ему проще – когда издалека доносятся звуки жизнедеятельности офиса, напоминая, что мы не можем зайти слишком далеко. Может быть…

– Не могу поверить, что я это говорю, – сказал он и потерся своим носом о мой, – но прекрати думать.

– Просто… о-о-о! – сказала я, мечтая растечься лужицей на полу. К сожалению, он вынул руку из-под моей юбки и обнял меня, не давая упасть.

– «О-о-о» – значит хорошо. Пусть будет «о-о-о».

– Нам надо повторить это, – сказала я, глупо улыбаясь.

– Видеть, как ты таешь в моих объятиях…

– Не дразнись.

Он бросил взгляд на дверь, помрачнев.

– Но мы отсутствуем уже довольно долго; надо присоединиться к остальным.

– Но ты… – начала я, посмотрев в сторону его члена.

Он все еще был твердый, и это зрелище впечатляло. Но Найл остановил мою руку, когда я потянулась к поясу.

– Я к этому уже привык, поверь мне.

Я нахмурилась.

– Но я могу…

И словно по сигналу в коридоре послышался чей-то голос. Время вышло.

На этот раз все, подумала я. Но у нас вся ночь впереди, и я собираюсь насладиться каждой секундой.

Глава 10

Найл

Судя по тому, какие взгляды Руби бросала в моем направлении, она что-то затевает.

– Что? – проговорил я, когда она снова закусила полную нижнюю губу и наконец перевела взгляд на мое лицо, после того как долго рассматривала шею и руки.

Она пожала плечами и прошептала в ответ:

– Ничего, – и ее розовый язычок скользнул между губами.

Она знает. Знает, как я реагирую на ее язычок. Нежный, розовый, дразнящий.

Я оторвал от нее взгляд, снова взглянув на женщину, ведущую сегодняшнюю дискуссию на тему бюджета на ликвидацию последствий урагана. Все присутствующие уставились в свои ноутбуки и блокноты, делая заметки. Что касается меня, я нахожу такие совещания предсказуемо напряженными и завораживающими. Я люблю свою работу, мне интересна тема подготовки к стихийным бедствиям и подробности, которые мы должны обсудить. Я получал от работы удовольствие, недоступное, как я подозреваю, многим моим коллегам: это мой побег от реальности, моя страсть. Так что я несколько удивился, когда поймал себя на том, что поглядываю на часы и вместо работы думаю о Руби и о том, что между нами будет сегодня вечером.

Встреч у нас нет, социальных обязательств тоже. С пяти часов дня до завтрашнего утра у нас нет ничего, кроме времени… которое мы можем провести вдвоем.

С Порцией у нас было сколько угодно времени – одиннадцать лет. И все-таки даже в самом начале мы не стремились почаще бывать вместе. Все на свете казалось более важным, что завтрак вдвоем; даже такая простая вещь, как просмотр телевизора бок о бок, приносилась в жертву дополнительной работе или сторонним проектам. Но Руби чуть ли не дрожала при мысли о том, чтобы провести несколько часов вдвоем – со мной.

Явно то, что произошло в обед, – знак того, что нам пора двигаться дальше, превратить игры и флирт, которыми мы наслаждались в течение дня, во что-то более интимное.

Я просто не совсем в себе уверен. У меня мало опыта по части эмоций и еще меньше опыта в части секса с другими женщинами. Я знаю, что довел ее до оргазма. Я знаю, что могу доставить ей еще больше удовольствия. Беспокоит меня не это. Я волнуюсь, потому что знаю: она даст мне все, что я хочу.

Если я захочу заняться с ней любовью, она согласится. Если я захочу почувствовать ее губы на своем члене, она это сделает. Если я хочу определить границы, это придется сделать мне. Но точно ли я хочу устанавливать границы или я просто думаю, что так надо?

Мой желудок свела судорога, и я перевел взгляд на женщину во главе стола. Уголком глаза я продолжал видеть Руби, склонившую голову и поглядывающую на меня. Я заподозрил, что все мои мысли написаны у меня на лице. Мне начало казаться, что у нее есть дешифровщик – она единственный человек, за исключением брата и младшей сестры, который по одному взгляду на меня может определить, что я скрываю.

Я моргнул и посмотрел ей в глаза.

Рассматривая меня, она заулыбалась и одними губами произнесла:

– Не беспокойся, – и перевела взгляд на свой блокнот, а потом на ведущую.

Мои плечи облегченно опустились.

«Расслабься, – прошептал ее голос у меня в голове. – Мы со всем разберемся».

Мы пошли обратно в отель пешком, и под дороге Руби мило болтала о совещании, удивительно теплой погоде, группе, которую она до смерти хочет увидеть в этом городе. Она рассказывала всякую чепуху, которую мне хотелось слышать, отвлекая меня от тревожных мыслей по поводу надвигающегося вечера.

В «Паркер Меридиен» Руби повела нас к лифтам и дальше по коридору к нашим номерам. Остановившись у двери в мою комнату, она подняла на меня свои зеленые глаза и прошептала:

– Ну что. Пришло время решать. Хочешь провести со мной сегодняшний вечер? – Она положила ладони мне на грудь. – Никакого давления. Я могу уйти в свою комнату, включить фильм с Райаном Гослингом и помастурбировать, а ты можешь уйти в свою и ругать себя за то, что не снял с меня блузку. Но решать только тебе.

Я сглотнул, сделал несколько успокаивающих вдохов и поцеловал ее в уголок рта, потом скользнул губами вверх по щеке и к уху.

– Да, пожалуйста, – прошептал я.

– Итак, – протянула она, – закажем ужин в номер или сходим куда-нибудь?

Мне потребовалось три секунды, чтобы решить:

– Закажем.

С широкой улыбкой она взяла из моих рук ключ от номера, и мы вошли. Она сбросила туфли, прыгнула на кровать и уткнулась лицом в подушку.

– Черт, они перестелили белье. Подушка не пахнет тобой. – Она перевернулась на спину, прижимая ее к груди. – Надо сказать им, чтобы завтра постель не трогали. – А потом, подражая моим интонациям, она добавила: – Прекрасная мысль, – и решительно кивнула. Я заулыбался. Улыбнувшись мне в ответ, она потянулась за меню, лежавшем на прикроватной тумбочке. – Чего тебе хочется?