Менялы Хейли Артур
– Но вы могли бы попробовать. Есть ведь такая работа, где судимость не имеет значения, где невозможно быть нечестным. Не мог бы я получить такую работу?
– Нет. – Но тут вмешалось любопытство. – Почему ты так настойчиво хочешь вернуться?
– Потому что я не могу найти никакой работы, вообще ничего, даже попробовать не дают – нигде. – Голос Майлза задрожал. – И потому что я голоден.
– Ты – что?
– Мистер Уэйнрайт, прошло три недели с тех пор, как меня отпустили на поруки. Больше недели назад у меня кончились деньги. Три дня я не ел. Я, можно сказать, в отчаянии. – Дрожащий голос стал надламываться. – Прийти сюда.., увидеть вас, хотя я и догадывался, что вы скажете.., было последней…
Уэйнрайт слушал, и лицо его постепенно становилось менее жестким.
Он указал на стул в противоположном конце комнаты:
– Сядь.
Он вышел из кабинета и дал секретарше пять долларов.
– Сходите в кафетерий, – велел он. – Купите два сандвича с ростбифом и пинту молока.
Когда он вернулся, Майлз, ссутулясь, с тупым выражением лица сидел там, где ему было сказано.
– Чиновник, оформлявший тебя на поруки, ничем не помог?
– У него, как он сказал мне, целая куча таких, как я, – с горечью произнес Майлз. – Сто семьдесят пять отпущенных на поруки. Ему нужно с каждым раз в месяц встретиться, и чем он может помочь? Работы нет. Он только делает предостережения.
Уэйнрайт по опыту знал, какие бывают предостережения: не общаться с другими уголовниками, с которыми Майлз мог познакомиться в тюрьме; не посещать известных притонов, где встречаются уголовники. И то и другое, если попадешься на глаза властям, означало прямую дорогу назад в тюрьму. Но на практике эти правила были столь же эфемерными, как и архаичными. Все поворачивались спиной к заключенному без средств к существованию, поэтому объединение с такими же, как он, зачастую было единственным способом выживания. Этим же объяснялся и высокий уровень рецидивизма среди бывших уголовников.
– Ты правда искал работу? – поинтересовался Уэйнрайт.
– Всюду, где мне только приходило в голову. И я не был привередлив.
После трех недель поисков Майлз наконец нашел место подсобного рабочего на кухне в третьесортном, набитом народом итальянском ресторане. Место было свободным, и владелец, печальный, хилый человек, намеревался нанять его. Но когда Майлз рассказал ему о судимости, а он знал, что обязан это сделать, он заметил, как тот бросил взгляд на стоявшую рядом кассу. Но и тогда владелец ресторана не сразу отказал, зато его жена, солдат в юбке, заявила:
– Нет! Мы не можем рисковать.
Никакие уговоры ни к чему не привели. Повсюду, как только становилось известно, что он вышел из тюрьмы, работодатели немедленно отказывались от его услуг.
– Если бы я мог что-то для тебя сделать, возможно, я попробовал бы. – Голос Уэйнрайта звучал сейчас гораздо мягче, чем в начале разговора. – Но я ничего не могу. У нас тут ничего нет. Поверь мне.
Майлз мрачно кивнул:
– Да я, пожалуй, знал это.
– Ну и куда же ты теперь пойдешь?
Прежде чем он успел ответить, вернулась секретарша и протянула Уэйнрайту бумажный пакет и сдачу. Когда девушка вышла, он достал оттуда молоко и сандвичи и разложил их на столе, а Майлз смотрел и облизывался.
– Можешь съесть это здесь, если хочешь.
Майлз трясущимися пальцами быстро снял обертку с первого сандвича. Уэйнрайт смотрел, как он молча уплетает за обе щеки еду, и все сомнения о правдивости того, что Майлз голоден, исчезли. Постепенно в голове начальника охраны начала созревать идея.
Наконец Майлз допил молоко из бумажного стакана и вытер губы. От сандвичей и крошки не осталось.
– Ты не ответил на мой вопрос, – сказал Уэйнрайт. – Куда ты теперь пойдешь?
Майлз явно растерялся, затем безжизненным тоном произнес:
– Я не знаю.
– Думаю, знаешь. И думаю, ты лжешь – впервые после того, как пришел сюда. Майлз пожал плечами:
– Какое это имеет значение?
– Вот что я думаю, – сказал Уэйнрайт, не обращая внимания на вопрос Майлза. – До сих пор ты держался подальше от своих тюремных знакомых. Но, ничего не добившись здесь, ты решил отправиться к ним. Решил пойти на риск, а ведь если тебя увидят с кем-нибудь из них, ты снова можешь оказаться за решеткой.
– А что мне ещё остается делать? И если вы все это знаете, зачем же спрашиваете?
– Значит, у тебя все же есть эти контакты.
– Если я скажу «да», – презрительно произнес Истин, – вы, как только я уйду, первым делом позвоните в совет по поруке.
– Нет, – покачал головой Уэйнрайт. – О чем бы мы ни договорились, я обещаю, что не сделаю этого.
– Что значит: «О чем бы мы ни договорились»?
– Кое-что мы могли бы придумать. Если ты готов пойти на риск.
– Какой именно?
– Оставим это на потом. Если понадобится, мы к этому вернемся. Расскажи мне сначала о людях, с которыми ты познакомился в тюрьме и с которыми можешь связаться сейчас. – Чувствуя его настороженность, Уэйнрайт добавил:
– Я даю тебе слово, что не буду использовать – без твоего согласия – ничего из того, что ты мне скажешь.
– Откуда мне знать, что это не уловка, – вы однажды ведь уже подловили меня.
– Тебе этого, конечно, не узнать. Попробуй просто поверить мне. Либо так, либо валяй отсюда и не возвращайся.
Майлз сидел молча и думал, время от времени нервно облизывая губы, как уже делал раньше. Затем вдруг, ничем не показывая, что принял решение, – начал говорить.
Он рассказал о том, как к нему был сделан первый подход в тюрьме Драммонбург из Мафиозного яруса. Сообщение Майлзу Истину, рассказывал он Уэйнрайту, пришло с воли, от ростовщика-акулы Игоря Оминского по прозвищу Русский; в нем говорилось, что он, Истин, «клевый парень», поскольку он не раскрыл ни ростовщика, ни букмекера во время ареста, да и потом тоже. В качестве вознаграждения проценты по долгу Майлза не будут начисляться, пока он сидит в тюрьме.
– Посыльный с Мафиозного яруса сказал, что Оминский остановил счетчик на время моей отсидки.
– Но теперь ты на воле, – заметил Уэйнрайт. – Так что счетчик снова включен.
Майлз заволновался.
– Да, я знаю. – Он понимал это и пытался не думать, пока занимался поисками работы. Он также держался подальше от того места, где, как ему сказали, он мог связаться с ростовщиком-акулой Оминским и остальными. Это оздоровительный клуб «Две семерки», неподалеку от центра города. Ему сообщили об этом за несколько дней до выхода из тюрьмы.
– Сходится. Я не был в «Двух семерках», – задумчиво произнес начальник охраны, – но слышал об этом клубе. У него репутация заведения, где околачиваются гангстеры.
Еще Майлзу сказали в Драммонбурге, что для него всегда найдется способ – через новых знакомых – заработать на жизнь и начать выплачивать свой долг. Не требовалось разъяснений, чтобы понять, что «способ» этот будет за рамками закона. Понимание этого, а также страх вернуться в тюрьму заставляли Майлза держаться подальше от «Двух семерок». Пока.
– В таком случае я правильно угадал. Ты пошел бы отсюда туда.
– О Господи, мистер Уэйнрайт, я же не хотел! Я и сейчас не хочу.
– Может быть, говоря между нами, тебе удастся убить двух зайцев.
– Как?
– Ты когда-нибудь слышал о тайном агенте?
Майлз Истин удивленно посмотрел на него и сказал:
– Да.
– Тогда слушай внимательно.
Уэйнрайт начал рассказывать.
Четыре месяца назад, когда начальник охраны банка увидел изувеченное тело утопленника, его информатора Вика, он сомневался, что зашлет ещё кого-нибудь в преступный мир. В тот момент он был настолько потрясен и так остро ощущал свою вину, что принял твердое решение и с тех пор никого не пытался найти для замены Вика. Но сейчас перед ним открылась слишком многообещающая возможность. Отчаянное положение Истина и его готовые связи упускать нельзя.
Далее: стало появляться все больше и больше поддельных кредитных карточек системы «Кичардж», они хлынули потоком, а источник их продолжает оставаться неизвестным. Обычные методы обнаружения производителей и распространителей этих карточек, как было известно Уэйнрайту, ничего не дали; мешало расследованию и то обстоятельство, что подделка кредитных карточек по федеральным законам не считается преступлением. Нужно было доказать мошенничество – одного намерения смошенничать для суда мало. По этим причинам правоохранительные органы больше интересуются другими видами подделок, и их интерес к кредитным карточкам был недолгим! Банки же – к великому огорчению таких профессионалов, как Нолан Уэйнрайт, – не сделали серьезной попытки изменить ситуацию.
Обо всем этом начальник охраны рассказал Майлзу Истину достаточно подробно и затем развернул перед ним весьма простой план: Майлз отправится в клуб «Две семерки» и попробует завязать там контакты. Он постарается расположить к себе людей и будет браться за любую возможность заработать деньги.
– Занимаясь этим, ты подвергаешь себя двойному риску – тебе надо это сознавать, – сказал Уэйнрайт. – Если ты совершишь что-нибудь противозаконное и тебя поймают, тебя арестуют, отдадут под суд, и никто больше тебе не поможет. Другой риск состоит в том, что даже если тебя не поймают, но до совета по поруке дойдут слухи, ты наверняка снова окажешься в тюрьме.
Однако, продолжал Уэйнрайт, если ничего такого не случится, Майлзу надо попробовать расширить свои знакомства, внимательно ко всему прислушиваться и собирать информацию. Только вначале не следует проявлять любопытство.
– Действуй постепенно, – предупредил его Уэйнрайт. – Не торопись, сохраняй терпение. Пусть распространится слушок; пусть люди сами к тебе пойдут.
Только когда Майлза признают, он начнет стараться больше узнавать. Он начнет осторожно выспрашивать о поддельных кредитных карточках, проявляя личную заинтересованность и стремясь приблизиться к тому месту, где ими торгуют.
– Всегда есть кто-то, – напутствовал его Уэйнрайт, – кто знает кого-то еще, тот знает другого, участвующего в деле. Таким образом ты сможешь пробраться внутрь.
Время от времени, сказал Уэйнрайт, Истин будет докладывать ему. Но никогда лично.
Упоминание о необходимости докладывать напомнило Уэйнрайту о том, что надо объяснить про Вика. Он сделал это напрямик, не опуская ни малейшей подробности. По мере того как он говорил, он заметил, что Майлз побледнел, и вспомнил ночь в квартире Истина, момент предъявления обвинения и разоблачения, когда так ясно проявился инстинктивный страх молодого человека перед физическим насилием.
– Что бы ни произошло, – твердо произнес Уэйнрайт, – я не хочу, чтобы ты говорил или думал потом, будто я не предупреждал тебя об опасностях. – Он замолчал, раздумывая. – Теперь о деньгах.
Если Майлз согласится работать втайне на банк, заявил начальник охраны, он гарантирует ему оплату в пятьсот долларов в месяц, пока – так или иначе – с заданием не будет покончено. Деньги будут ему выплачиваться через посредника.
– Меня наймет банк?
– Конечно нет.
Ответ был безоговорочным, твердым, окончательным. Уэйнрайт уточнил: официально банк никак не будет замешан. Если Майлз примет предложенную ему роль, он будет действовать совершенно самостоятельно. Если с ним случится беда и он попробует вмешать в это «Ферст меркантайл Америкен», его показания будут опровергнуты и ему не поверят.
– С тех пор как ты был осужден и попал в тюрьму, – заявил Уэйнрайт, – мы о тебе ничего не слышали.
Майлз скорчил гримасу:
– Игра в одни ворота.
– Совершенно верно! Но вспомни, я к тебе не приходил, ты пришел сюда. Так что ты и говори – «да» или «нет»?
– На моем месте что бы вы ответили?
– Я это не ты и быть тобой не собираюсь. Но я скажу тебе свою точку зрения. При тех обстоятельствах, в которых ты находишься, у тебя небольшой выбор.
На мгновение к Истину вернулись его юмор и добродушие.
– Здесь хвост отрубят – там голову отсекут. Похоже, карта мне легла неудачная. Позвольте я ещё вас спрошу.
– О чем?
– Если все получится, если я добуду – если вы добудете – нужные вам доказательства, вы мне поможете получить работу в «ФМА»?
– Обещать этого я не могу. Я уже сказал, что правила составляю не я.
– Но у вас есть достаточно влияния, чтобы их обойти.
Уэйнрайт подумал, прежде чем ответить. Он размышлял так: если дело так обернется, он может пойти к Алексу Вандерворту и замолвить словцо за Истина. Успешное завершение дела стоит того. Вслух же он сказал:
– Я попробую. Но это все, что я могу обещать.
– Твердый вы орешек, – сказал Майлз Истин. – Хорошо, я согласен.
Они стали обсуждать посредника.
– С сегодняшнего дня, – предупредил Уэйнрайт, – мы с тобой напрямую больше не встречаемся. Это слишком опасно: за любым из нас могут следить. Нам нужен кто-то, способный передавать послания в оба конца и деньги; кто-то, кому мы оба абсолютно доверяем.
Майлз медленно произнес:
– Хуанита Нуньес. Если она согласится.
Уэйнрайт недоверчиво посмотрел на него:
– Кассирша, которую ты…
– Да. Но она простила меня, – В голосе его звучало возбуждение и радость. – Я ходил к ней, и – да благословит её Господь! – она простила меня!
– Ну и ну.
– Вы спросите её, – сказал Майлз Истин. – Нет никакого основания для того, чтобы она согласилась. Но я думаю.., просто думаю, что она может согласиться.
Глава 5
Насколько верны были предположения Льюиса Д'Орси по поводу «Супранэшнл корпорэйшн»? Надежна ли «Супранэшнл»? Этот вопрос продолжал беспокоить Алекса Вандерворта.
Алекс разговаривал с Льюисом о «СуНатКо» в субботу вечером. В оставшуюся часть уик-энда Алекс взвешивал рекомендации «Делового листка Д'Орси» по поводу продажи акций «Супранэшнл» за любую цену, предложенную на рынке, и сомнения Льюиса по поводу солидности конгломерата.
Все это было в высшей степени важно, даже жизненно необходимо, знать банку. И тем не менее Алекс понимал, что ситуация деликатная, поэтому действовать надо осторожно.
Во-первых, «Супранэшнл» была теперь их основным клиентом, а любой клиент мог справедливо возмутиться, если его собственные банкиры распространяют о нем неблаговидные слухи, в особенности если эти слухи ложные. Алекс же не питал иллюзий: как только он начнет расспрашивать, все станет быстро известно.
Но ложные ли это слухи? Безусловно – как признал Льюис Д'Орси, – они недостаточно подкреплены. Но так же выглядели сначала и слухи о крахе таких крупных компаний, как «Пенн сентрал», «Эквита фандинг», «Франклин нэшнл бэнк», «Америкен бэнк энд траст», «Ю. С. Нэшнл бэнк оф Сан-Диего» и прочих. То же было и с «Локхид», которая не обанкротилась, но была близка к этому, и спасла её лишь благотворительная подачка правительства Соединенных Штатов. Алекс отчетливо помнил упоминание Льюиса Д'Орси о главе «СуНатКо», Куотермейне, искавшем в Вашингтоне заем вроде того, что получила «Локхид», – правда, Льюис употребил слово «субсидия», что было не далеко от истины.
Возможно, конечно, что «Супранэшнл» временно испытывала определенный недостаток наличных денег, что иногда случается с самыми надежными компаниями. Алекс надеялся, что именно так – или как-то в этом роде – обстояло дело. Так или иначе, будучи одним из сотрудников «ФМА», он не мог отсиживаться и надеяться. Пятьдесят миллионов было впрыснуто банком в «СуНатКо»; кроме того, с помощью фондов, оберегать которые входило в обязанности банка, отдел кредитования сделал крупную закупку акций «Супранэшнл» – обстоятельство, при мысли о котором Алекса до сих пор бросало в дрожь.
Он решил, что прежде всего – если быть честным – нужно информировать Роско Хейворда.
В понедельник утром он вышел из своего кабинета и пошел по устланному ковром коридору в кабинет Хейворда. Алекс взял с собой последний выпуск «Делового листка Д'Орси».
Хейворда на месте не оказалось. Приветливо кивнув старшей секретарше, миссис Каллаган, Алекс прошел в кабинет и положил деловой листок на стол Хейворда. Он обвел сообщение о «Супранэшнл» и прикрепил записку, в которой написал:
«Роско.
Я считаю, Вам надо это прочесть.
А.»
После этого Алекс вернулся к себе в кабинет. Спустя полчаса к нему ворвался Хейворд, лицо его пылало. Он швырнул на стол деловой листок:
– Вы положили мне на стол эту мерзкую лжеразведсводку?
Алекс указал на записку, написанную от руки.
– Похоже, что да.
– Впредь, сделайте одолжение, не присылайте мне больше чуши, написанной этим самонадеянным невеждой.
– Ну, перестаньте! Конечно, Льюис Д'Орси человек самонадеянный, и часть того, что он пишет, мне тоже не нравится, как и вам. Но он не невежда, и некоторые из его суждений следует по крайней мере выслушать.
– Ваше право так думать. Другие считают иначе. Вы лучше это прочтите. – И Хейворд швырнул поверх «Делового листка» раскрытый журнал.
Алекс опустил взгляд, удивляясь его горячности.
– Я это читал.
В журнале «Форбс» была напечатана двухполосная статья, представлявшая собой изничтожающую атаку на Льюиса Д'Орси. Алекс нашел статью излишне ядовитой, а факты недостаточными. Но это лишний раз подтверждало то, что он уже знал: нападки на «Деловой листок Д'Орси» со стороны официальной финансовой прессы были нередки.
– Нечто подобное было в «Уолл-стрит джорнэл» год назад, – заметил Алекс.
– У Д'Орси же нет никакого образования или опыта работы в качестве финансового советника, и меня поражает то, что вы этого не понимаете. В определенном смысле мне жаль, что у нас работает его жена.
– Как вам наверняка известно, – резко произнес Алекс, – Эдвина и Льюис Д'Орси намеренно занимаются каждый своим делом. А что до опыта работы, то напомню вам, что множество экспертов с дипломом оказались весьма близорукими в финансовых прогнозах. Льюису же Д'Орси довольно часто это удается.
– Но не в отношении «Супранэшнл».
– Вы по-прежнему думаете, что «СуНатКо» надежна?
Алекс задал последний вопрос спокойно – не с подковыркой, а просто желая получить информацию. На Роско Хейворда же это произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Он уставился на Алекса сквозь свои очки без оправы; лицо его покраснело ещё больше.
– Уверен, что большей радости, чем крах «СуНатКо», а следовательно, и мой, ничто вам не доставит.
– Нет, это вовсе не…
– Дайте мне договорить! – Лицо Хейворда искажалось все больше, по мере того как из него выходил гнев. – Я слишком долго наблюдал за вашим мелким подсиживанием и попытками посеять сомнения вроде распространения подобных отбросов, – он кивнул в сторону «Делового листка Д'Орси», – и теперь говорю: хватит, прекратите. «Супранэшнл» была и остается надежной, идущей в ногу с прогрессом компанией, у неё большие прибыли и хорошее руководство. Открытие счета «Супранэшнл» – к вашей великой личной зависти – было моей заслугой; я это сделал. И я вас предупреждаю: не суйте свой нос!
Хейворд повернулся и выскочил из кабинета.
Несколько минут Алекс Вандерворт сидел молча, взвешивая только что случившееся. Эта вспышка со стороны Хейворда поразила его. За два с половиной года, что он был знаком с Хейвордом, им случалось расходиться во мнениях, порою даже вспыхивала взаимная неприязнь. Но никогда прежде Хейворд до такой степени, как сегодня утром, не терял над собой контроль.
Алекс подумал, что он знает причину. Внешняя вспышка прикрывала обеспокоенность Хейворда. Чем больше Алекс об этом думал, тем больше в этом убеждался.
Алекс и раньше волновался по поводу «Супранэшнл». Теперь напрашивался вопрос, волнуется ли по поводу «СуНатКо» и Хейворд? Если да, то что же дальше?
По мере того как Алекс раздумывал, всплывали воспоминания. Например, фрагмент недавнего разговора. Алекс нажал кнопку селектора и сказал секретарше:
– Попробуйте соединить меня с мисс Брэкен.
Прошло четверть часа, прежде чем раздался веселый голос Марго:
– Надеюсь, новости хорошие. А то ты вытащил меня из зала суда.
– Можешь не сомневаться, Брэкен. – Он не стал тратить время зря. – В этом вашем деле с универсальным магазином, о котором ты рассказывала в субботу вечером, ты говорила, что пользовалась услугами частного сыщика.
– Да. Вернона Джэкса.
– Мне кажется, Льюис знал его или о нем.
– Правильно.
– И Льюис сказал, что он хороший человек и работал для комиссии по контролю за валютно-финансовыми операциями.
– Я тоже это слышала. Очевидно, потому, что у Вернона есть экономическое образование.
Алекс добавил эту информацию к уже сделанным им пометкам.
– Джэкс надежен? Ему можно доверять?
– Абсолютно.
– Где мне его найти?
– Я его найду. Скажи, где и когда ты хочешь с ним встретиться.
– В моем кабинете, Брэкен. Сегодня.
Алекс изучал неряшливого, лысеющего, без характерных примет человека, сидевшего напротив него в его кабинете. Была середина дня.
Джэксу, по мнению Алекса, было пятьдесят с небольшим. Он выглядел как бакалейщик из маленького городка, не особенно преуспевающий. На нем были сношенные ботинки, на пиджаке – пятно от еды. Алекс уже знал, что Джэкс работал штатным сыщиком в департаменте государственных сборов до того, как открыл собственное дело.
– Мне сказали, что у вас также есть экономическое образование, – сказал Алекс. Тот небрежно передернул плечами:
– Вечерняя школа. Знаете, как это выглядит. Все в твоих руках. – Голос постепенно заглох, будто он собирался ещё что-то сказать.
– А как насчет бухгалтерии? В этой области вы соображаете?
– Немного. Готовлюсь к экзаменам на бухгалтера в помощь общественности.
– Очевидно, опять-таки вечерняя школа. – Алекс начал понимать, с кем имеет дело.
– Точно. – Бледное подобие улыбки.
– Мистер Джэкс… – начал Алекс.
– Большинство зовут меня просто Верной.
– Верной, я подумываю о том, чтобы просить вас провести одно расследование. Главное в нем – полнейшая секретность и скорость. Вы слышали о корпорации «Супранэшнл»?
– Конечно.
– Мне необходимо расследование финансовой деятельности этой компании. Но это должно быть вынюхивание – боюсь, другого слова не подберешь – со стороны.
Джэкс снова улыбнулся.
– Мистер Вандерворт, – на этот раз он говорил более жестким тоном, – именно этим я и занимаюсь.
Они договорились, что на это потребуется месяц, но если понадобится, Алексу будет представлен промежуточный отчет. О том, что это расследование предпринято банком, не должен знать никто. И никаких незаконных шагов. Гонорар сыщику составит пятнадцать тысяч помимо разумно необходимых расходов; половина гонорара выплачивается немедленно, остальное – после представления окончательного отчета. Алекс проведет оплату через оперативные фонды «ФМА». Он понимал, что впоследствии ему придется представить оправдание этих расходов, но решил, что подумает об этом, когда подойдет время.
В конце дня, когда Джэкс уже ушел, позвонила Марго.
– Ты нанял его?
– Да.
– Он произвел на тебя впечатление?
Алекс решил слегка поиграть.
– Не слишком большое. Марго тихо рассмеялась:
– Произведет. Вот увидишь.
Алекс надеялся, что этого не случится. Он искренне надеялся, что предчувствие обмануло Льюиса Д'Орси, что Верной Джэкс ничего не обнаружит и неблаговидные слухи о «Супранэшнл» окажутся лишь слухами.
В тот вечер Алекс нанес очередной визит Селии в Оздоровительном центре. Он все реже совершал эти посещения: он уходил всегда глубоко расстроенный, но продолжал посещать её из чувства долга. Или это было чувство вины? Он так и не знал до конца.
Как обычно, в палату Селии его провожала сестра. Когда сестра уходила, Алекс садился и начинал бессмысленный, односторонний разговор обо всем случившемся с ним, хотя Селия не подавала вида, что слышит или хотя бы замечает его присутствие. Однажды как-то он понес всякую тарабарщину, только чтобы проверить, изменится ли пустота её взгляда, Ничего не изменилось. Потом ему стало стыдно, и с тех пор он больше этого не делал.
Вместе с тем у него выработалась привычка во время этих встреч с Селией болтать ни о чем, едва сам себя слыша и думая о чем-то другом. Сегодня он между прочим сказал:
– Нынче, Селия, людей тревожат самые разные проблемы – проблемы, о которых несколько лет назад никто и не помышлял. Наряду с каждым умным открытием или изобретением человечества возникают десятки вопросов и решений, с которыми нам не приходилось раньше сталкиваться. Ну, например, электрические консервные ножи. Если он у тебя есть – а у меня дома есть такой нож, – возникает проблема, куда его включать, когда им пользоваться, как его чистить, что делать, когда он плохо работает. Всех этих проблем не возникло бы, если бы не было электрических консервных ножей, да и кому они вообще нужны? Кстати, о проблемах: передо мной стоит сейчас несколько – и личных, и производственных. Сегодня возникла одна серьезная. В известном смысле хорошо, что ты здесь…
Алекс поймал себя на том, что несет если не тарабарщину, то просто чушь. Никому не может быть хорошо здесь, в этом бледном подобии жизни.
И тем не менее для Селии ничего другого не оставалось: за несколько прошедших месяцев это стало ещё очевиднее. Всего год назад в ней ещё угадывались следы её девичьей, нежной красоты. Теперь и они стерлись. Ее когда-то прекрасные светлые волосы стали тусклыми и поредели. Кожа приобрела сероватый оттенок, появились прыщи.
Когда настало время прощаться с Селией, он встал и подошел к ней с намерением поцеловать в лоб, как делал всегда, когда она позволяла. Но сегодня она метнулась от него, ещё туже свернувшись в клубок; в глазах отразился внезапный страх. Он вздохнул и оставил попытку.
– Спокойной ночи, Селия, – сказал Алекс.
Ответа не последовало, и он вышел, оставив жену в том одиноком мире, где она теперь пребывала.
На другое утро Алекс послал за Ноланом Уэйнрайтом. Он сказал начальнику охраны, что гонорар Вернону Джэксу будет оформлен через его отдел. Разрешение на производство расходов возьмет на себя сам Алекс. Алекс не указал, а Уэйнрайт не поинтересовался, что именно будет расследовать Джэкс. На тот момент Алекс решил, что чем меньше людей будут знать о цели расследования, тем лучше.
Уэйнрайт, в свою очередь, кое-что припас для Алекса. Речь шла о его договоренности с Майлзом Истином, что тот будет выполнять роль секретного агента для банка. Реакция Алекса была мгновенной.
– Нет. Я не желаю больше видеть имя этого человека в наших ведомостях.
– А оно и не будет там фигурировать, – заметил Уэйнрайт. – Я ему объяснил, что он не будет иметь никакого отношения к банку. Деньги он будет получать только наличными, без указания, откуда они поступили.
– Это же чистая казуистика, Нолан. Так или иначе, наймем его мы, а на это я не могу пойти.
– Если вы на это не пойдете, – возразил Уэйнрайт, – вы свяжете мне руки и будете мешать работать.
– Ваша работа не требует, чтоб вы нанимали осужденного вора.
– А вы никогда не слышали о том, как одного используют, чтобы поймать другого?
– Тогда используйте такого, который не обманывал бы этот банк.
Они продолжали спорить, временами ожесточенно. Под конец Алекс все же сдался.
– А Истин понимает, какому он подвергается риску? – через какое-то время спросил он.
– Он это знает.
– Вы рассказали ему об убитом? – Алекс узнал о судьбе Вика от Уэйнрайта несколько месяцев назад.
– Да.
– Мне по-прежнему эта затея не нравится – нисколько.
Читать бесплатно другие книги:
