Бывшая жена Алексеева Дана
– Конечно, друг, – киваю и тихонько пожимаю детскую ладонь. – Пока.
– Пока!
Она машет мне вслед, а я покидаю парк, чувствуя дикую тахикардию в груди.
Глава 22
И вот я снова здесь… У разбитого корыта.
Захотела слишком многого, а получила то, что заслужила. Ничего, кроме разочарования.
Не надо было мне вновь завязывать отношения с Артемом, верить ему, целовать, спать, говорить слова любви, и, главное, забываться.
Реальность оказалась жестче, чем мои воздушные надежды на красивую жизнь, где люблю и любима.
Лучше бы я не узнала правды от Артёма и по-прежнему жила со старой обидой… Да, это лучше, чем оказаться дважды дурой и возненавидеть его ещё больше.
Хотя в чем он виноват? Что остался с беременной женой, а не со мной? Я сама не пустила бы его к себе, зная о беременности Лизы.
Строить счастье на несчастье другого – именно так Лиза отреагировала бы на мой поступок, прокляла бы меня и не дала спокойной жизни. Она грызлась бы до последнего за Артёма, и ей было бы чем апеллировать, вот такая женщина. Ещё дети были бы втянуты в эту катавасию… Меряться детьми и манипулировать ими – мне не интересна эта игра.
Нет, Артём правильно сделал, что посмотрел в будущее и принял такое решение. Мне остаётся его только принять. Воевать я точно не готова.
Я приняла это (вынужденно смирилась), но с болью. Меня задели и обидели его слова. Я ненавижу Артёма за то, что он появился в моей жизни и дал надежду, а потом резко отобрал её вместе с равновесием, пнул с вершины, глядя в глаза (спасибо, что не в спину).
Единственное, о чём не жалею, так это о своём решении развестись с мужем. Тогда возле озера я пообещала это Артему – доведу дело до конца, но не ради бывшего, а ради себя и Кати.
– О чём ты хотела поговорить? – лениво спрашивает Коля, наяривая один кусок за другим прожорливым ртом.
В меня же ничего не лезет.
Ужин за семейным столом, конечно, не очень удачное место для предстоящего разговора, но удачного никогда не будет…
– Я не буду спрашивать о том, где ты был вчера… Потому что и так уверена, где и с кем. Имён не назову, но общее понятие имею.
Жевание напротив меня резко прекращается. Смотрю на ажурную скатерть и нервно царапаю ногтем узор.
– И я не буду говорить о том, как меня всё достало, ведь ты и так прекрасно это знаешь… – бросаю быстрый взгляд в мужа.
Он весьма озадачен. На упреки Коля точно не рассчитывал. И это странно, ведь в последнее время они подавались на десерт почти каждый день.
– К чему ведешь?
– К тому, дорогой мой муж, – делаю глубокий вдох и поднимаю на него уверенные глаза. – Я подаю на развод.
Коля звучно откладывает столовые приборы на тарелку и привстаёт.
Заставляю себя сидеть смирно. Это не так просто, чувствуя, как обострился взгляд Коли в мою сторону.
Без скандалов. Мирно и полюбовно разойтись… Разве так сложно, если наша совместная жизнь – уже не жизнь, а мучение.
– А с какого хрена тебе пришла в голову эта бредовая идея, дорогая Анечка?
– Потому что…
– Я скажу точнее, – он наклоняется ко мне и опаляет ухо скрежетом. – Чего ты хочешь добиться своими угрозами?
– Угрозами? – срываюсь с места, равняясь взглядами с мужем. – Я не люблю тебя, Коля. Вот главная причина! Ты мне изменяешь – вот вторая. Я могу и дальше перечислять!
– То есть один раз оступился – и всё… Истерики и упреки, Аня? Мудрее надо быть… Уважать мужа, а не выносить мозг.
– Боже мой, – истошно выдыхаю, чувствуя, что Коля городит чушь и не понимает меня. – Ты изменяешь и не стыдишься этого ничуть… Делаешь меня виноватой во всем!
Хочу высмотреть в его глазах хоть каплю сожаления, но нет… В них горит надежда на компромисс и пошлое предложение:
– Если хочешь, можешь тоже мне изменить, если тебе станет легче…
– Что прости?!
Коля разводит руки в сторону, а мне жутко хочется ему врезать.
– Это конец, Коля. Я развожусь с тобой.
Муж плюхается на диван, вальяжно закидывает ногу на ногу и смотрит на меня как на недостойное и раздражающее безликое пятно:
– Ладно… Уёбывай отсюда. Забирай то, с чем пришла и … Вали на все четыре стороны.
– Какой же ты противный, – морщусь, презрительно смотря на этого боярина.
Я иду в свою комнату, чтобы собрать вещи, и слышу язвительное в спину:
– После развода дочь ты не получишь.
Сердце пропускает удар. Да как он может говорить такое?
Я вспыхиваю огнём. Полыхая изнутри, разворачиваюсь и подхожу к мужу, чтобы заглянуть в гнусные глаза.
– Катя останется со мной. Суд всегда на стороне матери.
Когда дело касается моего ребенка я не буду идти на тупые компромиссы и уж точно не стану молчать. Мои когти уже наготове, чтобы броситься в ожесточенную схватку, если это понадобится.
– Они узнают, какая ты мать… Я уж постараюсь.
– Что ты сказал? – угрожающе переспрашиваю. – Ты последний гад, если говоришь такое! В суде сидят не дураки и таких сумасшедших видят насквозь!
– Посмотрим.
– Посмотрим! – отчётливо рявкаю я.
Хватаю сумку, накидываю плащ и выбегаю из квартиры.
На ходу набираю номер такси, чтобы выехать как можно быстрее за Катей, которая находится сейчас у свекрови. Надо забрать её, материнское сердце подсказывает, что над моей и её безопасностью нависает явная угроза.
Глава 23
Такси останавливается возле частного дома свекрови.
С досадой осознаю, что муж уже здесь. Его машина припаркована около гаража.
Уже доложил своей мамочке всё в «лучшем» свете. Двое против одного… Дело – дрянь.
Расплатившись, выхожу из машины и, выравнивая неспокойное дыхание, спешу в дом.
Считаю ступеньки на крыльце и успокаиваю себя. Это твой ребенок, Аня. И никто не в праве забрать его у тебя. Ни муж, который не является отцом, ни жуткая свекровь, которая покрывает гнусности сыночка.
Дёргаю ручку двери и встречаю на пороге две пары ожидающих, враждебно настроенных глаз. Всё ясно. Война, значит.
Отвечаю воинственным взглядом и кричу:
– Катя, мама пришла!
Детский топот и Катюшин голос слышится издалека. Машинально улыбаюсь. Дочь никогда не променяет мать на кого-нибудь другого.
– Анечка, а что такое… – жуть, как ласково звучит из натянутого рта свекрови. – Куда торопишься? Проходи.
– Мы едем домой, – бросаю взгляд в мужа, который пыхтящим надутым кабаном подпирает стену и ждёт, когда мать заступится и начнет выпускать козыри.
Несмотря на притворно тёплый прием, я чувствую, что у этой женщины они определенно есть. Просто время ещё не пришло.
– Как уже домой? Ничего не знаю, раздевайся, чай попьём.
Сквозь два тела, застывших в проходе, ко мне пробивается Катя и бросается в объятия.
Я целую и прижимаю к груди свое сокровище.
– Одеваемся и едем домой, Катя. Хорошо?
Нина Арсеньевна берёт за руку внучку и разворачивает к себе.
– Катюша, а давай пригласим маму за стол… Мы же с тобой испекли вкусные кексики, пусть попробует.
На дочь это действует безотказно. Она сразу кивает и зовёт меня на кухню, чтобы похвастаться, какая она помощница.
– Они такие вкусные мама! – тянет меня за руку. – Пальчики оближешь!
– Я верю, доченька…
На кухне свистит чайник, и Катя бежит его выключать. Это исключительно её функция, неприкосновенная для других.
– Я сама выключу! – слышу её голос из кухни.
Свекровь удаляется следом за Катей.
Я стою растерянная на пороге и смотрю с претензией на Колю, который словно воды в рот набрал.
– Что за цирк, а?
– Раздевайся, – рявкает муж и, оттолкнувшись от стены, идёт тоже на кухню, где Катя со свекровью уже разливают чай.
Прощальное чаепитие – странное событие. Неловкое. Все знают, что творится, но все молчат. Из-за присутствия Кати, я полагаю, никто не хочет яростно выяснять отношения.
– И правда вкусно, – оцениваю кекс, кусок которого еле проглотила. Вкуса не чувствую, мысли вообще о другом.
– Я же помогала готовить, – дочь довольно улыбается до ушей.
– Молодец… – слабо улыбаюсь в ответ.
Свекровь вновь вставляет свои пять копеек, действуя через ребёнка:
– Катюша, а хочешь с мамой и с папой вместе куда-нибудь сходить? Погулять, поразвлекаться?
– Конечно, хочу! А можно?
Дочь начинает переглядываться со мной и с Колей. Моё терпение уже на грани. Я быстрее плесну горячим чаем в мужа, нежели буду гулять с ним вместе и делать вид, что ничего не произошло.
– Можно, – кивает Коля. – Сейчас попьём чай и пойдем…
– Сходим в следующий раз, – твёрдо перебиваю его и со звуком ставлю чашку на блюдце, показывая свой протест.
– Ну, мам, пожалуйста-а-а-а, – начинает завывать Катя.
Кажется, все трое смотрят на меня как на плохую мать, которая не хочет гулять с ребенком.
Я закрываю глаза. Вдох поглубже. Ничего личного, просто прогулка.
Киваю Кате в знак согласия, и та радостно припрыгивает на месте, мечтательно строя планы, чем займёмся в ближайший час.
– Вот и отлично, а сейчас иди, собери рюкзачок, хорошо? Можешь игрушки взять… – свекровь направляет Катю в детскую.
– Хорошо!
Она убегает. А мы остаемся наедине и снимаем маски.
– Ваш сын сказал вам, что мы разводимся? – с вызовом смотрю на женщину, а потом на мужа.
– Он сказал, что ты изъявила желание, мой сын не хочет разводиться.
Ах вот как… Интересную позицию выбрал. В ушах сразу откликаются его слова, чтоб я катилась на все четыре стороны.
– Коля изменяет мне. А вы… Находите смелость защищать его. По вашему мнению, это нормально?
– Ну знаешь, дорогая моя… – трясёт недовольно головой. – Не я в этом виновата. Разберётесь со временем. О ребенке подумай, глупая, а не руби с плеча. Вы семья, не забывай…
– Не нужна мне такая семья, понятно? И я не люблю вашего сына! Сделали из него маменького сыночка…
Коля сидит истуканом напротив и молча смотрит на нашу дуэль. Бесит.
– Ты посмотри, какая, а? – возмущается Нина Арсеньевна и смотрит как на неблагодарную. – Как прыгать в постель и обрюхатиться – так любовь с первого взгляда… А как чуть ссора, так все развожусь и ребенка забираю… Нет, деточка, так не пойдёт.
– Это не просто ссора, – встаю со стула и обращаюсь к Коле. – Да скажи ты своей матери, что не останусь больше с тобой, что не нужна я тебе, как и ты мне!
– Я не хочу разводиться, – бубнит он под нос.
– Что?
– Вот видишь, что не так, Аня? Коля хочет быть с тобой… У вас общая дочь. Или нашла кого-то на стороне?
Оба подозрительно смотрят на меня. Думаю, им хватило секунды, чтобы представить свои дурные фантазии во всех красках.
– Нет, конечно, – встряхиваю головой, когда в голову лезет лицо бывшего.
– Коля тебя бьёт? – продолжает допрос свекровь, и сама же отвечает. – Нет, никогда не было такого. Вывод один: успокоить эмоции и гордость и нормально поговорить.
Я отрицательно мотаю головой… Нет, ничего уже не изменить. Даже не хочу представлять, какие могут быть перспективы у нас с мужем. На этом браке я поставила жирный крест.
– Я. Нормально. Говорю, – отчетливо проговариваю, чтобы до них наконец дошло. – Я развожусь с вашим сыном. Точка.
Коля резко встаёт со стула и выходит из кухни.
– Ну вот… Опять моего сыночка довела, – прицокивает она и смеряет презрительным взглядом. – Чего тебе нормально не живётся, Аня? Всё же есть… Ну разведёшься ты, кому будешь нужна?
Усмехаюсь. Плевать, не её дело.
– Я нужна своей дочке.
– А что ты ей сможешь дать? Отца лишишь, – начинает загибать пальцы. – Родного дома лишишь, где жить-то будете? К матери в село поедите? А работа… Там платят гроши, побираться пойдешь?
– Смешно, – язвительно забираю бровь. – Я справлюсь, не переживайте.
– Да я за тебя не переживаю. Я за внучку пекусь… – вздыхает она. – С такой матерью-то… Нормальная ли жизнь у ребенка будет?
– Нормальная.
– Зная тебя, я вот так не думаю… – не устает вздыхать и как бы невзначай добавляет с намёком. – А если отдел опеки тобой займётся… Так кто же оставит с тобой ребенка-то?
Господи, да она угрожать мне вздумала… Она же тоже мать, в конце концов.
– А с чего опеке беспокоиться? – настороженно смотрю на хитрое выражение лица свекрови. – Я не пью и работаю.
– Так ведь присмотр хороший нужен за маленьким ребенком. Я как не приду к вам домой, она бегает как чертёнок…
– Враньё! Было один раз…
– Да-да, по твоей распущенности и невнимательности. И болеет у тебя Катя часто… Сколько уже в этом году я сидела с ней? Явно ведь не следишь… Главное скинуть её на мои плечи, и всё.
– Да что вы несёте, – её замашки переходит всякие границы. – Маленькие дети все болеют, из садика больше подцепляют… И вы сами предлагаете помощь, никто вам не навязывает Катю!
– Конечно, я же люблю внучку и забочусь о ней в отличие от некоторых…
– Господи… – сжимаю пальцами переносицу.
Спокойствие, Аня. Её факты – бред. Она перевернула всё вверх дном. Я, конечно, знала не очень приятную сущность этой женщины, но чтоб так выворачиваться змеёй и подставлять меня… Это особый талант.
– Катя не останется ни с вами, ни с Колей. Даже не рассчитывайте, – твёрдо заявляю. – Вы сможете видеться с ней, когда захотите, я не собираюсь лишать её общения с бабушкой и с отцом.
– Ещё условия мне ставит…
Свекровь убирает со стола и неловким движением задевает мою кружку, чай проливается на меня. Слава богу, уже не горячий.
– Да как же так… – начинаю вытирать залитую одежду салфеткой.
Никаких извинений. Словно этого и добивалась.
Зато угроз с каждым словом становится всё больше.
– Ты же помнишь, что я работала в опеке какое-то время… У меня есть там знакомые, и я сделаю всё, чтобы Катя с тобой не осталась. Если надумаешь разводиться, конечно… А если нет, то забуду туда дорогу. Выбирай.
Я сминаю в руке салфетку и кусаю изнутри щеку. Это просто блеф, да? Или нет? Какие у неё шансы всё воплотить жизнь, и на что ещё способна эта дикая женщина?
– Полноценная семья или мать по выходным? – давит свекровь.
Моё лицо краснеет от гнева. Ноздри вздуваются от накопленного возмущения. Я готова сорваться на свекровь и наорать, что мою дочь она никогда не получит, но… На кухню забегает Катя.
– Я собрала рюкзак, – довольно демонстрирует и хлопает по нему ладошкой. – Мама, ты готова? Папа уже ждёт, и я.
В горле стоит застрявший ком, который с силой проглатываю и киваю в ответ.
– Да, сейчас. Ждите в машине.
Дочь убегает. Я разворачиваюсь к свекрови и говорю:
– Не смейте отбирать мать у дочери. Вы сделаете только хуже ребёнку, разве не понимаете?
– Я всё понимаю, Аня… Всё в твоих руках. Подумай, не спеши. Сохрани семью, и никто отбирать ребенка у тебя даже не подумает.
Нет, по-хорошему с ней не договориться.
Сохранить семью – вот для неё выход. Но не для меня. Как можно сохранить то, что уже разрушено?
Я знаю способ, который поможет мне. Жесткий, но действенный.
Надо просто рассказать правду…
Глава 24
У каждого есть привычки. К сожалению, нередко они плохие.
Я в своей жизни привыкла терпеть.
Всё началось с детства… Сначала терпела физическую боль при ушибах или уколах. Это качество не такое уж и плохое было. В спорте оно закаляло: я же сильная, я справлюсь, надо только чуть-чуть потерпеть…
Потом терпела неудачи, обиды, плохие слова и просто неприятных мне людей.
Помню, никогда не могла открыто возмутиться, если мне что-то не нравилось. Или пойти против всех, привлекая внимание. Мне привычнее было плыть по течению и смириться со сложившимися обстоятельствами.
Возможно, это из-за строгого воспитания матери. А может, я родилась такой. Не знаю. Факт в том, что эта привычка терпеть перешла и во взрослую жизнь и дико мне мешает теперь.
Пора избавляться от неё. Я устала терпеть. Моя жизнь превратилась в… Какое слово подобрать? Ужас?
Я терпела Колю потому, что испытывала сильное чувство вины перед ним. Ведь использовала его в своих целях: соврала про беременность и быстро выскочила за него замуж. Я осознанно сделала этот выбор и понимала возможные последствия, поэтому терпеть всё это время – было закономерно.
Сейчас он с матерью хочет отобрать моего ребенка, кидаясь угрозами об опеке, даже не подозревая о моём обмане. Пытается сохранить семью из-за чужого ребенка. Нет, завралась, заигралась ты, Аня… Пора рассказать правду.
Представляла ли я свой судный день, когда всё расскажу?
Нет. Всегда гнала такие мысли прочь. Мне страшно было даже представлять.
Где я жалкая и позорная, униженная порицающими взглядами… Это больно, но этого, к сожалению, не избежать. Рано или поздно за свои поступки надо расплачиваться.
Меня убивает чувство вины, съедает изнутри, мешает нормально жить и принимать правильные решения. Я хочу избавиться от него вместе с нарастающими проблемами, рассказав, как всё было на самом деле.
После рабочего дня выхожу из здания языкового центра и замечаю знакомую припаркованную машину. Муж ждёт меня.
После слов о разводе его внимание ко мне усилилось, наверно, виной тому совет и влияние матери.
Я сажусь в машину с намерением поставить все точки над и.
– Привет. В садик? – угрюмо приветствует меня Коля.
– Нет.
Его пальцы слетают с ключа. Чувствует, что рано куда-то ехать. Жена приготовила кое-что «интересное».
– Опять начинаешь? Я всё решил, Аня, развода не будет. Ты моя жена, а Катя моя дочь…
– Вот тут ты ошибаешься, – подлавливаю его, вкладывая свой смысл. – Катя… Она…
Я прерывисто выдыхаю. Волнение подкатывает к горлу. И страх тут как тут. Боже, пусть меня сразит молния прямо сейчас… Как назло, на небе ни тучки.
– Что? Говори уже, – настаивает муж.
– Она не твоя дочь.
Я сказала это вслух? Почему такая тишина?
В ушах гудит, словно всё нереально. Поднимаю глаза на Колю и вижу его озадаченный смятенный взгляд. Он не верит?
– В смысле «не моя»?
– В прямом, – сглатываю. – Я была беременна до того, как легла к тебе в постель. Прости, если сможешь…
Секунда… Другая… Так мало надо времени, чтобы вернуться в прошлое и сопоставить все факты и события. Каменное лицо Коли свидетельствует о том, что он сейчас не здесь, а там… Перенёсся на пять лет назад.
– Я была вынуждена так сделать… И сейчас очень жалею об этом поступке, – нервно кусаю губу и виновато смотрю на мужа.
Он приходит в себя и протяжно вбирает в лёгкие воздух.
– Вот же… сука! – ударяет по руке, и я зажмуриваюсь. – Какая же шлюха, а… И от кого ты залетела? Чьего ребенка я обеспечивал почти пять лет?
– Не важно…
– Не важно? – глаза сужаются до щёлок, в которых пылает огонёк.
Коля хватает меня за волосы и сильно дёргает, заставляя склонить шею.
– Ай, больно, отпусти! – стону, обхватив его руку.
Его захват слишком сильный, чтобы рыпаться.
– Ты, сука, скажешь мне имя человека, с которым трахалась, а потом прибежала ко мне и навязала ёбанный брак и чужого ребенка!
Он настолько рассвирепел, что мне реально страшно. Придушит ещё в порыве гнева.
– Артем, – заикаясь, говорю имя. – Мой бывший муж. Но он ничего не знает…
– Вот же сукин сын…
Коля, матерясь, отпускает меня. Корни волос ноют, а моё сердце сильно бьётся в панике.
Смотрю на улицу как на спасение. Хочу побыстрее убраться из машины, но резкие слова Коли впечатывают меня в кресло и заставляют затаить дыхание.
– Какая же ты шкура, Аня… Правильно мама говорила про тебя, а я не послушал, дурак. Обработала, как конченного лоха… Дрянь последняя, – с презрением выплевывает муж оскорбления. Ничего другого я и не ожидала. – Чтобы съехала с моей квартиры сегодня же, поняла? Чтобы не воняло тобой и твоим ребёнком… Чёрт подери! Выметайся из машины, сука, видеть тебя не могу!
Я вздрагиваю от крика и буквально выскакиваю наружу. Колеса с пробуксовкой газуют и срываются с места, поднимая дорожную пыль.
Ветер обдувает моё раскрасневшееся лицо и охлаждает запаниковавший разум. Смотрю вслед уезжающей машине и наряду с щемящей болью чувствую облегчение. Я всё-таки рассказала… Даже не верится.
А что же дальше?